Поэты пулемётчики

                Поэты-пулемётчики

  Двух поэтов из пулемётных рот знаю я – Николая Старшинова и Владимира Жукова, родом из города Иваново.
  Речь сейчас пойдёт о первом. 1980 год. Я в армии. Стою частенько «на тумбочке», то есть исполняю обязанности дневального по батарее.
Собственно говоря, тумбочки как таковой нет, просто в стену вмонтирована подставка для телефона, а на ней находится само средство связи.

  Ночью дневальный пребывает на своём посту около 4-х часов и в это время можно спокойно и невозбранно читать.
Я читаю стихи. Строки Николая Старшинова сродни пулемётным лентам, чёткие и простые слова пригнаны друг к другу словно в диске или магазине автомата.
   Впрочем, так и должно быть в русской поэзии. Не случайно поэт любил русскую частушку, то есть ярчайшее проявление народной поэтической стихии. Частушки собирались стихотворцем в течение многих лет.
  У Николая Старшинова есть даже поэма о знаменитой «Семёновне».

   Но главное стихотворение Н.Старшинова сразу проникает в душу. Строки потрясают и словно приподнимают читателя:
«Когда,
Орудия заголосили,
Никто не крикнул: «За Россию!»
А шли на гибель за неё…»
Слова эти стали в прямом переносом смысле хрестоматийными.
   …Прошло несколько лет от окончания службы.
Весной 1983 года, я 22-летний, хоть и не очень красивый, поехал на первое в моей быстротекущей жизни областное совещание молодых писателей.
   Со мной в путь отправились два молодых журналиста тогда ещё единственной районной газеты Вл.Пол. и Вас.Нен. (ныне покойный).
В нашей творческой группе присутствовали также молодой литератор и ведущий инженер одного из ковровских заводов Ал.Мол…н и доцент, затем ставший профессором, Ник. Мож-ов.
   Приехав, мы разместились в шикарной по тем временам гостинице «Заря».
Пребывание в номере, а также питание было оплачено городским комитетом комсомола.
Питие же мы купили сами.
В первый же день по прибытии мы так «наклюкались», что нечаянно разбили гранёный стакан, разлетевшийся мелкими квадратными осколками по паласу.
   Горничная, убираясь в номере, громко ворчала, но узнав, что мы из Коврова, попритихла и лишь горестно заметила: «Из Коврова! Всё ясно!»
Совещание продлилось 2 дня. Главой московской делегации был незабвенный Николай Старшинов, долгие годы пестующий молодых стихотворцев.
Фотография, на которой я запечатлён вместе с редактором альманаха «Поэзия», до сих пор хранится в моём семейном альбоме. 
   С творчеством же Владимира Жукова, живущего в Иваново, в родстве с которым меня порой подозревают, познакомился я во время обучения на водителя в автошколе «Досааф».
 Заходя по пути домой в книжным магазин, перебирал я книги на полке «Поэзия» и вдруг наткнулся на знакомую фамилию.
  Да и как же иначе? Ведь фамилия-то моя!
    Стал листать, читать, а затем и купил небольшое «Избранное».
        Владимир Жуков  показал своё мастерство в «Венке сонетов» и других стихотворениях. Упоминается в строчках даже мой родной Ковров « Соловьиная тихая Шижегда, на Ковров повернула река…».
             



                Сергей Жуков. 2000.