Куропаткины и Рыльские поляки из Секисовки

Как дереву дают соки жизни, так и человеку его корни, история его предков даёт знания о нём самом, делают его жизнь полней.
  Обычно люди составляют историю своей семьи, свою родословную, чтобы сохранить для потомков сведения о своих родственниках. Знание родословной помогает человеку чувствовать себя звеном в истории своего рода, а по большому счету в истории страны.
Важно знать не только имена и даты, своих пращуров, но и то, какие события происходили в это время, где предки жили, чем занимались, какие воспоминания, семейные предания, старинные документы и фотографии сохранились о них.  Тогда станет понятней, почему они так жили. Почему так, а не иначе поступали наши ближние и дальние родственники. И, в конечном счете, будет понятней, почему такие мы сами. 
Важно собрать документы и воспоминания сейчас, пока ещё сохраняются документы, фотографии и воспоминания. Пока открыты, ещё вчера закрытые архивы. Пока живы те, кто знает, помнит и что-то хранит.
  Завтра, может быть, будет поздно.
1. Предыстория
Издревле в России крестьяне были свободными и только платили подати князьям, на землях которых они жили. Любой недовольный, мог безнаказанно уйти к другому князю. Но в XVII веке в стране начинается прикрепление крестьян, к земле. Фактически крестьян начинают превращать в рабов помещиков. Чуть позже вводится  подушная под¬ать,  рекрутский набор и требование паспортов при передвижениях. Все это вызвало в массе на¬рода враждебное отношение к правительству, как виновнику ломки вековых устоев, с которыми сжился русский народ. Только вера отцов – вот что было неизменно, вот за что держался народ.
Но в это же время произошел раскол ещё и в духовном согласии народа. Патриарх Никон в 1653г., стремясь к единообразию в православии, переиздает церковные книги  и меняет церковные  ритуалы. Многие, при том невежестве и суевериях, какие царили в народе, увидели в представителях правительства и официальной церкви, слуг злой силы, слуг антихриста. Они считали себя хранителями настоящей православной веры и не приняли изменений.
  На тех, кто не принял нововведения, пошли гонения. Людей, не желающими быть рабами, не принявших реформу, исполняющих ритуалы по-старому, назвали «старообрядцами», «раскольниками». Постоянно преследуемые — старообрядцы были вынуждены уходить подальше от центра на окраины и за рубеж государства.
Одним из первых «оплотов Старой Веры» был монастырь, основанный в 1669 году священноиноком Иовом Льговским (1592-1681) около Рыльска (пограничные районы Курской области).
В XVII многие старообрядцы из Москвы, Твери и Калуги от гонений перебрались в Польшу на остров Ветку, что на реке Сож, (недалеко от границы с Россией). За 10 лет рядом с Веткой возникли  23 селения «старообрядцев», где к 1722 году проживало около 40 тысяч человек.
Долгое время настоящим главой всего раскола в 90-х годах XVII века был Феодосий Ворыпин. При Феодосии Ветка стала главным центром старообрядчества. До своего гонения он начинал карьеру священником в Курской губернии в городе Рыльске. Видную роль в колонии играл и его брат Александр, также перебравшийся из Рыльска. Вместе с ними в Ветку пришли его бывшие прихожане – «Рыльские».
1735 году, Россия ввела войска в Польшу - вывезти «раскольников» силой в Россию. Все селения окружили, многих вывезли в первоначальные места их жительства. Всего было насильственно выселено около 14 000 старообрядцев. Многие, спасаясь, переселились вглубь Польши и в частности в Подолию. Это стало еще одним местом компактного проживания старообрядцев на Украине. Тогда, на момент их заселения, Подолия располагалась в Польше на границе с Австрией, сейчас это область рядом с Молдавией. (По сей день там и в Молдавии живет много Рыльских.)  Это была «первая выгонка» из Ветки.
 
Карта Польши 1772 – 1793 годов.
 Запустение Ветки было недолгим: течение пяти лет население Ветки восстановилось.
В 1764 году генерал-майор Маслов двумя полками, окружил Ветку и вывел оттуда около 20 000 человек, которые почти все отправлены были на поселение в Сибирь и на Алтай. Это событие известно под именем «вторая выгонка».
Всего на территории Польши, к моменту ее первого раздела насчитывалось до 100 000 русских старообрядцев. Это в основном были выходцы из центральных губерний России.

2. Откуда пришли Рыльские и Куропаткины в деревню Секисовскую.
По Указу от 12 мая 1747 года Российская императрица Елизавета Петровна приказала укрепить пограничные линии - Иртышскую и Калывановскую от набегов джунгар.
 
Пограничные линии - Иртышская и Калывановская (Объединенная оборонительная линия Шпрингера-Деколонга)

 В связи с этим строится ряд крепостей, форпостов и редутов. В том же году по этому указу был построен Секисовский редут.
 
Справка: Редуты – это отдельно стоящее укрепление, предназначенное для круговой обороны. Редуты по своей форме обычно имели прямоугольное начертание. В углах находились незначительные выступы в виде бастионов. Ограда укрепления состояла из палисада, приспособленного к стрельбе из ружья. Иногда с наружной стороны к нему прилегла насыпь со рвом. На башне помещалась каланча, с которой наблюдали за окрестностями. Внутри  редута находились: офицерские светлицы, солдатская казарма, провиантский амбар, пороховой погреб, конюшня. Вне редута, если он находился недалеко от берега реки – баня
Возникла острая проблема: где взять крестьян, чтоб кормили войска пограничной линии и рабочие посёлки Рудного Алтая. Вопрос решился на основе манифеста Екатерины Великой, 14 декабря 1762 года был издан указ, согласно которому раскольники, бежавшие от религиозных преследований в Польшу «без всякого опасения и страха» приглашались в Россию.
В книге 1899 года «"Поляки" Змеиногорского округа» автор Мария  Швецова пишет:  «Некоторая часть раскольников пришла на Алтай добровольно. Так, 80-летний старик объяснял мне появление поляков на Алтае следующим образом: «Наши деды по старой вере жили. Как стал царем Петр, наш гонитель, они ушли в Польшу, свою душу спасая. А Ека¬терина нам милости дала — мы и вернулись; только на свое место уж не пошли, а тогда в Сибирь вызывали, вот мы и попали сюда».
 
Но наряду с рассказами о добровольном переселении на Алтай, мне пришлось слышать, что переселились не по доброй воле, а «за бунт». Что предки рассказчиков были высланы на Алтай после того, как «русские взя¬ли Польшу» — под этим, вероятно, нужно понимать усмирение череды восстаний в Подолии — так называемая «Барская конфедерация». В восстании принимали участие и русские подданные, которых после усмирения отправили в ссылку»
Откуда конкретно пришли старообрядцы в Секисовку неизвестно, но та же Мария  Швецова приводит слова: «Жили деды, — рассказы¬вали они, — в хорошем месте: все там росло, и яблони, и груши, не то, что здесь. Да вздумали они бунтовать — их усмирили и сослали сюда. Ссылали наших двумя партиями: одна в Иркутск шла, другая — сюда. Говорили, что «жили в тёплых местах в Польше в Подолии». Это область на юго-западе тогдашней Польши. На границе с Молдавией, ближе к Карпатам. Сейчас  это Каменец-Подольский, Черновцы.
«О первоначальном своем местожительстве, откуда они бежали в Польшу, помнят лишь очень немногие. Приведенный рассказ Бобровского крестьянина о том, что «наши предки бежали с Федосеем Васильевичем», позволяет пред¬положить, что эти предки жили ранее в Новгородском крае, так как известно, что родоначальник федосеевщины был там дьячком до своего побега в Поль¬шу. В селе Староалейском мне совершенно определенно называли своей роди¬ной посад Клинцы Тверской губерни, откуда «старики» бежали в Польшу, из кото¬рой и были высланы на Алтай «за бунт против бояр», в память чего многие по¬лучили прозвище «боярский», обратившееся впоследствии в фамилию, которую и сейчас носит значительная часть староалейцев. В Польше им жи¬лось хорошо, пока их не стали «раздавать боярам», из-за чего и произошел бунт»
Возможно, бежавшие с Феодосием Ворыпиным стали Рыльскими, потому что бежали в Польшу из Рыльска. Так как до своего гонения Ворыпин начинал карьеру священником в Курской губернии в городе Рыльске. Известно, что существовала Рыльская община старообрядцев Ветковского согласия.
Писатель А.М. Волков, тот который написал «Волшебник Изумрудного города»  (предки его тоже из Секисовки) в книге «Повесть о жизни» сообщает:
Швецова: «Предки по отцовской линии – Волковы – поморские крестьяне-старообрядцы, уходя от притеснений патриарха Никона, вынуждены были в XVII в., как раскольники, переселиться в Стародубье, а потом на Ветку – на территорию тогдашней Польши (ныне районы Брянской и Гомельской областей Беларуси). Там они прожили около 100 лет, закрепив за собой прозвище «поляки». В 60-х гг. XVIII в. раскольников были отправлены в Сибирь для несения солдатской службы на укрепленной Обско-Иртышской линии. Так шло заселение пустынного края так называемыми поляками, возникла старообрядческая деревня Секисовка.»
 
Картина русского художника Валерия Якоби
Швецова: «В основном, алтайские поляки не добровольные переселенцы, а ссыльные. Когда в 1764 году разорили Вет¬ку, до 20 000 раскольников было поселено в Барабинской степи, но особенно много в Алтайских горах, по pекам Убе, Ульбе, Глубокой. Это были прадеды тех раскольников, которые ныне составляют самое зажиточное население в Бийском и Змеиногорском округах, и которые известны там под странным именем «поляков» (выходцев из Польши)».
Русский ученый-путешественник П.П.Семенов Тян-Шанский в 1857 году побывал в селе Секисовка, в путевом дневнике написал: «Прибывших под конвоем на Алтай жителей Секисовки местное население прозвало «поляками», хотя они говорят по-русски и были староверами»
;
3. История заселения Секисовской.
В России с 1718 года для учёта населения проводились переписи – ревизии, результаты которых записывались в специальных документах – ревизских сказках. Термин «сказка» происходит от слова «сказать», т.е. запись сведений, полученных со слов. Так из 4-й Ревизии 1782 года известно:
 

«1782 году ноября 1-го дня Колыванской области Барнаульского уезда Бобровской слободы деревни Секисовской государственных крестьян староста Петр Мартынов сын Недобитнов … дал сию скаску в том что помянутая Секисовская деревня вновь заведена после бывшей в 1763 году ревизии, заселена в 1766 году выведенными ис Польши беглороссийскими, оставшимися от выбора для уформирования вновь в Сибире пехотных Томского, Селенгинского и карабинерных полков неспособными к службе за старостию и болезнию людьми…»
Если говорить современным языком: в переписи от 1 ноября 1782 года староста деревни Секисовка докладывает, что выселенных из Польши беглороссийских старообрядцев забрили в солдаты и отправили в Сибирь, а негодных к службе, старых и больных отправили в ссылку в безлюдные места на границах империи на Алтай. И в 1766 году они на пустом месте основали  новую деревню Секисовка, которой в 1763 году (во время 3-й переписи) ещё не было.
Путешествуя по Сибири в 1768-1774г., учёный-исследователь Пётр Симон Паллас простудившись, остался лечиться в Шемонаихе, а обследовать край послал своего помощника, студента Никиту Соколова, который побывал в Секисовке в 1770 году. Студент записал и рассказал Палласу: «…почти на 300 сажень (примерно в километре) от одного (редута) находится польское селение сим же именем названное».
Редут на горе Седуха построили в 1747 году рядом и избушкой демидовских рудознатцев Секисова Кирилла и его жены Авдотьи, что приехали на Алтай искать руду. Редут назвали Секисовским.
В 1766 году  на Алтае около старых военных укреплений возник ряд старообрядческих деревень, одна из которых – Секисовка, рядом с Секисовским редутом.
Ученый Петр Симон Паллас, в 1770 г., уже застал сущес¬твующими все «коренные» польские селения: Староалейское, Екатерининку, Шемонаиху, Верх-Убинское, Секисовку, Бобровку, Шипуниху  и Каменку.  Да и, по словам «поляков», эти селения принадлежат к числу «самых старинных, коренных наших селений, куда еще наши прадеды пришли».
Справка: В настоящее время Секисовка - село в Восточно-Казахстанской области Республики Казахстан. Население -1600 человек. Находится в западе Алтая, в предгорьях Убинского хребта, в 40 км от Усть-Каменогорска. На фоне сравнительно ровной поверхности выделяются небольшие поднятия гор Седуха, Церковка, Секисовка, Календарка с высотой относительно села 80-400 метров.
В 1883 году змеиногорский шахтмейстер Зубарев нашел в горе Седуха россыпи золотого песка, и даже небольшие самородки. Зубаревский прииск дал в Советское время 3,5 т золота.
По результатам многолетних наблюдений метеостанции Секисовка максимальные летние температуры достигают 40 - 42;С. В очень суровые зимы температура воздуха достигает на ровных открытых местах - 42;С - 48;С. Средняя высота снежного покрова 35 - 60 см. Годовая сумма осадков за многолетний период 609 мм.

4. Первое упоминание Рыльских и Куропаткиных
В 1782 году перепись податного населения Рудного Алтая показала, что в Секисовке проживало 1064 жителя, из которых 515 мужчин и 549 женщин. Все старообрядцы.
Из свода фамилий 5-й переписи старообрядцев "поляков" этого года  видим, среди старожилов Секисовки две интересующие нас фамилии
Куропаткин   Секисовское свод ИР и 5я РС
Рыльский       Секисовское свод ИР и 5я РС
Про Рыльских мы знаем, только то, что они были среди основателей деревни.
А вот про Куропаткиных из 4-й Ревизии (4-й переписи) 1782 года известно: В деревни Секисовской польския посельщики прибыли после ревизии 1763 года.
Вот фото фрагмента страницы этой книги:
   Это самый ранний доступный нам документ, где упоминаются наши предки Куропаткины. Вот перевод на современный язык: 
 
;
Самый старший из Куропаткиных - Ефим Куропаткин, наш прародитель, родился примерно где-то в 1690 - 1699 годах и к 1782 году он уже умер. Это первое поколение родословной Куропаткиных. Знаем, что жил он в Польше и там у него в 1722 году родился сын Иван. (Это второе поколение)
Иван Ефимович (1722-1795). (Т.е. он родился раньше, чем дед Пушкина) Жил в Польше, там же взял в жены двадцатилетнюю Настасью (Анастасию) Артемьевна (1742 г - умерла после 1793 г). У них в 1762 году в Польше родился сын Василий. После этого их выслали из Польши и в 1766 году они оказались на Алтае. И вместе с другими сосланными основали деревню Секисовскую. 
На новом месте, после того, как они обустроились, у Ивана и Настасьи родилось ещё четверо детей. Нашу линию продолжил Антип, который родился в Секисовской в 1770 году. Это уже третье поколенье.
5. Из раскольников в единоверцы.
  К расколу привело и то обстоятельство, что  это была эпоха коренного преобразования не только церковного, но и гражданского устройства. Многие люди не хотели быть чьей-то собственностью, хотели быть хозяевами на своей земле, блюсти старые порядки, ну и не предавать веру своих предков новыми обрядами. 
М. Швецова, побывав в 1898году в Секисовке, пишет: «Попав на Алтае в совершенно новые условия, при которых раскол терял свое значение протеста против нового порядка вещей во имя старого, «поляки» незаметно для самих себя утратили в значительной степени свою нетерпимость по отношению к православным. Какой повод, в самом деле, враждовать, живущим в лесных дебрях, за сотни верст от церкви и потому поне¬воле обходящимися без ее благословения в таких делах, как брак, крещение, погребение? Из-за затруд¬нительности сношений с раскольническими центрами, новые поколения имели уже только смутное представление о догматах собственной веры. Вполне естес¬твенно, что, с установлением «единоверия», значительная часть поля¬ков присоединилась к нему, найдя таким образом исход из того печального по¬ложения, что уже в сущности сами не знают в чем заключается их отличие от православных и продолжают упорствовать в сохранении своей особности исключительно вследствие косности».
Единоверие зародилось около 1750 года из-за желания части сторонников «старой веры» объединиться с Русской православной церковью, но соблюдать старые обряды.
В 1763 к Екатерине II обращается обер-прокурор Святейшего Синода. В послании он писал, что старообрядцы «…не только желают сблизиться с православием, но даже утверждают, что и не уклонялись от него …, что всё их отличие заключается только в церковных обрядах, которые они отправляют, по их словам, по старине». И что условия старообрядцев можно принять и разрешить им обряды, «которые не противны православию, равно как и старые книги», позволить им строить церкви и дать священников, которые бы служили «по условленным обрядам» и «не называть их более не раскольниками, а, например, двоеданцами или единоверцами и более не провозглашать бы анафему».
Т.е. подчиняться архиереям церкви, но чин богослужения в ней совершать по старым обрядам, а дома строго соблюдать обычаи древнерусского бытового уклада.
Хотя, единоверцы считались старообрядцами и были по законам того времени стеснены в правах, но не преследовались как раскольники.
Исследователь старообрядчества, А.А.Новосёлов побывав в Секисовке в 1912 году отмечал, что из пяти тысяч жителей - 60% единоверцы, 15%-беспоповцы, 20%-беглопоповцы, 4%- австрийцы - окружники и около 1% жителей - православные.
М. Швецова пишет: «Многие поляки, сохранив¬шие внешнюю, обрядовую сторону раскола почти неприкосновенною, в сущ¬ности, по духу очень близки к полному разрыву с ним. Их «воинствующая цер¬ковь» за неимением на Алтае неприятеля уже к 1790 году перешла на мирное положение».
С уверенностью можно утверждать: Куропаткины, к какому бы толку, они не относились до этого, к 1791 году стали единоверцами. Это можно определить по Исповедной росписи.
Что такое Исповедная роспись? Ежегодно перед Пасхой, во время Великого поста,  все прихожане по закону были обязаны явиться в церковь на исповедь и причастие, о чем должна была быть сделана запись в исповедной ведомости. Если не был в церкви, или был, но не исповедался и не причастился,  то делали отметку – «Уклонился в раскол».
Так как в известной нам Исповедной росписи - Иван Ефимович Куропаткин со всей семьёй  исповедовались и причащались в 1791, 1792 и 1793году. А так как в деревне Секисовка церкви не было, то для этого всей семьёй специально ездили в Усть-Каменогорск на исповедь и причастие в  Иоанно-Богословскую церковь.
 
 
 
Вот перевод на современный язык: 

Духовная роспись учиненная на три года на 1791, 1792, 1793
Крепости Усть-Каменогорской церкви  святого  славного и всехвального апостола и евангелиста Иоанна Богослова  священно и церковнослужителей. 
О том, что Куропаткины, были единоверцами также известно из Метрической книги 1849 года.
 
ГАТО (Государственный архив Томской области) Л. 68 об. – 69.
Вот перевод на современный язык: 
Запись № 45 о бракосочетании 27 мая 1849. Жених – Крутоберезовской волости села Секисовского заводской крестьянской сын Михаил Перфильев Куропаткин, единоверец, первым браком, 19 лет. Невеста – той же волости и села вдовы заводской крестьянки Парасковии Прохоровой Бабиновой дочь девица Евфросиния, из раскола беглопоповщинского толка, первым браком, 24 года. Поручители – по женихе заводские крестьяне села Секисовского Гавриил Антипов, Аникей Семенов Куропаткины, по невесте таковые же Козма Савельев Михайлов, Григорий Ананьин Иванов, Фрол Иовов Филимонов.   

6. Обустройство на новом месте.
Итак, в 1766 году переселенцы (в том числе Куропаткины и Рыльские), по¬пав в глухой, отдаленный край, принялись обустраиваться на новом месте и занялись хлебопашеством, развитие которого на Алтае и составляло главную цель их поселения здесь.
Условия были суровые. Нужно учесть, что  в этих местах в конце 17 века было гораздо холоднее. Продолжался «Малый ледниковый период». Посетивший Сибирь в 1771 году шведский путешественник И. П. Фальк писал: «Климат очень суров, зима жестокая и продолжительная… Часто случаются вьюги в мае и сентябре месяцах». В окрестностях Барнаула снег сошёл только к 15 мая, а первые листья на деревьях появились 27 мая (по новому стилю). По описаниям 1826 года, в Змеиногорске зимой все находящиеся в долинах улицы и дома покрылись сугробами до верхушек крыш»

 
Край был пограничный, нужно было опасаться   беспокойных соседей—сперва джунгар, а затем китайцев и киргиз, которые часто нападали на ближайшие к границе русские селения, грабили их, угоняли скот и пр.
«Переселенцы располагались довольно крупными селениями, - писал Семенов Тян-Шанский, — в первый год строили дома, постройки первой необходимости, обносили изгородью обширный выгон (поскотина). Обустроив дом и хозяйственные постройки, только со второго года переселенцы принимались за земледелие».
 
Нужно отметить, что все жители Секисовской, были поселены на правах государственных (заводских) крестьян, Это было особое сословие крестьянства. То есть они в отличие от помещичьих  (крепостных) крестьян, считались лично свободными, хотя и прикреплёнными к земле. По закону он рассматривались как «свободные сельские обыватели», как лица, обладающие юридическими правами - они могли выступать в суде, заключать сделки, владеть собственностью. Им было разрешено вести розничную и оптовую торговлю, открывать фабрики и заводы. Земля, на которой работали такие крестьяне, считалась государственным владением, но за крестьянами признавалось право пользования. На практике, на Алтае, крестьяне совершали сделки как владельцы земли. Их обязанностью было обрабатывать землю  и платить государству денежный податной оклад (подать, оброк).
Важно понять, что они, как и в Польше не были рабами, так и на Алтае не стали ими. Да, они должны были платить двойной податной оклад, установленный для всех раскольников, но они остались свободными!
При поселении, «полякам» выдава¬лось от казны «семян для засева 3 десятин, покосов на 50 копен, казенного хле¬ба 54 пуда, 5 руб. и лошадь в виде безвозвратного пособия». Переселен¬цы добровольные, сверх того, пользовались шестилетней льготой от всяких податей и повинностей. При переселении «поляков» на Алтай им безвозмездно давалось на одну семью 5 десятин (5,5 гектара) земли под пашню и 50 десятин сенокосных угодий. Но крестьяне брали земли столько, сколько сами могли обработать.
 
Земли вокруг Секисовки относятся собственно не к гористой, и не к степной полосе, а скорее к переходной, где неширокие долины  часто прерываются еще невысокими горами. Тогда был недостаток в селении удобных земель.
Так, П.С. Паллас говорит следующее: «Жители не имели почти с самого первого времени их поселения ни одной доброй пашни. Старики рассказывали мне, что раньше «трудно жить было: кругом лес, звери всякие водились. На пашню идешь с ружьем; лес огромный — топор не берет; каждый кусок земли чистить да корчевать приходилось... А народу у нас мало было, сил то и не хватало». А также он отмечал, что «оным поселянам можно в честь поставить, они весьма рачительные и добрые земледельцы».
Следующая перепись была в 1795 году. Деревня разрасталась. Разрослась и семья Куропаткиных. Из неё видим, что когда Ивану было 59 лет, а его жене Настасье 39 лет, у них родилась дочь Наталья, а через 8 лет ещё одна - Анна. Крепкие и бесстрашные были люди. Заводить ребенка когда тебе 69 лет а твоей жене 49 и сейчас не каждый решится!
В 1795 году Иван Ефимов Куропаткин на 73-м году жизни умер. Главой семьи стал старший сын Василий Иванович. Тогда ему было 33 года. Он давно уже  женился на односельчанке Парасковье. Вероятно, на сироте, потому что по фамилии она Ефремова, а жила в семье Евдокима Панфилова. Она была младше мужа на 5 лет. Но детей у них всё не было.
Второй сын Ивана - Елисей тоже женился. В жены взял тоже односельчанку - Онисью Григорьеву.
 
Все жили в доме. Два сына с женами, вдова Ивана - Настасья и 5 детей. Всего 10 человек. Значит, к тому времени вместо старого маленького, наспех построенного на первом году жизни, дома построили уже новый дом, большой, но и в нем уже было тесно для 3-х семей.
 
По переписи 1795 года Деревни Секисовской выведенные ис Польши беглороссийские,(лист 74)
 
;
Потом были переписи в 1816 и 1834 годах; 
 
 
Из переписей видно, что у главы семьи, старшего брата Василия Ивановича долго после свадьбы не было детей, но в 1800 году родился сын Семен.
Брат Василия Елисей съехал, сестры ушли к мужьям. В доме с Василием остались жить и работать с ним два его самых младших брата – Антип и Анофрей.
Антип (это наш пращур) женился на Татьяне, она была младше его на 5 лет. В 1804 году у них родился первый сын Парфён (в других документах его называют Порфир). Антипу тогда было 33 года, а его жене - 28 лет. Потом них родился еще сын Гаврила и дочь Мария. (Это четвертое поколение.)
Со временем и Семен и Парфен и Гаврила тоже женились и у всех родились дети. Тогда Куропаткины построили рядом ещё один дом. И в переписи видно, что это одна семья, и два дома.
6. Жизнь и быт жителей Секисовки.
Старообрядцы очень строго соблюдали чистоту нравов, старались меньше общаться с православными. Религия и связанное с ней двуперстие для крёстного знамения, отрицание табака, пользование только своей посудой - это лишь внешние черты быта. Основными чертами характера старообрядцев были: добросовестное выполнение принятых на себя обязательств, трудолюбие, упорство в достижении намеченной цели. С детства внушалось, что они: 
 – должны быть трудолюбивы и выносливы;
– быть чистоплотны;
– жить только по правде, без лжи;
– не воровать,
– не курить;
– строго чтить родителей  и т.д.
Пётр Петрович Тян-Шанский описывал:
«Внутри их жилища отличались замечательной чистотой, некрашеные полы были тщательно вымыты. Мебель, в особенности шкафы, а также потолки и стены были выкрашены яркими красками…,
 
;
 меня поразили некоторые особенности в одежде и жилищах обитателей этого селения.
 
Головные уборы женщин состояли из низких кокошников, грациозно обёрнутых лёгкой белой повязкой, придающей всему головному убору вид тюрбана;
 
рубашки их и панёвы были красиво вышиты красными шнурами».
 
Карл Ледебур в 1826 году посетивший Алтай в книге «Путешествие по Алтайским горам и предгорьям Алтая пишет: «Многие живут зажиточно, в чисто убранных избах, одеваются опрятно и едят хорошую, здоровую пищу».
Писатель Г.Д. Гребенщиков,  в 1910 году посетивший эти места написал яркую, полную страстности  статью «Алтайская Русь», считая, что именно здесь русский народ сохранил свою настоящую самобытность. Лекции, читанные им на эту же тему в Петербурге, привлекали большие толпы народа, слушать их приходили даже Великие князья. «Дома всегда строятся связью, т. е. с глухими сенями, разделяющими две избы, обыкновенно имеется глухое высокое крыльцо.  Под одной обыкновенно находится подпол, и там хранятся съестные припасы: масло, мед, солонина, пиво. Для хлеба же и прочих запасов имеются всегда крепкие амбары, а для сбруи и орудий по хозяйству - обширные завозни. Для скота - просторные дворы и пригоны. Бани в деревнях всегда черные, расположены по берегам речек, и в них не моются, а только парятся вениками, а потом совершенно красные и голые, прикрывшись одним веником, идут в речку и купаются. Это проделывается и зимою, несмотря на трескучие морозы.
      Едят «поляки» хорошо, начиная день обедом. Вставшие рано утром, все сперва  идут на работу и, уже "промявшись", часов в 8-9 - обедают, а около 2-3 часов "паужинают", и вечером перед сном ужинают. Таким образом, больше трех раз в день не едят, но зато все эти три раза едят плотно. А чаю люди никогда не пьют, потому что "чай делает поганый китаец, поклоняющийся дракону", то этот напиток заменяет квас, всегда хороший, ядреный и имеющийся в изобилии.      Без исключения все эти люди здоровые, цветущие, ширококостные и рослые. Мужчины большей частью темноволосы, а женщины белокуры. Взгляд всегда смелый, открытый, голос громкий и певучий, движения быстры и проворны.  Все богато и весело. Большинство из них водки не пьют, но все пьют домашнюю хмельную брагу, которую называют пивом или "травянухой", а на Бухтарме "кваском".
 Свойство этого кваска таково, что непривычный человек с одного стаканчика валится под стол. Но бухтарминцы выпивают его много и не сваливаются.
 Брага эта выдерживается годами и даже десятками лет, в особых бочонках, закапываемых в землю»

Много интересного о жизни, быте села конца 19 века нам дают сведения Марии Швецовой, которая посетила Секисовку в 1898году. «Действительно, уже при въезде в селение вы замечаете что-то не¬обычное для Сибири, напоминающее старинную русскую деревню: улицы ши¬роки, чисты и покрыты зеленой травой; перед многими домами у окон деревья; из-за домов виднеются маленькие садики. Самые дома большей частью старин¬ной русской архитектуры — высокие крылечки с точеными столбиками; под ними дверь в «клеть», т.е. кладовую; затей¬ливая резьба на окнах и крыше; деревянные петухи над окнами или на воротах.
 

Все это, взятое вместе, так резко отличается от преобладающего типа сибир¬ских деревень, с их обязательною грязью и навозом на улицах, отсутствием са¬дов и однообразными, казарменного вида постройками, напоминающими ско¬рее огромные ящики, чем дома, — что бросается в глаза всякому с первого взгляда.
Еще более обращает на себя внимание внутреннее убранство домов. С крыль¬ца дверь, часто украшенная различными рисунками — произведением доморощенных художников, — ведет в сени, которые делят дом на две половины — чис¬тую или «светлицу» и черную или «избу».
 
 Каждая половина дома со¬стоит, смотря по богатству хозяина, из одной или двух и даже трех комнат. В «избе» находится кухня и домашние комнаты для хозяев, а также и кладовая. «Светлица» назначается для прие¬ма гостей, в ней же помещается и спальня молодых.

 Обязательные украшения всех комнат, как черной, так и чистой половины — зеркала, на которых повешены полотенца с вышитыми кон¬цами. На небольших окнах, цветы — бальзамин, фуксия, герань. Стены большей частью бревенчатые, гладко выструганные, реже выбеленные. Печи выбелены, а низ их обшит досками, на которых краска¬ми изображают разные фантастические цветы с не менее фантастическими птица¬ми на них. Иногда вместо цветов изображаются целые сцены из деревенской жиз-ни: на зеленом фоне хоровод, из которого выходит девушка навстречу казаку или солдату, подъезжающему к хороводу на санях. Любопытно, что в этих картинах в качестве экипажа всегда фигурируют сани, хотя изображается обыкновенно лето. Косяки в окнах и двери, также украшают¬ся рисунками. Мебель — шкафы, стулья, столы, лавки и кровати обыкновенно также раскрашены.
Чистота везде образцовая, особенно в «светлице». И вообще весь дом производит впечатле¬ние мирного и уютного убежища.
Действительно, по своему типу алтайские поляки с первого же взгляда на¬поминают типы Европейской России и резко отличаются от соседей-сибиря¬ков, в наружности которых гораздо более сказывается примесь инородческой крови. Это объясняется принадлежностью поляков к староверию, воспрещаю¬щему сближение с иноверцами под опасением «погубления души», вследствие чего поляки жили особняком.
Прежде всего, поляки отличаются стройной фигу¬рой, что их сразу выделяет из массы остального населения. Широкий и прямой лоб, большие гла¬за, прямой нос и правильный овал — напоминают описания древних славян, и этот тип преобладает среди поляков.
При этом нужно заметить, что поляки, населяющие степные волости, имеют более великорусский тип: русые волосы, мягкие, несколько расплывчатые чер¬ты лица, коренастая, крупная фигура и чистый великорусский говор, напомина¬ют крестьян центральных губерний России; Предгорная часть, начиная от с. Секисовки, наоборот, населены, по-ви-димому, потомками южноруссов: смуглые лица с тонкими чертами, темные волосы, и высокие, стройные фигуры, заставляют вас подчас забывать, что вы на¬ходитесь в Сибири, а не в Малороссии, и вы невольно ищете глазами белой «хатки» и «вишневого садочку».
 
Фото: интерьер дома крестьянина в Польше (для сравнения)
Как уже сказано, часть поляков родом из центра России. Они сохранили неприкосновенными свои особенности за время пребывания в Польше, не утратили их и на Алтае, где из назначенных под их поселение местностей, выбрали места менее гористые. Другая часть, также по их собственным сло¬вам, пришла из Подолии, где их предки «всегда жили», и поселилась на Алтае в горах, к которым привыкла еще на родине. Здесь, в долинах, постороннее влияние, можно сказать, совсем отсутствовало, а это не могло не способствовать сохранению в большей чистоте первоначального типа населения, почему южнорусское происхождение последнего и сейчас сказывается явственно в наружности его.
Все поляки носят особый костюм, представляющий из себя смесь древне-русского с польским. Мужчины стригут волосы по раскольничьи, с «челкой» на лбу.
Справка: Гречневик (шляпа) Летний мужской головной убор у русских крестьян в XVII - середине XIX века. Представлял собой высокую валяную шляпу из поярка коричневого цвета в форме усечённого конуса или цилиндра с плоским дном и узкими полями. Гречневиком также называлась конусообразная булочка-столбик из гречневой муки на постном масле. 
Головной убор — летом войлочная шляпа «гречневиком», тулья которой перевивается в несколько рядов тесьмой; молодежь носит больше круглые шляпы, украшенные разноцветными перьями. Зимою шляпа заменяется шапкой с высоким барашковым околышем; дно шапки большею частью делается четырехугольное.
 
Верхняя одежда летом состоит из «балахона» — кафтан в талию расшитый шнурами, с узеньким, стоячим воротником.  Вместо балахона в дождливую погоду надевают «курточку» в талию, из до¬машнего сукна, достигающую до пояса и также расшитую шнурами. Шубы на меху поляки не носят, по крайней мере, в своей деревне.
;
7. Куропаткины становятся успешными пчеловодами
Вернемся к Куропаткиным. В 1822 году происходит событие, круто поменявшее порядок наследования в семье.
У главы семьи, старшего брата уже овдовевшего, шестидесятилетнего  Василия Ивановича умер единственный сын Семен. Формальный наследник – малолетний внук не может быть главой семьи. Тогда Василий принял решение: он с невесткой Маланьей и малолетними - внуком и внучкой, перебирается в старый дом. Для обеспечения наследства внукам, берет пару лошадей, 2 десятины земли, пяток ульев и перестаёт быть главой семьи, фактически передаёт право первородства. А так как второй сын – Елисей давно ушел и  живет своим хозяйством, то  главой семьи (нежданно - негаданно) становиться третий сын Ивана Антип. 
Антип  с женой и дочкой, с двумя женатыми сыновьями и их детьми начинает жить в новом, большом доме. С ними  живет и неженатый брат. Всего 14 человек в одном доме. И чтобы не было тесно, вскоре они построили третий дом.
До нас дошли «Окладные книги» того времени. Это документы, в которые записываются налоги на имущество. В окладной книге указаны лица мужского пола, и имущество семьи.
Так в окладной книге от 1843 года видим:
 
 
Так вот третий отдельный дом, а также земли 8 десятин, лошадей и коров выделил Антип Иванович, наследнику, уже женатому, первому сыну Парфёну и его семье.
 
;
Сам Парфён, женился очень рано. Ему было 16 лет, а жене Марине 17 лет. На следующий год родили дочь, через 3 года другую. И только через 9 лет после свадьбы  в 1829 году появился единственный сын Михаил - наследник и мой пра-пра-дедушка. (Это пятое поколение.)
В 1843 году у Куропаткиных крепкое хозяйство. 22 лошади, 20 коров, 22 гектара пахотной земли. И хотя Куропаткины с первых лет жизни в Секисовке держали пчел, именно в это время Антип Иванович делает упор на развитие пчелиного промысла. Пасека в 190 ульев, даже для того времени и тех мест, это очень много.
И надо понимать, что старообрядцы на Алтае не ограничивались только хлебопашеством, а занимались всеми доступными ремеслами.
И если в 1770 году путешественник исследователь П.С. Паллас отмечал, что жители польских сел собирают по горам «природный овощ - дикий чеснок и лук, как того, как другого собирают великое множество и мужики отвозят оное по возам в крепость (Усть-Каменогорскую)».
Западный Алтай, по свидетельству того же Палласа, «обязан полякам и развитием огородничества». Крестьяне выращивали: рожь, ячмень, овес, пшеницу, просо, полбу, гречиху, горох, лен, коноплю, капусту, морковь, огурцы, лук, чеснок, редьку, свеклу, репу, хрен, бобы, укроп, мак, тыкву.
Климат становился мягче. К 1840 году в селе появились картофель и помидоры. Начали сажать смородину, крыжовник, малину, и даже яблони. Из живности стали заводить коз, овец, а так же птицу: гусей, уток, кур.
Продавая на ближайших рынках свою сельскохозяйственную продукцию, на вырученные деньги «поляки» приобретали  изделия из металла, соль для себя и животным. А все остальные, необходимые для быта изделия староверы мастерили своими руками.
 
Большие и маленькие деревянные кадки, корыта.
 
Бондари за работой.                Лагушка под квас и пиво, молоко и воду.

 


Делали берестяные туеса для ягод и рассыпчатой крупы, кожаные кнуты, вожжи, сбруи, ремни и  опояски для армяков. Кроили из кожи бутылы (сапоги).

 
Повсеместно в алтайских деревнях перерабатывали лен и коноплю, делали пряжу, ткали толстые и тонкие холсты.  Изо  льна ткали холст, из шерсти пряли пряжу и вязали носки, варежки, свитера и курточки.
«Не было такого ремесла «по - домашности», которое было бы им недоступно», рассказывал писатель А.М. Волков.
 
В предгорьях много пастбищ и поэтому поселенцы с самого начала стали разводить скот и лошадей. В каждом хозяйстве в среднем было 12 коров и 8 лошадей.  В то время на Алтае насчитывалось  35%  лошадей всей Сибири и Дальнего Востока. Не меньше было овец и коров.         
 Мясо, шерсть, молоко, масло – все это шло на продажу.
;
Немаловажную роль в жизни «поляков» играли пасеки.
 Предгорья большей частью покрыты разнообразными цветущими кустарниками - шиповником, жимолостью, акацией, черему¬хой и медоносными травами - представляют все удобства для устройства пасек. Еще в 1776 году, то есть, всего через 10 лет после поселения на новом месте, по просьбе жителей Секисовки и Бобровки распоряжением начальника пограничной линии господина Скалона из Башкирии в Усть-Каменогорскую крепость доставили 30 колод (ульев) с пчелами, и роздали просителям  крестьянам. Среди них были и Куропаткины. С этих ульев началось пчеловодство на Алтае.

 

Почти в каждой семье имелись колоды с пчелами. «Поляки» прекрасно знали и умели обращаться с пчелами. На некоторых заимках количество колод доходило до сотни.
В то время сахар в России и тем более на Алтае был большой редкостью и стоил баснословно дорого. До 1830 года килограмм сахара стоил столько же, сколько корова. А мёд можно было не покупать, а получить от пчёл. Нужно было только умение и труд.  Мёд хорошо продавался в ближайших крепостях, рабочих посёлках и в иные годы продажа меда и воска превышала продажу зерна. Алтайский мед поставлялся к столу Его императорского величества в Петербург. А начался Алтайский мед всего с 30 ульев привезенных в Секисовкую. Другими словами, начало славы Алтайского мёда положили Секисовские «поляки». И немалая ложка меда в этой бочке от пасек Куропаткиных.
;
Вернемся к документам о наших предках. В окладной книге от 1860 года видим:
 
 

Хозяйство Куропаткиных ещё увеличилось. На всех приходится 34 лошади, 36 коров, и больше 40 гектаров пахотной земли и 310 пчелиных ульев. Сейчас мы скажем – это было успешное фермерское хозяйство. И это не было чем-то исключительным. В среднем в Секисовке, в то время, так жили почти все. Старообрядцы были трудолюбивы и упорны. Все члены семьи трудились на своей земле и в своем хозяйстве. Необходимо отметить, в 1860 году батраков практически не было.
К 1860 году, прожив больше 72 лет, умер Антип и главой  семьи Куропаткиных становится Порфир (Парфён). Семья разрослась. Только мужчин и мальчишек – 14 человек. Наверное, столько же в семье и женщин. Всего около 30 человек! Вот это семья! И большая и богатая, как тогда говорили – зажиточная. Успешность семьи определяется и тем, в том числе, что Порфир становится в полном смысле пчеловодом. Это дело будет продолжать и Парфёнов сын Михаил (мой прапрадедушка) и Порфильевы внуки. 
Михаил Перфильевич (Порфирьевич) был любвеобилен и женился в 19 лет. Невеста была старше – на 6 лет. Отца у неё не было, как, наверное, и приданного. Значит, наверное, женился по любви!
 
ГАТО (Государственный архив Томской области). Ф. 170. Оп. 9. Д. 393 [дело микрофильмировано].
Запись № 45 о бракосочетании 27 мая 1849. Жених – Крутоберезовской волости села Секисовского заводской крестьянской сын Михаил Перфильев Куропаткин, единоверец, первым браком, 19 лет. Невеста – той же волости и села вдовы заводской крестьянки Парасковии Прохоровой Бабиновой дочь девица Евфросиния, из раскола беглопоповщинского толка, первым браком, 24 года.
Не прошло и года, как жена рожает ему дочь, а потом каждый год  по дочери ещё трёх. Но Михаил был упорный и наконец, после четырёх дочерей подряд родился первый сын. Потом жена родит Михаилу еще семерых, и к 40 годам у Михаила будет 12 детей, шесть дочек и шесть сыновей. Но наследником так и останется первенец - Яков Михайлович,  мой прадедушка. (Это шестое поколение.)
;
7. Развитие и расселение Секисовки
Спокойная трудовая жизнь для староверов Секисовки была нарушена по причине того, в  1797 году, в 18 км было открыто Белоусовское месторождение и издан указ, согласно которому крестьян, в том числе и Секисовских, обязали доставлять с рудников руду на ближайшие заводы своим транспортом. Для «поляков» этот указ был вдвойне тяжёлый по религиозным убеждениям, так как приходилось чаще общаться с миром, а вера этого не позволяла. Но трактовая дорога, проходящая через село, не давала возможности уединения. Приезжие своим поведением стали влиять на местную молодёжь. В особенности курение считалось большим грехом. “Только дьявол мог пускать дым изо рта”, — говорили старообрядцы.
Многие жители Секисовки решили не противиться царскому указу. А отдельные староверы «своим толком» (группой старообрядцев, придерживающихся одной разновидностью веры)  решили уйти из села на новое место жительство, подальше в глухие таёжные места. Так появлялись новые деревенские поселения:
 
Список из которого видно в каких селениях жили однофамильцы, возможные родственники.
Так в 1790 году  одной из первых деревень образовалась Быструха. В основном из Секисовки в Быструху ушли «своим толком» беглопоповцы. Это те старообрядцы, которые принимали бежавших от нововведений (беглых) священников православной церкви. Среди основателей этого села из Секисовской деревни ушла часть семьи Рыльских. Так в 1912 году при землеустройстве был составлен список фамилий мужского пола в селе: Акентьевых 50 человек, Поляковых 50 человек, Рыльских 42 человека, Головановых 44 человека, Харламовых 43 человека.  И сейчас в Быструхе очень распространены эти фамилии первых переселенцев из Секисовской.
Из оставшихся в Секисовкском Рыльских в 1856 году ещё часть ушла с другими переселенцами и основала в «глухом углу» деревню Волчиху.
И мои предки Рыльские жили там, то крайней мере до 1925 года, когда мой отец Рыльский Иван Иванович и родился.
;
8. Культура, общение, обычаи.
Мария Швецова посетившая Секисовку в 1898 году пишет жизни и культуре села: Общие бедствия, претерпенные ранее поляками и сплотившие их в одну ре¬лигиозную общину, создали между ними и общественную связь, гораздо бо¬лее сильную, нежели та, какая существует между односельцами - сибиряками, и захватывающую все стороны их жизни. Поляк не ограничивается одними дело¬выми отношениями к соседям; он нуждается в их обществе и для того, чтобы поговорить о душе, посудить, поболтать о разных пустяках. Благодаря такой общительности поляков, уличная жизнь в польских селениях очень развита, что резко выделяет их из массы сибирских.
В сибирских, положим, с окончанием работ, народ тоже проводит время больше на улице, но каждый сидит возле своего дома, и иногда собираются лишь несколько ближайших соседей, и только молодежь «гуляет» большой толпой. У поляков же, наоборот, население все собирается большими группами: молодежь со всего села, парни, девушки, мо¬лодые замужние бабы и их мужья идут вместе «на полянку» — место, назначен¬ное для игрищ, обыкновенно на лужайке у хлебного амбара; старики, пожи¬лые мужики и некоторые старухи собираются отдельно и ведут разговоры о различных делах. Подростки играют самостоятельно или присоединяются к молодежи. Эти сборища на улице по праздникам начинаются по оконча¬нии богослужения и придают селу такой оживленный вид, какого мне не прихо-дилось подмечать в других сибирских селениях.
 
Игры «на полянке» составляют необходимую принадлежность праздничных развлечений молодежи или «молодяжника», как говорят поля-ки.
Для примера опишу праздник в селе, который я провела там. С утра на улице стали появляться группы разряженных девушек, гулявших от¬дельно от парней, которые также группами следовали за ними в некотором отда-лении, так как гулять по улице девушкам вместе с парнями считается неприлич¬ным — это разрешается только «на полянке». В это время девушки условливаются, кому с кем ходить, какие песни петь и пр. С улицы идут до¬мой обедать, а после обеда устраивается катанье на лошадях с колокольчиками. После катанья идут «на полянку», где разговаривают, водят хороводы, поют песни и пляшут. Там же заводится и «жениханье»: парни выбирают себе девушек в невесты, получа¬ют от них подарки — самотканые пояса, а им дарят в свою очередь серьги, ленты. Такие пары проводят все время вместе и впосле¬дствии обыкновенно соединяются браком. Случаи расхождения и выбор себе другой пары очень редки, хотя это и не считается предосудительным, — обяза¬тельно только возвратить подарки потерпевшей стороне. Поздно ночью возвра¬щается молодежь домой с полянки, но, несмотря на полную свободу и отсу¬тствие надзора старших, несмотря на «жениханье», распутства очень редки. Единоверцы к внебрачным связям относятся неодобрительно, но не так строго, как у православных.
Общительность поляков, их стремление к единению сказываются и в более мягких семейных и общественных отношениях. Дети растут на полной воле, пользуясь любовью и ласками родителей; я ни разу даже не слыхала о том, что детей «надо учить», т.е. бить, как говорят сибиряки. Мальчики и девочки с ран¬них лет играют вместе и лет с 12 начинают уже «женихаться». Как я уже сказала, это жениханье обыкновенно приводить к браку; но и в случае расхождения ро¬дители не вмешиваются, предоставляя молодым людям самим решать свою судьбу. Отношения между парнями и девушками свободные, но собственно разврата между поляками я не наблюдала; парень, выбрав себе подругу, дов¬ольствуется уже ею одною и с другими не заигрывает; то же следует сказать и о девушках, хотя, разумеется, встречаются и исключения.
Вследствие такой свободы молодежи, браки обыкновенно заключаются по любви; молодежь сперва уговаривается между собой, а потом уже жених об¬ращается к родителям, которые устраивают формально сватовство. Отказ ро¬дителей в согласии на брак очень редок, чаще родители дают согласие даже на неравный брак. Иногда родители сами выбирают сыну подходящую, по их мнению, невесту, но всегда спрашивают его согласия и же¬ниться «не неволят». Девушки чаще выходят замуж по воле родителей, но и это совершается без прямого принуждения, а просто потому, что дочь растет более под влиянием отца с матерью.
Сговорившись заранее с невестой и обменявшись с нею подарками, жених обращается к отцу с просьбой сосватать ему невесту и называет свою избран¬ницу. Отец сам с родственниками отправляется к родителям невесты «с доб¬рым словом — со сватаньем»; те спрашивают дочь, согласна ли она выйти за¬муж за такого-то. И если она отвечает: «пойду», то сваты тут же уговариваются относительно размера «подъемных», т.е. денег, какие отец жениха должен от¬дать за невесту и которые, целиком идут на свадебный пир и на покупку разных предметов для невесты. Затем отец жениха отправляется домой и возвращается к невесте уже с самим женихом и его матерью; с ними приходят также человек пять родственников. Потом окончательно условливаются о величине подъемных и приданого, назначают срок, недели в две, когда дол¬жно быть «бранье» невесты, к которому как хозяева, так и приглашенные гости должны наварить пива, а затем производится «рукобитье».
После рукобитья невеста вместе с подругами шьет приданое; жених посе-щает ее каждый день, катает ее с подругами на лошадях и пр.
Часто у поляков наблюдаются и так называемые помочи. Этo случай, кoгда сeмья, нe в силах справиться с какoй-тo, внeзапнo вoзникшeй рабoтoй, или жизнeннoй ситуациeй и трeбуются сoвмeстныe усилия oднoсeльчан. Помочи очень распространены и отказываться от приглашения придти на помочь считается неприличным. Помочи устраивают всегда в будни, так как поляки считают гре¬хом работу в праздник и в день самых помочей никакого угощенья, кроме об¬ычного обеда, не бывает. Зато в ближайший праздник хозяин обязан устроить «гулянку» для помочан с пивом, катаньем на лошадях и пр. Чаще всего помочи сзывают для уборки хлеба; но нередко также и для косьбы или уборки сена и для других полевых работ.
8. Счастливые годы в Секисовке.
В Метрической книге ГАТО Запись № 42  о рождении 14 марта 1856 сын Яков (Иаков). Родители – села Секисовского заводской крестьянин Михаил Перфильев Корупаткин и законная жена его Ефросинья Прохорова, оба единоверцы. Восприемники – того же села заводской крестьянин Арефий Гаврилов Куропаткин и Гаврилы Антипова Куропаткина дочь девица Фотиния.  Это родился мой прадед.
 
Яков женился в 19 лет на Ольге. Ей было 18. Через год у них родился сын Садок, а ещё через год, в 1877 году родился второй сын Сидор (Исидор) Яковлевич. Это мой дед. ( Это седьмое поколение.)
  Садок должен был унаследовать все, к тому времени, немалое хозяйство. Вокруг свободных земель уже не было. А делить свою землю на мелкие наделы не было экономического смысла. Остальным сыновьям, а за 10 лет родились ещё два брата Борис и Терентий, нужно было думать – что делать в жизни?
С ранних пор стали замечать, что Исидочка (так звали Сидора в семье) не по годам умный ребенок. Про него говорили: «Он у нас смышленый, мы его отдадим учиться в город».
Нужно сказать, что до двадцатого века всеобщего начального образования на Алтае не было. Тогда в Змеиногорском уезде из 10 человек только один был грамотным, т.е. умел читать. Редко в каком селе была церковно-приходская школа. В Секисовке только в 1888 году открылась первая школа. И та была с двухлетним курсом обучения. Учили закон Божий, чтение, письмо и 4 арифметических  действия. Но и в такую школу почти никто из крестьян детей не отдавал. Дети с ранних пор помогали по хозяйству. Но Сидора определили в школу, и он оправдал ожидания – хорошо учился. Встал вопрос - где учится дальше? В то время были ограничения на образование крестьянских детей, а тем более детей раскольников. Отец принимает решение отправить Исидочку, учиться в ближайший город – в Бийск. Это около 500 км. Но ближе учиться негде.
Бийск тогда переживал расцвет своего развития. В средине 19 века посевная площадь на Алтае быстро увеличилась в 3 раза. И резко вырос хлебный рынок. В отчете за 1882 год отмечалось: «производят столько хлеба, что его вывозят на продажу в другие губернии». Алтайский хлеб стал поставляться на Урал. Там цена пшеницы была в 6 раз выше, чем в Бийске. Один из современников писал: «Началась хлебная горячка. Город был запружен подводами с хлебом, по некоторым улицам буквально невозможно было пройти, не только проехать. Всякое сколько-нибудь пригодное здание превращалось в хлебный склад».  Скотоводство, предоставляло ещё большую выгоду по сравнению с хлебопашеством.
Бурный рост хлебопашества и скотоводства на Алтае привел к тому, что Бийск, ещё недавно, маленький городок, рядом с пограничной крепостью, вдруг превратился в торговый, культурный и финансовый центр всего Алтая. Почуяв прибыль в ещё вчера захолустном городке, открылись отделения крупных банков. Вложения капиталов, в том числе иностранных, шли в основном в маслоделие, золотодобычу, торговлю скотом и зерновое хозяйство.
Вчерашние крестьяне, превратившиеся в купцов, поняли выгоду расположения и преимущества Алтая. По Чуйскому тракту можно было торговать с Китаем и Монголией. А свои товары, в первую очередь масло и зерно, по Оби сплавлять в Новосибирск до железной дороги. Из центра привозили мануфактуру, металлические изделия, сельхозинвентарь и даже заграничное оборудование. Стремительно стали образовываться торговые дома, банки, биржи, открываться заводы и фабрики. Каждый купец строил себе новый дом. И непременно – кирпичный, и непременно – двухэтажный. И обязательно красивее, чем у соседа.
    
 
Это была столица Алтая.

 
В это же время в Бийск переносят управление Бийской епархии, при которой   в 1883 было открыто Катехизаторское училище – центр по подготовке кадров, необходимых Алтайской духовной миссии (учителей и переводчиков, священников, дьяконов и псаломщиков).
 
Бийское миссионерское катехизаторское  училище
Сидор Куропаткин из семьи единоверцев формально считался раскольником. А в Бийское миссионерское катехизаторское  училище разрешалось принимать детей раскольников. Это и определило выбор.
Исидор Яковлевич Куропаткин после окончания обучения в училище поступает Томскую духовную семинарию и окончив её становиться преподавателем в Училище с окладом 660 рубле год, о чём имеется справка (Формулярный список). В те годы, это была хорошая зарплата, такая, как у среднего чиновника.
 
Фото: Исидор Яковлевич Куропаткин после окончания училища
Его отец Яков гордится сыном. Шутка ли – сын крестьянина стал учителем. В 1897 году отправляет учиться двух оставшихся младших сыновей: Бориса, а потом и Терентия. На это важное дело денег не жалеет и покупает в Бийске дом. Для всех троих братьев. К несчастью в 1902 году, за год до выпуска от тифа умирает Борис. Его хоронят на территории училища в некрополе  при Иоанно-Богословской церкви Бийского миссионерского катехизаторского училища. А Терентий продолжает учиться и 1903 году успешно заканчивает курс.
 В том же 1903 году, Сидор, женившись, на бийчанке Марии, дочери купца  Андрея Ильича Дьяконова, получает сан священника и становится настоятелем храма в деревне Нижнекаменка.
 
Фото Сидора Яковлевича с женой Марией 1903 год
(Про Сидора Куропаткина будет отдельный рассказ).
В Секисовке радуется вся семья. Особенно Яков. Он почёл за честь, что его сын стал священником. И Садок очень гордится своими младшими братьями, которые учатся на священников. Он по всему был очень религиозный. Об этом говорят сохранившиеся у потомков Садока ложки. Наверное, их покупал на рождение первого сына Яков. На ложках выбит «1876 год». В этом году родился Садок.
 
Сам-то Садок уже был стар для ученья. Он оставляет в Секисовском сына Федота помогать вести хозяйство, а трёх своих сыновей: Ефимия, Адриана и Платона, отправляет учиться в это же училище.
 Жизнь в Секисовке становиться богаче. В селе появляются сеялки, веялки, косилки, плуги. Зажиточные крестьяне строят мельницы. У многих жителей села появились швейные машинки. Появились в продаже сепараторы для получения сливок и масла. Крестьяне объединяются в артели, кооперативы
Фото Ефимия Куропаткина

Из переписи  1917 года видим, что в Секисовке у семьи Якова Михайловича  крепкое хозяйство.
 
 У них 18 гектаров своей земли и 15 гектаров сенокосов, 24 коровы, 11 лошадей, овцы, свиньи. Имеется необходимый сельхозинвентарь: плуги, железные бороны, косилка, конные грабли, конная косилка-жнейка самосброска, веялка. Была своя шерстобита. Весь этот инвентарь где-то должен был храниться, значит, были и обширные помещения - завозни.  Имелась крупная пасека в 200 ульев.
 
 
 
 Конная косилка - жнейка самосброска.
 
Веялка - это машина, предназначенная для отделения зерна от мякины, шелухи.
 
Шерстобита – это станок для расчесывания шерсти. Эта шерсть потом шла на валенки и на пряжу для вязания.
А также в Яков  устроил свой молочный завод.
 
 
Сердце завода – шведский сепаратор марки "Альфа-Лаваль".
 
К тому году на Алтае насчитывалось более 780 таких небольших молочных заводов. Молоко для них брали не только своё, но и излишки от односельчан. Молоко перерабатывалось, получали творог, сметану.  Потом стали делать брынзу и сыр. Но самое главное – получали сливочное масло. Масло шло на продажу и давало высокий и стабильный доход. Алтай быстро стал лидером по производству масла. Причем основная его часть изготавливалась для экспорта. Петр Столыпин отмечал, что сибирское масло дает золота больше, чем вся сибирская золотопромышленность. За год с Алтая только за границу вывозилось до 2 миллиона пудов масла, что составляло половину всего российского экспорта.
Ученый В. Скубневский пишет, что с алтайских заводов масло отправляли в бочках, уложенных в телегу и накрытых рогожей или мокрым брезентом, сохраняя от жары. Летом его перевозили только  утром и вечером. А затем отправляли на пароходах по Оби в Новониколаевск (Новосибирск) и по Иртышу в Омск. Отсюда масло на специальных, масляных, поездах отправляли в порты Прибалтики. Каждую неделю уходило до 12–14 таких поездов. У вагонов были двойные стенки с теплоизоляцией. В двух углах вагона, по диагонали, размещались два бака, по 40 ведер льда, а в двух других — две чугунные печки для отопления зимой. Из Прибалтики масло на специальных пароходах отправляли в Лондон, Глазго, Гамбург и Копенгаген, которые были основными маслоторговыми центрами Европы. Алтайское масло было конкурентоспособным на рынках Европы из-за хороших вкусовых качеств и более низкой цены.
 
Маслоделие давало доход и работу другим сельчанам. Чтобы продавать масло и мёд, нужны были бочки. Много  бочек и бочонков!
Сейчас для нас может быть, это выглядит странно, но в то время не было привычной сейчас пластмассовой тары и упаковки. Не было ни алюминиевых, или оцинкованных ведер и бачков. Была большой редкостью даже обычная вощеная бумага! Практически единственной доступной, прочной и герметичной тарой были бочки. А европейцам масло отправляли исключительно в бочонках. И назад бочонки не возвращались.
 Для масла, только от коров семьи Якова Куропаткина и для меда со своей пасеки нужно было 200-300 новых бочек и бочонков в год. Нужно учесть, что Куропаткины кооперировались с односельчанами и брали молоко от соседских коров, (а коров у всех было много). Значит, каждый год требовалось закупать минимум 500-600 бочек и бочонков.
Хозяйственный Яков, заранее, когда ещё не было маслодельного завода, понял, что, организовав собственное бондарное производство,  можно решить сразу несколько задач. Во-первых, закрыть вопрос нехватки бочек, во-вторых, оставить деньги в семье и, в-третьих, дать свое дело одному из младших братьев. По каким причинам выбор пал на Николая не известно. Может быть, у старших уже было своё дело, а может быть, у Николая были к такому ремеслу наклонности. Как бы то ни было, Николай Михайлович стал бондарем. И чтобы производить такое количество бочек, должна быть целая мастерская, или – бондарный цех. Возможно с помощниками и подмастерьями.
 
К 1917 году в селе Секисовское проживали: Домохозяин Куропаткин Яков Михайлович, 62 года, крестьянин, русский. Пчеловод. Старожил. Жена Мария 61года, и дочь Матрона (учитель) 25 лет. Из переписи видно, что только две женщины старшего поколения не умеют читать. А все остальные, включая
детей грамотные.
 
Сын Садок 41, с женой Ольгой 40, внук Федот 19 и Евфим 22 года, только что закончивший училище и получивший звание – псаломщик. Сыновья Садока Адриан и Платон учатся в Бийске на священников.
Два других сына Якова уже стали священниками и живут в других селах, в  своих приходах:
Терентий Яковлевич, с женой Августой в селе Долганка. У них четверо детей: Борис, Валентина, Зоя и Ангелина.
Сидор Яковлевич настоятель храма Архистратига Михаила в Нижнекаменке. У него с женой Марией пятеро детей: Петр, Николай, Лидия, Надежда и Агния. Потом у них ещё родятся дети. А последним двадцать вторым ребенком родится Юлия – моя мама.
Сыновья стали уважаемыми и обеспеченными людьми.
У них, на двоих уже 9 детей.
 
Внуки на лето приезжают к деду Якову. Моя мама вспоминала, как ездили с другими внуками в Секисовку – «подкормиться».  Вспоминала, что любила всё, кроме брынзы, а любовь к меду сохранила на всю жизнь.

 Вот и наступила светлая зажиточная жизнь! Впереди манящее будущее!
;
8. Революция
Земли вокруг Секисовки не относятся к степной полосе. И мест под пашню мало, и земля малоплодородная и урожайность была низкая: в среднем 8-9 центнеров с одного гектара. И все же «польские» деревни в дореволюционное время считались самыми зажиточными на Алтае. «Поляки» всегда исправно платили налоги. Дело было в том, что старообрядцы были необычайно трудолюбивы и предприимчивы. Летом работали на земле, а зимой не лежали на печи, а занимались разными промыслами.  Не наемные работники, а семья, добросовестно трудившаяся на своей земле, занимавшаяся ремеслом и составляла основу благополучия. Необходимо отметить, что на 1912 год по Усть-Каменогорскому уезду батраков было всего около 3-х процентов от общего числа жителей.
Ещё Карл Ледебур в 1826 году посетивший Алтай в книге «Путешествие по Алтайским горам и предгорьям Алтая пишет: «… живут в достатке; бедствуют лишь те, кто слишком ленится или пьянствует.»
Все располагало к богатой и счастливой жизни. И действительно, здесь жил свободолюбивый, бойкий народ, крестьяне без каких бы то ни было рабских наклонностей.  О какой классовой борьбе здесь могла идти речь, если о бедняках знали, как о лодырях и пьяницах, не желающих трудиться? Те, кто хотел и умел работать, жили безбедно.
Жизнь в селе нарушает империалистическая война. Началась мобилизация крестьян, реквизиция для нужд фронта лошадей и продовольствия. Война затянулась.
В 1917 году, привычный уклад отлаженной жизни, был  нарушен революцией. После 1917 началось резкое обеднение Алтайских крестьян. Вывоз масла с Алтая в 1922 году уменьшился в 10 раз.
В Бийском училище занятия прекратили, студентов отправили по домам.  Адриан и Платон не доучившись вернулись в деревню. Адриана взяли работать учителем в Секисовской школе, а Платону было всего 15 лет, он стал помогать отцу по хозяйству.
Кто-то Революцию поддержал, а другие были против новых порядков. Началась гражданская война. А затем пришла  и разруха. С введением ленинского военного коммунизма хлеб у крестьян просто отнимали, проводя так называемую продразверстку. Но крестьяне отдавать не хотели. Начались репрессии.
Вернулся с фронта в село большевистски настроенный солдат Рыльский Василий Савельвич, (oн наш oчень дальний рoдственник из тех Рыльских, чтo ушли из Cекисoвки и oснoвали деревню Быструха). В школьном музее села Быструха  хранятся воспоминания: «Избрали меня в волостной ревком…, куда входило четыре села, - пишет Рыльский В.С., - собирали собрание в доме, реквизованном у кулака Васильева К.В.» - так как семейство Васильева было выселено из дома. Занимался ревком распределением экспроприируемых земель и заготовкой хлеба»
Но в конце мая обстановка меняется. Происходит переворот. Начались аресты. «Прискакал вооруженный отряд в 20 человек и с ним был кулак Васильев» - пишет Рыльский В.С., «Меня арестовали и привезли в штаб, поручик приказал «выдрать меня». А так как Усть-Каменогорская была переполнена арестованными большевиками и активистами, многих стали отпускать под залог или поручительство. «Надзиратель сказал моему отцу, что нужно поручителя попа или купца, - пишет Рыльский, - и поручился за меня старообрядческий поп из Черемшанки Бушуев Иван, и меня отпустили домой».
 «… через 12 дней снова арестовали меня и увезли в Усть-Каменогорскую тюрьму» - пишет Рыльский В.С.. Летом 1919 года в тюрьме вспыхнуло восстание Рыльскому В.С., в числе немногих, удалось скрыться. «Меня увезли под гору Синюху на заимку, где я прожил до прихода Красной Армии», - пишет Василий Савельевич.
Потом «меня назначили командиром 13-й Самовостанческой роты для обороны сел - писал Рыльский В.С., - рота состояла из 60 человек, жителей Быструхи, Зимовья, Малой Убинки и Секисовки.»
Когда власть укрепилась, усилились репрессии. Срывался план по изъятию  хлеба. В связи с этим в 1920 года произошло совещание, где было решено: «Составить список товарищей Бахееву (Бажову) для проведения продработ и предоставить его на утверждение». Это именно тот Бажов, который написал «Малахитовую шкатулку». Под фамилией Бахеев он вел подпольную деятельность в районе Усть-Каменогорска в 1919 году. Там, Бажов оказался одним из 28 городских коммунистов - был членом губревтрибунала. Как говорят - самым ярым.
В Усть-Каменогрский уезд в помощь для продразверстки направляют из Омска 12 военных отрядов в составе 300 человек. Приезжие, увидев такие богатые хозяйства, отбирали у крестьян всё подряд. Несогласных арестовывали, а то и убивали. Хлебозаготовительная компания, превратилась в настоящую войну против крестьянства. Со двора вывозилось все: картошка хлеб, мясо, птица и скот. Вспоминает Бояринов Ф.Т.: «прихожу домой, а бабушка плачет, у нее даже «смеретку» (материя для своих похорон) забрали». От мужчин было труднее добиваться признания о спрятанном хлебе, пытали женщин. Рассказывает Голованов И.Г. (1910 года рождения): «Андрееву Хавронию Петровну выводили к проруби, говорили, что если не скажет где зерно, то ее утопят». Чтобы сосед на соседа доносил, применяли методику «вынуждения». «Троеглазову Марию Викуловну неоднократно поднимали ночью и выводили на допросы, а у нее было пятеро маленьких ребятишек, - вспоминает Голованов И.Г. – они хотели, чтобы муж ее начал с ними сотрудничать». В итоге выгребли всё, подчистую, и зерно было засыпано сверх плана государству.
В 1929 году десятки тысяч крестьян были репрессированы в ходе так называемого "раскулачивания". За год было фактически ликвидировано более половины крестьянских хозяйств региона. "Зажиточных было много. Они зажиточные как? Вот свою жнейку держали. Он пожнет тебе - поможет. А ты пойдешь ему снопы повяжешь, отработаешь. Семей шесть у нас раскулаченных было. Кого из-за пасеки раскулачили, кого из-за чего", – вспоминали старожилы Малиновки Заринского района на Алтае.
Из воспоминаний Михайловой Анастасии Захаровны: "Я родилась в 1906 г. в Алтайском крае. Жила с матерью. Отец служил семь лет, вернулся, а в 1914 г. снова ушел. Воевал на германской. Мама держала 2 лошади, 3 коровы, 12 овечек, 12 гусей, 50 курей, 4 свиньи. Сама пахала. У нас было 16 десятин земли. Те, у кого 2-3 коровы, 2-3 лошади - это самые бедняки и считались. Богатые, зажиточные же те, у кого было лошадей 10-15. А кулаками считались уже те, кто держал по 50 - 70 лошадей, коров, имел заимку (это - как нынешняя дача), работников. Сибиряки - люди крепкие, зажиточные…"
А после раскулачивания сборы зерна в стране в течение 2-х лет упали почти в два раза. Зимой 1932 года начинается страшный голод, в ходе которого умерли около 7 млн. человек. Газеты того времени если писали о голоде, то только о том, что кулаки прячут хлеб, не едят, и умирают от голода назло Советской власти. Это были самые страшные месяцы для крестьянства. Вспоминает Баяринов Ф.Г. : «Сосед наш, Поляков Игнатий Данилович, с восемью ребятишками опух с голоду, у него забрали все до нитки», «Отец привез из под села Секисовки белой глины, - вспоминает Акентьева Мария Васильевна, - говорили, что ее можно есть, мать с последней мукой смешала ее и испекла лепешки. К утру у нас распухли животы, чуть не померли, хорошо, что молоко было».
За 20 лет, к 1936 году от насилия, репрессий и голода количество жителей в Секисовке уменьшилось на треть.
Жизнь вроде бы налаживалась, но в 1937 году начинаются сталинские репрессии. Не щадили и своих. «Осенью, вечером меня арестовали двое вооруженных, - вспоминает в своих мемуарах Рыльский В.С., - и привезли в Усть-Каменогорск. Утром предъявили 58-ю статью и на 10 лет увезли на Колыму». В этот год из села забрали 32 человека, вернулись всего 5 человек.
Воистину «Революция пожирает своих детей».
Не избежала репрессий и семья Куропаткиных. Первого арестовали  Ефимия.
 Ефимий Садокович Куропаткин в 1918 году был рукоположен в диаконы, а в 1924 стал иереем в  селе Саввушка  Змеиногорского уезда, где в 1932 году его и арестовали. Приговор -10 лет лагерей. Он выжил и в 1946 году после освобождения вернулся в Алтайский край.
Из отчета, уполномоченного по Алтайскому краю (Третьяковский р.) за 1945г.:
   "В этом районе поселился прибывший после отбытия наказания священник
Куропаткин.  Нахождение его в районе сказалось на оживлении религиозных проявлений  населения и подачи верующими ходатайств об открытии церквей". Потом служил в Рубцовске. А в 1949 году стал протоиереем и настоятелем, Петропавловского собора в Томске.  В 1960 года, когда ему исполнилось 65 лет, он становится (не забывая, что его предки были единоверцами) настоятелем Свято-Троицкая единоверческой церкови в г. Томске. В том же году он был полностью реабилитирован. Умер он в 1968 году и похоронен в городе Топки, Кемеровская бласть. У Ефимия было трое детей: Николай, Ольга и кто-то ещё.
В 1935 году Терентия Яковлевича без суда и следствия вывели за околицу села Долганка, где он был настоятелем храма, и расстреляли. Жена - Августа Николаевна (потом она работала акушеркой), осталась со старухой матерью и с пятью детьми на руках.
В 1937 года расстреляли Андриана Садоковича. Он был учителем школу в селе Тарханка.
В 1938 роду расстреляли Сидора Яковлевича.  Это мой дед (о нем и его семье есть отдельный рассказ).
Он жил со своей семьёй в Нижней Каменке, с 1924 года подвергался гонениям. Потом начали закрывать церкви. Закрыли церковь в Нижнекаменке. Сидора Яковлевича перевели в другую, а её тоже закрыли. Так его переводили несколько раз. Он служил в церквях в Кабановке, Чупино, Новошипуново, Калмыцкие Мысы. А в 1938 году был арестован и расстрелян в Барнауле.  Осталась уже пожилая жена и 7 детей. Его семье даже не сообщили. Моя мама до своей смерти не знала, как он погиб её отец и где похоронен.
Как не узнала и то, что его реабилитировали за отсутствием состава преступления в 1959 году.
Фото Сидора Яковлевича. 
Куропаткин Платон Садокович переехал с женой Степанидой Федоровной в село Глубокое и работал бухгалтером, пока в 1942 году не призвали на фронт. У него было 3 детей.  А вся остальная семья Куропаткиных во главе с моим прадедом Яковом жила в Секисовке. Остался ли кто из них в селе или нет? Как они жили в эту тяжелую для всех пору, я не знаю, но может, какие потомки живы, и что-то расскажут. Знаю, что Федот, сын Садока женился, и у Федота были дети.
Рыльских из Волчихи, как рассказывал мой отец Иван, не трогали, потому, его отец воевал в гражданскую войну на стороне Красных и стал инвалидом - вернулся без 4-х пальцев на руке. Самих не трогали, а зерно, лошадей и скотину мало-помалу забирали. До революции их хозяйство было как у всех – среднее. Были и земля и лошади и коровы.  А  когда  начали сгонять в колхозы, у Рыльских оставалась только одна корова, которую берегли как самую большую ценность. Но в итоге Рыльские из нашей семьи в Волчихе не остались, а перебрались в Усть-Каменогорск.  ;
9. Война
В 1941 году началась война, и тоже собрала свою жатву.  Много Рыльских  и Куропаткиных из Секисовки ушли на войну.
Рыльский Иван Иванович -  мой отец тоже воевал. Награжден пятью медалями и орденом. Ему повезло – остался жив.
А мой дядя – брат моей мамы Петр Сидорович Куропаткин  пропал без вести на Ленинградском фронте 27 августа 1942 года
Куропаткин Платон Садокович  (мой двоюродный дядя) из Секисовки погиб на Ленинградском фронте в 1943 году. Награжден медалью «За оборону Ленинграда»
Сын Терентия Яковлевича - Куропаткин Виктор Терентьевич - (мой двоюродный дядя).  1921года рождения, тоже воевал.  Майор, штурман ночного Бомбардировочного полка. Награжден  тремя  медалями и четырьмя орденами.
Внуки Садока (мои троюродные братья):
 сын Федота Садоковича - Куропаткин Федор Федотович, (мой троюродный брат) г.Лениногорск ул. Тохтарова д.40 мл. лейтенант умер от ран. Похоронен 07.06.1945 в Польше, г. Зорау, офицерское кладбище при комендатуре могила № 63;
сын Ефимия Садоковича - Куропаткин Николай Ефимович был на войне, стал калекой, лишился ноги;
На войне служили много дальних родственников Куропаткиных  из Секисовки:
Куропаткин Алексей Григорьевич, погиб в плену 1943 г 
Куропаткин Иван Кузьмич, пропал без вести 1943 г.
Куропаткин Карп Игнатьевич, награжден Орденом Красной Звезды.
Куропаткин Иван Данилович, награжден Орденом Отечественной войны
Куропаткин Ефим Перфильевич, лейтенант, танкист. Медаль «За победу над Германией
Куропаткин Ефим Кириллович. Убит. Похоронен - Белорусская ССР, Витебская обл., Дубровненский р-н, д. Боброво
Куропаткин Иван Фатеевич, пропал без вести 1944 г.
Куропаткин Петр Николаевич род. 1893 г, ранен 1943 г
Куропаткин Филипп Петрович, род. 1926г, служил рядовым.
На войне служили много моих дальних родственников Рыльских из Волчихи:
Рыльский Федор Осипович, пропал без вести в 1943 году, проживал на станции Защита.
Рыльский Петр Михайлович, в 1943г пропал без вести
И ещё Рыльских из Секисовки - дальних родственников на войне было 19 человек, а Рыльских из Быструхи – воевало 37 человек.
;
10. Рыльский и Куропаткина
В 1950 году волею судеб, в Новосибирске, совершенно случайно (хотя конечно, ничего случайного не бывает) за почти тысячу километров от Секисовки встретились и поженились бывший фронтовик и
         
будущий офицер Иван Рыльский и учительница Юлия Куропаткина.
Они так и не узнали то, что мы знаем сейчас: что их прародители вместе пришли из польши и были основателями Секисовки.
У них в 1955 родился я – Рыльский Аркадий Иванович.
После свадьбы мои родители 25 лет мотались по  сибирским гарнизонам. После демобилизации осели в Тамбове.
 
;
Я в 1978 году женился на Наталье Ошурковой.
 
И через 40 лет совместной жизни совершенно случайно (хотя конечно, ничего случайного не бывает), когда Наталья начала интересоваться историей своей семьи из деревни Мартьяново, что на реке Чусовой, выяснилось, что у отца Натальи Кирьяка Онуфриевича, на самом деле была фамилия – Мезенин. И он прямой потомок Протопопа Аввакума (1620-1682) главной фигуры церковного Раскола, вождь и культовая личность старообрядчества. Существует свидетельство: «Деревню Мартьяново основал сын протопопа Аввакума – Прокопий. Он бежал из Архангельской губернии с реки Мезень. Прокопий раскольник. Беглый присвоил себе прозвище Мезенин по названию города, из которого скрылся, преследуемый за старую веру и скрыл свою настоящую фамилию».   
Выходило, что и я и моя жена Наталья происходим от предков, которые были старообрядцами. Наверное, что-то через наших родителей передалось нам от наших далеких предков, и это, как только мы встретились, мгновенно сблизило нас и ведёт по жизни до сих пор.
Моя мама была верующей. Каждый день молилась. Соблюдала все посты. Каждое воскресенье ходила в церковь. Последние десять лет её жизни, когда ноги уже плохо ей служили, каждое воскресенье в церковь возил её я. В нашей церкви у неё было своё место и свой стульчик.
   В 1979 году у нас родился сын Илья Аркадьевич. Он женился на Ксении Арбузовой и у них родились две дочки. В 2011 году Таисия, и в 2013 году Виктория. И фамилия у них Рыльские.
 

11. Сейчас
Сейчас село Секисовка переживает не лучшие времена, а от Волчихи, судя по снимкам из космоса  – осталось десяток домов.
Что сохранилось от семьи Рыльских? В Усть-Каменогорске, на станции Защита жили хозяин Иван Рыльский жена Груша и дети Илья, Ирина, Иван (мой отец), Женя (Евгения) и Федор. Все они уже умерли. У Ильи были две дочки. Сыновья были у Фёдора – Геннадий и у Ивана я – Аркадий. У меня только сын Илья, внуков нет, только внучки. Если у Геннадия нет сыновей, значит наша ветка Рыльских, закончилась.   
Потомков Куропаткиных я знаю больше.
От Терентия Яковлевича остался сын Борис Терентьевич
Родился в селе Кокши в 1911 году. В 1934 году окончил Новосибирский строительный техникум С 1934 по 1936 служба в РККА. Жена Шишлина Александра Александровна (1914 — 1992) С 1951 году начальник Кольчугинского стройуправления на строительстве обогатительной фабрики шахты им. Кирова, г.Ленинск-Кузнецкий. С 1955г. по 1975 начальник Полысаевского шахтостроительного управления. Строил дома, кинотеатр «Родина», школы, клубы, горбольницу №5, заводы КЭЛ и «Кузбассрадио», Дворецца спортивной гимнастики в Ленинске-Кузнецком. Умер 1993г.
От Ефимия Садоковича осталась младшая дочь Ольга Ефимовна, учительница русского языка и литературы в городе Шемонаиха в Восточном Казахстане в 1937 году вышла замуж за Бутина Георгия Ивановича завуча школы (погиб 15 февраля 1945 года под Кенигсбергом). Ольга умерла в 1983 году, похоронена в Шемонаихе. Двое детей — Бутин Александр (при рождении Эдуард) Георгиевич, 1937 года рождения, работал— начальником цеха на горно-обогатительном комбинате, директором комбината сборного железобетона, одно время даже в техникуме преподавал… умер в сентябре 2006 года, похоронен в Шемонаихе рядом с матерью. Дочь Гелия Георгиевна Бутина (Мартыненко) 1940 года рождения, работала зав. хирургическим отделением Шемонаихинской районной больницы. Сейчас с семьёй проживает на Украине в Днепропетровске. Сын Бутина, Бутин Александр Александрович 1975 года рождения. Инженер — геодезист, живет в Екатеринбурге. (У него сейчас ложки оставшиеся от Якова и Садока.)
Знаем потомков Николай Михайловича.
Детство  Николай провел в доме старшего брата Якова Михайловича.  Яков помог Николаю организовать своё дело, которое его кормило. Как написано выше, Николай стал бондарем. Вскоре Николай жениться, и уходит со своей семьей из дома Якова. В переписи 1917 года видно, что Николая в семье Якова не числиться.
В 1893 у Николая рождается сын Петр, который продолжает дело отца – он остается бондарем.
В 1916 Петр берет в жены Анну Ефимовну. И в 1926 у Петра рождается сын Куропаткин Филипп Петрович. После революции у бондарей Николая и его сына не стало заказов, не стало работы, не стало доходов. Семья переезжает из Секисовки в Усть-Каменогорск. Потом в  1939 году родился Борис Филиппович, а в 1966 году Сергей Борисович. Сейчас от этой линии Куропаткиных остался, переехавший из Усть-Каменогорска в  Подмосковье, в Апрелевку Куропаткин Андрей  Сергеевич 1989 года рождения. У него есть дочь и сын Куропаткин Матвей Андреевич. 
Про потомков Сидора Яковлевича – моего деда отдельный рассказ. Но его потомки происходят от его дочерей, как я от Юлии, или как мои двоюродные братья – Константин и Юрий Яковлевы, от сестры моей мамы Тамары. (На сайте Юрия эти материалы и размещены). Дочери Сидора Яковлевича вышли замуж и поменяли фамилии. Поэтому мы не Куропаткины. Но не все!
Один из его потомков - Куропаткин Сергей сейчас живет в Усть-Каменогорске. Это мой двоюродный брат, сын сестры моей мамы, Зои Сидоровны Куропаткиной. И у него есть два сына: Алексей и Николай. Так вот у Алексея долго не было детей, но в 2017 году родился сын Илья. Так вот, по моим данным это единственный, живущий сейчас потомок не только Исидора, но и его отца Якова.
А вы говорите – «Аx Mаркес», «Аx «СТО ЛЕТ ОДИНОЧЕСТВА».
12. Итог
Предки и Куропаткиных и Рыльских – российские раскольники, бежавшие в Польшу.
Из Польши были высланы на Алтай, т.е. были ссыльными.
В 1766 году вместе с другими ссыльными основали  новую деревню Секисовскую.
Куропаткины к 1791 году  стали единоверцами, ходили на исповедь и причащались.
Предки Рыльских были старообрядцами, с большой вероятностью беглопоповского толка.
Куропаткины и Рыльские никогда не были крепостными.
Часть наши предков Куропаткиных остались жить в селе Секисовка и может быть их потомки (наши родственники) до сих пор там живут, а часть в 20х-30х годах переселились в Усть-Каменогорск.
Мои предки Рыльские в 1856 году ушли из села в глухое таёжное место и основали новую деревню Волчиха и в 1925 году ещё жили там, а потом переселились в Усть-Каменогорск.
 

Рыльский Аркадий        +7 (916)560-33-54
E-mail: rlsk-ai@mail.ru