Мир без границ это мирный мир

     Как-то мне в руки попала газета на мальтийском языке. Читаю и удивляюсь тому, что понимаю почти всё, хотя никогда до этого не сталкивался с языком острова Мальта. Основа этого языка, его грамматика и основная (бытовая) лексика почти совпадают с грамматикой и лексикой разговорного арабского языка Туниса или говора города Константина в Алжире, где я около двух лет работал переводчиком. Много слов итальянского (романского) происхождения, знакомых мне благодаря знанию французского языка. Много англицизмов, широко известных политических, экономических, военных, научных и прочих терминов.
     Короче говоря, газета представила мне мальтийский язык как причудливую смесь арабского, итальянского и английского языков. И я задумался, а не является ли любой современный язык такой же причудливой смесью, составленной из множества компонентов? Разве нет, скажем, в русском языке слов латинского, греческого, итальянского, французского, английского, тюркского, персидского и прочего происхождения при несомненной славянской основе? Ведь и сам же я выявил сотни общих древних слов и корней между русским и арабским языком.
     Самобытность, уникальность, «самовитость», исконность каждого конкретного языка не в том, что в нём имеется нечто такое, чего совершенно нет в других языках, а в том, что это иной «букет», составленный из тех же языковых элементов-«цветков», но с иными пропорциями и  в ином порядке.
     Досадно, что многие этого не понимают. Вот, например, читаю, что пишут про свой родной язык наши славянские братья, белорусы. Важным отличием их языка от русского, в частности, они считают то, что русские не понимают белорусских слов БУСЕЛ,
ВЁСКА, МОВА, ВАВЁРКА, БУЛЬБА и прочих. Однако нет такого русского или белоруса, который знал бы все слова родного языка.   Из миллионов слов родного языка за жизнь человек успевает овладеть лишь парой-тройкой десятков тысяч самых используемых, самых ходовых в условиях его жизни. И это в самом лучшем случае. В своей повседневности русский скажет не БУСЕЛ, а АИСТ. Про ВЁСКУ (деревню) догадается по выражению «по городам и весям». МОВА напомнит ему слова «молвить, молва». ВАВЁРКУ – белку русские когда-то называли ВЕВЕРИЦЕЙ. Слово БУЛЬБА «картошка» есть в «Толковом словаре живого великорусского языка» Владимира Даля, равно как и слова БУСЕЛ, ВЕСЬ, МОЛВИТЬ, ВЕВЕРИЦА.
     Для составителя этого словаря это были исконные русские слова. В.Далю эрудиция позволила охватить и отразить двести тысяч слов родного языка. И это только Великой Руси. А, ведь. ещё были Белая, Малая, Красная и Чёрная Русь со своими характерными и тоже русскими словами.
      Слова БУСЕЛ и МОВА  есть и в украинском, а не только в белорусском языке. Слово БУЛЬБА было издревле известно не только «бульбашам-белорусам», но и грекам (bolbos), латинянам (bulbus), французам (bulbe) и  англичанам (bulb). И означало оно всегда одно и то же: «корень растения в виде клубня, шарика». Тарас Бульба для русских такой же родной, как и для украинцев и белорусов. Н.Гоголь «нашенский», славяно-русский писатель, хотя он и писал стихи на итальянском языке. А.Пушкин тоже сочинял и на французском. Это были мастера слова, в совершенстве владевшие родным языком и не боявшиеся нарушать его «суверенные» границы. Последние же всегда выглядят зыбкими и расплывчатыми. Их попросту нет. Язык переходит в язык плавно, постепенно. Между языком и языком есть или были переходные, исторические или разговорные, диалектные формы. Не стоит уподобляться бдительным пограничникам, находящимся на страже государственных границ. Рубежи государства – это одно, а рубежи языка – совсем иное. РУБЕЖ от РУБИТЬ. Не стоит рубить по живому, по живой речи, соединяющей народы.
     Медики говорят, что абсолютно здоровых людей нет. Есть только недообследованные. Равным образом нет ни в одном языке исключительно его собственных слов. Если хорошенько поискать, то они, наверняка, обнаружатся и в других языках, живых или мёртвых. 
     Я не отношу себя к языковедам-пограничникам, следящим за «чистотой» родной речи. Для меня белорусский памежнік такой же свой, родной пограничник, но только не от слова ГРАНЬ, а от слова МЕЖА. А то, что находится МЕЖ двумя народами должно иметь вид моста, а не колючей проволоки.