Глава 3, Часть 2, Книга 3, Руский язык

черновик

Книга 3
“Руский язык”

Глава 3
Руский путь

Часть 2
Воры - [воры]



Значение объединения “воры” “читалось” как [мужики во] и значило так мужиков, которые жили на во, озере, которое 12 тысяч лет образовалось на месте Руского контекста в результате таянья там ледника. Когда ледник отсюда ушёл окончательно, и осталось одно только озеро и множество небольших речек вокруг него, то и его, и место вокруг него стали называть уже “Вай” - [место рек]. Но уже 4 тысячи лет назад озера здесь тоже не стало, остались так одни только реки. А память о когда-то бывшем здесь озере живёт сегодня только в местных топонимах и гидронимах.

Поэтому с во в принципе всё так понятно, - исчез признак из Действительности, - в нашем случае этим признаком являлось тогда “озеро получающееся в результате таянья ледника”, - и вслед за ним из Языка исчезает уже и соответствовавшее ему в нём когда-то знание звучания (слово), - в нашем случае этим словом являлось “во”. Но так как само озеро вовсе так ещё не исчезло, а исчез только ледник, который его и питал, то стало оно тогда называться уже “вай”. Потому как в структуре значений объединения “во” знания “ледник”, - только которое и делало его [во], - уже не было, чтобы ему и дальше быть в Языке. Проще говоря, признак “озеро получающееся в результате таянья ледника” стал тогда просто признаком “озеро”, что и было отмечено сменой у него названия в Языке.

Но это что касается самого признака и его названия, с ними всё, ещё раз, более чем понятно, - исчез признак, исчезло его название. Только дело в том, что за ту долгую историю, пока этот признак ещё был, с его названием в Языке могло быть, - а значит и было! - образовано много каких-то ещё объединений. И все они, получается, соответствовали каким-то своим уже признакам, которые сами так никуда не исчезали, а по-прежнему продолжали существовать в Действительности. Отсюда вопрос, - что в таком случае происходило с названиями таких признаков в Языке? В самом деле, ведь не “перетряхивать” же теперь каждый раз по сути весь так Язык только из-за того, что из него исчезло название одного какого-то признака!

Ответ на этот вопрос не такой простой как нам кажется. Потому как, напоминаю, дело это происходило в контексте “Слово”, в котором каждая из тех двух частей, из которых тогда и состояли слова, имела собственное значение. (Это уже потом, в контексте “Предложение” эти две части слова собственных значений уже не имели. А имело значение само только слово уже целиком. А это и было то, что сегодня лингвистики называют “корень”. Ещё раз, - лингвистики, сукины дети! - никогда не ищите то у того, у чего его быть просто не может!) А теперь представьте, что одна из этих частей потеряла своё значение. Понятно, что пользоваться таким объединением в Языке становится уже невозможно.

Но это что касается объединений, в которых знание звучания исчезнувшего признака составляет как раз половину. А что будет, если объединения, в которых знание звучания исчезнувшего признака составляет половину, сами образуют объединения? Ведь таким образом знание звучания исчезнувшего признака будет в них уже составлять менее половины, - что тогда?

А тогда, оказалось, что подобное в Языке вполне уже можно и пережить. В смысле человеки значения таких, скажем так, сложных по конструкции объединений никогда уже не “читают”, они их просто запоминают. А всё потому, что так устроен сам наш Язык. В смысле так устроена та часть невещественной структуры знаний в нашем Сознании, что и “отвечает” у нас за Язык. А ей, как оказалось, гораздо удобнее (потому как быстрее) помнить огромное множество разных значений, чтоб каждый раз их заново уже не “вычислять” (”читать”).

(Кстати, (мыслительный механизм) Язык так напоминает (мыслительный механизм) Счёт, с той лишь разницей, что в Счёте как раз надо помнить как можно меньше значений, это чтоб потом каждый раз их можно было так уже вычислять. Собственно Язык начинал развиваться как Счёт, другое дело что на сегодняшний день он гораздо больше чем Счёт струтурировался, а потому и может так уже больше. Представьте на секунду, что если бы всё было с точностью до наоборот, - из нас бы так получились прекрасные счетоводы! Но, пусть всё будет так, как оно и есть, потому как к этому “всё” мы давно уже так привыкли.)

А теперь рассмотрим то, что я выше сказал, на примере того, что случилось тогда с “во” в Языке. Итак, объединение “во” образовано двумя знаниями звучания, а именно “в” и “о”. Поверьте, что сами они (их значения) в руском языке после исчезновения из Действительности признака “во” не изменились никак. Потому как помимо знаний Языка “в” и “о” в формировании значения “во” участвовали в том числе и другие знания, и были они так совсем даже не знаниями Языка. Вот как раз эти знания и изменились, и таким образом изменили уже значение “во”, чтоб оно таким не могло оставаться у него и дальше.

Проще говоря, за счёт изменения знаний никак не связанных с Языком, изменилась уже и сама структура значений объединения “во”. С такой структурой значений объединение “во” не могло уже соответствовать тому признаку, который до этого называл. Тем более, что самого этого признака тогда уже не было, но...

Но уже тогда оно не обязательно всегда соответствовало всему тому признаку, который потом исчез. Оно могло в разных контекстах соответствовать в том числе и одному из знаний из своей структуры значений. Так знание “вода” безусловно в структуре значений “во” тогда уже было. Как были и контексты, в которых “во” этому знанию и соответствовало. Но с исчезновением признак “во” из Действительности, а объединения “во” из руского языка, возникает необходимость в тех контекстах, где оно до этого использовалось в значении [вода], его уточнить. Это чтоб потом так чего не забыть или вообще перепутать. Так в руском языке возникает тогда объединение “вода” со значением [вода].

Ещё раз, - в случае объединения “вода” у “во” происходит детализация структуры его значений за счёт тех знаний, которые в ней остались после исчезновения признака “во”. Таким образом в структуре значений знания звучания “вода” используются уже только те знания, что тогда остались в структуре значений “во”. По этой причине “во” вполне могло быть уже использовано для формирования объединения “вода” со значением [вода].

Хорошо, с “вода” всё понятно, - [вода] потому тогда не могла быть уже “во”, что исчез сам признак у “во”, а это значит что “во” в руском языке ничего так не значило. Но часть знаний, что были в структуре значений у “во” тогда безусловно осталась. По этой причине звучание “во” в соответствующих контекстах вполне можно было использовать как часть других объединений. Что с “во” в “вода” и сделали древние человеки.

Но как быть с теми объединениями, которые использовали уже не часть, а именно целиком структуру значений объединения “во”? Одним из таких объединений было объединение “вор”, значение  которого тогда и “читалось”, и было таким, как [мужики во]. Ведь если мы не знаем что такое “во”, - признак “во” исчез из Действительности, - то тем более мы не будем знать что такое “мужики во”.

Ничего страшного в этом случае нет абсолютно, и путь у объединения “вор” должен был быть абсолютно таким же, каким он однажды и был у похожего на него объединения “вар”. Тогда реки (”ва”) перестали уже быть дорогами, а потому объединение “ва” значения как такового уже не имело. Как, получается, не имело и значения объединение “вар”, - [мужик ва] с ним образованого, - “А “ва” тогда этого что? В смысле мужики, получается, так чего?”

Но нет! Слово “вор” и сегодня ещё существует в руском языке, но с другим у него в нём значением. Собственно оно только потому в нём и существует, что значение у него стало другим. Спрашивается, как так удалось поменять объединению “во” собственное значение, чтобы уже с ним остаться так в руском языке. Или, это если чуть по другому, как и какие знания появились тогда в структуре значений объединения “вор”, и какие из них из неё так исчезли, чтобы изменилось уже само значение объединения “вор”, чтобы с таким своим значением оно потом смогло остаться уже в руском языке. Ответ как всегда мы сможем найти в Действительности.

Дело в том, что до появления Руского пути вары развозили в Руском контексте соль зимой по льду замёрзших рек на северных оленях. Летом соль поэтому никто не добывал, тем более не охранял, - какой смысл, если её всё равно оттуда летом увезти было невозможно. Всё меняется с открытием Руского пути, потому как по нему соль можно было возить только на плотах, и только поэтому летом. Потому вары, которые приходили за солью зимой, обнаруживали, что соль у них летом кто-то украл. Скоро они уже знали кто, - мужики с во, т.е. воры. Так в структуре значений объединения “вор” появилось тогда знание “(человек) незаметно берущий чужое”.

И затем, когда признака “во” давно так не стало, из всех знаний в структуре значений объединения “вор” осталось только именно это знание, - “(человек) незаметно берущий чужое. Потому и стало оно соответствовать не только человекам жившими на во, которого тогда тем более уже не было, но и вообще всем человекам, которые незаметно брали чужое.

Ещё раз, - существование сегодня объединения “вор” с его значением [(человек) незаметно берущий чужое] лишний раз подтверждает существование тогда в Руском контексте озера (во) и Руского пути.

Более сложные объединения, в смысле с более сложной у них конструкцией, сами использовавшие объединение “вор” со значением [мужик во] тогда не исчезли. А так до сих пор и используются в русском уже языке, но каждое уже только со своим целым значением (в смысле они в нём специально уже не “читаются”). Например, - “двор”, “творец”, “договор”, “свора”, и т.д.