Часть седьмая

WELL, THE GOOD TIMES DOESN’T LAST LONG

    В среду за Массимо приехали два охранника, чтобы сопроводить молодого человека из следственного изолятора в тюрьму, где ему надлежало отбывать сорок восемь месяцев. Сидя в полупустом автобусе, едущему пролегающей меж зеленых полей хайвею, Торрегросса рисовал в уме мрачные картины быта заключенных. Ему доволилось смотреть фильмы, в которых злодеи с татуированной рожей и золотыми зубами «опускали» тонкокостных бледных мальчиков, попавших в места лишения свободы из-за многочисленных следственных ошибок. Подобные персонажи всегда плохо кончали, и парень, представив, как к нему будет катить шары дурно пахнущий, небритый мужик, едва подавил желание забиться в истерике. Представляя на своем месте Джеральдину, выросшую в достатке, похожую на комнатную орхидею, он убеждался, что поступил правильно, ведь его возлюбленная не сумела бы адаптироваться в подобных условиях и сломалась бы в первый год, а он сможет выдержать все, потому что, в отличие от Палвин, обладает крепкой душевной организацией.
    Расположенная в двух часах езды от city тюрьма представляла из себя здание в виде буквы «О». Внутренний двор, отгороженный со всех сторон, идеально подходил для прогулок, и заключенным, видевшим только небо над головой, оставалось гадать, что происходить за walls of prison. Как только Массимо сдал имеющиеся у него вещи (часы, ремень, бумажник и подаренный Джеральдиной браслет), парня отвели в специальный кабинет, где сняли отпечатки пальцев, а затем выдали ярко-желтую униформу, которую носили все, все, отбывающие наказание in this place. Суровая мулатка в зеленой бейсболке, кивнув на стоящее у зеркала кресло, набросила на плечи юноши шуршащую полиэтиленовую накидку и, вооружившись машинкой, бездалостно сбрила темно-каштановые кудри, которые так любила сжимать в порыве страсти его теперь уже бывшая девушка.
    Прикрыв глаза, чтобы не видеть свое отражение, fellow, сцепив подрагивающие от напряжения пальцы в замок, усиленно притворялся, что all right, и он всегда мечтал о стрижке, с которой в основном щеголяли лузгающие семечки гопники. Думая, что худшее позади, Торрегросса готовился к заселению, однако его одидала еще одна крайне унизительная процедура - личный досмотр. Обтянутые латексом fingers холеного старика в белом халате бесцеремонно общарили его рот: а затем задний проход. Инстинктивно отпрянув от врача, когда смазанный кремом палец вторгся внутрь, молодой человек, закусив нижнюю губу, терпел неприятную процедуру, и когда все завершилось, Массимо, не смея поднять глаз на пожилого сеньора, кубарем скатился с кресла, оделся и с облегчением покинул страшную комнату.
    Пройдя по длинному коридору, по обе стороны которого находились железные прутья, он с удивлением отметил, что каждая камера рассчитана лишь на двух человек, а значит, у него есть все шансы найти общий язык со своим соседом. Он боялся, что придется делить помещение с пятью-шестью парнями, и те станут сообща гнобить новичка, но теперь в нем воспарила вера в то, что Массимо приспособится, сделается своим среди изолированных от общества изгоев.
    - Сейчас по расписанию обед, так что, коль не желаешь остаться голодным, поторопись, - подмигнул здоровенный азиат в черных джинсах, указывая пальцем в направлении, где находилась столовая. Сделав несколько несмелых шагов, gar;on оказался в просторном помещении с вытянутыми горизонтально окнами, расположенными под самым потолком и несколькими деревянными столами, за которыми восседали мужчины всех возрастов и мастей. Взяв поднос и тарелку с ложкой, Торрегросса подошел к сидящей у огромного чана женщине в заляпанном жиром фартуке и благодарно кивнув, когда она шлепнула в его миску две ложки непонятного варева, похожего на перемешанное с гноем картофельное пюре.
    Отыскав свободное место, парень сел на табуреи и, даясь от отвращения, проглотил не жуя предложенную еду, на вкус оказавшуюся чрезвычайно скверной. Ловя на себе косые взгляды, Массимо, всем своим видом демонстрировал, что разводить конфликты не в его интересах. Постепенно гнетущее молчание сошло на нет, dining room наполнилась чавканьем, раскатами басистого смеха, гулом и звоном посуды. Глотнув напоминающий мочу молодого мустанга чай, до приторности сладкий, Торрегросса закашлялся и проходящий мимо молодой мужчина с кофейного цвета кожей хлопнул пятерней его по спине, и когда новоприбывший обернулся, криво улыбнулся.
    - Я - Трэвис Стейтон, - представился он, добродушно щурясь. - Мудаков здесь хватает, так что будь нечеку.
    Не дожидаясь, пока новенький сориентируется и назовет свое имя, Трэвис скрылся в гомонящей толпе, пробирающейся к выходу, и Массимо, пристроившись в конец очереди, хотел уже шмыгнуть за стоящим перед ним пареньком с торчащими как иглы ежа волосами, выкрашенными в красный цвет, но кто-то, схватив его за локоть, протащил по полутемному лабиринту в совершенно другую сторону, и только когда со скрежетом задвинулась щеколда на двери, юноша смог разглядеть своего похитителя - то был двухметровый детина в форме охранника. На прикрепленном к груди бейджику значилось «Доусон Лейк», и перехватив его взгляд, мужчина, гадко ухмыляясь, пнул его по ноге, и Торрегросса, повалившись на четвереньки перед мучителем, не сразу сообразил, что Доусону от него нужно.
    - А ты симпотный, - пророкотал Лейк, приспуская брюки. - постарайся не задевать крайнюю плоть зубами, если не хочешь6 чтобы я их тебе выбил.
    - Прошу, не надо, - взмолился молодой человек, отползая назад. - Так нельзя.
    - Заткнись и отсасывай, - приказал Доусон, покачивая бедрами. - Или ты полагал, что попадешь в санаторий? Тогда у меня плохие новости for you, babe. Здесь все друг друга имеют, так что не рассчитывай, что избежишь участи быть трахнутым.
    - Я доложу вашему начальству, - заявил fellow, поднимаясь с колен. - Вас уволят.
    Вместо ответа охранник отвесил Массимо оплеуху и схватился за резиновую дубинку с намерением поколотить упрямца, но внезапно пискнула рация, и выслушав сообщение от напарника, Доусон, выругавшись, покинул поле боля неудовлетворенный, а одержавший хоть маленькую, но победу Торрегросса на ватных ногах выбежал из кладовки. С третьей попытки он доковылял до решетки, отделявшей жилой корпус от административного отделения и, спросив у стоящего на посту сержанта, что ему делать, дождался, когда распорядитель, шурша листами своей записной книжицы, направит его работать в прачечную.
    До вечера Торрегросса возил тележку с бельем, в то время как другие заключенные занимались полосканием и отжимом пододеяльников и наволочек. Через три часа интенсивной работы у молодого человека покалывало в левом боку, а вытаскивающий простыни из стиральной машинки бородач ругался из-за его медлительности. Во время скудного ужина Массимо, осмелев, подсел к кажущемуся безобидным пареньку и, завязав беседу, выяснил, что мистер Лейк не шутил, и почти каждый здесь состоял в более чем тесных отношениях со своим сокамерником. Кто-то, желая получить привилегии, обслуживал охранников, часто партнерами менялись в поисках новых ощущений, также имели место быть групповые изнасилования, когда особо ретивых мальчуганов пускали по кругу, дабы сбить спесь.
    - Не хочешь, чтобы донимали непристойными предложениями, тогда найди себе покровителя, который объявит тебя своей собственностью, - посоветовал Эйдан Райли, жуя черствую корку горелого хлеба, обмакивая его в миску с застывшим майонезом. - Я слышал, тебя поделили к Райану Фицджеральду. Слово этого мужчины имеет определенный вес, так что если получится с ним договориться, считай, ты счастливчик.
    Узнав, что Эйдана не раз нагибал Доусон, охочий до унижений, Массимо, не представлявший себя в пассивной роли, уныло кивал, слушая откровения собеседника, сидевшего за ограбление банка. Райли утверждал, что лишь стоял на стреме, пока сообщники обчищали сейф, но его показаниям никто не поверил, так что парню придется отбывать девять лет за хищение чужого имущества.
    Когда Торрегросса вошел в свою камеру, neigbour уже спал, отвернувшись к стене, и хотя Эйдан назвал Фицджеральда человеком чести, молодой человек, помня, как обошелся с ним Лейк, не сомкнул глаз, thinking, что стоит заснуть, как его оприходуют. Закутавшись в тонюсенькое одеяло, fellow, кусая ногти, орошал подушку горькими слезами. В отношениях с Иво и Киллианом Массимо был активом и вообразить себя «нижним» не мог, даже если бы обладал богатой фантазией, и от осознания того, что рано или поздно ему придется, превозмогая боль, отдаваться тому же Райану, юноше становилось тошно. В мозгу вспыхнули stories Милтона, в которых шла речь о том, что мужчина способен кончить, не прикасаясь к себе от умелой стимуляции простаты, и Торрегросса незаметно для себя погрузился в тревожный сон под утро, а проснувшись от чьего-то кряхтения, вскочил со своей койки и уставился на отжимающегося от пола Фицджеральда, высоченного мужчину тридцатипяти лет крепкого телосложения с обритой головой и разрисованной русалками и драконами спиной.
    - Здравствуйте, - промямлил, робея, парень. - Меня зовут…
    - Я в курсе, кто ты, - оповестил, содясь на корточки, Райан. - Добро пожаловать в ад.
    - Не могли бы вы, - сконфуженно прошептал срывающимся от волнения голосом Массимо, - ну, того…
    - А, ты просишь меня взять тебя под свое крыло? - вскинул брови догадливый Фицджеральд. - Известно ли тебе, что я не терплю фальши, и коль ты возьмешься ублажать меня, придется делать это очень старательно. Если полагаешь, что отделаешься минетом дважды в неделю, предупреждаю: я крайне любвеобильный и всегда требую от любовника полной отдачи.
    - Я… согласен, - прохрипел, опуская глаза Торрегросса. - Вы останетесь довольны мною, господин.
    - Можно на «ты», - усмехнулся, вытирая полотенцем пот со лба Райан, а затем велел молодому человеку раздеться, дабы продемонстрировать свое тело.
    - Хорош, - цокнул языком мужчина, очерчивая указательным пальцем контуры вытатуированного на груди Массимо льва. - Можешь одеваться. Сделаем это, когда перестанешь покрываться испариной и дрожать как осиновый лист на ветру. I need friend, а не готовую на все подстилку, ясно?
    Кивнув, Торрегросса не без уважения взглянул на сокамерника, отмечая, что тот по-своему привлекателен. Наверное, не так трудно будет заниматься сексом с мистером Фицджеральдом, тем более что Райан намного приятнее Доусона Лейка, с его зализанными на левый бок блондинистыми волосами и рыжеватыми усиками. На удивление, контингент в тюрьме существенно отличался от транслируемой сериалами общины беспринципных мудаков, - большинство заключенных пребывали в благодушном настроении. Трэвис Стейтон, жестоко убивший подростков, севших пьяными за руль и сбивших его беременную жену, как-то обмолвился, что ни о чем не жалеет, потому что если бы малолетние преступники, сыновья богачей, избежали б ответственности, то непременно угробили бы кого-нибудь еще, разъезжая по ночному Таллосу на своем лимузине.
    Подружившись с Трэвисом и Эйданом, состоящими в отношениях, Массимо, подмечая, какие взгляды Стейтон бросает на своего lover, ощутил нечто вроде зависти. Казалось, ему никогда не удастся достичь чего-то подобного с замкнутым, немногословным Райаном, получившим внушительный срок за жестокую расправу над полицейским, который занимался торговлей людьми и продал в рабство его малолетнюю дочь, покончившую с собой после того, как ее накачали наркотиками и заставили сниматься в порнофильмах. Единственной «черной овцой» считался Коннор О’Донелл, низкорослый сероглазый психопат, обожающий устраивать драки. Несколько раз в месяц его отправляли в карцер за то, что он до полусмерти избивал своих жертв, а поскольку О’Донелла приговорили к трем пожизненным за расстрел учащихся старшей школы, терять ему было нечего, и он постоянно устраивал склоки, грозился выколоть eyes любому, кто назовет его сумасшедшим и хвастался тем, что его мать родом из Элозии, - в память о ней он набил над пупком герб этой страны - сказочную птицу с головой прекрасной девы и острыми как у ястреба когтями.
    Однажды Торрегросса, прогуливаясь по дворике, подставлял лицо солнечным лучам, когда к нему вразвалочку подошел Коннор и, хитро прищурившись, должил, что Фицджеральд и Стейтон договорились поменяться секс-партнерами. Мол, Эйдану отныне придется спать с Райаном, а Массимо следует собрать манатки и перебраться к Трэвису.
    - Они вас держат за проституток, - шипел, выдыхая через нос сизый табачный дым коротышка. - Даже я со своей собакой обращался лучше, пока не замуровал ее в цемент живьем за то, что она меня тяпнула за лодыжку.
    - Ложь, - не подделся на провокацию парень, осведомленный о гнилой репутации Коннора.
    - А вот Райли так не думает, - захохотал, откидывая голову назад, О’Донелл. - I told him, что Стейтон проиграл его в картишки, ха-ха-ха!
    Холодея от ужаса, молодой человек, бросился бежать в сторону помещения, где на обувной фабрике трудились Трэвис с Фицджеральдом. Едва не сбив с ног стоящего у входа охранника, юноша ввалился внутрь и, обойдя собравшихся в небольшую кучку людей, смог лицезреть стоящих друг напротив друга Райана и Эйдана, готовых вот-вот сцепиться.
    - Не расходимся, пацаны, - взвизгнул вдалеке хитрец Коннор, явившийся следом за fellow. - Щас будет мясо!..