Глава 14. Вентиляция для хухликов

  С тех пор, как Белыш и Лапуся, торжествуя, принесли от Муриссы своих милых волшебных питомцев, прошло недели три… Хухлики прекрасно обжились в своём новом домике, и котята постарались обустроить для них всё, что только может понадобиться двум малюсеньким прелестным существам – ведь малыши-хухлички размером всего лишь с грецкий орех! На большой, просторный котяриум Папа смастерил деревянную крышку, затянутую мелкой и прочной сеткой, чтобы у малышей всегда был свежий воздух.
- Главная коммуникация – это вентиляция! – любил повторять Папа, занимаясь каким-нибудь строительством. Поэтому в доме у Мурчалиных вентиляция была в каждой-каждой комнате, и даже возле старой мышиной норки, где уж сто лет никто не видел никаких мышей. Правда, Мама эту усиленную вентиляцию как-то не особенно любила, и часто выговаривала Папе, что из-за его вентиляции у них в доме сплошные сквозняки.
- Пап, а зачем мышам вентиляция? – спросил как-то маленький Белыш, долго наблюдавший, как Папа возится с этой самой мышиной вентиляцией.
- Чтобы дышать свежим воздухом! – ответил довольный папа, прикрутив последний винтик к малюсенькой вентиляционной решёточке.
- Но у нас ведь никаких мышей нет? – уточнил докучливый Белыш.
- Сейчас нет, - согласился Папа, - А потом, может быть, и появятся! И будет у них свежий воздух!
- Ага, понятно… - задумчиво сказал Белыш, ковыряясь в носу. К своим трём годам он уже знал, что когда-то, давным-давно, мыши в Мургарде были. Жили почти в каждом доме, устраивали себе маленькие уютные норки, таскали сыр из буфетов, и иногда попадались в расставленные мургардцами мышеловки. Попавшихся в плен мышек бережно относили за город, в поле, и выпускали там на все четыре стороны. Вот так, постепенно, мыши в Мургарде совсем перевелись. 
- Когда мы с тобой вырастем, Лапусь, - говорил тем же вечером Белышик своей маленькой трёхмесячной сестричке, - То пойдём в поле и поймаем немножечко мышек! Принесём домой, пусть снова в своей норке живут. Они все ушли, потому что никто не делал для них вентиляции, понимаешь? А мы сделали.
Крохотная Лапуся лежала на животике, внимательно смотрела на брата и, соглашаясь с ним, пускала большие, красивые пузыри…   
 …Первое время с хухликами не было никаких сложностей – цветочные детёныши спокойно обживали своё пространство, прекрасно кушали, и вечерами, когда котята выпускали их погулять из стеклянного домика по своей комнате, весело прыгали по столам, кроватям и шкафам. Как вы помните, Лапуся практически сразу же назвала своего хухличка Сиреником, а Белышу всё никак не удавалось подобрать питомцу подходящее имя.
- Как же мне тебя назвать? – говорил он малышу, доверчиво сидящему у него на лапке, - Ты такой прекрасный, ничего не сравнится с тобой!
Хухлик что-то нежно ворковал в ответ, и довольный, что Белыш чешет ему между малюсеньких, немножко подвёрнутых вниз, ушек, прикрывал свои изумрудные глазки и легонько раскачивался из стороны в сторону.
- Мамочка, как мне назвать своего хухличка? – спрашивал Белышик, - Что-то ничего в голову не приходит… Лапуся быстро своего определила – он сиреневый, поэтому Сиреник. Красиво… А мой как жемчужинка…перламутровый такой… но имя никак не подбирается… - и Белыш вздохнул.
- Но ведь не обязательно выбирать ему имя под цвет шёрстки, - ответила Мама, - Какое угодно можно взять!
- Я хочу, чтобы имя ему подходило… - сказал Белыш.
- Подожди немного, само найдётся! – пообещала Мама.
- Найдётся… найдётся… - бормотал Белыш, сидя в любимом мамином кресле, и от нечего делать рассматривал книжки в большом застеклённом шкафу.
- Может, тут мы найдём тебе имя? – спросил Белышик у хухлика, который удобно устроился у него на плече, - Так, посмотрим… «Сказки кошачьих народов»… это я читал, там ничего подходящего нет… «Самоучитель игры на гитаре»… тоже не подходит… «Домашняя кулинария»… не в салатах же искать для тебя имечко… - тут Белыш усмехнулся, представив себе что-то вроде «Мяливье*» или «Блан-мянже*», и наткнулся на большую книгу, стоящую на полке не так, как все остальные. Она была слишком широкая, и поперёк не умещалась. На обложке были фотографии разных драгоценных камней – очень красивые, у Белыша аж дух захватило от восхищения! Называлась книжка «Самоцветы и их тайны».
- Думаю, здесь мы с тобой что-то отыщем! - обрадовался Белыш, и хухлик, встопорщив свою пушистую шёрстку, одобрительно свистнул:
- Циррр…
Белыш раскрыл книгу и стал листать, разглядывая красочные иллюстрации:
- Бе-рилл… То-паз… Ги-а-цинт… Ян-тарь… - шептал он, заворожённый сверкающими сокровищами, - О! А это что?! И-зум-руд! – прочёл по слогам Белыш. Названия были написаны каким-то сложным, вычурным шрифтом, и разобрать их было непросто.
- Изумруд… - повторил Белыш задумчиво, - Ты только посмотри, ведь точно такой же, как твои глазки!
- Уррр… - согласился хухлик, и, спрыгнув к котёнку на колени, пристально посмотрел ему в глаза: - Урр!
- Ты хочешь, чтобы тебя назвали, как этот красивый камушек? – догадался Белыш, - Мне тоже он очень понравился! Давай прочитаем про него…
- «Изумруд – одна из разновидностей берилла, зелёного оттенка… также его называют Эсмеральдом, или Миральдином…» - читал Белыш, - Миральдин! Какое прекрасное слово! – воскликнул он радостно, - Вот как я тебя назову – Миральдик! Твои прекрасные глазки в точности как эти изумруды!
- Урр… - согласился хухлик, и повернул свою крохотную головку на бок.
- Вот и прекрасно! Бежим скорее, расскажем обо всём Маме и Папе, и Лапусе!!
Но никого, кроме них с Миральдиком, да второго хухлика, дома не оказалось – Папа ещё был на работе, а Мама ушла за Лапусей в художественную школу. Поэтому Белыш решил благоразумно уроки пока на завтра сделать, и заодно ещё немного поучить Миральдика кошачьему языку. Вдруг эти волшебные существа ещё и говорить научатся по-кошачьи?! Ведь не зря же их котунья выращивает!             
    Первым уроком завтра было кото-ведение, и Белыш, открыв учебник, прочёл название главы, с которой им учительница велела ознакомиться самостоятельно, а в классе, все вместе, они будут разбирать - кто и что понял.
- «Главные кошки Мургарда, и их значение для общества» - прочитал Белыш. Сначала здесь упоминался Господин Мяр*, или Госпожа Мярша* – самый главный городской чиновник - кот или кошка, в зависимости от того, кого выберут на эту почётную должность. Потом шли какие-то Парламянтарии* - двадцать пять кошек, принимающих городские законы, Городские Судьи, Мялиция* во главе с Шеррифом*, Почтмяйстеры*, Мярхитекторы*, Большой Мурческий Совет* – организация, объединяющая в своих рядах писателей, художников, мязыкантов*, танцоров, и прочих творческих кошек, которые пользовались в Мургарде не меньшим авторитетом, чем Мяр, судьи или парламянтарии. Были здесь обозначены и разные другие должности и организации, которые Белыш едва ли сразу и запомнил… и в конце этой интересной и сложной главы Белыш с изумлением прочёл о Котунье!
«- Котунья…» - читал Белыш вслух, чтобы получше запомнить, «…одна из самых почётных должностей Мургарда, не входящая в структуру городской власти. В её ведении находятся, в первую очередь, ритуальные вопросы и устройство традиционных городских праздников. Котунья ведёт и возглавляет церемонию праздника «Послезавтра». Также Котунья активно взаимодействует с Большим Мурческим Советом, является членом жюри всех городских конкурсов; назначает, совместно с другими членами Мурческого Совета, достойное содержание кошкам творческих профессий. Личность Котуньи является тайной для горожан, она может быть раскрыта лишь в час ухода самой Котуньи в Ночную Страну. Поэтому Котунья появляется среди горожан всегда в маске, и никто, за исключением нескольких близких ей мургардцев, не знает наверняка, кто является Котуньей города. Новая Котунья назначается тайным решением предыдущей.»
Белыш удивлённо покрутил головой и несколько минут сидел, уставившись в окно и переваривая полученную информацию.
- Наверняка это Мурисса… - бормотал он про себя, - Наша Мама вряд ли… она же ещё не совсем котунья…
На бедного котёнка свалилось сразу столько нового, что он решил пойти прогуляться, и взять с собой Миральдика. Недалеко – всего лишь к себе в палисадник.
- Пойдём подышим свежим воздухом! – сказал он своему питомцу, - Я тебе покажу мамины цветочки. Они, конечно, не волшебные, как у Муриссы, но тоже очень красивые!
    Оказавшись во дворе, хухлик некоторое время смирно сидел на лапке у Белыша, и, широко открыв свои изумрудные глазки, таращился на всё вокруг. Маленький носик его трепетал, широко раздувались ноздри, и малыш, распушившись, тоненько вскрикивал:
- Ху-ух! Ху-ух!  - а в промежутках громко стрекотал, как большой и весёлый кузнечик. Что он хотел этим сказать, Белыш не понимал, но прекрасно видел, что гулять Миральдику понравилось.
- Ну иди… иди на травку! – сказал ему котёнок ласково, и осторожно ссадил малыша на ровно подстриженный газон.
Хухличек испустил радостный крик и стал прыгать, как резиновый мячик, а Белыш уселся рядышком, наблюдая за своим любимцем. Напрыгавшись, Миральдик резво припустил в цветочные заросли, которые для него были всё равно, что густой лес. Белыш, утомлённый изучением кото-ведения, как-то не придал этому большого значения: хухлик был совсем рядом, и постоянно издавал своё пронзительное стрекотание. Ну, куда может подеваться крохотное существо размером с грецкий орех? Однако, любопытный малыш оказался гораздо шустрее, чем думал Белыш; и, пока котёнок, увлечённый наблюдением за работящими муравьями, отвлёкся ненадолго, хухлик куда-то запропастился…
- Миральдик! – обеспокоенно позвал Белыш, - Миральдик!
Никто не отозвался, и не было слышно больше никаких хухличных возгласов.
- Миральдик, малыш!! - дрожащим голосом ещё раз позвал Белыш, - Иди ко мне, я здесь! Ну, иди же, пожалуйста!
Солнышко светило всё также ярко, и безмятежно пели птицы, но Белышу показалось, что свет померк, или это в глазах у него так потемнело… он зажмурился в отчаянии, и что было сил потряс головой:
- Нет…Нет! Этого не может быть! Миральдик!! Где же ты, мой драгоценный?! Как я мог быть таким дураком?! Ми-раль-дик!!!
- Чего это ты так кричишь, Белыш? – в зелёной арке входа на дорожке показался Папа, встревоженно глядящий на сына: - Что стряслось?!
- Ми-раль…дик… - всхлипывая, пробормотал Белыш, - Он… пропа-ал!!!
- Кто пропал? – не понял Папа, - Какой Мальдик?
- Да не Мальдик! А Миральдик!! – расстроенно прокричал Белыш, - Это я так хухлика своего назвал!
- Ах, хухлик! – Папа поставил свой портфель на садовую лавочку, и прислушался: - А это не он где-то наверху кричит?
- Что? Наверху?! – Белыш поднял мордочку, насторожился, и тоже услышал приглушённые жалобные крики:
- Ху-ух! Ху-уух! – и ещё такие звуки, как будто журчит далёкий небольшой ручеёк.
- Точно! Это он!! – оживился Белыш, и глаза у него загорелись надеждой, - Но где это он кричит?!
- Ммм… похоже, что на крыше, - задумчиво отозвался Папа.
- На крыше?! – ужаснулся Белыш, - Котячий боже, как же мы его оттуда достанем?!
- Придётся нам с тобой лезть на крышу! – пожал плечами Папа, и пошёл в дом, и портфель с собой забрал.
- Куда же ты?! – вскричал ему вслед Белыш.
- Переодеваться! – крикнул в ответ Папа, - Сейчас вернусь!
Через пять минут Папа и правда вернулся, теперь на нём вместо делового костюма были домашние шорты, и моток крепкой бечёвки на шее.
- А это зачем? – обеспокоился Белыш.
- К трубе привяжем! – усмехнулся Папа, - В наши планы ведь не входит вниз свалиться?
- Н...не-ет… - опасливо ответил котёнок, - А что… там, на крыше, очень высоко?!
- Сейчас увидишь! – пообещал Папа, и посадил Белыша к себе на шею, - Пойдём, спасём твоего Мурзика!
- Миральдика! - поправил Белыш, радостно болтая нижними лапками. Ведь у Папы на шее всё показалось не таким уж и страшным!
Они поднялись на верхний этаж своего домика, прошли мимо комнаты котят, мимо пустующей спальни, и в конце коридора остановились. Здесь Папа взял длинную крепкую палку с крючком на конце, которая всегда на стенке висела, и ткнул ею в квадратную прорезь на потолке. Та со скрипом отворилась, и вниз разложилась крепкая чердачная лестница. Белыш замер у папы на шее в изумлении:
- А разве с нашего чердака можно попасть на крышу?!    
- Ага, - ответил Папа, - Голову пригни!
В этот момент он как раз поднялся по чердачной лестнице к самой прорези, и ловко зацепившись лапами за что-то, подтянулся вместе с Белышом – рраз! – и вот они уже на чердаке! Здесь было мало света, и Папа зажёг фонарик, передав его сыну:
- Держи, будешь нам светить! Направляй вон в тот угол! – Папа махнул куда-то лапой.
Белыш, гордый папиным доверием, зажал в лапке фонарь так крепко, как только мог. В дрожащем ярком луче показалась сложенная из грубых кирпичей колонна, и наверху её – полукруглое отверстие.
- Как же мы туда залезем? – недоумённо спросил Белыш, - Оно слишком маленькое!
- Будем ужиматься! – усмехнулся Папа, подставляя табуретку, - Давай, полезай сначала ты, там есть дверца, отвори её, и совсем рядом будет печная труба. Там немного покато, но ты обвяжи верёвку вокруг трубы, а потом вокруг своего пояса, и затяни хорошенько! Помнишь, как я тебя учил?
- Д…да, - кивнул Белыш, - А ты?
- А я подсажу тебя и потом залезу сам! – пообещал Папа, - Ну, давай!
Вблизи отверстие оказалось не таким уж и маленьким – Белыш вошёл в него, даже не нагибаясь. Отворил тяжёлый засов, толкнул лапой железную дверцу, и на него хлынул поток ярчайшего солнечного света!! Практически одновременно раздался страшный треск, и Белыш, отпрянув, уж подумал, что крыша под ним обвалилась! Но тут же сообразил – это голубиная стая, захлопав крыльями, произвела такой ужасный шум. Когда звуки испуганных голубей затихли вдали, котёнок услыхал тоненький жалобный плач… действительно напоминающий журчание маленького ручейка.
- Миральдик! Миральдик! – позвал Белыш, и хухлик отозвался ему испуганно:
- Ху-ух… Хух!
- Иди, иди сюда!! – крикнул обрадованный Белыш, но Миральдик и не подумал приблизиться, а только что есть мочи стал кричать с новой силой, вереща и стрекоча в коротких промежутках. Тут и там соседи открывали верхние окна, и Белыш, стоя на крыше, слышал их встревоженные голоса:
- Что случилось?
- Кто это так кричит?!
- Нужно вызвать мялицию! 
«Скорей бы его поймать…» - думал огорчённо Белыш, - «А то и правда мялицию вызовут…»
- Ну что, привязался? – папина большая голова показалась в чердачном окне.
- Нет пока! – возбуждённо ответил Белыш, - Он тут! Кричит, бедняжка… Слышишь?!
- Вся улица уже слышит! – усмехнулся Папа, - Поразительно, как такой крохотун может издавать такие мощные звуки! Нужно его научить дом охранять!
- Давай сначала его достанем отсюда! – немного охладил Белыш папин энтузиазм.
- Сейчас я тебя сам привяжу, раз уж всё равно почти вылез… - и Папа, кряхтя от усилия, вылез на крышу полностью. Одним концом верёвки обмотали трубу, вторым – Белыша крест-накрест, для надёжности.
- Ну, давай! – напутствовал его Папа, - Иди на его голос!
Белыш сделал два осторожных шажочка, и перед его взором вдруг открылся с высоты птичьего полёта весь их маленький двор! Отсюда он выглядел, словно игрушечный макет – всё такое малюсенькое… и какое-то ненастоящее… Голова у Белыша закружилась, перед глазами поплыли тёмные пятна, и он, обернувшись, жалобно сказал Папе:
- Я… я, кажется, не могу…
- Тогда сиди здесь! – сказал Папа, - И зови его! А я пойду по крыше на голос.
- Куда ты! – встревожился Белыш, - А верёвка?!
- Меня всё равно не удержит, - спокойно сказал Папа, - Я так прогуляюсь!
- Папа… - всхлипнул котёнок, - Прости меня…
- За что? – удивился Папа, осторожно продвигаясь по крыше.
- За всё… - горестно ответил Белыш, уселся у трубы, обхватив её лапкой, и стал звать: - Миральдик! Миральдик! Иди сюда, глупыш!
Пронзительное верещание немного изменило тон, но хухлик по-прежнему не показывался. Папа уже исчез из виду – дальше выступа трубы Белыш не мог ничего разглядеть, и ему стало по-настоящему страшно…
- Эх, какой же я дурень! – снова обругал сам себя котёнок, - Надо было его как-то привязать… Или вообще не отпускать… А вдруг Папа с крыши упадёт?!
От этой мысли ему опять подурнело, и он ощутил, как затряслись лапки, и сердце забилось часто-пречасто.
- Хух-хух… - горестно проговорил Белыш, повторяя за орущим Миральдиком, - Эх, ты… хух-хухлик!
Крики внезапно смолкли, послышалось лёгкое шуршание… Прошло совсем немного времени, и из-за печной трубы показалась перепачканная сажей мордочка с огромными испуганными глазёнками.
- Миральдик! – вскричал Белыш, вне себя от радости, - Иди скорей сюда! Хух-хух!
Малыш, осторожно переступая лапочками и явно опасаясь, попытался продвинуться ближе, но испугался камушка, покатившегося с крыши вниз прямо у него из-под лап, пронзительно заверещал, и снова спрятался за печной трубой.
- Па-па! – позвал Белыш так громко, как только мог, - Папа! Иди сюда-а!
- Зачем? – спокойный папин голос послышался прямо у Белыша из-за спины, и тот аж вздрогнул от неожиданности: - Ой!
- Обошёл всю крышу, но так и не обнаружил твоего Муральдика! – сообщил Папа, - Где-то кричит, а где – непонятно…
- Он тут! – вскричал Белыш, даже не обратив внимания на то, что Папа опять неправильно хухлика назвал, - Тут, за трубой сидит, с другой стороны! Только сейчас выглядывал! А я боюсь обойти её, очень страшно свалиться!
- Сейчас я его достану! – посулил Папа, и направился обойти трубу влево. В этот же момент справа снова показалась хухличная мордочка.
- Миральдик! – обрадовался Белыш, - Иди, иди ко мне! Хух-хух!
На этот раз бедный малыш решился, и в несколько прыжков достиг своей цели – распахнутых ему навстречу белышовых объятий. Минута – и счастливый котёнок уже крепко сжимал его в лапках:
- Маленький мой, миленький, сладкий! Как ты сюда вообще забрался?!
- Никого тут нет! – сообщил Папа, вывернув из-за трубы.
- А вот он, сам ко мне вылез! – и Белыш, широко улыбаясь, продемонстрировал Папе хухлика.
- Ну, наконец-то! – Папа облегчённо вздохнул: - Держи его крепче! А то снова сиганёт!
- Да нет, - сказал Белыш, поглаживая своего любимца по выпачканной шёрстке, - Он вон как прижался ко мне, боится!
- Вот и прелестно, - сказал Папа, - Пусть лучше боится, а то вот так каждый раз по крышам лазить довольно утомительно, знаешь ли!
  Тем же путём, но в обратном порядке, Белыш с Папой спустились домой. Мама и Лапуся, уже вернувшиеся, увидев своих мужчин, спустившихся сверху, всплеснули лапами:
- Котячий Боже, что это с вами?!
- Мы Миральдика ловили! – важно сообщил Белыш, оба ушка которого теперь стали чёрными, впрочем - как и лапочки.
- Где? – изумилась Мама, - В печной трубе?!
- Ну, практически, - усмехнулся Папа, - На крыше.
А мой Сиреник?! – встревоженно вскричала Лапуся, - Сиреник-то где?!
- Сидит спокойно в котяриуме твой Сиреник! – успокоил её брат, - Я только своего Миральдика гулять брал!
- Как-как ты его назвал? – вслушалась наконец Лапуся, - Муральдик?
- Да что ж вы все никак не поймёте! – рассердился Белыш, - Его зовут Ми-раль-дик! От слова Ми-раль-дин! Так называют драгоценный изумруд! Я в маминой книжке нашёл.
- Прекрасное имя! – одобрила Мама, снимая свой кухонный фартук, - Только теперь он на каменный уголь больше похож! Пожалуй, что вас, всех втроём, нужно мыть! – и она пошла набирать Белышу и хухлику ванную, а Папа отправился в душ.
   Через полчаса, когда чисто отмытые и укутанные в пушистые домашние халаты Папа с Белышом вернулись на кухню, а Мама уже раскладывала ужин по тарелкам, сверху прибежала растревоженная Лапуся и вскричала, ещё не успев как следует спуститься с лестницы:
- Срочные, сенсационные новости!
- Не-ет… – пробормотал Папа устало, - Неужели и второй на крышу залез?!
- Никто никуда не залез! – успокоила Папу Лапуся, - Оба в котяриуме сидят!
- Тогда что? – сонно спросил Белыш, намазывая себе булочку мяслом.
- А то, что мой Сиреник вовсе никакой не Сиреник! – вскричала Лапуся.
- В смысле… - не поняли все, - А кто тогда?
- Сиренька! – радостно рассмеялась Лапуся. И, видя, что семейство всё ещё не ухватило суть, добавила: - Он девочка!
- Девочка?! – недоверчиво повторил Белыш, - Почему?
- Правда, дорогая, почему ты так решила? – спросила и Мама, усаживаясь к столу.
- Она лапку не поднимает! – торжествующе объяснила Лапуся.
- Лапку? – снова переспросил Белыш, - Какую лапку?
- Заднюю!! – объяснила киска с горящими глазами, - Когда делает свои мелкие делишки, понимаете?!
- Ааа! – догадался Белыш, - Вот что!
- Ага, - кивнула ему сестра, - Твой Миральдик поднимает, а она – нет!
- Ну что ж… - подытожил Папа, - Возможно, хоть эта по крышам не будет лазить!
Кстати, Белыш, ты нам так и не рассказал, как он туда забрался?
- Я и сам не знаю… - удручённо отозвался Белыш, - Может, они умеют летать?!
- Вряд ли, - покачала головой Лапуся, - Если он залетел, что ему помешало спуститься?
- Не знаю… - задумчиво ответил Белыш, - Это нам ещё предстоит выяснить!
    После чая все вышли в палисадник – посмотреть, как же хухлик смог на крышу забраться.
- А когда это наше конфетное дерево успело так вырасти? – удивился Папа, - Ведь оно почти уже до самой крыши достаёт, вы только поглядите!
- И правда! – удивились Мама, Лапуся и Белыш, - За каких-то два… или нет… уже три года, как мы его с дачи привезли и сюда посадили, оно вон как вымахало!
- Вот Миральдик по нему и забрался на крышу! – уверенно сказала Лапуся, - Он же лёгонький, как птичка! Тонкие верхние веточки его запросто выдерживают!
- Придётся его подпилить! – сказал Папа, - А не то ваши хухлики снова на крышу заберутся!
- Нет, папа! Не нужно пилить! Мы обещаем за ними хорошенько смотреть! – встревожились котята, - Не надо пилить конфетное дерево, а вдруг оно обидится и не будет нам больше конфетки приносить?!
Тут надо отметить, друзья, что конфетное дерево, пересаженное с дачи на городскую лужайку, не только здорово вытянулось, но и регулярно выращивало котятам разнообразные конфеты, печенья, и прочие сладости.
- К тому же мне кажется, что Миральдик больше ни за что на крышу не полезет! – сказал Белыш, - Вон ему как страшно было!
- Сдаётся мне, вряд ли он надолго это запомнит, - с сомнением покачал головой Папа, - Но ничего, ничего… есть у меня одна идея…
- Какая, дорогой? – заинтересовалась Мама.
- Да, какая? – поддержали её котята.
- Да так… - неопределённо повёл лапой Папа, - Завтра скажу! Утро вечера мудренее, знаете ли…
На том и разошлись по кроватям, завершив этот хлопотливый и волнительный день.
    А спозаранку весь дом содрогнулся от мощных назойливых звуков электрической дрели, стука большого папиного молотка и ещё каких-то ужасающих своей громкостью инструментов. Звуки доносились сверху, с чердака. 
- Что там Папа делает? – спросили у Мамы котята, спустившись на кухню.   
- Даже не представляю… - покачала она головой.
- Может, пожарную лестницу для хухликов? – предположил Белыш.
- Или заборчик по краю, чтобы мы на крыше загорали… – мечтательно произнесла Лапуся.
Пока Мама готовила завтрак, Папа ещё немного пошумел, а вскоре показался и сам, весьма собою довольный.
- Ну, теперь пусть лезут! – сказал он, потирая лапы.
- А что, что ты там сделал? – спросили заинтересованные котята.
- Вот позавтракаем, и покажу! – пообещал Папа, улыбаясь.
Через двадцать минут всё семейство, включая хухликов, стояло на чердаке, и рассматривало новенькую вентиляционную решётку. Отверстия в ней были гораздо больше обычных.
- Правда, здорово? – гордо спросил Папа у домочадцев.
- Симпатично… - осторожно проговорил Белыш.
Мама с Лапусей подавленно молчали.
- Дорогой… - наконец сказала Мама, - Зачем нам вторая вентиляция на крыше?!
- У неё двойная функция! – важно объяснил Папа, - Во-первых, чтобы эти мелкие крикуны через отверстия с крыши на чердак могли попасть. А во-вторых…
- Знаю-знаю! – вскричал Белыш, - Чтобы они на чердаке не задохнулись без свежего воздуха!! Вдруг нас дома не окажется?!
- Молодец, сынок! – похвалил Папа, - Теперь могу вздохнуть спокойно – хорошая у меня смена подрастает!