Маргарита

      Маргарита была соглашательницей. Она стремилась, и не без успеха, угодить.
Она ненавидела споры, возможно, одна из причин этого — я узнал об этом позже — что она не могла привести ни одного предмета. Но у меня были теории во времена Маргариты, и я хотел знать, симпатизирует ли она им. Одна из моих теорий заключалась в том, что многих домашних неудач можно было бы избежать, если бы муж не держал свои деловые дела при себе, если бы он сделал свою жену доверенным лицом, возможной помощницей. Я презирал  женщин, которые хвастались тем, что Фред никогда не приносит дел в дом.
      Так что я говорил с Маргаритой об этой теории. Когда мы поженимся, не лучше ли обсудить с ней дела рабочего дня дома? Конечно. Потому что просто говорить о них было чем-то, и, может быть, она даже могла бы помочь. Да, для этого и нужна жена. Почему мужчина должен держать свои мысли взаперти только потому, что его жена не была с ним в офисе? Без всякой причины; Я полностью согласен с вами.
         О политике: разве этот человек, Хардинг, не делал хорошую работу, и разве дела не выглядели довольно хорошо, учитывая все обстоятельства? Он точно есть, и они точно есть, ловко подытожила Маргарита.
         Ну, у меня были теории о книгах, детском труде, картинах, супе из моллюсков, вещах Гарри Леона Уилсона, музыке, молодом поколении, кордовых шинах и тому подобном, и она соглашалась со всем, что я говорил.
   Затем однажды ночью, как в видении, что-то пришло ко мне. У меня была теория, что было бы ужасно постоянно иметь рядом кого-то, кто согласен с тобой во всем. Маргарита согласилась.
           У меня была другая теория. Разве вы не согласны, я сказал, что мы не должны ладить друг с другом? И никогда ещё она не соглашалась так быстро. Я думал, что она действительно вложила в это своё сердце.
                Мы никогда не должны были поладить.