Паразиты

- Ты посмотри как жируют, - полушёпотом, с дерзновением говорил Андрей, - ты только посмотри на них. Корзинки, видите ли, уже не удобно носить, у каждого тележка, а в тележке продуктов доверху! Поштучно, видите ли, не продаем, берите упаковкой!
- Так упаковкой выгоднее, и стоит дешевле, чем у нас, сам видишь, - возразил стоявший рядом друг.
- Так-то оно так, но Пашка, скажи мне: где ты видывал, чтобы на входе фрукты и овощи лежали без присмотра? Заходи, бери сколько надо и мимо кассы!
- С этим спору нет.
- А камеры хранения? Они не пользуются камерами хранения! Ты посмотри на бабулю сзади нас, - Андрей заговорил еще тише. – Морда во, наглая! Вылитый вор! Вот сейчас пойдет, накидает бананов или что ей угодно в пакет свой, с которым она по магазину то и ходит, и какой спрос? Никто и не спросит!
- Не спросит, - подтвердил друг.
- Они тут совсем сдурели. Нет, точно тебе говорю – с жиру бесятся. Зима, должно быть мороз лютый, а на улице трава зеленеет и все без шапок ходят. Когда в такое время года ты у нас видывал клубнику, черешню, чернику и прочую белиберду? Да не было такого у нас!
- Арбузы, арбузы едят! – тут друг Андрея подхватил ноту и запел свою песню, видимо, наличие арбузов вызвали в нем самые живые эмоции и негодование.
- Арбузы зимой! Караул! – завопил Андрей, да так, что некоторые обернулись и посмотрели на источник шума. Он съежился и перешел на полушепот. – А ведь скажи мне, братец, как так получается, что две войны! Слышишь? Две войны проиграли, репарации должны были платить до конца жизни, экономический упадок без просвета в счастливое экономическое будущее, а спустя каких-то семьдесят лет живут лучше нас?
- Ну, ты уже тут преувеличиваешь, наш человек тоже сыт и обеспечен всем необходимым, - возразил Пашка.
- Конечно обеспечен, когда по двенадцать часов в сутки вкалываешь в крупной провинции. А о глубинках какая речь? А ты посмотри, посмотри на эту морду наглую, - снова указав пальцем на бабулю, стоявшую позади, - Ты посмотри что в тележке у них. Ни в чем, кажется, не имеют нужды. Страховка оплачена, медицина есть, пособие платят, жилье дают. У них почасовая оплата! И не копейки какие, как нашим платят за труд рабский, а минималка, слышишь, под десять евриков в час!
- Да уж, это не то, что у нас.. – согласился Пашка, - просидишь на телефонной линии, получишь полторы тысячи, а потом еще и штраф могут впаять за непроффессиональное общение, оттяпав себе половину назад.
- Ты посмотри на них: пиво пачками берут, ананасы законсервированные, вишни, черешни, ты посмотри, они в банки закупоривают все что движется! Посмотри на мужика спереди, колбасы гребет, мясо, пицц нахватал, сок пачками.
- Может он на всю семью?
- Ага, скажешь тоже, на семью. Сам небось, лоб здоровый, придет, и в одну харю утопчет.
Очередь, тем временем, начала двигаться быстрее. Пришло время выкладывать продукты на движущуюся ленту. Проворные немцы, стоявшие спереди и сзади ловко разграничили своё от чужого специальными табличками.
- Брезгуют, - небрежно бросил Андрей.
- Принято так, не кипишуй, - поспешил успокоить своего пылкого товарища Паша.
- А меня все таки это бесит! Ходят по магазину, на цену не смотрят, нагребают в тележку, и живут хорошо. А наш народ вынужден последние гроши считать, дабы было чем за коммунальные услуги платить. Почему так?
- Воруют, может, меньше, - предположил Паша и продолжил, - да и образование европейское вон как ценится. Видимо, мы все-таки что-то не так делаем.
- Да все мы так делаем, - бросил Андрей, наполненный необъяснимой завистью и злостью.
Подошла очередь пробивать продукты. Девушка кассир, на вид девятнадцати лет, приветливая, одетая в легкую фирменную форму, начала забирать один за другим набранные продукты, пробивать их своим прибором и затем отправляя на вторую часть ленты, где покупателю необходимо было лишь с большой скоростью и ловкостью забирать поступающий товар и аккуратно складывать у себя в тележку.
- Einunddrei;ig Euro, bitte, - добродушно сказала девушка.
- Чего? – проговорил Андрей.
- Говорит тридцать одно евро ей вываливай, балда, - проговорил Пашка, складывая продукты в тележку.
- Так и сказала бы сразу, по-человечески, не понимаю я вашего! – со злобой проговорил Андрей, вывалив мелочь и смятые купюры в руку кассирши.
- Danke sch;n, brauchen Sie der Scheck?
На сей раз знания языка не хватило и Пашке, выпучив глаза, скорчив такую непонятную и кислую физиономию, что даже юной девушке стало неудобно, он проговорил:
- Nicht verstehe! Не понимаю!
- Rechnung. Einen Beleg. – не унималась сотрудница.
- Не надо ничего, не понимаю, - попятившись назад протараторил Паша.
За всей ситуацией комично наблюдала очередь и переговаривалась между собой, посмеиваясь и наблюдая за иностранцами. Герои же наши поспешили удалиться.
- Поумничал, филолог? – язвил Андрей.
- Какой поумничал? Не знаю языка, и все. Хоть убей!
- А как же ты тогда мне сказал, сколько денег плотить требовали?
- Дак у нее на экране и написано было, - со смехом проговорил Паша.
- Ага, окей. Ты только не забудь с тележки то пятак вытянуть, а то так и останется какому-нибудь немцу наглому, - пробурчал Андрей.
(В Германии, во многих супермаркетах, требуется внести залог в несколько евро за пользование тележкой. После совершения покупок, ты прикрепляешь тележку к другим и автоматически получаешь назад свою мелочь.)
- Все равно не люблю я этих немцев, ну никак не принимаю их, - с досадой повторил Андрей, поспешно направившись к выходу.

На календаре было двадцать седьмое февраля, завтрашним днем с большим терпением ожидалось пополнение банковских карт пособием по безработице в размере не менее четырехсот евро на человека. Ожидали же его в теплой квартире, выделенной государством, как обязательная помощь не имеющему крова над головой. На сытое брюхо немецкими харчами. Не имея ни в чем недостатка, объедаясь фруктами, овощами, мясом и упиваясь дешевым немецким пивом. Не имея работы, да и желания искать таковую, без знания языка, паразитируя на теле немецкого общества.