Всё могло бы произойти совсем иначе

      Вся его некрасивость скрывалась за внешним обаянием,  и потому он был не просто красив, он был неотразим.

        Несмотря  на длинный нос, даже не на птичий клюв похожий, а просто некрасиво длинный, который нависал над влажными  губами, напоминающими нарисованный рот клоуна,  и  маленькие карие глазки,  вот тут, как у  птицы, на мелком  лице, которое украшало  его небольшую голову с редкими волосами. Он походил на пеликана, почти один в один, не смотря на то, что был высок и худощав, и не имел привычки размахивать крыльями, ещё и потому, что не хорошо относился к своей внешности.

          Но он был молод и это было недостатком его возраста,  потому в  остальном он хоть и походил на пеликана, но на доброго пеликана и ещё  страшно обаятельного.

      И потому, конечно же, был красив.
 
    Один только голос его чего стоил, мягкий, бархатистый, но при этом не вкрадчивый, низкие нотки вводили в заблуждение окружающих, а девчонки, слыша в телефонной трубке его бархатистость  почти сходили  с ума.

      Но он то знал себе цену, считая себя некрасивым, и потому не строил никаких иллюзий на этот счёт, но и не знал как выглядит его улыбка, он не улыбался сам себе в зеркале, не любя своё отражение, и потому не мог знать, что когда его влажный нарисованный  рот клоуна раздвигается в улыбке, то она напоминает его голос. Тот голос, от которого женский пол был без ума.


                ***


        Роланд,  отец которого был поляком  по национальности, в годы войны оказавшийся на  территории России и так оставшийся  там, в советской тогда России, женившись позже  на его матери, бегло говорил на обоих языках, на польском и на русском, родном языке своей матери. Всегда стеснялся того, что наполовину поляк, как и своей  внешности, предпочитая  знакомиться с девушками по телефону, и  иногда, как чудище  из сказки про Аленький  цветочек, показываться на люди, являя свою пеликанью внешность, при этом,  забывая, что он добрый пеликан, забывал улыбаться и потому отношения с девушками у него не складывались.


      Они никак не могли совместить его обаятельный голос с совсем  не харизматичной внешностью, и даже слыша не в телефоне, а рядом знакомые бархатистые  низкие  нотки, отказывались верить в то, что это их знакомый, в которого они уже почти что  влюбились.
 
        Разочаровались  они по разному, но почти никто не скрывал  своих истинных чувств  при встрече с молодым человеком, так напоминавшем  пеликана.

       Они покидали его, находясь  в расстроенных  чувствах с ощущением обмана в душе,  так и  не успев  узнать того, что он добрый и не просто добрый, а обаятельный,  и не просто обаятельный, а красивый пеликан.

        А пеликан по имени Роланд, который всё  же не был пеликаном,  грустно повесив свой птичий нос, который казалось становился  в такие моменты ещё  длиннее, будто утыкался  своим клювом в самую землю, продолжал не любить свою внешность, а заодно и свою жизнь, где ещё  и папа поляк присутствовал,  который разговаривал с сыном  с самого его рождения  на польском  языке.

    Кстати, когда сам Роланд говорил на нём, то язык отца  в звучании становился  ещё краше,  за счёт обаятельности тембра  его голоса, чего сам его обладатель  в упор не хотел замечать.


            Но чего же хотел молодой человек, так недовольный жизнью, которая у него не состоялась исключительно по причине неудавшейся  внешности, который к тому же был не просто творческой  натурой, он был великим ценителем красоты, любой красоты, будь то природа, или произведение искусства, он любил всё  красивое и красивые лица людей тоже.

        И потому, глядя на очередную приближающуюся   весну, которая никак  не могла полностью  занять место зимы, он  думал про себя о том,  чего же ему сейчас больше всего хотелось.

      А хотелось ему, чтобы зимние холода отступили, отошли прочь, холода,  так напоминающие ему людскую холодность, когда от них часто веяло  ледяной морозностью, которую часто не удавалось  растопить  ничем, ни добротой, ни хорошим отношением, они оставались  непреклонны, а их сердца были, как речка,   закованная в  ледяные  тиски, которыми сковал её мороз. 

         Хотелось  солнечного тепла  и его яркости в жизни, и не только весной, но сейчас после зимы особенно,  того тепла, которого так не хватало в жизни.

       И солнечного  света, способного  растопить своей  яркостью лёд в холодных  человеческих  душах,  в телах  тех  людей, которые хотели того же, но не замечали всего этого в добром пеликане, видя в нём только пеликана, и потому  оставались для  него всем тем, с чем он ассоциировал зиму и её суровость, в которой никак не могла наступить так желанная  весна, с приходом которой обнажились бы все человеческие души, как прогалины в лесу, по которым  побежали  бы маленькие ручейки, как слёзы  по лицам  людей.

             Слёзы умиления от ощущения наступившей весны. И возможно, тогда они смогли бы вместе с теми ручейками смыть   пелену  с их глаз, как с земли прошлогодний лежалый  снег, символизирующий  для Роланда стереотип о том, что с лица всё же пьют  люди  воду и потому видят  его таким, каким он не является,  не добрым, а просто пеликаном.

        А ведь его голос ласкал слух так же,  как пение птиц по  весне.
Поэтому он тоже так хотел той весны, которая никак не наступала, всё поступаясь в своих правах перед зимой.

          Он думал о множественном зарождении жизни на земле весной, о тех прекрасных цветах  подснежниках, которые,  будучи художником, не раз рисовал,  и которые каждый  раз удивляли  его своей красотой, он думал о рождении чего- то нового,  не только новой жизни, а чего- то нового в этой жизни. Своей улыбки, к примеру, которую  он всё же видел иногда, но никогда не замечал, не отмечал, какая она обаятельная и каким красивым  делает его лицо пеликана.

       Не замечал многого, но только  до того момента, когда встреченная им  как - то  девушка, знакомство  с которой  по обычаю произошло по телефону, не сказала
 ему при прощании,  глядя на его долговязую птичью внешность о том, какая же у него замечательная  улыбка, как его голос, в который многие влюблялись, но только  не в его обладателя.

        Сказала о том, что ему надо побольше улыбаться, ведь он с этой улыбкой   на своём лице  неотразим.

        "Нет ни у  кого  такой  улыбки,  как и такого голоса, как у Роланда, потому что он к тому же  ещё  и добрый  пеликан."

         Сказала и попрощалась.  Вернее  так вышло, что они больше никогда не виделись.

       Но её    слова,  та теплота, с которой они были сказаны  и которой ему так не хватало в жизни, стали  тем зарождением чего -то нового, что обычно символизировала  собой  весна.


                ***

         Он долго ещё,  почти всю свою жизнь, видя ту девушку  всего один раз, рисовал её,  изображая её на своих  полотнах то в образе юной красавицы  весны,  то в зрелом женском возрасте, она никогда не была  для него  зимой, холодной и неприступной. Он нарисовал много картин с нею, с той, которую видел всего один раз в своей жизни, создавая её нескончаемые  образы в своей  голове  и на бумаге.
Он тосковал без неё, она была нужна ему по понятным  причинам хоть в  таком виде, присутствуя   в его жизни на его картинах.


        И однажды, приехал в их город, где проживал Роланд со своей женой и дочерью,  странноватого вида неказистый  человечек, и зайдя на экспозицию  картин "О ней ",  купил все полотна, на которых  была изображена одна и та же  прекрасная незнакомка в разных видах.

       Он тоже любил  всё красивое, сам не будучи красивым, но больше всего на свете он любил ту женщину,  которая  сумела в  не сказочном чудовище разглядеть доброго пеликана и сказать ему  об этом.

         Это был  его отец, который случайно пропал  без вести,  но оставшись в живых, спустя годы сделал такой подарок своему сыну, который стеснялся того, что наполовину поляк.

       Но,  что этот его детский комплекс по сравнению с тем, что сын его считал себя пеликаном и не мог по этой причине наслаждаться   жизнью,  которая не была против него, надо было только начать открыто  улыбаться.


      И всё же,  если б не та девушка, не та весна, которая все таки наступила,  сдёрнув все зимние  покровы с земли, всё  могло бы  произойти совсем  иначе.

  02.03.2023 г

Марина Леванте