Камалока-4. 13. Дивал

Картинка с сайта yandex.ru

Глава 13. Дивал

Дивал проснулся примерно через четверть часа и попытался подняться, но у него ничего не получилось. Всё тело болело какой-то пульсирующей болью. Раны на лопатке и правом предплечье опухли, нога опухла тоже. Он постарался встать ещё раз, но в изнеможении рухнул на траву, больно ударившись затылком о камень.
«Ну всё! Я умираю. Пора готовится к встрече с Всевышним!» – как-то отстранённо подумал юноша.
Он начал тихо молиться:
- Господи, отец наш, который на Небесах, прости мне грехи мои вольные и невольные! Я скверно поступил с Хандой. Я оскорбил Доору, матушку Ханды. Я желал наслаждаться Хандой!
«Что же ещё?» – сам себя спросил юноша, мысленно перебирая в памяти мелкие конфликты со сверстниками и случайные мимолётные поцелуи с другими юными лемурийками, какую-то разбитую посуду и несколько драк.
Но сколько он ни старался, ещё каких-то особо тяжких грехов, числящихся за ним, вспомнить не мог:
«Ох, что же мне делать? Может быть, Всевышний не очень строго накажет меня, и я попаду на Небеса?» – подумал он.
Но тут Дивал услышал нечёткие отдалённые голоса.
«Слава Всевышнему! Сюда кто-то идёт!» – он снова попытался встать, но опять упал навзничь.

Тем временем голоса приближались. К откосу реки не торопясь шли Хан и Доора.
Дооре уже исполнилось сорок четыре года, но выглядела она по нашим меркам на двадцать четыре. К тому же лемурийка заслуженно считалась настоящей красавицей: пропорциональная, хорошо развитая постоянными физическими упражнениями фигура, белокурые волосы, скрученные на затылке в тугой пучок и перевязанные голубой лентой, миловидные черты лица, большие бирюзового цвета глаза, смотрящие чуть насмешливо с долей природного кокетства и искренним ощущением превосходства над всеми мужчинами-лемурами вместе взятыми, без исключения.
Хан и Доора были одеты по-военному: кожаные безрукавки с облегчёнными «праздничными» бронзовыми пластинами на груди и боках, портупеи, лёгкие мечи и кинжалы. Это являлось следствием того, что хотя уже давно в пределах страны Камалока существовал прочный мир, но всякие провокации со стороны демонов не исключались, и следовательно каждый воин был обязан быть готовым к бою в любое время дня и ночи.

- Я знаю про это. Ханда уже месяца три запирается с Дивалом в своей комнате, – спокойным голосом произнесла Доора.
- Но он же изнасиловал её! – возмутился Хан.
- Что ты заладил, изнасиловал, изнасиловал! У детей, может быть, что-то не получилось. Ханда обиделась на него и преувеличила, немного.
- Но он взял её сзади, как похотливое животное!
- Похотливое, похотливое! – передразнила его Доора. – Ты что, не брал меня никогда сзади?
- Ну брал, – немного сконфуженно ответил Хан.
- Тебе понравилось?
- Понравилось.
- Так что же ты пристал к бедному мальчику? Может быть ему также понравилось, и нашей дочери тоже! – заступилась за юношу Доора.
Хан здоровущей пятернёй почесал затылок.
- В общем так. Сейчас отыщем мальчика, и ты попросишь у него прощения! – командным тоном продолжила Доора.
- Не буду я ничего просить! – пробубнил Хан.
- Ну хорошо, не извиняйся. Но ты не будешь препятствовать ему посещать наш дом. Уверена, через день-два они опять помирятся. И всё у нас будет хорошо. А через месяц отдадим Ханду замуж за Дивала. Всё по закону, как ты любишь! – с победоносным видом закончила Доора.
- Ну ладно. Если ты так хочешь, – нехотя согласился Хан.
- Тем более что с семьёй Дива совсем не грех породниться, – добавила она.
Этот последний довод окончательно убедил Хана:
- Хорошо. Я не буду против, – уже нормальным голосом молвил он. – Ну вот, мы пришли. Это именно то место, где мы расстались.

Дивал неотчётливо слышал голоса, он не узнавал их и не знал кто подошёл к краю склона реки. Но всё равно, он с трудом приподнялся, начал махать рукой и кричать:
- Эй! Я здесь, внизу! Эй, там, наверху! Я здесь!

***

- Смотри, как надрывается! – с долей милосердия произнесла Иммандия. – Бедный мальчик. Ему, наверное, очень плохо!
- Кокон прочный. Его никто не услышит, – прокомментировала Джеллария.
- Я знала, что на тебя можно положиться, – ровным голосом молвила Иратэль. – Ну что ты там копаешься, Имма! Не отвлекайся! Занимайся причёской! – чуть повысила голос миледи.
- У вас такие пышные волосы, что я никак не могу уложить их в простенькую причёску старой лемурийки, – оправдывалась Иммандия.
Действительно, распущенные волосы миледи Иратэль поражали своей пышностью. Они опускались ниже поясницы, полностью закрывая тёмный с уродливыми трещинами камень, на котором с царственным видом выпрямив спину восседала миледи.
- Что будем делать? – спокойно осведомилась Иратэль.
- Я придумала. Я просто уложу их в тугой пучок у вас на затылке, а сверху заклятием наложу ложную причёску лемурийки. По-другому не получится, – ответствовала Иммандия.
- Хорошо. Делай, – милостиво разрешила миледи.

***

Хан и Доора приблизились к верхнему краю крутого склона и начали шарить взглядами по полоске берега у воды. Но, разумеется, ничего не обнаружили.
- Я же говорил тебе, что он скорее всего убежал, или улетел, – не особо весело произнёс Хан.
- Ладно, полетели в город! Может быть он сейчас у отца или у кого-то из друзей, – Доора ещё не теряла надежду найти юношу и извиниться перед ним и его родителями.
- Полетели, – подтвердил Хан.
Через несколько мгновений две огромные «птицы», одна белая, а другая серая, быстро удаляясь по направлению к Городу Солнца, скрылись из вида.

Бедный Дивал перестал звать на помощь и в изнеможении рухнул на траву, опять больно ударившись затылком.

***

- Вот хитон и верёвка, – Джеллария протянула миледи старый потёртый хитон мышиного цвета и ободранную верёвку.
- Отлично! – молвила Иратэль, придирчиво осмотрев предметы. – А повязка?
Джеллария достала из кармана и протянула ей новенький кусок тончайшей материи, напоминающей шёлк, как будто только что сошедшей с конвейера ткацкой фабрики.
- Что это такое? – изумилась Иратэль.
- Как что? Набедренная повязка, – не поняла Джеллария.
- Но она же новая!
- Ну да!
- Откуда у бедной лемурийки-целительницы новая набедренная повязка, да ещё такого отменного качества? – не повышая голоса, осведомилась Иратэль.
- Я не знаю, – немного сконфуженно ответила Джеллария.
- Давай делай другую, чтобы материал был попроще, как дерюга.
- Как прикажете, миледи, – Джеллария отошла немного в сторону, закрыла глаза, мысленно представила набедренную повязку, пробормотала заклинание и щёлкнула пальцами левой руки.
Через мгновение перед её астральным взором возник требуемый предмет. Демоница ещё раз прошептала заклинание и щёлкнула пальцами. Предмет материализовался и упал к ногам чародейки.
Джеллария опять подошла к миледи, продолжающей с царственным видом восседать на сером уродливом камне.

- Вот вам повязка, – она протянула Иратэль с виду домотканую грубую как кусок мешковины светло-серую повязку.
Иратэль придирчиво воззрилась на предмет:
- Она тоже новая.
- Я не могу сделать другую.
- Состарь её.
- Как?
- Потри, помни в руках.
Джеллария начала теребить повязку.
Через несколько минут такого усиленного издевательства над куском ткани, он действительно приобрёл мятый довольно неприглядный вид.
- Вот, – Джеллария опять протянула повязку Иратэль.
Миледи, сидя на камне, задумалась на мгновение:
- Для чистоты эксперимента от неё должно вонять мочой.
- Что же эта ваша целительница каждый раз ссыт себе в повязку? – язвительно осведомилась Джеллария.
- Ну она не ссыт конечно, – уточнила миледи. – Но от повязки должно пахнуть женщиной.
- Угу, – согласилась Джеллария.
- Так, Джелла, тебе надо пописать на эту повязку, – продолжила миледи.
- Я сейчас не могу, – воспротивилась Джеллария.
- Почему?
- Не хочу!
- Ну ты уж постарайся! – настаивала Иратэль.
- Я могу написать, если вы не возражаете, – встряла в разговор Иммандия, подправляя непослушную чёлку, которая никак не желала прикрывать высокий лоб миледи.
- Ну хорошо. Давай, – разрешила Иратэль.

Иммандия неторопливо с важным видом сняла с себя портупею с мечом и кинжалом и аккуратно положила её на траву, затем также неторопливо виляя бёдрами стянула вниз обтягивающие её стройные ноги кожаные штаны и аккуратно сложила их рядом с портупеей. А затем, наученная многовековым опытом в мгновение ока сдёрнула с себя белую набедренную повязку.
- Браво! Браво! – не удержалась от комплимента Джеллария и захлопала в ладоши.
Иммандия, приложив ладонь к пышной груди, с изысканной грацией низко поклонилась, оттопырив назад попку и разведя в стороны кончики чуть раскрывшихся крыльев.
- Хватит театра, – с нетерпением вымолвила Иратэль. – Приступай!
- Как прикажете, миледи, – с достоинством произнесла Иммандия.
Она сделала несколько шажков к лежащей на земле экспериментальной набедренной повязке целительницы, задрала до пупка тончайшую белую блузку и, прицельно смотря вниз на предмет эксперимента, присела, без всякого стеснения демонстрируя окружающим свои упругие округлые ягодицы и хвост, который являлся продолжением позвоночника демоницы, и который она деликатно приподняла немного вверх и отвела в сторону.
Джеллария и Иратэль молча лицезрели это действо, первая с нескрываемым любопытством, а вторая с явным нетерпением. Иммандия в позе орла нависла над повязкой, пауза затянулась, и вот только несколько капель жидкости упали на злополучный предмет эксперимента.
- Всё! Больше не могу! Не получается, – наконец произнесла Иммандия и приподнялась, с невинным видом смотря на Иратэль.
Джеллария прыснула от смеха:
- Ха-ха-ха-ха!
- Чего ты смеёшься? Сама бы попробовала, – огрызнулась Иммандия.
Иратэль молчала, затем тихо произнесла:
- Если бы я знала, что ты будешь морочить мне голову своими кривляньями, я бы не взяла тебя с собой.
- Извините, миледи! Я же старалась, – обиженно пробубнила демоница, надув хорошенькие губки.
- Ладно. Всё. Забыли, – оттаяла Иратэль. – Я что-нибудь придумаю.
Иммандия сразу же радостно заулыбалась, понимая, что её простили и начала одеваться.

Иратэль сняла с себя портупею с оружием, штаны, блузку и не менее ослепительно белую набедренную повязку, затем обернула вокруг бёдер повязку целительницы, одела через голову серый хитон и подпоясалась верёвкой:
- Всё! Я готова! – с удовлетворением вымолвила она.
- В добрый путь, миледи! – в один голос напутствовали её демоницы.
Выходя из кокона, Иратэль мысленно представила себе корзинку в левой руке и щёлкнула пальцами.