Я помню Белинду

         Я помню Белинду. Она спорила с другой молодой женщиной о стоимости автомобиля. — Позволь мне заплатить, — сказала Белинда. И она заплатила.
«Вот, — размышлял я, — совершенная женщина, благородно спланированная».
Я встретил ее вскоре после этого, и она прошла через множество испытаний. Однажды я видел, как она подошла к надземной железнодорожной станции, вручила пяти-центовик и не сказала: «Одну, пожалуйста». Однажды я спросил её, какой сегодня день, и она ответила «среда», не добавив «весь день». Однажды она сказала о культивированном вкусе, не добавив «как оливки», а однажды сказала: «Это другая история», не добавив «как говорит Киплинг». А однажды — и это был тот день, когда я чуть не умолял её стать моей, — когда она сказала, что-то сильно преувеличено, она не хихикнула, «как сообщение о смерти Марка Твена».
Итак, вы видите, что у Белинды были очки. У нее была собака, которая была не умнее большинства людей; она не всегда говорила, что нет никаких причин, по которым мужчина и женщина не могут быть просто хорошими друзьями; она не успокоила меня, как другие, тем, что три минуты смотрела на меня, а потом сказала, что для мужчины красивая внешность все-таки не имеет большого значения; она не стала, когда ты ей что-то давал, брала это и скромно говорила: «Для меня?» как кто сказал бы: «Дорогая задумчивая вещь, когда ты мог бы принести её для Джона Д. Рокфеллера». И она не говорила, что не может провести прямую линию, или что у нее нет чувства карты, или что она не может написать приличное письмо.
Она могла бы написать приличное письмо. Она сделала. Многие из них. Ко мне тоже. Она написала лучшие письма, которые я когда-либо читал. Они были умны, веселы и — почему бы мне не сказать правду? — пылки. Фервид ближе. Кандесенс не за горами. И вот так я её потерял. «ПС», — написала она. «Сожги это письмо и все остальные».
Несколько недель спустя Белинда сказала: «С такой скоростью, с которой я пишу тебе, к этому времени мои письма должны заполнить большой ящик».
«Почему, — сказал я, — я их сжигаю. Они все сожжены».
«Я никогда не хочу видеть тебя снова, пока я жива», — сказала она. "До свидания."
И это прощание было последним общением между мной и Белиндой.
*