Танец пьяных мышек

       (Почти дословный рассказ мамы)

       «Как обычно, для принятия смены пришли накануне до закрытия магазина и начали понемногу перевешивать мешки-коробки, переставлять штабеля, заодно выметая мусор: в основном фольгу от плавленых сырков, яичную скорлупу, конфетные фантики – привычную закусь не чистого на руку «Портвейныча», и обрывки каких-то тонко-картонных упаковок. Между коробок обнаружили его заначку – недопитую бутылку дешевого полынного вермута. К полуночи всё переписали, сверили и разбежались по домам.
      В 6 часов утра мы с папой пошли в магазин наводить порядок на витринах. Уже около ЗАГСа почуяли что-то неладное, а пройдя «Оптику» разглядели с удивлением несколько кошек и котов, прильнувших к полукруглому окну, расположенному на уровне тротуара. Отогнать эту ораву от окна окриком «Брысь!» не удалось. Они впились когтями в асфальт и утробно-изнемогающе урчали. Пришлось, согнувшись пополам заглядывать в окно поверх их вздыбленных спин.

      По всей (примерно метр на полтора метра) свободной поверхности прилавка, в самых разнообразных позах лежали, сидели и гуляли не менее десятка мышей. Забытая накануне бутылка вермута лежала на боку, у горлышка темнело небольшое влажное пятно, рядом валялись корочки хлеба, кусочки плавленого сыра и ещё чего-то съедобного. Нетвёрдой походкой один мышь подошёл к бутылке и, грациозно изогнув хвост, просунул его в горлышко полулитровой посудине. Вытащив намокший в вине хвост, начал жадно его облизывать.

      Неподалёку симпатичная мышка, балдея на боку, нежно посасывала свой, ещё влажный, хвостик. Рядом две другие мышки, стоя на задних лапках, покачивались в объятии, пытаясь изобразить то ли танго, то ли медленный фокстрот. Три – четыре экземпляра, откинув хвосты, мирно спали, изредка вздрагивая подогнутыми лапками. Ещё одна пара продолжала заниматься воровством: одна мышь лежала на спине, обняв лапами целый плавленый 100-граммовый сырок, тогда как другая, взяв зубами хвост первой, пьяным зигзагом подтащила её к краю прилавка (таким способом мыши перетаскивают в нору всё, что нельзя дотащить в зубах – особенно сырые куриные яйца). Первая встала на лапы, вдвоём они подпихнули сырок к краю, и он свалился на пол.

      Было от чего прийти котам в неистовство. Никакой выдержки не хватало видеть этот пьяный мышиный беспредел. Они бросались на стекло, царапая и кусая его, вопя, как перед дракой. Даже удивленные возгласы и громкий смех привлеченных к окну утренних прохожих не могли оторвать кошек от вида этой наглой, но недоступной добычи. Пришлось осторожно открывать двери, чтобы не впустить разъяренных кошек: в погоне за мышами они могли нанести урон больше чем мыши. Часть мышей удалось нейтрализовать сразу, разбежавшихся долго травили, завели кота, он вывел на нору, в которой обнаружили целый склад всего номенклатурного ряда продуктов, включая папиросы, махорку, спички и восковые свечи. Вот они где – непонятные пропажи. Долго ещё местные кошки собирались по утрам у этого полуподвального окна, обсуждая возмутительный мышиный шабаш...»

      Я запомнил эту историю не только потому, что слушал не один раз. Под настроение, мама оживлялась и, как многие полукровки, становилась особенно красивой и артистичной, показывая в лицах мышек, облизывающих винный хвост, танцующих соло и парами, ворующих брикетики какао с сахаром, так, что я как будто смотрел красивый мультфильм. Мы с бабушкой смеялись до слёз, а мама добавляла новые подробности о том, как реагировали на мышиный корпоратив прохожие и коты.
Я часто с горечью повторяю: – Мама была очень артистична, но война всё переломала в её судьбе и в нашей семье.
      Да разве только в нашей. Да разве только война...