Следы на камнях Глава 5

Глава пятая

25 августа 2020

Имей Лида иные карьерные планы, ей было бы ужасно стыдно. Самое обидное – пухленький зазнайка-следак абсолютно прав: ни фига они не сделали для розыска возможных свидетелей исчезновения, вернее, конечно, пропажи заведующей триста пятнадцатой аптекой, ровным счетом.  Формально-то поработали, и она в том числе – пришла, опросила уборщицу и фармацевта, остававшихся работать после ухода начальницы.

И что? А ничего. Составила протоколы, дала ознакомиться и подписать. 
Осмотрела обочину, служившую повседневной стоянкой для автомобилей посетителей аптеки, и дворик, откуда, предположительно на своей машине, уехала женщина. Зашла в дома напротив, позвонила в квартиры, выходившие окнами в эту сторону – их насчитывалось восемь. Двери открыли в пяти. Жильцы, как и следовало ожидать, ничего не знали… вот и вся ее работа, с позволения сказать. В три оставшихся неохваченными «двушки» честно пыталась попасть дважды, пока не узнала: одна пустует, люди из остальных – в отъезде. Лето – пора отпусков со всеми вытекающими.

Из парней привлекали одного Лешку Писарева – он поездил по улицам и дворам с ребятами из дорожно-патрульной службы, поискал машину. Не нашел, отрапортовал и отправился по своим делам – их у участкового предостаточно. А насчет очереди за лекарствами мысли у Лидочки были, как не быть… только мыслями и остались. И вообще, с надоевшей работой ногами пора заканчивать – ее ждет гораздо более интересное место в информационно-аналитическом управлении; документы готовы, вот-вот оформят перевод, и – прощай, участок.
 
 Тем не менее сегодня, получив обидно-стимулирующий щелчок по носу, она подошла к делу со всей тщательностью и через час, изучив жидкую стопочку рецептов и пухлый потрепанный журнал, кое-что наскребла.

Исполняющая обязанности заведующей строгая дама в халате и маске разъяснила: аббревиатура «ГР» означает «герой Российской Федерации», «ЖБЛ» – «житель блокадного Ленинграда», а «РИ» – «ребенок-инвалид». Жесткие временные рамки поиска сузили улов до трех фамилий, с ними Лида и отправилась в поликлинику. Более перспективными казались ГР и ЖБЛ, а на деле ни одноногий ветеран Чечни, ни бабушка – божий одуванчик, чудом пережившая как блокаду, так и лихие девяностые, ничем не помогли.

– В аптеке был, таблетки взял, – телеграфным стилем отчитался мужчина, – А больше ничего не скажу.

Причина предельно проста: он, оказывается, заядлый болельщик и жутко торопился на стадион, чтоб успеть на игру – в этот день «Зенит» был обязан разгромить ЦСКА и сделал это.  С престарелой блокадницей вышло немного иначе.

– Аптека? В среду? Нет, я не ходила.
– А лекарство?
– Какое?
–  Вот это, по вашему льготному рецепту… «Карведилол», правильно?
– Правильно, я его каждый день пью. И еще пять таблеток…
– Принимаете.
– Я, доченька, лет тридцать уже никого не принимаю. Вот когда еще в райисполкоме…
– Лекарство вы не пьете, а принимаете внутрь, так правильнее говорить.
– Да? А я просто пью…
– Понятно. Пьете. Откуда взяли?
– Чего взяла?
– Таблетки ваши!
–  Из аптеки, откуда ж еще?
– А вы говорите – не ходили…
– Не ходила. Не хватало мне еще по аптекам разгуливать…  здоровья не напасешься.
– Но лекарство вы разве не в аптеке брали? – Лида начала терять терпение. Склероз, оказывается, штука опасная – еще минута, и придется допрашивать бабусю на детекторе лжи, – В среду?
– А где ж еще? Только я туда не ходила, – тут склероз наконец дал трещину, – Мне Вовка, правнук, приносит. Его там знают, он с моим удостоверением ходит…
– А правнуком Вовкой поговорить можно?
– Конечно, можно. Только его надо не тут искать, он ко мне редко заходит, так, когда мне чего надо, позову, оладушек напеку…
– А телефон его у вас есть?
– Как не быть, вот, записывай… Он у меня хороший, аккуратный.

Аккуратный семиклассник Вова в аптеку ходил, таблетки для прабабки получил, доставил по назначению, был надлежащим образом вознагражден, а больше ничего не знал, не видел, не помнит. Старший лейтенант мысленно досчитала до ста и отправилась на поиски РИ.


Свое жизненное кредо Всеволод Иосифович Борковский определил раз и навсегда: несовершенство жизни происходит от неправильных людей, и с ними надлежит вести беспощадную борьбу. Поскольку всевозможные нарушения, отступления и прочие несоответствия в окружающей действительности учету не поддавалось, он пытался исправить хотя бы очевидные.
 
Например, сегодня: первое - по пути, не жалея времени и сил, заставил дворничиху надеть маску и повторно подмести у подъезда; второе - накричал на пытавшуюся обвесить продавщицу в универсаме; третье - потребовал от водителя троллейбуса останавливаться впредь ровно в двадцати сантиметрах от бордюра…  К сожалению, эти действия отняли часть энергии, предназначенной для внушения дочери и бессовестной внучке, отказывающимся принимать его ценные указания.

Как же так? Он, не щадя себя, взрастил обеих, а теперь они смеют заявлять – с астмой его единственной правнучки разберутся сами. Сами, надо же!  Котенка решили завести, у него, главы семьи (зятья не в счет), не спросив! У ребенка аллергия… ну, или что-то в этом духе, а им зверя подавай!  Грязь, шерсть, микробы всякие…  Они, видите ли, сами с усами, им, оказывается, доктор разрешил…  а дед Сева видел этого, с позволения сказать, доктора – девчонка, от горшка два вершка…  Кого берут в солидные ВУЗы?! К больному ребенку – кота!

– Сейчас же пойду к главврачу, напишу заявление, пусть рассмотрят и дадут письменный ответ! А кота – вон!
– Деда, потише, Валюшка же спит…
– Ничего, пусть знает, кто в доме хозяин! Мы в детстве под канонаду спали и людьми выросли!
– Папа, если ты сию минуту не уймешься, я вызову полицию!
– Вызывай! Вызывай, сажай отца в тюрьму…  я иду в поликлинику!

Разгневанный пенсионер   открыл дверь и остолбенел – на пороге стоял полицейский офицер. Когда успели?

– Вы ко мне?
– Если это ваши крики я слышала на лестнице, то не исключено, что к вам… а может, и за вами.
– Извините, пожалуйста…
– Я не в обиде. А вот соседи – другое дело, перед ними вам, наверное, придется извиняться. Но это к моему делу не относится.
– К какому делу?
– А это – не ваше дело, гражданин. Селезнева Серафима Руслановна здесь проживает? Я – старший лейтенант Гайдук.
– Да, квартира Селезневых. И Серафима здесь.  А я ее дедушка. Разрешите представиться…
– Вот что, дедушка. Вы куда-то собрались? Ну и идите, пока я не предъявила вам обвинение в дебоше.

Подтянувшиеся на звуки разговора и непривычно-заискивающий тон «главы семьи» женщины с интересом ожидали бегства пращура-скандалиста. Но пенсионер сменил планы.

– Нет, я, пожалуй, останусь. Можно?
– Как угодно, – старший лейтенант безошибочно угадала нужного ей человека в младшей из двух дам, – Серафима – вы?
–Да. А в чем дело?
– У следствия есть к вам несколько вопросов. Где мы можем поговорить? Может быть, пройдемте сюда? Там кухня, я не ошибаюсь?
– У следствия?! – вмешался Борковский, – Сима, что ты уже натворила? Не смей им ничего говорить без адвоката!

«Вот выползла плесень на мою голову! – с тоской подумала Лида, – Адвоката ему… нет, надо внести предложение о запрете лицам старше пятидесяти смотреть западные сериалы… наши, впрочем, тоже».

– Не волнуйтесь, – обратилась она к внучке, игнорируя дедовы вопли, – Речь пойдет о вашем визите в аптеку девятнадцатого августа. За ингалятором для ребенка, помните? 
– Н-нет. То есть, помню, конечно, ингалятор, как же…  Только за ним ходила не я, а вот, дедушка…

«О, е-мое! Этого только не хватало. Закон подлости суров, но это – закон…  Надо же – парные случаи, оказывается, существуют…  Там пилюльки носит малый детушка, тут – старый дедушка, а толку что с одного, что с другого – ноль, ибо у одного мозги еще толком не сформировались, у другого успели высохнуть. А этот к тому же с придурью… Сейчас старый пердун упрется, и ничегошеньки из него не вытянешь. Пипец».

Старший лейтенант Гайдук, не меняя выражения лица, повернулась к побагровевшей «плесени»:
– Что ж, не бывает худа без добра. Значит, протокол о дебоше мы составлять пока не будем, а поговорим о той среде. Как, вы сказали, вас зовут?

Дед приосанился, готовясь отшить наглую полицейскую, и уже набрал полную грудь воздуха.  Сейчас он покажет не ценящим старшее поколение потомкам, как надо разговаривать с зарвавшимися выскочками в погонах! Офицер – звание мужское, а у нас с недавних пор всякие примазавшиеся к славе «рожденной революцией» мнят о себе неизвестно что…  Протокол она составит!  Дебош? Будет тебе дебош… Сейчас, сейчас…  На лице ветерана, как на книжной странице, отчетливо читались готовые выплеснуться эмоции: праведный гнев, оскорбленное самолюбие, обида за державу… Сцена освещена, занавес поднят, публика замерла…

Из глубины квартиры послышался детский плач, и публика – важнейшее составляющее, без которого представление теряет всякий смысл, вскочила со своих мест – самых выгодных, прямо у сцены, и покинула зал. Иными словами, обе женщины, мать и дочь, они же дочь и внучка актера, в едином порыве бросились успокаивать хнычущее дитя. 

Наступил непредвиденный антракт, и Лида воспользовалась представившейся возможностью взять ход спектакля под контроль.
– Всеволод Иосифович, – начала она, справедливо полагая: инкогнито дед еще мог позволить себе нечто вроде дерзости, а будучи опознанным – вряд ли, – Надеюсь, нам не придется вызывать вас повесткой в комитет? 
– В комитет?! – набор эмоций на ветеранской физиономии сменился испугом, – Зачем?

«Ага, попался! – намеренно опуская определение «следственный», старший лейтенант рассчитывала приблизительно на такой эффект, – Уже не орешь, а шепчешь… «Скорую» бы не пришлось вызывать…  Для тебя, прожившего всю сознательную жизнь под надзором «старшего брата», иного комитета, кроме великого и ужасного КГБ, не существует… Этого-то нам и надо! Эх, если б ты еще и знал-помнил хоть самую малость! А славно я догадалась расспросить доктора об этой девочке с астмой, и она умница – знает и маму-папу, и бабушек-дедушек…»
 
– Давайте не будем терять время, – строго и одновременно вежливо она буквально втолкнула старика в кухню, – Садитесь и рассказывайте.
 
«Надеюсь, найдется, о чем рассказать, – мысленно добавила участковая, – Ну, дедуля, посмотрим, варит еще твой котелок?»

– Если хотите знать, я давно начал подозревать: в этой аптеке не помешало бы навести порядок… укрепить, как раньше было принято выражаться, руководство.
…Их теперь расплодилось без счета – и простые, то есть государственные, и частники всякие, и вообще иностранные… в некоторых даже лекарств как таковых не сыщешь – травки сомнительные, биодобавки, косметика… А?..  Хорошо, об этом потом… Я это вот к чему: сам никогда к частнику за здоровьем не ходил и детям с внуками не советую. Да…  Наша, здесь, на Красинской, по-моему, лучшая в округе. Часто? Да не так чтобы очень… раз-два в неделю, иногда и реже.
Только раз пришел я к ним, а из трех окошек работает одно, очередь собрали… я, натурально, обратился к их начальнику… начальнице… правильно, заведующей… она, ничего не скажу,  выслушала, даже писать не пришлось… Нет, я не отвлекаюсь – просто чтоб вам было понятно, откуда мне знакомо ее лицо.  Тогда еще короны, ну, пандемии этой, не было, масок тоже, вот и запомнил. Приятная женщина, вежливая, не гляди что молодая… в смысле, для меня молодая, вам, пожалуй, в мамы годится… да. 
А в среду Симочка как раз из-за эпидемии ко мне и обратилась… то есть я, конечно, пришел сам, как обычно. Витька, младший зятек – целыми днями на работе, а ей если идти туда, то надо и Валюшу брать. А зачем рисковать? У нее астма, а вдруг вирус прицепится?.. тогда, не приведи господи, пневмония… беда. Вот мы и пошли вместе, они гуляли себе, а я рецепт взял, и туда. И опять – одно окошко! Правда, я уже возмущаться не стал – время-то после шести, да и лето, отпуска всякие…  Ниче, думаю, потерпим… встал в очередь, хотя я-то имею полное право! Но там и было всего трое передо мной, подождал… получил, расписался, как положено, и вышел.

«Вот блин! Неужели я ради этой ереси полдня парилась?! Ну, нет, хватит… отпишусь по полной программе – до минуты все изложу, и прости-прощай, товарищ майор, дедки, бабки, детки-внучки, жучки-кошки-мышки! Пора валить из гнилой районной шарашки, заниматься нормальным делом!»

– Там-то я ее и застал, и в совершенно неподобающем виде.
– Кого – ее?
– Как кого? Эту, Светлану Андреевну.
– Постойте. Вы видели заведующую аптекой после того, как вышли? На улице? А почему – в неподобающем?
– Ну да, я же говорю… нет, не на улице… там, понимаете ли…
Ага, так оно и было.  Там, понимаете ли, есть такой проулок, с него – въезд в аптечный двор. Он-то, двор, сначала был не только аптечный, но вы же видели – по соседству идет реконструкция, большую часть отгородили… любят у нас все и вся перегораживать… работают через пень-колоду, а заборы ставят – куда там китайцам с их стеной… да.
Вот. А раньше по этой улочке… я сказал – проулок, потому как узко там совсем… я ведь по специальности водитель-профессионал, категория… Хорошо, позже…  да. Из-за реконструкции теперь проезд, ну, сквозной, перекрыли – видели, «кирпич» висит? А сама-то заезжает, хоть бы что! Ей, видишь ли, знаки нипочем!  Вы займитесь…  Да-да, к делу…  Ну, вероятно, ей и можно, она все-таки там работает… табличка еще есть, «кроме служебного транспорта», но я так понимаю: ее «Тойота» – разве служебная?..  служебные – это кто им туда лекарства привозит, или я не прав? Нет-нет, это как раз уже по существу. 
Вот вышел я и по привычке туда посмотрел. Почему по привычке? Ну, меня же там, во дворике, вернее сказать, не совсем… однажды и застукали… я тогда по своим нуждам в аптеку зарулил, мне надо ежедневно принимать… да, это не относится… а на улице ни встать, ни приткнуться, ну, я шмыг, и во дворик. А через полчаса выезжаю – здрассти-мордасти! Пускай бы выписали штраф – чуть прав не лишили, гады… Ой, простите! Нет, дальше по этому дню.  Да…  Да, в среду, девятнадцатого, и время я заметил – восемнадцать десять, под тем «кирпичом», а задом во дворик, стоит такой «Фордик», знаете, «Транзит», грузопассажирский фургончик.
А она садится в него, за руль. Нет, именно сюда, на место водителя, я знаю что говорю… Точно, именно она, Андреевна, я хорошо рассмотрел. Какие очки! Никогда я их не носил и не собираюсь! А, эти, в кармане… так то для чтения, и далеко не всегда – только мелкий шрифт… а вообще-то у меня дальнозоркость, а катаракты почему-то до сих пор нет, даже начальной, сама Софья Петровна, наш окулист, она и то удивляется… вы, говорит, Борковский…  Да-да, вернемся…  Цвет? Я не сказал?.. Белый. Не светлый, а белый, чисто белый. Нет, по-моему, точно эта модель… я шофер, я же говорил. Нет, не перепутал, как я мог перепутать – метров двадцать максимум, глазомер у меня хороший. И перед тем, как сесть, она еще с одной бабой… простите, женщиной, говорила. Нет, не слышал. Они ведь негромко, по-свойски, а я не рядом… Недолго, вопрос-ответ, две-три фразы, понимаете? Улыбнулась еще, кивнула, согласилась, получается, и – за руль. 
Нет, ту не разглядел – она ко мне почти спиной, и потом – в маске! Нет, сама заведующая – без, в очках только. А на той были и очки, и маска, да.  Еще у машины какие признаки? Да никаких… полоса? Нет, не видел… ни эмблем, ни крестов, ни полос не было, нет. И мигалок тоже, значит, не специальный автомобиль и не служебный. Так какого черта ему понадобилось… вернее, по какому праву под «кирпич» заехал?!  Как вот такие ездят где вздумается – никакого ГАИ… я имею в виду ГИБДД, и близко нету, а как несчастный пенсионер – так сразу набегут… Номер? А…, погодите. Еще кое-что было, почему и запомнил. Как только наша дама… нет, еще раньше… во время их разговора эта, вторая – она подняла капот, понимаете? Там, у микрика этого, он спереди, она открыла, и получилось – ни фига уже внутри не видать… правда, я и не присматривался, мне же надо было к девочкам моим… номер? 
Постойте-постойте… нет, не видал. Да, сам удивляюсь… а, вот! Та, с капотом, она же его от меня и заслоняла… нет, не похоже, чтоб специально…  Кое-что видел, а как же! Справа семьдесят восемь, получается наша, местная… да, может, и сто семьдесят восемь…  Насчет серии точно не скажу, часть она закрыла… вроде «В»… Или «Е»… Вот, пожалуй, и все. Откуда мне известно про ее машину? Видел пару раз… так, просто из любопытства заглядывал, после моего там приключения… я же должен был разобраться! Письменное заявление подавал, мне даже ответ прислали из мэрии – обещали проверить… Сомневаюсь, но все-таки. Да… хорошо, давайте не будем, вернемся к среде.
Женщина как женщина, ничего особенного… а-а, понятно… пожалуй, блондинка, нет, точно не черные. И не рыжие. Рост – приблизительно как у вас… Как вы сказали? Нет, лица не видел, поэтому о возрасте судить не берусь… разве только так, в сравнении с заведующей…… С вами?.. Согласен, если та за маму, то эта – нет, скорее за сестру, старшую. Правильно, моложе пятидесяти, моложе. Фоторобот?..  Нет, по-моему, бесполезно… повторяю – лица как такового я не разглядел, правда. Нет, отъезжавшим этот фургон я не видел, врать не буду. И «Тойоту» тоже – меня Сима окликнула, я и пошел к ним… они там гуляли, а ингалятор… да, понимаю, не относится.
Кто еще? Нет, разумеется, на улице я не один был, а смотрел кто в ту сторону или нет – не скажу, шли себе мимо… Знакомых?.. нет, никого. Только мужчина маячил неподалеку, с ребенком… то есть с коляской… он по проулку шел, с обратного конца.  Там же, вы знаете, по другой стороне школьная территория, обычно детей полно, а сейчас, летом – пусто... нет, не очень молодой, даже, я бы сказал, пожилой… Должно быть, тоже вроде меня, кормящий дедушка… Да самый обыкновенный. Седой? Да, пожалуй… нет, не лысый. Рост? Примерно как я, или немного выше… У меня метр семьдесят шесть, да.   Конечно, повторю, никаких проблем, подпишу все, что нужно.
А насчет моих разговоров с семьей… да, согласен, немножко громковато… ну, бывает, я же не нарочно, и пьяным никогда…  Я вообще… ну, по праздникам, и то…  Накричал?..  Но для их же пользы, правда! Аллергия же, это серьезно, а они… Да, постараюсь…  Не за что.  Да-да, если буду нужен, обязательно… вот мой телефон, запишите.


23 июля 2020    Пять

Летом в лесу хорошо… Тимофей Денисович не принимал всерьез возражений соседей по дачному поселку «Бабино-3», тоже сторонников здорового образа жизни: дескать, а когда в лесу плохо? Весной – разноцветье и ароматы пробуждающейся природы, осенью – грибное изобилие и, опять же, буйство красок, зимой… зимой, ясно, на любителя, но тоже здорово. Нет уж, лето есть лето, и сейчас – просто чудесно. Главным образом в июле, когда и земляника еще не отошла, и черничка началась, колосовики вылезают, лисички-рыжики… красота и польза в одной корзинке.
 
Школьный трудовик разменял седьмой десяток, сохранял бодрость тела и живость ума, не считал себя консервативным либо закосневшим, но отдельные перемены в программе воспринимал в штыки. Особенно касающиеся его специальности, любимого и знакомого до мелочей предмета. Назвали «Технологией», нарисовали красочные учебники, а что изменилось? Да почти ничего!
 
А новые педагоги, вчерашние студенты, без году неделя в школе, его стремление к постоянству считали старческим маразмом и относились соответственно, как к живому динозавру, не упуская случая посмеяться – кто открыто, кто за глаза. Бурова это не задевало, ну, или почти не задевало – лишь бы не мешали работать. Но самое обидное – младая поросль, подобно ядовитому борщевику, подобных Денисычу рядом с собой не терпела и понемногу выживала его.
 
Директриса, тоже из молодых, имела сходные взгляды, полагая: приучать детей надо не к тискам-станкам-молоткам, а к компьютерам, дисплеям и мониторам.  Вы, Буров, отстали и устарели, и потрудитесь до начала нового учебного года пересмотреть свои взгляды, а нет - ищите другую работу. А как и главное, где вы ее найдете – сие никого не волнует. Ваши проблемы… ничего личного.

Можно было, как советовала жена и обе дочки, взяться за ум, пройти курсы переподготовки с упором на информатику, получить необходимые знания и, главное, «корочки». И тогда пусть попробуют уволить! Курсы нашлись, его пригласили на собеседование, сочувственно выслушали и со скрипом зачислили. Первый урок состоится в понедельник, третьего августа. Ну и хорошо, в запасе еще неделя…  и дедушка с легкой душой отправился на любимую дачку – в построенный своими руками щитовой домик с огородиком, отдохнуть, набраться сил перед трудной учебой.  Три недели придется краснеть, пыхтеть, выслушивать обидные придирки.  И вполне возможно, все пойдет коту под хвост – если к сентябрю найдется какой-нибудь сопливый знаток «технологии», от старика отмахнутся без всякого сожаления.
 
Поглощенный горестными размышлениями собиратель отвлекся, перестал смотреть под ноги и забыл, где находится. А лес – он хоть и красивый, и полезный, но далеко не всегда добрый, люди в нем бывают разные, и следы после себя оставляют тоже всякие.

Откуда она взялась здесь, за километры от ближайшего жилья? Когла-то на полянке некая веселая компания под шашлычок вволю погуляла с коньячком и шампанью, а после – расставили посуду по ближним деревьям, и давай палить… 

Битая бутылка пролежала под сосной не один год, успела спрятаться подо мхом с иглицей. Наступи старый учитель на горлышко или боковой осколок, ничего страшного бы не произошло. Но под пятку попалось донце, и его острый край, повернувшись под нажимом ступни, впился в заднюю часть голеностопа, перерезав сухожилие. Как пораженный Парисовой стрелой Ахиллес, педагог рухнул на землю. И ведь хотел, хотел обуться в надежные кирзачи – их и змея не прокусит, но с учетом теплыни склонился к мягким кедам, а это разве защита?

Идти по летнему лесу в полном здравии – одно, а кое-как передвигаться, волоча раненую ногу – совсем другое.  Импровизированный костыль то и дело проваливался в толстый мох, в ране нарастала пульсирующая боль, сквозь намотанный платок и рукав принесенной в жертву рубахи сочилась кровь… В первые полчаса он кричал, звал на помощь. Кого?..  По опыту знал: лес не поле и не улица, звук в чаще гаснет через сто-двести метров, но все равно звал, пока не охрип.  Когда показалось: отдалился от роковой сосны на добрый километр, оглянулся… а она – вот, рукой подать.

«Будь проклят род людской – мерзкое племя, загадившее родную планету! Провались они все…» – и тут же где-то внутри ехидный голосок спросил: «А случись сбыться твоему проклятию – уверен, что минует тебя самого чаша сия? Так ли безгрешно прожил ты, лично ты? Не навредил, не сломал, не солгал?.. Окажись ты среди приведших к Иисусу блудницу, поднялась бы рука с камнем?» – «Да ладно, ладно, хватит. Сам хорош, ничего не скажешь… глядишь, сейчас и воздается…»  Еще шаг, еще… метр, полметра, пять, десять… начало смеркаться. И когда сквозь стену деревьев показался просвет, он, надеясь на спасение, направился туда.  Боль, слабость, желание поскорее выйти из зарослей – все вместе притупило инстинкты, опытного грибника не насторожило даже усилившееся гудение скоплений мошкары. Близился край леса, а там – не пропадем.

Не пропадем…  Вот она, опушка… передохну, а там, глядишь, и какая-никакая дорога. Еще шаг, еще… палка внезапно глубоко погрузилась, человек, потеряв опору, навалился на раненую ногу, охнул, шагнул пошире…
 
Учитель с опозданием понял: опушка оказалась Ржавым болотом, о котором окрестные старожилы прекрасно знали и куда старались не забредать – топь.  Из трясины и на двух ногах в одиночку выбраться непросто, а уж так…
 
И никто не узнает, ведь Тимофей Денисович был очень самостоятельным, ни перед кем не отчитывался и, разумеется, родных да соседей о походах в леса не предупреждал. Мобильник упрямый ретроград оставил дома, на подзарядке.
 

После обращения встревоженной родни полиция организовала поиски. В поселок привезли два десятка волонтеров, разбили на группы, проинструктировали… люди добросовестно и безрезультатно прошлись в радиусе пяти километров, с учетом «возрастного снижения мобильности» предположительно заблудившегося грибника. Осмотрели и ближний край болота. Дважды над лесом пролетел вертолет. Все.

 
25 августа 2020

– Тихон Савельевич, здравствуйте! Чем порадуете? Или я не вовремя?
–  Как вам сказать… – грубить не хотелось, но и время терять – тоже, и Брага чертыхнулся про себя: звонок застал на пороге аптеки мадам Гуровой.
– Говорите прямо.
– Гражданин Лобов… извините, мне в самом деле очень некогда.
– То есть новости имеются, но по телефону говорить не желаете. Так? Давайте я подъеду, хорошо?
– Так у вас же дела… – на кой ты мне тут сдался! – Хорошо, если хотите, приезжайте в управление через часок…
– Бросьте.  Я все понимаю, но мы же, кажется, договаривались. Я еду. Говорите адрес.

Прыткий бизнесмен явно работал не по специальности – с такой хваткой ему в органах цены бы не было. Тихон, скрепя сердце, согласился увидеться здесь же, заручившись обещанием не лезть не в свое дело, а позвонить на подходе.
 
Волка, говорят, кормят ноги… то же относится и к работникам сыска.  Поскольку премия за подвиг на заводе пока не светила, ибо все наработки по делу Дуровых пришлось передать коллегам из отдела по борьбе с наркотиками, старший следователь пустился во все тяжкие, выискивая новые зацепки.


Доклад старшего лейтенанта Гайдук, явившейся с горящим взором: как-никак нашла важного свидетеля!..  не вызвал ожидаемого энтузиазма.

– Спасибо, э-э-э…  Лида... – майор сунул флешку в карман, исписанные листки в папку, папку в стол, – Это все?
– Да, все, – красивые глаза широко раскрылись и загорелись еще ярче, – Разве мало?
– А вы сами как думаете?
– Мне кажется…
– А мне не кажется. Я уверен – мало. Сейчас сколько времени?
– Пятнадцать двадцать…
– У вас ровно час. Вы на машине? Отлично… бегом в аптеку, опросите всех, без исключения, знаете о чем? Вернее, о ком?
– О той женщине? С «Фордом»?
– А почему сразу не сделали?
– Я думала…
– Думать будете в аналитическом! Не надо делать большие глаза – знаю я о вашем переводе… а пока надо поработать. Добре, поехали вместе.
 
«Эх, молодо-зелено…» – впрочем, потенциально обидный трюизм Тихон опустил.  Похвала – и та не всегда стимулирует, а упрек и подавно.
 – Вот скажите, Лидочка, простите за поучительный тон…  Примерьте ситуацию на себя. Вы лично согласились бы по предложению незнакомого человека ни с того ни с сего сесть в чужую машину, причем за руль? Лично я – нет. Понимаете меня? Она закончила работу, собирается ехать домой, у нее там, во дворике, своя любимая машинка… и тут появляется какая-то дама, говорит пару фраз… я правильно понял, ведь так рассказал наш с вами дедок?..  Усталая заведующая аптекой все бросает, подходит и с радостной улыбкой лезет в какой-то автобус… это нормально? По-моему, нет. Для того, чтоб женщина… да что там женщина – любой повел себя так, должно быть предварительное знакомство. Вот мы его сейчас и поищем. Точнее, искать будете вы, а я помогу…

Им понадобилось всего полчаса. Аптечные дамы, сменяя друг друга, рассказали: женщина, по приметам похожая на говорившую с Журовой у фургона, действительно заходила к заведующей. До шести оставалось минут двадцать.  Праздных посетителей за перегородку, отделяющую торговый зал от внутренних помещений, просто так не пускают, особенно теперь, в пандемический период, а эта милая дама назвалась бизнес-менеджером, представляющим известную польскую фармацевтическую компанию.
 
Да, их лекарств у нас полно. Нет, визитку не оставляла… может, Светлане Андреевне, а нам – не давала. Да, блондинка… на вид около тридцати – тридцати пяти, среднего роста, не полная, приятная…  в очках, стрижка модная… цвет глаз?.. нет, непонятно какой – очки у нее такие… дымчатые. В маске, а как же. Одета по-деловому: темная юбка, светлая блузка, с портфельчиком таким, голубеньким…  Ушла около шести, а вскоре после нее и заведующая. Нет, Светлана Андреевна не торопилась, все как обычно.

– Простите, Тихон Савельевич, – старший лейтенант, получив по носу еще раз, готова была сгореть со стыда, – Простите!..  Отвезти вас назад?
–  Нет. Поехали к Гуровой.
– К кому?
– Я покажу. А к вам, Лида, у меня еще одна просьба. У вас внуки есть?
– Что-о?
– Значит, нет. У меня тоже. Но, если б были, и я, соответственно, был дедушкой, а мои сын или дочь доверили мне гулять с малышом… по-моему, это делается примерно в одно и то же время и примерно по одному и тому же маршруту. Понятно?
– Вы думаете, тот мужчина с коляской…
– Ну, вы же просто умница! Все сами соображаете, прямо на лету.  С пяти до шести-полседьмого походите, посмотрите – по проулку, вокруг. Надеюсь на вас.
 
Лида отправилась переодеться и прихватить в помощь одного из лейтенантов, тоже в штатском, дабы блеском эполет не привлекать излишнего внимания. А сам старший следователь потратил еще час, выясняя, была ли похожая дама здесь, встречалась ли с начальницей, не попался ли кому на глаза белый фордовский микрик…

Итог оказался несколько иным, чем хотелось. Частное предприятие «Аптека Петровита», потеряв голову, плыло по течению, понемногу замедляя ход и подползая к мели. Управление тремя аптеками перешло в руки сразу двух заместителей – «по основной деятельности» и «по экономике с кадровой политикой» (ну и выкрутасы, подивился Брага – какая, блин, политика на два десятка работающих?!). Поговорить удалось лишь с «основным»; барышня с нервным лицом на вопросы отвечала неохотно и вместе с тем пыталась дерзить.

«Да, я в курсе – надо говорить правду и ничего, кроме правды… И не думаю я вам грубить – у меня тут дел по самое не хочу, а времени – всего до шести… сидеть сверх положенного не подписывалась. Вас и это интересует? Выгонят – не выгонят… У них свои замы найдутся.  У кого? Хотелось бы знать… Пока не представляю, у кого… с полгода побудем на кризисном положении, а там и определится, под чью дудочку пойдет пляс… Представители? Да их по десятку каждый день таких ошивается… летом поменьше, а в обычное время – не сосчитать.
Польская? Была, наверное…  Седьмого?..  А я знаю? Хотя мы-то работаем в основном с оригиналами, а у них – дженерики*… так что вряд ли. Блондинка?  Я сама такая. И что?..  В маске? Не смешите. Сейчас все в масках. Микроавтобус? А к нам лекарства самосвалами не возят. Белый? А какие еще бывают? Почему смеюсь?..  «Форд-Транзит»?  У него там спереди ромбик или что?..  Черные – катафалки обычно, а всех остальных цветов заезжают регулярно… большинство – как раз вот такие, белые, и есть…  Не за что».

Из результата практически безрезультатной беседы вытекало - не исключено как одно, так и другое. Первое: роковая блондинка приходила, но умыкнуть хозяйку «Петровиты» не пыталась – та как раз спешила на ментовский праздник. Но настолько же возможно и абсолютно противоположное второе: никаких похитительниц не было и в помине, ибо Гурова ни для кого никакого интереса, помимо чисто служебно-лекарственного аспекта, не представляла.
 
Выводы делать рано, и все же Брага склонялся скорее ко второму варианту: жена, как и положено со времен домостроя, последовала за мужем, аки нить за иглою… а уж сам он сгинул или по чьей-то злой воле – покрыто мраком. Склонялся, причем именно в самом мрачном подварианте – казнокрад и мздоимец сбежал, прихватив супругу, и без интерпола его теперь ни за что не сыскать.

И тем не менее мизерную вероятность пункта первого исключать без проверки нельзя. Поэтому теперь надо срочно побывать в аптеке, где трудилась пропавшая Турова, тоже Светлана, и тоже провизор. Он почти не сомневался: шансы отыскать там отчетливый дамский след считай нулевые, но проверить надо… Надо!  А если, в нарушение всех законов логики, обнаружится нечто сверхъестественное, а?..  Серийное похищение фармацевтов?!  Да… Такой поворот обещает быть похлеще дела о наркотиках…  Правда, непонятно, при чем тут тогда крутой налоговик?  Кому бы ни вздумалось без видимого смысла пачками хватать аптечных продавщиц, иначе чем маньяком такое не пахнет. Бесовщина!.. Так не полнолуние вроде, не рождество, и до Диканьки от Питера далековато… 
 
Мысли могли увести в неведомую даль, помешал только подпрыгивающий от нетерпения бизнесмен.

– Ну, рассказывайте!
– Нечего мне рассказывать! Пока…
– Да видно же – из вас прямо прет. Не хотите говорить на улице –садитесь машину, я вас отвезу заодно…
–  Отвезете? Идет, поехали. Только я еще позвоню в одно местечко.

В «одном местечке», а именно региональном бизнес-офисе польских таблеточников, о модно стриженной блондинке в маске и дымчатых очках ничего не знали. Там сообщили: на период с середины июля по конец августа все визиты официальных представителей в аптеки и поликлиники прекращены. И, с учетом пандемии коронавирусной инфекции, вряд ли будут возобновляться.

Тихон не надеялся получить готовый ответ: «вот вам, пожалуйста, есть у нас такая, в свободное от основной работы время похищающая ментов и фармацевтов…», и все же слегка разочаровался.  Установить личность дамы в маске с наскока не удастся. Жаль.

А если основной мишенью был не крупный налоговый чин, как мы дружно уверовали, во главе с Серегой, а мелкая аптекарская сошка? Причем не одна, а сразу несколько? И все – по имени Светлана?..  Две уже есть, а вдруг их уже три? Офигеть!  Или все это – не более чем цепь идиотских совпадений, а он, Брага, повелся на поводу собственных допусков и предположений? Черт знает… Его, черта, самого спросить бы, так ведь при жизни на это шансов никаких, а после смерти – уже и ни к чему…

– Значит, последней мою тещу якобы видела некая мадам, замаскированная под рекламного агента? –  снова прервал сыщицкие размышления Лобов, уловивший суть звонка, – И куда мы едем, кстати? В прокуратуру? Или ваш комитет, как его там?
– Нет, постойте. То есть останавливаться не надо, давайте еще съездим на вторую Баррикадную, десять. Аптека там.
– Ого! Платить будете по обычному тарифу или включим ночной?
– Не жмитесь. День на дворе, и вообще – пусть идет в счет джипа, на дачу ездить. Как вы там говорили – нормального скандинава? Или корейца?
–  Хорошего.  А можно, как в шпионских романах, информацией? 
–  Не понял?
– Ну, у вас же есть запись, где говорят об этом?
– О чем?
– Слушайте, перестаньте держать меня за полного болвана.  Вчера у вас ничего существенного не было, сегодня носитесь как ошпаренный…  Ясно – появилось нечто горяченькое. Дама какая-то… Рассказывать долго, да вы всего и не скажете. А диктофончик в кармане есть? Хорошо, не сам по себе, а запись – флешка, карта памяти… я скопирую себе, пять секунд… а? Прямо тут, у меня во-он, неттоп, перед вами, в панели. В гнездышко суньте…
– Александр Иванович, что касается материалов следствия…
– Это ж не государственные тайны! И я ведь тоже кое-чем помогаю…  машинку тещину разве не с моей подачи нашли?
–  Помощничек, бляха-муха!.. – и Брага, раздраженно шипя и оправдывая себя лишь малозначительностью копируемой записи, совершил служебный проступок.  Через несколько секунд в динамиках задребезжал старческий голос:
«…хотите знать, я давно начал подозревать: в этой аптеке не мешало бы навести порядок… укрепить, как раньше было принято выражаться, руководство.  Их теперь расплодилось без счета – и простые, то есть государственные, и частники всякие, и вообще иностранные…  биодобавки, косметика...» 
 
– Ну вот, я же говорю – какие там секреты? –  водитель со смешком убавил звук.
– Да вы дослушайте сначала! Секреты… короче, знать не знаю, где вы это раздобыли, но лучше пока никому…  жене в том числе. В общих чертах проинформировать, несомненно, нужно – речь все-таки о ее матери, а детали ей ни к чему.
–  Она в больнице, – вздохнул Лобов, – Ей волноваться вредно...  скорее всего совсем не скажу, да и вы не говорите, ладно?
– Ладно-ладно, – сыщика внезапно окатило жаром, – Ладно-складно…

«Сам не скажу, и вам не нужно… заботливый какой… А коли, неровен час, зятек-радетель все-таки приложил ручонку? – он покосился на мощную длань «таксиста», – А я, лопух, перед ним тут расстилаюсь, как скатерть, блин, самобранка?! Теща пропала, помоги-ите, люди добрые… а сам ее и закопал при лужку, при луне, при широком поле?.. женушку туда же.  И, как конь – на волю… Комедию ломать – дело немудреное, тем паче для такого жука – миллионами ворочает, там нервишки ой какие крепкие нужны… А жена где? Говорит – в больнице, а на самом-то деле – рядышком с мамкой стынет?»

– Она, Светка моя, – предполагаемый злодей взглянул в лицо пассажира, обильно вспотевшего под струей прохлады из кондиционера, притормозил, – Эй, вам не плохо?
– Нет-нет, ничего…
– Может, остановимся? Кофе хотите?
– Спасибо, не надо, – Брага постарался взять в руки и себя, и разбежавшееся воображение, – В больнице, говорите? С вирусом?
– Не сегодня-завтра выпишется. Нет, не инфекция, в «Эмбрио-Центре» лежит, по женским делам. Кстати, вас не затруднит…   
– Что? – «меня бы совершенно не затруднило ездить и на своей, и на служебной… а тебя – в камеру, от греха подальше…»  – Говорите быстрее, мы уже подъезжаем.
– Вот, поговорите с ней, успокойте… а то думает, я… мы ни фига не делаем… только не пугайте, пожалуйста.
– Алло… – Тихон машинально взял сунутый в руку телефон, – Светлана Игнатьевна?.. Нет, это не Саша…  меня зовут Тихон Савельевич… знаете?.. да, веду дело… к сожалению, пока ничего предметного установить не удалось. Нет, не волнуйтесь, плохого тоже. Ищем.

Он нажал отбой и с недовольной миной вернул трубку. Вот наглец! «Мы не делаем…» И возразить нечем…

– Спасибо за доставку. Сколько с меня?
– Это вам спасибо, за звонок и вообще.
– Вообще… вообще-то скрывать от дочери происходящее с матерью нехорошо. А вы еще и меня вынуждаете… не стыдно?
– Ну, простите подлеца! Нельзя ей переживать – говорю же, операцию только-только сделали, а не дай бог сорвется, тогда опять все сначала, три месяца коту под хвост…
–  Какая операция? А впрочем, можете не говорить.
– Операция… – снова вздохнул наглец, – Это из-за меня. Понимаете, у меня с виду все в порядке, сил хватает, мужик как мужик… а забеременеть от меня ни у одной бабы не получится, хоть сто раз это самое…  Вот и приходится типа пересадку делать. Доходит?
– Да уж… – следователь, отрицавший саму идею «пробирочного» решения подобных проблем, с сомнением покрутил головой, – Бывает…

Запись рассказа сварливого старикана дослушали молча. Искомая аптека в ожидании следователя гостеприимно приоткрыла двери…  Брага пригладил остатки волос, взялся за ручку, но бизнесмен задержал:
 
– Тот мужик, с ребенком… Хорошо бы его разыскать, как по-вашему? Это возможно? Не исключено, он запомнил номер…
–  Не исключено и неплохо. Уже ищут. И фургон тоже. Только, знаете ли, искать и найти – вещи разные...  особенно человека. Машину, между прочим, тоже.
– Согласен. Таких «Фордов»…
–  Конечно-конечно.  А вы уверены, насчет «Форда»?  Раз он номера не видал, может, и эмблемка была совсем другая? С этим согласны?
– Так этот, дедуля – он же водила?..  говорит, профессионал.
– Говорит…  нам в свое время такое говорили… И где оно все – коммунизм, яблоки с Марса?..  Всего хорошего.
– Пока.  И все же, Тихон Савельич…  Мне почему-то кажется – тещу мою никто не похищал.  Она ведь сама села в тот «Транзит», или как его там, и с бабой той… женщиной, в очках, общалась спокойно, улыбалась.  Понимаете, мне лично похищение представляется как-то иначе.
– Битой по макушке, мешок на голову?..
– Вроде того. Из баллончика, шокером…
– И – мешок. Среди бела дня, на улице, пусть не слишком людной…  Подумать не пробовали? Нет, я не исключаю ни биту, ни мешок, но – уже в фургоне. Доходит? – передразнил Брага, – Чудак вы, ей-богу! Улыбалась… Если б ее звали на какую-нибудь вечеринку – зачем фургон?!  Опять же – машину на улице оставила явно не она сама! Или вы такой щедрый – одну забыла-потеряла, тут же другую подарите? 
– Вот елы-палы… Хотя погодите. Не в щедрости дело. Вы вчера спрашивали о странностях у моей тещи… ну, в поведении?
– Вспомнили о чем-то?
–  Не знаю, можно ли это назвать странностью. Понимаете, я ведь даже после того, как мои парни разыскали ее тачку… там, на СТО этом, сильно не испугался.
– Почему? А, кажется, понятно. Она и раньше бросала машину без присмотра?
– Бывало, дважды. Один раз – у себя в аптеке, вернее во дворике, а там же ночью – темень, никого… но обошлось, никто и не попытался влезть, а другой – как вам сказать…
– Примерно как сейчас?
– Ну да. Завернула с работы аж в Кировский, кого-то встретила, заболталась и пошла в метро, приехала домой, а спохватилась лишь когда Светка спросила…  у женки свои ключи, она к ней заехала, уж не помню зачем. Чудом не угнали. Вот такая мама-теща у нас… И потом – этот дедок, он же не видел, чтоб она уезжала на том фургоне, а? Посидела там минутку-другую, перебралась в свою… Могло так быть?
– Могло, могло.  Тогда могла бы и объявиться… неужто ей неясно – у дочки, да и у зятя душа не на месте, а она прячется шестой день? И еще, – следователь глянул на часы, – Скажите, только откровенно: враги у вас есть? Ваш бизнес…
Лобов протестующе поднял руки, но следователь не умолкал.
– Я человек от коммерции далекий, могу судить лишь по уголовным сводкам…  готов согласиться, времена как будто не те, конкуренция цивилизовалась… и все же, все же. Нет ли у вас сейчас, именно сейчас, какого-то крупного начинания, проекта, где пересекаются чьи-либо пути-дорожки…  грубо выражаясь, на хвост никому не наступали?
– Вы полагаете?..
– Не мне вас учить – в денежных делах друзей-товарищей еще и не так прессуют. А ведь у небедного гражданина Лобова, насколько мне известно, близких родственников не было?.. и тут с бухты-барахты… извините… образовались… жена, если не врете, в больнице, ее не достать, а теща – вот, пожалуйста? А?
– Прессуют?.. – ишь, куда закрутил! Далекий он… я и сам что-то в этом духе подозревал, только к тебе, менту, жаловаться не побегу, - Нет, не может быть.
– Или все-таки может?..  Раскиньте мозгой, придет чего на ум – не сочтите за труд, раз уж записались в помощники.  Мне пора. Успехов на торговом фронте.


– Светочка наша… Светлана...  Она не могла сама уйти вот так, никому ни слова не сказав, не предупредив. Не могла!

Заведующая аптекой «Альфамед» номер одиннадцать, дама явно пенсионного возраста, при виде полицейского удостоверения побледнела и накапала себе в чайную чашку чего-то из бутылочки.

– Я на нее очень надеялась, очень! Теперь молодежь редко бывает такой, как мы когда-то… вы, по-моему, меня поймете… нет, я ничего такого не имею в виду – когда надо, они справляются, все умеют, владеют теперешними технологиями… но что касается отношения к работе – она, одна она  виделась для меня преемницей, – женщина в белом халате подровняла стопочку бумаг на столе, –  Найдите ее, пожалуйста! Нам без нее никак… извините, я сама не знаю, что говорю… а у нее ведь еще с отцом беда прямо… представляете – прогрессивный паралич, или что-то в этом роде… ужас!.. а он еще нестарый мужчина, и Светочка очень переживает из-за него… Нет, у нее не было никаких подозрительных встреч… по крайней мере здесь.
И чтоб кто-то интересовался ею… представители?.. ходят, а как же… и на автомобилях приезжают… фургон «Форд»?..  не видела…  а сколько фирм-производителей, столько и их… от этих, поляков, разумеется, бывали, только давно уже…  и там женщина постарше, я бы дала сорок-пятьдесят… нет, темные, с проседью, уложены красиво так, волной… нет, маски никакой… тогда еще не строго… очки?.. не помню… да вот же ее визитка, пожалуйста…  в июне, в начале, да.
Света – молодец, всегда бодрая, приветливая… она к тому же увлеклась этим… эзотерикой или как… ну, наподобие йоги, занятия посещала, в какой-то секции. Диеты, гимнастика, аутотренинг… да, и вдобавок… мне кажется, у нее там намечалось…  она, вообще-то не красавица… извините, видимо, не надо так говорить, но вы понимаете – бывают такие, кукольные, а она другая… Носик длинноват, ушки такие, немножко… но в целом симпатичная, конечно!.. так у нее сестра – давно замужем, хотя старше всего на два года, а у нее не складывалось…  и вот, по-моему,  в этом ее кружке у нее начался не то что роман, но… и я думаю: не исключено - она поэтому решила… и все равно должна была предупредить, позвонить хотя бы…  Нет! Ни в какие машины и микроавтобусы, во всяком случае при мне, она не садилась. Точно.

А вот сотрудницы помоложе начальственной категоричности не разделяли. Бывали и блондинки, и брюнеты, и очки, и маски. И в машины Светлана садилась разные, среди них встречались как отечественные, так и иностранные… фургонов, правда, не видели…  последним из запомнившихся оказался синий внедорожник – то ли «Тойота-Лэндкрузер», то ли «Мицубиси-Аутландер»... фармацевты, похоже, хотели блеснуть перед  пожилым ментом автоэрудицией.

– Большой, новый, – завистливо поджала губы старшая из рецептаров, – Мужик там еще краснокожий такой за рулем.
– Или черный? – по инерции подозревая Лобова, уточнил Брага, – Джип, я имею в виду?

Нет, синий – разочаровали дамы. А мужик – он, как вам сказать… в общем, индус! Да-да, самый настоящий, и в этом своем, как его… сари, вот! Курта**?..   Не-ет, никакая не куртка, а длинное такое, индийское, неужели не ясно? Поэтому, когда она не пришла, и не звонит, не пишет, ни эсэмэски, ни фотки… понятно же –  улетела с ним куда-нибудь на Бали… А заву не слушайте, она вообще не от мира сего… думает, Светке надо ее аптекой заморачиваться… нашла идиотку – тянуть лямку за эти копейки… С отцом?.. ну и что?.. подлечат, будет как новый – он же у нее не грузчик или инженер какой – полковник, а может, и генерал уже или маршал.
Квартиру шикарную ей купил, а от машины – дурочка, отказалась… как откуда? Рассказывала, ну, и помним…  Понятно, он купил, кто еще, не сама же… он-то знаете сколько получает?.. ну, или получал – вроде в запасе или в отставке сейчас… ничего мы не завидовали, очень надо! Да куда она денется, набегается с Чангом своим, и вернется. Нет, как его зовут, не знаем, она не говорила… почему Чанг?.. я сказала?.. а-а.. нет, это так, на глазок… одежда же, и лицо такое… похож, короче. Не за что. Заходите.

Заходите… Даст бог, и зайду когда, чисто случайно – буду гулять на пенсии, убреду за тридевять земель от дома, да и загляну, капли в нос купить… А чтоб специально – вряд ли. Нечего мне у вас делать. Индуса на джипе искать? Поискать-то придется, но на это есть другие люди, они пусть и ищут… найдут, спросят, не он ли чего смедитировал со своей подружкой из аптеки на Второй Баррикадной? Ответ известен заранее, то есть первая попытка. «А почему, – задаст он встречный вопрос, – Господа полицейские обращаются именно к нему?  Он-де эту самую Свету из вот этой самой аптеки и не знает вовсе…» Ему объяснят, почему, и последующие ответы вполне могут оказаться несколько иными.
 
Тихон был  процентов на девяносто девять с половиной уверен в некой заинтересованности если не самого «Чанга», то его пособников, организаторов секты (а налицо именно такого типа «школа жизни») в исчезновении молодой одинокой женщины, владелицы новенькой дорогой квартирки. Осталось выяснить, не завещала ли она кому-либо свою недвижимость. Скучная, рутинная работа, но результаты дает неплохие.

«Понаехали мастера-наставники в сари и чалмах, сэнсэи, гуру-шмуру… задурили девке голову, и весьма вероятно, не ей одной. А те, простушки-дурнушки, и верят… да, начальница так и говорит: не красавица, а в йоговском кружке и любовь сложилась… любовь, как же, знаем мы такую любовь.  Одни страдания от той любви. Поверила, повелась, да и пропала, бедняжка.  Где теперь тебя отыскать, один гуру и знает, скорее всего. Думает, не найдут его…  Найдут, спросят… только уже без меня, старшего-младшего, так и остающегося в сей двусмысленной ипостаси. Перемены по службе, судя по всему, не светят, и еще полдня убито зря.  Журова Журовой, Турова Туровой, а к главной цели – Гуровым – не удалось приблизиться ни на миллиметр. А жаль. Ох-хо-хо…»

* Оригинал – уникальный лекарственный препарат. Создан на основе новой формулы, разработан впервые, прошел ряд клинических испытаний и запатентован. Дженерик – копия оригинального лекарства, цена его, как правило, намного меньше.
** Курта - традиционная одежда в Индии, Пакистане, Непале и других странах этого региона. Свободная рубашка до колен, ее носят как мужчины, так и женщины.