Отражение. Глава 10

Вика вздохнула, глядя перед собой.
- Эх, как же все-таки бренна наша жизнь! Вот был ты, и вдруг нет тебя. А в следующий час тебя уже вскрывает какой-нибудь именитый мясник, которому никак не дадут звание доктора наук, и которому нужно теперь все больше и больше трупов, нужно вскрывать и кромсать, чтобы доказать этим дуракам из ВАК свою значимость…
- Виктор Павлович, аутопсия…
- Что? А, точно… Кхм. Этот тип накладываемого шва, по-простому, называется «матрасный», конечно, но мы-то, дети науки, знаем…
Седой, лысеющий патологоанатом прочистил горло, снова начиная диктовать под запись, то, что Вика и без него знала. Теоретически. Она уже битый час слушала старого врача, который то и дело сбивался с учебной информации на собственные мысли и переживания. В кои-то веки она порадовалась, что не стала включать диктофон.
- Ну-ка, отложи записи и помоги, заодно покажу более детально. Небось со свежими мало общались, вам в вашей этой академии, знай, только заспиртованных показывают. На самом деле отличий мало, но они есть. Вот запах, например. А еще ткани на срезах. Подходи, подходи, не бойся, чай, не укусит, – ухмыльнулся Виктор Павлович, – Детали, детали… Вроде бы мелочи, но, как говорится, в них, деталях, сам Дьявол кроется.
Виктория стоически отложила записи и поправила маску на лице. Перчатки она надела заблаговременно. Она понимала, что в целом ее помощь неудавшемуся доктору наук не нужна, но энтузиазма ему было не занимать.
Когда они закончили, Виктор Павлович еще раз проинструктировал и показал, как правильно и тщательно мыть руки, и прочее, прочее, прочее… Вика терпеливо слушалась, повторяла за ним и запоминала сказанное.
- Эх, девчонки. Вам бы, молодым да красивым, в косметическую медицину идти, а не вот в это все. Ну да ладно. Подожди немного тут, а я пойду сбегаю к нашим бумажкоперекладывателям, подпишу кое-что, заодно и тебе практику оформлю. Ты пока тут побудь, на случай, если кто зайдет.
Вика не согласилась, но и не отказалась. Еще точнее – она просто не успела среагировать.
- Ну что ж…
Она взяла свои записи, поправив очки. Надо было записать то, что не успела. В целом, оставаться в морге ей было не страшно. За все время обучения, да и жизни в целом, девушка усвоила, что бояться надо не мертвых, а живых. Труп, даже если бы и мог бы хотеть причинить тебе вред, не смог бы. На то он и труп, в конце концов.
В целом Вика всегда вела себя скромно, но при этом была достаточно общительной, и, говоря откровенно, хотела выучиться на красный диплом. Разумеется, она понимала, что оценка и практическое знание зачастую не идут рука об руку. Но с хорошим дипломом она не пропадет, и потом, ординатура - вещь полезная, так или иначе показываешь, чего ты стоишь, на тебя смотрят, запоминают. После университета было бы неплохо устроиться на хорошую работу. В конце концов, не вечно же ей жить с сестрой. Можно построить карьеру, а когда работа надоест, можно будет попробовать обзавестись собственной семьей. И жить нормальной жизнью.
Да, нормальной спокойной жизнью. Прожить ее и также закончить в морге, на чьем-нибудь разделочном столе.
Девушка посмотрела на оставленный труп. Она подцепила пальцем бирку и прочитала еще раз имя, время смерти. Умершей была достаточно молодая женщина, ей едва было за сорок, выглядела хорошо – по крайней мере настолько, насколько это было возможно для мертвого. Умерла от рака чуть больше суток назад. Да уж. Незавидный жребий.
Виктория еще раз посмотрела на лицо мертвой женщины. Оно было спокойным, безэмоциональным. Шатенка. Студентка еще раз вздохнула. Она надела перчатку на одну из рук и, слегка наклонившись, дотронулась до стежков под ключицами. Брюнетка по началу учебы часто себя успокаивала, что мертвым уже не страшны ошибки студентов, и раз уж так сложилась жизнь, обернувшись смертью, то надо хотя бы отблагодарить за это погибшего, ведь данные вскрытия, анализы и прочие исследования зачастую могут спасти жизнь другим.
Сама она даже думала написать в завещании, что отдает свое тело для научных и практических исследований. Вряд ли можно себе представить бОльшую пользу, которую ты можешь сделать, будучи уже мертвым.
Не было сомнений в том, что, каким бы раздражающим ни был Виктор Павлович, свое дело он знал – даже разглагольствуя на отвлеченные темы и диктуя студентам под запись, швы он наложил крайне точно и аккуратно. Вика задумывалась, разглядывая нить, и провела пальцем по закрытой ране, которая уже никогда не срастется.
- Мне очень жаль, что так получилось, – тихо, словно самой себе, сказала Вика.
Девушка вздохнула и разогнулась. Неудавшегося академика все еще не было. Она снова стянула перчатку и подошла к двери. Выглянув за нее и не обнаружив никого в коридоре, Вика вернулась назад, достала из кармана телефон. Разумеется, в подвале больницы ловило плохо, но кто знает – сестра могла дозвониться и на выключенный телефон, если это было нужно. К тому же хотелось проверить – вдруг ей написал молодой человек, который давно нравился. О том, что Антон существует, Виктория решила от сестры умалчивать, ведь Анна могла впасть в режим «старшая в семействе» и начать суетиться, разглагольствовать о нравственности,  безнравственности и прочих подобных вещах. Рыжая девушка совсем не была ханжой, даже наоборот, но младшую сестру опекала, словно квочка.
Новых сообщений не было, поэтому Вика попыталась написать сама, но, к сожалению, сигнала совсем не было. Стоически вздохнув, девушка решила закончить свои записи. Она подошла к телу и еще раз взглянула на бирку.
- Виктория Альбертовна Велимир. Тезки, значит…
В этот момент взгляд Вики зацепился за что-то едва уловимое на руке трупа. Она подошла поближе и еще раз взглянула на пальцы. Совершенно неожиданно они шевельнулись.
- Что…
Девушка одернулась на мгновение, но потом, торопливо надев перчатку, снова внимательно присмотрелась к руке женщины.
Пальцы снова дернулись, в этот раз более явно.
Вика понимала, что этого быть не может. Конечно, трупное окоченение уже могло начать сходить, но расслабление мышц это одно, а вот движения…
Рука женщины дернулась. Уже целиком.
Вика отскочила прочь, замерев от страха и непонимания. Она так и смотрела, застыв, как труп приходит в движение. Как судороги, начавшиеся с пальцев, постепенно расходятся по всему телу.
Происходившее было настолько нереально, что девушка подумала, что наверняка заснула, пока ждала академика. Спиной брюнетка прижалась к писчему столу, сжав его край до боли в пальцах. И боль эта была вполне реальной.
Вика не могла произнести ни слова, даже закричать – было ощущение, будто кто-то засунул ей в глотку невидимую руку, сжатую в кулак.
- М.. не оч.. чень….
Вика не выдержала и сползла на пол. Труп издавал звуки, похожие на шипение.
- Что… Боже…
Сердце бешено заколотилось. Ни разумным, ни бессознательным не объяснялось то, что труп снова мог начать говорить. Эта женщина абсолютно не могла быть жива. Не могла…
В этот момент почившая Виктория Альбертовна Велимир повернула к студентке голову и застыла, глядя на нее слепыми, поблекшими глазами.
- …Жа-а-а-аль….
Адреналин внутри молодой девушки буквально взорвался. Вика закричала и, вскочив с пола, побежала к двери. Она захлопнула ее за собой и даже сквозь гул крови в ушах и сбившееся дыхание слышала, как восставший мертвец шевелится за дверью.