МузЫк

– Привет! Соскучилась?
– Ввввы... кккто? – еле выдавила я, глядя на странного субъекта, неторопливо входящего в комнату с балкона через закрытую дверь.
Заикаться, надо сказать, было с чего: внешний вид гостя к тому располагал. Два болтающихся за спиной пёстрых крыла намекали в меньшей степени на ангела, в большей – на индюка. Обеим версиям противоречили рогатка за поясом драных джинсов и самокат в одной руке. Другая сжимала лиру, которая гармонировала бы с венком на буйных нечёсаных кудрях, не напоминай его материал скорее крапиву, чем лавр.
– Не признала? – весело удивился пришелец. – Музык я.
– Вот только шепелявых мужиков с балкона мне для окончательного диагноза и не хватало...
– Да не мужик. Музык. Ну, к поэтам и писателям мужского пола Муза является, а к тебе я.
– То есть самец Музы. А вроде и не пила ничего...
– Очнись! Мы с тобой с детства знакомы. С твоего, естественно. Кто в четыре года первый стих сотворил?
Если б я царевной была,
Я б себя ужасно вела!
Я б себя ужасно вела
И царя до слёз довела.
Вспомнила? Это наша первая встреча и была.
– Да уж... Характер и направление развития были предсказуемы уже тогда. Это ты поэтому такой... эклектичненький? – оглядела я выглядывающие из-под джинсов лапти.
– А что я могу поделать, если у тебя стиль – смесь Тургенева с Беляниным, разбавленная элементами Радия Погодина и Сергея Михалкова?
– То есть в женском влиянии ты мне напрочь отказываешь? Хоть бы Марининой подмешал для разнообразия, что ли.
– Какая тебе Маринина? – усмехнулся Музык. – Ты детектив задумала, три главы написала – до убийства так и не дошла. И вообще до преступления тоже. Рогатка – твой киллерский максимум. Ну что, сегодня воспарим? Пегас застоялся! – гость тряхнул самокатом.
И мы воспарили. Результат чего вы только что и прочли.