Баффало билл, 8 глава. золотая лихорадка

VIII
ЗОЛОТАЯ ЛИХОРАДКА

Даже когда Дэви пас скот, в долине Солт-Крик произошли перемены. Число поселенцев, казалось, почти удвоилось, повсюду были хижины, дома и распаханные поля. Среди них пролегал Ливенвортский конец великой Сухопутной тропы. До тех пор, пока не выпадут первые снега, переселенцы и поселенцы брели по ней, спускаясь с холма в долину и поднимаясь на холм из долины; и всю зиму волокли бычьи поезда туда-сюда. Погода редко останавливала отряды Рассела, Мейджора и Уодделла.
Мистер ДеВинн был учителем в школе. По словам девочек Коди, это была лучшая школа, потому что в ней было больше учеников, а мистер ДеВинн, похоже, знал, как учить. Конечно, школа не оценивалась; она состояла только из одной комнаты, где мальчики и девочки сидели на длинных скамьях, а другие скамьи вместо столов. Ученики варьировались от маленькой Элизы Коди, которой было шесть лет, до больших мальчиков двадцати лет. Ученики приехали со всех концов — из Миссури, Иллинойса, Вермонта, Каролины, Миссисипи и других восточных и южных штатов. Дэви, который пас[115] для Рассела, Мейджора и Уодделла и доказал свою смелость, чувствовал себя таким же большим, как любой из них.
Стив Гобель, который пытался быть своего рода боссом (когда Билли Коди не было), начал дразнить Дэви, который был маленьким и рыжеволосым. Дэви терпел насмешки так долго, как только мог; но когда Стив схватил его за волосы и потянул, говоря: «Вот, Рыжий! Дай мне согреть пальцы, — вспылил Дэви. Он бы тут же подрался со Стивом, но между ними встал еще один мальчик.
— Лучше оставьте его в покое, Стив Гобель, а то Билли Коди еще раз вас отлупит.
"Да, он будет!" — воскликнула Хелен Коди и все девушки. — Он скоро вернется.
«Ой, он никогда не лизал меня. Он недостаточно большой, — прорычал Стив.
«Ну, он достаточно мужчина, достаточно ли он большой или нет», возразили мальчики. И--
— Он тоже лизнул тебя. И он сделает это снова, как только вернется домой, — преданно крикнули девочки Коди.
Стив зарычал, но ушел, после чего оставил Дэви в покое. Дэви узнал, что Стив издевался и над Билли Коди, пока в драке Билли не разозлился настолько, что причинил ему боль. Билли был школьным героем, потому что он был на равнине, выполняя мужскую работу и помогая содержать свою мать и сестер. Всем нравился Билли, если они его знали, или они хотели его увидеть, если не знали.
Наступила холодная снежная зима Канзаса и нового Запада. Дни и ночи стояли ниже нуля, метели[116] ветра и снега, пронесшегося по равнинам и долинам; а в пограничных лачугах поселенцы изо всех сил старались согреться. Его работа в хижине Шилдса и его поездки в школу и обратно занимали Дэви; но он должен максимально использовать свой школьный семестр, потому что, когда зима уйдет, школа тоже уйдет. Время от времени он заходил в дом Коди; Миссис Коди строила большой дом как гостиницу и столовую для путешественников по суше, особенно для погонщиков обозов. Девочки назвали его «Дом в долине рощи».
Затем, в феврале, кто должен появиться в школе, кроме самого Билли.
"Ура! Это Билли Коди!»
«Здравствуй, Рыжий!»
— Привет, Билли.
— Когда ты вернулся, Билли? спрашивал всех.
"Вчера."
— Где ты был на этот раз?
– В Ларами и Форт-Уолбах на Шайенн-Пасс. Ловили ловушку и на Чагуотере, к югу от Ларами.
«Как ты вернулся? С бычьим поездом?
"Неа. Мы с парой парней отправились со своим вьючным снаряжением, но индейцы набросились на нас на Маленьком Блю, и мы наткнулись на снег, и нам почти не удалось прорваться.
— Что ты собираешься делать теперь, Билли?
— Думаю, скоро пойду в школу.
Так он и сделал. Он также рассказал Дэви о своих приключениях.[117] Вместе с Баком Бомером он был помощником возницы от Ливенворта на северо-запад до форта Ларами и от Ларами на юг в шестидесяти милях до нового форта Уолбах. После этого он пошел ловить, но не поймал много. В декабре он отправился домой верхом на муле с двумя другими «мужчинами». Индейцы преследовали их в центральном Канзасе, и они пытались спать в пещере, пока не обнаружили, что она усеяна скелетами; и снежная буря ударила их, но, наконец, они достигли Ливенворта.
Это казалось значительным для четырнадцатилетнего мальчика. Билли, как обычно, приносил домой свою зарплату для матери, и теперь он снова устроился в школу. Дэви был очень рад его возвращению.
Время от времени они с Билли ездили в Ливенворт по делам. По мере того, как зима проходила, слухи о районе Пайкс-Пик и золотых приисках Черри-Крик в нем становились все более и более многочисленными. Несколько путешественников с западной границы Канзаса (поскольку территория Канзаса простиралась прямо до Скалистых гор) прибыли в Ливенворт и заявили, что дела в районе Пайкс-Пик процветают. На Черри-Крик были основаны два города, Аурария и Денвер; и из песков вымывалось золото. Утверждалось, что шахты будут такими же, как в Калифорнии, и они были намного ближе к Штатам.
Вскоре после того, как Билли вернулся домой, они с Дэви встретились.[118] Мистер Бакстер на улице Ливенворта. Мистер Бакстер выглядел прекрасно и сердечно пожал им руки.
— Что вы делаете для себя? он спросил.
"Ходить в школу. Что ты делаешь?"
«О, посещение вокруг, ожидание открытия тропы».
«Зеленая трава, несомненно, будет хорошо смотреться», — мудро заметил Билли. — Что вы собираетесь делать, преподобный? Бычий удар?
"Нет. Думаю, я начну новые раскопки в Черри-Крик.
— Я думал, ты не очень-то веришь в эти истории, — напомнил Дэви.
«Я этого не делал, но знаю сейчас. Только что вернулся из Омахи. Мальчики, я видел там шесть перьев, полных золота, из страны Пайкс-Пик. Все в Омахе без ума от этого. Они все собираются. Газеты из моего родного города в Массачусетсе пестрят историями о золоте. Весь Восток взволнован. К весне вы увидите самую большую толпу, стартовавшую на Overland Trail со времен сорок девятого года и калифорнийского бума. Ливенворт не будет достаточно большим, чтобы вместить людей, снаряжающихся здесь.
— Тогда ура Черри-Крик! — воскликнул Билли. — Думаю, нам придется идти, Дэви!
— Я пойду, — охотно согласился Дэви.
— Мы все пойдем, — сказал мистер Бакстер. — Все пойдут.
Худощавый, землистый, небритый мужчина в джинсах, фланелевой рубашке и ботинках, с огромным шарфом на шее и[119] круглая меховая шапка на голове стояла рядом. Он кивнул.
— Вы правы, парды, — вставил он. — Это то самое место.
"Откуда вы знаете?" спросил Билли, быстро.
«Я был там, и теперь я вернулся, чтобы рассказать своим друзьям. Ну, мальчики, все, что вам нужно сделать, это вырвать траву с корнем и вытряхнуть золото. Пайкс-Пик — чистое золото. Парень может сделать лодку с плоским дном, вставить ножи в корпус и скользить вниз, соскребая золото в щепки.
— Вы когда-нибудь видели, как это делается? — спросил мистер Бакстер.
— Не совсем так, незнакомец. Но я собираюсь это сделать.
Это звучало как выдумка — хотя, конечно, это могло быть правдой. Билли и мистер Бакстер мало верили в эту историю; но это наполнило разум Дэви восхитительными видениями. Он мечтал взять плуг на Пик Пайк и пропахать до дна золотые борозды.
Внезапно долина Солт-Крик и вся граница вдоль реки Миссури от Сент-Луиса до Омахи заволновались. Газеты Ливенворта печатали замечательные истории о новых золотых приисках, где горняки промывали драгоценный металл. Группа шахтеров из Джорджии, некоторые из которых были индейцами чероки, которые прошлой осенью снаряжались в Ливенворте и отправились по юго-западной тропе Санта-Фе в горы, а оттуда на север к Черри-Крик, «наткнулись на нее».[120] богат», и в подтверждение этого отправил обратно золотые перья. В Ливенворт уже прибывали эмигранты с Востока, готовые двинуться вперед, как только наступит весна. Между собой Билли и Дэйв решили присоединиться к толпе. Все, что они могли сделать, это ждать.
Однажды в начале марта Дэви делал короткий визит в дом Коди, когда Билли взволнованно указал на него с крыльца.
— Вот и первый! воскликнул он. — Вот и первая степная шхуна направляется на раскопки! Давайте спустимся и встретим его!»
Он бросился прочь; Дэви последовал за ним, и девочки тоже. Миссис Коди стояла, прикрыв глаза, и смотрела. Через долину ползла повозка с белым верхом, запряженная двумя парами волов. Возле фургона плелся мужчина, а сзади шел другой человек, толкавший двухколесную телегу. Когда Билли и Дейв встретились с нарядом, они увидели, что в большом фургоне находились две женщины; один держал ребенка; с другой стороны фургона крепко плелись мальчик и девочка. На Турка залаяла большая лохматая собака, и Турок зарычал в ответ.
Повозка представляла собой крестьянскую повозку, покрытую хлопчатобумажным капюшоном и набитую домашними вещами. По бокам капюшона черной краской было небрежно написано: «ПИК ИЛИ БЮСТ ЩУКА».
"Привет!" приветствовал Билли. «Куда ты привязался?»
— К новым копателям, незнакомец, — ответил погонщик волов. — Видишь нашу вывеску?
[121]
— Вы живете в гиар-баутах? — спросил человек, толкавший ручную тележку, тоже нагруженную домашним и походным хламом. Упряжка быков остановилась; человек, толкавший тележку, вытер лоб красным носовым платком.
"Да; мы живем вон там, на вершине холма.
— Как ты думаешь, сколько времени нам понадобится, чтобы добраться до Черри-Крик? преследовал погонщика быков.
— Два месяца, если будешь продолжать, — сказал Билли.
«Это не займет много времени, незнакомец, — ответил мужчина. «Мы можем путешествовать с умом».
«Говорят, золото лопатой можно выкопать», — дрожала женщина. «Мы слышали, что вы можете выкопать фунт в день. Ты когда-нибудь был там?
— Нет, — ответил Билли. — Но мы идем. Ты не рановато?
«Уолл, мы рассчитывали, что начнем пораньше и набьем кучу, пока другие не добрались до нее», — объяснил кучер. «Позади нас собралось очень много людей, и те, кто придет позже, не найдут травы для своих тварей. Вставай, Бак! Место! Подружись с тобой».
Скрипя, фургон продолжил свой путь. Человек с тележкой толкал следом. Грязь была по щиколотку, и Дэйву стало жалко всю эту одежду.
— Лучше остановись на холме и отдохни, — сказал Билли. — Думаю, мы можем предложить вам кофе.
— Нет, спасибо, незнакомец, — сказал водитель.[122] — Мы идем дальше. И взмахнул кнутом, погоняя волов.
Билли, Дэйв и девушки мчались вперед; и когда фургон и ручная тележка с волами и людьми, одинаково тяжело дыша, поднялись на холм возле дома Коди, миссис Коди выбежала с ведром горячего кофе. Но эмигранты почти не останавливались, чтобы выпить его. Даже женщинам не терпелось продолжить, как будто они уже видели золото.
— Бедняжки, — вздохнула миссис Коди, пока девочки прощались с двумя детьми. — Им придется нелегко.
Но Билли и Дэйв смотрели, пока знак «Пайк-Пик или Бюст» не превратился в размытое пятно, а фургон — в ползущую точку.
«Черт возьми!» — сказал Билли. «Если бы не мама и школа, я бы к ним присоединился. Но я бы не стал ходить по обычному сухопутному маршруту. Когда мы пойдем, мы пойдем по тропе Смоки-Хилл, Дэйв; вверх по реке Канзас, в Форт-Райли и дальше по ответвлению Смоки-Хилл или республиканцу. Это короче.
Этот наряд «Щучий пик или бюст» был лишь первым из длинной череды «пилигримов» (как их называли) золотых приисков, полных энтузиазма. И вскоре Ливенворт-Сити представлял собой зрелище! Как и предсказывал мистер Бакстер, город едва ли мог вместить вновь прибывших. Два-три парохода в день прибывали к дамбе, загруженные до планшира, причаливая из Сент-Луиса и[123] Восточные и южные жители Канзас-Сити, их команды и товары.
Улицы были заполнены незнакомцами, молодыми и пожилыми, в самых разных костюмах и всех профессий — фермерами, адвокатами, министрами, врачами, торговцами, учителями — покупающими припасы и обменивающимися мнениями. Ночлежки, гостиницы и запасные комнаты были переполнены, а вокруг города и на пустырях стояли сотни палаток, в которых располагались лагерем группы мужчин и целые семьи.
Постоянная процессия «пилигримов» медленно шла через долину Солт-Крик, мимо домов Коди и Шилдсов и на северо-запад к главной сухопутной тропе Солт-Лейк-Сити, которая вела вверх по реке Платт; на Саут-Платте они могли бы разветвиться на «копатель» с отсечкой. На многих капотах фургонов была странная надпись «Щучий пик или бюст!» Некоторые мужчины тащили тачки с грузом, а некоторые пытались протащить на спине рюкзаки.
Но самая большая процессия отправилась по новому маршруту от Ливенворта на юго-запад к реке Канзас; оттуда к форту Райли на развилке и либо на северо-запад вверх по республиканскому рукаву, либо на запад вверх по рукаву реки Смоки-Хилл. Третьи люди путешествовали по тропе Санта-Фе — самой южной тропе из всех — вверх по реке Арканзас в горы, а затем на север вдоль подножия гор мимо самого Пайкс-Пика в Черри-Крик и Денвер.
г-н Рассел из Russell, Majors & Waddell и[124] Мистер Джон С. Джонс проложил маршрут до Денвера по маршруту Смоки-Хилл. Она называлась «Экспресс-компания Ливенворта и Пайка», собственники «Джонс и Рассел». Два этапа, путешествуя вместе для защиты от индейцев, каждый из которых был запряжен четырьмя прекрасными кентуккийскими мулами и перевозил шесть пассажиров, каждое утро отправлялись из Ливенворта в Денвер и преодолели 700 миль за десять дней. Скоро должны были прибыть этапы возвращения, и все ждали хороших новостей. Подсчитано, что к раскопкам приступило уже 25 000 человек. Говорят, что тропы были белыми от фургонов и лагерей.
Улицы и дамба Ливенворта были так полны очаровательных достопримечательностей, что Дэви использовал каждую минуту, которую он мог освободить от работы и школы, чтобы заходить с Билли, смотреть и слушать. Лучшее место было перед отелем Planters' House, через дорогу от офиса Russell, Majors & Waddell. Здесь начинались этапы, и здесь люди собирались, чтобы попрощаться друг с другом. Разговор получился очень интересным, так как люди на земле окликали пассажиров на этапах.
— Пришли нам мешок золота, Джон.
«Крепко держитесь за свои скальпы, мальчики».
«Сообщите нам, как обстоят дела. Будьте уверены и пишите».
— Убей для меня буйвола, Фрэнк. Я хочу хорошую большую шкуру, помни.
«Оставь мне сообщение на вершине Пика Пайка».
[125]
«Остерегайтесь «рапахо».
— До свиданья, старина.
— Не забудь передать Робинсону пакет от его жены.
«Большинство этих людей не знают, куда они идут и зачем», — заметил мужчина рядом с Дэви другому мужчине. «От этой безумной спешки будет много страданий».
Это был высокий, стройный, прямой мужчина лет тридцати пяти, с длинным загорелым, румяным лицом, песочным цветом лица и жесткой песочной бородой.
— Это лейтенант Уильям Т. Шерман, бывший военный. Сейчас он занимается здесь юридической практикой с судьей Юингом, — сказал другой мужчина в стороне своему спутнику. Еще через несколько лет он станет знаменитым «генералом Шерманом».
Билли Коди тоже считал, что новичкам на тропе придется столкнуться с неприятностями; и, по мнению Дэви, Билли должен знать. Уже поступали сообщения о том, что на пути вверх по Смоки-Хилл и Республиканской дороге не хватает травы и открыт доступ к индейцам, и что эмигранты вынуждены выбрасывать большую часть своего багажа.
Однако это не помешало никому начать. У Дэви и Билли была сильная золотая лихорадка. Даже мистер Шилдс решил взять жену и ребенка и уйти с ранчо на раскопки, где он рассчитывал заработать за неделю больше денег, чем здесь за год. Так что Дэви ждал только Билли, чтобы начать самому.
[126]
«Черт возьми!» воскликнул Билли, в мае. «Я должен бросить курить, Дэйв, и снова отправиться в путь. Вчера вечером мать сказала: «Хорошо». Она отпустит меня. Ей нужны деньги, и я пришлю ей много денег. Ну давай же. Мы соберем банду и начнем.
— Когда, Билли?
«Сразу же, как только получим людей и снаряжение. Эта зеленая трава не дает мне покоя. Остались деньги, Дэйв? Нам нужно купить фургон и команду».
Да, у Дэви была почти вся его пастушья зарплата на депозите у мистера Мейджора. Он был горд сказать это и иметь возможность заплатить по-своему.
[127]
IX
ХИ-ХАУ ЭКСПРЕСС

Теперь Билли не терял времени на приготовления. Это был его стиль. Преподобный мистер Бакстер, который был болен в Ливенворте и поэтому еще не приехал, сразу же согласился присоединиться к вечеринке. Он, Билли и Дэйв тусовались вместе в одежде, знакомой Билли. Это были Джим Барбер, Хай Уилсон и еще один человек по прозвищу «Оставленный Джо». Джим и Хай были погонщиками поездов Russell, Majors & Waddell; но «Оставленный Джо» казался никем особенным — и поэтому его прозвали «Оставленным Джо».
В долине Солт-Крик, рядом с домом Коди, был разбит большой экипировочный лагерь для эмигрантов, и, пока Джим и Хай готовились к переезду, этот худощавый, худощавый, с очень длинной шеей неуклюжий мальчишка со скрипучим голосом, которому было девятнадцать или двадцать лет, забрел в их лагерь и усыновил их. Поэтому они позволили ему остаться.
У Джима и Хай была упряжка мулов: Билли, Дейв и мистер Бакстер добавили старый легкий фургон. Партия считала себя счастливчиками, потому что волы подорожали.[128] до 175 и 200 долларов за ярмо, а мулов и лошадей было еще меньше. Вагонов тоже было мало.
К тому времени, когда запасы соленой свинины и бобов, муки и кофе были заготовлены на «харчи», кирки, лопаты и лотки для золота, чтобы выкапывать и отделять золото, и боеприпасы для убийства дичи и борьбы с индейцами, Деньги Дэви почти закончились. Однако это не имело значения. Все они найдут столько золота, что хватит им на всю оставшуюся жизнь!
У Билли был гладкоствольный мушкет «Ягер» из Миссисипи и два военно-морских револьвера Кольта, которыми он пользовался в форте мулов. Он дал Дэви один из револьверов. С этим поясом на талии Дэви чувствовал себя настоящим разведчиком. Хай и Джим также владели оружием. Хай был ягером, похожим на Билли. У Джима была тяжелая «Старая надежная» винтовка Шарпа пятидесятого калибра с шестью патронами внизу и одним в казенной части. Это было чрезвычайно трудно стреляющее ружье. У кого бы ни был «Старый надежный» Шарпа, у него был лучший пистолет на равнинах.
По его словам, у преподобного мистера Бакстера вообще не было оружия и он ему не нужен. У «Оставленного Джо» вообще не было оружия, но он очень хотел его. Привет обещал когда-нибудь позволить ему пострелять ягера.
Лагерь Солт-Крик был оживленным местом. Здесь собралась тысяча эмигрантов, все «Пайк Пикерс», готовившиеся отправиться на запад в поисках счастья. Можно было увидеть всевозможные наряды и самых разных людей. Многие мужчины никогда[129] раньше гнал быков или мулов; они купили все, что могли; некоторые звери оказались неподвластными езде, а когда зеленороги пытались запрячь зеленых «тварей», то зевак веселился.
Впрочем, смотреть «забаву» никто не откладывал. Сотнями отряды каждый день отправлялись из лагеря, а также из Ливенворта. Тысячи искателей золота уже покинули Омаху, Канзас-Сити и Сент-Джозеф. Сообщалось, что по любой из троп можно было пройти от реки Миссури до Скалистых гор на верхушках прерийных шхун — настолько плотным было путешествие. Он опередил знаменитую давку в Калифорнию в 1849 году.
К «копателям» вели четыре тропы. Двумя наиболее известными были тропа Санта-Фе на юге, которая следовала вверх по реке Арканзас на юге Канзаса к горам, а затем поворачивала на север к золотым приискам; и большая Сухопутная тропа Солт-Лейк-Сити на севере, которая от реки Миссури следовала вверх по реке Платт, пока в западной Небраске охотники за золотом не повернули на юг к Пайкс-Пику. Омаха и Сент-Джозеф были точками снаряжения для этой северной тропы, и движение Ливенворта ударяло по ней по государственной дороге, которая шла через долину Солт-Крик на северо-запад. «Поезда быков» Рассела, Мейджора и Уодделла перевозили свои грузы по этому маршруту.
Две другие тропы были новыми центральными тропами, созданными специально для пика Пайкс-Пик. Один след следовал[130] вверх по республиканской реке через южную Небраску; другой последовал вдоль реки Смоки-Хилл-Форк через центральный Канзас. Эмигранты, прибывающие через Сент-Джозеф, следовали либо по Солт-Лейк-Сити и Калифорнии по суше, либо по республиканскому маршруту; эмигранты, снаряжавшиеся в Ливенворте и долине Солт-Крик, шли по маршруту Смоки-Хилл или по маршруту Оверленд-Трейл.
По сухопутной тропе (Соленое озеро и Калифорнийская тропа) от Омахи до копателя насчитывалось 580 миль; и путеводитель по Пайк-Пик рекомендовал эту тропу. Но от Ливенворта это было на 100 миль дальше, и тропа Смоки-Хилл считалась самой прямой и самой короткой. Этапы компании Leavenworth & Pike's Peak Express выбрали этот маршрут.
— Думаю, это наш путь, — сказал Хай. — Я слышал, что мы можем пройти по Смоки прямо в горы и всю дорогу иметь воду.
«Когда вернется первый этап, мы узнаем о нем больше, но мы не можем ждать», — размышлял преподобный мистер Бакстер.
— О, мы справимся, — быстро сказал Билли. «И чем раньше мы начнем, тем лучше, прежде чем вся трава и топливо будут израсходованы. Посмотри на людей, вытаскивающих каждый день!
— Как ты думаешь, одной повозки будет достаточно, чтобы вернуть наше золото? — взволнованно пропищал Левый. "Я[131] не хочу уходить, пока не получу миллион долларов только для себя».
— Тогда что ты будешь делать, Оставшийся? — спросил Джим, подмигнув остальным.
Оставшийся Джо почесал свою длинную веснушчатую шею и стал похож на цыпленка.
— Я бы тоже купил ружье и получил столько пирога, сколько хотел, — глупо заявил он.
Теперь все было готово. Ночь перед стартом Билли и Дэйв провели в лагере вместе с остальными участниками. Мистер Шилдс и семья ушли; их бревенчатая хижина была пуста, их претензии снова оставлены. Если бы они остались, то могли бы заработать много денег, продавая продукты эмигрантам; но они, как и тысячи других, хотели быстро разбогатеть.
Этим последним вечером в эмигрантском лагере Солт-Крик партия избрала своих руководителей. Его избрали капитаном или начальником фургона, Билли — лейтенантом или помощником, мистер Бакстер вызвался готовить, а «Остаток» назначили «каваранго» или пастухом двух мулов. Это оставило Джима и Дэви для общей работы марша и лагеря.
С провизией, постельными принадлежностями, шахтерскими инструментами и другими вещами фургон был нагружен настолько, что два мула могли тащить его через равнину; поэтому было решено, что вся партия, кроме водителя, должна ходить пешком. Они по очереди водили и ехали верхом; и после того, как мулы были хорошо обкатаны, а тропа была более неровной, то, вероятно, никто не поехал бы.
[132]
-- Я думаю, нам следует делать по двадцать миль в день на мулах, -- мудро заметил Билли. — Но те быки, которых используют другие люди, не пройдут больше двенадцати или пятнадцати миль в день. Некоторые из них могут находиться в пути шестьдесят дней.
— Что ж, нам повезет, если мы уложимся в тридцать, — сказал мистер Бакстер. — Будет ближе к сорока.
«Мы должны идти сорок дней?» — взвизгнул «Остаток».
— Это пустяк для бродяги, — хрипло сказал Хай. «Я прошел чистый путь от Ливенворта до Солт-Лейк-Сити и обратно».
— Я тоже, — кивнул Джим. — Это тысяча двести миль в одну сторону — и большая часть пути идет вверх по склону!
След Смоки-Хилл-Форк должен был быть проложен в Форт-Райли, в 132 милях к юго-западу от Ливенворта. Здесь Смоки-Хилл-Форк и республиканские реки сливаются, образуя Кау или реку Канзас. Поселения простирались до Форт-Райли и недалеко от него; но после этого страна стала «Страной индейцев».
«Послушайте, — вдруг воскликнул Билли Коди в ту последнюю ночь перед стартом, когда все были под одеялами и почти спали. «Мы должны написать имя на нашем фургоне».
«Разве мы не можем путешествовать анонимно?» — сонно спросил преподобный мистер Бакстер.
«Я не знаю, что это значит, но звучит неплохо», — сказал Хай. "Можно по буквам?"
[133]
— О, — усмехнулся мистер Бакстер, — это ничего не значит.
"Хм!" проворчал Привет. — Я думал, это животное, похожее на бегемота, мэббе.
Когда лагерь развернулся на рассвете, Билли уже встал и на капоте фургона он нарисовал палкой и банкой со смолой, которыми смазывал фургон, надпись: «ХИ-ХАУ ЭКСПРЕСС». Итак, под смех, именно Хи-Хоу Экспресс вскоре после восхода солнца присоединился к процессии, которая каждый день заново отправлялась в долгий путь к Пику Пайка.
Экспресс Хи-Хоу, запряженный мулом, путешествовал быстрее, чем многие другие транспортные средства. Дорога, конечно, представляла ряд странных зрелищ, как будто все собрали все, что могли, и спешат от пожара или чумы. Хи-Хоу Экспресс, иноходью и быстрым шагом, с Хай за рулем и его напарниками, плетущимися рядом со всей возможной скоростью, постепенно проезжал мимо людей с вьюками, людей, толкающих ручные тележки и тачки, упряжки покалеченных быков, затем быка и быка. корова, запряженная вместе, затем мул и вол, запряженные вместе; и так далее и тому подобное, все в пыли и крике, и грохоте, и скрипе, и щелканье кнутом.
Почти все остальные «паломники Пайк-Пик», проезжавшие мимо Хи-Хоу Экспресс, махали руками и выкрикивали приветствия.
— Обменяю мою тачку на мула.
— Вы, должно быть, торопитесь, незнакомцы.
[134]
"Сколько стоит проезд?"
На это Билли весело ответил:
«Обычные сценические ставки. Двадцать пять центов за милю или сто долларов в горы.
Такую цену взимала компания Leavenworth & Pike's Peak Express.
На многих других вагонах тоже были таблички. «Щучий пик или бюст!» "Ноев ковчег!" «Корни свиней или умри!» “Специальное предложение Пайк Пик!” «На пути к Копателям!» — так звучали некоторые строчки, которые следует отметить, когда «Хи-Хоу Экспресс» решительно продвигался вперед.
В ту ночь дорога представляла собой сплошной лагерь, с пылающими огнями и мерцающими парусинами, насколько хватало глаз в любом направлении. Туда и обратно приходили группы, мужчины и женщины обменивались новостями и взглядами, дети играли в тени от костра, младенцы плакали, собаки лаяли, и только после девяти часов на тропе становилось достаточно тихо, чтобы нервные люди могли спать. Однако Дэви не нервничал; и по храпу он мог судить, что Билли и остальные тоже не нервничали.
На следующий день экспресс «Хи-Хоу» отправился рано и был в пути еще до восхода солнца. Билли, Хай и все остальные стремились миновать Форт-Райли и ударить по Смоуки-Хилл-Форк как можно скорее и раньше, чем здесь окажется как можно больше этих «пилигримов». Единственным волнением в этот день были внезапные возгласы аплодисментов в очереди, вытягивание шей и махание руками. Перед этим с запада приближались два[135] повозки — судя по их внешнему виду и по четырем мулам, оба этапа!
И они оказались двумя этапами, поскольку, огибая процессию «пилигримов», они мчались вперед, направляясь в Ливенворт. На первом было множество ярких флагов и вымпелов, а по бокам висело знамя с надписью: «Привет из Золотых гор Канзаса». Судя по запыленному виду и внешнему виду водителя и пассажиров, эта карета явно прибыла из Пайкс-Пика. Второй вагон, следовавший за ним, сопровождал его из Форт-Райли в Ливенворт.
Вскоре по колонке «Пайкс Пикерс» пронеслась молва, что первый вагон на самом деле был первым вагоном, вернувшимся с золотых приисков, и что он доставил в Ливенворт 3500 долларов золотого песка. Ливенворт, как сообщалось впоследствии, устроил большой праздник.
Конечно, вид запачканного поездом экипажа и слухи о том, что в нем было и какие новости он нес, взволновали эмигрантов. Некоторые из них стали выбрасывать вещи, чтобы облегчить свою ношу; так что отсюда и до форта Райли дорога была усеяна тем, что Билли назвал «бесполезной добычей». Но группа Хи-Хау была достаточно опытна, чтобы начать только с того, что им нужно, и им пока нечего было выбрасывать.
Последним из поселений был Джанкшен-Сити, сразу за Форт-Райли. Пока остальные разбивали лагерь вместе с другими «пилигримами», снаружи[136] В маленьком городке Билли и Дэйв загнали мулов, чтобы посмотреть, есть ли что-нибудь стоящее для покупки провизии. Мистер Бакстер, повар, сказал, что если они найдут сушеные яблоки, он испечет пирог!
Но не было ни сушеных яблок, ни других подобных деликатесов в грубоватом маленьком Джанкшен-сити, здесь, на окраине индейской страны. Каждый магазин казался салуном; и улицы были запружены грубыми эмигрантами и солдатами из форта. Только кого мальчики встретили, как не Дикого Билла Хикока!
Он стоял на краю дощатого тротуара одной деловой улицы с несколькими другими мужчинами, видимо, чего-то ожидая.
«Почему, привет, Билл!»
«Привет, Билли. Как дела, Дэйв? Откуда вы взялись, позвольте спросить?
— Солт-Крик, — ответил Билли Коди.
— Иду на Пайкс-Пик, — объявил Дэви.
— Достаточно хорошо, — одобрил Дикий Билл. — Люди вывозят немного золота, это точно. Но я не верю всему, что слышу».
— Что ты здесь делаешь, Билл?
"Я? Ну, я могу сам пойти к копателям, и я могу водить сцену. Сегодняшний этап в западном направлении должен пройти сейчас. Это то, что мы ищем».
— Она идет, — заметил один из мужчин, кивнув.
Конечно же, вверх по тропе с востока, вдоль северного берега Смоки-Хилл-Форк, в сумерках и[137] пыль неслась галопом из Ливенворта в страну Пайкс-Пик, запряженная четырьмя прекрасными мулами. Он остановился перед отелем «Джанкшен Хаус», и пассажиры неловко выбрались из-под брезентового навеса, который выгибался над фургоном.
Их было всего двое, и один из водительской будки. Эти двое явно были выходцами с Востока. Первый был довольно молодой человек с рыжеватой бородкой и в мягкой широкополой шляпе; второй был толстый пожилой человек с круглым румяным лицом и бахромой белых бакенбардов под подбородком. На нем было довольно грязное беловатое пальто; на молодом человеке был обычный тряпка. Они оба внимательно огляделись, прежде чем войти в отель.
«Здравствуйте, Билл», — кивнул машинист, спускаясь, после того, как бросил конюшне конюха, поскольку Джанкшен-Сити был седьмой станцией на маршруте сцены.
«Кто твой груз, Том?» спросил кого-то.
— Этот старик в белом халате — Гораций Грили. Другого парня зовут Ричардсон — Альберт Д. Ричардсон.
«Откуда они?»
— Кажется, в Н-Йорке.
— Куда они идут?
«К копателям».
— В какой они очереди?
— Я слышал, что это какие-то газетчики. Так или иначе, они задают кучу вопросов. Этот старый парень в[138] белый халат, который он произносил по всему Канзасу. Насколько я понимаю, он и этот молодой человек отправляются на рудники, чтобы написать о стране, чтобы жители Востока знали, что правда, а что нет. А Том-водитель пошел в отель, чтобы умыться и поесть.
— Мне кажется, я слышал о Хорасе Грили, — задумчиво произнес Дикий Билл. — Он настоящий мужчина.
"Конечно. Он редактор «Нью-Йорк Трибьюн », — заявил человек, который до этого ничего не говорил. «Он самый влиятельный человек в крупнейшей газете Штатов, и то, что он говорит, повлияет на людей больше, чем сценическая куча золота. Ричардсон тоже газетчик; а еще один репортер по имени Генри Виллард из Цинциннати сейчас на раскопках. Но Грили самый большой из всех. Говорят, что только один принтер в его офисе может прочитать его текст; но старик пришел сюда, чтобы узнать правду, и если он скажет людям «идти на Запад», они пойдут».
— Это, — многозначительно сказал Дикий Билл, — лучшее, что когда-либо случалось с этой страной. Но мне кажется, что это очень хлопотно для мужчины. Как вы думаете, он собирается открыть газету в Черри-Крик?
"Нет, сэр! Говорят, Гораций Грили привязан к двум вещам: к своей газете «Нью-Йорк Трибьюн » и к своему старому белому пальто.
— Что ж, если он сегодня произнесет здесь какую-нибудь речь, я его выслушаю, — сказал Дикий Билл.
[139]
Гораций Грили выступил с речью перед горожанами и эмигрантами в частично достроенной каменной церкви. Он говорил о республиканизме. Но Дэйв, Билли, Хай, Джим и «Оставленный» слишком устали, чтобы пойти и послушать его; как и большинство «паломников». Преподобный мистер Бакстер вошел и сообщил, что это очень хорошо для тех, кто согласен с этим.
Утром сцена с Горацием Грили и журналистом Ричардсоном продолжила свой путь на запад. Как и Хи-Хоу Экспресс.