Пьеса Любовь и стоны

Пьеса в двух актах


ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

АРШИНОВ — Сергей Сергеевич, полковник, 52 года
ВАСЬКОВ — майор, начальник стрельбища, холостяк, 33 года
КУТУЗОВ — майор Ковригин, связист и рогоносец, 35 лет
НАЧМЕД — Юлия Александровна, главврач Ожогового центра в окружном военном госпитале, подполковник, 48 лет
СТОЛЯРОВ — Иван, спецназовец, старший лейтенант, 24 года
НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА — мать Столярова, 45 лет
ДУРЫНДА — Рита, медсестра Ожогового центра, 19 лет
САНИТАР — студент, проходит в госпитале альтернативную службу, 19 лет
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ — Светлана-светлячок, волонтёр Ожогового центра, 22 года
ПРИКРЫТИЕ — оперативник ФСБ, старший лейтенант, 24 года
КЛЕОПАТРА — Марья, невеста Столярова, 20 лет
ГЕНЕРАЛ — командир Аршинова, 56 лет
АРТИСТКА — Вера, пациентка госпиталя, 25 лет
ЛЮБОВЬ — жена Ковригина, 31 год
НАЁМНИК — неизвестный мужчина


Действие первое

Действие происходит в наши дни, в Ожоговом центре окружного военного госпиталя. На сцене палата для больных на пять коек, на заднике два больших окна. Кровати специальные — на колёсиках. Вход в палату расположен слева. Койки расположены в два ряда: в заднем ряду — две, в переднем — три. На левой задней лежит Кутузов, на правой задней сидит Васьков, на левой передней — лежит Столяров, правая и средняя передние кровати пусты. У Кутузова перевязан живот, голова и один глаз, одна рука подвешена; у Васькова перевязана только голова; Столяров перевязан весь, кроме рта, носа и нескольких пальцев на одной руке. Вечер. У кровати бредящего Столярова на стуле сидит Надежда Сергеевна, она держит сына за пальцы. Кутузов громко стонет, Васьков смотрит в окно. За окном осенний вечер.
Входят Начмед, Санитар и Дурында. Санитар толкает каталку, на которой лежит стонущий и дрожащий после наркоза Аршинов. Дурында ведёт тележку с инструментами и лекарствами для процедур.
НАЧМЕД  Пополнение в честную компанию: полковник Аршинов Сергей Сергеевич. Днём доставили на санитарном самолёте. Глубоких ожогов — четыре процента кожи, поверхностных — одиннадцать. Руки-ноги целы, глаза целы, остальное до свадьбы заживёт, или я не хирург высшей категории. Васьков, помогай: ты же у меня ходячий.
Васьков и Надежда Сергеевна подходят к каталке и помогают уложить Аршинова на правую переднюю кровать.
ВАСЬКОВ  Ходячий! Я даже иногда бродячий. Гдей-то его угораздило?
НАЧМЕД  Очнётся от наркоза, расскажет. Гарнизонный прокурор у меня в кабинете сидит, говорит: не пойму, зачем полковник перед дембелем кинулся в самое пекло? Может, думал, бросается на генеральскую должность? Получилось — на амбразуру. А объективно: где-то на зарубежных югах, в горах, на их колонну напали, наш командир полка кинулся с тросом цеплять горящий бензовоз, чтобы скинуть его с дороги, тот взорвался, и мужика облило. Хорошо была солярка, не бензин. Пока оттащили, поджарился спереди и с правого бока. Васьков, прошу: пригляди за полковником — он хочет не по уставу сдохнуть…
ВАСЬКОВ  Застрелиться, что ли?!
НАЧМЕД  Пока что сама не поняла: это у него болевой шок или…
ВАСЬКОВ  Застрелиться хочет!.. Полковник! Зауважал! У меня есть машина, не целясь сама попадает: наступающему — в лоб, убегающему — в затылок. От меня все бегут!
НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА  Бедный полковник…
КУТУЗОВ  Что-то не похоже на соискательство генеральства. Это в телеиграх выпадает счастливый случай, а на войне не игра, не раз бывал…
ВАСЬКОВ  О, Кутузов проснулся! Для твоей жёнушки армия — как раз сладкая такая игра.
КУТУЗОВ  Не спал я. Когда в последний раз спал — забыл уже. (Стонет.) Юлия Александровна, товарищ подполковник, ну сделайте что-нибудь: не могу лежать на заду, лучше сдохнуть…
НАЧМЕД  И этому — сдохнуть! Да вы мне так всю статистику окружного Ожогового центра сломаете, а меня саму — под суд.
ВАСЬКОВ  И сдохнем! Я — со скуки!
НАЧМЕД  Тогда, мамочка моя, стреляться в русскую рулетку. По два выстрела перед едой.
ВАСЬКОВ  Из анекдота, знаем! А как же тогда статистика? Статистика мы вам!
НАЧМЕД  (Васькову). Ну-ну, продолжай!
ВАСЬКОВ  И скажу! Только при нас с Кутузовым со средней койки двоих вниз спустили — сначала для вида в реанимацию, оттуда сразу в морг.
КУТУЗОВ  Может, в этом месте зона?
НАЧМЕД  Зона?! Докладываю: у того рыжего подполковника из-за неподвижности обожжённых до кости ног где-нибудь в подколенной вене образовался и оторвался тромб, молниеносно поднялся из ноги в лёгочную артерию, закупорил, вызвал сердечную недостаточность, инфаркт лёгкого, остановку сердца и внезапную смерть, реанимация здесь не поможет. А у блондина… Да ну вас! Экспертами все стали!
САНИТАР  Я медную рамку принёс, испытаем место. Больной Васьков, медной-то рамке вы доверяете?
ВАСЬКОВ  Я медсёстрам, как эта дурында, не доверяю! Она своими уколами Кутузова скоро добьёт.
ДУРЫНДА  Юлия Александровна, меня оскорбляют! Я рапорт вам напишу! (Кутузову.) Больной Кутузов, ну нельзя вас на живот переворачивать, честно, я ещё в медучилище читала вот в таком толстом учебнике! Подумаешь: раз-другой в вену не сразу попала. Вы офицер: терпите!
КУТУЗОВ   (Дурынде). Я больной Ковригин, пора бы усвоить, вторую неделю лежу, а Кутузовым меня этот болтун, Васьков, прозвал. Ты в палату тяжелораненых офицеров должна входить если не с трепетом, то хотя бы с мало-мальским почтением — мы все воевали! Да, больно, когда ты колешь. Не герой я, наверное, не герой! Ёмкость с кислотой в нештатном месте оказалась на складе, разбилась и облила. Героев — случайно! — серной кислотой на складе не обливает.
НАЧМЕД  Терпи, Ковригин. У тебя приживление трансплантатов происходит медленней, чем у других больных. Отторжение…
ВАСЬКОВ  Это ему жена кровь отравила…
НАЧМЕД  …У других больных неделя — и прижилось, а у тебя боль в ранах, лихорадка, промокание повязки. А кожные лоскуты — заплатки с твоего тела, — считай, неоткуда уже брать. Чуть ли ни половина всех импортных гидроколлоидных повязок, какие попадают в наш Ожоговый центр, уходит на тебя. Потерпи, я что-нибудь придумаю. Соберу консилиум, привлеку знакомых профессоров, ещё доноров кожи, бог даст, найду. Мы хорошо тебя содержим, меценаты помогают…
ВАСЬКОВ  Как меценаты?! Олигархи, что ли? Совесть проснулась? А родному министерству обороны мы уже не нужны?
НАЧМЕД  Ну ты, Васьков, загнул — олигархи! Разбежались спасать раненых бойцов олигархи.
НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА  (Начмеду). А мой сын? Ему… импортные повязки…
Начмед вздыхает, качает головой, отвечает не сразу.
НАЧМЕД  О вашем пока не могу… То, что вы сейчас в палате и ночью можете оставаться в госпитале, уже мне немалой крови стоило. (Дурынде.) Займись процедурами наконец!
Начмед и Санитар выходят, Санитар тянет за собой каталку. Дурында подводит тележку с инструментами к кровати Васькова. Тот поворачивается на бок.
ДУРЫНДА  Расслабьте ягодицу, больной Васьков. Я о ваш каменный зад уже три иголки сломала. Должны будете.
ВАСЬКОВ  Свой долг родине… — или кому, олигархам? — все долги я уже отдал! У меня не зад, а сплошной синяк: в туалете в зеркале видел. Найди уже, радость моя, другое место колоть. Что за медицина такая: обгорела голова, а колют в зад. Ой! Ой! Самую тупую выбрала! Или гвоздь воткнула? Очумелые ручки!
ДУРЫНДА  Не дёргайтесь! Вы у меня через месяц в строю будете. Это старлея спишут вчистую с первой группой инвалидности, если выживет…
КУТУЗОВ  Замолчи ты, дурында! При матери…
Надежда Сергеевна, сидевшая у постели сына, вздрагивает и начинает плакать. Дурында, закончив делать укол, подходит к ней.
ДУРЫНДА  Извините, я про вас забыла. Поздно уже: шли бы вы отдыхать. Сегодня состояние вашего сына улучшилось. Мочился регулярно, промокания незначительные, сознание терял — за моё дежурство — всего два раза…
НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА  Четыре… И бредил…
ДУРЫНДА  Пойдёмте, пойдёмте, распорядок дня нужно соблюдать. Я вас провожу на второй этаж…
Надежда Сергеевна встаёт, идёт вслед Дурынде, но оборачивается к громко застонавшему Аршинову, подходит к нему, берёт за руку. Тот приподнимает голову, смотрит на неё, по сторонам, приходит окончательно себя и, глядя на Надежду Сергеевну, перестаёт трястись и стонать. К ним подходит Васьков.
ВАСЬКОВ  Надежда Сергеевна, да вы ангел-хранитель: взяли за руку — и полковник очнулся.
НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА  (Васькову). Наркоз окончательно вышел. С моим тоже так было после третьей операции.
ДУРЫНДА  (Надежде Сергеевне). Идёмте, идёмте. Меня главврач отругает.
Ведёт Надежду Сергеевну к двери.
ВАСЬКОВ  Надежда Сергеевна, раздобудьте для нас внизу спирта, хоть граммов сто. Надо помянуть того парня со средней койки.
НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА  А что с ним случилось?
ВАСЬКОВ  Умер за день до вашего появления здесь. Врачи всё твердили: состояние стабильно тяжёлое, то-сё, а тут тромб — и выноси. А кто пьёт медицинский спирт или водку, у того кровь разжижается — и никаких тромбов. Спирт — это для неподвижно лежачих жизнь!
КУТУЗОВ  (через боль и стоны). Со средней койки при нас с Васьковым двоих спустили в морг, даже познакомиться не успели. Может, правда, посерёдке палаты зона?
Надежда Сергеевна в ужасе кидается к кровати сына, пытается откатить её подальше от средней кровати. Входит улыбающийся Санитар. В руке рамка из медной проволоки.
САНИТАР  (Надежде Сергеевне). Вы что творите?
НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА  На этом месте умирают! Аномальная зона!
САНИТАР  Ерунда! Случайное стечение обстоятельств. Я почти год здесь на альтернативной службе: и в этом месте умирали, и в том, и в том. Ожоговый центр! Летальность определяется степенью…
ДУРЫНДА  Я тоже в учебнике по медицинской статистике читала: какому-то, не помню, проценту ожоговых больных положено умирать.
ВАСЬКОВ  Ах, ну если положено, я спокоен.
САНИТАР  Давайте вернём на место: пространство в палате организовано на научной основе. (Санитар откатывает кровать со стонущим Столяровым на прежнее место.) Лишний раз кровать двигать не нужно: слышите, ваш сын начал сильнее стонать: обожжённые остро чувствуют сотрясения. Больной Васьков, медная рамка! Только Юлии Александровне не проболтайтесь, она всю эту хиромантию не терпит.
ВАСЬКОВ  Могила! В смысле: морг!
Санитар обходит палату с рамкой, что-то бубнит, пожимает плечами, все напряжённо за ним следят. Все больные, кроме Васькова, стонут.
САНИТАР  Поздравляю! Рамка не вертится: зоны нет. Только в углу у окна, но это реакция на водопроводную трубу, на движение воды.
ВАСЬКОВ  Ну тогда, студент, не буду тебя убивать. А то я одну машинку с войны прихватил: стреляешь куда попало, а пуля всегда попадает в лоб, нет, чаще в затылок — они же все бегут от меня!
САНИТАР  Что зона! Моей рамкой можно степень серьёзности болезни определить. Кто хочет узнать объективное состояние организма? В смысле есть ли у него силы бороться с болезнью?
ВАСЬКОВ  Это чтобы вечером знать, что «состояние стабильно тяжёлое», а на утро санитары — ать-два! — вынесли ногами вперёд?
АРШИНОВ  Я хочу знать.
САНИТАР  Только не проболтайтесь Юлии Александровне!
АРШИНОВ  Могила! В смысле: морг!
Санитар подходит к лежащему на спине Аршинову и проводит рамкой над всем телом, начиная с ног. Сначала рамка медленно поворачивается, а над головой Аршинова начинает быстро крутиться. Подходит Васьков.
ВАСЬКОВ  И что? Отстрелялся полковник или ещё повоюет?
САНИТАР  Ничего себе! У больного в голове «вихри враждебные» реют сильнее, чем в трубе горячего отопления!
КУТУЗОВ  Товарищ полковник, признайтесь: там, у горящего бензовоза вы не подвиг совершали, а не прочь были покончить с собой. Под благородным каким-нибудь предлогом: ради сохранения офицерской чести, ради пенсии по случаю потери кормильца для членов семьи.
АРШИНОВ  Если бы… (Стонет.) Нет у меня семьи… Возникло какое-то непонимание. Я не определял ситуацию с бензовозом понятием «совершить самоубийство». Жить мне стало противно — вот главный мотив моего «подвига», перестал ценить свою жизнь. Уж лучше, подумал, сгорю я, чем молодой боец или офицер — он пока ещё радуется жизни, у него родители, невеста, планы, мечты, то-сё, а я… 
ВАСЬКОВ  (Кутузову). Ладно умничать, психолог, со своей бы женой разобрался.
НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА  (Аршинову). Это неправильно! А как же родители, дети, жена, боевые товарищи?!
АРШИНОВ  Вы про мою прекрасную жену, двоих чудных деток… Слишком длинный список долгов…
Аршинов стонет от боли и отворачивается.
ВАСЬКОВ  Таким тоном — о прекрасной жене?.. Интересно как получается: в палате четыре орденоносных армейских офицера — и ни у кого нет жён, в смысле, нормальных жён, боевых подруг. Куда делись воспетые советским кинематографом офицерские невесты и жёны? Я, можно сказать, из-за них в военное училище пошёл.
Дурында подкатывает тележку в кровати Кутузова, готовится делать укол, замечает кровь на полу, пугается.
ДУРЫНДА  (Кутузову). Кровь! Откуда здесь кровь?!
КУТУЗОВ  Не знаю. Я вроде условно цел.
ВАСЬКОВ  (подходя). Так это вампир ночью пришёл и сосал! У Кутузова, начмед сказала, анализы стали лучше, наш товарищ майор идёт на поправку. А вампиры — они как комары: плохую кровь сосать не будут.
ДУРЫНДА  Ага, вампиры! Волонтёрша к вам ночами ходит и сосёт! (Все смеются, даже Кутузов через стоны.) Больной Кутузов, или как вас там, не тряситесь, опять не попаду! Чт; я такого сказала? Ржут они, кони!
КУТУЗОВ  Ой! Ой! (Дурынде.) Иголку об асфальт затупила?
ДУРЫНДА  Да у вас после укола и крови-то почти нет. Пять капель…
АРШИНОВ  (Дурынде, которая направляется к нему). Я отказываюсь от процедур. Свободна!
ДУРЫНДА  Ну и!.. Насильно мил не будешь! (Резко разворачивается.) Об отказе я обязана немедленно доложить!
Санитар уводит Надежду Сергеевну, Дурында выкатывает из палаты тележку с инструментами.
ВАСЬКОВ  (вослед Дурынде). Конечно в Кутузове крови нет, вампиры в белых халатах всю высосали. Сегодня ночью — по графику — Светочка наша!
Пауза. В палате стонут. Входит Начмед, подходит к кровати Аршинова.
НАЧМЕД  (Аршинову). Уже вечер, у сына день рождения, а я из-за вас домой не могу уйти. Отставить капризы! Вы в военном госпитале, считайте, на службе. Дисциплину не нарушать!
АРШИНОВ  Не каприз это. Я сдохнуть хочу!
НАЧМЕД  От вашего ожога не умирают. Вы в палате самый лёгкий, ходячий.
АРШИНОВ  Не от ожога, от жизни сдохнуть хочу.
НАЧМЕД  Сдохнете, когда я вас выпишу. А если сейчас, меня со службы выгонят за профнепригодность, разбираться не будут. Выкарабкаетесь!
АРШИНОВ  Не хочу выкарабкиваться! Да, признаюсь: я, наверное, отчасти спецом полез в пекло, чтобы разом покончить. Я конченный!
НАЧМЕД  Нет уж, попали ко мне в руки — имя Ожоговому центру не портите! Я столько сил!.. До Нового года в строй поставить не обещаю, но вы ещё и покомандуете, и поживёте в своё удовольствие.
АРШИНОВ  Вы меня не понимаете: для вас я больной — объект лечения, а я, как субъект — полковник Аршинов — кончился. Был, служил, дружил, воевал, спасал, убивал, хоронил… — и кончился. «В строй поставить»... Пока тридцать лет служил, из родины сделали чуждую нам, русским офицерам, страну. Мне бы русскую армию, народную милицию… Да ну!.. (Стонет.)
НАЧМЕД  Вы российский офицер.
АРШИНОВ  Нет! Нет! Я вырос как суворовец и советский офицер, а когда СССР разорвали, ощущал себя русским офицером. «Дорогим россиянам» нечем гордиться, а офицер должен гордиться родиной. Капиталистическая Россия чуждая мне страна. На баррикады я уже не полезу, староват, боюсь показаться смешным, просто сдохну и всё!
ВАСЬКОВ  Товарищ полковник, зачем сдыхать просто? У меня на стрельбище оружия и боеприпасов… Давайте сколотим отряд неуловимых мстителей.
АРШИНОВ  Инвалидную команду?
КУТУЗОВ  Я «за». Полковник — командир, Васьков — оружие, боеприпасы, я — связь, управление. Да и снайпера подтянем. (Кивает на кровать Столярова.) Старлей, пойдёшь в инвалидную команду?
ВАСЬКОВ   (Столярову). Пойдём! На нас никто даже не подумает.
Столяров хрипит, стонет, дёргается.
АРШИНОВ  (Начмеду, кивнув на Столярова). Что с ним?!
НАЧМЕД  Смеётся — что!
ВАСЬКОВ  Смеётся — значит выздоравливает! Решено: берём в отряд снайпера: будет из инвалидной коляски внутренних врагов России валить. Первоклассная маскировка!
НАЧМЕД  Столяров, кончай ржать, швы разойдутся! Я на тебя кожи не напасусь! Думаешь, легко доноров найти? Ковригин, Васьков, отставить смех! (Аршинову.) Учите, капризулек я приравниваю к невменяемым и назначаю принудительные процедуры. Для офицера они позорны и очень некрасивы по исполнению! Всё, отбой! Спокойной ночи!
Начмед выключает верхний свет и выходит. Больные стонут, шевелятся. Васьков стоит, смотрит в тёмное окно, чертыхается, потом ложится.
ВАСЬКОВ  (Кутузову). Потише! Из-за тебя я полночи уснуть не могу. В моей голове твои стоны как в колоколе отдаются!
КУТУЗОВ  Как же ты на стрельбище сможешь служить?
ВАСЬКОВ  Не знаю.
АРШИНОВ  Уши ваткой заткни.
ВАСЬКОВ  Откуда прикажете вату взять? Я как-то просил Риту-дурынду принести пакетик медицинской ваты.
АРШИНОВ  Ну и?
ВАСЬКОВ  Принесла в кармане сбитый комок какой-то субстанции серо-коричневого цвета — с пылью, опилками, крошками… Даже в списанных матрацах вата лучше. Пахла пылью!
КУТУЗОВ  Принесла ватин, чтобы ты её больше никогда и ни о чём не просил. Мне ночью больнее становится… Прости, друг, постараюсь стонать тише…
Пауза. Палата затихает, больные приглушённо стонут. Входит Дурында с тележкой для уколов, включает верхний свет.
ВАСЬКОВ  (садится на кровати). Наступает ночь. Палата засыпает. Просыпается мафия в белых халатах.
ДУРЫНДА  Больной Васьков, готовьтесь. Лягте и оголите правую ягодицу.
В палату входит Ангел-хранитель, скидывает белый халат, под ним — вечернее платье.
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  (негромко). Здравствуйте, мальчики!
ВАСЬКОВ, КУТУЗОВ  (хором, приглушённо). Здравия желаем!
ДУРЫНДА  (Ангелу-хранителю). Ага, здоровеньких ей подай! Ты не волонтёрша, а ****ь! Массажистка она! Предъяви диплом массажиста!
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  Дура ты, Рита. Я тяжёлых выхаживаю.
ДУРЫНДА  (сердито). Больной Васьков, готовьтесь, сказала!
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  У него не булка, а сплошной синяк. (Дурынде.) И не называй Васькова больным: он здоровый! У него машина есть! Отойди, я сначала помассирую.
ВАСЬКОВ  (Ангелу-хранителю). Она мне всегда самые тупые иголки втыкает и дёргает в стороны. Очумелые ручки, кровь потом хлещет…
ДУРЫНДА  Помассирует она, ага! Заодно похабные анекдоты из армейской жизни расскажи. Я на тебя рапорт напишу!
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  (Дурынде). Отойди! Расскажу и похабные, они даже лучше для поддержания тонуса: мобилизуют жизненные силы. Раненым… — любым тяжёлым больным — для скорейшего выздоровления нужно видеть хоть какую-то перспективу. Не помнишь разве, лейтенант тяжёлый летом покончил с собой. Когда в палате катается такое бревно, как ты, из окна выпрыгнешь! А окажись рядом я, остался бы жив.
ДУРЫНДА  Ну и выпрыгнул! Инвалиды-колясочники стране нужны, как же! Нам пенсий на здоровых-то не хватает.
КУТУЗОВ  (Дурынде). Кому «нам»? Как тебя взяли медсестрой в военный госпиталь?.. Что за страна такая на наши головы?! Один салага в военной форме ёмкость с кислотой не на штатное место поставил, эта дурында готова раненого офицера в кровати добить… Делай уже скорее и уходи!
Закончив массаж Васькова, Ангел-хранитель подходит к кровати Аршинова, присаживается на стул. Берёт полковника за руку, гладит её, улыбается, молчит.
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  Юлия Александровна сказала, что вы покушались на самоубийство. Не цените жизнь?
АРШИНОВ  Свою — нет.
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  А мою?
АРШИНОВ  Вашу ценю. Будьте счастливы!
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  Ну, это как повезёт. Будем пробовать?
АРШИНОВ  Вы о чём?
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  Полюбить жизнь заново. Такое, представьте, нередко случается. Иногда даже способствует свадьбе. Ну как? Или мне уйти?
АРШИНОВ  Нет! Я… давно не видел рядом с собой красивой женщины. Посидите рядом, пожалуйста, массируйте...
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  Может быть больно. Я видела вашу медицинскую карту.
АРШИНОВ  Физическую боль я терплю.
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  Я просто помассирую грудь и живот. (Запускает руку под простыню.) А шрам откуда?
АРШИНОВ  Это давно, с горячей точки привёз.
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  Да вы боевой!
АРШИНОВ  Был, да весь вышел…
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ   Вы ещё поплачьте на моей груди. Не люблю нытиков.
АРШИНОВ  Виноват.
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ   Рано списываете себя. Генерала не присвоили, дивизию не дали, жена не приехала… Разве это повод, чтобы застрелиться? Мало ли не дослужившихся до генерала? Мало ли брошенных мужей? А мне вы нравитесь.
АРШИНОВ  Правда?
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  Правда. Какой смысл мне врать. Я диагнозы о «стабильно тяжёлом состоянии» не ставлю.
АРШИНОВ  Действительно, зачем вам мне врать... Больные, как я понял, вас обожают.
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  Знаю. А вы?
АРШИНОВ  Ну, я! Я старый, жена, дети, внуки…
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  Я разве про жену спросила? И где ваша офицерская жена? Ау, жена? Ей из воинской части должны были немедленно сообщить, у вас нет секретности, я порядок знаю. Муж лежит обожжённый — поддержала бы. Я, Сергей Сергеевич, всё про вас знаю: полковнику никто не пишет, полковника никто не ждёт. Вы путаете форму и содержание. У вас жена есть только формально, а по содержанию вы стареющий холостяк. И трусите признать этот факт. Знаю: нет у вас детей — врёте окружающим и себе. Вот Васьков не лукавит, не скрывает, что вместо семьи у него машина.
ВАСЬКОВ  Никак нет: машина не вместо семьи! Я ещё, может, найду невесту и…
АРШИНОВ  (Ангелу-хранителю). Вы меня решили не воскресить, а добить.
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  Лечить правдой — это всегда больно.
АРШИНОВ  Представляю, как вы меня, плаксу, сейчас презираете…
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  Пока вы физически больны, пока у вас ослабевший дух, перегоревшая воля, в моих глазах у вас есть хорошая скидка. А вот если поднимитесь и останетесь нынешней плаксой, начну вас в душе презирать и вслух позорить.
АРШИНОВ  Спасибо за откровенность. Так мне и надо, расклеился… Я не плакса! (Дурынде.) Делай мне процедуры, только молча!
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  Вам всего-то пятьдесят два, времени для жизни полно. Попробуете воскреснуть?
АРШИНОВ  Так точно!
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  Обещаете мне с нелюбимой женой развестись?
АРШИНОВ  Не знаю, как это сделать.
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  Я помогу! Напишите заявление на развод, а мне дадите доверенность, нотариуса вызовем, дальше я всё сама сделаю. (Кивнув на кровать Столярова и перейдя на шёпот.) Он нас слышал. Как посоветуете, мне подойти к нему? У Ивана здесь мама ангел-хранитель, я ещё ни разу к нему не подходила. Хорошая, между прочим, женщина — вот мать и жена! Хотела бы я быть такой…
АРШИНОВ  Подойдите.
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  Ладно, пошла. (Ангел-хранитель переходит к кровати Столярова, присаживается на стул). Ваня, ты меня слышишь? (Столяров кивает, делает движение, означающее, что слышит.) Поболтаем? (Отвечает: Да.) Я Светлана, боевой позывной «Светлячок». Двадцать два года. Рост сто семьдесят пять. Блондинка. Грудь третий номер, сто десять сантиметров, талия семьдесят, бёдра сто десять. Ножки ровненькие, полненькие, круглые коленки, кожа шелковистая, гладить одно удовольствие. Фигурка нравится? (Да.) Легко делаю продольный и поперечный шпагат — представь меня в таких позах. Представил? (Да.) У тебя невеста есть? (Нет.) А была? (Да.) Бросила тебя, узнав о ранении? (Да.) Я в этом не убеждена, фактов нет, но если вдруг это так, ты везунчик! Значит, не офицерская жена! Тошно даже представить, если бы женился на ней, завёл детей, а она чуть что к более выгодному сбежала. И сидел бы ты, боец, у разбитого корыта или лез на рожон, из-за семейных неурядиц смерти искал, как полковник Аршинов. Ты хоть раз видел невесту обнажённой, трогал и целовал всю? (Нет.) Гладил хотя бы, обнимал? (Нет.) Да у вас, считай, ничего и не было. Умозрительная невеста! Таких может быть не счесть, я, например! Зато сейчас перед тобой открывается новая жизнь! По секрету скажу: тебе, Иван, присвоили капитана, на днях зачитают приказ. И дали героя России — в закрытом, конечно, варианте, но героя! Ты сегодня единственный в Ожоговом центре госпиталя герой России! Лучше всех воевал! После такого ранения от оперативной работы тебя отстранят, зато будешь инструктором — твоей маме, новой невесте и будущей семье это только в радость! Давай, поднимайся скорее, настраивай себя: я встаю! я встаю! Через неделю-полторы снимут повязку с глаз и начнёшь говорить. Хочешь увидеть самую красивую девушку в мире? (Да.) Я тоже хочу тебя увидеть... Ты герой, защитник, не плакса — чем не жених для любой порядочной девушки... Прикажи себе: я хочу Свету видеть! Хочу Светлячка видеть! Хочешь? (Да.) Я тоже. Всё будет хорошо. Ты мне веришь? (Да.) Ты далеко не самый тяжёлый в госпитале, скоро поправишься, так все врачи говорят. Соберись с духом и выздоравливай. Я завтра к тебе приду. Музыку принесу, будешь слушать и только меня, светлячка, вспоминать. Договорились? (Да.) Ну, боец, до завтра!
Васьков садится на кровати, Аршинов приподнимается на локте, Кутузов тоже хочет привстать, все смотрят на Ангела-хранителя. Ангел-хранитель прикладывает палец к губам, сокрушённо качает головой и выходит из палаты. Вслед за ней, закончив процедуры и потушив верхний свет, выходит с недовольным видом Дурында.
Пауза. Больные засыпают не сразу, переваривают услышанные разговоры, стонут, бормочут. Окна светлеют. Входят Начмед, Санитар и Дурында, включают верхний свет.
НАЧМЕД  Доброе утро честной компании!
КУТУЗОВ, ВАСЬКОВ, АРШИНОВ  Доброе утро!
НАЧМЕД  (Санитару). Столярова на перевязку.
Санитар выкатывает кровать Столярова из палаты, тот стонет.
КУТУЗОВ  А где Надежда Сергеевна? Она всегда приходит раньше утреннего обхода, провожает сына на процедуры.
НАЧМЕД  У неё в деревне что-то стряслось с домом, уехала, к обеду обещала вернуться, до её деревни час на автобусе.
ВАСЬКОВ  Значит привезёт цветы, я просил! А уважаемая Юлия Александровна обеспечит нас вазой. Или мне самому сосуд раздобыть?
НАЧМЕД  (Дурынде). Рита, принесёшь из ординаторской вазу с водой и скальпель — подрезать стебли. (Осматривает Кутузова.) Жалуйся, Ковригин, тебе разрешаю.
ДУРЫНДА  Всё я! Я, между прочим, персонал медицинский, а не хозяйственный. Есть завхоз, сестра-хозяйка…
НАЧМЕД  Могу сделать хозяйственным, штатное расписание позволяет.
ДУРЫНДА  Не надо хозяйственным! Принесу. Должны будут…
КУТУЗОВ  (Начмеду). Не могу лежать на спине: зад болит сильней ожогов.
ВАСЬКОВ  (Начмеду). А вы ему в зад вставьте вибратор, или как он у вас по- научному называется, и он забудет о боли, перестанет по ночам стонать.
НАЧМЕД  (Кутузову). Васьков по госпиталю шляется, всюду суёт нос, узнал: есть у нас один прибор, кровь хорошо разгоняет, он мало опробован, пока на стадии клинических испытаний. Из побочных эффектов — вызывает сильное возбуждение.
ВАСЬКОВ  (Кутузову). Счастливчик: и жену вспомнишь, и науке послужишь. На голове рога, в заднице вибратор жужжит — боевой офицер, красавец!
КУТУЗОВ  (Начмеду). Делайте, чт; надо.
НАЧМЕД   Сначала проверим на трещину. Я позвоню в процедурный, запишу тебя на внеочередной массаж, пролежней нельзя допустить.
Начмед, Санитар, Дурында заканчивают работу и выходят.
ВАСЬКОВ  Товарищи офицеры, а не пора ли нам серьёзно поговорить о бабах, в смысле о дамах?
АРШИНОВ  Если серьёзно, то, наверное, о любви.
ВАСЬКОВ  Любовь и стоны от боли несовместимы!
КУТУЗОВ  Почему? Любовь и на том свете, может…
ВАСЬКОВ  Отставить! Больной, он, да, цепляется за своё воображение нежных чувств, ищет в даме эмоциональную поддержку, а как выздоровел, мозги прояснились — и своей дорогой ать-два. В любом случае, говорить о любви — это, Кутузов, не с тобой: ты со своими рогами ни в какие ворота не пролезешь, разве бочком — какая тебе любовь?!
КУТУЗОВ  Нет у меня рогов! А любовь есть!
ВАСЬКОВ  Как это? Твоя супружница на каждом новом месте службы по полгарнизона через себя пропускает, наслышан.
КУТУЗОВ  Это не измена!
ВАСЬКОВ  Ну, расскажи!
КУТУЗОВ  После военного училища я прибыл в часть, в Жиганск, это на Лене, за Полярным кругом. Командир спрашивает: холостой? Так точно! За Полярным кругом свободных женщин нет, говорит, — одни ракеты и вечная мерзлота. Приказал в первый же отпуск привезти с Большой земли жену. Это приказ! Отпуск. Прилетел на континент, пошёл в окружной дом офицеров на танцы. В мужском туалете наткнулся на троих курсантов, они затащили девчонку, маленькую, рыжеволосую, зеленоглазую, та не сопротивлялась, блаженно улыбалась им в глаза, будто не понимала, чт; сейчас с ней будут делать. Мне вдруг стало её до смерти жалко. Сказал курсантам, она моя невеста, растолкал их, отобрал девочку, вывел на улицу, куда тебя проводить, отвечает: не знаю. Расспросил — восемнадцать лет, только что закончила школу, не работает, не учится, живёт где попало, родителям-пьяницам всё равно, отказались от неё. Пойдёшь за меня замуж, уедем далеко-далеко. Пойду. Вот и всё!
АРШИНОВ  Привёз в часть, и оказалась Мессалиной… Нет, скорее Пашей из «Ямы».
ВАСЬКОВ  Знаю я одного Пашу, только из «Погребка» — кабака у жэ-дэ вокзала.
АРШИНОВ  (Васькову). Паша из повести Куприна «Яма». Недавно под паршивое настроение перечитал. Трагический образ в самом страшном романе русской литературы. Паша — проститутка-нимфоманка. Товарки её презирали, а клиенты ценили: отдавалась им исступлённо, с болезненной жадностью, с непритворной страстью. В дом терпимости пошла не по жизненным обстоятельствам или слабоволию, как остальные, а в согласии со своей порочной натурой.
КУТУЗОВ  Никак нет! Неправильно называть Пашу и мою жену порочными натурами. Порок — социальная категория. Такова природа этих женщин, природа! Она в каждой клетке сидит. Только по домостроевским понятиям поведение моей жены считают изменой, а если судить по естеству человека — выйдет норма. Я об этом думал лет десять. Моя жена физически не в состоянии верность хранить. Это не её волевой выбор, поэтому я не рогоносец!
АРШИНОВ  Согласен. Зато я рогоносец давно…
ВАСЬКОВ  Опаньки! Проясните товарищам.
АРШИНОВ  Супруга после свадьбы месяца три пожила со мной в гарнизоне, потом умотала в Москву и с тех пор где-то перед кем-то задом вертит, за деньгами иногда приезжает. Мои рога — неизбежное приложение к её характеру, образу жизни и профессии. Лет пятнадцать не спал с ней…
КУТУЗОВ  А до свадьбы не любили что ли?
АРШИНОВ  Не знаю, не помню. В суворовском учился — девчонок вообще не видел. Никаких пионерлагерей, танцев-шманцев-обжиманцев. До сих пор не танцую — топчусь. Училище — та же казарма. Кого было любить? Здесь, в палате, я хуже всех получаюсь: и не любил, и бездетный, и рогоносец… (Кутузову.) Ты хоть ценишь свою любовь, пусть странную, держишься за неё, всё какая-то привязка к жизни…
ВАСЬКОВ  (Аршинову). Ваша службе хотя бы не мешала. (Кутузову.) А твоя продвижение по службе тормозила: без неё был бы уже подполковником. Ей место в психиатрической клинике. 
КУТУЗОВ  (Васькову). Там залечат насмерть.
ВАСЬКОВ  (Кутузову). А чего не разведёшься? Или у вас всё же дети есть?
КУТУЗОВ  Нет детей: она не может, в шестнадцать лет неудачный аборт... Люблю я её! Не хочу разводиться — и всё!
АРШИНОВ  (Кутузову). Тебе впору позавидовать. Любишь…
ВАСЬКОВ  Позавидовать? Да над Кутузовым все угорают, даже рядовой состав и гражданские.
КУТУЗОВ  Не все! Одни дураки и кто сам не любил. Умные понимают: в стране полно ушлых людей, они следят за каждым из нас, просеивают русских простаков, выдёргивают из общества слабые звенья и заставляют работать на себя. Моя слаба на передок — для рабовладельцев-сутенёров это безопасный источник дохода, а что проституткой она скоро сдохнет в больнице или под забором, их не волнует. Как я, одноглазый калека, инвалид с пенсией и неопределённым жильём, теперь её защищу?.. Глазу конец, будут вставлять стекляшку. Нашёлся бы добрый человек, пристроить её к кому…
ВАСЬКОВ  (передразнивает Кутузова). «Защищу»… Стеклянным даже лучше целиться: не моргнёшь, не слезится. (Ржёт, но, видя реакцию Кутузова, обрывает смех.) Прости, Кутузов. (Стонет.) Голова разболелась от ваших непутёвых баб… Нет, я серьёзно! Твоя даже не потрудилась ни разу приехать, навестить своего защитника. (Аршинову.) А к вам почему никто не пришёл? Что за дела: уже легкораненые полковники никому в стране не нужны!
АРШИНОВ  Родители рано погибли, окончил суворовское, потом сразу военное училище, ничего не умею, одно — воевать. Да и воевал, наверное, плохо: генерала так и не присвоили, документы в минобороны второй год лежат. А супруга изначально видела себя генеральшей…
ВАСЬКОВ  Вы, значит, для жены оказались плохой. Так разведитесь! И Светлячок говорит. Не любите же как Кутузов свою. О! Чего далеко искать! Женитесь на Надежде Сергеевне! Вы ей пришлись по душе, очков не надо.
Аршинов задумывается. Васьков отходит к Кутузову, напевая песенку: «Полковнику никто не пишет, полковника никто не ждёт…» Санитар закатывает кровать со стонущим Столяровым и сразу выходит из палаты. Кутузов берёт с тумбочки и читает журнал.
ВАСЬКОВ  (Кутузову). Опять ты читаешь этих педиков! Журнал позапрошлогодний!
КУТУЗОВ  А в этом году педики пишут другое?
ВАСЬКОВ  Не юли, отвечай на вопрос прямо, как товарищ полковник: почему к тебе не ходит любимая, как утверждаешь, жена?
КУТУЗОВ  Вряд ли она знает, что я в госпитале. И невеста Столярова тоже, как моя, может не знать о его ранении. Он явно спецназовец, привезли откуда-нибудь из Сирии, из Африки, а ей могли сообщить: погиб при исполнении или попал в плен к джихадистам, моджахедам, диким племенам и, скорее всего, казнён. У меня, связиста, есть… были допуски секретности: самому не раз приходилось передавать ложную информацию…
ВАСЬКОВ  Чтобы скрыть местопребывание бойца?
КУТУЗОВ  Или даже утаить, что он вообще жив.
ВАСЬКОВ  (Кутузову). Если так любишь свою, кому же ты мстить собираешься? Записался в инвалидную команду, а мстить некому.
КУТУЗОВ  Я за компанию — вам помогать. Если даже не сдохну и стану когда-то ходячим, жену скорее всего потеряю. Ей нужно тёплое гнёздышко, где можно на время спрятаться, отдохнуть, почистить пёрышки, а потом опять пускаться во все тяжкие. А какое я теперь ей гнёздышко, меня Рита-дурында пользует…
АРШИНОВ  Мне тоже мстить некому. (Васькову.) Видишь, мы всё-таки говорим о любви, не о дамах. (Столярову.) Спецназ, ты нас слушаешь? (Столяров кивает головой.) Ты любил свою невесту? (Столяров то кивает, то мотает головой.) Не понял. Ты и сейчас её любишь? (Кивает.) Но твоя-то не с особенностями физиологии, как у Ковригина, и не моя… «артистка», твоя, как я понял, реально бросила раненого бойца.
ВАСЬКОВ  В офицерские жёны, выходит, не годится. За что её любить? Мстить не хочешь? (Столяров мотает головой.) Ну правильно: офицеру бабе мстить… Ладно, команда мстителей отменяется. Тогда, может, партизанский отряд?!
АРШИНОВ  Колонны вражеских бензовозов взрывать? Чьи? Блок НАТО Россию ещё не оккупировал.
ВАСЬКОВ  Скучно же! (Аршинову.) Нас с Кутузовым и спецназом, скорее всего, спишут, а вы-то ещё послужите. Генеральскую звезду кинут.
АРШИНОВ  Вряд ли: академии не кончал. А теперь в личное дело, поди, уже влепили инцидент с бензовозом как покушение на самоубийство. Я конченый, как мы все здесь. Ходим в утку, слушаемся старшую по палате Риту-дурынду… Вот уж не ожидал я, что в невоюющей армии так много раненых, контуженных и больных.
ВАСЬКОВ  Спокойно, товарищ полковник, Света-Светлячок мне в коридоре шепнула: Юлия Александровна обещала не вписывать в вашу медицинскую карту и не сообщать военному прокурору о подозрении на покушение.
АРШИНОВ  Спасибо, Васьков, я твой должник. Это меняет дело…
ВАСЬКОВ  Итак, товарищи офицеры, подведём итог. От одного невеста сбежала, узнав про ранение. У другого жена больная на одно место, родить не может. У третьего супруга, изображая из себя артистку, четверть века шарится по зарубежам, служит «высокому искусству», а не воюющему мужу-офицеру. Я холостяк, то есть самый незамороченный так называемой семьёй и любовью. У четырёх русских офицеров детей нет. И с любовью, и без любви русский офицерский корпус вырождается. Объективный вывод: любовь и армия несовместимы! Как хочется выпить… Отставить! Дисциплина прежде всего: побреюсь и на перевязку. От Риты-дурынды вазы для цветов не дождёшься, сам раздобуду.
Васьков выходит. Через некоторое время он возвращается с Надеждой Сергеевной и вазой, в которой стоят цветы.
ВАСЬКОВ  Внимание, товарищи офицеры! У Столярова появился мотив идти в партизанский отряд: у его мамы усадьбу сожгли и бульдозером в овраг сгребли. Только в разбитой оранжерее несколько цветов сохранились, бандитам красота не нужна.
КУТУЗОВ  Сожгли, разбили, сгребли… В части или в зоне боевых действий жить ещё как-то можно: противник есть, цели. А как на гражданке окажешься: ни командиров, ни целей — другая страна, другой мир, не наш.
АРШИНОВ  Этого мы не должны так оставить…
НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА  Отвоевались... (Аршинову.) Я сыном горжусь: офицер, служит родине! Если для вас, офицеров, гражданка — это «другая страна», мне, матери, чт; теперь прикажете делать?
АРШИНОВ  Я не знаю, чт; делать. Знал бы, не валялся здесь.
ВАСЬКОВ  (Надежде Сергеевне). По-житейски мы вас понимаем, только не знаем, чт; делать в принципе. Кутузов?! Пока вибратор не вставили и не улетел к любимой жене, скажи своё слово. Что-то же надо делать! 
КУТУЗОВ  Создать партию справедливости и победить на выборах президента. Не знаю я!
ВАСЬКОВ  (Аршинову). Товарищ полковник! Ни служить, ни жить не дают! Что делать?
АРШИНОВ  Думаю, нужно связаться… с кем-то, найти, кто согласится вписаться, пока мы здесь отдыхаем… (Пауза. Надежде Сергеевне.) А чт; произошло с вашим сыном?
НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА  Ваня служил в хозроте, заведующим складом. Когда склад загорелся — причину ещё не установили, он приехал тушить, вытаскивал имущество, а всё уже рушилось, его и завалило…
Аршинов вопросительно смотрит на Кутузова и Васькова, те отрицательно мотают головами.
ВАСЬКОВ  (Аршинову, приглушённо). У нас сотовые отобрали, когда в палату привезли «хозроту».
НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА  Главврач просила моего разрешения держать сына в госпитале под чужой фамилией — Столяров, — это пока ведётся уголовное дело: тайна следствия.
АРШИНОВ  На легенду похоже…
НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА  Что вы, нет. Он даже когда бредит, всё про имущество: «груз двести», «минус три»… Сын ранен, лежит, уголовное дело, я осталась без всего…
КУТУЗОВ  И у моей невесты приданного не было, ходила в дырявых колготках. (Васькову, передразнивая.) А любовь и имущество несовместимы?
ВАСЬКОВ  Не умничай!
НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА  (Аршинову). Но плакать не буду, не имею права. Да теперь нам с Ваней дом в деревне не очень-то нужен: какой там уход за раненым! У нас даже фельдшерского пункта нет, давно закрыли.
АРШИНОВ  (Надежде Сергеевне). Мы с вами в чём-то похожи — погорельцы…
НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА  Это вы про то, что хотели у бензовоза сгореть? Слабину дали один раз — это не считается.
АРШИНОВ  Если бы один. Женой почти четверть века повязан, сколько раз хотел порвать, всё развожусь.
НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА  А где же ваши друзья?
АРШИНОВ  Одного списали из армии по состоянию здоровья, второго уволили по сокращению — теперь дачник-затворник, рыболов, адреса не знаю, не хочу такой судьбы, третий пропал где-то в плену. Хотя я тоже будто в плену…
НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА  У семьи?
АРШИНОВ  Семья! Когда был помоложе, в моей части двое сокращённых офицеров застрелились. Были у них и родители, и жена, и дети — никто не остановил. Вот и семья!
ВАСЬКОВ  Отставить пессимизм! Кутузов, через десять минут невесты придут! Петь-танцевать для нас будут! Готовим подарки: я — цветы! Может, какой артистке и свиданку назначим. Я разведал: в госпитале тёмных закоулков полно!
КУТУЗОВ  А сколько невест?
ВАСЬКОВ  Две — для нас с тобой. А потом и мы с товарищем полковником в их палату с ответным концертом придём. У меня репертуар — закачаешься! Я сначала станцую, потом спою песню Высоцкого о госпитале: «Жил я с матерью и батей // на Арбате — здесь бы так! // А теперь я в медсанбате // — на кровати, весь в бинтах… // Что нам слава, что нам Клава // — медсестра — и белый свет!.. // Помер мой сосед, что справа, // тот, что слева, — ещё нет». Потом товарищ полковник, как самый трагично настроенный, прочтёт о госпитале бодрящие сентенции…
АРШИНОВ  Я самый трагично настроенный? Ковригин же тоже сдохнуть не прочь.
ВАСЬКОВ  Никак нет! У Кутузова жена — любимая женщина, а у вас, как я уразумел, чистый крысиный яд.
АРШИНОВ  Списали меня… А вдруг я восстану из пепла.
ВАСЬКОВ  Вот прочтёте трагичным тоном номер про госпиталь, женитесь на Надежде Сергеевне — и восстанете.
АРШИНОВ  (смущённо). Я Надежды Сергеевны не достоин. Читай свои бодрящие о госпитале: заинтриговал.
КУТУЗОВ  (Васькову). Про любовь есть?
ВАСЬКОВ  Отставить: любовь и госпиталь несовместимы! И вообще любви в природе нет, есть помрачение рассудка, выдумки больного воображения! Итак, для артиста-чтеца бодрящих сентенций. Списал у одного сатирика. Представьте себе: родные и близкие посетили своих больных в госпитале, вернулись домой и рассказывают (Берёт бумажку, читает.) «В госпитале врачи нас успокоили: инфаркт протекает нормально!» (Столяров начинает дёргаться и стонать.) «В госпитале врачи нас успокоили: больному даже назначили холодные грязевые ванны для лучшей адаптации к сырой земле». (Начинает смеяться Аршинов.) «В госпитале врачи нас успокоили: подпишите вот здесь, и мы собьём больному температуру хоть до комнатной».
Все больные смеются, стонут от боли.
КУТУЗОВ  Васьков, отставить смех!
ВАСЬКОВ  Плакаться на женской груди нельзя, смеяться нельзя — не дом отдыха, а казарма какая-то! (Читает.) «В госпитале врачи нас успокоили: ничего, реабилитируемся на вскрытии!»
АРШИНОВ  Могильный юмор…
ВАСЬКОВ  Армейский! (Читает.) «Когда к больному вернулось сознание, о себе врачам он сообщил: тупой как баран, злой как собака, упрям как осёл, пашет как лошадь, доят как корову… — ну и перевели его в ветеринарную клинику». Кутузов, не умирай: есть, есть и про любовь, для тебя подобрал. «В госпитале врачи нас успокоили: кальций больному колоть перестали, рога уже не растут».
Кутузов резко прекращает смеяться, пытается отвернуться, стонет.
АРШИНОВ  Нет у Ковригина рогов.
ВАСЬКОВ  (Кутузову). Прости, друг! Мне обидно, чего твоя Мессалина ни разу не навестила раненого мужа? Сразу не нужен стал? Сам рассказывал: она в гарнизонах никогда не работала, значит, живёт за твой счёт.
КУТУЗОВ  Говорю же: скорее всего, она даже не знает, что я здесь. За пару дней до моей серной кислоты сорвалась из гарнизона. Пропадает иногда неделями, а то и целый месяц, бесполезно искать, пробовал. Хотя это не важно: она всегда незримо со мной…
АРШИНОВ  Не то, чтобы счастливчик, но и не я…
Начмед и Санитар вводят в палату Артистку. Она заклеенная, в наряде явно с чужого плеча и с чужой ноги.
ВАСЬКОВ  Одна?! Юлия Александровна, вы же обещали двух артисток — поющую и танцующую!
САНИТАР  Поющая на костылях не дошла, на днях ей протез поставят — придёт.
НАЧМЕД  Перед вами, товарищи офицеры, Вера, прапорщик, служила в горячей точке связисткой, попала в плен, издевались, били, не выдала, за это моджахеды, или как их теперь, отрезали ей язык. На днях чудом бежала. Это её первое выступление на публике. Берите пример с девушки, плаксы!
ВАСЬКОВ  (Артистке). Вера, я не плакса! У меня есть машина, сама стреляет и попадает. От меня все бегут! (Артистка улыбается Васькову, кивает, говорит что-то невразумительное.) Ещё бы понять, чт; говорит…
НАЧМЕД  Женись на Верочке, и очень скоро научишься понимать.
ВАСЬКОВ  Вам сразу женись! Языка же нет.
НАЧМЕД  Отрастёт через несколько лет.
ВАСЬКОВ  Как это?!
НАЧМЕД  Отрастёт язык, говорю, проверено ещё папской инквизицией в средних веках.
КУТУЗОВ  Тогда и у меня, может быть, новая голова отрастёт — стану Змеем Горынычем!
НАЧМЕД  Зачем тебе жена с длинным языком — ты сам болтун. А когда отрастёт, тебе уже всё равно будет: или полюбишь, или привыкнешь к жене, как к машине своей. Между прочим, готовая тебе боевая подруга!
ВАСЬКОВ  Логично. Точно в цель! Да, я болтун, и что? У каждого свои недостатки. Вера, вы мне понравились, при всех рапортую!
НАЧМЕД  Верочка, выйдешь за майора Васькова? Он нормальный мужчина. Ты слушать умеешь? (Вера охотно кивает.)
ВАСЬКОВ  Верочка, а что вы будете нам танцевать?
САНИТАР  Репетировала восточный танец, я ей музыку из дома принёс.
ВАСЬКОВ  Танец живота?! Перед незнакомыми мужиками вертеть бёдрами?!
КУТУЗОВ  Домостроевец. Восточный танец — не обязательно танец живота у шеста, ты ночной клуб и больничную палату не путай.
НАЧМЕД  Ещё не женился, а уже ревнует.
САНИТАР  Вера на Востоке в плену была, подглядела нечто аутентичное, сейчас исполнит.
АРШИНОВ  (Васькову). Ты нам так ответный концерт сорвёшь.
ВАСЬКОВ  Аутентичное?! (Артистке.) А наш вальс вы вытанцуете? (Та кивает.) Это товарищ полковник топчется, а я лучший танцор в части. (Начмеду.) Разрешаете? (Начмед сначала сомневается, потом кивает.) Ура! Полгода не танцевал! (Санитару.) Найди-ка нам, голубчик, вальсок, да получше! Устроим показательное выступление!
Артистка вынимает бумажку и ручку, что-то пишет и передаёт Санитару.
САНИТАР  Есть у меня такой вальс! (Ищет в своём гаджете, объявляет.) Пара, на сцену!
Санитар включает музыку вальса из фильма «Мой ласковый и нежный зверь». Васьков и Артистка танцуют, Начмед напряжённо смотрит на танцующих, подходит ближе. В конце танца у Васькова кружится голова, он начинает спотыкаться, потом заваливается. Санитар не даёт ему упасть, они с Артисткой и Начмедом отводят Васькова на его кровать, укладывают. Санитар выключает музыку.
ВАСЬКОВ  (стонет и бредит). У меня есть машина… Сама стреляет… От меня все бегут… (Отключается.)
НАЧМЕД  Концерт переносится. (Обеспокоенной Артистке.) Четверть часа покоя — и Васьков очнётся. И вообще скоро выздоровеет. Чего это я! Ты же сама прошла через огонь и воду, не из пугливых. А за медными трубами, если майор понравился, приходи сюда. Я пять-шесть свадеб в год в госпитале играю, уволят со службы — в свахи пойду, глаз намётан… (Санитару.) Вези обед.
Санитар церемонно вручает Артистке цветы под аплодисменты Аршинова и Надежды Сергеевны. Санитар, Начмед и Артистка выходят.
НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА  (подойдя к Аршинову.) Вас покормить?
АРШИНОВ  Я сам, руки-ноги целы. Лучше Васькова.
КУТУЗОВ  Он сам в столовую дойдёт. Сейчас отлежится и встанет.
АРШИНОВ  Он же упал.
КУТУЗОВ  Первый раз что ли. Юлия Александровна сказала: когда у Васькова голова кружиться перестанет, значит выздоравливает.
АРШИНОВ  (Надежде Сергеевне). А невеста знает, чт; с вашим сыном случилось?
НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА  Зачем он теперь этой цаце. Не хочу, чтобы она увидела Ваню таким. Там папа академик, совсем другой круг. Они случайно познакомились в самолёте. Для неё, почитаю, Ваня умер. Я когда сегодня уезжала, просила своих соседей: если явится из города девушка, пусть скажут, что я уехала за обожжённым сыном ухаживать.
АРШИНОВ  Сурово.
НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА  Жизнь сурова и на гражданке. Лучше сразу обрезать, чем дать слабину, и потом тянуть, мучиться.
КУТУЗОВ  И ничего не лучше! Надо тянуть, тогда, может, и вытянешь. За семью биться надо!
НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА  (Аршинову). Вы тоже считаете так?
АРШИНОВ  У меня, по большому счёту, собственной семьи не было никогда. Так, пустая формальность, для анкеты.
НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА  А я как мужа прогнала, осталась одна: в деревне своих мужчин нет, а с нелегалами и отдыхающими летом на озере путаться брезгую.
КУТУЗОВ  Вы, Надежда Сергеевна, ещё очень даже! Вот, товарищ полковник перестанет трусить перед институтом нормальной семьи и сделает вам предложение.
АРШИНОВ  Спасибо, помог сформулировать, чт; мне надо. (Надежде Сергеевне.) Так вы остались без крыши над головой… и без денег?
НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА  Да. Я, Сергей Сергеевич, теперь бесприданница. Всё имущество сгорело вместе с документами, семейными фотоальбомами… — всё. Юлия Александровна обещала позаботиться…
КУТУЗОВ  В смысле?
НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА  В смысле, чтобы какие-то деньги и вещи для меня собрали по линии областного женсовета и комитета солдатских матерей. Как-нибудь начнём жить заново. Я не убита горем: сама не сгорела, сын жив — выкарабкаемся, на свете полно добрых людей. Поживу у подруги.
АРШИНОВ  Для героя клянчить деньги с телеэкрана у сердобольных людей? Позорище!
Входит Начмед, за ней идёт Прикрытие, у того перевязано горло. Вослед входят Дурында и Санитар, он двигает тележку с кастрюлями и тарелками, подкатывает её к кровати Кутузова.
НАЧМЕД  Пополнение в честную компанию! (Подводит Прикрытие к средней кровати.) Вот ваше место.
Прикрытие внимательно осматривается, как бы прицеливается: дверь, окна, останавливает взгляд на кровати Столярова, потом знаком показывает Начмеду, что его кровать нужно повернуть ногами к двери. Санитар и Дурында после кивка Начмеда разворачивают кровать.
ВАСЬКОВ  Примета плохая — ногами к двери. Так и выкатят.
НАЧМЕД  Здесь нет зоны, не раз проверяли. (Прикрытию.) А сейчас идите в столовую, дорогу знаете. (Прикрытие кивает и быстро выходит. Дурынде.) Больной на процедуры будет ходить сам. У него галлюцинации на почве поиска всего спрятанного. Возьми учебник и прочти главу «Галлюцинации», завтра спрошу. Товарищи офицеры, к новенькому с расспросами не приставать, говорить он не может, как Столяров, на странности пребывания и поведения не обращать внимание! Я сама больного не осматривала, доставили и определили в вашу палату по приказу начальства. О нём никто ничего не должен знать, не болтайте. (Дурынде.) Тебя касается в первую очередь: по госпиталю не болтать!
ДУРЫНДА  Я уже поняла, какой он больной: побежал в столовую рысью, конь!
ВАСЬКОВ  (очнувшись, стонет, садится на кровати). Тошнит… Вера… Вера, Надежда… осталась найти здесь Любовь.
КУТУЗОВ  (передразнивает Васькова). Любовь и стоны от боли несовместимы. Кто говорил? Мою жену зовут Любовь.
ВАСЬКОВ  Так точно: «Любка-голубка» же… И Любовь, значит, есть…
НАЧМЕД  Васьков, ты пойдёшь на обед?
ВАСЬКОВ  Не хочу есть, когда голова так болит.
Начмед и Дурында уходят. Надежда Сергеевна берёт с тележки посуду и кормит своего сына. Санитар подвозит тарелки к тумбочке Аршинова, тот ест сам. Санитар возвращается к Кутузову и кормит его.
КУТУЗОВ  Новенький-то, кажется, блатной, косит от армии. Запрятали к нам подальше от военкома. Мы все как бледные поганки, а он — розовый мухоморчик. Юлия Александровна к нему, салаге, единственному обращается на «вы».
АРШИНОВ  Ко мне тоже. А, может быть, и контрразведчик: легенду отрабатывает. Будет шляться по этажам, чтобы его видело как можно больше сотрудников и больных.
КУТУЗОВ  (Васькову.) Поменьше болтай при нём, целее будем.
ВАСЬКОВ  А что ещё делать? Устав читать? Это ты педиков читаешь, веселишься.
КУТУЗОВ  Не педиков, а постмодернистов, их только тяжелобольные могут читать.
ВАСЬКОВ  Педики, постмодернисты — всё одно… Бошка кружится, лягу... (Стонет.) И ужинать не пойду…
Входит Прикрытие, несёт нечто завёрнутое в покрывало, внимательно оглядывает палату, ложится, накрывается с головой простынкой, возится под ней. Санитар в это время собирает посуду и вместе с Надежной Сергеевной выходит. За окном темнеет, на сцене медленно гаснет свет. Пауза.
Ночью в палату входит Наёмник в белом халате, светит фонариком. Обходит кровати со спящими Кутузовым и Васьковым, у кровати Столярова замахивается ножом у головы бойца, в этот момент резко поднимается Прикрытие, он в шлеме с прибором ночного видения, стреляет в Наёмника из пистолета с глушителем, тот замертво падает.
Занавес

Действие второе

Продолжение предыдущей сцены. После выстрела в палате просыпается только Аршинов, встаёт. Прикрытие включает переговорное устройство.
ПРИКРЫТИЕ  Роза, в палате «минус один». (Слушает ответ.) Есть!
АРШИНОВ  (Прикрытию). Армейская контрразведка?
ПРИКРЫТИЕ  Прикрытие ФСБ. (Снимает белый халат, под ним униформа.) Хотел, гад, отрезать спецназу голову.
АРШИНОВ  Ты полдня и полночи лежал в бронежилете?
ПРИКРЫТИЕ  Приходилось и по три дня в засаде лежать в бронежилете, мочиться под себя. (Вынимает ещё один пистолет, отдаёт Аршинову.) Держите под прицелом окна и дверь. Если появится голова или тело, стреляйте на поражение первым номером, вторым не выйдет: они на ликвидацию засылают профессиональных наёмников. Двое остались, через крышу зашли. Пароль: «пятый», ваш отзыв: «четвёртый». Всё, пошёл!
Прикрытие быстро осматривает убитого, отбирает оружие и выходит. Аршинов наводит пистолет то на окна, то на дверь, он не успеет выстрелить, когда за окном пролетит вниз тело.
ПРИКРЫТИЕ  (подаёт из-за кулис голос). Пятый!
АРШИНОВ  Четвёртый!
Входит Прикрытие, включает верхний свет. Просыпаются Васьков и Кутузов.
ПРИКРЫТИЕ  (Аршинову). Отбой! Положили всех. (Забирает у Аршинова пистолет.)
КУТУЗОВ  (увидев убитого). За Столяровым приходили? Кто их сюда навёл?
ПРИКРЫТИЕ  Мы так вели Клеопатру, чтобы она привела к нам наёмников.
ВАСЬКОВ  Клеопатра — позывной агента?
ПРИКРЫТИЕ  Никак нет, узнаете позже. Противник легко мог проверить: такая Рита-дурында выдаст всё что угодно без вознаграждения. А мы сделали всё чисто: они за невестой следили, она приехала к обгоревшему жениху сдать кожу, и мы на днях первую группу наёмников ещё на подступах к госпиталю положили. Сейчас сминусовали вторую, а больше они не полезут.
АРШИНОВ  Вы и Клеопатру прикрываете?
ПРИКРЫТИЕ  А как же! Она сейчас в палате на втором этаже, проходит обследование перед операцией.
АРШИНОВ  Так это не легенда, что она сдаст кожу?
ВАСЬКОВ  Она не ваш агент?
ПРИКРЫТИЕ  Никак нет! Клеопатра реальная невеста. Только не знает, кому отдаёт свою кожу. Ей сообщили одно: её жених обгорел и лежит в каком-то госпитале, а информацию ей не давали по причине секретности. А скоро, конечно, введём её в курс операции.
Входят Дурында и Санитар.
ДУРЫНДА  (грозно). Что тут у вас опять?!
Увидев мёртвое тело Наёмника, Дурында в обмороке падает.
САНИТАР  (Прикрытию). Вы кто такой?! Откуда тело?!
ПРИКРЫТИЕ  Слушай, санитар, мою команду: кладём тело на пустую кровать, катим на выход, в коридоре тебя встретят ответственные товарищи, передашь им тело без лишних вопросов. Исполнять!
Прикрытие и Санитар кладут тело Наёмника на кровать Прикрытия, выкатывают её в коридор. Прикрытие сразу возвращается. Дурында встаёт с пола, недоумённо оглядывается.
ДУРЫНДА  А где… где кровать? (Прикрытию.) Вы кто? Посторонним…
ПРИКРЫТИЕ  Я тот больной с галлюцинациями. Выздоровел благодаря вашему уходу и волшебным уколам, выписываюсь.
ДУРЫНДА  Вам только витамины кололи, я карту видела. Вы не больной, а блатной, от армии косите, меня не проведёшь! Ну палата мне досталась! На десять минут вздремнуть не дадут! Туфли снять, весь день на каблуках, утром опять синяки под глазами будут. В общем так: если утром уборщица найдёт что-то разбитым, пишу рапорт! (Выходит.)
ПРИКРЫТИЕ  Товарищи офицеры, прощаюсь!
АРШИНОВ  Стой-стой! Слушай… Пока Надежда Сергеевна сидела здесь с сыном, кулаки-мироеды пожгли её дом и сараи со скотом, сломали теплицу, заборы, разгородили огород, залили погреб. В общем, сгоняют женщину и мать героя с земли. Разберись, накажи, верни деньгами!
ВАСЬКОВ  Да, накажи, у нас даже сотовых нет позвонить пацанам! (Прикрытию.) А мне дай машину посмотреть, я спец по стрелковому вооружению. (Прикрытие вынимает обойму и отдаёт Васькову пистолет.) Глушитель заводской, не самоделка. Ствол тёплый. (Нюхает дуло.) Как после работы вкусно пахнет…
ПРИКРЫТИЕ  Ночные стрельбы по крышелазам. Беру с вас слово офицера о неразглашении.
АРШИНОВ  Есть ещё, думаешь, слово офицера? Ты сколько раз воинскую присягу принимал?
ПРИКРЫТИЕ  Один.
АРШИНОВ  А я два. Какому из двух слов одного офицера ты поверишь?
ПРИКРЫТИЕ  Да ну вас! (Забирает у Васькова оружие.) Меня главврач предупредила: в палате больные могут нести упадническую крамолу, пропускай её мимо ушей.
КУТУЗОВ  Подкованный, но глупый конь.
АРШИНОВ  (с напором Прикрытию). Матери бойца нужно помочь!
ПРИКРЫТИЕ  Мы не можем: он не наш.
АРШИНОВ  Не наш?!
ВАСЬКОВ  Одинаковую с тобой присягу принимал — и не наш?
АРШИНОВ  А я думал: уж этот-то точно наш. Живого места на теле не осталось, в плену был, родину защищал. И не наш!
ПРИКРЫТИЕ  Я не так выразился.
КУТУЗОВ  А ты, боец, слова выбирай, они бьют сильнее пули.
ПРИКРЫТИЕ  Ладно, скажу: его скоро перевезут в Москву, вертолёт уже заказали. Здесь мы закончили. Пусть его матерью ГРУ занимается — он их человек.
АРШИНОВ  ГРУ далеко, а мать отсюда в часе езды на автобусе.
ВАСЬКОВ  Сергей Сергеевич, да выйдем из госпиталя, сами разберёмся, чем уговаривать этого. Он и нас считает «не нашими». В армии люди попроще, яснее, чем в спецслужбах, я всегда знал!
АРШИНОВ  Пока мы выйдем, они там новый дом построят, документами обложатся. Надежду Сергеевну подруга обещала приютить на время, сын инвалид, как людям жить дальше?
ПРИКРЫТИЕ  Обещаю доложить командиру.
АРШИНОВ  Нет!
КУТУЗОВ  (Аршинову). Да он молодой, не понимает, как офицер должен служить родине. Думает, шлёпнул моджахеда, и всё — отслужил.
ПРИКРЫТИЕ  За мной уже далеко не один.
АРШИНОВ  (Прикрытию). Это тебе, молодой, сейчас взрослый экзамен по защите родины. Мать бойца — это и есть родина, самая родная родина. Внутренние враги всегда гораздо опаснее внешних. Не «доложить командиру», а бери своих друзей, поезжай в ту деревню и решай. Там власти нет: она или в кармане, или на мушке какого-то местного мироеда. Поезжай со своей пушкой и разберись. Иначе в следующий раз с тобой не поздороваюсь!
ВАСЬКОВ  И я!
КУТУЗОВ  И я!
ПРИКРЫТИЕ  Нам категорически запрещено участвовать в разборках на гражданке, меня уволят со службы. Да и оружие табельное…
ВАСЬКОВ  Отставить! Только мне, начальнику стрельбища, не говори про безоружность спецслужб: ко мне ваши командами ходят пристреливать трофейное оружие, а я — молчок! Да я тебе и свою машину отдам — стреляй в затылок бегущего гада. Моя машина тоже трофейная, в бою добыл, припрятал как раз на такой случай.
КУТУЗОВ  (Прикрытию). Думаешь, старики, как пьяные, давят на жалость, а ты будешь вечно молодым и весёлым?!
АРШИНОВ  (Прикрытию). Ты сам не сегодня-завтра можешь как мы лежать, стонать и мычать. Невеста в полусотне шагов, а считает жениха убитым. Мать не знает, что это невеста её сына приехала свою кожу на заплатки сдавать. Ты вникни в суть вещей!
КУТУЗОВ  Даже если поймаем мироеда, суд — второй глаз даю! — не поможет получить компенсацию: окажется, что поджигатель гол как сокол, будет выплачивать триста лет. Только физическое наказание за преступление! Силой выбить из гадов компенсацию или дух!
ВАСЬКОВ  По ходу мы возвращаемся к моей идее создать команду мстителей.
АРШИНОВ  (Прикрытию). В огне брода нет! Решай, как будешь родину защищать!
ПРИКРЫТИЕ  Товарищи офицеры, обещаю: выбью компенсацию и накажу мироеда!
КУТУЗОВ  Другой разговор!
ВАСЬКОВ  Молодец! Я верил. И Вера моя… А спирт у тебя есть, или водка?
ПРИКРЫТИЕ  Раздобуду и передам.
Прикрытие быстро уходит. Пауза.
КУТУЗОВ  Мы его на пафос взяли!
ВАСЬКОВ  Пусть служит родине по-настоящему!
АРШИНОВ  Пафос молодым не помешает.
КУТУЗОВ  (Аршинову). Надеюсь, у них хватит ума не валить мироеда, а…
ВАСЬКОВ  Сначала слегка пожарить, как нас. Нужно же вытрясти компенсацию. (Аршинову.) Вы, застрельщик, вы бы как поступили?
АРШИНОВ  Я бы на их месте собрал команду, истребовал у командиров отпуск по семейным обстоятельствам, поймал гада, держал его где-нибудь на параше и быстро гробил здоровье, пока не отдаст втрое…
ВАСЬКОВ  Втрое?!
АРШИНОВ  Нужно не только Надежде Сергеевне утраченное отдать, а ещё свои расходы вернуть и с прикрывшими их командирами поделиться, те тоже рискуют увольнением. И возместить моральный ущерб матери героя России.
КУТУЗОВ  (Аршинову.) Вы так заботитесь о Надежде Сергеевне. Влюбились, что ли?
АРШИНОВ  Отставить! Я влюбился?!
КУТУЗОВ  Это я вам задал вопрос.
АРШИНОВ  Откуда я знаю, если никогда не влюблялся! (Быстро остыв.) Странно всё это… Женщина… хорошая. Другой мир… Да, хорошая женщина…
ВАСЬКОВ  У-у-у, Кутузов, а товарищ-то наш полковник смутился!
АРШИНОВ  Всё, спать! Васьков, туши свет. Надежде Сергеевне про наш уговор ни слова.
ВАСЬКОВ  Хорошо Столяров спал — не слышал…
Васьков тушит верхний свет, больные не спят, стонут.
КУТУЗОВ  Всё время думаю: военные операции мы как-то переживём, я участвовал в четырёх по три-шесть месяцев каждая, а большую горячую войну… — не знаю. Многие не вернутся…
АРШИНОВ  С горячей войны не возвращается никто.
ВАСЬКОВ  Как это? Не все же погибают, а кто выжил?
АРШИНОВ  Их тоже нет.
ВАСЬКОВ  Я про выживших, кто с войны на гражданку вернулся.
АРШИНОВ  И я про них! Люди пережили кошмар войны, вернулись домой с посттравматическим стрессовым расстройством, с «военным синдромом» — вьетнамским, афганским, чеченским, сирийским — неважно, на какой войне убивал и хоронил товарищей. Вернувшись с большой войны, фронтовики попадают в другую реальность: их место в мирной жизни оказывается занято женщинами и подростками. Они… нет, мы — мы, навидавшиеся ужасов войны, мы, до полусмерти усталые психи, инвалиды, раненые, контуженные, заживо горевшие, немощные «хроники», мы, склонные к агрессии и самоубийству, мы оказываемся обществу и семье не полезны и даже опасны. Мы нормально продолжить свой род уже не в состоянии. Вот мы, четыре повоевавших в горячих точках офицера, четыре первоначально здоровых мужика — прошли через десяток медкомиссий, — мы продолжили свой род?
ВАСЬКОВ  Ну я-то хоть завтра! Женюсь на Вере и…
КУТУЗОВ  А вырастить, а воспитать детей сможешь — со своей-то контуженной головой? Ходячий ты наш папочка. И мама без языка! Как она будет укладывать малыша спать, как научит его говорить? Или ты на годы заведёшь ребёнку песнь про свою машину?
ВАСЬКОВ  Ну не знаю…
КУТУЗОВ  Вот именно: «не знаю».
ВАСЬКОВ  Дети и без отцов как сорняки растут, им только за жизнь зацепиться.
КУТУЗОВ  Зацепиться теперь мало: чуть что, органы опеки заберут недолюбленного родителями сорняка в детдом, а там — уже на мушке у педофилов, или как донор на органы, или рекрут в бандиты. Детдомовцы официальную власть и гражданское общество ненавидят и чинят им зло, так они мстят никудышным отцам-матерям. Перевоспитать сорняка нельзя — только вырвать с корнем. Таких ты хочешь плодить?
ВАСЬКОВ  Кутузов, ты, наверное, рад, что твоя Любка-голубка не может иметь детей.
КУТУЗОВ  Не рад, но принимаю: какая из неё вышла бы мать… (Пауза.) Где-то моя Любовь сейчас… А ведь тринадцать лет вместе прожили…
Утро. Входит Надежда Сергеевна. Не увидев кровати посередине палаты, зашаталась, едва ни падает от волнения. Васькой бросается её поддержать.
НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА  Зона?!
ВАСЬКОВ  Ну что вы! Больному новый диагноз поставили, перевели в другую палату.
Входят Начмед, Дурында с тележкой и Клеопатра.
ДУРЫНДА  (Начмеду). Прошлой ночью сюда опять притащилась волонтёрша. Вырядилась как… Ну вы сами понимаете: всё хозяйство наружу…
НАЧМЕД  (Дурынде). Не волонтёрша, а ангел-хранитель. Не приходила, а прилетал: ангел — бесполое существо. Ангела в эту палату направила я. Госпиталю со Светочкой повезло чрезвычайно. Даже невесты наших больных не возражают против ангела, а ты дура, ты ничего не знаешь.
ДУРЫНДА  Распутство в медучилищах пока что не преподают!
НАЧМЕД  Это психотерапия! Организм больного напрягается, настраивается на продолжение рода, то есть продолжение жизни, в первую очередь своей. Бойцы выполняли приказы ценой своего здоровья и жизни. И мы, врачи, выполним свой долг любой ценой. Не до щепетильности, когда тяжёлый больной одной ногой в сырой земле. Поднимется, тогда рассуждай про этику сколько влезет. Этика для больного и здорового — разная! Светлана своими словами, красотой и нежными ручками уже целый взвод от земли подняла. А ты не можешь правильно укола сделать, кровь из вены на анализ взять, второй год работаешь. Всё: переведу тебя в регистратуру.
ДУРЫНДА  Не надо в регистратуру, Юлия Александровна! Мне стаж палатной медсестры нужен, в медицинскую академию поступать, я же военнослужащая. Я, может быть, тоже хочу… свой долг любой ценой.
НАЧМЕД  Врач — это призвание. Наша волонтёрша — истинный врач-психотерапевт без всякой медакадемии. Ты не пройдёшь у меня аттестацию медсестры. (Выводит на середину палаты Клеопатру.) Товарищи офицеры, прошу любить и жаловать. Донор кожи, Марья Розанова. (Столяров вскрикивает, шевелится, мычит. Клеопатра не узнаёт забинтованного жениха.) Жертвует сто квадратных сантиметров своей кожи для Столярова. Вот, смотрите, от каких красавиц и патриоток вам достаются запчасти. А как кожа приятно пахнет! Настоящий розан! (Санитару.) Работай: Столярова на процедуры, затем на предоперационный осмотр, я подойду.
ВАСЬКОВ  Кожа из какого места? С бедра?
НАЧМЕД  (Клеопатре). Не слушай скомороха, он палату веселит, медициной катастроф это приветствуется.
ВАСЬКОВ  Но не оплачивается, хотя бы налили сто грамм.
САНИТАР  (Столярову). Не дёргайтесь, больной Столяров! Успеете ещё наговориться.
Санитар выкатывает кровать Столярова из палаты.
КЛЕОПАТРА  (Начмеду). А он кто? Что с ним случилось?
НАЧМЕД  Склад с военным имуществом тушил, кровля обвалилась.
КЛЕОПАТРА  Склад… Мой — спецназ ГРУ.
НАЧМЕД  Тех сразу в Москву везут.
КЛЕОПАТРА  Может быть, не всегда: я и всю Москву обзвонила, объездила. Его друг передал мне сообщение: санитарный самолёт отправили сюда. Но в госпитале моего нет. Потеряла…
ВАСЬКОВ  А родители вашего что говорят?
КЛЕОПАТРА  С его мамой я ни разу не виделась. К ней в деревню сейчас съездила, там бедствие: тоже пожар, чужие люди бандитской наружности, мамы нет, куда уехала, соседи не знают. Мой папа обмолвился: так бесследно срываются с места, когда ездят на похороны.
АРШИНОВ  (Клеопатре). Прослушал, как вас зовут?
КЛЕОПАТРА  Марьей, а домашние — Клеопатрой.
ВАСЬКОВ  Как жену Кутузова.
КУТУЗОВ  Моя, если тебе угодно, Мессалина.
ВАСЬКОВ  Иван да Марья — звучит по-нашему!
АРШИНОВ  Клеопатра… Странное имя для русской девушки.
КЛЕОПАТРА  Папа историк древнего мира. На латыни Клео — слава, патра — отец.
АРШИНОВ  Слава отца?! Такие имена случайно не дают. Всегда хотел иметь дочку…
КЛЕОПАТРА  (Аршинову). У вас сыновья?
АРШИНОВ  Да… То есть нет… Простите, Марья, зарапортовался, остановиться никак не могу…
КЛЕОПАТРА  Мне так неловко. Не знаю, чт; сказать.
АРШИНОВ  Просто минутку посидите с нами, если можете. Слава отца… Да ну! Пулю в висок и… (Васькову, несерьёзно.) Одолжишь свою машину, если решусь?
НАЧМЕД  (Аршинову.) Опять за своё! Стыдно мне за вас, товарищ полковник: пугаете девушку перед операцией.
ВАСЬКОВ  Пачкать! Моя машина только в лоб или в затылок, никак не в висок. Побрились бы лучше, чем ныть! Вы же ходячий: а ну встали и строевым шагом — ать-два! — пошли бриться!
АРШИНОВ   (Начмеду). Я, можно сказать, теперь так шучу. (Клеопатре.) Вам — счастья, удачи, мне — бриться!
КЛЕОПАТРА  Выздоравливайте. До свидания!
ВАСЬКОВ  До встречи!
КУТУЗОВ  Не пропадайте! Мы будем вас ждать!
КЛЕОПАТРА  Приду! Обязательно приду!
Клеопатра и Начмед выходят. Аршинов готовится идти бриться. Входит Ангел-хранитель.
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  Мальчики, здравствуйте!
ВАСЬКОВ, КУТУЗОВ, АРШИНОВ  Здравия желаем!
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  Иван мне сейчас, в коридоре, сказал: донор — Клеопатра —  его невеста! По голосу и запаху кожи узнал.
ВАСЬКОВ  Не понял! Старлей же не может говорить.
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  Это вы не умеете слушать.
ВАСЬКОВ  То-то он задёргался и хрипел, когда услышал про Клеопатру. Мы уже знаем, что невеста.
АРШИНОВ  Это моё первое радостное событие здесь! Сейчас побреюсь и окончательно оживу!
КУТУЗОВ  Девушка выглядит благородно, чисто воспитанница Смольного института с фотографии. Они, хотя дворянского рода, в Первую мировую пошли сёстрами милосердия в лазареты ухаживать за тяжелораненными. Решила отдать часть своей красоты неизвестному бойцу. Благородно! Была бы шляпа, снял перед ней.
ВАСЬКОВ  Выходит, часть тела невесты станет частичкой жениха. Из них получится единое целое! А он её даже не трогал…
КУТУЗОВ  Не гладил…
АРШИНОВ  Не обнимал…
КУТУЗОВ  Повезло Ивану, я рад за него.
АРШИНОВ  Товарищи офицеры, похоже, я начинаю радоваться, что оказался в Ожоговом центре. Надо было поджариться, чтобы по-новому захотеть жить!
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  Сюда, видела, генерал поднимается, может быть к вам, его дурында в коридоре перехватила. (Аршинову.) Ваше заявление на развод уже в ЗАГСе, я слово держу.
ВАСЬКОВ  Все хотят жить по-новому! Разводятся, женятся… Я тоже хотел по-новому, а Веру сегодня выписали. Даже не попрощалась, ушла!
КУТУЗОВ  Да мало ли почему не попрощалась! Не успела! Приехала родня, взяли в плен безответную и силком утащили. Как сейчас санитар увёз Столярова.
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  (Васькову). Возьмёшь её адрес, найдёшь телефон — делов-то!
АРШИНОВ  Сваха, Юлия Александровна, поможет.
КУТУЗОВ  А могла и обдуманно не попрощаться.
ВАСЬКОВ  Зачем?
КУТУЗОВ  Хочет проверить серьёзность твоих намерений: будешь искать или нет. Ты при ней сам себя называл болтуном. Или (Передразнивает Васькова.) любовь и госпиталь несовместимы?
ВАСЬКОВ  Вот умеешь ты, Кутузов, всё объяснить! Спасибо, друг! А меня сразу тянет взять машину и — кого в лоб, кого в затылок. Ну правильно: она же битая, хотела проверить на веру — достоин ли я с боевой подругой в разведку идти. Вера, надежда, любовь…
Входит Генерал. Он принёс водку, быстро прячет бутылку в ближайшую тумбочку.
ГЕНЕРАЛ  Здравствуйте, товарищи офицеры!
КУТУЗОВ, ВАСЬКОВ, АРШИНОВ  Здравия желаем, товарищ генерал-лейтенант!
Получается не очень дружно, потому что следом за Генералом влетает Дурында, прямым ходом несётся к тумбочке, вынимает из неё бутылку.
ДУРЫНДА  (Генералу.) Отдам больному Аршинову перед выпиской. Товарищ генерал-лейтенант, не вздумайте шустрить. Я здесь таких ловкачей навидалась — у вас воображения не хватит повторить! Даже в утку медицинский спирт наливали, а я по запаху под кроватью нашла! Я пока ещё не старшая медсестра, но в этой палате главная! Ясно, больной Аршинов?
АРШИНОВ  Так точно! Я небольшой любитель выпить. Просто водка притупляет боль и предотвращает тромбы.
ДУРЫНДА  Тромбы — да, но снижает приживаемость кожи и отторгает препараты заживания — я помню, учила! На вас импортных материалов не напасёшься. А какой сегодня курс рубля, вы хоть знаете?
АРШИНОВ, ГЕНЕРАЛ  (хором). Никак нет!
ДУРЫНДА  То-то! Водку реквизирую — всё! Хотите писать на меня рапорт?
АРШИНОВ, ГЕНЕРАЛ, ВАСЬКОВ, КУТУЗОВ  (хором). Никак нет!
ГЕНЕРАЛ  (Дурынде). Свободна!
ВАСЬКОВ  (Дурынде). Рядовой Маргарита, ать-два!
Дурында, торжествуя, выходит.
ГЕНЕРАЛ  Бр-р-р! Откуда таких главных берут?
АРШИНОВ  Чёрт с ней, начмед скоро в регистратуру её переведёт. Вы же не одну принесли.
ГЕНЕРАЛ   Само собой. Неизбежные боевые потери предусмотрены… (Вынимает из-под халата бутылку, закуску, стаканчики, ставит на тумбочку у кровати Аршинова.) Хорошо, генералов пока ещё на проходной не шмаляют. Обмоем, Сергей, твою звезду!
ВАСЬКОВ  Присвоили-таки генерала! (Аршинову.) Я говорил: ещё послужите!
КУТУЗОВ  Могли присвоить и списать, кинуть звание ради генеральской пенсии.
ГЕНЕРАЛ  Отставить пенсию! (Васькову.) Разливай! (Аршинову.) Тебе дают бригаду в Подмосковье. (Вручает Аршинову генеральские погоны.) Служи, гвардии генерал-майор!
Аршинова поздравляют, чокаются, выпивают.
ГЕНЕРАЛ  (Аршинову). А чего такой кислый?
АРШИНОВ  От одной мысли, что моя супружница узнает — и прилетит «лечить» свежеиспечённого генерала.
ГЕНЕРАЛ  Она раньше тебя узнала, и в городе уже второй или третий день. Но я устроил так, чтобы её в госпиталь не пускали. Только на всякий случай в палате все форточки закройте…
Входят Начмед, Надежда Сергеевна, Клеопатра, Дурында с тележкой, Санитар закатывает кровать со Столяровым. Водку и стаканы на тумбочке Васьков накрывает полотенцем.
АРШИНОВ  (весело). Сотовый отобрали, форточки закрою, побреюсь — и заживу! Благоверная, думаю, уже знает не только о генеральстве, а и про моё заявление о разводе.
НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА  О разводе?.. Решились…
НАЧМЕД  (Надежде Сергеевне). Вашего сына перевозят в Москву, санитарный вертолёт прилетит через три часа, будем собираться. Пересадку кожи от Марьи сделают уже в столице. Невеста тоже летит.
НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА  А я?
НАЧМЕД  И вы, я договорилась.
Входит Любовь
ДУРЫНДА  (бросается наперерез Любови). Посторонним вход запрещён! Палата для тяжёлых!
ЛЮБОВЬ  У меня пропуск… Здесь где-то мой раненый муж. Светлана!
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  (Начмеду). Мы, волонтёры, десять дней искали жену Ковригина, нашли, привезли. (Любови). Вот твой муж, онемел от счастья.
КУТУЗОВ  Это я…
ЛЮБОВЬ  (подходит). Ты?! Никогда тебя не видела… таким.
КУТУЗОВ  Я скоро встану. Выкарабкаемся как-нибудь. Главное, ты пришла…
ЛЮБОВЬ  Пришла к мужу и не уйду никогда. Ты же раненый! Прости за всё! Теперь я буду тебя выхаживать!
Входит Прикрытие.
ПРИКРЫТИЕ  (Генералу). Товарищ генерал-лейтенант, разрешите обратиться к товарищу полковнику!
ГЕНЕРАЛ  К генерал-майору. Разрешаю.
ПРИКРЫТИЕ  (Аршинову). Поздравляю! И у вас жизнь налаживается.
К Аршинову и Прикрытию подходит Васьков, Прикрытие что-то им тихо говорит. Оба обрадованы сообщением и жмут руку Прикрытию, хлопают его по плечу.
ПРИКРЫТИЕ  (передаёт Васькову бутылку водки). Лучше поздно, чем никогда.
Васьков прячет водку под халат и подходит к кровати Столярова, возле которой находятся Надежда Сергеевна и Клеопатра.
ВАСЬКОВ  Поздравляю святое семейство! Теперь у вас средств хватит на две свадьбы и две новые усадьбы. Особенно постарались вон тот парень и генерал Аршинов.
НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА  Как постарались?
ВАСЬКОВ  Военная тайна! Позже узнаете.
АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ  (Аршинову). Ну, что же вы? Они улетят!
Аршинов отводит Надежду Сергеевну в сторону.
АРШИНОВ  Надежда Сергеевна, меня скоро выпишут, дадут отпуск по ранению… Можно я к вам… в Москву. Я…
Надежда Сергеевна обнимает Аршинова. Васьков, вопросительно взглянув на Генерала и Начмеда и получив от них кивки, торжественно выставляет водку на тумбочку и разливает. Входит Вера, кидается к Васькову, невнятно говорит что-то.
ВАСЬКОВ  Вера?! Моя Вера! Ура! А я собирался тебя искать!
ДУРЫНДА  Юлия Александровна, водкой пахнет! Я же у них отобрала!
ГЕНЕРАЛ  Генералы с одной бутылкой на праздник не ходят.
ДУРЫНДА  Какой праздник?! Они же больные! Больной Васьков, на перевязку! (Увидев обнимающихся Аршинова и Надежду Сергеевну.) Это ещё что такое?!
КУТУЗОВ  Это любовь!
ДУРЫНДА  (показывает на Ангела-хранителя пальцем, обращаясь к Начмеду). Всё она!
ГЕНЕРАЛ  (Дурынде). И все мы!
ДУРЫНДА  (озирается). Или я чего-то не поним… Юлия Александровна, пить за любовь — это тоже современная психотерапия?!
НАЧМЕД  В некоторых случаях — ещё какая! Начинаешь понимать. Ты главная по палате, решай. Разрешишь нам отпраздновать? Или рапорт напишешь?
ДУРЫНДА  Вас слишком много. А, пейте! Я, может быть, тоже хочу… за любовь.
НАЧМЕД  Разрешение есть! Самый оздоровляющий тост: за веру, надежду, любовь!
Все кричат: «Ура!»

Занавес