Владимир Фомин в контексте череповецкой культуры

  Владимир Александрович Фомин, для всех кто знал и ценил его, был незабываемым человеком, увлечённым, ставившим в жизни серьёзные задачи. По своей основной специальности он был начальником смены на серно – кислотном производстве (один из главных цехов) ФосАгро Череповца. Друзья знали, что после окончания Химико - Технологического института в Ленинграде, он какое – то время жил и работал в Казахстане, занимался бизнесом, но большую часть жизни провёл в Череповце вместе с семьёй. Отметим, что Владимира, как отменного специалиста долго не отпускали на пенсию, для того чтобы он свой богатый производственный опыт передавал следующим поколениям. Однако, вне рабочего времени, его часто можно было встретить в библиотеке, читальном зале архива, на презентациях книг, на выставках живописи, на заседаниях череповецкого литературного объединения. У Владимира Фомина была одна, но ярко выраженная страсть – книги, естественно в своих занятиях как коллекционер, он не пропускал  картины череповецких авторов, редкие  открытки, гравюры, марки,  словом всё, что касалось Череповца. Темами, интересовавшими коллекционера, также  были творческое наследие  поэтов  Батюшкова, Пушкина, Тютчева, Северянина, Рубцова, Высоцкого. В коллекции собирателя были уникальные и даже порой прижизненные экземпляры книг некоторых из перечисленных авторов. Квартира Володи в Череповце и дача были полны книг, которые стояли на полках по ранжиру интересов библиофила, а вот те книги, которым не хватало места на полках гордо лежали посреди большой комнаты, как духовный айсберг, возвышаясь почти до двух третей человеческого роста. Мимо этой горы знаний можно было передвигаться только боком, рискуя задеть мебель и книжные полки. Это те, с которыми не могу расстаться, говорил он, а вот книга начала 19 века, цену скажу только на ушко… Одно время занимаясь бизнесом в Санкт- Петербурге и имея некоторые свободные деньги Владимир Фомин вкладывал их в книги, в своё книжное собрание, которое и горело и терялось, в связи с переездами. Несколько незабываемых вечеров просидели мы с Володей «исследуя» его собрание, обмениваясь некоторыми экземплярами. Володя был щедр и добродушен, зная мою слабость к поэзии Н. М. Рубцова, а я вспоминал, с каким волнением дарил ему свои первые поэтические сборники с надписью «С надеждой не затеряться в твоём великолепном собрании» или книги по рубцовской тематике. А Фомин наряду с Пушкиным Рубцова понимал, ценил, читал и собирал, как, впрочем, и наш общий друг Сергей Дмитриев. Они и ушли из жизни один за другим. Володя сильно расстроил Сергея своим звонком о том, что положение почти безнадёжное, но пережил своего друга почти на два месяца. Горько об этом писать, но ещё более горько осознавать, что ни тот ни другой больше не заговорят, не поддержат, не подскажут. Родство душ, основанное на общности интересов, многого стоит, а радость общения в этом случае  оказалась просто бесценна. Владимир Фомин был сконцентрирован на череповецкой литературе и культуре, в самом широком смысле слова. Проводя много времени за работой как исследователь, он сделал немало настоящих открытий. Например, что единственная басня К. Н. Батюшкова написана в Череповце, по крайней мере, название нашего города стоит под ней. Володя был непременным гостем на поэтическом празднике во Владимировке и предоставлял раритетные книги И. В. Лотарёва для выставок в музее Игоря Северянина. Его можно было встретить на поэтических вечерах, презентациях, особенно поэта Александра Пошехонова и барда Сергея Дмитриева, вечерах памяти Николая Рубцова, на открытии бюста Константина Батюшкова, на научных конференциях. Владимир Фомин предоставлял графический материал по творчеству А. Т. Наговицына Вере Филипповой для научных публикаций. Заходил на огонёк в мастерские художников Валентина Шагинова, Владимира Татаринова, в дом поэта Сергея Созина и везде был своим человеком, немногословным, но имевшим своё мнение, которое высказывалось  очевидной сильной личностью. На юбилее череповецкого литературного объединения Владимир Фомин поразил собравшихся тем, что  прочитал доклад о череповецкой литературе с  18 века  до наших дней. Это был полный список авторов и их биографий, издательства, выходные данные книг. Было видно, что почти все книги он держал в руках, а сведения собирал в течение не одного года. С  ним было интересно – познавательно общаться и молчать, дискутировать за рюмкой и за чашкой чая. В собирании книг, картин  он дружески соревновался с  Сергеем Дмитриевым, но оба прекрасно понимали, что победить в этом соревновании нельзя, можно только иной раз удивить-поразить, а в другой раз удивиться  поразиться самому от удачного приобретения друга. Духовные ценности, по большому счёту собирал Владимир Фомин, и, будучи человеком большой души, щедро делился ими с окружающими. На даче Володи, на реке Ворон, нередко собирались литературные посиделки.  Его дом, похожий на музей крестьянского быта с утварью, патефоном, коллекцией открыток довоенного Череповца, становился сценой для стихов, песен, а сам хозяин лихо играл на гармони. Володя печатал свои статьи и материалы в газете «Речь», альманахах «Воскресенский проспект», «Над Шексной», «Фосагровская лира», консультировал ряд авторов и изданий Череповца. Однако публичность не была свойством его характера. Вот углублённость, начитанность, профессионализм и интеллигентность были его отличительными чертами. Таким мы и запомним В. А. Фомина, большого человека душой и телом, умного доброго, отзывчивого друга, увлечения которого помогали людям и были ярким явлением череповецкой культуры.