В темноте

       Огромный жилой параллелепипед в тридцать пять этажей, снаружи облицованный по-модному тёмной кирпичной плиткой, величественно возвышался над жалкими обломками опустевших хрущёвок. Кучка жильцов, вперемешку со строителями в замызганных спецовках, тихо стояла в просторном холле первого этажа и дожидалась лифта. Несмотря на то, что дом лишь недавно приоткрыл свои двери для новосёлов и повсюду ещё шли работы по его отделке, в самом центре холла уже красовалась размашистая живая пальма в гигантском глиняном кашпо. Над пальмой с потолка свисала ослепительно сияющая лампочка на белом проводе, придавая помещению торжественный вид. Широкие стальные двери лифта почти бесшумно распахнулись, люди заняли свои места, каждый нажал нужную ему кнопку, двери захлопнулись, и кабина покорно поползла вверх.
Пространство грузового лифта с лёгкостью могло вместить человек пятнадцать, на правой стенке располагалось небольшое зеркало, не левой - прямоугольное окошко на уровне глаз, через которое можно было разглядывать щербатое жерло бетонной шахты. Я стоял, засунув руки в карманы куртки, и изучал «Правила пользования лифтом». В недрах левого кармана мои пальцы нервно теребили новенький ключ от однушки на двадцать первом этаже, которую чудом посчастливилось выбить в Департаменте городского имущества. Лифт останавливался чуть ли не на каждом этаже, пассажиры выходили по одному и исчезали в полумраке коридоров, двери снова захлопывались и лифт продолжал подъём. Казалось, что всё повиновалось высшему наистрожайшему порядку. Наконец и последний мой спутник, задумчивый джентльмен с кожаным старомодным чемоданом, вышел на своём этаже.
- Приятного вечера, - обронил он мне на прощанье, оставляя один на один с тяжёлым запахом сырой штукатуркой и сигаретного дыма.
Какое-то подозрительное это пожелание – «приятного вечера». Будто человек наверняка знает то, чем ты намерен заняться. Будто ты сейчас должен прийти домой, выпить шампанского, лечь на бархатный диван и начать слушать Моцарта или Вивальди…  А может ты намеревался, как раз, заняться чем-нибудь неприятным, может даже чем-нибудь отвратительным? Например, помыть унитаз или оплатить все эти ненавистные счета за электричество, водоотведение, капремонт, вывоз мусора? Или взять и накатать на кого-нибудь анонимную жалобу в прокуратуру?.. Как вам такой расклад?
Двери отчего-то долго не желали закрываться, заставив немного начать нервничать, и когда одна створка поползла навстречу своей напарнице, я облегчённо выдохнул.
Лифт захлопнулся, но остался недвижим. Вот так сюрприз… Я потянулся к панели с кнопками, в этот миг раздался громкий щелчок и наступила кромешная темнота. Всё вдруг замерло, лишь ветер завыл тоскливо сквозь щели шахты. Где-то далеко вверху послышался женский голос:
 - Таня! Таня, ты где?..
Руки тут же принялись шарить по кнопкам, панель была плохо закреплена, от моих судорожных прикосновений она вдруг вывалилась и повисла на жгуте из проводов. Проклятье! Не хватало, чтобы меня ещё тут током прибило! Аккуратно присев на корточки, я нашёл панель, ухватил одной рукой за краешек, а другой продолжил нащупывать нужную кнопку. Снова послышались женские крики и детский плачь:
- Таня! Не делай так больше никогда, а то я убью тебя, нахер!..
Через несколько секунд отчаянной паники я куда-то нажал наугад, лифт дёрнулся, ожил и поехал. Свет уже не горел, видимо от того, что отскочил какой-то из проводков. Вечно у нас всё делают на соплях! Лишь тусклые огни шахты проникали иногда в окошко на стене.
И тут я заметил, глаза уже успели привыкнуть к темноте, что кабина лифта двигалась не вертикально, а перемещалась горизонтально. Одно из двух: или я нажал куда-то не туда или в этом доме особые лифты с такими редкими функциями. Я ехал и ехал спиной вперёд, словно в железнодорожном вагоне катился по рельсам. Очевидно, внутри дом оказался как-то необычно спланирован и был намного шире, чем казался с улицы. В окошке проплывали бетонные столбы с сеткой рабица и колючей проволокой. На одном из столбов кто-то ухитрился намалевать чёрной краской:
                «БАЯНИСТ. ТАМАДА 722-70-51»
Проехав таким образом метров пятьсот, лифт резко затормозил, я больно врезался затылком в стенку, затем кабина опять пошла вверх. Поднявшись ещё на несколько этажей, она вновь остановилась, двери распахнулись, приглашая меня на выход.
Понять, что это за этаж не было никакой возможности, освещение и там не работало. Вокруг меня повсюду копошились тёмные силуэты мужчин, женщин с детьми... Чтобы хоть что-то видеть жильцы сами подсвечивали себе кто фонариком, кто мобильником, а кто просто зажигалкой. Они устраивались на ночлег – стелили прямо на пол свои матрасы, одеяла, подушки, переговариваясь шепотом, чтобы не разбудить тех, кто уже спал. Места между ними совсем не было и мне пришлось проявить крайнюю осторожность. Кто бы мог представить, что в наше время в Москве существуют такие дикие виды жилья?
- Простите, кто-нибудь может подсказать как пройти на двадцать первый этаж? – со всей своей деликатностью обратился я куда-то в полумрак.
  - Вам прямо и вниз на один пролёт по пожарной лестнице, - простонал в ответ низкий женский голос, - но уже поздно, могут не пустить.
  - Спасибо.
Чуть постояв, я продолжил пробираться между тёмных силуэтов, стараясь не наступить на чью-нибудь руку или голову. Больше всего я боялся наткнуться на кошку или, хуже того, собаку. Наступить на спящую собаку в темноте, пусть даже маленькую, это жутко, всё равно, что подорваться на мине.
Как назло, мобильный телефон остался в машине, освещать себе дорогу было нечем. Но на счастье, какой-то тусклый луч от луны немного проникал в оконную амбразуру под потолком коридора, да и дверь на лестницу оказалась совсем рядом. Спустившись на один этаж, я упёрся в другую дверь, уже массивную металлическую. Вместо ручки торчала толстая проволока, обмотанная скотчем, за которую я дёрнул несколько раз. Да, дверь была наглухо заперта. Сильно воняло краской, болел ушибленный затылок - всё это стало ужасно раздражать. Я размахнулся ногой и три раза саданул каблуком в дверь так, что зазвенело в ушах.
- Эй! Кто-нибудь!!! Можно открыть?
С той стороны в тот же миг загромыхал металлический засов, будто кто-то стоял там и поджидал меня. В открывшемся чёрном прямоугольнике дверного проёма показалась рыженькая девочка лет десяти в полосатой пижаме с керосиновой лампой в руке.
 - Проходите быстрее, а то холодно.
 - А квартира 221 здесь находится?
 - Наверное, я не знаю. Вы спросите у мамы, может она вам подскажет.
 Из темноты раздался уже знакомый женский голос:
  - Таня, закрой дверь, сквозняк же!
Я вошёл. Девочка захлопнула стальную дверь за моей спиной и подала лампу.
- Держите.
- Куда идти?
- Прямо по коридору. - она заглянула мне в глаза. - Осторожно, не ударьтесь, у нас еще ничего здесь не сделано.
И мы стали пробираться по какому-то тесному лабиринту. Повсюду висела бумага, драная целлофановая плёнка, приходилось то и дело нагибаться, чтобы не запутаться в лианах из электрических кабелей или не удариться о торчащие из стен металлические трубы. Под ногами хрустел песок вперемешку со строительным мусором. Никаких квартир здесь тоже не было и в помине, но были кирпичные перегородки, за которыми располагались жильцы. Этим повезло больше – у них уже был, как говорится, свой угол. Кто-то варил гречневую кашу на электроплитке, кто-то жарил рыбу, женщина мыла волосы в эмалированном тазу, солдат сидел в шинели, накинутой на плечи, и начищал гуталином сапоги, бабушка в платочке пекла блины…
- Вот, сюда, - девочка неожиданно дёрнула меня за край куртки.
Лампа выхватила из темноты ворох сваленных в угол вещей. Среди коробок, пакетов и стульев, на двери, превращённой с помощью четырёх кирпичей, в кровать, сидела мама девочки. Это была молодая брюнетка с короткой причёской и кошачьим взглядом, до подбородка укутанная в одеяло.
- Вы нам не поможете? – улыбнувшись, живо обратилась она ко мне, сверкнув зелёными глазами из-под чёрной чёлки.
Пока я думал, что ответить, она забрала у меня лампу и поставила на пол у своей оголившейся ноги в шерстяном носке.
- Чем я могу вам помочь?
- Мама, может уже не надо? – умоляюще прошептала девочка.
- Таня, выйди отсюда! Я сама знаю, что надо, а что не надо!
Девочка покорно скрылась за перегородкой.
- Что за ребёнок…
Она достала из-под подушки пачку «Winston» и закурила.
- Всё делает назло матери… Угощайтесь, - прокашляла девушка прямо мне в лицо, протянув на ладони пачку сигарет.
- Спасибо, я не курю. Так чем же вам помочь? – ещё раз повторил я свой вопрос.
- Мне надо дырку просверлить в стене, прямо над моей головой.
- Сейчас?
- А что?
- Ну… Уже, кажется, поздно… Да и я ещё хотел сегодня успеть отыскать 221 квартиру…
- Погодите, а вы разве не «муж на час»?
- Нет, ни на час, ни на пол часа, ни на минуту… Я, вообще, никакой не муж!
- Вот, видишь! – писклявый голос девочки перелетел через перегородку. - Опять ты всё не то сделала!
- Таня! Уйди отсюда, я тебе сказала! И не лезь не в свои дела! – разразилась криком мать и в придачу долбанула в стенку локтем.
Удар оказался на столько сильным, что она резко схватилась за ушибленную руку, согнулась к коленям и заплакала. Я стоял, растерянно разглядывая её сгорбленную спину и плечи, вздрагивающие при каждом вдохе.
Так прошло около минуты.
- Хорошо, а дрель у вас есть? – наконец, я сжалился и первым нарушил тишину.
- Там, - не поднимая головы с колен, брюнетка указала рукой на стул, под которым стоял фанерный ящик с инструментами.
Пришлось опуститься на карачки и полезть под стул за дрелью. Сверло, по счастью, уже было вставлено в патрон, оставалось лишь найти розетку. Я поднял керосиновую лампу с пола и начал шарить по стене, полу и даже на потолке. Мама девочки уже успокоилась, она докуривала сигарету поджав ноги под одеяло.
- А где у вас тут двести двадцать?
- Что, простите?
- Ну, розетка с напряжением. Куда дрель-то подключать?
- А… Здесь пока нет электричества, надо достать удлинитель из того же ящика и подключиться к соседям за стенкой справа. Только поторопитесь, в десять вообще всё выключают.
    А ничего, что у меня тоже были какие-то дела? Что я пришёл в этот идиотский дом, чтобы заняться своей новой квартирой? Что мне, вообще, нет никакого дела до всех ваших проблем! Что у меня болит голова в конце концов!.. Всё это мне захотелось вдруг высказать в лицо странной молодой мамаше, но…
Прикусив нижнюю губу, я выволок ящик из-под стула и вытряхнул всё его содержимое на пол. Посреди ржавых гаечных ключей, гвоздей, шурупов и проводов лежала небольшая чёрно-белая фотокарточка в деревянной рамке: невеста в фате, с букетом тюльпанов чуть склонилась над столом, её жених, уткнувшись носом в книгу учёта браков, ставил роспись.
- Это ваш супруг? – с плохо скрываемым раздражением буркнул я и швырнул фото на кровать девушке.
- А что?
- А то!.. Почему он вам дырки не сверлит?
- Он ушёл от меня через месяц после того, как узнал, что я жду ребёнка, козёл… Да вы не отвлекайтесь, а то уже без десяти десять.
Я схватил удлинитель в охапку и зашёл за перегородку. Там на кровати с панцирной сеткой лежал седовласый тощий дед в длинном сером свитере похожем на кольчугу. Рядом с кроватью стоял огромный стеклянный аквариум на двух табуретках. Внутри аквариума валялось несколько меховых шапок, ворох нотных тетрадей и искусственные цветы в поломанных корзинках. Дед не проявлял никаких признаков жизни, лишь его челюсти медленно чего-то пережевывали. Немного смутившись, я кашлянул для приличия и выговорил как можно внятнее:
- Ой. Извините. Можно воспользоваться вашей розеткой?
- Бог в помощь. - зло прошамкал дед и отвернулся, загремев всеми своими древними суставами. - Делайте, что хотите, мне плевать.
Я тоже плюнул, воткнул вилку в розетку на стене под аквариумом, переполз в свою комнату и начал сверлить стену. Дрель истерично выпрыгивала из рук и визжала на весь этаж, бетонная крошка сыпалась хозяйке прямо на голову, но она продолжала сидеть и курить как ни в чём не бывало.
- Может вам лучше отодвинуться? – прокричал я, продолжая работу. - А то всё падает вам на волосы!
- Не волнуйтесь, это парик, мне его, всё равно завтра утром стирать.
- Хватит!!! - со всех сторон полетели вопли разъярённых соседей.
- Это что такое! Ночь на дворе, а они стены сверлить вздумали!
- Ну-ка, кончайте немедленно строительные работы! Тут, между прочим, инвалиды кругом!
Девушка вскочила на колени и заорала во всё горло:
- Да идите вы в баню! Ещё десяти часов нет! До 22.00 могу делать, что хочу! Ясно? Ишь развонялись, шизофреники! Законы знать надо!
Я выключил дрель и попытался было унять хозяйку:
- Может, правда, отложить до завтра, а то скандалом попахивает?
- Завтра вас уже не будет, сверлите, пока ещё есть время!
Соседи продолжили шуметь и возмущаться:
- Законы она знает!.. Ты лучше за дочкой своей смотри, лахудра!.. Кошка драная!
- Не обращайте внимания, осталось совсем чуть-чуть.
Она подняла шуруп с пола, сдула с него пыль и подала мне.
Через пару минут работа была окончена, крики утихли. Я укладывал инструмент на место, молодая мама стояла на своей двери-кровати и, напевая, вешала фото.
                - «Догорает свечка,
                Догорит дотла…
                Спи, моё сердечко,
                Ночь, как сон, светла…» 
Посмотрите, ровно?
- Идеально.
- Вы же даже не смотрите.
Я и правда не собирался никуда смотреть, а думал лишь о том, что уже давно пора отсюда сматываться, от греха подальше, пока ещё чего-нибудь не попросили.
- Извините, мадам, но мне уже пора по своим делам.
- Подождите.
Я пристально взглянул на девушку, затем на фотографию у её лица, которая, действительно, висела идеально.
Девушка продолжила:
- Послушайте… Моя дочь, никогда не видела своего отца. Сбежал, не дождавшись её рождения, сволочь… Таня очень страдает от этого… И меня во всём винит, говорит, что я всё вру, что не было у неё никакого отца... Ну что вы хотите, она же ещё совсем ребёнок… Глупенькая девочка, которая ни разу в жизни не касалась крепкой отцовской ладони, колючей щетины на подбородке… Одно время я пыталась его найти через разные организации по поиску людей, по соцсетям… Обращалась даже на телевидение в «Жди меня», но всё напрасно. Вы не знаете такую программу?
- Какую?
- «Жди меня»?
Она глядела своими кошачьими глазами, едва заметно улыбаясь уголками губ. Свет от керосиновой лампы нежно бликовал на её бледной шее.
Я не сдержался и рассмеялся в ответ:
- От меня-то вы что хотите? Чтобы я нашёл вам вашего супруга?
- Нет, нет… Знаете, это, конечно, может показаться немного странным и неприличным… Вы не могли бы сказать, когда Таня сейчас прибежит, что вы - её отец?
- То есть?
- Ну, что вы - мой бывший муж, а её отец – Ватрушенко Игорь Львович, 1975 года рождения.
- Да вы что, с дуба рухнули, мамаша? Какой я вам Игорь Львович?
- Вам что, трудно? Скажете, что, вот мол, дочка, такая удивительная встреча, через столько-то лет, что вы, то есть, я вернулся из-за границы… Откуда-нибудь из Мексики или из Японии…
- Чего? Из какой Японии?
- Ну не хотите из Японии, скажите из Мордовии, из тюрьмы… Нет, из тюрьмы плохо, лучше скажите из Америки, Южной…
- Остановитесь, ради Бога.
- Если хотите, я заплачу;… Кстати, чуть не забыла, вот вам деньги за работу.
Она снова засунула руку под подушку и извлекла маленькую дамскую сумочку.
- Да не нужны мне ваши деньги! Какая-то чушь собачья! Вы мексиканских сериалов насмотрелись что ли?
- Разве вам не жалко ребёнка?
- Мне жалко, очень жалко… Где она, кстати?
- Не знаю, бегает где-нибудь по лестницам с подружками.
- И вы не боитесь?
- Чего?
- Как это «чего»?! Вдруг, она упадёт куда-нибудь?
- Куда она может упасть?
- Да куда угодно! В мусоропровод, например!..  Или поскользнётся и свалится с крыши, или засунет два пальца в розетку… Да мало ли что может произойти в таком кавардаке!
- Да вы что? Моя дочь вполне себе умная девочка и не полезет ни в какую розетку или мусоропровод… А у вас, я смотрю, уже отцовский инстинкт проснулся?
- Ещё бы!
- Ну вот и скажите. Тем более, вы очень похожи.
- На кого?
- На моего мужа, - она провела мизинцем по фото, - на Игорька… У вас такой же волевой нос и пальцы.
- Там кроме носа ничего и не видно больше.
- Тем более.
Девушка помолчала и, опустив глаза, смущённо добавила:
- В конце концов вы вполне бы могли оказаться её отцом.
Керосиновая лампа начала коптить и громко потрескивать.
- Мог бы…
Я услышал детские шаги, сбегающие по лестнице, эхом разносящиеся по всему этажу. Дед за стенкой залился раскатистым клокочущим кашлем.
- Приятного вам вечера, - я отвернулся и исчез в темноте.   

                21.02.2023 г.