Был с детства награждён любовью

Был с детства награждён любовью.
Сначала мамы и отца,
Потом далёкого крыльца,
Что пахло деревом,где вольно
дышалось хлебом без конца.

Потом любил вагон и дачу,
И лес таёжный к ней впридачу,
Тот самый зонт, что не прощает
И бесконечно возвращает
в тот самый дождь, где нет обмана,
(Хотя и нет пока романа).

Любил друзей, не театральных,
Друзей, живых, простых, реальных,
И репетиции ночей,
и непосредственность очей,
Наивных шуток дивный мир,
Студенческий в Гренаде пир,
И тесноту родных квартир,
(Не разделённый в них сортир).

Как всё казалось неспроста,
И братство шуток, красота,
Явление духа, чистота,
И глаз лучи и доброта.
В сравнении с ними суета,
Вся наша будущность - не та!...

Потом, в эпоху перемен,
Исчезли будни мельпомен.
Мы не умели торговать,
Нам было нужно выживать.
(Кроме того, детей рожать),
И как-то жизнь преображать.

В не романтические дни,
Искали радости любви,
Среди каких-то мелочей-
Хотя-бы в кладке кирпичей.
Или в том сквере, что ничей,
Футбол смотрели, до ничьей.

Автомобилем Запорожец,
Считался искренне вполне,
И тетра пак, с вином извне,
Полёты на восток, в Луне.
Аэропорты (все в г...не),
Да, было не до нас стране!

Мы выживали, как могли.
В нелепые, казалось, дни,
Детей любили и семью,
Смеялись реплике -"я пью?
А кто не пь;т?",- Тот Броневой
Был восхитительно живой,
Уже не Мюллер, нет, другой,
Игриво-мудрый и земной.

Потом бурлящая Москва,
И магазин "деликатесы",
Урок французского вина,
Театров знаменитых пьесы.
Жизнь молодёжная, повесы,
Что пиво пили у метро,
и Балтикой звалось оно.

Потом настали времена...
Нет, не война, но ордена...
Как будто сорт другой державы,
Победоносие, как право.
Как будто кто-то здесь правей,
Как будто кто-то есть  левей...

И нет уже того "Налей!",
Недоумение от гнева...
Как? Склеено всё впопыхах,
политехническим мессией,
И что-то там ещё в стихах,
Замешано на вечносинем.

Теперь, угрюмная страна,
Должна почувствовать сама,
Что с этим образом лица,
И тайной дружбою кольца,
Нам вряд ли светит до конца,
Кормиться радостью венца.

Архитектуру наших дней,
И красоту всех наших пней,
Потомки вряд ли здесь оценят.
Скорее вс; тут обесценят,
Не в силах ждать весенних дней.

Любовь, мелькнувшая на миг,
Со вкусом иноземных фиг,
И романтичность кораблей
Презервативы всех мастей,
Да звук воды семи морей.
Конечно, вряд ли что изменят.

Но романтической душе,
Всегда найдётся атташе,
В делах любовных, не земных,
Чувствительных, переводных,
И с ним в тантрическом экстазе,
Блуждает будда в тихой фразе:

"Пройд;т и это. Всё пройдёт,
И этот мир, не пропадёт,
И новой жизни путь найдёт,
Если Земля не попадёт,
В другую чёрную дыру,
Однажды, рано по утру.

Так будем жить, да поживать,
Не стоит так переживать,
От глупости иных господ,
Что воротят и нос и рот,
От новых, настоящих дней,
Ища любовь среди теней. "