Белый олень

Как-то весенним майским деньком в дом старика Ролтына заглянула девочка, его внучатая племянница, Окко. Она осторожно открыла дверь и крикнула во тьму коридора:

- Деда, это я. Ты дома?

После трёх секунд тишины, раздалось трескучее:

- Да, внучка, заходи.

Двенадцатилетняя Окко вошла в темень затхлого дома, нащупала выключатель и зажгла свет. Под скрип половиц прошла коридор, заполненный разным хламом, и очутилась в небольшой комнате. Тень от фигуры, сидящей за столом, упала на её бледное личико:

- Деда, ты бы отдал нам что-нибудь. Мама просила.

Прокашлявшись, Рылтын повернулся морщинистым лицом к Окко:

- Я не могу, внучка. У меня ничего не получается. Приходи через неделю.

- Но сегодня приехали туристы и мама хотела что-нибудь продать. А через неделю они уедут.

Раздалось кряхтение, и старик заёрзал на стуле:

- Подождёт мама. Подождёт. Скажи, к собакам пошёл кормить.

- Ну ты же собак с утра кормишь.

- Хорошо, скажи Имрын бивни ещё не принёс.

- Но их же полно у тебя в коридоре.

- Ай, глазастая, ничего не утаишь. Ладно. Отдам тебе. Через час заходи.

Рылтын не любил, когда его беспокоили во время работы. Он был стар, но глаз был точен, как у юноши. Были у него ученики, но он разогнал всех, не ладил он с людьми. Если и общался с кем, то в основном с Окко. Нравилась ему внучка. Она напоминала ему его мать, похожа была и так же наклоняла голову, когда чем-то была недовольна.

Вот и сейчас она наклонила веснушчатое лицо и раскосые глаза лукаво заискрились.

- Покажи, что получилось, а я тебе скажу хорошо это или нет.

Она знала повадки деда, и когда он говорил, что надо подождать час, у него уже всё было готово. Просто он не отдавал сразу фигурки, а сидел и смотрел на них, как-бы прощаясь.

- Ладно, смотри.

Он рукой подозвал её к столу, и она увидела в свете настольной лампы чудесного белого оленя с прижатыми к спине рогами. Олень застыл в беге, и под его ногами завитками рассыпался снег.

- Это красиво. Мама это продаст.

Старик посмотрел на Окко и улыбнулся. Он протянул оленя девочке и сказал:

- Этого оленя я сделал давно, Окко. Я отдам его тебе. Ты его береги… Я заболел и мне плохо. В больницу меня заберут... Вон там на полке, - он кивнул на небольшую полку справа от стола, - Там я - маме. А это - для тебя. Ты храни этого оленя.

Окко вышла из дома старика и побежала к дому. Придя домой, достала фигурки и стала их разглядывать. Но все они меркли по красоте перед фигуркой оленя. Дед давно так красиво не резал. Снег тонкими кружевными узорами струился из-под бегущих ног, рога, завиваясь, повторяли изгибы снежной россыпи. Она, как заворожённая смотрела на оленя. Посидев с полчаса, достала тетрадку и принялась за уроки.

Скрипнула дверь и на пороге её комнатки появилась мама.

- Здравствуй дочь. Принесла?

- Да, мам, вон там на столе.

Мама сложила фигурки в небольшой мешочек и вышла. На пороге она обернулась.

- Дедушка заболел сильно. В больницу, Анадырь его везут. Вертолёт уже прилетел.

Этой ночью она не могла долго уснуть. Поворочавшись, она подошла к столу, включила свет и ещё раз посмотрела на оленя.

- Дедушка, поправляйся, - слезинка стекла с её щеки, потом ещё одна. Она, улыбаясь, смотрела на оленя, - Олень, помоги дедушке. Олень, помоги.

Поплакав немного, она легла, прижав оленя к груди и уснула…

…Приёмное отделение инфекционного корпуса Коммунарки штурмовала пожилая женщина. В руках её был небольшой свёрток, который она пыталась сунуть людям в комбинезонах и пластиковых масках.

- Передайте пожалуйста, прошу вас, - она казалась спокойной, но руки дрожали, а бледное лицо говорило об усталости.

Один из людей в комбинезоне вышел к ней.

- Понимаете, у нас это нельзя. Если я передам ваш свёрток, меня выгонят из больницы. Тем более, если это съестное.

- Нет, нет, - её безумные глаза смотрели умоляюще, - Это спасёт её. Это спасёт.

- Вы в своём уме? Уходите сейчас же, иначе позову охрану.

- Я сейчас, сейчас… Подождите, - она развернула свёрток и в руках у неё оказался олень, - Вот это. Она медсестрой у вас работала. Помогите ей.

Глаза в маске округлились. Доктор, молодой человек с чёрной бородкой, взял у неё фигурку и, спрятав в боковой карман, прошептал:

- Быстро говорите, как её зовут.

- Окко Семёнова.

- Хорошо, попробую.

…Окко спала крепким сном. Перевёрнутая на бок, она сипло дышала в маску. И ей снилось…

Она ехала верхом на большом белом олене. Снег, искрясь на солнце, взлетал из-под копыт и ветер кидал его в разгорячённые щеки. Где-то спереди маячил силуэт.

- Деда, деда, это я! – кричала она радостно.

Но силуэт впереди внезапно рассыпался и превратился в больших свирепых волков, бегущих по сторонам. Но олень бежал так быстро, он бежал всё быстрее и быстрее, до тех пор, пока она не проснулась.

Очнувшись, она увидела силуэт в комбинезоне, наклонившейся над ней. Потом ещё один, стоявший немного поодаль. Тот, что был ближе, произнёс:

- Кто бы мог подумать. Три дня не приходила в себя. Какая у неё температура?

- Тридцать шесть и девять, - ответил другой силуэт.