Столпник и летучие мыши 15

Демиург вышел на прогулку. Он переступил порог сверхскоплений галактик Шелли с хорошим настроением. Впрочем, у Него всегда было хорошее настроение, не взирая даже на то, что рептилоиды-драконийцы вылетали из сатанинских своих дупел в поисках поживы с регулярной периодичностью. Они не могли не раздражать. Но сегодня разбойнички сидели тихо в родном доме под названием регион Капеллы в созвездие Драко, и благодатная гармония Космоса, ничем не нарушаемая, звучала, как хорал.
 
Зловредное семя порою устраивало такой кавардак в безвоздушном пространстве, что хотелось взять и сдуть его с лица Вселенной. Во всех галактиках уже побывал нахальный нос этой техногенной банды. Их летательные аппараты проткнули хищническими лучами всё, что встретилось им на пути. Где бы лиходеи не появились, повсюду устраивают грабёж, насилие и своевластие.

Но, если взглянуть на проблему космического бандитизма с другой стороны, то выясняется, что в нормированных дозах он даже необходим.  Во избежание, так сказать, застоя. Ведь нужно же как-то тренировать мужество в личностях высокого порядка. Разность потенциалов порождает оживление в процессах – физических, общественных, экономических и прочих. Обездвиженность – путь к застою. Ни герой, ни пророк не проявятся до тех пор, пока обстоятельства не вынудят его совершить поступок. Так, и никак иначе в мою ладонь ляжет крупица золота – горячая душа, очищенная в горниле испытаний.

Создатель прошёлся по Великому аттрактору и приблизился к сверхскоплению галактик Девы. Млечный путь сиял, как обычно, белым ровным светом. Солнце выстреливало протуберанцами, возмущая ближайшие к нему планеты. Земля, вращаясь со скоростью сто семь тысяч километров в час, подставляла лучам сине-зелёный бок. По мере того, как шар уплывал с подсолнечной стороны во тьму, на нём вспыхивали очаги электрических огней, словно просеянных через решето.

Творец Мироздания ознакомился сегодня с докладом своего помощника. Миссия по спасению человечества после некоторых незапрограммированных препон, наконец, вышла на прямой путь. Все складывалось наилучшим, хоть и непредвиденны образом. И, между прочим, в очередной раз люди удивили и порадовали. Их неординарные и бесстрашные действия порою просто восхищают. В такие минуты у Великого Программиста не оставалось ни малейшего сомнения, что не зря он создал человечество, – на радость себе.

«Ведь вот какую штуку выкинула эта взбалмошная девчонка. Как её? Мими. Имечко ей куратор дал какое-то мышиное. Н-нда… Но кто бы мог подумать?! От её порывистого поступка больше радости даже, чем от влюблённой парочки. Агапе – это то, что давненько не приходилось вкушать, – Демиург причмокнул от удовольствия и улыбнулся. – Ах, какое наслаждение и праздник чувств! Высшее блаженство – осознавать, что твои труды не были напрасны. Что среди скопища мусора – не важно, на небе или на земле – всегда отыщется бриллиант. Торжество кристальной души в смертном аватаре – Моё личное достижение.
 
Верный слуга куратор – этот бессонный радетель за школу исполнителей – описал зародившуюся любовь между двумя человеческими особями, как о всесильном оружии в деле выполнения поставленной задачи. Это хорошо, но всё же… Любовь бе-зу-слов-на-я, без вожделеющей подоплёки всегда на порядок лучше. Чище золота самой высокой пробы.
 
Хотя… Чего же Мне ожидать от людишек, если Я самолично отдал им приказ плодиться и размножаться. Не ожидал, правда, что Мои отеческие наставления будут восприняты столь уж буквально. Э-эх, человеки, где ваши духовные плоды? А?.. Сколько ни посылай вам мудрецов, провидцев и спасителей – всё в прорву, к слову сказать.
 
В последнее время люди стали жалки и глупы в самой высокой степени: не понимают всю глубину глубин своих мерзких поступков. Согласны за плату, даже самую мизерную, выполнять ненавистный труд. Верят телевизору, подчиняются преступным приказам, торгуют не только телом, но и душой, добровольно отдают себя в ипотечное рабство. Куда ни плюнь, обязательно попадёшь в убийцу, вора, предателя или лгуна. Все пассионарии у них – по тюрьмам. Изобретатели – кто в дурдоме, кто на кладбище.
 
Земля скоро превратится в комок нечистот. Двуногие завалили её пластиком, задымили, опоганили радиацией, волнами высокой частоты. Леса губят, из подземных горизонтов выкачивают воду, горы растаскивают на стройматериалы. Потребление и размножение стало целью жизни. Чем же, скажите на милость, человек лучше таракана? Разве таким должен быть венец Моего творения? Пора… Пора всё исправить.»

Хозяин Вселенной с умилением оглядел Возничего, Кассиопею, Тельца, Змееносца, Южной крест, Стрельца – все тридцать одно созвездие, что тихо и торжественно кружились в рукавах Млечного пути. Вечный двигатель Космоса, вращая галактики со скоростью два миллиона сто шестьдесят тысяч километров в час, никогда не устаёт, не портится, не теряет скорости. Светила и планеты внутри бесконечного множества аттракторов, рождаются, цветут, умирают и растворяются в безвоздушном пространстве, насыщая собою пустоту. Это всегда было и никогда не закончится. Вечность и бесконечность – два пугающих слова – основа мироздания.
 
«Мой верный слуга, – милейшее и добрейшее из созданий, – уже почти рыдает от счастья, хотя и рановато.  Для него наполовину пустой стакан всегда наполовину полон. Ах, какой же он неисправимый оптимист! Ничего не поделаешь, земное происхождение даёт о себе знать. Хороший парень, – надёжная русская душа. Не то, что эти ящероподобные представители нации Беллатрикса. На межгалактических форумах только и слышно их стрекотню. Им лишь бы завоёвывать, подчинять и рушить чужие миры.
 
Ломать – не строить, известное дело. Надо бы ограничить миграционные пути этих вредителей, а то землян совсем замордовали. Что ни шишка на ровном месте, то обязательно рептилоид. Или гибрид, что ещё отвратительней. В любом кабинете можно встретить подобные экземпляры. Из-за них все беды на белом свете. И что удумали, гады! Держат человеков, как рабочий скот, без Моего на то соизволения. Ну, погодите, разбойники! Ваш конец не за горами.»

Демиург нахмурился было, но тут же и улыбнулся. Полистав Книгу Жизни, Он ещё раз насладился картинками прекрасного будущего на милой сердцу планете, с особым удовольствием прочёл имена святых. Потом объял Землю любящим взглядом, послал ей воздушный поцелуй, притушил ладонью расходившиеся протуберанцы и продолжил путь в холодном реликтовом излучении мимо галактик, погружённых в бульон из туманностей, комет, астероидов, чёрных карликов и новорожденных звёзд.

***
Лили не могла поверить своим глазам. Она то усиленно тёрла их кулачками, то моргала, то таращилась и, наконец, зажмурилась с такой силой, что лицо вдруг стало похоже на смятый платок.

– Ничего себе пейзаж. Это что, свалка? – растерянно пробормотала Фру.

– Эк… – Семён крякнул и поскрёб затылок.

Лили со страдальческим видом гриппозника приложила ко лбу ладонь, медленно и недоумённо поглядела во все стороны и снова скривилась, точно ежа проглотила.

– По-видимому, друзья, мы опять попали куда-то не туда.
 
Троица с недоумением разглядывала каменные завалы, – предположительно рухнувшие жилые дома. Они то здесь, то там возвышались погребальными курганами. Повсюду торчали шампуры арматуры, пронзающие бетонные плиты. Разорванные профили, почти доеденные ржавчиной, кое-где ещё держались на нескольких обглоданных скелетах карликовых зданий без крыш, окон и дверей. Среди камней валялись обломки сантехники – неоспоримые следы человеческой цивилизации. Цементное покрытие точно плугом вспахали: из-под него пробивались тонкие усики неистребимого пырея.

Кое-где среди строительного мусора как напоминание о России торчали чахлые низкорослые деревца берёзок. Кто-то из этих доходяг изловчился взобраться на каменистый холм, кто-то тянул ветку из дыры окна, а кто-то, придавленный обломком стены, изо всех сил лез наружу, подставляя изуродованный ствол солнцу.
Вернее, солнцам. Миссионеры насчитали целых три полыхающих лепёшки на жаровне неба. Пекло изрядно.

– Ну и ну… не иначе, побоище тут учинилось – прогудел Новгородцев и закусил губу.
 
Девушки промолчали. Все лихорадочно пытались поймать хоть одну из разнокалиберных мыслей, пулями пролетающих в голове. На ум ничего не приходило. Подспудно тлела надежда, что с минуты на минуту засветится красный огонёк на пальчике Лили, и тогда ненаглядный их пестун скажет что-нибудь ободряющее. Но тот не подал голоса ни через минуту, ни через пять. Ожидание затянулось.

– Сёстры, не ровён час сызнова страшилища повыскочат, как надысь было. Айда шукать* Тридевятое царство, Тридесятое государство! – прервал молчание Столпник.

– Сёма верно говорит. Незачем нам полагаться на опекуна. Его опека не стоит ни шиша. Уж лучше нам довериться случаю. На поле битвы каждая секунда важна. Сестра, не будем терять драгоценное время. Договаривайся с рекой, следуя её изгибам*.

– Верно! Столпник, веди группу. Ах, да… – Лили быстро коснулась каждого тыльной стороной ладони, и паркие водолазные костюмы сменились на просторную и лёгкую армейскую форму. Берцы, краги и каски обеспечили воинам света призрачную защиту.
Патрон оказался лёгок на помине. Алый огонёк замигал, как показалось друзьям, активнее обычного.

– Группа исполнителей на связи, глубокоуважаемый господин куратор, – ответила Лили тоном, который ещё три дня назад считала для себя непозволительным. В её голосе одновременно звучали и раздражение, и некий особый ядовитый шик, свойственный всем стервозам. Выпятив губу и задрав брови, она демонстративно сунула левую руку в карман и принялась пинать камень, видимо, представляя на его месте патрона. И чем дольше она слушала, тем удары становились крепче.

– Е-е-есть, – недовольно промямлила Лили и, не дожидаясь, когда пятно света погаснет, оборвала разговор, – сунула руку с перстнем в карман.
 
– Что?! – в один голос выпалили сослуживцы.

– Ничего конкретного. Сказал идти на юг, искать вход в Тридевятое царство Тридевятое государство. Там нас, якобы, встретят, в чём я очень сомневаюсь. Ещё распекал меня за Мими. Сказал, что я не справляюсь со своими обязанностями и буду за это отвечать по всей строгости Демиурговского закона… Бар-р-рмалей.

Определив направление, группа двинулась по обломкам города навстречу одному из солнц, висящему не слишком высоко над землёй. До самого горизонта простирались руины и только руины. Вдали они мельчали, теряли очертания и вовсе исчезали из виду, сливаясь в серую нудную полосу. Миссионеры прошли километр, шаг за шагом осматривая местность, но ничего, что хотя бы отдалённо походило на ворота, дверь или лаз, не обнаружили. На всю округу простиралась безрадостная картина с хаотичными блёклыми мазками зелени.

Фру ойкнула и протянула руку к горизонту. Там, где контрастировали пепельная земля и ультрамариновое небо, коричневела жирная точка.

– Так вот же они, царские ворота. Наверное…
 
– Далековато, – выдохнула Лили, сдвинула на затылок каску и утёрла со лба пот.
Вдруг столпник остановился, положил руку на вздымающуюся грудь.

– Сёстры, сердце бает, что лихо грядёт.

Лили посмотрела на брата, сощурившись, точно пыталась разглядеть в его глазу соринку.

– Ну-ка, Семён Филиппович, голубчик, спроси у него, – у сердца своего, – где эта треклятая калитка.
 
Семён замер, смежил очи, постоял столбом, отмер и уверенно ответил:

– Тут, недалече.

Он принялся кружить, как ищейка. Призрачный вход в Тридевятое царство, Тридесятое государство мог находиться где угодно. Сёстры переглянулись и ринулись обшаривать завалы. Они метались между нагромождениями камней, заглядывали в щели и дыры, с надеждой вбегали через проёмы частично сохранившихся домов. А вдруг царство спрятано в какой-нибудь кладовке, или на антресолях. Раздвинешь створки, а там… Всё же противный мужичонка этот господин куратор. Как только его жена терпела? Мог бы конкретно сказать, мол, «царские врата» там-то и там. Небось язык не отсох бы.

Девушки закричали на мёртвые камни:

– Эг-э-эй! Русичи! Не бойтесь, выходите! Мы пришли изменить вашу судьбу! Скоро она станет прекрасной!

Последовала гробовая тишина. Даже крошечные ящерицы, изредка мелькающие под ногами, умчали прочь и унесли с собой последние признаки жизни.

Вдруг Фру взвизгнула, как будто ей в общественном транспорте отдавили ногу.

–Ай-яй-яй! Что это?!

Коричневая точка отделилась от горизонта, неимоверно увеличилась, и уже была ни на что не похожа. Она приближалась. Казалось, навстречу спасителям неслось гигантское перекати-поле. Это выглядело подозрительно, поскольку ветром даже и не пахло. Друзья скучковались и тревожно вглядывались вдаль, ничего не понимая. Пятно быстро разрослось и приобрело смутные очертания. Оно подскакивало на лету и топорщилось в разные стороны сухим бодыльем*. Камни громко шуршали, точно под колёсами вездехода. И когда живой клуб в отдалении остановился, угрожающе подняв два лохматых отростка, тогда только соратники поняли, что это… гигантский паук.
 
Ужас сковал. Ноги примёрзли к земле, языки одеревенели, горла точно сдавили удавки. Немигающие глаза смотрели, как насекомое крадётся, медленно переставляя волосатые лапы; как многотонное брюхо, шлёпаясь о грунт, поднимает пыль; как щупальца тянутся к парализованной троице. Чудовище, размерами и формой напоминающее бензовоз, остановилось метрах в ста от своей добычи. Оно уставилось на спасителей шестью чёрными блестящими дисками-глазами, которые, отражая лучи трёх солнц, слепили и жгли, как архимедовы зеркала.

Сёстры приготовились к бою. Фру выставила навстречу врагу сжатый кулак с перстнем. Лили замахнулась на паука аметистовым гребнем. Образина, почуяв опасность замерла и вжалась в землю. Столпник схватил остроугольный камень и нацелился на нижний левый паучий глаз. Он решительно шагнул хищнику навстречу. Но тут из-под каблука выпрыгнул кусок асфальта. Раздался металлический звук. Быстро разметав ногой строительный мусор, Новгородцев увидел, что стоит на чугунном круге, усеянном выпуклыми буквами русского алфавита.

– Сёстры! Глядите, тут начертаны письмена!.. Так вот же оно – Тридевятое царство, Тридесятое государство!

Парню точно мозги вышибло. Он стал на колени и принялся с обожанием тереть выпуклые строчки, заливаясь младенческим смехом.

– Да неужто?! – захлопала ресницами старшая и на секунду оторвала глаза от зверя. Тот ползком медленно подкрадывался к добыче и, если бы не все признаки паука, можно было бы подумать, что на охоту вышел лев-гигант. Спохватившись, Лили метнула гребень. И тут случилось то, чего никто не ожидал. Противник махнул молниеносной лапой, схватил гребешок и сунул в пасть. Девушки оторопели.

Столпник, стоя на четвереньках остервенело тёр ладонями железку.

– Тут вот ещё какие есть слова. На восток пойдёшь – коня и меч найдёшь. На запад пойдёшь – себя обретёшь. На юг пойдёшь – счастье найдёшь. На север пойдёшь – пропадёшь.

– Сейчас все пропадём к ядреней фене! Хватит искать знакомые буквы! – Лили паниковала. Гребень было не вернуть. Противник оказался ловок, как чёрт.

– Сёстры, – гукнул Семён, – скорее сигайте в лаз! Там видно будет! – одним пальцем он выдернул люк. Тот отскочил, как пустая ореховая скорлупа. Из чёрной дыры в нос ударил подвальный дух.

Лили, преодолев отчаяние и не слушая Столпника, зашагала навстречу противнику, крича на ходу:

– Бегите, я смогу его остановить.

Фру бросилась ей на перерез.

– Ну, нет уж! Хватит нам одного раза. Вдруг начальнику захочется поговорить.

При этих словах Лили замедлила шаг. Воспоминания о водяном драконе охладили пыл.
– Ты права, сестрёнка. Действуй!

Фру, глядя в шевелящуюся паучью пасть, трижды пальнула по лохматой туше. Но ни один из лучей не достиг цели. Только шерсть на теле гиганта затрещала, как электрический разряд. Невероятно, но зверь с фантастической ловкостью увернулся от огня. С молниеносной скоростью он прыгнул вправо, влево, вверх. На спине у животного что-то выстрелило, и в воздухе распластались великолепные прозрачные крылья. Многотонная туша с реактивным рёвом взмыла в чистое небо и там зависла над своей добычей, выжидая удобного момента.

– Быстрее, пока он не опомнился, – заголосила Фру, дёрнув за рукав наставницу, загипнотизированную невиданным зрелищем.
Семён схватил девушек за руки и потащил к шахте. В это время монстр стал стремительно снижаться, не оставив светлым воинам ни секунды на размышления.

***
Абсолютная безжизненная тьма колодца вдруг освежилась усилием трёх вопящих глоток. Шахта оказалась такой глубокой, что за время полёта Столпник успел усердно помолиться.

– Боже правый! Вседержитель! Прости нас, грешных неслухов! Помилуй, Отче! Не дай сгинуть ранее обозначенного часу! Твоей воле подчиняемся и принимаем новое испытание!
 
Перекреститься, правда, не успел, потому что со всего маха врубился в подземное озеро. Каску сорвало. В ушах раздался взрыв. Вода ударила, смяла, потащила в свои глубины. Кожу точно ошпарило кипятком. Перед глазами поплыли круги и пузыри. Берцы повисли на ногах гирями. Семён увидел, как прямо перед его носом Фру и Лили, вытянув руки вперёд и пробивая себе путь касками, полетели на дно в сопровождении бурлящих струй.

Две торпеды пробурили водяной пласт, притормозили, кувыркнулись и, размашисто гребя, как заправские пловчихи, поплыли вверх. Семён последовал за ними. Все трое, выпрыгнув из озера, закачались на поверхности рыболовными поплавками.

Отдышавшись, они увидели, что находятся в причудливом гроте необыкновенной красоты. И в ширь, и в высоту он казался бесконечным. Водоём полностью просматривался: откуда-то снизу валом валил свет. Девушки подумали, что на дне установлены мощные прожекторы. А Новгородцев ничего не подумал, он устал удивляться, поэтому принял данность как божественный подарок для утомлённых душ.

Золотые рыбы петляли между водорослями, струились волнистые прозрачные хвосты. Сталактиты, неведомо когда зародившиеся и укоренённые где-то в недосягаемом куполе, тянули ко дну свои хрустальные стволы и, встречаясь там с озёрной фауной, обрастали новой историей, превращаясь в покатые и мягкие, как подушки, зелёные валуны. На одном из них троица уютно расположилась и замерла, по каплям принимая бальзам красоты.

Поверхность озера лучилась, мерцала, шевелясь, как живой бриллиант. Она выстреливала бликами, выбивала искры из колонн и каменных стен, и даже пыталась достать до верхушки грота. Но сияющие пульки терялись в необозримой высоте и гасли.

Потрясённые друзья медленно поворачивали головы в разные стороны и молчали. Все слова застряли где-то по пути от сознания к языку. Говорить не хотелось. Созерцание подземного великолепия ласкало, успокаивало нервы. Было одно лишь желание, чтобы вот так сидеть на пышном камушке, смотреть на сияющее великолепие, сонно жмуриться и ничего-ничего-ничего больше не делать. Поэтому, когда появился сигнал от господина куратора, этого никто даже не заметил.

Шеф помаячил раз, другой и только с третьего захода был, наконец, услышан. Нехотя Лили приложила ладонь к уху. Благодать, осквернённая человеческой речью, быстро свернулась улиткой и пропала.

– Группа исполнителей в количестве трёх единиц на связи… ах, вы всё знаете… Граждане? Какие граждане? Мы что, действительно в Тридевятом царстве, Тридесятом государстве?

Фру и Семён приподнялись и прилипли ушами к светящейся точке, пытаясь поймать хотя бы одно слово. Лили насупилась.

– Хотелось бы побольше конкретики. Вы не сказали, что это за народ. Надеюсь, что не динозавры…  Какая ещё игра? Ничего себе игрушечки. Господин куратор, я не понимаю… Господин ку…

Пестун отключился. Лили нервно хохотнула, округлила глаза и поводила ими из стороны в сторону, не мигая. Девушка, застыв, продолжала держать ладонь у лица и вид у неё был, как у первоклашки, замученного уроками. Снова навалились сомнения, и собственная лаборатория – долгожданная, белоснежная, страстно желанная – в очередной раз скрылась в необозримой дали.

– В чём дело? – насторожилась Фру. Что-то ей подсказывало, что зреет новая заварушка.

– Оказывается, мы дошли. Так мне сказал наш глубокоуважаемый препод.

– А чего такая кислая? Фух… Глядя на тебя, можно подумать, что настал конец света, и уже некуда спешить. Что он там ещё тебе наплёл?

– Сказал, что осталось уже совсем немного.

– Сколько это – немного? Небось, опять соврал.

– Сестрица, у нас всего-то два денёчка осталось. Коль оказия какая сызнова встанет на пути, аль чего иное стрясётся, что тогда? Надобно поспешать со рвением. Змеёныши, небось, вот-вот повылезут на свет божий, Господи, прости. – Столпник перекрестился, задрожал. Ему вдруг стало холодно, зубы зацокали, руки затряслись, как с бодуна. Фру обняла его за плечи, прижала к себе, стала согревать дыханием мокрый затылок, осторожно проговорила:

– Действительно, пойдём уже… я хотела сказать, поплывём. Только вот куда?

– Сказал двигаться на юг.

– Это где?

– Не знаю. В подземелье мой внутренний магнит работать не хочет.

– Мой тоже молчит. Как бы нам здесь не заблудиться. Будет очень обидно потерпеть поражение, когда до финиша остался последний бросок.

– Чую, сёстры, нам туда, – уверенно сказал Столпник.
 
Он поднялся и, стоя на валуне, протянул руку в сторону двух сталактитов, что срослись между собой прозрачной минеральной перепонкой, похожей на арку. Решительно ринулся в озеро.

– За мной!


*шукать – искать.
*Договаривайся с рекой, следуя её изгибам – камбоджийская народная пословица.
*бодылье – укр. стебли подсолнечника, сухостой.