Предгрозье. гл. 22. 23

   22.  Доброслав с сыном Жданом по утренней росе спешили на пчельник к деду Илейке. Мальчик радостно подпрыгивал на луговой тропке, придерживая рукой висевший сбоку за кушаком маленький топорик, который подарил ему вчера отец. Добр сам смастерил его для сына: пусть привыкает к плотницкому делу, в жизни всякое ремесло пригодится. Старик вышел на тропинку встречать гостей, когда услышал звонкий крик внука: «Де - да! Де - да!»
     - Смотри, смотри, что тятя мне подарил! Я сейчас буду рубить ветки у топляка, что мы с тобой выловили из озера на той седьмице!
     – Вот и славно, внучек. Вот и славно. Только сперва мы с тятей борти посмотрим, медку наберём. А уж потом и дровишек нарубим. А у меня - то и пилка малая вдруг нашлась, а ну-ка погляди!  – Старик достал припрятанный в шалаше  инструмент. (Доброслав накануне принёс его деду, чтобы тот тоже порадовал внука подарком).
     – Деда, деда! Да я теперь настоящим мастером буду, как тятя и ты! Вот спасибо вам, дай Господь здоровья! – радостно, звонко, прокричал Ждан, припрыгивая на месте.
     Оставив Ждана любоваться подарками, рассматривать их и поглаживать, Илейка и Доброслав взяли верёвки, сплетённые из конопли, дымарь и другой инструмент, и пошли в лес, добывать мёд из бортей. Дело это хлопотное, нелёгкое, требующее сноровки и терпения. Дедок радовался, что зять теперь вместе с ним, что трудную работу – залезать на деревья – будет делать Добр, а он станет колоды смотреть, дымарём отгонять пчёлок, воск топить да созревшие соты укладывать в короба…. Ну, ещё рои улетевшие ловить, да в колоды стряхивать.
     Пока отец с дедом в лесу мёд добывали, Ждан не утерпел, собрал мелкие ветки, пристроил их на пенёк-плаху и нарубил на костерок дровишек. Раздул огонь, поставил на кострище носатый горшок с водой, принесённой из озера, стал чистить корешки шиповника для заварки. Подогрел на костре кашу-сливуху, которую дед Илейка сварил к их приходу. К полудню вернулись тятя и дедок, обрадовались, что Ждан похлопотал над костром, умылись в озере и сели обедать.
     – Вот и помощник нам вырос, на все руки мастер,– радостно проговорил, улыбаясь, Илейка. Я посуду помою, да приберусь, а вы уж идите, рубите дровишки. Вижу, как тебе, внучек, Бознать как не терпится обновить пилку да топорик. Ну, идите.
     – Тятя, дедуня всё говорит «Бознать как, Бознать что». Это он о чём?
     – А это он скороговоркой, «Бог знает что». Так не говори, это он по- стариковски спешит. Это неправильно.
       Добр взял небольшую пилку и стал показывать сыну, как ею делать в дереве пропилы. Как, работая, не повредить руки.
 Так отец передавал свои умения сыну, так накапливался опыт труженика, мастера.
     Отдохнули, поплавали в озере, сели вечерять. Ели оставшуюся от обеда сливуху,  пили чай с корешками шиповника и со свежим сотовым мёдом. На огонёк прилетело несколько ос. Илейка с возмущением отгонял их рукой и поучал внука:
     – Самая вредная и бесполезная живность – это оса. Сама работать не любит, а всё норовит чужое украсть. А кто крадёт, тот труслив. Видишь, я её отгоняю, а она не жалит в ответ, только отлетает и потом опять на воровство возвращается. Бознать что. Вот шмелик – тот не ворует, тот сам труженик, сам себе добывает пропитание. А уж про пчёлок я и не говорю: и умницы, и работницы, и смельчаки. Своими маленькими крылышками над столькими дорогами пролетят – нам с тобой не пройти. И в домиках у них порядок, всё чисто, да распределено, кто за что отвечает: одни в разведку летают, указуют потом, где нектару много. Другие сто цветочков облетят, чтобы этот нектар собрать, третьи за маткой ухаживают, кормят её, чтоб новых деток плодила. Но если кто начнёт обижать пчёлку, неправдой отнимать её добро, она кидается дом свой защищать, жалит… и погибает.
     – Как так – погибает, деда? Ужалила и погибла?
     – Да, внучек, это так. Дом свой, добро своё, труд свой защищает, жалит, и погибает. Вместе с жалом все её кишочки вылезают, жить она уже не может.
Вот так и вои наши: дом, город, семьи свои защищают от супостата, да часто и погибают, чтоб мы с тобой, да мамка с Настёной, да соседи жили. А пчёлки нам пример показывают. Ну, что пригорюнился, мы ведь с тятей пчёлок не обижаем. Медок у них мирно забираем, а им работу даём: новые соты. И на зиму их сберегаем, и пропитание зимнее у них никогда не берём, даже, если надо, подкармливаем. Подрастёшь, – и тебя научим, как с ними дружить. А теперь пошли в шалашик почивать, умаялся за день: и от трудов, и от радости, и от моих разговоров. Господь тебя храни, внучек!

     23. Тёплым летним вечером во дворе Доброслава его сын Ждан, соседские – Белян, Рюма и Красава, обсуждали подарки, которые получил вчера мальчик: небольшой острый топорик, да лёгкую маленькую пилку.
     – Пока тятя без него брать инструмент не велит, я ещё плоховато умею работать, а вот научусь, – тогда сам буду управляться. Вчера у деда Илейки на пчельнике пропилы делали. Трудно было. Ну, да я настырный, обучусь.
     – Когда научишься, нас обучи тоже, – попросил Белян, –  страсть, как охота попробовать.
     Приоткрыв калитку, во двор заглянул сын мастера-златаря Дмитрия – Втор.
     – Ждан, покажи инструмент, все говорят, что уж больно красивый да лёгкий.
     Ребята наперебой стали обсуждать висевшие под навесом для дров топорик и маленькую пилку.
     – А мне тятя даёт крестики из травяного камня натирать, чтоб блестели. На днях даже от тавлей коника доверил. Но долго надо зачищать, рука устаёт. А вчера ему сама Неждана, боярина Вышаты дочка, заказ принесла: убор к венчанию сработать, бармы. Каменья жаром горят. Сканью да зернью велела украсить. Я сам видел.
     – Уж тут тебе тятя не даст попробовать, работа тонкая да дорогая, –  немного завидуя, проговорило Красава. – А давайте у калитки в ямки поиграем. Чур, моя первая!
     Выкопали в один рядок небольшие ямки у забора, Красава достала из кармашка понёвы тряпичный круглый мячик. Каждый встал у своей ямки. Девочка катнула по земле мяч вдоль ямок. Он попал в ямку Рюмы.
     – Рюма водит, Рюма водит, – закричали ребята и бросились врассыпную, а водящий схватил мяч и кинулся догонять Втора, бросил в него тряпичную игрушку. Втор не успел увернуться. Теперь он катит мяч. Так игра продолжалась, пока матери не стали звать детишек вечерять.
      В каждом дворе на чисто выскобленном дощатом столе стояла немудрёная посуда: глиняные мисы, деревянные точёные ложки, крынки с вечерним надоем молока, горшки с пареной репой, пшённой кашей или ухой. Ласковый вечерний ветерок шелестел липовой, берёзовой, сиреневой листвой, жители города обсуждали свои немудрёные дела, вечеряли, и ничто не предвещало скорой неминучей беды…