Искра Уголькова Глава 8

Глава 8  Патологоанатом

Двадцать седьмого января звонила Искра.
- Аллё, привет, - скороговоркой начала разговор она, - я только одной мыслью хочу с тобой поделиться. Я залезла на свою личную страничку в этой «Отслюнявь-Клинике». Ну, и соответственно, ползала, смотрела. Обнаружила бонусы, скидки, а главное, нашла такую вещь. Седьмого числа одиннадцатого месяца, когда меня привезли и сразу отправили на операцию… Тут имеется такая вот статья «Незавершённые программы», «предоперационная подготовка». Не было никакой предоперационной подготовки, меня сразу же увезли на операцию. Ты представляешь ли?
- Приписки обнаружила, чтобы денежку с тебя…
- Нет никакой приписки! В том-то и дело, что… То есть они ничего за это с меня не взяли.
- Не взяли, а зачем тогда обманывать, писать, что провели?
- Они не обманывали. Они не провели её. Тут как раз об этом и написано, что не было этой предоперационной подготовки. Но главное, вчера мы с Генкой на его машине катались к нашему участковому онкологу местному, который ко мне с больничными листами приставал. Мы его посетили, показали результаты выписки, показали всё. Заодно я посмотрела, кто подписывал бумаги по результатам моей операции. Догадайся, кто подписал?
- Ну, не знаю, кто мог, кто там имеет право, - смущаясь, ответил я, - подписывать такие бумаги.
- Ты не поверишь. Тебе в голову такое не придёт.
- Ну, не томи, говори.
- Патологоанатом!
- Патологоанатом подписал?
- Ага, - сказала Искра и засмеялась.
- А что за бумаги, уточни. С которыми повезли тебя на операцию?
- Нет. Дело в том, что они провели операцию седьмого числа, вырезали опухоль. Всё мне это самое сотворили. И вот описание того, чего у меня там было, как, что, куда вывели.
- И под этой бумагой подписался патологоанатом?
- Совершенно верно, - подтвердила Искра и снова засмеялась.
- А как это визуально выглядело? «Смирнов В.В.» в скобочках – патологоанатом, да? Как ты узнала, что он патологоанатом?
- А это его профессия. Прямо на бумаге я могу сейчас пойти, достать её и прочитать, - Искра опять расхохоталась.
- Возможно, мы с тобой необразованные. Может, патологоанатом не только с мертвецами работает, а более обширными делами занимается?
- Слушай, дело в том, что ведь известна такая штука. Во всех криминальных вещах причина смерти, то да сё, подписывает патологоанатом.
- Ну, тут всё понятно.
- Я чего думаю. Там целая бригада хирургов была, но заключение сделал патологоанатом. Возможно, он самый опытный из них. Он же постоянно разбирается, режет и так далее. Остальные, я не думаю, чтобы они так могли копаться.
- То есть, он тот единственный, кто до конца провожает человека. Последний врач, который занимается человеком.
- Ну, в принципе, да. Соответственно, как я понимаю, именно поэтому он присутствовал на операции и следил за всеми процессами.
- Может, его как раз и не подпустили к тебе, - попробовал я пошутить, - а в конце он рассердился и со злостью на бумагах расписался.
Искра мою шутку не поняла, отвечала очень серьёзно.
- Ты понимаешь, он мне написал там всё крайне положительное.
- Молодец. Значит, в этой «Отслюнявь-Клинике» существует и такой специалист, как патологоанатом?
- Как я понимаю, самая большая практика именно у него. Так сказать, он уже ничего не боится и может посмотреть и то, и это.
- Заглянувший за черту.
- Но зато этот человек чисто практически разбирается лучше всех во внутренностях.
- В анатомии человека – точно.
- В анатомии. Именно поэтому, как я понимаю, заключение о состоянии моих внутренних органов и должен был подписать он.
- Но вообще, это юмористические моменты. Так же, как мне зуб лечили, а лекарство прописали от сифилиса. Я спросил врача: «Это шутка?». Она мне серьёзно ответила: «Но это неплохо. Лекарство обеззараживающее. Мы просто подстраховались. Зуб верхней челюсти, мозг рядом». Такие вот были объяснения.
Тут подошла бабушка и влезла в наш телефонный разговор. Я пояснил Искре:
- Бабушка заботится о тебе, говорит, чтобы ты в больнице полежала под контролем врачей.
И чтобы отогнать бабушку, я её успокоил:
- Искра лежит в больнице, всё она знает, всё контролирует.
- В том-то всё и дело, что я под контролем врачей постоянно. К примеру, тридцатого числа я опять дня на три-четыре лягу к ним, под контроль врачей, - вторила мне Искра.
- Бабушка переживает, что ты дома одна. Я сказал, что ты пол хотела помыть, она и забеспокоилась.
- Я это дело отложила. Пусть пока у меня пол будет грязный. Ладно, бог с ним. Но ты понимаешь ли, дело в том, что побыть одной это для душевного равновесия хорошо. Именно поэтому я и палату на одного человека беру. Потому что общение, оно утомляет. Нет, оно, безусловно, необходимо, но в небольших количествах и только с теми людьми, которых ты любишь.
- Это известно, - сказал я и почувствовал, как голос мой изменился. Я не знал, как на эти её слова реагировать, стал говорить первое, что пришло в голову, - поэтому и предусмотрены отдельные палаты. Это только в тюрьме одиночная камера используется, как наказание. Потому что там другие мотивы. А так, конечно, когда человек волен выбирать, он выбирает отдельную палату, отдельный номер, отдельную квартиру. Если захочет общаться с другими, всегда сможет. А в тюрьме не сможет. Этим и мучают.
- Ладно, ты мне попозже перезвони, у меня тут дела.
Искра прервала разговор.
Заметив, что я освободился, ко мне обратилась бабушка.
- Коленька, Валентина Ивановна сказала, чтобы ты и Галя обязательно ели яблоки. Говорит: «Я сама себе сырую морковку тру, зубов у меня нет, и яблочко тру». А ты чего не хочешь себе яблоко потереть?
- Наверно, потому, что зубы ещё есть.
- Так что тебе сказала Искра? Расскажи мне, Искра-то как? Или ты с ней всё ещё разговариваешь?
- Нет, я с тобой, бабушка, разговариваю.
- Как, ухаживают за ней?
- Никак не ухаживают, она одна в квартире.
- Ну, а когда заливают ей эти самые капли, у неё же давление поднимается, она должна быть под контролем. Она заночевать должна в больнице.
- Когда ей «закапывают», она там и находится. Потом уже домой привозят.
- А-а, так её привозят?
- Да, не сама же она едет.
- Это другое дело. Я думала, закапывают и уходит. Так нельзя. А как сейчас она себя чувствует?
- Хорошо чувствует, вон, стала частенько названивать.
- Это хорошо.
- Всем хорошо, только у меня работа не движется. Мне работать нужно, а тут каждый день что-то происходит.
- Жизнь! Жизнь происходит. А ты накапливаешь творческий материал. Ещё. Знаешь, что Валентина мне выдала? Это там, где «Тысяча мелочей». Она говорит, там открылась лаборатория. Правда, платная, но это ничего. Они определяют, есть у тебя онкология или нет. А между прочим, надо сдать им мочу. Сейчас по моче определяют эти вот онкологии. Есть ли у тебя какие клетки или нет.
- Мне такую работу жулики предлагали. Говорили: «Наденешь белый халат, станешь за деньги по анализам мочи болезни определять». Я отказался.
- Они хотели, чтобы ты там сидел?
- Да, хотели, чтобы я в тюрьме вместо них сидел. А им таким образом деньги зарабатывал.
- Короче, Искре скучно?
- Видимо.
- Конечно, она хочет общаться. Ну, слава богу… Видишь, она и сама знает, что после этих капельниц никто не бредёт домой на ночь глядя. Она должна под контролем быть. А сколько ей этих капель нужно сделать? Сколько раз?
- Поинтересуюсь. Я ещё не спрашивал. Мне ещё и в магазин надо идти, и Искре перезвонить. Чего-то вы сегодня рано все за меня взялись.
- Ну, ладно, Коленька, всё, я пойду, послушаю ещё радио.