Так близки, что аж чужие

— У нас не будет завтра. Эта ночь последнее, что у нас есть, – сказала женщина лёжа на кровати. Слеза медленно стекала по щеке, как последняя капля сожаления в рушимой надежде.

Мужчина с женщиной лежали друг напротив друга. Ночь в объятиях разочарования. За окном сильный дождь. Холод пробирался сквозь щели в окна и блуждал по комнате. Капризная ночь с грозой, выказывала свою мощь, как несогласие с этой парой.

— Нам не стоит терять эту ночь на сон, – ответил мужчина и положил свою на её руку.
— Мы не будем.

Они лежали и какое-то время смотрели друг на друга молча, прислушиваясь к непогоде. Дождь бил по окнам. Гроза была не только за окном, но и в душе каждого из них, но они изо всех сил пытались сохранить спокойствие, делая временами хладнокровный вид. Мнимая бездушность заставляла дрожать стены.

— Скажи, когда по-твоему нам нужно было расстаться? – тихим голосом, не торопясь, проговорила она высохшими губами.
— Я не знаю, – жалостью, отвечая мужчина, сам проронил слезу.
— Нам надо отключаться друг от друга, начать дышать самостоятельно. Ты ведь знаешь, – в нарастающей истерике говорила она дрожащими губами, сдерживая слёзы.
— Я не могу. Я…я, – закрыл лицо рукой.
— Мы сможем, – убрала его руку своей холодной рукой и вытерла слезу.

Он взял её за руку и, пытаясь совладать со своими эмоциями, преподнёс к губам.

— Кажется ты замёрзла. Я поставлю чайник. Будешь кофе?
— Буду.

Мужчина встал и ушёл на кухню. Через время вернувшись с пледом в руках, накрыл женщину, лежащую, закрывшись обеими руками, рыдая. 

— Иди сюда. Не плачь, – он сел рядом, приподнял обессилевшее тело и прижал к груди.
— Извини. Я не должна была дать волю слезам. Я не должна…
— Если бы я ответил тебе «никогда», чтобы ты тогда ответила сама? – поглаживая её волосы.
— На что?
— На вопрос про когда нам стоило расстаться.
— Нам и не стоило начинать. Тогда бы не пришлось расставаться.

Молчание.

— Кажется чайник кипит, – он встал и ушёл на кухню.

Женщина встала, взяла пачку сигарет со стола, села на окно, закутавшись в плед и закурила.
Через время мужчина вернулся с двумя чашками американо. Подошёл к окну, протянул чашку и выхватил из рук женщины сигарету, затянулся, после вернул сигарету.

— Гроза стихла.
— Вижу.

Молчание какое-то время, что разрывало душу. Он повернул взгляд на настенные часы. На часах пошёл первый час ночи. Закурив ещё одну, сел рядом. Она докурила и смотрела на него в отчаянии.

— Для чего нам эта ночь? Что она даст? Разрыв сердца? Зачем?
— Мы хотели таким образом проститься друг с другом. Запомнить счастливые моменты и не вспоминать плохое, – взяла у него сигарету затянуться.
— Пока что ничего, кроме убийственного состояния я не чувствую. Это как стоять на краю обрыва, понимать, что прыжок тебя разобьёт и всё равно прыгнуть, – наслаждаясь никотиновой кислотой, старался быть спокойным.
— Это лучшее, что мы могли сделать, – допивая кофе снова взяла сигарету затянуться.
— Я будто медленно умираю. Моя душа словно покрыта метастазами. Я понимаю это, но ничего не могу с этим сделать. Это убивает меня изнутри. Ответь, как мы обманулись? Как мы не заметили конец заранее заложенный в нашем начале?

Она отвернула взгляд на окно и какое-то время молчала. Подумав, повернулась и ответила спокойно:

— Мы хотели быть счастливыми. Считая, что в объятиях друг друга обретём то, что нам не хватало, то, что мы долго искали и не находили. Мы отдались друг другу полагая, что это будет навсегда. Но мы ошиблись. И сейчас платим за свою ошибку.

Мужчина психанул, встал с окна и повысив тон ответил:

— Как, скажи мне, как ты можешь называть наши отношения ошибкой? Мы ведь были счастливы. Пусть так недолго, но были. Я любил тебя в конце концов.
— Любил? Быстро же ты со своей любовью простился, – отвернулась снова к окну.
— Люблю и сейчас. Но ты невозможна. Я не могу с тобой справиться.
— Да, мы разные. Поэтому мы не можем идти дальше вместе. Мы попросту не понимаем друг друга. Что у нас было? Ссоры? Я не хочу отношений, где ссора становится нормой. И ты не хочешь. Мы то и дело, что ссоримся.
— Хотя бы так мы понимали, что не безразличны друг к другу.
— Это не показатель любви. Чёрт возьми, посмотри, какими мы стали. Нервозны, апатичны. Так невозможно.

Мужчина расхаживал по комнате, заметно нервничал.

— Я ненавидел тебя за твою философию. Ты всегда была так рассудительна. И в тоже время так хаотична. Я та-а-ак часто тебя не понимал.
— Однако именно такую ты и полюбил.

Мужчина резко подошёл к женщине, схватил слегка за плечи и нервно проговорил:

— Посмотри на меня. Для чего ты здесь? Смотреть в окно? Ты сама сказала, что это наша последняя ночь. Смотри на меня. Ты же хотела запомнить хорошее.
— Смотреть? На что? Как ты поглядываешь на часы, считаешь сколько у нас осталось? Хочешь, чтобы я поскорее ушла и ты снова зажил спокойно?
— Вот. Вот. Вот за это я тебя ненавижу временами. Ты придумаешь себе, обидишься и вывернешь мне душу. С чего ты взяла, что я смотрю на часы по этой причине? Тебе не приходит в голову, что я наоборот хочу, мать его, остановить эту проклятую ночь, зная, что с рассветом ты уйдёшь из моей квартиры и нас уже не будет. Никогда.

Она смотрела на него молча, выжидая, пока он выговорится. Резко прогремел гром и нарушил её уравновешенность. Вздрогнув, она встала и взяла сигарету.

— Покурим?
— Да.
— Давай хотя бы эту ночь проведём без ссор. Сейчас мы так близки, что аж чужие.

Они сели за стол друг напротив друга и курили снова сигарету пополам.

— Ты должна пообещать мне одно.
— Что?
— Ты бросишь курить. Некто, кто-то новый в твоей жизни может это не одобрить.
— Тебя правда это волнует? – усмехнувшись сказала.
— Нет, – улыбнулся.

Она засмеялась.

— Люблю твой заливной смех.
— Снова врёшь?
— Нет.
— Знаю.

Докурив сигарету, она подошла к часам и сняла их.

— Давай не будем следить за временем. Думаю, мы поймём, когда закончится эта ночь, – положила часы циферблатом вниз на стол.
— Хорошо, – рассевшись, наблюдал за ней.

— Скажи, почему мы встретились? Причинить друг другу боль? – подумав вдруг спросил.
— Не относись так к боли. С ней можно жить.
— Нет, только не это. Опять твоя философия. Ты сейчас меня уничтожишь своими размышлениями. Хватит. Нет, нет, нет, – смеясь, проговаривал отрывисто.
— Ну уж нет, милый. Ты же сам спровоцировал меня на этот разговор. Слушай, – сказала с улыбкой.
— У тебя улыбаются глаза. Это радует. Тогда продолжай, – поглаживая подбородок, говорил, скрывая улыбку.

Женщина рассевшись поудобнее, локтем левой руки оперевшись об стол, положила свою уставшую голову в левую ладонь, стала рассуждать:

— Ну-у-у… Давай начнём с того, что мадам Боль не стоит отвергать, раз уж она нагрянула. Её нужно принять.
— Да ну?
— Ага. Прикинь?
— Я говорил, что ненавижу твою философию?
— Всегда.

Они снова рассмеялись, разряжая обстановку в холодной комнате. Гром переодически вторгался в их разговор, заставляя прислушиваться и не надолго останавливать разговор. Так они проговорили несколько часов. Перенеслись на кровать, лежали и под шум дождя вели разговоры, перескакивая с одной на другую темы. В глубине души каждый понимал, что их союз невозможен, но не готов был отпустить. Что же это, любовь или зависимость?

Стало светать. Понимая, что у них осталось мало времени. Сели напротив и молча смотрели друг другу в глаза. На столе лежала пустая пачка сигарет. Погода к утру развеялась.

— Не отводи глаза, – нарушая тишину он проговорил тихо.
— Обещай и ты мне.
— Не знаю. Не уверен, что смогу о чём бы ты не попросила.
— Ты сможешь.
— Хорошо. Что?
— Что не предашь её. Новую женщину в твоей жизни. Не будешь меня вспоминать.
— Можно я тебя придушу?
— Не сегодня.
— Это нечестно. Ты должна мне за это завтрак. Последний. Можно?
— Нужно. Я чертовски голодная.

Она встала молча и ушла на кухню, зажав нижнюю губу зубами от нарывающейся истерики. Глаза наполнялись слезами стремительно быстро. Секунды и слёзы рванули, как вода через прорвавшуюся плотину. Чтобы скрыть слёзы закрылась в ванной, включила воду и упала в слезах на пол, закрыв лицо полотенцем.

Мужчина сидел неподвижно и смотрел в одну точку. Сердце билось так, что он его слышал. Стены в комнате давили, стало трудно дышать.
Опомнившись, услышал шум воды в ванной и решил проверить. Дверь была заперта, он постучал и спросил:

— Всё хорошо?
— Да, сейчас иду, – умылась и вышла.
— Я умоюсь сам и присоединюсь помочь, – зашёл в ванную.

Она стала готовить его любимый английский завтрак. Последний завтрак.

Через время он присоединился и они приготовили вместе яичницу с колбасками и помидорами. Украсили блюдо зеленью, добавили фасоль и тосты с творожным сыром, посыпанные красным свежим перцем. Чёрный кофе дополнил завтрак.

Завтрак прошёл практически молча, неуместно изредка вставляя ненужные слова они пытались разрядить обстановку.

— Я помою посуду сам. Оставь, – на выдохе проговорил.
— У тебя остались сигареты? – убирая со стола.
— Я посмотрю в тумбочке новую пачку.

Через мгновение они оказались в комнате вновь покуривая одну на двоих.

— Во сколько у тебя самолёт?
— Провожать не надо. Докурим и я уйду.
— Вызову тебе такси.
— Не стоит. Хочу пройтись пешком.
— Я понял.

Она молча ушла в коридор и стала одеваться через время. Он ушёл за ней, стоял наблюдал со своей безнадёжностью.

— Ну что, как договаривались?
— О чём ты?
— Я? О номере.
— Ах, да.

Они снова молча протянули друг другу свои телефоны и каждый удалил свой номер в телефоне другого. Возвращая её телефон, спросил:

— Будешь скучать?
— Давай не будем затягивать расставание. Раны на сердце потрескаются и начнут кровоточить. Не дадут мне погулять перед вылетом. У меня заканчиваются бинты.

Мужчина покачал головой. Открыл дверь. Что-то подступило к горлу и стало невозможно душить. Она зажимала трясущиеся губы и сдерживала слёзы. Опустошение приближалось по нарастающей и одиночество уже стояло в дверях, наблюдая их прощание. Резко они обнялись, сжимая друг друга до хруста в позвоночнике. Невозможно дышать. Боль вызывала ломоту в теле, как блуждающий в организме вирус. Закрыли глаза, запечатлев в памяти мгновение, где ещё есть возможность касаться и вдыхать запах друг друга.
Всё.
Отпустили друг друга, оставляя шрам на сердце, как татуировку. Объятия навсегда разомкнулись.