Глава 4. Смерть Леночки

 Предыдущая глава:http://proza.ru/2023/02/16/1244
       
Но всё рано или поздно заканчивается: началась уборка урожая и девочки прекратили ходить по ночам на поле, чтобы набрать зерна — можно было и под комбайн попасть, ведь комбайнёры работали и по ночам, чтобы ни одного зерна не пропало даром.
Начало сезона уборки принесло в новую семью Марии немало трудностей: во-первых: теперь не было возможности каждый вечер получать хоть небольшое количество зерна и снова встала тень голода а во вторых: уже почти три дня в их доме не появлялась подружка Раи Леночка, хотя до этого она была у них ежедневно — играла с ребятишками и Мария Ивановна не отделяла девочку от своих внуков — лечила ей спину, так же как и Раи,  кормила её наравне со своими внуками.
Рая волновалась и спрашивала:
-Бабушка Маша, что случилось с Леночкой — может она заболела и лежит сейчас дома совсем одна? Можно я сбегаю к ней, проверю?
-Конечно можно — согласилась Мария. - Я и сама переживаю за неё.
И Рая отправилась к Леночке, которую уже воспринимала как сестру. Дом девочки был тёмен и нем — ни огонька ни звука. Рая залезла в него через окошко с задней стороны — двери были закрыты изнутри и открыть их девочка не смогла. В доме было так же темно, тихо и довольно прохладно. Леночка лежала в горнице на кровати матери и, когда Рая позвала по имени, не откликнулась. Рая подошла поближе и ни с того ни с сего странное состояние охватило её с ног до головы и даже волосы на голове начали шевелиться: глаза у Леночки были закрыты, лицо бледно, и Рае показалось что она не дышит. Рая легонько прикоснулась к тоненькой ручке девочки, и её обожгло холодом. От охватившего её ужаса Раиса выскочила из дома и побежала домой, даже двери не закрыв за собой.
Увидев внучку и Мария побледнела, понимая что неспроста внучка так запыхалась.
Спросила как можно спокойнее:
-Что произошло, Раюшка?
-Баба Маша, по моему Леночка умерла! - выпалила Рая.
-Почему ты так решила? - не хотела верить в самое худшее Мария, ведь она уже несколько дней думала о том, чтобы забрать Леночку к себе: у неё нет никого — ни мужа, ни детей да Леночка тоже одна осталась. И только сейчас у Марии вспыхнула в голове мысль, что слишком долго она думала брать Леночку или нет — вот её Господь и наказал за нерешительность и тугодумие.
У Раечки по щекам катились слёзы, и она готова была сорваться в плачь. Мария прижала девочку к себе и начала успокаивать:
-Тихо, Раюшка, — не пугай сестрёнку и братишку, я сейчас схожу и посмотрю сама — может ты ошиблась, и Леночка просто спит. Проснулись и Тоня с Лёней и услышав плачь старшей сестры тоже расплакались.
 Слова Марии не успокоили детей — они продолжали плачь и Мария поспешила на выход, понимая что сейчас успокоить их не удастся — им нужно выплакаться ибо они плакали не только по доле Леночки, но и по своей доле тоже.
Мария шла быстрым шагом и думала о том,  что если старшая внучка права, и Леночка действительно мертва то в этом есть и её вина — Марии: она ведь хотела забрать девочку к себе — почему не забрала, что ждала?
Детское сердечко просто не выдержало одиночества и осознания что в этом мире она больше никому не нужна.
-Что это я старая каркаю раньше времени? - оборвала свои мысли Мария, подходя к дому Струковых — Может девочка просто крепко уснула, а я её уже хороню заранее…
Как и говорила Раечка: в доме не было ни огонька, ни звука, а входная дверь слегка приоткрыта, словно приглашая войти. Едва она открыла её чуть шире, под ноги ей метнулась чёрная кошка и, злобно фыркнув, кинулась прочь.
-Фу нечисть! - невольно воскликнула женщина. - Откуда ты только взялась?!
-Свят свят! - невольно воскликнула женщина и перекрестилась. -Фу нечисть! Откуда ты только взялась?! 
Она знала точно, что в семье Струковых кошки никогда не водились, да и у Леночки кошек не было — её нечем было кормить да и некогда: днём девочка бывала у них — играла с детьми, готовилась к ночной работе, Мария лечила ей спину наравне с Раечкой, кормила тем, что ели и они сами, ничем не обделяя и не отделяя сиротку, а вечерами Леночка с Раей ходила собирать на поле колоски.  Сироткой называли девочку все соседи и Леночке  это не нравилось. Почему сейчас Мария вспомнила это - непонятно. Сердце бешено колотилось, словно протестуя против несправедливости этого мира и неизвестности мира иного, в который рано или поздно уйдёт каждый из живущих здесь…
Осторожно, словно боясь спугнуть тишину, Мария вошла в горницу. Как и говорила Рая Леночка лежала на постели — она даже разбирать её не стала — легла поверх покрывала. Мария подошла поближе и всё поняла: Леночка действительно была мертва.
-Прости, девочка — прошептала она — За то, что не оставила тебя у себя, а отпустила  домой.
Холодная пустота дома ничего ей не ответила, а осознание вины, словно обручем, сдавило грудь, не давая дышать, и она поспешила на улицу, соображая что  делать дальше. Было ясно, что одной в этой ситуации ей не справиться — нужны помощники. Но где их взять в такое время, когда каждый спасается сам, как может?
И тут она услышала собачий плачь из двора напротив дома Струковых. Плачь переходил в лай, сменяясь поскуливанием, вновь переходя в плачь и заканчиваясь воем. . Ему в поддержку присоединялась собака где-то в конце улицы.
-Чувствуют смерть! - сделала вывод женщина.
Но думать об этом было некогда нужно было искать помощника и она пошла в дом напротив где жила Анфиса. Подругами с матерью Леночки они не были, но всегда общались по соседски.
Мария прошла через двор — собака прервав плачь, переходя на отчаянный лай, но потом нырнула в свою будку и снова заплакала.
Входная дверь была открыта и Мария через сенцы попала в светлую и широкую горницу: в доме Анфисы она была впервые.
-Здравствуйте в вашем доме — сказала тихо словно в одну секунду потеряв голос.
На её приветствие никто не ответил. Продолжила уже громче:
Дома есть кто- нибудь?!
Есть - есть! - ответил женский голос из кухни, и на встречу вышла Анфиса — женщина высокого роста, некогда весьма представительная, но теперь очень похудевшая,  едва напоминающая ту прежнюю Анфису.
-Здравствуй, Фиса! - сказала Мария вспомнив как ту называли в детстве.
-Здравствуй, Маша! - ответила та. -Что то случилось?
-Помощь твоя нужна, Фиса — ответила Мария. - Леночка Струкова умерла — мне одной не справиться.
-Как же так?! - не хотела верить соседка. -Я же буквально вчера говорила с ней — всё было нормально.
Я только сейчас от неё - призналась Мария. -К сожалению  Леночки больше нет с нами. Ты не могла бы посидеть рядом с ней, пока я сбегаю к бабе Нюре — нужно обмыть, обрядить, отпеть нашу Леночку согласно христианского обычая — Леночка ведь крещёная. Потом забежать к К Макарычу, чтобы он изготовил домовину, и ещё на погост к мужикам, что могилы роет - заказать могилку рядом с отцом и матерью Леночки. Потом ещё нужно что-то с поминками придумать — щи там сварить кашу какую если кутью варить не из чего. Одной мне это всё не успеть — сама понимаешь.
-Хорошо, — согласилась Анфиса — ты иди всё заказывай а я соображу что сготовить. Насчёт щей и компота я пожалуй смогу — кое какие овощи ещё остались — правда мясного нет ничего — последнюю курицу извела два дня назад. В общем: готовка на мне — не беспокойся на этот счёт. Наварю и компота — жаль сахара тоже нет.  Беги дальше — до заката не так много времени.
-Насчёт сахара не беспокойся: попрошу у Михалыча мёда — у него мёд есть всегда он же пчеловод заядлый и пчёлок своих любит больше себя… Ну ладно: бегу-бегу! - ответила на ходу Мария.
И побежала, если её движение можно было так назвать: ноги стали тяжёлыми, и она
с усилием их передвигала вперёд, к концу улицы, где жила баба Нюра — единственная, оставшаяся из тех, кто служил в церкви — она была певчей в церковном хоре и первой помощницей батюшки Никифора, до тех пор пока церковь не закрыли, а батюшку  не отправили не то в Сибирь, не то ещё дальше - в Соловки.
Женщины вместе вышли из дома — собака хотела увязаться за ними но Анфиса сказала грозно:
-Охранять дом!
И та, словно поняв хозяйку, вернулась назад в будку, и через минуту вновь заплакала.
Женщины пошли по своим делам: Анфиса к Струковым прихватив из погреба продукты для щей а Мария пошла вниз по улице к дому бабы Нюры — которая чуть старше её но с церковными обрядами и обычаями знакомая намного больше.
Подходя к дому бабы Нюры Мария услышала во дворе какой-то непонятный шум и голос бабы:
-Да стой же ты, окаянный!
Мария открыла калитку сама и ступила на территорию двора и под ноги ей кинулся ещё не до конца подросший петушок с едва сформировавшимся гребешком.
-Держи его! Держи! - кричала баба Нюра.
Но куда там — курёнок был явно быстрее и, отшатнувшись от Марии, понёсся дальше по двору, а баба Нюра потопала за ним — силы у женщины явно были не те. Да и откуда им взяться когда уже столько дней приходится недоедать?
Только теперь она сосредоточилась на Марии начиная догадываться что женщина пришла к ней не просто так. Пояснила:
-Второй день хозяйничает у меня во дворе неизвестно чей — помоги поймать!
-Баба Нюра, я к тебе по делу — возразила Мария.
-А без дела ко мне никто и не приходит! - возразила Нюра. - Кто на этот раз умер?
-Леночка Струкова. - ответила Мария.
-Бедная девочка — пожалела старушка. -Сначала мать с отцом ушли — теперь и она. Не надолго задержалась в этом мире. Мне стало быть как всегда: обмыть обрядить, отпеть?
-Как обычно, баба Нюра — согласилась Мария — Пусть будет всё по христиански. Соседка Анфиса согласилась щи приготовить и компот — правда щи без мяса — никого у нас даже курёнка не осталось…
-Ну так помоги поймать эту заразу — вот и мясо будет — всё равно никто не признался чей — значит ничей.
Поймали хоть и с трудом — шустрым оказался курёнок — знать тоже жить хотел. Баба Нюра связала ему ноги и передала Марии сказав:
-Погодь: возьму свой молитвенник и плат чёрный накину на голову.
Когда женщины вышли за ворота, вновь разделились: старушка пошла вверх по улице, а Мария на соседнюю улицу, где жил её старинный друг ещё времён её детства и юности.
Михалыч — это не отчество — просто фамилия у него Михалычев и Михалычем его зовут с самого детства.
Увидев Марию на своём дворе Михалыч удивился:
-Каким ветром? - поинтересовался недоверчиво.
-Злым, Михалыч — не добрым - ответила Мария. - Помощь твоя нужна — домовину нужно сделать.
-К-кому? - дрожащим голосом поинтересовался мужчина,  опасаясь что умер кто-то в доме Маши.
-Леночке Струковой — ответила Мария.
-Господи?! - воскликнул Михалыч. - Уже и до деток дошла очередь? За что?!
-Не ответит он — сказала женщина — Не к нему вопрос обращаешь, друг.
-Да понятно : вопрос к тому кто довёл народ до такого состояния, что и сами спастись не можем, а главное: не можем спасти своих деток. Какого роста девочка? Сама понимаешь: нужен хотя бы приблизительный размер.
Мария подняла руку на уровень своей грудины и сказала:
-Приблизительно такого.
Где-то метр сорок — прикинул мужчина — плюс сантиметров десять на вытяжку — мёртвый человек становится чуть выше…
На глазах обоих навернулись слёзы и чтобы не расплакаться Мария спросила:
-Михалыч, у тебя не осталось хоть немного мёда? Соседка Анфиса обещала на помин общими усилиями сготовить щи — даже курёнка отыскали, а вот для компота сахара ни у кого нет.
-Немного осталось — ответил Михалыч. - Сейчас вынесу — подожди.
-Вот спасибо — выручишь, дорогой! Мне ещё на погост бежать: могилку заказывать — только чем с мужиками рассчитаться — не знаю.
-Беги домой, Маша! - ответил мужчина. - я сам побеспокоюсь о могилке и заодно с мужиками рассчитаюсь — схожу к другу Виктору спрошу насчёт самогона  на поминки — он делал недавно  для дела— может что ещё осталось.
Михалыч вынес две пол литровых бутылки мёда — одну на помин другую для ребятишек Марии.
Мария зная что Михалыч человек слова, и что обещает — всегда делает, повернула назад домой, а Михалыч, прихватив с собой четыре полулитровых бутылки мёда для мужиков, что на погосте роет могилы, отправился к соседу Виктору, рассчитывая на его помощь и тот не отказал другу. Оказалось, что у него осталась только четвертинка самогона — остальное отдал в уплату зерна для курочек, которые уже начали пропадать от голода: вчера двое исчезло и сегодня один курёнок, а у него не осталось больше ничего из еды кроме курочек — нужно кормить двоих внуков дочери — сейчас хотя бы у них были яйца и один раз в неделю забивали курёнка.
Вот оказывается чей был курёнок, которого поймали Нюра и Мария чуть раньше, но Михалыч об этом не знал, поэтому ничего не мог сказать Виктору.
По дороге домой Мария зашла к Струковым: во дворе Анфиса готовила щи успев уже обработать и разделать курёнка а баба Нюра хозяйничала в доме успев уже обмыть усопшую обрядить и теперь читала обычные в этом случае молитвы.
-Помощь нужна? - поинтересоваться Мария.
- Да я уж сама справилась — ответила баба Нюра.
-Тогда я к соседке куркулихе пошла — продолжила Мария. - Попробую выменять у неё немного кислого молока и краюху хлеба.
-Как ты с ней общаешься? - удивилась Нюра. - У неё даже снега зимой не выпросишь.
-Если есть на что выменять — можно выпросить и больше! - ответила Мария. Баба Нюра, её стоит понять: не может же она обделить своих четырёх детей — каждая из нас думает в первую очередь о своих, а уж потом о себе и остальных.
-Наверное так. - согласилась Нюра понимая если бы у неё были дети она бы тоже вряд ли была  готова отдать чужим.
И Мария направился к соседке напротив, которую односельчане называют куркулихой, понимая что  соседка до сих пор в обиде на её семью после того как её сын Николка поссорился и подрался с Раечкой, которая разбила ему нос.
Мария соображала чем может расплатиться с соседкой, ведь последний плат отдала ей неделю назад и позавчера вручив ей пол литра простокваши соседка сказала:
-Всё — в расчёте!
А тут ещё кроме простокваши ещё нужна была хотя бы краюха хлеба и Мария не знала чем улестить куркулиху — на такую и смерть девочки не подействует — свои дети дороже. Варара с подозрением посмотрела на соседку в полной уверенности что та опять будет что-то клянчить. И не ошиблась: Мария сказала что умерла девочка, с которой дружила ненавистная Раиска, и они должны устроить ей общими усилиями поминки: сготовили щи, а хлебушка нет — нам хотя бы краюху хлеба — я знаю что ты пекла хлеб вчера.
-Ну и что из того? - неприязненно поинтересовалась Варвара. - Не одна Леночка умерла сегодня — я что должна раздать весь хлеб и оставить своих детей голодными?Знаешь такую истину: ты мне — я тебе ?— это будет по честному! Вон у тебя как я вижу две банки мёда — отдай одну мне, а я тебе отрежу краюху хлеба.
Мария не раздумывая протянула свою долю ненасытной куркулихе, получив взамен кусок свежего хлеба. И только после этого направилась домой. Ребята до сих пор хлюпали носами — глаза и носы у них покраснели. Мария покормила детей, ведь поесть придётся только после похорон Леночки. Попросила детей одеться, сказав что они идут на похороны их подружки и дети собрались очень быстро. Через пятнадцать минут они были уже во дворе дома Струковых, но в дом идти не захотели — оттуда всё ещё раздавались молитвы бабы Нюры изредка, перемежаясь всхлипываниями.
Едва Анфиса успела приготовить поминальный обед как к дому подъехала подвода с готовым гробиком для Леночки, которую сопровождали Михалыч и Виктор. Им тут же открыли ворота и подвода со страшной поклажей въехали во двор.
Женщины увидели, что Михалыч постарался на славу — даже гробик обил домотканым материалом, который ткала ещё его жена, хотя он и был неподходящего серого  цвета, но пусть уж такой чем никакого.
Виктор И Михалыч занесли гробик в дом переложили в него тело девочки и вынесли на улицу установили его на телеге. Конь слегка взбрыкнув, почуяв покойника, но Михалыч успокоил его и открыв ворота вывел на улицу.  И тут же к телеге начали собираться соседи и услышав печальную весть о кончине Леночки начали сочувствовать, сопереживать и благодарить, что не оставили похороны на колхоз, который хоронит всех в общей могиле не оставляя никаких заметок кто и где похоронен.
-За всё нужно благодарить Марию Зиброву — ответил Михалыч.
Но когда все остальные вышли из дома, собираясь проводить девочку в последний путь, соседи постепенно разошлись в разные стороны, сославшись на дела и за гробом девочки пошли только четверо женщин один мужчина и трое детей. Встречные крестились во след мрачной процессии, поклоном провожая усопшую в последний путь.
На кладбище процессию встретили четверо могильщиков, рывших могилу и,  сняв гробик с телеги, помогли донести его до места упокоения. У вырытой могилы стояли два табурета и гробик поставили на них. Сказали короткие речи, сожалея что такое юное ангельское создание покинуло этот жестокий и несправедливый мир. Даже Раечка сказала, что они с сестрой и братом очень сожалеют что лишились своей замечательной доброй подружки, которую полюбили как родную сестру.  Старший из могильщиков объявил что пора прощаться: - „Долгие проводы — лишние слёзы“ - потому как дети уже начали захлёбываться слезами, плакали и женщины и даже мужчины украдкой смахивали слёзы, жалея Леночку.
Первыми подошли дети но осмелились только прикоснуться к ногам девочки, закрытым кружевным подзором, потом подошли баба Нюра и Марина — поцеловали Леночку в лобик и отошли.
-Опускаем! - сказал старший из могильщиков.
Подопечные поднесли гроб к могиле подвели под него верёвки и начали опускать в яму. Запела молитву баба Нюра — тонкий высокий голос, совсем не похожий на старческий, разрезал тишину, взметнувшись куда то ввысь, и Марии показалось, что воздух стал густым, тяжёлым и заколебался, словно кисель в огромной чаше. Снова зарыдали дети, прижавшись друг к другу. Старший своим примером показал что делать дальше: бросил в яму горсть земли — остальные сделали то же и отошли а могильщики спешно зарыли яму сформировали из земли холмик на который водрузили сделанный Михалычем крест, на перекладинах которых было написано: Леночка Струкова и девять лет. Дети положили на холмик цветы, собранные по дороге и вся церемония пошла на выход из кладбища. Михалыч всё так же вёл своего коника под уздцы, а следом шли четверо женщин и пятеро мужчин: Мария пригласила могильщиков на помин души Леночки и те  согласились без колебания, предвкушая хоть какой-то ужин.
Процессия без помех дошла до дома Струковых, Михалыч завёл коня во двор, привязав его к кольцу в стене сарая. Хотели провести ужин во дворе но баба Нюра возразила, что это не по людски и все вошли в дом, где их встретила холодная, равнодушная тишина.
Женщины быстро накрыли на стол, баба Нюра  перед портретом Леночки зажгла тонкую церковную свечку и поставила стакан компота, накрыв его тонким ломтиком хлеба и начала читать молитву. Анфиса и Мария разлили по чашкам щи и по стаканам компот, добавляя по ложке мёда, а Виктор разделил чекушку самогона на шесть стопочек, чтобы не обделить никого из мужчин. Баба Нюра снова прочла короткую молитву, чтобы не задерживать надолго мужчин, потом поднялась Мария и обращаясь к портретам Валентины и Николая сказала:
-Валя, Николай н обижайтесь, что так скромно проводили вашу дочь — всё что могли общими усилиями…
-Они не обидятся! - заверила баба Нюра — знают в каком положении сейчас все односельчане.
Помянули, покушали, сказали спасибо, перекрестились на образа в углу комнаты, пожелали Леночки царствия небесного,  чтобы земля была пухом, и разошлись каждый в свою сторону.
Анфиса собрала посуду, решив что помоет её завтра  - сегодня прости уже нет сил. И ушла вместе со всеми домой. На душе у всех было пасмурно и тоскливо: душа плакала, чувствуя своё бессилие перед жестокими законами жизни.
На сегодняшний день все были почти сыты, поэтому в ужин только попили компота с оставшимися кусочками хлеба и легли спать. Дети то и дело всхлипывали во сне, а Мария ворочалась не переставая, словно за ней кто-то гнался и вот-вот норовил догнать.
 Марии снились родители Леночки, которые были не просто веселы — были счастливы.
Валентина говорила, обращаясь к Марии, что они сейчас впервые спокойны за последние полгода — наконец их дочь Леночка с ними и теперь не нужно переживать,  наблюдая как какой-то изверг избивает девочек, которые собирают на поле колоски, чтобы не умереть с голода.
-Теперь нашу доченьку никто не будет обижать -   мы сможем защитить её! - говорила Валентина обнимая одной рукой дочь. - Не понимаю почему вы так плачете о ней, ведь теперь ей намного лучше здесь, чем в вашем злом, неприютном мире. Не делайте этого, пожалуйста, - Леночка видит это и тоже начинает переживать и плакать. А Николай сердится и обещает наказать Ермила Федотова, а это нам не позволено делать: мы не имеем права воздействовать на земных людей — в противном случае Николая могут отправить из этого мира в другой, и мы больше не встретимся никогда.
Мария не поверила этому, решив что всё это привиделось ей, потому что она была очень расстроенной и уставшей. Но через три дня с Федотовым произошёл странный случай:
когда он ехал на коне по какому-то делу, конь испугался непонятно чему и понёс ездока, который никак не мог справиться с ним. Конь вынес его на единственный обрыв над рекой — все остальные склоны были пологими и свалился вниз на камни вместе с наездником: конь сломал себе ногу а Ермил — шею.
Хоронил его колхоз в общей могиле, скорее напоминающей просто яму = без всяких опознавательных знаков без  отпевания, и никто из односельчан не пожалел о его смерти и не вспомнил добрым словом — единственным человеком кто плакал об этом человеке, была его мать — Вера Спиридоновна, которая не надолго пережила своего сына — умерла от голода.
Мария подивилась этому факту, но рассказывать о нём не стала никому опасаясь, что ей не поверят.
-Когда же наконец закончиться эта чёрная полоса? - думала Мария. -Недаром говорят что светлая полоса заканчивается — не успеваешь и глазом моргнуть, а чёрная — длиться и длиться, словно пришла на всю оставшуюся жизнь.


Продолжение:http://proza.ru/2023/03/11/1261