3. Совсем взрослые. Сами с усами. - 21

Начало здесь:http://proza.ru/2023/02/16/687

3.21. НА ОДНОМ ПАЛЬЦЕ?

Мой сосед по каюте, Юрка Шилин, родом из Красноармейского района Волгограда и однажды решил съездить домой:
- Скучно мы с тобой живём в каюте, хочется музыки, отдыхать между вахтами под песни, я хорошо под них засыпаю, - как-то лежа на свой кровати, с досадой проговорил он.
- Есть предложения? – поднялся я на локте, оторвавшись от конспекта по дноуглублению, который иногда перелистываю, вспоминая лекции.
- Хочу на пяток дней домой отпроситься. Здесь ехать полчаса на мотозавозне, завтра за продуктами поедут, вот я и рвану.
- Так в чём вопрос?
- Ты вахту за меня в машинке постоишь? Я потом отработаю, ты же собираешься в августе домой слетать?
- Договорились, постою. А причём здесь музыка? – не понял я его грусти.
- У меня дома бобинный магнитофон есть, «Комета», хочу привезти, заодно с друзьями повидаюсь, может, новое что вышло на эстраде советской.
- А, понял, да конечно, вези, послушаем. Я тоже музыку люблю. У меня дома пластинки есть, у моей Оли тоже много дисков. Мы часто у неё дома слушаем и на праздники собираемся, под медляки танцуем…

Наутро Юрка уехал, а мне предстояло несколько дней двойную вахту нести в машинном отделении. Правда, через два дня мне это запретили, потому, что на свои пятнадцать дней приехал механик Черников и не разрешил стоять по шестнадцать часов. Он раскинул по четыре часа между мной и Вадиком Балашовым Юркину вахту.
Юрок вернулся через неделю и притащил тяжеленный бобинный магнитофон с целой спортивной сумкой катушек. Я сижу и читаю названия бобин с исполнителями, кого-то знаю, чьё-то имя впервые слышу.
- Вот, новые альбомы Юрия Лоза вышли. Он до перестройки пел блатные и подпольно с группой «Примус» выступал. Теперь записал новые альбомы, «Любовь, Любовь, Любовь» и «Тоска, тоска, тоска». Давай, послушаем.
- Ставь, ставь, я о нём слышал уже и один раз парень моей одноклассницы приносил его подпольную запись на кассете. Мне, вроде бы, и понравилось, да только блатату не очень люблю, хотя слова их песен за душу берут.
- А каких певцов любишь?
- «Машина времени», группа Стаса Намина, да зарубежную эстраду люблю. У старшей сеструхи парни были продвинутые в начале восьмидесятых, на рентгеновских снимках приносили «АВВА», «Boney M», «Eraption», «Smoyke», да много чего. Светка любила их песни разучивать и переводить, так дома на проигрывателе целыми днями пластинки эти крутились, она записывала слова на английском, потом переводила. У меня они тоже до старости в голове сидеть будут, я их самопроизвольно наизусть выучил. А ещё у меня старший брат двоюродный есть Сашка. Он в самом конце семидесятых учился в технаре. Так у него шикарный бобинник был и всегда продвинутые новые записи новомодных групп электронной музыки. По-моему «Pigl» и «Rokets» назывались. Так вот был случай, у «Pigl», кажется, есть композиция и в ней один аккорд на клавишах повторяется эхом почти сто раз. Он ещё с другом поспорил в группе, сколько раз повторяется и мы дома с ним пересчитывали несколько раз. Получилось восемьдесят два раза. Вообще, музыка неземная. А перед самым уходом в армию, в восьмидесятом, он принёс новую запись самой модной тогда электронной группы «Kraft Work», блин, вообще балдёжь космическая.
- Понятно, потом запишешь название групп по-английски. Сможешь?
- Обижаешь, Юрок, у меня в диплом четвёрка по этому предмету пошла, конечно, напишу.
- Всё, пока что включаю Лоза, концерт «Любовь…».
С первых же аккордов полилась его необычная и своеобразная музыка, ни в одной нотке не входящая в сравнение с современной советской эстрадой, хотя, и записана в стиле набирающей ход попсы. А особенно тогда меня зацепили его стихи, тоже очень необычные и откровенные, эротичные и на грани пошлости, но не касаясь её самой. Чего только стоит песня «Июльская ночь» с ахами и охами оргазма. Класс! Я на всю жизнь запомнил его откровения двух новых альбомов. И, по всему видимо, тогда уже, пусть ещё и не придя умом и сердцем к написанию своих первых стихов (будет это через пару лет), я постепенно зацикливаюсь на его поэзии и вообще на словах отечественных исполнителей со смыслом, если можно так сказать. Мне он очень понравился, через некоторое время я куплю себе кассетный магнитофон, «вертушку» высшего класса с усилителем и колонками, начну собирать коллекцию пластинок и кассет отечественной эстрады. Позже я полюблю творчество «Чёрного кофе» и Владимира Кузьмина, Константина Никольского и «Круиза», «Воскресения» и Игоря Талькова, «Форума» и Виктора Зинчука, да много кого…

Из огромного количества вылезающих на советскую эстраду в начале перестройки исполнителей мне будут ближе именно такие исполнители с думающими интересными стихами или приятной музыкой. Круг моих любимчиков слегка сузится и коллекция будет пополняться только этим авторами и исполнителями песен на русском языке…
Чуть позже…

В свободное от вахт время мы с Юркой стали погружаться в мир музыки, слушать встающий на широко расставленные ноги русский рок, разбавлять его аккорды попсой и зарубежной эстрадой «Bad boys blue» и тому подобное…

Однажды, отдыхая перед вахтой, усаживаясь поудобнее писать очередные письма любимой Ольгуньке и маме, я включил магнитофон и в каюту залетел Лёшка Казаков:
- Хочешь со мной в центр? Скоро «ракета» будет туда идти мимо. Я уже с шефом договорился на счёт тебя.
- Конечно, хочу, а зачем?
- Узнаешь, собирайся! У тебя десять минут, крылатая недалеко уже, скоро к борту подскочит. Очки солнцезащитные не забудь, солнце печёт и глаза больно.
- Хорошо, не забуду, - ответил я, не врубившись, зачем он мне это напоминает, мы и так все носим очки, отражение солнечных лучей от воды вообще «съедает» глаза и мы это знаем.
Мне хватило и минуты на сборы по такому случаю. Можно на спичку проверить, зажигай и засекай время, как «сон-тренаж» в училище на «карасёвском» курсе. Через три минуты, умытый, одетый в голубые тонкие брюки и яркую футболку, я выскочил на палубу, а «ракета» уже падает на брюхо метрах в ста ниже нас и сейчас подрулит к борту. Лёшка с чёрным кожаным дипломатом, холёный, усатый, в больших солнцезащитных очках и улыбающийся во все тридцать два белых зуба стоит на борту, призывно машет мне рукой. Несколько минут, мы по молодецки прыгаем на борт крылатого скоростного судна, оно отваливает от борта и поднимается на крылья. Рейс из какого-то нижнего посёлка везёт дачников в центральный речной порт города-героя, прямо под «Шайбу», как все водники называют речной вокзал Волгограда. Уже в салоне:
- Лёша, а зачем мы едем?
- Мне надо встретиться с человеком и ему икру чёрную продать, он ждёт сегодня в условленном месте, - шепотом на ухо говорит помощник командира.
У меня тут же округлились глаза, я кинул взгляд на дипломат, стоящий под сиденьем. Только задним числом испугался, зная по его же рассказам, что летом обыскивают весь багаж пассажиров всех городских и скоростных судов, приходящих в речной порт. В Москве открылся фестиваль молодёжи и студентов, полно иностранцев, желающих купить наше лакомство и контрабанду одновременно. Поэтому и спекулянтов нажиться на «чёрном золоте» хоть отбавляй, только вези. А тут…

- Ты чего, меня в подельники хочешь записать? – испуганно шепчу я.
- Не ссы, курсант, - он совсем близко ко мне придвинулся, - мы ещё на земснаряде с Васей план разработали и обкатали. В дипломате три пакета по три кило и я должен его неприхотливо, с шутками и прибаутками, с улыбочкой и непринуждёнными разговорчиками между нами пронести мимо ментов, стоящих на трапе. Пронести на одном мизинце, словно он пустой.
- И что, такую тяжесть пронесёшь?
- Попробую, тренировался сегодня всё утро. Палец синеет через минуту, но у нас безвыходное положение. Жара, икра портится, её много в холодильнике. Не съедим, а выкидывать жалко, как ту, из бестера. Помнишь, сколько мы сняли с ночного перемёта?
- Помню.
- Так мы в следующую ночь ещё столько же сняли. Ты не видел, тебя механик заставил фильтра масляные мыть. Ты из машинки часа три не выходил. Мы просто не стали тебя впутывать в это. А так знаем о продаже только трое и ты теперь четвёртый, будешь в доле, если поможешь и сыграешь со мной сцену пары молодых раздолбаев гуляк, просто «убивающих» время, катаясь по Волге, - и он непринуждённо спокойно усмехнулся в свои густые щёгольские усы, - не ссы, курсант, моряк ребёнка не обидит…

Ага, не ссы, под статью подводит, за контрабанду в стране много дают и мне уже восемнадцать. Правда, Лёха, инструктируя меня, пояснил, что есть путь моего отступления и слов «я тебя не знаю, ты меня не знаешь» на случай, если его загребут. Молодым парнем особо никто рисковать не будет, а не ввели в курс дела заранее потому, что посчитали, что я откажусь. Хотя, из всего рядового состава судна только мне захотели старшие мужики доверить помощь Лёшке, надо оправдать доверие. На том и порешили…

- Всё, подходим к причалу. Смотри, сколько их, с кокардами, набежало. Сейчас начнут у бабулек вёдра с овощами шерстить и сумки с едой, - земляк посмотрел на меня, слегка испугавшегося большого количества людей в форме на берегу, - главное, не нервничай, всё по плану. Очки не снимай, тебе же лучше.
Тут-то я и понял, зачем он напоминал про очки, что бы волнение своё спрятать за зеркальными линзами. Ну и Лёха, действительно, всё продумал, видимо, не впервой таким заниматься…

В общей массе пассажиров мы двинули к трапу, с обоих сторон которого стояли милиционеры. Они культурно отводили в сторону выходивших на берег людей с большой поклажей, проверяя внутренности. А Лёшка, тихонько, не сильно привлекая внимание «кокард», подбадривая сам себя, твердит одну фразу:
- А слабо на одном пальце пронести? А слабо на одном пальце пронести?..

Служители закона в форме и без оной пристально всматриваются в пассажиров и их вещи, выуживая подозрительный багаж и лица. Лёшка нацепил улыбку на усатое лицо, хотя, что ему её цеплять, он всегда и везде жизнерадостен и улыбчив, весел и шутлив. Мы же все вокруг для него «лупонцы». Ступая на трап, когда цепочка выстраивается в одного человека и насквозь просматривается «погонами», он вешает дипломат на мизинец, начинает непринуждённо легонько его раскачивать, всем видом показывая, что он пустой и весело задавать мне, идущему следом, вопросы:
- Как тебе та девочка, что впереди с бабулькой идёт? Надо бы её бабушке помочь ведро с клубникой донести, – кивает на молодую девушку, сошедшую уже с трапа и несущую небольшую дамскую сумочку и открытую корзину с абрикосами и вишней.
- Красивая. Я её ещё в салоне приметил, симпатичная…

Мы приближаемся к окончанию трапа, Лёшка смотрит мимо людей в форме сквозь очки и улыбается, как будто бы наблюдая за понравившейся девочкой. Такой разбитной вид молодца ни капли не заинтересовал милицию, а я наблюдаю, как они вскользь глянули на его поклажу и тут же перевели взоры на следующих за нами дачников. Вот земляк уже поравнялся с первым кордоном проверяющих, вот со вторым, и вдруг:
- Молодые люди, а вы откуда едете? – неожиданный и, казалось бы, заставший нас врасплох, вопрос милиционера.
Приплыли. Моё сердце учащённо запрыгало в груди, наверное, сквозь очки всё же просвечивает юношеская нервозность. А Лёшка спокойно:
- Да в Красноармейске с парнем познакомились, болтали, сидели на берегу, любовались Волгой. А тут «ракета» в центр. Мы и решили прокатиться с ветерком. Надоели автобусы, - как само собой разумеющееся, с улыбочкой ответил он.
- Ясно. А там много народу вышло? – опять вопрос милиционера.
- Да прилично выходило. Не считал, командир, за девушками в купальниках наблюдал.
Фу… отлегло… что это было? Просто вопросы или иное?..

Мы уже проходим на горизонтальный берег пассажирского речного вокзала, сердце еле удерживается в грудной клетке, а у Лёшки палец синий, как чернила из шариковой ручки. С того самого момента, как он повесил на мизинец дипломат, прошло минуты две. Вот выдержка и самообладание, вот желание не попасться с опасным грузом. Ну, Лёха! Ну, молодец!..

- Бл…, палец онемел, - мы ушли на безопасное расстояние и начали по многочисленным ступенькам подниматься на Аллею Героев, помощник отдал мне дипломат, - возьми, я палец разработаю, - а у самого гримаса боли ярко выраженно нарисована мимикой всего лица.
- Получилось? – только и хватило меня на одно слово, переведя дух.
- Да, курсант, всё нормально, молодец. Понял, зачем очки?
- Понял…

Мы благополучно сдали груз, получили деньги и земляк отдал мне небольшую долю за содействие. Отдохнув в городе, погуляв по аллеям и паркам, прячась от назойливого июльского солнышка в тени развесистых акаций и тополей, отведав волгоградского мороженого и газированной воды, вечерним рейсом мы благополучно вернулись на земснаряд. Об этой опасной поездке никто и никогда ни разу не вспомнил, такое нежелательно рассказывать на посиделках в покуриловке и за стаканом пива. Можно, конечно же, своей бравадой похвастать, но лучше не стоит. У меня история осталась в голове и хранится там тридцать с лишним лет. Белый лист бумаги, на котором её сейчас запечатлел автор сего произведения, первый, кому он поведал о перевозке контрабанды на одном мизинце…

Продолжение здесь:http://proza.ru/2023/02/28/769