Мгла 3. Глава VI. Карты открыты

        - Обычно в сончас к нам в палату никто не заходит, я и задремала прямо здесь, на стуле. Чувствую, что кто-то в палате есть, а глаза открыть, посмотреть, сил нет. Устала за эти дни ужасно, столько переживаний, сомнений. - Лена говорила о прошедших днях уже безо всякого сожаления, спокойно, как об обыденности, не стоящей особого внимания. - Вдруг понимаю, что прямо у меня в голове голос женский просит глаза открыть. Совсем как на корабле на третьем горном при первой встрече с Павлом Ивановичем. Испугалась я, но глаза открыла.

        Сидит рядом на стуле молодая женщина, симпатичная. Волосы темно-каштановые, волнистые на плечи спадают. Я всегда о таких мечтала. Смотрит на меня спокойно и улыбается, а потом говорит: «Здравствуйте Лена». Голос тоже приятный, а взгляд такой приветливый, почти как у мамы, хотя она моложе меня выглядела. Я, - говорит, - принцесса Ильсинора. Вы звали нас – мы здесь.
Я молчу, слова сказать не могу, потом заплакала, а она так тихонько меня по плечу гладит.
        - Все будет хорошо, - повторяет. - Вы правильно сделали, что к нам обратились. Мы вылечим Вашего сына. - А я еще сильнее заревела, хотя понимала, что она мысли мои в голове спокойно читает.

        Принцесса еще что-то говорила и я постепенно успокоилась. Как, спрашиваю, Вы сюда попали, как мои просьбы услышали? Все оказалось достаточно просто. Это, по их мнению, а я все равно не понимаю.
        Когда «Принцесса Ильсионора» на орбиту Земли вышла, Павел Иванович сигнальный буй – маяк здесь оставил, чтобы в случае необходимости проще сюда добраться было. Словно чувствовал или просчитал все, он же искин седьмого поколения. Там еще какая-то аппаратура была установлена, которая под мыслесвязь настроена. И дальше на пути в каждой точке выхода из гиперпространства что-то подобное оставлял. Естественно запороленное, только ему доступное.

        Оказывается, расстояние для мысленного общения значения не имеет, во всяком случая в пределах галактики, каждый может связаться с каждым. Я просто этого не знала, опыта-то не было. Тогда, на участке я с искином пообщалась и думала, что это все пределами третьего горного и ограничено. Что очень важно - невозможность врать при этом виде связи, потому что здесь передаются еще и эмоции.

        Мои эмоции и мыслеобразы, естественно, на этот сигнальный буй попали, а дальше как по цепочке до Селии, до Павла Ивановича. Он все понял и ужаснулся. Он продолжал считать себя нашим должником и решил, во что бы то ни стало помочь мне. Видно в моих эмоциях столько отчаяния было, что в другой галактике это поняли. Поняли и то, что сами мы здесь не справимся.
        Он вышел на принцессу. Та, девушка понятливая и благодарная, сразу откликнулась. Искин же всю спящую молодежь и персонал из анабиоза в космосе вывел и все всё про ситуацию на Земле знали, и сколько лет здесь провели, и кто им помог тоже знали.
        Возвращение в другом времени для них оказалось не проблемой. Они вернулись в свое с небольшим смещением, чтобы все утряслось. Не выходить же во время боя, что корабли сопровождения с захватчиками вели?! А так все действительно утряслось.

        Когда император, отец Ильсионоры, про заговор узнал, и что его дочь пропала, всех на уши поставил, практически всех повязал и все тонкости разузнал, кроме одного – где его дочь. Даже ментосканирование поверженных противников не помогло, те действительно этого не знали, и информация позволяла надеяться, что принцесса и вся молодежная элита империи живы и здоровы. Корабли дальней разведки в поисках по соседним галактикам разлетелись, но до Земли так и не добрались.

        Не знаю как там и что со смещением времени, но все уладилось,  и папаша – император единственной дочери в ее просьбе отказать не смог, но отправил ее не на яхте, а на всякий случай сразу дал целый линкор. У того и мощи огневой больше, да и скорость на порядок выше. И самое главное - на военных кораблях у них портативные порталы установлены, через которые они переходить могут куда им надо, если точно место выхода обозначено. А по моим мыслеобразам они всю нашу палату увидели и все просчитали.
        По маякам они до нас быстро добрались, а потом принцесса ко мне и нырнула.

        Дальше просто. Алешку на руки и в портал. Что это такое – не знаю. В углу палаты было какое-то завихрение пространства, вроде как снежинки крутятся в большом коконе, но только их практически не видно, все на уровне ощущений и только. Вышли уже на корабле. Он на орбите Юпитера расположился и нас там уже ждали. И медкапсула уже готова была и гравиплатформа, Алешку сразу и забрали. Меня, кстати, тоже потом подлечили.
        Вернули нас тоже быстро, но принцесса сказала, что все равно в неоплатном долгу и нас в гости к себе заберет, покажет как у них хорошо. Мы договорились, как будем готовы, я ей сигнал подам, свяжусь с ней. Все.

        Максим, помнивший, с каким изумлением восприняли исчезновение Лены и Алешки медики, не сумевшие их найти в больнице, что даже полицию вызывали, хотел уточнить, как они отнеслись к их возвращению. Это было интересно.
        - А ты знаешь Макс, - задумчиво ответила Елена, - никак. Меня это даже удивило, как будто мы никуда и не исчезали. Они больше изумлялись тому, что Алешка так внезапно из комы самостоятельно вышел и с такими хорошими показателями.
        Я думаю, что здесь наши друзья постарались, как-то на память медиков повлияли. Ты же помнишь, после отлета «Принцессы Ильсионоры» нас фээсбэшники тоже не трогали. Я была уверена, что нас затаскают, затерроризируют. Не могли они наши лица не запомнить, да и камеры у них везде понатыканы должны были быть. А ведь – нет! Вот и здесь то же…

        Вынужденный отпуск четы Авериных подходил к концу и, хотя он заканчивался весьма радостно по сравнению с первыми днями, у Максима оставалась какая-то неудовлетворенность. Да что там - какая-то!? Он был крайне недоволен, что супруга не позволяет ему провести разборки и по заслугам наказать виновника, чуть не отправившего на тот свет их единственного сына и тех, кто, пользуясь своим положением, его покрывал и прятал от возмездия.

        - Лена, - увещевал жену Макс, - ты же поддержала меня, когда я в тюрьме своих обидчиков наказал. Еще со Шварценеггером сравнивала, в пример его приводила. А что сейчас изменилось? Они же нашу семью чуть не разрушили. Да ты и сама призывала – зло должно быть наказано. Разве нет?
        Елена, очевидно успокоенная, что Алешка жив и здоров и все тяготы и переживания позади, была настроена куда менее агрессивно. Она, безусловно, хотела, чтобы и мэр, и начальник ГИБДД, и капитан, якобы расследующий их дело, и сам виновник аварии понесли наказание, но только в рамках закона. Ее следовательская работа в прокуратуре, где главенство закона превышало все остальное, так глубоко въелась в ее сущность, что и здесь она хотела бы видеть правомерность наказания, а не самосуд, чему, реально смотревший на вещи Максим, отдавал предпочтение.
        Он убеждал жену, что правоохранители ни под каким соусом не будут сами себя сажать в тюрьму! Это даже ежу понятно, но Елена думала по-другому.

        Вечером Максим пошел в решительную атаку.
        - Лена, - издалека начал он, - ты хочешь, чтобы виновники всех наших тяжелых проблем были наказаны по закону? Но мы ведь никаких шагов для этого не сделали, все сидим и ждем чего-то. Когда им самим стыдно станет? Мы никуда не обратились: ни в полицию, ни в следственный комитет, ни в прокуратуру…
        - Прокурор не может возбуждать уголовные дела, он только дает свое согласие на возбуждение, - машинально, думая о чем-то своем ответила Лена.
        - Хорошо. Наши… - он на секунду замялся, подыскивая подходящее слово, - недруги совершили противоправное действие. Так? Так. Они знают об этом, но думают, что кроме них никто об этом не догадывается и поэтому молчат.
Я считаю, они уже в курсе, что Алешка поправился и предполагают, что родители на радостях все забудут, тормошить их не будут и дело само собой заглохнет.
        - Очень может быть, - ответила Елена.
        - А я думаю надо им показать, что мы все знаем и если после этого они ничего не предпримут, их надо будет наказать. Можно будет в службу собственной безопасности сходить, но я бы предпочел сам со всеми разобраться, потому что мэру это УСБ по барабану, а он ведь тоже виноват. Он, когда инаугурацию проходил, клятву давал служить благополучию жителей всего города, интересы всех граждан защищать, а не только собственного сыночка во вред другим. Он вообще после этого не имеет права мэром работать.

        Лена, понимая, что Максим во многом прав, думала недолго. Из ящика компьютерного стола она достала несколько бумажных листов, из которых было понятно, что это ксерокопии каких-то документов.
        - Это Влад сегодня по электронке прислал, а я распечатала, - заявила она и протянула Максу первый листок. - Это копия протокола об административном правонарушении на Карпова Дениса Викторовича за езду без регистрационного номера. Дата, время, место составления – все указано. Даже его подпись под протоколом есть.
        Здесь, - она протянула второй листок, - ксерокопия его электронного билета и посадочного талона на рейс из Новосибирска в Кемерово. Дата, время вылета – все указано.
        На третьем листе был список пассажиров на этот рейс, где против фамилии Карпова стояла галочка. Сомневаться в том, что Денис Карпов тринадцатого сентября в 21.15 вылетел из Новосибирска, не приходилось.

        Максим, вооруженный убойными фактами подтвержденными документами, а потому воодушевленный, решил идти к полковнику Нежнову как и в первый раз после обеда. Тогда и народу будет поменьше, и разговору никто не помешает.
В приемной кроме секретарши, так же сидящей за высоким полукруглым столом никого не было. Увидев посетителя, она непроизвольно привстала и с удивленно-вопросительным лицом произнесла:
        - Вы? Опять…
        Максим, растянув губы в широкой улыбке, которая была похожа на улыбку только издалека, да и то весьма относительно, ответил:
        - Я! Опять…

        Сегодня он был настроен агрессивно, и ждать, когда секретарша доложит о нем начальнику, не собирался. Та же окончательно выпрямившись, попыталась что-то сказать, но вдруг лицо ее стало растерянным. Она, непроизвольно сдвинув брови, словно прислушалась к самой себе и, сделав пару шагов, заговорила другим, немного испуганным тоном и совсем о другом:
        - Вы посидите минутку… Мне надо срочно отлучиться. Я подойду и доложу о Вас Николаю Сергеевичу. Посидите… Я быстро… - после чего буквально выскочила в коридор.

        Ждать ее Максим естественно не собирался, ведь именно он отправил милую барышню «за забор», как когда-то полицейского инспектора, чтобы беспрепятственно пройти к начальнику отдела. Стучаться в закрытую дверь он не стал.
        Полковник повесил китель на спинку своего полукресла и  сидел в  рубашке с распущенным галстуком, что-то внимательно рассматривая на экране монитора. Читал ли он служебные документы или раскладывал пасьянс, Максима не интересовало. Коротко поприветствовав хозяина кабинета и не дожидаясь его ответа, он без приглашения прошел к отодвинутому стулу.

        Сказать, что полковник был удивлен такому бесцеремонному поведению своего посетителя – это ничего не сказать. Он был изумлен и, так же как секретарша только и произнес:
        - Вы?..
        В этот раз Максим не улыбался.
        - Господин полковник, - сухо начал он, - прошло две недели после моего визита к Вам. За это время ни Вы, ни капитан Васнецов, несмотря на обещания, не дали никакой информации о ходе расследования наезда на моего сына. У меня складывается впечатление, что расследование затягивается специально. Поправьте меня, если я не прав.
        Николаю Сергеевичу захотелось заорать на этого … сопляка, который позволил себе предъявлять претензии ему, полковнику полиции, начальнику отдела, да еще в такой форме. А как он вошел, без стука, когда даже майоры предварительно стучаться, когда секретарши в приемной нет! А этот…! Совсем обнаглел…
        Но не зря полковник считал себя умным человеком. Вот и сейчас он с трудом взял себя в руки и так же сухо, официально ответил:
        - Ваши подозрения совершенно беспочвенны, господин… - он замялся, не зная как обратиться к этому человеку, имени которого он не знал.
        Максим понял его затруднения и подсказал:
         - Аверин.
        - Вот – вот… Аверин. Вам ничего не сообщали о ходе расследования, потому что сообщать пока нечего. Угнанную машину не нашли, угонщика, соответственно, тоже…
        - А, может быть, вы не там ищете? - прервал его речь Максим.
        Полковник опешил. Чего – чего, а такого он не ожидал… Он совсем уж было собрался поставить на место этого зарвавшегося юнца, но тот не дал ему такой возможности.
        - Может быть имеет смысл поискать машину в гараже у мэра, или у его сына в Новосибирске?

        После этих слов лицо полковника мгновенно изменилось, да и сам он подобрался, стал строже, хотя явно в глаза это не бросилось. Владеть собой он умел, и страха в его глазах не было.
        - Вы понимаете, о чем Вы говорите, Аверин?.. - строго, как ему казалось, спросил полицейский.
        - Я-то понимаю, - нисколько не смущаясь строгостью тона, ответил Максим, доставая из портфеля заветные листы. - А вот понимаете ли Вы, что придется отвечать за этот спектакль с липовыми поисками, непонятно.

        Здесь их диалог прервал стук в дверь, и взволнованная секретарша заглянула в кабинет и зачастила словами:
        - Николай Сергеевич, я на минуту отлучилась, а этот человек не стал ждать, прошел без предупреждения, хотя я просила подождать…
        Этот неожиданный визит дал возможность  полковнику оценить ситуацию в целом. Этот … мальчишка что-то знает и надо попытаться выяснить что, и как он до этого докопался. Давить на него не стоит, стоит разговорить, а там видно будет…
        - Ничего страшного, Марина, - как можно мягче произнес он, - мы поговорим. А вот пускать ко мне пока никого не надо. Я занят, - чуть строже закончил он.
        Секретарша все поняла и быстренько исчезла за дверью, а Максим протянул полковнику ксерокопии документов. Для этого ему пришлось привстать со стула, все же он стоял далековато от стола начальника.

        - Что это? - недоумевающее произнес Николай Сергеевич.
        - А Вы почитайте… Это интересно. Если хотите, это Ваш приговор, может быть… - немного смягчился Макс, но гримаса на его лице говорила об обратном.
        Он вспомнил, что Лена просила все же дать шанс полковнику. Нежнов, сделав вид, что не обратил внимания на угрозы, но отложив это в памяти, стал внимательно рассматривать первый лист, а Максим принялся комментировать.
        - Это протокол на Карпова Дениса Викторовича, составленный сотрудниками ДПС в Новосибирске за езду без регистрационных знаков. Дата, время, место - все там есть, как Вы понимаете.
        Согласитесь, трудно поверить, что человек в девять тридцать подал заявление об угоне автомобиля, в двенадцать тридцать на этом автомобиле совершен наезд на ребенка, а в шестнадцать тридцать владелец угнанного автомобиля, который сам писал заявление об угоне, задержан в Новосибирске за рулем угнанного автомобиля. За триста километров от места преступления! Парадокс!.. А почему он тогда на следующий день вам ничего не сообщил о чудесном возвращении машины хозяину? И вы три недели ее безуспешно ищете?

        Нежнов помрачнел, да и было от чего. Такого он явно не ожидал. Надо было что-то решать, давать какие-то комментарии, но в голову ничего хорошего не приходило, и полковник решил потянуть время. Авось что-нибудь да придумает. Он перешел ко второму листу.
        - А это ксерокопия билета и посадочного талона на самолет, каким Карпов Денис Викторович вылетел из Новосибирска в Кемерово. Дата, время, маршрут, номер рейса – все есть.
        Полковнику захотелось заскрипеть зубами и зашипеть – откуда… он знает, но пришлось держать себя в руках. Сейчас главное не сорваться. Если он пришел сюда, а не в УСБ или в прокуратуру, значит, чего-то хочет. Надо узнать – чего.

                Продолжение следует.