Мазаччо Подать

Картина Мазаччо признана одним из неумолкаемых шедевров мировой живописи и поставлена в один ряд с такими полотнами как "Клятва Горациев", "Притча о блудном сыне", "Тайная вечеря". И такая ее оценка у непредвзятого зрителя вызывает гораздо большее изумление, чем сама картина. Совершенно непонятно, что делают собравшиеся мужики на картине и почему они размахивают в такт руками. Возможно те, кому довелось увидеть фреску в церкви Санта Мария дель Кармине, будут иного мнения. Расскажут о великолепных красках, о композиции внутреннего пространства церкви, в которое так органично вписывается картина, что зритель невольно проникается каким-нибудь подходящим к месту благоговейным трепетом. Но тогда это уже будет не художественный шедевр, а природное чудо, которое навроде Ниагарского водопада сколько не тверди "халва, халва", если ты его не видел своими глазами слаще не будет.

Если обратиться к искусствоведам, то они укажут на соответствующее место в Евангелии, объясняющее сюжет:

"Когда же Христос с учениками пришел в Капернаум, то подошли к Петру собиратели дидрахм и сказали: Учитель ваш не даст ли дидрахмы?

Он говорит: да. И когда вошел он в дом, то Иисус, предупредив его, сказал: как тебе кажется, Симон? цари земные с кого берут пошлины или подати? с сынов ли своих, или с посторонних?

Петр говорит Ему: с посторонних. Иисус сказал ему: итак сыны свободны; но, чтобы нам не соблазнить их, пойди на море, брось уду, и первую рыбу, которая попадется, возьми, и, открыв у ней рот, найдешь статир; возьми его и отдай им за Меня и за себя".

И что? Какой философский, идейный, художественный смысл заложен в картине после этого? Любая картина, основанная на литературном сюжете, не просто иллюстрирует сюжет, а вызывает эмоциональный, духовный или интеллектуальный отклик, а чаще всего и то, и другое, и третье. Если это, конечно, большая картина. Допустим, "Клятва Горациев", как история об одержимости, решимости бороться понятна и без подписи, для понимания "Притчи о блудном сыне", как истории о безграничном милосердии достаточно подписи к ней. Чуть больше комментариев -- примерно на пару-тройку простых предложений требует "Тайная вечеря", после чего она разворачивает волнующую и, к сожалению, неустаревающую повесть о предательстве. Какой философский, идейный, художественный, какой угодно любой иной смысл заложен в картине Мазаччо?

"Центральным для понимания картины, как и всей серии, является проблема отношений Бранкаччи (заказчики серии фресок, куда входила и данная), а так же города Флоренции с папским Римом. Флоренция в те годы вела войну с Миланом и нуждалась в поддержке Рима. Фрески таким образом должны быть рассматриваемы в контексте пропапской политики, в частности легитимизации собираемых им налогов путем ассоциации папского престола со св. Петром."

Вы что-нибудь поняли? Теперь вы прониклись идеями картины, она взволновала вас до глубины души?

Ни одного толкового и вразумительного объяснения в популярном современном искусствоведении вы не найдете, да его и нет, по всей видимости, хоть перерой по этому поводу всю специальную литературу на всех языках. По крайней мере, представить, чтобы кто-то мог связно объяснить смысл данной картины, невозможно. Однако картина ведь была в свое время популярна, толпы людей, и не только со специальными художественными запросами, стекались во Флоренции, как пишет историк Гвиччардини, только для того, чтобы посмотреть на фрески Бранкаччи. И поэтому если есть объяснение ее художественного смысла, то оно должно быть простым и внятным.

"Примечательно, с каким пылом св. Петр вопрошает Христа и с каким вниманием апостолы, окружившие его в разных положениях, ожидают его решения, с телодвижениями столь выразительными, что поистине кажутся живыми; в особенности примечателен св. Петр, который старается достать деньги из внутренностей рыбы, с лицом, налившимся кровью оттого, что он наклонился; и более того, когда он платит подать, видно, с каким возбуждением он пересчитывает деньги и с какой жадностью и величайшим удовольствием сборщик податей разглядывает в своей руке уже полученные им монеты".

Такое объяснение художественным достоинствам дает автор знаменитых "Жизнеописаний" итальянских мастеров Вазари. То есть современники видели во фресках прежде всего правду человеческих характеров. И это действительно громадное достоинство произведения искусства. Вот только если современников Мазаччо покоряло психологическое мастерство созданных им образов, то боюсь нам, уже слишком искушенным в психологизме и изображении сложных душевных движений, все это кажется достаточно примитивным. Да и вообще: изобразительное искусство в отличие от литературы -- не лучший инструмент проникнуть в человеческую душу. Возможно, когда не было ни Толстого, ни Достоевского, и Мазаччо мог сгодится на эти цели, но нам-то невозможно без насилия над собой восхищаться этой стороной его живописи. Так что слава Мазаччо мне представляется музейной славой, способной возбудить любопытство у исследователя, но недостаточной для того, чтобы преломиться в живое и искреннее восхищение.

Замечательным достижением Мазаччо, также безмерно восхищавших зрителей на протяжении веков, было мастерское использование перспективы. Мазаччо был одним из первых, если не первым, кто в совершенстве освоил этот прием. "Фрески Бранкаччи были выполнены с точным математическим расчетом в единой перспективе, линия горизонта которой соответствует уровню зрения зрителя, создавая неизвестную до того времени в живописи иллюзию реальности изображенного пространства, архитектуры, фигур. Перспективное построение фресок было средством раскрытия замысла произведения. Центрическая ориентация перспективы подчеркивала значение главных фигур. Находясь по другую сторону картинной плоскости, капелла будто принадлежала иному миру, а изображения донаторов, саркофаг и сами зрители относились к этому, земному миру. Новаторством отличается лаконичность композиции, скульптурная рельефность форм, выразительность лиц, острота портретной характеристики заказчиков. Живопись вступает в состязание со скульптурой в искусстве передачи объема, его бытия в реальном пространстве".

Отрицать в этом плане значение Мазаччо невозможно, но все технические достижения, какими бы громадными они ни были рано или поздно превосходятся позднейшими поколениями и остаются достойными лишь занять историческую память.