Тайны великих цариц мира

                Тайны великих цариц мира.


                Эта серия очерков – о великолепных женщинах –
                представительницах разных эпох, разных стран и народов.

                Всех их объединяет одно – они были Великими царицами и
              заслужили право навсегда остаться в истории!
                Правительницы больших и малых государств, вершительницы судеб
              миллионов людей. Их любили и ненавидели. Им посвящали стихи, о них
              слагали легенды.
                Они жили на виду, но оставили после себя множество тайн.
              Некоторые тайны уже раскрыты историками. Разгадка других – дело
                будущего.
              Что руководило ими, их побуждениями, их помыслами?   Корысть и
              нажива, любовь и страсть!  Расчет и подлость. Жажда славы и жажда
              бессмертия!


                Клеопатра


           Царица Египетская Клеопатра в истории прославилась не своими военно-политическими деяниями, а как великая жрица любви античных времен. Мы познакомимся с Клеопатрой, «сотканной из пламени», чья страстью пышущая красота играла судьбами царств.

            Она не обладала красивой внешностью. На государственных монетах – горбатый нос и хищно заостренный подбородок.
            С мужчинами не заискивала, но не была высокомерной.
   Плутарх пишет о ней:
          - «Самые звуки ее голоса ласкали и радовали слух собеседника. Любые наряды ее по женской притягательности могли соперничать с одеяниями наложниц гарема. Крема, духи – запах их обволакивал сознание мужчин не хуже алкоголя».

               
       Клеопатра была старшей дочерью египетского царя Птолемея 12, первой наследницей короны. Сестры – Береника и Арсиноя. Братья:  Дионис – 10 лет и Нео – 8 лет.  Береника была казнена царем за заговор против него.
            Клеопатра была любознательная, познавала мир, много читала. В ее распоряжении была богатейшая библиотека, которая насчитывала множество древних папирусов и семьсот тысяч книг. Знаменитая Александрийская библиотека сгорела во время Александрийской войны.
   
           Главную славу Клеопатре принесли три ее поклонника – могущественные политические и военные деятели Рима: Гней Помпей, Гай Юлий Цезарь и Марк Антоний.   
       Под ее коварным влиянием они совершали безумства. Продавали своих Богов, свои завоевания, свою честь и свою страну.               

                *****

           На пути к своей цели она очаровывала, соблазняла, раздавала заранее невыполнимые обещания. Мужчины -  выдающиеся, самые достойные и заслуживающие восхищения!  Их судьбы рушились и предавались проклятиям племен и народов.
         Многие из них,  самые великие и знаменитые, могли поведать миру историю своего грехопадения, которое стало результатом встречи с этой умной, коварной и неотразимой женщиной.
               

      Одной из  жертв неотразимых женских чар Клеопатры стал наследственный жрец храма Осириса, знаменитого  Аменти – Гармахис.
      Он произошел от крови царственного властителя двойной короны Египетских Верхнего и Нижнего Египта. Он был коронован  на царство.  До его владычества было – рукой подать. Но судьба распорядилась иначе. 
       Множество безумств он совершил на своем жизненном пути. Но главное – вот оно!   Он сообщал миру:

        -  Я, Гармахис, отложивший в сторону все свои светлые надежды, внушенные мне великими Богами Египта, свернувший с правого и славного пути, забывший наставления своего отца Аменемхета, забывший голос Бога. И ради чего?  Ради  прекрасной женщины!

         Я, Гармахис, падший и погибший человек, над которым склонились все горести и невзгоды. Я сделался предателем из предателей своего народа, вкусил стыд и унижение, потерял будущие блага ради земного счастья – быть рядом с этой женщиной!
       В то время, как я пишу, вдали, за зеленеющими полями течет Нил и волны его кажутся окрашенными кровью. Жрецы и теперь еще молятся в храмах Абидоса, где я родился. О, мой родной, навеки потерянный Абидос! Я плачу, плачу кровавыми слезами. Я один виновник всех твоих несчастий!
        В самый день моего рождения родилась Клеопатра, которая потом стала царицей Египта. Это она свернула меня с пути истинного!

      Мать моя умерла в царствование Птолемея, когда я был грудным ребенком. В день своей смерти она вынула из ящичка слоновой кости золотой уреус, символ нашей царственной крови, и возложила его мне, младенцу,  на лоб.
       Мой отец, великий жрец Аменехмет, у которого я был единственным ребенком, возвел очи и руки свои к небу.  Он благодарил божество за посланную свыше милость. И сказал:
      - «Приветствую тебя, царственное дитя, будущий фараон. Через тебя Бог очистит страну. Береги свою чистоту и будешь возвеличен и освободишь Египет»!
 
                *****

     Меня воспитывала моя нянька,  дочь Атуа, бывшей  кормилицы моей матери. 
     Годы шли, я был слишком мал еще, и не имел понятия о важных событиях, происходивших тогда в Египте. За истекшие годы мой отец и учителя обучали меня древней науке нашего народа. Я рос сильным красивым мальчиком. Был  ловкий и храбрый. Обладал большой физической силой. Даже в одиночку мне удалось убить льва, нападающего на стада моего отца».   
 
     Дальнейшее мое обучение происходило в небольшом городе Анну, где я постигал премудрости древних наук. Отец  отправил меня  в священный храм к дяде Сепа, брату моей матери. Я изучал основы религии, религиозные обычаи. Таинственные движения небесных звезд и вращение Земли около них.
    Мне объяснили древнюю науку, называемую магией, познал вечные законы добра и зла. Изучал тайны пирамид. В течение долгих пяти лет я изучил все, готовясь к моему высокому предназначению.
    Дядя Сепа, жрец, показал мне тайну происхождения нашего рода. Но какой толк в этом, если мое наследство – Египет, был в порабощении у македонян Лагидов? Он служил их страсти, роскоши и сластолюбию.
 
      Я начал скучать, так как возмужал вполне, многое познал и стремился начать настоящую жизнь зрелого мужа. И я сказал дяде:
      -  Я хочу вернуться назад в Абидос.
      -  Час твой близок. Здесь  ты научился  всему необходимому.  Да, ты скоро вернешься в Абидос.  Оттуда отправишься в Александрию. А из Александрии – на трон твоих предков. Выслушай меня внимательно, - сказал ему дядя Сепа.
      -  Вот уже более трех столетий народ Египта  находится под иностранным игом греков и римлян. Нас угнетали. Грабили наши богатства, разоряли храмы. Разве Египет не скорбит о свободе? Высока твоя миссия, но ты должен быть достоин ее.

        Против воли усопшего фараона Анлета на престол Египта обманным путем заговорщиками был посажен малолетний  Птолемей. Сестра его, прекрасная и гордая девушка Клеопатра, которой был завещан престол, сбежала в Сирию. Она хочет собрать войска, воевать с братом и отнять завещанное ей по праву – наследственный трон. 
               
      Вернулась она обратно, как настоящая царица с сильной армией и с огромной поддержкой.
      Величайший из мужей, могущественный Цезарь в это время прибыл с небольшим количеством людей в Александрию, преследуя Помпея.
      Цезарь велел схватить Птолемея, молодого царя, и его сестру Арсиною.
      Престол свободен. И никто не знает, кто займет престол Египта.

                *****

       Как увидеться с ним? Тогда Клеопатра придумала ловкую хитрость! Необычайно смелую и дерзкую вещь. Оставив свое войско у Пелузия, близ Александрии,  она пришла в сумерки в Александрийскую гавань  одна. Ее сопровождал только верный ей сицилиец Аполлодор.
      Переплыла реку и высадилась на берег. Аполлодор закатал ее в  тюк богатейших сирийских ковров и послал в подарок Цезарю.
      Когда во дворце развязали ковры, там оказалась прелестнейшая девушка, мудрейшая и образованнейшая на земле. Она сумела очаровать Юлия Цезаря. Несмотря на свой почтенный возраст, он был очень  очарован ею. Он был околдован ее глазами, голосом. Кто бы  устоял против ее чар? Любовь поразила сердце великого завоевателя.
      
      Результатом этой страсти получилось то, что он, великий полководец, стратег и тактик,  забыл все. Он опозорил себя и свою жизнь, озаренную бессмертной славой его военных подвигов.

     -  Безумец, да он безумец! – вскричал Гармахис. – Ты называешь его великим. Может ли великий человек не устоять перед чарами женщины? Цезарь, державший в своей власти целый мир! Цезарь, по одному велению руки которого сорок легионов солдат  шли на врага! Цезарь, который играл судьбами народов!  Цезарь, холодный и дальновидный герой!
         И подобно зрелому плоду упал этот великий Цезарь в объятия этой коварной женщины!  В сущности, из какого же простого теста сделан этот Цезарь! Как это прискорбно!

      Дядя Сепа посмотрел на него и покачал седой головой.
    -  Не спеши, Гармахис, не будь так горд! Разве ты не знаешь, что между кольцами самой прочной кольчуги бывает свободный промежуток. И горе тому, кого ударит меч в незащищенное место!

       Женщина, сын мой, при всей своей слабости – сильнейшее существо на земле! Она отлично владеет собой. Она принимает разные формы, стучится во многие двери. Она спокойна и терпелива! Она владеет собой и не поддается страсти, как мужчина. Свои страсти и желания она направляет умелой рукой, как послушного коня.
      У нее орлиный взор полководца и никто не разгадал еще ее загадочной улыбки, никто не знает тайников ее сердца.
    
      Она управляет миром!
     Не смейся, Гармахис! Поистине велик тот человек, кто сможет презирать женщину и ее силу!
     Как воздух, она охватывает человека со всех сторон и крепка та твердыня сердца, куда она не сумеет проникнуть!
    Разве не кипит молодая кровь юноши, когда женщина засыплет его поцелуями?!
    Если ты честолюбив, она проникнет в тайники твоего сердца и укажет путь к славе! Если ты устал и измучен, то найдешь покой на ее груди.
   О, Гармахис, женщина всесильна!

       Женщина правит миром. Ради нее ведутся войны, люди тратят силы и расточают богатства.  Ради нее они делают много добра и зла. Они стремятся к величию, рядом с ней ищут забвения.
    А женщина смотрит на все и улыбается, как сфинкс. И часто ее сила проявляется там, где меньше всего можно ожидать ее!

    -   Что касается меня, - сказал, выслушав его,  Гармахис, - я не боюсь женщины и ее желаний! Я ничего не знаю о ней, и знать не хочу! И утверждаю, что Цезарь безумен! Если бы я был на его месте, я бы вышвырнул эти ковры вместе с той, которая была закутана в них, вон из дворца.
    -  Подожди, - вскричал дядя Сепа, - ты еще ничего не знаешь. Да отвратят от тебя Боги всякое дурное предзнаменование. И да помогут сохранить тебе твою молодую силу и твердость духа! Молись, чтобы лед твоего сердца никогда не растаял. Тогда ты будешь велик, счастлив и выполнишь свой главное предназначение – ты освободишь Египет!
               
                *****

       Юный Птолемей,плененный брат Клеопатры, бывший у власти, отпущен Цезарем на свободу. Но он не смирился с потерей престола и поднял против Цезаря мятеж. Тогда Цезарь и Митридат напали на лагерь Птолемея.
      Птолемей бежал. Пытался переплыть через реку. Но лодка, переполненная беглецами, затонула. Таков был жалкий конец Птолемея.

            Война была закончена. Некоторое время Цезарь жил в Египте. Клеопатра родила Цезарю сына Цезариона. Но его призывали дела и новые военные походы.
           Цезарь назначил на царство младшего Птолемея вместе с Клеопатрой, соединив их супружеством, конечно – формально.  Сам он уехал, увозя с собой прекрасную принцессу Арсиною, которая должна была сопровождать его триумфальную колесницу, закованная в цепи.
           Она, красивая молодая женщина, дочь царя Египта,  была вывезена как военный трофей.
                *****

          Теперь великого Цезаря нет в живых. Он умер, как жил, проливая  кровь,  во всем своем царственном величии! Клеопатра же, если верить слухам, отравила Птолемея, своего брата и супруга и посадила с собой на престол своего сына Цезариона.
         Ее поддерживают римские легионы, а молодой Секст Помпей наследовал ее любовь после Цезаря. Но вся страна ропщет и возмущается против нее.
      - В каждом городе Кеми - Египта,  говорят о явившемся освободителе. И этот освободитель – ты, Гармахис! Время настало, час твой пришел! – сказал дядя Сепа.
      -  Будь царем и владыкой мира! Для этого ты рожден и живешь!

          Гармахис прошел через множество обрядов и посвящений. Услышал голос Исиды, матери Богов. Она сказала ему:
       - Это я была тогда с тобой на портике храма в Абидосе, когда ты молился и сомнения закрадывались в твою душу. Это я положила священный лотос в твою руку, посылая тебе знамение, которое ты просил.
      Ты – потомок царственной крови моих детей. Ты воссядешь на трон предков, очистишь храмы от осквернения.
      -  Справлюсь ли я?
      -  Будущее твое в тебе. Если ты восторжествуешь, награда твоя велика! Если же падешь, ужасно будет твое наказание и в земной жизни, и здесь – в Аменти. (Аменти – загробный мир). Подул сильный вихрь, Гармахис упал. Казалось, что весь мир рушится и рассыпается огненными искрами.
       Очнулся он на каменном полу святилища Богини Исиды в Абидосе.

                *****

          Прошло больше трех месяцев с момента возвращения Гармахиса в Абидос. Со всего Египта собрались в храме великие мужи под личиной жрецов, пилигримов и нищих. И здесь состоялось его представление на престол Египта. Перед их глазами прошел весь жизненный путь Гармахиса. Его царственное происхождение, его преуспевание в науках и познании мира, истории древней страны  и обычаев Египта.

   Когда настала священная минута, отец его, Аменехмет спросил у присутствующих:
       -  Найдется ли кто между вами, кто мог бы возразить, что царственный Гармахис по злобе сердца или по нечистоте жизни, по лживости или порочности недостоин принять корону фараона всей страны?
         
  Так был этот достойный человек коронован на царство.  Принес перед лицом собравшихся присягу.

     - Давно уже оскверняется наша древняя вера. Попираются наши Боги. Давно и долго стонет страна Кеми под тяжелым игом греков и трепещет при виде римских копий! Народ томится властью иноземцев.
      Мы верим, что час освобождения настал. Мы взываем к тебе, князь – «Будь мечом нашего освободителя»!
     Двадцать тысяч верных и храбрых мужей ждут твоего слова. Все как один по твоему знаку встанут, чтобы побить греков и на крови их построить тебе трон на земле священной Кеми. Он будет прочнее и крепче римских пирамид, такой престол, чтобы далеко отбросить все римские легионы! – объявил верховный жрец Аменехмет.
         
    -  Сигналом к восстанию будет смерть самой смелой и наглой и  развратницы Клеопатры, которая забыла свою страну, свой народ, который долгие годы томится под властью иноземцев!
     Твоя задача велика.  Она может не удаться. И ты поплатишься своей жизнью!
     Кеми призывает тебя, Гармахис! Иди, Освободитель, подобно Хору спустись с небес, разбей цепи рабства твоего народа! Рассей врагов и царствуй на троне фараонов!

     Довольно, довольно! - вскричал Гармахис. Долгий ропот одобрения послышался у колонн и массивных стен. – Довольно, разве нужно так заклинать меня?
     Если бы я имел не одну, а сто жизней, я с радостью бы отдал их за Египет, мою любимую угнетенную родину!
     -   Хорошо сказано, сильно сказано! – произнес дядя Сепа.
     Теперь иди в священную комнату, чтобы омыть твои руки перед тем, как они коснуться священных эмблем и твое и чело, прежде чем оно украсится диадемой! – он ушел в священную комнату с Атуа, сопровождавшего его в самые ответственные моменты.

     -  О, счастливый Египет, счастливый князь, будущий правитель Египта! Как счастлива я, вынянчившая тебя, отдавшая мою плоть и кровь ради твоего спасения! – сказала Атуа.
       
      Когда он вошел, сановники встали и поклонились ему.
    -   Клянешься ли ты священной страной Кеми, храмами богов и вечными пирамидами?
     -   Клянусь! – и он взошел на трон.  Подножием его был сфинкс, а балдахином – распростертые крылья богини Маат.
     -  Царствуй и благоденствуй, о фараон! -  как эхо повторили все, склоняясь передо мной. Один за другим они принесли ему присягу и дали клятву верности.
       Он стал царем Египта.  Он был посвящен и коронован.

                *****

       Настало время исполнить составленный план.
   До ушей царицы дошло известие, что верховный жрец из Анну прибыл в Александрию в сопровождении жрецов. Она послала за ним, много расспрашивала его, но не о заговоре. Это было ей неизвестно.
      Ее интересовали сокровища, скрытые в великой пирамиде близ Анну, так как она слышала об этом. Расточительная, она много тратила на двор и удовольствия, она вечно нуждалась в деньгах и мечтала  раскрыть пирамиду.
     Дядя Сепа смеялся над ней и говорил, что пирамида служит только местом упокоения божественного Куфу, и ему ничего неизвестно о сокровищах. Там их нет. Клеопатра рассердилась и поклялась, что она разрушит пирамиду, не оставит камня на камне и вырвет тайну из его сердца. И это так же верно, как то, что она правит Египтом!

    Затем дядя Сепа сказал мне, что завтра будет день рождения Клеопатры, также и мой. И что я увижу ее, так как она в одеянии священной Исиды из своего дворца отправится в Серапиум, чтобы принести в храме жертву богам.
    Потом он прибавил, надо будет поразмыслить, как мне проникнуть во дворец царицы.
     Наступил день празднеств. Эфесский ветер подул с севера и разогнал туман в гавани.  И Гармахис увидел,  как пурпур солнечных лучей  залил улицы Александрии, голубые воды Нила, качающие тысячи кораблей. Лучи бежали дальше, и вот уже священный купол Сомы, под которым спит вечным сном  Александр Македонский. Бесчисленные громады домов, сотни улиц, богатства этого города.
     Он был поражен. - «Так вот один из городов моего наследства. Да, он стоит борьбы!
   -  Как ты находишь Александрию? – спросил  дядя Сепа.
   -   Это настоящий город Богов! 
   -   И не только, - возразил он. – Это город разврата, кипящий источник бесчестья. Дом лживой веры,  попрания наших Богов! О. царственный Гармахис! Берегись, чтобы роскошь и красота его не отравили твоего сердца. Когда ты будешь на троне, уничтожь этот проклятый город лжи и порока!

      Пришло время идти смотреть на шествие  Клеопатры. Мы заняли место для гостей на длинных ступенчатых подмостках. Это было помпезное, незабываемое зрелище!
     Вначале шли тысячи пеших воинов разных родов войск. Затем ехали пятьсот всадников. Притом, и сами они, и их лошади были покрыты кольчугами. Все это сверкало и переливалось на солнце.
     Впереди процессии шли юноши и девушки, роскошно одетые, несли золотые короны и символические изображения дня и ночи, неба и земли. Прекраснейшие женщины, курившие ароматы, усыпали дорогу шествия чудными цветами.
      Впереди колесницы вели слонов, накрытых драгоценными индийскими попонами. За ними шли тигры.

      Нубийские невольники, увенчанные плющом, бежали впереди, разгоняя народ, колотя палками, теснили толпу. Толпа  чуть не затоптала женщину с ребенком на руках. Ребенок упал. Один гигантский нубиец, обладая огромной силой, ударил женщину.
      Я заступился за нее, размахнулся и ударил его посохом, который был у меня в руках, рассказывал Гармахис дяде Сепа. - Крича от ярости и боли, нубиец с ревом  бросился на меня. Он был известный гладиатор, привыкший к победам в гладиаторских боях. Его кулаки колотили меня, мы катались по земле. Но я очутился сверху и, поставив колено ему на грудь, вероятно убил бы его, если бы нас не растянули. 

     Я, израненный, задыхаясь от усталости, в белых одеждах, запачканных кровью, взглянул вверх и в первый раз увидел Клеопатру лицом к лицу.

          Колесница ее была из чистого золота, запряжена молочно-белыми конями. Она сидела в ней, а две прекрасные девушки в греческих одеяниях обвевали ее блестящими опахалами. На голове Клеопатры было покрывало Исиды, два золотых рога, между ними – круглый диск месяца и эмблема трона Осириса с уреусом, обвитым вокруг ее чела. Прекрасные черные волосы рассыпались до ног. Вокруг прекрасной шеи блестело золотое ожерелье, усеянное кораллами и изумрудами.
      В одной руке она держала золотой крест жизни, в другой – царственный скипетр.
       Ее грудь была обнажена и все одеяние сверкало, как чешуя змеи, усеянное драгоценными камнями. Из-под одежды до сандалий спускалась золотая материя. На сандалиях, не скрывавших ее маленькие белые ноги, сверкали кроваво-красные рубины.

       Все это я успел рассмотреть сразу. Потом я взглянул на ее лицо. Лицо, соблазнившее великого Цезаря, погубившее Египет и позднее  - решившее судьбу Антония.
     Гармахис любовался царственной красотой ее форм. Перед ним на дивном лице искрились ее чудные глаза. Полузакрытые, похожие на кипрскую фиалку. Глаза, кроющие в себе какую-то тайну – тайну ночи в одинокой пустыне, постоянно меняющиеся. Порой они загорались ярким сиянием звездных глубин.
     Меня поразили все эти чудеса. И я понял, что эти чары ее составляют могущество дивной красоты Клеопатры и силу ее.
    Ее сила заключалась в славе и величии ее гордой души. Это было пламенное существо. Ни одна женщина не была подобна ей и никогда не будет. В ней был блск, данный женщине для ее славы и гений мужчины, дарованный небом, поведал он дяде.

    Вместе с этим в ней жил злой дух, который ничего не боялся, смеялся над законами. Играл судьбами империй и, улыбаясь, заливал свои желания потоками человеческой крови. Все это соединилось в ней и сделало ее такой, которую человек, увидев раз, уже не мог забыть никогда!
   Она походила на Духа бури, на сияние света. Горе миру, если в нем появится еще такая женщина!
   
   На минуту глаза мои встретились с глазами Клеопатры, когда она приподнялась, чтобы узнать причину шума.
 
Сначала в глазах ее появился гнев, ленивое любопытство. Потом, когда она взглянула на огромное тело человека, которого Гармахис  победил, и узнала в нем своего гладиатора, в них мелькнуло что-то похожее на удивление.

     Толпа молчаливо ждала моего смертного приговора. Она произнесла несколько слов своим телохранителям, которые привели меня к ней. Я стоял перед ней, сложив руки на груди. Очарован ее красотой, я ненавидел ее от всего сердца. Эту женщину, узурпаторшу, сидевшую на моем троне. Эту блудницу, мотавшую богатства Египта на золотые колесницы и благовония!
    Она заговорила:
     -  Кто ты, египтянин, и как посмел ты ударить моего невольника, когда я шествовала по моему городу?- ее голос не оставлял надежды. Я был приговорен.

     -  Я Гармахис, приемный сын великого жреца и правителя Абидоса. Приехал сюда искать счастья. Я заступился за женщину с ребенком.
    -   Имя твое звучит красиво и у тебя величественный вид. -  Ее глаза изучали меня и голос потеплел.
   Клеопатра велела привести нубийца.
    -  Собака, - медленно произнесла  она своим низким голосом. – Ты силач, ты посмел ударить женщину и, как трус, был побежден этим молодым человеком? Я научу тебя вежливости! И тем же грудным своим голосом она приказала страже:
    -  Возьмите этого черного раба и отрубите ему правую руку!

                Процессия продолжалась.  В эту самую ночь, когда мы сидели за ужином, в комнату вошла женщина, закутанная с ног до головы покрывалом. Это была Хармиона, приближенная Клеопатры и верная помощница дяди Сепа. Они ненадолго уединились. Затем она передала Гармахису предложение царицы Клеопатры - прийти во дворец и быть ее астрологом, если он пройдет испытания.
          Гармахис вопросительно посмотрел на своего наставника. 
      -  Эту девушку я воспитал и теперь она – моя помощница в нашем тайном нелегком деле. У нее много ума, много огня и она предана нашему делу.
         Женщины преданы только тому, кого они любят. И эта любовь становится их верой. Они сильны и изменчивы как море. Они умеют возвыситься выше мужчины, и вовлечь его на безумства.
        Берегись, Гармахис! Иди с ней, Клеопатра любит красивых молодых мужчин. А я видел, ты понравился ей и только поэтому она сменила гнев на милость там, во время ее парадного шествия.

                *****

              У ворот дворца была стража, но Хармиона встретила его и проводила в покои.
    Это было время отдыха царицы.
         -  Хочешь ли ты видеть, Гармахис, прекраснейшую в мире женщину спящей? Следуй за мной, не бойся. Она приказала мне доставить тебя немедленно, как ты придешь во дворец. Она ждет тебя.               
            Путь их преградили евнухи с мечами. Но отступили тут же, когда Хармиона показала им кольцо императрицы.
 
                *****

         Покои царицы  были так роскошны, что превосходили всякое воображение. Цветной мрамор, золото, слоновая кость. Словом, здесь было все, что может удовлетворить самый изысканный вкус.
        Тончайшие шелковые занавеси, затканные золотом, ложе и ковры, которых он не видел никогда в жизни. Много комнат, и каждая богаче другой. Воздух был напоен ароматами и  через открытое окно доносился рокот моря.

        Вот ее спальня. В конце комнаты на ложе из серебристого шелка, едва прикрыта тончайшим газом, спала Клеопатра. Это была прекраснейшая из женщин, которую когда-либо видели глаза мужчины, прелестнее мечты и грезы. Гармахис стоял, поражен этой дивной красотой.
        Он совсем потерялся на минуту и глубоко опечалился в сердце, что это он своими руками должен лишить жизни такое чудное создание.
        Хармиона наблюдала за ним, так как мысли его были написаны на его лице и прошептала ему на ухо:
          -   Тебе жаль ее, не правда ли? Ты мужчина, очарован ее красотой и тебе понадобится много душевных сил, чтобы решиться на убийство.

           Она молча глазами показала на Клеопатру. До сих пор безмятежный сон ее потревожили сновидения. Дыхание ее ускорилось, она подняла руки, как бы отражая удар, потом с тихим стоном села на ложе. Глаза ее были темны, как ночь. Ее одолевало беспокойство.
         -  Цезарион!  - произнесла она. – Где мой сын Цезарион? Разве это был сон? Я видела Юлия Цезаря, который умер. Он пришел ко мне, лицо его закрыто окровавленной тогой и, схватив мое дитя, унес его с собой.
            Мне снилось, что я умираю в крови, в агонии и кто-то, кого я не могла увидеть, насмехался надо мной!  -  Глаза ее остановились на чужом.
          -  А кто этот человек?
          -  Успокойся, госпожа,  - сказала Хармиона, - это маг Гармахис, которого ты велела призвать к тебе.
          -  А, маг, победивший гладиатора!

        Я припоминаю его. Добро пожаловать!  Скажи мне, господин маг, может ли твоя магия объяснить мне этот сон?  Какая страшная вещь! Откуда эти образы, восставшие на горизонте души, подобно месяцу на полуденном небе?
       Может, это вестники грядущего? Я видела, сам Цезарь стоял передо мной и бормотал предостережения.  Расскажи мне, египетский сфинкс. Ты посвященный, тебе известно многое и я укажу тебе блестящий путь к счастью. Ты принес мне предзнаменование!
     -  Я пришел в добрый час, могущественная царица. Я обладаю искусством разгадывать тайны снов. Сон – это ступень, которая ведет в ворота Вечности. Я объясню тебе тайну этого  сна.
         Сам Цезарь пришел к тебе из мрачного Аменти. Обняв сына, он как-бы указывал тебе, что к нему перейдет его собственное величие и его любовь. Он унес его, следовательно, унес из Египта, чтобы короновать на Капитолии. Короновать императором Рима и царем всей страны!
         Что значит остальное, я не знаю. Это скрыто от меня.

           Так он объяснил сон, хотя думал иначе.  В это время Клеопатра встала, откинув газ, села на край ложа.
       -  По правде, - вскричала она, - ты лучший из магов! Ты читаешь в моем сердце и умеешь найти скрытый смысл и умеешь найти сладость в самом зловещем предзнаменовании.
           Каждый из нас слышит то, что хочет слышать.
      
      Еще некоторые из своих умений и знаний магии показал Гармахис царице. Он читал ее мысли и даже вызывал тени умерших. Так, Клеопатра увидела дух Цезаря и уверовала в исключительные способности мага.  Прекрасное лицо Клеопатры отражало ужас. Она ничего не ответила и вышла из комнаты.

       -  Как можешь ты это делать, царственный Гармахис? – спросила его Хармиона, – скажи мне по правде, я боюсь тебя!
         Она  встала, отняла руки от лица и казалась сильно напуганной. Не бойся, Хармиона, лучше скажи, как идут наши дела?
         -  Все идет хорошо, ответила она.
   На следующий день он получил письмо о назначении его на должность астролога  и главного мага царицы с большим жалованьем и доходами. Ему отвели помещение во дворце.
        Клеопатра была встревожена политическими делами. Он часто видел Клеопатру и все больше удивлялся богатству и блеску ее ума.Она часто пользовалась моими советами. Хотела сделать из меня друга.
        Он так же часто видел Хармиону. Она постоянно следила за  ним.
       -  Почему, зачем она не спускает с меня глаз! – ловя ее взгляд, думал Гармахис.               
                *****
 
       Время шло. Наконец, все было готово. Накануне грядущих событий во дворце был назначен пир. Он  сидел на царском пиру, а на душе его лежала тяжесть и тень грядущего несчастья леденила его мозг.

       Клеопатра была во всей своей царственной красоте. Пир был веселым и шумным. Он смотрел, как она пригубила вино и играла венком роз на своей  голове. Он не мог отвести от нее глаза.
      Он думал о кинжале, спрятанном у меня под платьем, который  поклялся вонзить в ее грудь.  Он без конца любовался ею, страстно желал возненавидеть ее и …не мог. Как можно возненавидеть, а тем более лишить жизни эту прекрасную женщину, этот верх совершенства и обаяния. От нее исходили какие-то токи.
       -  Что с тобой, Гармахис, ты обоспокоен чем-то. Может, это Эрос нашел дорогу к твоему сердцу? - с чарующей улыбкой спросила его Клеопатра.
       -  Нет, я застрахован от этого, царица.
       -  Не хвастайся, гордый египтянин. – сказала она так тихо, что кроме него и Хармионы  никто не слыхал ее слов, - или ты заставишь меня испытать на тебе магическое действие своих глаз?
 
      -  Прости, царица Египта, - сказал он холодно, насколько это было возможно, - перед царицей неба бледнеют сами звезды!
      -  Прекрасно сказано! – продолжала она играть с ним. И расставлять невидимые сети.
      - Вот какой мой астролог, он умеет говорить любезности! -  Чтобы это чудо не прошло незамеченным,  Хармиона, сними этот венок из роз с моих волос и надень его на ученое чело нашего Гармахиса. Мы должны венчать его Царем Любви!
         Хармиона выполнила приказ царицы. Клеопатра пригласила всех выпить за Царя любви. С благоухающими розами на голове он сидел и думал о завтрашнем дне. Пир продолжался, веселье било через край.

        Под шум восклицаний и общего веселья он ушел в сою башню.
Дверь тихо отворилась и вошла Хармиона.
       -  Ты видела дядю и принесла последние списки и распоряжения?
       -   Хорошо, а теперь скажи, какой вид смерти ты выбрала.  Должен ли я убить ее собственной рукой? – спросил Гармахис.
      -   Да, господин, -  ответила она. Фараон должен быть доволен, что его рука освободит страну от ложной лживой царицы и развратницы и одним ударом разобьет рабские цепи Египта.
     -  Не говори этого, знаешь, что только горькая необходимость и мой обет вынуждают меня на это. Разве нельзя подкупить одного из евнухов и отравить ее?
      -  Это невозможно, все, что она вкушает, каждый кусок пробуется ее тремя служанками, Гармахис. Ты должен убить ее, ты один. Я сделала бы это сама, если бы мои руки были так сильны.
       Ты останешься с ней наедине, и это будет нетрудно. Все легко устроится, если ты будешь стоек и верен своему делу. Помни, от твоей твердости зависит судьба Египта и всего мира!

                ****

       И   тут послышались шаги.
         -  Это царица, и она идет по  лестнице одна! Что ей нужно здесь и куда можно скрыться? -  и она в последний момент спряталась за занавесью в нише ,где он хранил свои свитки и инструменты.   
        Послышался тихий стук, занавесь откинулась, и вошла Клеопатра.
       -   Поистине, сказала она со  вздохом опускаясь на кресло, - пть к небу труден. Я устала, взбираясь по лестнице, но мне хотелось посмотреть на тебя в твоем углу.
 
       -  Высоко чту за честь, царица, ответил Гармахис, низко склонившись перед ней.
      -  О, да что я вижу, ты бросил мой венок из роз, которым я увенчала тебя, между ржавыми инструментами?  Цари бы сберегли его и украсили им свои царские диадемы.
     А это что такое? – Да это женский дорогой шелковый платок, принадлежащий настоящей кокетке !   
     -  Я не знаю, как это попало сюда, царица. Он взял платок, смял его в комок и выбросил на волю ветра.  Прекрасная царица захохотала:
     -   Подумай, что сказала бы твоя возлюбленная, если бы видела, как ты этот платок, залог любви, смял и выбросил его вон! – Она взяла в руки розовый венок и сказала:
      -  Может ты и это выбросишь?
      -  Нет, это дар царицы и я сберегу его!
      -  Приношу благодарность «Царю любви» за эту маленькую милость.
   Они говорили о звездном небе, что звезды, может быть предсказывают судьбу человека.
       -  Сердце мое хочет объять все это, я хотела бы все знать. Мне нужен учитель и друг. А ты столько всего знаешь. Тайны миров, тайны пирамид. Может быть, Гармахис, я найду для тебя что-нибудь получше. Скажи мне, сколько тебе лет?
      -  Мне двадцать шесть лет, царица. – Отвечал он. – Я родился в первом месяце Сому летом, в третий день месяца.
      -   Как, значит, мы ровесники день в день! – вскричала она. И мы похожи. Если я, может быть, красивейшая женщина в Египте, То  во всей  этой стране нет мужчины красивее, сильнее и ученее тебя!
       Мы должны вместе работать на счастье друг другу!
      -  Садись подле меня, Гармахис, и поговорим не как царица с подданным, а как простые друзья.

        Как надоели мне все эти князья, сановники, надутые римляне! В моих покоях они притворяются верными рабами, а за моей спиной готовят  против меня заговоры и мятежи. Нет у меня с тех пор настоящего верного человека, как подлый кинжал убил Великого Цезаря, который сумел бы справиться с целым миром!

      Она умолкла и закрыла глаза рукой. Это было очень кстати, так как при ее словах я вздрогнул. Ее слова больно укололи меня.
      -   Подумай об этом Гармахис, -  сказала она, глядя в его глаза, - как тяжело стоять на высоте над толпой рабов, которые ненавидят тебя.  Считают лживой и развратной. Готовы в любой момент воткнуть нож тебе в спину. – И она продолжала, глядя на него с надеждой.

       -   О, Гармахис, будь моим другом, другом и советником! Другом, которому я могу довериться полностью! Я не могу дальше выносить моего душевного одиночества! Скажи, Гармахис, хочешь ли ты сжалиться надо мной, над моим одиночеством.
      Она наклонилась ко мне, слегка тронув меня за руку, и  посмотрела на меня своими удивительными синими глазами с такой доверчивостью. Я был ей просто необходим. Она была так одинока!
    
      Гармахис был поражен и подавлен. Стыд, жгучий стыд и печаль овладели им. Он подумал о завтрашней ночи:  - Я ее друг, которому она доверяет! Я убийца со спрятанным на груди кинжалом! – он склонил голову и тяжелый стон вырвался из его страдающего сердца!
      -  Уже поздно, я ухожу, - сказала Клоопатра. Завтра ночью ты придешь ко мне, мой друг, и принесешь ответ.
     Она протянула ему руку для поцелуя, он поцеловал ее руку и она ушла. А он стоял, словно очарованный, смотря ей вслед.

                *****

             Из своего укрытия появилась Хармиона.
      - Где мой платок, я обронила здесь мой вышитый платок, а ты выбросил  его! А венок из роз ты не выбросил!
      -  Что ты говоришь, я не умею разгадывать загадки. Я устал!
      -  Я говорю тебе, - голос ее звучал глухо и тихо, - Клеопатра опутывает тебя своими роковыми чарами. Ты близок к тому, чтобы полюбить ее! Полюбить ту, которую ты завтра должен убить!
      А ты любуешься с ней на башне! Дивный час любви! Ты, наверное, целовал ее! Сегодня ты целовал губы, которые завтра должен заставить замолчать навеки!
 
              Это была сцена ревности! Хармиона давно уже была влюблена в него. И редко какая женщина, смогла бы справиться с этим чувством! Ревность! Оно беспощадно, оно сжигает и убивает душу.
               « Положи мя, яко печать на сердце твоем.
                Яко печать на мышце твоей, зане крепка
                Яко смерть, любовь.
                Жестока, яко смерть, ревность.
                Стрелы ее – стрелы огненные»,   

     Так сказал царь Соломон в Песни песней. 
   
          -  Девушка, - вскричал Гармахис!  – как ты смеешь говорить так со мной! Вспомни, кто я и кто ты!
           -  Ты не должен был так говорить со мной! – держала ответ Хармиона. - Это жестоко и бесчеловечно Я помню, что ты жрец, посвященный и вот уже завтра  - фараон Египта! И я знаю, что мысленно обет уже нарушен тобой! Ты любишь Клеопатру!
      Но всего одно слово, царственнейший  Гармахис! Если можешь, забудь мое безумие! – и она ушла.

       Гармахис заснул, и его сны были ужасны. Чувство страшной тревоги овладело им. Он вспомнил, что прежде, чем наступит рассвет, он должен обагрить свои руки кровью – кровью Клеопатры. И теперь, он охотно отдал бы свое право царственного рождения, чтобы освободиться от этой ужасной необходимости.
 
      Он знал, что избежать этого нельзя. Он должен испить эту чашу до дна. На него устремлены взоры всего Египта.  Хармиона сказала, что я люблю Клеопатру. Но разве любить – это грех? Нет, и тысячу раз нет!
    Он прожил этот день, полный отчаяния, как человек, лишенный души.
На встрече с заговорщиками его уверили, что все готово. Если этот город, Александрия будет протестовать, его даже можно будет разрушить до основания. Превратить его в руины.
    Они предусмотрели все. Арсиноя, сестра Клеопатры, будет убита.
Остается еще Цезарион - сказал Гармахис. – Рим может провозгласить сына Цезаря и дитя Клеопатры наследует ее права.
    - Не бойся, - сказал дядя Сепа. Завтра Цезарион присоединится к своей матери в Аменти. Птолемеи должны погибнуть все!
    - Разве нет другого средства? – спросил грустно Гармахис. – и сердце его затрепетало от боли. – Я видел это дитя. Оно наследовало огонь и красоту Клеопатры.
   -   Не будь так жалостлив, Гармахис, - сказал его дядя.
Они долго еще совещались.
   Он тихо проходил по площадям великого города и сердце его сжималось от боли. Совершенно случайно встретил он свою няньку Атуа.
    -  Какие вести из дома, здоров ли отец? Он озабочен ожиданием великого события и предостерегает, что тебе грозит большая опасность.
    -  Прощай, сказала она. Прощай до завтра. Будь тверд и счастлив!

                *****

      Наступила ночь. Пришла Хармиона.
    -  Царственный Гармахис, Клеопатра зовет тебя доложить ей о предсказании звезд! Итак, час пробил!
    -   Давай забудем, что было вчера. Ты моя сестра, мой друг и ничем другим я не хочу быть для тебя, сказал ей Гармахис.
    -  Хорошо, очень хорошо. И она улыбнулась… Этой улыбкой она посвятила себя злу, отреклась от своей родины, своих богов и нарушила нашу клятву.
         Эта улыбка изменила ход исторических событий. Если бы он не видел этой улыбки на лице Хармионы, Октавий не победил бы мир, и Египет был бы свободной ми великой страной.
       Между тем, это была просто улыбка женщины.

      - Клеопатра ожидает тебя, - произнесла она, - иди, стажи нет.
   И она отступила. Он увидел ее нежное лицо, искаженное такой нечеловеческой мукой, что на нее было страшно смотреть. Хармиона знала, что я, кого она так любила, шел на верную смерть.
       Я ничего не подозревал.

                *****

С мукой в душе он отвернул занавесь, и вошел в комнату Клеопатры. 
        В глубине благоухающей комнаты на шелковом ложе лежала Клеопатра, одетая в чудное белое одеяние. Она тихо обмахивалась драгоценным веером из страусовых перьев. Около нее лежала арфа из слоновй кости. Не столе стояли смоквы, кубки и фляга с вином рубинового цвета. Он подошел ближе. Освещаемая мягким светом, покоилась на своем ложе обольстительная женщина во всей соей ослепительной красоте.   
      Никогда он не видел ее столь прекрасной, ка в эту роковую ночь. Опершись на душистые подушки, она сияла, как звезда в слабом свете сумерек.  От ее волос и платья исходило благоухание. Ее голос походил на нежную музыку. В ее чудных глазах сияли, меняясь огоньки.
     И эту женщину я должен был убить!
  Гармахис медленно приблизился и склонился над ней.   Она взглянула на меня и прижала веер к своей груди, словно желая скрыть свою красоту.
     -  Это ты, друг, пришел ко мне? – сказала она нежно с улыбкой во взоре. -  Хорошо, я соскучилась одна. Сколько много лиц вокруг, и как мало тех, которых мы любим.

       Она усадила его в кресло у своих ног.
      - Я исполнил твое желание, царица. Я тщательно прочел предсказание звезд. Если царица позволит, я объясню ей.
    Он встал, желая обойти кругом ложе, чтобы удобнее вонзить ей кинжал в затылок, пока она будет читать папирус.
     -  Нет, Гармахис, - произнесла она спокойно с милой улыбкой. Останься здесь,  и дай мне папирус. Я так люблю смотреть на твое лицо, что мне не хочется терять его из виду.
       Его намерение не удалось. Она взяла папирус, коснувшись его руки. Она сделала вид, что читает. Но смотрела поверх него.

     - Зачем ты прячешь руку под платьем, разве у тебя так сильно бьется сердце?
    -   Да, - сказал Гармахис, - оно бьется очень сильно. Она делала вид что читает и продолжала наблюдать за ним.
      «Как же мне совершить это ужасное убийство? Если я кинусь на нее, она увидит, будет бороться  и кричать», думал он и был уже почти на грани напряжения.

                *****

      - Предсказания благоприятны, - сказала она, угадывая написанное, так как не прочла ни одного слова. -  Несомненно, ты честен и написал все добросовестно. Теперь бросим все рассуждения и будем веселы! Что мы будем делать? Она взяла арфу.
      - Я буду петь! – и своим нежным голосом она запела дивную чарующую мелодию. Страстность ее голоса, поразительная грация.
    Гармахису казалось, что он плывет с  Клеопатрой по морю теплой ночью под звездным небом.
         Она перестала перебирать струны арфы и с улыбкой, дрожащей на устах, протянула ему руки, взглянув ему в глаза своими удивительными очами. 
       Он готов был броситься к ней, обнять, прижать к своему сердцу, но усилием воли -  он опомнился и сдержался.
      -  Разве у тебя не найдется ни одного слова благодарности за мое пение, - все еще держа его за руки, спросила она.
     -   О, царица, - ответил он тихо. Голос его прерывался. – Твое пение не годится слушать мужьям. Воистинно, оно победило меня!
    - Нет, Гармахис, тебе нечего бояться, - сказала она с тихой усмешкой, - я знаю, как далеки твои мысли сейчас от женской красоты. – Она смотрела на него  с затаенной улыбкой, как будто читала его мысли. И он вспомнил другую женскую улыбку – Хармионы, когда она уходила от него накануне вечером.
 
                *****

       Рука его дрожала. Он думал, что упустил момент. Он еще раз взялся за кинжал и, пугаясь собственной слабости,  услышал ее голос.
     -  Иди сюда, сядь возле меня и мы побеседуем, - сказала она нежным голосом. Мне надо многое сказать тебе, – и указала место подле себя на шелковом ложе.
        - Теперь мне представляется удобный случай, подумал Гармахис. Сейчас или никогда! Эта мысль постоянно преследовала его и доставляла ему боль. Он, сделав над собой величайшее усилие, схватился за кинжал. Но быстрее мысли Клеопатра схватила его пальцы своей рукой и тихо удержала их.
        -  Почему ты так дико смотришь на меня, ты нездоров? Это пройдет. Ты слишком много работал со звездами. Отдохни.
       Прислушайся к голосу моря, бьющегося о скалы. Слушай как поет филомела.  Как сладка песнь ее переполненного любовью сердца, которую она шлет возлюбленному! Поистине, это ночь любви. Как хороша музыка природы! В ней звучат сот ни голосов – ветра, деревьев, океана – все это поет в унисон.
       -  Слушай, Гармахис! Я кое-что узнала. Ты происходишь от царственной крови, ты отпрыск старого царственного корня, как и я. – голос ее уносил все мысли, завораживал, сил не было освободиться от него.
     -   Отпусти меня! – простонал Гармахис, пытаясь встать, но силы оставили его.
    -   Нет, погоди еще, ты не оставишь меня теперь. Ты не можешь сейчас уйти от меня. Разве ты никогда не любил, Гармахис?
   -   Нет, царица, на что мне любовь, я ослабел, мне дурно.
   - Никогда не любил! Как это странно. Никогда не знал женского сердца, бьющегося в унисон с твоим? Никогда не видел глаз влюбленной, орошенных слезами страсти, не слышал шепот ее на твоей груди? Никогда не любить, не теряться в тайниках родной  души! Не знать, что природа так спасает нас от одиночества, связывая золотою цепью любви два существа, сливая их в одно целое!
       Говоря это, она подвигалась к нему все ближе и ближе. Наконец, с долгим и сладким вздохом обвила его шею своей рукой и заглянула в его глаза своими дивными синими глазами. Губы ее прижались к его губам.
       О, горе мне, горе, - подумал Гармахис на грани сознания! – В этом поцелуе, пылком и нежном, сильнее и ужаснее смерти, он забыл все! Забыл Исиду, его небесную надежду, клятвы, честь, страну, друзей – все, корме нее – Клеопатры! Она сжимала его в объятиях, называла своим возлюбленным, царем и господином!
     -  Выпей теперь, - шепнула она, - выпей этот кубок вина за нашу любовь!
       
                *****

           Гармахис взял кубок и с жаждой осушил его до дна.
       Позднее он узнал, что в вино был подмешан сонный порошок. Он упал на ложе, и хотя сознание еще не покинуло его, он не мог ни подняться, ни говорить. Он слышал, как Клеопатра вытащила из его одежды кинжал.
           - Я победила! – вскричала она, откидывая назад свои роскошные волосы. – Я победила! Ставкой в этой борьбе был Египет, игра стоила свеч! Этим кинжалом ты должен был убить меня, мой царственный соперник! Твои помощники уже собрались у ворот моего дворца! Очнулся ли ты, слышишь ли ты меня?
          Кто помешает мне пронзить этим кинжалом мое сердце?!

            Он не мог пошевелиться, но слышал ее слова. И, собрав все силы, указал на свою грудь, жаждая смерти. Она стояла перед ним во всем своем царственном величии. Кинжал блестел в ее руке. Его острие слегка укололо его.
        -  Нет, вскричала Клеопатра, бросая кинжал, - ты слишком дорог мне! Жаль убивать такого мужчину!
           Ты мне еще пригодишься! Дарую тебе жизнь. Живи, погибший фараон! Живи, бедный падший князь! Тебя победила хитрость женщины!
        Живи, Гарамхис, живи, чтобы увеличить мой триумф!..

          Сознание покидало Гармахиса. В ушах его еще звучала песнь соловья, рокот моря и музыка торжествующего смеха Клеопатры. Этот тихий смех, который провожал его в страну снов, звучит в его ушах и теперь. И  будет звучать до самой смерти…


                (Продолжение следует).

                Хабаровск, март 2023г.