Ветер в морду. Терса 2010. Ч. 1-апрель

Одно из лучших наших путешествий, описанное с любовью, потому что писалось для любимых! И, м.б., поэтому претендующее на звание "литературного произведения".))

Участок: Еловатка – Елань.
АПРЕЛЬ.

Состав:
Гек, Вик и Жек.
Ваня и Лёньчик.
Итого: 5!



Любопытно, 25-го числа – старт, и ровно 25 лет назад, в 85-м «годе»  случился наш первый в жизни плот!..
По этому поводу (правда, с моей подсказки) Лёня отлил во фляжку поллитра семизвёздочного (!) армянского коньяка и бережно заложил в рюкзак.
Что удивительно, Гека выбрал маршрут от ст. Три Острова, а ведь именно от этого пункта мы впервые в жизни в 1985-ом году отвалили от берега на надувном самолётном трапе – плоту. Плот возит нас по любимым волгоградским степным речкам уже четверть века, и ему, конечно, пора посвятить отдельную песню!.. Хотя – уже есть Юрий Лоза. И всё-таки, вот она!

Надувной плот

Чем он хорош – наш плот,  Am
Нас несущий вперёд?       G C
Тем и хорош наш плот:     Dm
Тем – что несёт вперёд!   Em Am

Ландыш белый душист.      Am Em Am
Окунь в реке колюч.
И закипает жизнь          Dm B
В сердце, как белый ключ! E Am

Есть уж песни про плот,
Но – не про надувной.
Он – наш верный оплот
Осенью и весной!

Друг надёжный – плечист,
Xоть и возник живот.
Ландыш белый, душист –
В сердце его живёт!

Даже когда я сплю –       Am Em Am
В речке шуршание вод!     Em C
Я и во сне люблю
Плот, надувной наш плот!

Даже – когда завал,
Даже – когда обнос.
Лишь бы он сердце звал,   B Gm
Лишь бы он душу нёс!      E

Лишь бы он нёс всех нас
И не терял в пути.
Лишь бы он душу спас
От зла и старос-ти!

Белый ландыш душист,
Кожу щекочет  луч!
И закипает жизнь
В сердце, как белый ключ!

Чем он хорош – наш плот,
Нас несущий вперёд?
Тем и хорош наш плот:
Тем – что несёт вперёд!

В 85-м нас было шестеро: мы с братом, Орлов, Серёга Якунин, Сергей Петрович и наш общий институтский начальник. Теперь нас пятеро: кроме упомянутой троицы – ещё младший Серебрянцев (Иван) и сибиряк-Женя, хороший знакомый Гены. Сугубо мужская компания, но матом мы не будем ругаться весь поход – потому как среди нас (или над нами) незримо присутствуют Любимые Женщины.
Итак, вокзал. Острое ощущение встречи!.. Ещё бы – в прошлом году отпуск обошёл меня стороной, ни рек тебе, ни озёр… Обнимаемся крепко. Солнце и улыбки не сходят с лиц!..
Главное вокзальное впечатление – встреча с проводницей. Когда она увидела мой сорокакилограммовый красный рюкзак на тележке, а второй (с лодкой) – на плечах, а потом и остальные, то сразу усомнилась в допустимом весе: попробовала за лямки потянуть, хоть чуть-чуть приподнять (не удалось! ;), спрашивает:
- Кто у вас старший?
- Ну, я, - отвечаю.
- Марш за квитанцией, у вас вес превышен!
- Хозяюшка, вы не правы. Мы правила знаем…; Положено ведь 36 кг плюс 12 кг ручной клади, да вы посмотрите на меня: мне – 50 лет, я сам вешу 60 кг – разве ж я подниму 40 кг?!
Направляюсь к рюкзаку и легко вскидываю на плечи. Выразительно улыбаюсь… Смерила меня взглядом, видит – мужик еле стоит, куда ему еще за квитанцией…
На том и порешили.
Отпуск всегда начинается, когда поезд (почти как самолёт от взлётной полосы)  отрывается от платформы… Закончился период жизни. А теперь что-то – Началось!

26 апреля. Утро в поезде.

Храпун Гек (палатку на берегу реки обычно ставим от него на расстоянии) храпел трепетно – берёг сон товарищей! Хотя «бухать» с Женей начали прямо с вечера. Да и повод нашёлся – у Жени день рождения уже состоялся в начале апреля.
Послал поздравительную смс-ку брату Вовке. В ответ получил: «Жму».
Смотрю в окно, а в душе – джаз Армстронга! За окном – солнце!
…
Прибываем. Поезд по расписанию, в 9:53, выход справа, стоянка – три минуты. Выгрузить нашу ношу не составляет труда. Не впервой!
Прямо с поезда нас снимает местный таксист. Прямо берет наши вещи и начинает грузить в багажник и в салон… Вроде, не заказывали?..
- Почём? – спрашиваем.
- Щас вторая машина подойдёт, - отвечает лаконично, - а куда вам?
- За Еловатку!
- Дак, это… за пятьсот довезём.
- За две?
- Дак, ясно – за две машины.
Вот так. В Москве это стоило бы около 2500 р.
Утрирую, конечно. Таксист не сразу нас снял с поезда, но подъехал раньше, чем мы успели прикинуть – грести 8 км по реке (а здесь она в километре) или подъехать сразу к лесистым красивым местам.
Таксист разрешил сомнения. Едем за Еловатку. Бездорожье. Пыль. Ветер в окно. Листочки на редких деревьях только проклёвываются. А в Москве уже черёмуха зацветала… Ну и ну! ( … 
Хотя это тоже не впервой, и – не главное!
Через 20 мин.   –   Река. 
«Танец – это не движение, а состояние». Река – это не место. Это – Состояние Души. Реку зовут Терса. Все Реки – разные, как женщины… Опять звучит Армстронг…
Ветер степной, сильный и отнюдь не тёплый. Но Река Прекрасна! Так же, как и в 85-м году. Она теперь будет Прекрасна Всегда!.. Что интересно, люди уходят – а Реки остаются… Хотя бывает и наоборот… Давно уже нет Вовчика Орлова, но он есть!..
Я – дежурный. Готовлю завтрак: бутерброды из помидоров, сала, сыра, укропа с петрушкой… Слюнки текут!..  Яйца, остатки картошки и курицы с поезда… В общем, это – то, что у нас называется «сухим пайком».
Гена с Ваней возвращаются довольные из ближайшего магазина, их тележка полностью загружена пивом. 75 литров!!!.. Как же счастлива продавщица, выполнив месячный план продаж! 
Сомневаться не приходится – выпьют!.. Уже были прецеденты. Слава богу,  у местных сейчас – сухой закон, и другого спиртного не продают. Но Гека и к этому готов: у него с собой два литра спирта!.. У Жени - две бутылки водки!.. Да ещё Лёнькин коньяк!..
Напрашивается незнайкина рифма:
«Выпьют Женька-сибиряк
Вместе с Генкой весь коньяк!»

Надуваем плот. Плот – наша гордость. Это – не плот, это – авиационный трап для спасения людей с самолёта при аварии. Таких суден больше никто кроме нас не использует, не видели. Восьмислойный капрон может выдержать две тонны, то есть автомобиль. У нас вещей и мужиков явно меньше. Длина его – около 3,5 м, а ширина – метр. Помпа-лягушка упирается, накачка занимает около сорока минут, сколько «качков» интересно требуется ноге? «Качатели» сменяют друг друга. Иван надувает «Нырок».  Это – резиновая лодка для двоих рыбаков. Пятый в плоту – лишний. Смеёмся, Иван – единственный курильщик, ссыльный. Курильщики в плот не допускаются!..
Отчаливаем (вовсе не пьяные!) в 12:00.
Река тут же принимает норовистый характер. Петляет, образует подмывы и омуты, пытается остановить плот корягами, а всадников – вышибить из плота сучьями. Особенно после ЗаЕловатского плёса. Плот еле вписывается на поворотах, но всё это знакомо по 85-му году, хотя волнует заново.
Всё традиционно и ново. Там – подняли коряги, и – плот прошёл под ними, там – притопили бревно и протащили плот сверху, здесь – разобрали руками и по узкому проходу, с пугающим скрипом бортов, пропихнулись… А вот тут – не пройти. Жёсткий завал. Бобры постарались. Обнос.
Без ветра жарко. Раздеваемся до футболок. Выходим на синий, радостный от пролески берег – разведка. Впереди – ещё пара завалов.
Обносим. Это – всегда тяжело и нудно. Берега – крутоватые, чуть рюкзак не так поставил – он в воду… К тому же, река – илистая, береговая полоса – сплошные суглинки. Ноги едут, чавкают. Сапоги – тяжёлые, грязные, борта и дно нашего судна – тоже. И рюкзакам достаётся. Ничего – на стоянке помоем… А стоянку уже хочется. Всего-то два часа плывём. Устали. Пот – градом. «Мы с тобой давно уже – не те»… 
Проплываем пару знакомых мне с 85-го заливов. И – на правый бережок!.. Возле симпатичной щучьей заводьки…

        Милое местечко. Всё нетронуто, дико. Два муравейника. Никаких дорог. Дров навалом… Пролеска синеет всюду. Листья ландышей. Распускаются трёхлистные жёлтые тюльпанчики, обожаемые нами. В этих местах они и по цвету и по запаху заменяют купальницу.
Ставим лагерь. Две палатки: одна для храпунов – Гены и Жени, другая – для меня с молодыми ребятами. Ребята ставят, а я делаю кострище: две палки, на них – «цапки-кошки», заменяющие палкам традиционные «рога». На эти цапки кладу вырубленную несгораемую поперечину. Иван уже добыл огонь. Гек закинул «телевизор» на малька. И вот уже есть малёк – плотвичка и окунёк! Женя поймал 2 - 3 рыбки.
В лесу звучит мой топорик: несколько длинных прямых палок требуются для установки жерлиц на щуку.
Плывём с Геком на лодке – я гребу, он втыкает в илистое дно палки и привязывает к ним деревянные цилиндрики с намотанной крепкой ниткой – жерлицы моей конструкции. Нитку (чтобы не спадала) держит гибкая проволочка. Щука хватает живца, дёргает за нитку, проволочка отгибается, и нить разматывается, всё, щука попалась… Подгребаешь завтра утром рано, тихонько, видишь в туманных струях: размотана!.. Азарт!..  Глаза горят. Руки у Гека дрожат (я гребу), он хватается за нить и тащит, я подвожу подсак, и вот – рыбина уже блестит бронзовой чешуёй, прыгает в сачке!..
Так и случится завтра!.. А, Гек?
А сегодня – вечерний костёр, очень холодный вечер, звоны птиц и гитарных струн. Поёт Иван, который осенью «на спор» с братом-Виталиком за два месяца выучился играть на гитаре и делает это сейчас очень прилично. Потом Лёня поёт «про рыбака» Козловского, а я – «про купола»… Жаль, нет Андрюхи – он когда-то любил эту песню. И брата Вовы, жаль, нет – дуэтом бы. И Орлова Вовчика нет… Но хватит тосковать. Лучше послушаем тишину. Ухает сова, характерно хрипит-лает лиса. Трещит сойка. Много других таинственных шелестов и звуков…
А потом – сон.

 
27 апреля. Днёвка.

Как многие первые ночи в походе, эта – холоднющая! Лёк подмёрз. Туристическая уловка – надеть рюкзак на ноги поверх спальника (чтобы сохранить «ноги в тепле») – мне помогает, а ему – нет: рюкзак – какой-то у него изнутри влажноватый… Наверное, подмок в плоту.
Оказалось, что Иван тоже храпит. Берегу его сон, хотя очень хочется ткнуть его в бок. Иван всю ночь конкурирует с Геком, который (в своей палатке!) слышен издалека, даже на расстоянии 30 м от нас. Сквозь сладкую дремоту слушаю нарастающее разноголосье птиц. «Спать» дальше – просто невозможно!.. Потом генкин храп прекращается: значит – пол-седьмого… ) Вылезаю. Надеваю всё, что можно, и в тапочках – к уже разожжённому Геком костру… Над рекой – струится таинственный туман… Ска-зка!
Обнимаемся с Геком. Греем спины у костра… Женька уже рыбачит за заводькой, часто переходя с место на место, но это – не потому, что клюёт, просто – замёрз… Скоро приходит к костерку. Бодрый. Загорелый. Мы вчера за один день и обветрели, и загорели. Я греюсь чайком, а мужики – кое-чем покрепче. Никто не признаётся, что замёрз. У всех – довольные физиономии! Но и без физиономий между нами – какая-то ясность:

Здесь – море покоя, здесь время – иное,
здесь души – небесны, здесь звуки – негромки,
пространство какое-то - не земное,
и мир – как в замедленной съёмке…

… Солнышко поднимается над лесом и начинает согревать. Возвращаемся к земному. Плывём с Геком в туманных струях и снимаем с жерлицы первую щуку на 1 кг. Мы – первобытные охотники… И вот она – добыча! Прямо – как во вчерашней мечте.
В этот раз Гена не взял сетей, и это не позволит нам лентяйничать. Как же – быть в походе и не отведать ухи?!.. А уха – вот она, уже варится к обеду. Клёв слабый, но Женя с Геной наловили мелких окуньков и плотвичек – частично на удочку, частично – на «телевизор».
После завтрака совершаем с Лёком дерзкую вылазку по берегу – разведка. Вернее, конечно – прогулка. Медведей и волков здесь не встречается. Так, следы кабанов, редкого лося, лисы. Однажды увидели косулю. Птиц много: воркуют горлицы, парят стервятники-ястребы, иногда вспугнёшь цаплю. Птичьи звоны просто одурманивают, как и запахи тюльпанчиков. Расстраивает только лес – голый: листья пробились только на прибрежных осокорях, а вот липы, клёны, вязы, тополя и тем более, дубы – как будто напуганы заморозками и непогодой, что властвовали здесь до нас. Да и сейчас порой, нет-нет, а вдруг из-под тучи потянет холодом, посыпет с неба мелкий снежок… Зато – зелёная мурава на лугах, какие-то белые, розовые и сиреневые невзрачные фиалочки, жёлтые тюльпанчики и пролеска – расцвечивают мир. А ветер – всё реже, а солнце – всё крепче, на сердце – нежность, а душе – легче!..
А на обед – уха!.. Прекрасно! Под водочку и спиртяжку!.. Небесное с земным. Таковы все мы… И не жалеем об этом. Иван и Лёня в первый раз в жизни пьют «почти чистый спирт». По моим ощущениям – градусов 75 – 80… О-го! Как дерёт – вечером так и петь не смогу. Охрип. Хотя я всю жизнь хриплый, да и был бы голос… Нет, я не пьян. От спирта – голова очищается, приходит поразительная ясность, а вот ноги не идут… Да и ночь бессонная. Пойду-ка я сосну… В смысле… не «сосну»… не «ёлку» в смысле (вот, яс-с-сно ведь с-со-ображаю!), а – сосну… СО-СНУ… Спать тойсь… Вот только молнию найти… на палатке…
………………………………………………
… вечер тише и теплее. Гитарим по-очереди. Ваня поёт что-то симпатичное из «Сплина»: «бог устал нас любить, бог просто устал», что-то намурлыкиваю я, а Лёнька выдаёт «про рыбака»!..
Впечатление тепла, правда, оказывается обманчивым, как часто бывает и в жизни вообще… К самой ночи стремительно холодает, на небе кто-то вывешивает огромную, раздувшуюся донельзя, объевшуюся звёздным небом белую луну – просто прожектор!.. Ночь – холодна, как лёд…  Надеваем на себя всё, что можно, залезаем в спальники с головой, но это не способствует хорошему сну.
М-мёрзнем…
;

28 апреля. 2-й ходовой день.

Сон ли?.. Или борьба с замерзанием?.. Внемлю ночным звукам… Опять птичий гомон – рассвет… Мороз под утро просто не приемлем!.. Удивительно, при почти полном отсутствии сна усталости нет.
Часов в шесть обнаруживаю, что наручные часы не работают (вероятно, замёрзли насмерть), и чтобы не последовать их примеру – вылезаю из палатки… И в тапочках – к костру!.. Топ-топ-топ… На шатрах – весёлый иней. Над рекой туман клубится. В тростнике речном и тине что-то дышит и двоится…
А в ведре-то – лёд!.. О-го! Значит, минус три! Развожу негнущимися пальцами огонёк… А вот и трясущийся Генка из палатки – на аппетитный треск сучьев… Вылезает… Красный-довольный!.. А Женька-сибиряк?.. А он рыбачит… На том же месте, что вчера, но сегодня замёрз, как суслик. Подползает на огонёк… Дубль-2!.. Мужикам уже тепло. А мне от костра – тоже.
Зорька занимается. Небо безоблачное. По всему, быть жаркому дню.
Будим ребят. А они сегодня не подмёрзли, кровь – молодая!
Быстрый завтрак с манной кашей, и – ходовой день.
Съём лагеря при должной сноровке занимает не более полутора часов. Не привыкать. Один снимает тенты, укладывает рюкзаки с едой, посудой, топор и пилу – под рукой (на случай – завалов), второй и третий – складывают палатки, третий (я! а вдруг щука?) – снимает жерлицы, четвёртый – уже надувает плот. А пятый (эколог) – убирает место стоянки – чтобы осталось так, как было до нас! Вот!..  Всё закопано, убрано, девственно-чисто, и не терпится судну, и солнце лучисто…
10:20. Отчаливаем. Через десять минут – Красный Омут, на котором стояли в 85-м. Ясно помню. Ясно-ясно… Всё молодое, юное почему-то врезается в память подобно топору, входящему в мягкую ольху, а вот теперь этот топор памяти всё чаще напарывается на твёрдый дуб…
Уже жарко. Погода великолепна. Первым скидываю тельняшку и подставляю грудь и плечи солнцу и ветру. Гребём не торопясь, любуемся окрестными берегами. Река Терса образует огромные незамкнутые кольца, почти возвращаясь к тому месту, откуда, казалось бы, только что уплыли. Солнце – то, ослепляя, лупит прямо в глаза, то – подталкивает жаркими руками в спину. Казацкое солнце, замешанное на степном ветру – особое. Через час уже одеваемся – иначе обгоришь!..
Иван на лодке плывёт вслед за нами, он бросил дома в Мытищах незаконченную работу и оставил дожидаться его очередную девушку. Поэтому постоянно ищет на реке связь. «Алло! – доносится его голос. – Алексей?.. Нет, всё в порядке, я в отпуске… Вернусь 12-го… Договор подписали?.. Алло!.. А, блин-н, опять связь пропала!..» В одной руке у Ивана Андреевича – мобильник, в другой – вечная приросшая к ладони бутылка пива, непонятно вообще – чем он гребёт. Думаешь, бутылка одна и та же? Отнюдь! 75 литров за два дня превратились, по-моему, уже в 65!.. Ну, и скорость! Вернее – пропускная способность!.. ))  Легкомыслие или молодость?.. Надеюсь, что второе. Зачем учить друзей?.. Всему свой срок. И свои грабли… Жизнь научит. Вот как сейчас. 12:30. Слышим крик Вани – его лодка напоролась на сучок…
- Табань! – орёт Гека. – Вано пропоролся.
– Наддай назад! – подхватываю я.
Мы дружно вчетвером наваливаемся на вёсла.
- Дно пропорол!.. – кричит Ваня. – С сучка слезть не могу!
Слава богу!.. Хуже – если баллон. Если баллон – один отсек спускает моментально, и наплаву с вещами остаться крайне сложно…
- Давай к берегу! – кричим мы. И сами «наддаём».
Ваня кое-как сполз с сучка, но сидит в лодке на подушке уже «по задницу» в воде… Конечно, не утонет, но вещи-то в лодке промокнут!.. В лодке ведь – продукты, посуда, пиво и… паспорта! И всё – на букву «П»! Хочется добавить ещё одно словцо на эту букву!.. И ещё на букву «Ё!!!..» (но в небе – Женщины!)
Изо всех сил все одновременно гребём к правому берегу, он – пологий. Повезло. Если бы крутые оба – было бы «весело»!..
Удачно выбрасываемся, Лёня выскакивает из плота, бежит на помощь Ване.
Всё. Аврал закончен. Ваня скачет на одной ноге, выливает из другого сапога воду, мы подсмеиваемся: «жаль, что не пиво!», «а рыба от носков не всплывёт?»…
А вообще Иван – молодцом! Во-первых, что зажал дырку в дне пальцем, во-вторых, так как сообразил, что надо подпрыгнуть… Победил, в общем, сучок!..
Обязанности давно исторически поделены. Гека с Женей сдувают и заклеивают лодку. Ваня переодевается в сухое (его трусы с кошкой оригинальны!); он – дежурный сегодня, но раз такое дело – мы с Лёней разводим костёр и делаем обед. Потом подключается Иван.
Иван удручён, подвёл команду, «сел в лужу».
Мы ободряем:
- Ваня – хитрец! Какой интересный способ выбрал – объявить обед! Обедать-то так и так пора было.
Шуткуем. Благо – солнце, и сил ещё много. И место – неплохое. И – весь поход ещё впереди!.. И – паспорта не промокли, и вообще – подмок немного только сахар. Коричневый-такой стал. Шутим: как тростниковый. Теперь понятно где и как его делают. ;  Надо только договориться с Ваней и можно открывать бизнес. Лодка – хлоп! Сахар – гоп! Экспорт – на Кубу, а оттуда через Москву – местным казакам: «А вот купите тростниковый сахар!» Они же не сообразят, что сахар тот - из Терсы! ;  Хохочем.
Обед по полной программе. Дубль-3. Или уже 4?..
Лодка заклеена, клей высох, Ваня тоже. Но суровость с его лика весь день уже не сходит.
В 14:30 отплываем от Мыса Неожиданного Сучка.
Через 15 мин. слева появляется известный мне по 85-му году Весёлый Берег. Весёлый он лишь потому, что лес по левому берегу кончается и идёт сплошь заросшая сорняками луговина. Раньше, по описанию, здесь стоял хутор.
И всё время – ни души! Как же это здорово!.. Кто-то едет в поход пообщаться. Но это – точно не я. И – никто из нас. Я еду - подальше от людей.
- А Витя нас за людей не считает, - смеётся Гена.
- Да, мы здесь - Что-то Другое, - парирую я.
Река тем временем расширилась до 50 м, течение прекратилось – просто улица: плыви – хоть туда, хоть обратно. И на бережочке – пожилая чета… Рыбачат. Ну, наконец-то люди. А-то как-то даже не по себе…
- Давно рыбачите вместе? – вопрошаем.
- Да вот 50 лет отметили, - улыбаются ласково.
Такое общение нравится. Желаем друг другу «ни рыбёшки, ни чешуи» и продолжаем плыть ещё полчаса по очень уже жаркой погоде.
По правому берегу видим косулю с белой попкой. Умчалась…
15:40. Река начинает поворот налево, заканчивающийся огромным заливом. Швартуемся перед ним, разведываем. Место не кажется очень хорошим, уж больно тут бобры расстарались. Деревья, стволы, кусты. Место захламлено лесным хламом. Но встать есть где. И ловить есть где. И очень уж отрезано от человечества место. Непосещаемое. И щучье…  Нравится и всё тут! Хотя кусается мошка… Чёрт с ней!
Бивак. Костёр. Ужин. Живец. Донки. Жерлицы. Всё очень интенсивно, под палящим солнцем, но душевно. Усталость. Уже на автопилоте – предвкушение полноценного сна. Потому что – тепло. Бобры плюхаются в воду – ощущение, что человек упал с берега… Монотонное удалённое тарахтенье брачующихся лягушек… Всплески гуляющей рыбы. Звёзды… Совы не хватает…
Уже в 22:00 отрубаюсь, и даже не слышу, когда пришли Лёня с Ваней. Они слышали сову.

29 апреля. Днёвка на Бобровом месте.

Днёвка. Слово-то – какое захватывающее!.. Оно – отТуда,  из Туристических Иных сфер… Особенно – когда место хорошее… Особенно – когда выспишься, и – когда оторванность от мира достигает своего максимума!
Днёвка – это день-два отдыха от гребли. А гребля, ХД (или ходовой день) – это день-два отдыха от днёвки… Нет, я не пьян. Хотя пьян. Этим воздухом, этой водой, этим скрывающимся за тучками солнцем и – самими этими тучками, утренним рёвом-мычаньем лося с противоположного берега, ещё одной борьбой с щукой, попавшейся на этот раз на донку.
Вот ведь – вчера леска была перпендикулярно к берегу, а сегодня подхожу, смотрю: заведена под самый брег!.. Ух-х!!.. Взял без подсачека, рукой. Под килограмм!.. Небольшая.
Быть второй ухе… Жалко щуку-красавицу, конечно. Может, отпустить?..
Нет!.. Гек узнает – убьёт!.. Он за отпущенную рыбу убивает. Да и рыбки ребята ещё толком и не пробовали.
Сегодня наловили штук пятьдесят мелочи – окуньки, плотвички, краснопёрки, подлещички, подъязки, уклейки, и всё – размером с последнюю. Что-то в этом сезоне у нас опять не складывается с рыбалкой. Но Гека всё равно устраивает жарку. Зря, что ли противень тащили?
Кстати, в этот раз мы дружно поленились накопать заранее червя. Обычно возим с собой, а тут понадеялись, что накопаем на месте, как обычно и бывало прежде. Но червяки как будто сквозь землю провалились (в Америку что ли, вот, наверно, американцы радуются!), а у нас – это проблема.
После нас на берегу можно сажать грядки. Тем более – почва здесь чернозёмная…
Пробовали ловить на вермишель, на кукурузу… Но на эти атрибуты цивилизации, похоже, соблазняются только люди – рыбы подходят и прямо видно – как они на это всё плюют, разворачиваются и плывут по своим делам. Да ещё и плавником у виска крутят!..
Гек даже на середину реки донку на кукурузу закинул, наверное, с видом на пятикилограммового сазана. Ходит сосредоточенный и красный по берегу, колокольчик наладил, но вместо сазана – то ли бобёр, то ли выдра чуть не спёрли у него из-под носа любимый «сетку-телевизор»… Еле поймали сетку на середине реки – кто-то его явно трепал… Кстати, «телевизор» – это маленькая мелкоячеистая сетка 50 х 50 см, две палки – сверху и снизу с грузом, чтобы сетка вертикально стояла и проходящие рыбки в ней запутывались. Вся эта система верёвкой привязывается к третьей длинной палке, держа за которую «телевизор» забрасывают в метре от берега. Глупые рыбёшки попадаются.
Конечно, занимаемся охотой на щук. Жерлиц штук десять расставили вдоль берегов и на лодке их пасём. Туда-сюда через каждые два часа крейсируем на лодке, меняем или ставим живца.
Вот после обеда – только хотим проверить, а тут – дождик! Переждём?..
Переждали. Солнце выглянуло. Отплываем на лодке в дальний залив. А тут, откуда ни возьмись – снова туча, мы обратно, она – за нами! Как плесканёт струями ливневыми. Бр-р!.. Холодные. Промокли. Вот, тебе и переждали…
Дождик принялся основательно, я залез подремать в палатку, а сынок, пока я спал, взял – да высушил мою одежду у костра, я вылезаю – он преподносит… Приятно!.. Чуть не до слёз.
А между тем, тучи куда-то делись, солнышко опять блестит, небо чистое!.. И – всё ещё впереди…
Но почему-то вдруг тоска… По дому, по девочкам?.. Вроде рано ещё? Другая тоска.
Любопытная история случилась с взятым Лёней в поход семизвёздочным коньяком.
Взял он его в поход не без моей подсказки. Предназначен на 1 мая в честь 25-летия наших походов. Был коньяк аккуратнейшим образом залит в китайскую флягу, купленную специально по этому поводу Лёней и заранее проверен (не коньяк, конечно, а фляга!) на протечность в ванне… Но, видимо, китайские фляги не рассчитаны на внутренние напряжения в наших русских рюкзаках… Фляга дала микротрещину!.. Лёня по ночам стал принюхиваться: а чем это пахнет – так что с ног валит? И, наконец, вычислил.
– Вот почему в первую ночь, когда я подмёрз, рюкзак показался мне изнутри влажным, – сокрушённо сообщил мой сынок, держа злополучную флягу в руках. – Зато вытекла только половина фляги! – радостно добавил он. – Только вот что теперь скажут дядя Гена с дядей Женей?
– Скажут, что мы с тобой потихоньку вылакали эту половину без них естественно, – тихо ответил я.
Лёня опять посерьёзнел.
– Ничего, перельём остаток… А флягу выкинь, – посоветовал я сыну.
Что делать – переливаем с осторожностью оставшийся коньяк в пластмассовую бутылочку из-под чая и бережём её, как зеницу ока! К грядущему Первомайскому Распитию…
Тем более, 1 мая – уже завтра, а завтра мы решили устроить ходовой день.
И тут Вите, по обыкновению, перед ходовым днём понадобилось обновить походный чай в бутылке… Бутылка лихо опрокинута, оттуда льётся «чай», и тут Лёня, как зачарованный глядя на льющуюся жидкость:
- Пап, там же был коньяк!..
Немая сцена. Вытянутые лица. Потом хохочем!.. И вновь огорчаемся. Потом опять хохочем.
Ходишь около палатки и наслаждаешься цветочным духом семизвёздочного армянского коньяка!..
Вот почему коньяк был, но его в то же время и не было, как я указал в начале опуса.
Собственно, так бывает со многими различными наслаждениями в жизни, да и с самой жизнью, в целом, так бывает тоже…
- Гек! Можно тебя на минуточку? – невинно позвал я Гену перед самым обедом (он дежурит).
- Зачем?
- Ну, подойди, - ласково говорю я.
Подходит.
- Чем пахнет?
Он принюхивается. Да, чем-то вкусным, душистым. Наклоняется, срывает розовую фиалочку, нюхает. Нет, не она…
- Это пахнет семизвёздочным армянским коньяком, - доверительно глядя ему в глаза, скорбно замечаю я. – Ты теперь можешь часто приходить к нашей палатке и наслаждаться этим запахом!..
И мы с Лёком наперебой рассказываем ему эту грустную историю.
Геку почему-то не до смеха…
Весь вечер с Женей они подкалывают меня. Мол, выпил-таки втихомолку с Лёнькой.
Но день этим не заканчивается.
Вечером к нам в лагерь прилетает звонкий-презвонкий соловей и начинает свою первую гастроль – прямо над Генкиной палаткой. Некоторое время слушаем потрясённо. Потом ближе к ночи Гек начинает его шугать – ветками… Спать ведь не даст, зараза!..
Соловей обиженно улетает.
Шумят бобры. Видим их. Много. Ухают совы. Иван музицирует – перенимает у меня «про купола». Лёня выдаёт «про рыбака». Спокойный сон.

30 апреля. Днёвка на Бобровом месте.

Просыпаюсь всё равно в 6:00 утра, с птицами. Почему-то сна вполне хватает. Берусь за записи.
Собственно, история с коньяком случилась как раз сегодня. Просто так записалось. Событий много, и записываю их не сразу.
Эх-х!.. Это я про коньяк. «О том, что утрачено и утрачено невозвратимо, горевать бесполезно» (Ларошфуко, при удобном случае всегда вставляю эту цитату в свои записки, но почему-то не помогает, как и в жизни).
СМС-ки, кстати, отсюда проходят, а вот голос мобильник не берёт. И напрасно Ваня постоянно взывает: «Алло! Алло!» - пропадёт теперь его бизнес, и все девушки на свете его разлюбят… А, может, наоборот, полюбят больше?  Он даже на дерево пытается влезть – не берёт антенна, и – всё тут! Далеко забрались. Классное местечко!..
Утром чистим с Геной рыбу. Неприятное занятие. Но необходимое коллективу… Будет очередная уха.
Рыбалка по-прежнему вялая, рыбка мелкая, червяк в Америке…  Жерлицы не работают.
Соловей полчетвёртого продолжил свою вчерашнюю гастроль, исполнил на бис – прямо над генкиной палаткой!.. Наконец-то, и они с Женькой плохо спали!..
 
После обеда, очевидно, поняв, что пришло лето, внезапно и повсеместно начинает бить щука.
- Размотана!.. Тащи подсак! – горланит Гека из лодки, ведомой на этот раз Иваном.
Лёнька – бегом!.. Все несёмся на наш бережок, чуть ниже лагеря, там Гека из тростника добывает двухкилограммовую щуку…
- Заводи!.. Не трожь, сачок, просто держи!.. Я сам подведу!..
Лодка бултыхается. Иван держит подсачек, Гека вываживает из-под лодки щуку. Шум. Плеск. Азарт! У всех глаза – с блюдца!.. И вот она в наших разбойничьих лапах! Хороша! Больше двух кило! Эх, коптить будем! Плясать будем!..
Через пятнадцать минут снимают ещё одну на полтора кило!.. Потом у меня на донке хвостом машет ещё одна двухкилограммовая, то покажется на поверхности, то ныряет… Ребята туда на лодке, но вытащить не сумели – замотала под корягу и ушла, на прощанье шлёпнув хвостом, как бобёр.
Ничего. И две такие щуки – богатство!.. Сфотографировались с ними, и Гек посадил их на кукан.
К слову, кукан – это тонкая нервущаяся нить, которая проводится под жабрами и выпускается через пасть. И застёгивается карабинчиком. И рыба опускается в воду, рядом с берегом и плавает себе живая-весёлая. Нить привязывается к столбику на берегу.
Даёшь первое копчение!.. Я ольху нашёл сухую, стружки свежей настругал. Больше всё ж люблю уху я, но Копченье – ритуал! 
Ходим-любуемся на добычу. Щуки при нашем приближении дёргаются и шлёпают хвостами по воде, как бобры… Один удар, на ночь глядя, нас даже испугал – уж не бобр ли подплыл послушать наши песни?..

        Но утро показало, что не бобр. На этот раз Гека сокрушённо подошёл ко мне и (как у него язык повернулся?):
- Что твой коньяк ещё не выдохся?
        - Да, выдохся уж…
        - Да, что коньяк, щуки, того… уплыли.
- Как… уплыли?
- Так… Наверно, карабин проржавел…
Аж, весь почернел Гека.
Да-уж!..
Он ведь «за отпущенную рыбу убивает»… Хохочем. По-моему, в первый раз в жизни щуки так надсмеялись над ним. Эх! Плакала наша копчушка. Но – не мы!..
 
Эти приключения с щуками и коньяком явились дополнением к сломавшимся наручным часам и будильнику. Живём без времени, определяемся с ним – иногда включая мобильники. 
Вот включил. Однако уже 1 мая!.. Третий ходовой день. О нём – в следующей главе.