Полет птицы 29

На следующий день фараон Тутмос Четвертый сказал Великой царице:
– Уасет-нет-Амон останется главным городом Верхнего и Нижнего Египта. Вели-кий Амон, дважды явившись мне, ясно выразил свою волю.
Нефертари печально вздохнула и опустила глаза.
***
Луби поручил Инду найти лодку. Она должна была быть добротной, хорошо ско-лоченной – им, возможно, придется проплыть немалое расстояние прежде, чем появится возможность примкнуть к каравану. И достаточно вместительной, чтобы в ней можно было разместиться троим вместе с разобранной Птицей – оставлять свое детище жрецам Луби не собирался.
– Господин, кто тот третий, с кем ты хочешь бежать отсюда? – спросил юный раб.
– Женщина, – коротко ответил Луби.
– Никто не должен знать?
– Нет. Мы уедем тайно от жрецов Амона. Нужно успеть все сделать до наступле-ния первого полнолуния после начала разлива.
***
И настало время, когда перед восходом на горизонте взошла долго прятавшаяся звезда Сотис (Сириус), предвещая выход великого Хапи из берегов. Однако планам Луби не суждено было сбыться, и причина тому была чисто житейская. Однажды, проснувшись утром, Айне почувствовала прилив тошноты. Пока ее рвало, рабыни, державшие перед ней таз, смотрели на нее с трепетом и благоговением.
– Госпожа, – обтирая ей лицо, сказала одна из них, – великий Амон оплодотворил тебя семенем фараона, да будет он жив, здоров и могуч.
Айне в недоумении захлопала глазами, а вторая девушка воздела к небу руки.
– Бог Амон возлег на ложе моей госпожи, – раскачиваясь, причитала она, – от тела его исходило столь сильное сияние, что глаза простых смертных едва не ослепли. Вели-кий бог дал нашей госпоже дитя на радость всему народу Египта.
Весть разнеслась по дворцу быстрее молнии. В словах рабынь никто не сомневал-ся, ибо не только они – многие на заре второго дня Праздника Долины видели летящую в небе Птицу. Фараон, как и остальные, был потрясен новостью, которую узнал от явив-шейся к нему царицы-матери Тиаа.
– Сын мой, – обратилась она к нему, поскольку наедине друг с другом они не со-блюдали общепринятый этикет общения, – давно я не чувствовала себя столь счастливой, я готова плакать от радости.
– Что случилось, дорогая мать?
– Я только что узнала, что дочь царя Митанни, с которой ты возлег в ночь новолу-ния в облике великого Амона, понесла, и скоро семя бога даст свой плод на радость всему Египту.
Фараон пришел в замешательство.
– В ночь новолуния! – растерянно пробормотал он. – Да, в ночь новолуния я видел летящего в небе Амона. И так велик был мой восторг при виде небесного отца моего, что я лишился чувств и очнулся лишь под утро.
– В ту ночь ты в облике Амона, явился ко второй царской супруге, дочери царя Митанни. Тебя видели рабыни, едва не ослепшие от исходившего от тебя сияния. Они па-ли ниц и не шевелились, пока ты не покинул покои своей жены. И стражники замка виде-ли, как Амон направился на восток и взошел на небосклоне солнечным диском. Сын мой, я желала бы увидеть вторую царскую супругу, но никто во дворце не может объяснить, где ее покои. Скажи мне, где ее найти.
– Где ее найти? Но откуда же я могу знать?
– Как? – Тиаа смотрела на сына с недоумением. – Ты ведь посетил ее в ее покоях.
Фараон раздраженно пожал плечами.
– Не помню, я ведь сказал, что был в забытье.
С большими трудностями царице Тиаа удалось отыскать во дворце вторую цар-скую супругу. Когда она вошла к ней, Айне лежала на кровати – у нее слегка кружилась голова. Тиаа движением руки остановила девушку, когда та хотела вскочить.
– Оставайся на месте, дочь моя, тебе сейчас особенно нужен отдых, – она опусти-лась на поданный ей рабыней стул и огляделась, – о Хатор, богиня неба! О Бастет, защит-ница беременных! Почему ты живешь здесь?!
Айне хотела было пожаловаться на Нефертари, но потом благоразумно решила, что для этого еще не пришло время.
– Меня приучали к скромности, великая царица, – слабым голосом ответила она.
– Я велю немедленно отвести тебе другие покои! А пока слуги готовят их, расска-жи мне обо всем, что произошло с тобой в ночь новолуния.
Айне пришлось призвать на помощь всю свою фантазию. Говорила она томным голосом, но случившееся в ночь новолуния описала живо и красочно, хотя абсолютно неправдоподобно. Лицо царицы, млевшее от благоговения и восторга во время этого рас-сказа, напомнило Айне лица рабынь, державших тазик, куда ее рвало. Вдохновленная вниманием царской матери, она сочиняла все  новые и новые подробности, заявила даже, будто неземная красота явившегося к ней фараона, да будет он жив, здоров и могуч, за-тмевала солнце. После этого, правда, она опасливо покосилась на царицу – как бы та, прекрасно зная, как уродлив повелитель Египта, не уличила ее в явной лжи. Однако Тиаа лишь растроганно всхлипнула и утерла глаза.