Следы на камнях Глава 11

Глава одиннадцатая

20 августа 2020

«Не об этом… А о каком тогда?  Ведь спрашивают о мужчине, я о нем и рассказываю. Очень хочется спать… интересно, который час?.. Не об этом… Хорошо, тогда о другом. 
Как она спросила: «За что вы их убили?..»  Нет, я никогда никого…  Хотела – да. Было такое, и об этом обязательно расскажу, тем более – речь пойдет о мужчине, будь он проклят…  Как это вышло, для чего он возник в моей жизни?.. может быть, кому-то так было нужно… не Богу, нет, он – добрый… во всяком случае, не настолько злой, чтоб вот так…»


Две девчонки, одной двадцать два, другой – три. Вот какими они явились в этот огромный, чужой, неприветливый Город. Зачем Светлана поехала сюда? И почему? Зачем – понятно: ей надо было жить. Сначала – выжить, а потом – жить. Вернуться домой она не могла – будучи выдворенной, лишенной права на родительский кров, тепло, поддержку, она и сама ожесточилась. Вы – так? Что ж, будь по-вашему. Обойдусь… вернее, обойдемся – она уже тогда, на четвертом месяце, приняла будущую жизнь как частичку себя, сразу и навсегда.

И оставаться в городе, где училась, не могла – там и рабочего места-то для нее не нашлось. Вот вам и «почему» - глянула в газету, нашла рубрику «требуются», и – вперед.  Большой город, большой завод, и там требуются рабочие руки – много-много, самых разных специальностей, в том числе и фармацевтов. А она – провизор.
 
– Высшее образование…  отлично, – сказали в отделе кадров «Балтийской кузницы», – А фармацевтом пойдете?
– А общежитие для нас будет? – спросила в ответ худенькая глазастая девушка.
– Нас? – удивилась кадровичка и только тогда заметила внизу, у колена соискательницы, чью-то головку, пушистую, как одуванчик,  – Так вы замужем?
– Нет. Мы – это мы. Я и она.

Отдельной комнаты не дали, и места в яслях-саду не дали, и зарплата была поначалу – без слез не глянешь… Выжила. А когда минимальное выживание уже становилось привычкой, появился он, и все изменилось. К лучшему? Как посмотреть…

Председатель профсоюзного комитета крупного оборонного предприятия Арсений Леонидович Вагранов занимал ответственный пост, был всеми на заводе уважаем и вел себя соответственно, по-хозяйски. Именно таким, хозяйским взглядом он смерил новенькую аптечную мышку – оглядел с головы до ног и с ног до головы. И натолкнулся на ее ответный взгляд. И кое-что решил – для себя и за нее.
Светлана робко вошла в приемную, приблизилась к столу секретарши.
Та подняла глаза, усмехнулась как-то странно, одновременно поджав губы.
– Журова? Заставляешь себя ждать. Нехорошо, милая.
– Так ведь очередь…
– Там подождут, а здесь, – строгая женщина кивнула на обитую кожей дверь, – Ждать не могут. Заходи.

И она зашла, миновав еле слышно, шепотком взроптавшую шеренгу ожидавших благосклонности.  Недовольные мгновенно смолкли под грозным секретарским взглядом: «А ну цыц!»
 
Оказывается, профбосс в курсе дел молодого специалиста. Оказывается, ему известны и ее жизненные проблемы. Оказывается, он понимает, каково приходится молодой одинокой женщине-матери, без чьей-либо помощи преодолевающей немалые трудности. И, самое главное – он готов помочь. А что от нее потребуется взамен? Да ничего… или почти ничего.
 
Она ведь не будет против, если он как-нибудь заглянет в гости? Помилуйте, дорогая, какое общежитие?! Вам выделена квартира… вот адрес… ордер уже оформлен, нужно только подписать… почему однокомнатная?..  у вас растет дочь, а ребенку необходимо личное пространство…  да, кстати, заодно распишитесь и за детский сад – с завтрашнего дня, младшая группа… и обязательно станьте на учет в столе заказов, там будете еженедельно получать продукты по фиксированной цене… да, это тоже необходимо, и для ребенка…  есть специальный перечень… не за что. До свидания. О, совсем забыл… как только получите ключи, позвоните вот по этому телефону, вам помогут выбрать мебель.
 
Чудо? Да разве они, чудеса, бывают? Конечно – и чудеса, и волшебники, их творящие. Волшебник появился в тот же вечер. Лично, сбросив пиджак и засучив рукава белоснежной сорочки, помогал грузчикам втаскивать и расставлять – кухонный и спальный гарнитуры, (какие деньги?.. какая рассрочка? все уже оплачено профсоюзом…) шкафчики в прихожую, кресла, диван и детскую кроватку; повесил карнизы, зеркала и светильники, отладил смесители.  А после… после поклонился и исчез, чтоб появиться на третий день и регулярно возникать снова и снова.

Его вечерние визиты, обычно один-два в неделю, иногда реже, но никогда – по выходным,  проходили в им самим установленном порядке: Арсен (по-настоящему его звали Арсен Левони Вагранян) открывал дверь своим ключом, входил, вежливо здоровался, проходил в зал, включал негромкую музыку, редко телевизор, садился в кресло и ожидал. Ей полагалось уложить Светку, дождаться, пока уснет, и пройти на кухню. Потом он подходил к столу, за которым уже сидела она, целовал в волосы, садился напротив. Выпивал половину фужера принесенного им коньяка, брал конфету из красивой, им же принесенной коробки. А потом брал ее.
 
Так прошел год, два, три, несколько месяцев четвертого. Наверное, есть на свете немало женщин, способных принять и безропотно исполнять роль куклы, а она не смогла. Обдумала, наметила план действий, решилась и принесла домой нужное средство. Оставалось дождаться удобного момента – когда в очередной бутылке «Арарата» останется примерно четверть – тогда получится надлежащая концентрация…  и тут пришла еще одна мысль.

Она написала письмо. Отправила заказным, срочным, заплатив немалые деньги, почти сто рублей. Ответ оказался не совсем таким, какого ожидала – вместо письма, телеграммы либо вызова на телефонный разговор раздался звонок в дверь. В восемь вечера, как раз время его вероятного прихода.
 
Стоял промозглый март, на кухне капризничала простуженная Светка. Он? А почему звонит? Светлана открыла.
 
– Добрый вечер, – с мягким акцентом поздоровался высокий, выше Арсена, худощавый седой мужчина без головного убора, – Можно?
– Проходите.
– Проходят мимо. А я зайду.

Он вошел, тщательно вытер ноги, не разуваясь прошагал на кухню и, не спрашивая разрешения, сел за стол как был – в пальто.
Светка отвернулась от незнакомца, допила свой чай и убежала. Но не заплакала. 

Он кивнул вслед ребенку:
– Дочь – его?
– Нет, – женщина садиться не стала,  – А вы – его отец?
– Да. Это, – он вынул из внутреннего кармана помятый конверт, положил на стол, – Ты писала?
– Я.
– Адрес где взяла?
– У него. Когда спал. Он показывал открытки.
– Рассказывай.

И она рассказала. Он слушал, не глядя на нее. Когда она замолчала, взял конверт, крест-накрест разорвал. 
– Хочешь его убить? – теперь седой смотрел в глаза, – Ты написала: его хотят… значит, это ТЫ хочешь?

Журова молчала, стараясь не отводить взгляд. Поздний гость тоже помолчал, поднялся.
– Дай воды.

Она налила кипяченой в детскую чашку, сполоснув ее под краном. Мужчина выпил и пошел к выходу.
 
– Письмо сожги. Он больше не придет, – на полку под зеркалом легли ключи, – Спасибо, что написала, а не убила. Хотя надо было.
 
Арсен-Арсений пропал из ее жизни и больше не появился. Когда она уже работала на теперешнем месте, правда, еще не заведующей, случайно узнала: бывший председатель профкома бывшего крупного завода перенес инсульт. Целый год жена и старший сын возили его в кресле на колесиках по больницам и знахарям... не помогло – умер от повторного кровоизлияния в мозг.  Где похоронили, она узнать не пыталась. 

Не пыталась и полюбить мужчину – любого. Просто не могла.
Физическое влечение к представителям «сильного» пола оказалось парализованным подобно тому, как у объевшихся пирожными навсегда отбивает охоту к сладкому.

 
19 августа 2020   Тринадцать

Рабочий день подходил к концу, все шло как обычно, когда в дверь ее кабинета постучали.

– Светлана Андреевна, можно к Вам, на одну минуту?
– Да, входите.

У заведующих аптечными учреждениями, за исключением самых крупных, центрально-столичных, имеющих несколько торговых залов и прочих подразделений, не бывает специально отведенных для приема граждан дней и часов. Если кто-то из посетителей чем-либо недоволен или просто занудлив, такого, чтоб не устраивать скандал и не раздражать очередь, проводят к начальнику, а чаще к начальнице, ведь абсолютное большинство провизоров с фармацевтами – женщины. Она разберется.
 
Нередко приходят так называемые представители фармацевтических компаний, рекламируя или, как у них принято говорить, «продвигая» свой товар. Тогда звучат набившие оскомину дифирамбы лекарствам, биодобавкам, косметике, аппаратам для измерения давления и прочему, чем полнятся аптекарские полки и шкафы. Она выслушает.

Иногда кто-то из сотрудников заболевает, и нужно срочно найти замену, перекроить график… она находит, перекраивает. А кому-то позарез надо уехать – на похороны, крестины, свадьбу, именины… Она справляется и с этим.  И так весь день, день за днем, месяц за месяцем, год за годом. Работа как работа.
 
Вошедшая дама выглядела вполне заурядно: среднего роста, неопределенного, «от тридцати», возраста, одета модно, но неброско. Светлые волосы острижены довольно коротко. Дымчатые очки в элегантной оправе. Согласно требованиям режима в период пандемии, пол-лица скрывает медицинская маска. На жалобщицу не похожа – судя по внешности, очередной представитель.

– Входите, но должна предупредить: у меня очень мало времени. Мы закрываемся через, – Журова бросила взгляд на настенный циферблат и подняла свою маску, закрыв рот и нос, – Восемнадцать минут. Что у Вас?
– Как же достали эти противные намордники! – вместо ответа с чувством сказала посетительница, – Вы верно заметили: времени для обстоятельной беседы мало. Поэтому я ограничусь выгодным предложением…
– Предложением? Выгодным? Имейте в виду, каких-либо иных, кроме сугубо рабочих, я не принимаю. Не утруждайтесь.

Гостья засмеялась.
– Нет-нет, не опасайтесь, это всего лишь приглашение на выездную конференцию с участием ведущих специалистов…

Предложение действительно казалось заманчивым: польская фирма собралась провести встречу медиков и фармацевтов города и области. Обещали вывезти в Царское Село, в программе – лекции ведущих ученых по насущной тематике, обсуждение, отдых, досуг… все хорошо, да только ее это не интересует.  Заведующая вежливо отказалась, дамы улыбнулись друг другу и расстались.

Светлана Андреевна закрыла кабинет, попрощалась с уборщицей и рецептаром, вышла из аптеки через заднюю дверь и обнаружила: перед ее машиной, загораживая выезд из двора, стоит небольшой белый фургон. Рядом кто-то знакомый… ах, да!.. это же дамочка, только что предлагавшая веселую поездку в Царское Село. В чем дело? Оказывается, заклинило тормоза.  Нормальных мужчин поблизости нет, поэтому обратились к ней. Да, действительно… она огляделась, убедилась: джентльмены в поле зрения представлены лишь одиноким дедушкой с детской коляской, да и то в отдалении.

Итак, надо раз-другой нажать на тормозную педаль, посильнее, а водитель одновременно повернет под капотом рычажок, и колодки разблокируются.  Справитесь? Конечно, никаких проблем.  Заведующая аптекой забралась в кабину фургончика, нашла нужную педаль, надавила изо всех сил.  И никаких проблем...  тормоза, возможно, и включились, а сознание – выключилось: сзади кто-то обхватил ее за голову и прижал к лицу пахучую ткань.

20 августа 2020

Воспоминания о дне минувшем промелькнули словно сон, неотчетливо, зыбко. А может быть, это и в самом деле сон?  Какой-то фургон, конференция…  ненужная чепуха… ведь она в больнице, и ей надо вспомнить не вчерашнее.  Ей опять задали вопрос, и какая-то сила заставила вернуться в прошлое, отлистать дни на два года.  На этот раз мужчин не было. В памяти возникло лицо. Самое близкое, самое дорогое лицо, так похожее на ее собственное – бесконечно родное, единственное лицо ее дочери. Света, Света, где же ты все-таки была тогда, два года назад?

сентябрь  2018

– Мама! Я замуж выхожу!

Пожалуй, это были единственные слова, способные удержать Светлану Андреевну от уже готового сорваться с языка едкого замечания по поводу четырехдневного отсутствия дочери. Да, Светка давно уже большая, взрослая и самостоятельная, и уезжает из дому не впервые, но чтобы вот так, без предупреждения, не оставив ни записки, ни эсэмэски, отключив телефон… Такого нахальства пока не бывало.

В первый день никакой тревоги не возникло – подумаешь, загуляла чуток… не маленькая.  Правда, обычно дочурка все-таки снисходила до звонка: «на ночь не жди, не переживай, жива-здорова, скоро буду». Второй прошел в своих заботах-хлопотах – как обычно снегом на голову свалилась проверка из областной фармации, и к вечеру заведующая аптекой чувствовала себя выжатым и вымоченным в чае лимоном.

Лишь утром третьего дня, уходя на работу, постучалась в Светкину дверь, ожидая услышать недовольное «Чего ломишься?», заглянула и убедилась: дочь снова не ночевала дома. Тогда и потеребила телефон, а там – ни одного звонка, ни единого сообщения.  Набрала ее номер, выслушала: аппарат абонента выключен либо находится вне зоны доступа. Пустым оказался и сетевой адрес.  «Ну, погоди!» – вздохнула мать. Хорошо, хоть обратиться в полицию, пока не успела.  И вот, полюбуйтесь – явилась, не запылилась… да еще и с новостью, которой вроде положено радоваться, а на самом деле – как знать!

Явилась все-таки живой и, судя по голосу, здоровой, значит, надо восклицать и изображать объяснимый материнский интерес – дочь с порога сделала сенсационное заявление… Но бросать завтрак и бежать к двери – не дождетесь.
 
– Ну, наконец-то! – буркнула Светлана-старшая. Не очень-то нам интересны ваши шуры-муры, – Где тебя черти носили?

Младшая разулась, прошла в кухню, села напротив и внимательно посмотрела на мать. Поцеловала ее в лоб, погладила по голове.
– Я так поняла, ты безумно рада меня видеть. И, как всегда, изнемогаешь от стремления пристроить дочурку-перестарка в хорошие руки. Желательно, естественно, по любви, и не за кого попало. А почему не спрашиваешь, кто, то есть за кого?
– Я не слепая. Чего попусту воздух сотрясать. За доктора, Александра Ивановича, за кого же еще… или ты в три дня умудрилась нарыть кого-то другого? Ну, дорогуша…
– Во-первых, не три, а четыре с половиной.  Насчет Александра ты вообще-то не ошиблась, и отчество тоже совпадает… Но почему это мой, с позволения сказать, избранник должен быть обязательно доктором?
– А кем же? Доктор и есть. Хирург, травматолог…  по-моему, вполне приличный. Кто, как не он?
– Эх, мать… По-твоему, раз человек не хирург, так уж никуда и не годится? А как насчет фармацевтов и прочих химиков?

Уже произнеся последнюю фразу, Светка спохватилась, но поздно – мать нахмурилась и сжала губы. О несбывшемся муже одной и, соответственно, отце другой в семье никогда не говорили, но дочь подозревала: он как раз и был из этих, Менделеевых…

Только если у старшей осталась хотя бы память о нем, воплощенная в ребенке, то у младшей – вовсе ничего, даже отчество, по всей видимости, было выбрано для нее чисто эмпирически.  Во всяком случае, когда она, будучи уже в пытливом возрасте, изучила вопрос, то не обнаружила имени Игнат ни на материнском курсе, ни среди всех выпускников смоленского фармацевтического факультета за подходящие годы. Лечебного и педиатрического, впрочем, тоже.
 
– Ладно, мам, не томись. Бизнесмен он. А ездили мы…
– Как бизнесмен? Откуда?! Ох… – мать взялась за сердце, – А Саша? Доктор?
– Доктор, доктор… давай тарелки помою, –  Светка повязала фартук, зачем-то понюхала свою правую руку, левую, пожала плечами, – Не может быть…
– Чего не может быть? Где ты вообще была? Обнюхиваешься, как неизвестно кто…
– Тебе дымом не пахнет? – вместо ответа поинтересовалась дочь, обильно намыливая руки заодно с посудой, – Ничего я не обнюхиваюсь…
– Ничем не пахнет… А почему дымом? Костер палила с бизнесменами своими?
– Палила, ага…  нет, никаких костров, так, каминчик…  Где была? Ну, в Нью-Йорке, Венеции…  А почему ты его называешь во множественном числе? Он у меня один. Пока, во всяком случае.
– А доктору, стало быть, от ворот поворот?
– Ни единого доктора у меня ни разу в жизни не наблюдалось. Это только твои необузданные фантазии.
– Ничего не понимаю! Александр – он же…
– Ты имеешь в виду высокого молодого человека, попавшегося тебе перед дверью, когда я сидела дома с подбитым глазом?
– Почему попавшегося? Он пришел по вызову…
– Он просто пришел, мама. А тебе почему-то взбрела идея, будто это доктор, примчавшийся спасать физию твоей несчастной дочурки.
– Тогда почему он не возражал?
– А ты пыталась когда-нибудь возразить себе самой? Ты ж ему слова не дала вставить! Вот и согласился – зови хоть горшком…
–  Горшком – я бы не додумалась. А мысль вообще-то интересная. Надо попробовать… 
– Ничего, он не обидчивый. Попробуй как-нибудь.
– А когда свадьба? Или будете венчаться? Теперь модно, в храме, с певчими…
– Свадьбы – не будет!  – отрезала дочь, – Гражданский брак заключим без шума и пыли, в ЗАГСе, только не сегодня и не завтра.  Я думаю, месяца через три-четыре.
– Сегодня, завтра… Четыре месяца?!  А почему ты тогда?..
 
При виде слез на глазах матери Светка сжалилась, села рядом и обняла ее за плечи.
–  Не обижайся, мам. Ни к чему нам эта спешка. Я… понимаешь, я не готова еще.  А сказала так, чтоб тебя успокоить…  Саша согласен подождать, он пока с квартирой разберется. Четыре – это действительно слишком. В полтора-два уложимся. А потом – венчание и торжества, свечи и шампанское, правда,  я это все терпеть не могу. Вечером придет, посидим по-семейному, тогда и порешаем. Ты же мечтала, чтоб я наконец образумилась? Вот и сбылась мечта. Глядишь, и бабушкой станешь… а?


декабрь 2018 – январь 2019
 
 – Мисс Диана… госпожа Аристидис – так она вписана в мой контракт… о ней у меня остались самые лучшие впечатления. Не только по причине высокой зарплаты, хотя больше нашему брату не платили, пожалуй, нигде...  мне, наверное, просто повезло.

Молодой мужчина не слишком охотно согласился прервать утреннюю пробежку; понадобилось метров двести бежать вровень, убеждая: они не из полиции и не из газеты.  Наконец он остановился.
 
 – Хватит, мисс. Я вас узнал. Продолжу: да, видимо, повезло – пришел на собеседование одним из первых, чем-то глянулся ей, и без малого восемь лет…  При всем при том мне ни разу не пришлось на деле применять кулаки. Тогда, в самом начале, она выглядела… да что выглядела, она и была совсем другой… хорошо, зовите меня Бенни…  Да, давайте вернемся к тому дню.

Тот день… Знал бы, чем он закончится – ни за что б не послушался хозяйку... Нет, это я зря сказал… погорячился... мы все подчинялись ей беспрекословно.  В тот день наплыва посетителей не было, видимо, сказывалась дата – очередная годовщина проклятого одиннадцатого, но, согласитесь, это не причина закрывать кафе на три часа раньше. Впрочем, такое бывало и раньше, неоднократно – кто-то приходил… нет, не кто-то… всегда это были женщины, и через какое-то время на дверь вывешивалась табличка «Закрыто», оставшиеся доедали свои десерты, допивали вино, и она оставалась наедине с гостьей… а мне скажет: «Бенни, на сегодня вы свободны», улыбнется, и привет. И с другими ребятами случалось, нас же трое, но со мной, по-моему, чаще всех. 
Да, бывало. И тогда все получилось именно так – звякнул колокольчик, вошла дама… Диана вышла навстречу – очевидно, время визита было согласовано заранее. Как она выглядела? Да как обычно…  А, вы не о хозяйке…  Знаете, ничего особенного. Возраст? На мой взгляд, около тридцати… у женщины точнее не скажешь. Не девочка, определенно, и не старуха. Одета? Хорошо, но, я бы сказал, не по-нашему. Нет, юбка, средней длины... Украшений не видел, только сережки, без камней.
Блондинка. Крашеная?  Бог ее знает…  волосы свои, не парик, точно. Не коротко, не длинно – шея открыта, почему я и говорю: не старая, не пятьдесят… сами знаете, там кожа уже не та. На лице можно натянуть, а шею не обманешь. Глаза светлые, скорее… нет, не синие… Линзы?.. Может быть, спорить не буду. Осанка хорошая… походка?.. Не скажу – на пяти шагах толком не разглядишь, но не солдатская и не спортивная. Стройная… нет, не тощая, наша Ди едва не вполовину тоньше, и ростом пониже. Да, рост…  я бы сказал, сто семьдесят – сто семьдесят два, не выше. 
Я и на минуту не задержался – бэдж снял, и ходу. Беспокойства не было, разве чуть-чуть, а возможно, это позже присочинилось…  Не подумайте, у меня и в мыслях не было никакого контроля – кто я такой, в конце концов?..  Нет, все шло спокойно. Для этого в тот вечер сложилось сразу два, назовем так, фактора. Первое – я отлично знал: хозяйка не одна, в офисе сидела Элис… миссис Камински.
Она явилась часа за полтора и не показывалась… а вообще-то, точно не скажу – могла подняться в апартаменты, на третий этаж… не буду утверждать. Но в здании была, сто процентов.  А второе и главное – эта, посетительница… понимаете, от нее не исходило ни малейшей угрозы или опасности… как вам объяснить… у нас, парней вроде меня, за годы вырабатывается специфическое чувство. Мы видим, чуем, читаем… по глазам, по мимике, по жестам, запаху… словами не передать, но это так, любой сторожевой пес вам скажет.
Вы возразите: на входе рамка, металлоискатель… да, безусловно, с пушкой туда никому не пройти, запищало бы. А кроме ствола – разве нечем грохнуть любого?..  как пилотов убивали, в две тысячи первом?.. стреляли, пистолетами размахивали?.. ничего подобного – пластиковыми ножичками прирезали… Так я вам скажу: боюсь, в аэропорту на тех арабов по-нашему, по-охранному, и не глянули.
Простите, отвлекся. Эта девушка… дама… она выглядела скорее как туристка, даже на репортера или папарацци не тянула… казалась скорее напуганной, чем страшной. Как выглядите вы?.. Эх, мэм… Во-первых, мне прекрасно известно, чем вы занимаетесь… занимались в спортзале на втором уровне, как-то заглядывал… бедные мешки. Но если бы я даже этого не знал – у вас и манера поведения, и взгляд другой. Вы – сильная, и напарница ваша ничего.  А она – нет, такого впечатления не произвела. С ней хозяйке бояться было нечего.
Слышал ли я ее имя? Да, я же рядом стоял, метрах в двух. Полиции не говорил? А зачем говорить, о чем не спрашивают?.. особенно полиции. Они перемолвились на английском буквально двумя фразами, потом перешли на русский, в нем я не силен, но первый обмен любезностями расслышал хорошо.
Ее звали… да, могу и написать, за точность поручиться не могу, у них буквы и произношение другие, да и время прошло… вот, пожалуйста… звучало приблизительно так…  Имя как имя, в Штатах диковинное, а для России самое обыкновенное…  Конечно, из России… да, уверен – она упомянула русскую авиакомпанию, «Аэрофлот».  Фамилия начиналась с «гу» или «джу»... 
Если бы дама представлялась сама, вполне могло прозвучать и по-иному, а я слышал лишь начало их разговора – Диана спросила: вы – такая-то?.. и эта блондинка согласилась… но мисс Аристидис, она же гречанка?.. значит, тоже свой выговор…    Нет, с нею не было никого. И за дверью никто не ожидал, я бы просек. Нет, я уже не возвращался… случись вернуться, не пришлось бы мне искать работу.
Почему они с Элис могли вот так, друг друга?.. Ох, достаточно посмотреть вокруг – разве не сходят с ума все подряд? Убийство из ревности – для мужика самая, я бы сказал, тривиальная причина, а бабы чем хуже?.. Извините, вас ни в коем случае не имею в виду… Но относительно мисс Дианы – она ведь с мужчинами, во всяком случае на моей памяти, дела никогда не имела… получается, она такая, согласны?.. то есть не исключено.  И тут появляется другая, а Элис видит…  они завелись…  крутые обе, нет?..  русскую за дверь, а сами… короче, не знаю, что и думать. И оружие было, а с ним шутки плохи… Вот и все… что знал –  рассказал. Нет, дверь за собой я закрыл сам, это обязательно, а уж впускала она кого или нет – одной ей ведомо. Пожарных? А кто ж их не впустит?.. Да, обращайтесь, всегда рад помочь. До свидания.


Вдова некоего французского рыбака, несколько лет назад сгоревшего вместе со своей фелюгой, выключила диктофон.
 
– Пока ничего принципиально нового вы не услышали, не так ли? Или у кого-то появились вопросы?
– Софи, позволь, – подняла руку разместившаяся под боксерской грушей худенькая девушка в форме стюардессы, – Мне кажется, это как-то связано – последняя гостья и весь ужас после – убийство Элис, Диана, пожар… ты ведь неспроста нас сюда собрала? Тебе удалось обнаружить связь?
 
Француженка кивнула.
– Давайте послушаем дальше, потом обсудим.

– О да, «головешка» – мое прозвище…  было такое когда-то, но лишь для тех, кому я сам позволял так меня называть, а именно – наших ребят, сорокового отряда… сейчас мне больше подошло бы «старое горелое бревно», – седой негр, входя вслед за гостьями в стандартную дверь, был вынужден пригнуть голову, – Да… «головешка».  Это правило касалось всех, и не дай бог, кто-либо посторонний распускал язык – я далеко не всегда был таким безобидным стариканом. Мог заткнуть болтливую пасть любому…
… Да, согласен, я и сейчас в неплохой форме…  О'кей, леди, перейдем к делу. Вы ведь не из какой не из армии спасения, или как там теперь называют благотворителей, призванных не допускать голодной смерти бедолаг вроде меня… не возражайте, я это сразу понял. Или почуял, называйте как хотите… Вам от старой головни явно что-то понадобилось. Выкладывайте.  Да бросьте… никакого ясновидения…  скажете тоже… нюх такой, специфический, вот и все. И никакой это не секрет, половина Яблока тогда на мой счет точила лясы. Было дело… 
Но, видите ли, старый черный нос был настроен сугубо специфически, на пожарный дымок. Ничего более.  Помню ли я эти дымочки?..  Еще бы! Мне ли не помнить… Кое-какие мелочи, безусловно, поистерлись, но в основном – стоит представить, как приоткрывается что-то вроде занавеса, и – все перед глазами, словно вчера. Странная штука – память: намедни внуки спрашивают…  А… да, у меня их трое, славные мальчишки... Извините, отвлекся. Так о чем вы хотите спросить? О событиях до пожара? Не понял… До поступления сигнала? До выезда? На нашей базе? Или – на соседней улице, в Чигаго… на Луне? 
Я – нормальный мужик с обыкновенной памятью, и обычные дни помню не лучше остальных. Разве только что-то исключительное… Какое-нибудь, понимаете, яркое впечатление… нет, сам по себе ложный вызов – это вряд ли. Таких бывало сколько угодно… нет, не каждый день, понятно, но уж раз в месяц – как правило.  Постойте…  Кажется, понял. Вы хотите спросить о моем последнем пожаре… Так бы и сказали. До сих пор не пойму, какого черта… что ж, спрашивайте.   
О нет, платить ничего не надо. Видите ли, согласись я вспоминать мои обонятельные фантомы за деньги, уже назавтра от подобных вам отбоя не будет. Пресса заодно с любопытными ребятками с теле- и радиопрограмм пристанут… им только дай зацепку – клещами не оторвешь. А мне это ни к чему.  Так из какого вы журнала? Ах, у вас был свой клуб…  Нечто вроде масонской ложи?..  И вы проводите свое следствие? А чем вас не устраивает полиция? Там все просеяли сквозь мелкое сито, прошлись вдоль и поперек едва не с микроскопом… Или вы к ним не обращались?..
Из первых рук, говорите…  Но я ведь даже из кабины не вылезал… Мог ли я видеть что-то необычное после нашего прибытия?..  Ну, после – понятие растяжимое…  Ничего особенного не было. Я подъехал, остановил «Рыжую корову» (мы с ребятами так ее зовем) за гидрантом, шагах в пяти от входа.  Еще на подъезде все врубились: что-то не так… ну, вы же понимаете – если сработала сигнализация, должен быть не огонь, так хотя бы дым, а тут – ни того, ни другого.
Командир велел нам не дергаться, и они, Сай с Дэном … лейтенант Вэнсон с сержантом Коннелли побарабанили в двери, зашли, через пару минут Дэн вышел, один. Кое-кто из парней выбрался из машины, не помню конкретно кто, они стояли у правого борта, трепались. Я тоже словом-другим с ними перекинулся. Потом вышел шеф, скомандовал – отбой, все прыгнули по местам, я дал газу… Все. 
Заходил ли кто-то после лейтенанта?..  Н-нет, кажется…  Кроме их охранника, никого не было. Там ведь и табличка висела, «закрыто».  Ну да, охранника. Крепкий такой парень, в костюме, с бейджиком… как он выглядел?..   Как вам сказать… Никак, в общем, не выглядел. Я и видел-то его от силы секунду… прошел слева от машины, там и места почти не было – два шага, и дверь. Помню, костюм вроде серый… точно, серый… шел быстро, но не бежал, уверенно так. 
Лицо – нет, не разглядел, я же говорю – он прошел сзади, не глядя по сторонам, открыл дверь, и привет.  Охранник из этого заведения, кто же еще?..  Говорю же вам – парень как парень. Светлый, вроде. Здоровый, да… По сравнению со мной, мисс, – пожалуй, малость поменьше… у меня – шесть футов три дюйма, у него, я бы сказал, шесть с одним, двумя… где-то так.   Ха, прическа! Вот как у меня! А то и короче… но не лысый, не блестел, ха-ха…  Недоговариваю?..  А-а-а… Как увидел карточку?
Погодите, сейчас… Вот: он у двери, открывает… да, как раз тогда, в момент входа в кафе… Нет, лица не было!.. Нет, само лицо, естественно, было – как же человеку без лица, только я его не видал.  Понимаете, он посмотрел в другую сторону…  не на нас, а вперед по улице.  Отвернулся?..  Можно сказать и так. Только зачем ему от нас отворачиваться? Вы намекаете… получается, это был не охранник?  А кто же тогда?..    Нет, с Коннелли вам поговорить вряд ли удастся. Нет, не в отъезде. Помер Дэнни. Аневризма, говорят, какая-то лопнула в мозгах… Теперь у него вечный отпуск.


… А потом мы поговорили и с их лейтенантом.


–  Господин лейтенант! Мистер Венсон!  Хэлло! Позвольте в этот замечательный день от лица нашей женской организации…
– Замечательный? – Венсон казался озадаченным, – Сдается, мисс, вы переоцениваете значимость обыкновенного рождества.
– Но праздник есть праздник, не так ли? А наши благородные пожарные…
– Извините, у меня очень мало времени. За поздравление спасибо.

Лейтенант сделал непроницаемое лицо и попытался уйти от незапланированного интервью. Ему совсем не улыбалось застрять на полчаса за пустыми разговорами с какой-то восторженной феминисткой, теряя драгоценные минуты ланча. Время от времени командир расчета устраивал себе праздник и без рождества: перекусывал не в тесной столовке-кухне пожарной части, где можно было разогреть приготовленное женой, а прогуливался до ближайшей забегаловки. Сандвичи те же, кофе тоже, но как-то вкуснее... если посреди очередного глотка не заверещит рация и не придется сломя голову бежать назад.

Саймон бегал хорошо, риска не боялся; тем не менее сегодняшнее удовольствие оказалось испорченным.  Столкнувшись буквально нос к носу с настырной поклонницей его благородных коллег, борец с огнем не стал изображать героя, а благоразумно развернулся на сто восемьдесят градусов.  Сорвалось…  Оказывается, его грамотно взяли в клещи. Навязчивых дам оказалось две, и вторая, обаятельная миниатюрная полукровка, едва не упала к нему на грудь. Влип!

Не зря, ох, не зря уж который век бытует выражение: «Cherchez la femme!»…  Что бы ни случалось поганого в мужской жизни – всему причиной они, милые и не очень, прелестные и уродины, молоденькие и старухи.  Всю сознательную жизнь, с первых сладко-горьких уроков общения с противоположным полом, Саймон раз от разу убеждался в правоте вечной истины… Ну, чувствовал же, носом чуял – не надо никуда ходить сегодня!.. так нет, поперся, болван… вот и расхлебывай.
 
– Не бойтесь, милый лейтенант, – обольстительно улыбнулась черненькая, – Мы вас надолго не задержим! Давайте зайдем в это кафе?
– Не хочу я в кафе! Я только размяться вышел.
– Но ведь вы именно сюда шли? – вступила в игру белобрысая, – Пять минут, не более…

Пять минут растянулись на двадцать пять, и к их концу Венсон чувствовал себя выпотрошенным не хуже рождественской индейки. Не зря, ох, не зря…  Конечно, он помнит тот проклятый пожар… как не помнить!.. и все случившееся до него, и после… век не забудет.

 
январь 2019   Нью-Йорк

– Итак, поскольку я здесь все-таки старшая, позвольте предложить для начала отдать дань памяти нашим погибшим подругам.

Присутствующие в помещении спортивного зала «Уокер-бокс» молча встали, постояли минуту и снова сели – кто на маты, кто на скамьи, а взявшая на себя функции председателя мадам Верлен осталась стоять.

– Я рада сообщить: Ник, как надежный друг и тренер, предоставляет этот зал на весь день в наше полное распоряжение. Нам предстоит серьезный разговор, о его содержании знать не должен никто… никто из посторонних. В вас, всех без исключения, я полностью уверена. Предвидя возможные вопросы, скажу: лично дважды проверила помещение на предмет различных, деликатно выражаясь, любопытствующих устройств. Таковых здесь нет, так что можно говорить смело, не боясь быть подслушанными.

Ее не перебивали. Члены закрытого для посторонних клуба прекрасно понимали: если они здесь, значит, к тому действительно есть важный повод. Отлично зная о существовании друг друга, все вместе они собирались редко. У них не было принято при встречах бросаться на шею с радостными восклицаниями, и даже на похоронах это правило «Дианы» было соблюдено неукоснительно. Для всех остальных это были либо вовсе  незнакомые, либо – изредка видевшиеся посетительницы одного и того же кафе.   Вот и сегодня: пять женщин сидят кружком на полу спортзала, и со стороны может показаться: идет некое занятие – секции фитнеса, йоги… 
Внезапная смерть обеих основательниц потрясла всех, кто их знал, а более всего – этих, связанных не совсем женскими и отнюдь не безобидными интересами. Еще большим шоком стало известие: по результатам расследования полиция пришла к однозначному выводу – имело место банальное убийство одной женщины и последовавшее самоубийство другой.
 
– Три с половиной месяца, как их не стало, но кажется, будто это случилось вчера.  Я решила кое в чем разобраться, и с результатами хочу ознакомить вас.  Начну с самого важного: никакого самоубийства Диана не совершала. И к смерти Элис она также непричастна. Или кто-нибудь думает иначе?
– Но полиция… – усомнилась стюардесса, – Они ведь делали вскрытие, и расследование…
– Глупости. Насчет вскрытия   чуть позже, а сейчас давайте взглянем вот сюда, – рыбацкая вдова раскрыла ноутбук, – Полюбуйтесь.

На экране ничего особенного не было: черный фон, белые силуэты позвонков в нескольких проекциях.

– И что сие означает? – теперь спрашивала самая молодая из собравшихся, миловидная мулатка, – Не обессудь, Софи, мы ведь не врачи. Поясни, пожалуйста.
–  Это ты меня прости, Филлис, я, наверное, должна была показать тебе еще до встреч с Беном и пожарными, но это могло вызвать антипатию, напряжение… извини.
– Ничего, я не в претензии. Так в чем тут дело?
– Один мой друг – рентгенодиагност. Мне удалось раздобыть снимки останков Эльжбеты, и он показал вот это…, – она увеличила изображение, подвела курсор, – Ей, если не усложнять, свернули шею.
– А в полиции разве не видели?
– Увидеть может только тот, кто хочет видеть, и вскрытие показывает далеко не все…  там вскрывать-то было нечего – огонь оставил лишь скелеты. Черепа прострелены, оружие тут же… идеал для сыщика.  У полицейских свои стереотипы: налицо картина типичного убийства-самоубийства… все очевидно, страховщики удовлетворены… зачем искать загадку там, где ее нет?
– Тогда кто это сделал?  Пожарник видел кого-то, показавшегося ему охранником, и ты думаешь…
– Вот-вот. Кто…   на этот вопрос мы должны ответить все вместе. По-моему, записи бесед нам помогут. Вы прослушали, можно приступить к обсуждению.  Итак: на вечер, закончившийся пожаром и гибелью наших подруг, у Дианы была намечена встреча. Данных со следящих камер, увы, нет – и сами камеры, и компьютеры, как в офисе, так и резервный, в ее квартире, уничтожены огнем.  С кем Ди разговаривала, мы теперь почти знаем. Это женщина. Дежуривший в тот день охранник, как вы слышали, уверен: она приезжала из России... разговор велся по-русски, кроме того, есть название их авиакомпании. 
Особого внимания заслуживает факт срабатывания пожарной сигнализации после прихода этой «Гу» или «Джу»: она пришла, поздоровалась, села за стол, и вскоре включился сигнал тревоги…   вы скажете – почему бы нет. Но лично я в такие совпадения не верю. Как, впрочем, и в крыс, померещившихся бравому лейтенанту – якобы голодные твари подгрызли провода… бред!  Годами все было исправно, и вдруг – кусь-хрусь…
– Крысы, скорее всего, имели место, – вмешалась дочь угоревшего профессора, – Только виртуальные.
– Ты права, Джули. Поработал хакер.
– А наша защита? – не поверила стюардесса, – Элис говорила – ее взломать практически невозможно!
– Вмешались в работу не клубного компьютера, а к пожарным. Там защитные механизмы наверняка стандартные, гораздо проще.   А пока Диана водила этого Венсона по кухне, в помещение проник тот самый «крепкий парень» в сером костюме с бейджиком. Кто такой, неизвестно, но ясно одно – он чрезвычайно опасен… сильный, быстрый, владеющий приемами единоборств и убийства без применения оружия.  Согласны?

Согласием большинства послужило молчание, лишь стюардесса не унималась:
– А женщина?  Может, она не столь безобидна, как показалось нашему Бенни? С виду овечка, а на самом деле… Мы тоже так умеем.
– Исключить подобное, разумеется, нельзя….  и все-таки я настроена ему верить. Впрочем, ее помощь могла быть чисто технической – плеснула, например, вином в лицо, толкнула стол или стул…
–  Да, одному человеку, будь то женщина или мужчина, одолеть обеих – и Элис, и Диану – было бы не под силу. Но ведь, кроме того, неясна и причина нападения.
– Причин, по-моему, вполне достаточно, – невесело улыбнулась ярко-рыжая жена затерявшегося на просторах Атлантики тренера по боксу, – Как раз столько, сколько…  Всех наших пальцев не хватит.
– Да, но об этой стороне жизни клуба в подробностях знали только посвященные. Предательство исключено.
– А мог кто-нибудь добраться до компьютеров?
– Очень маловероятно. И дело не только в защите – в машинной памяти не было откровенного компромата, опасных сведений там не держали. Ну, и случись хакерская атака, это стало бы известно.
– Но ведь речь идет не о клубе как таковом, – вступила в прения профессорская дочь, – Мне кажется, дело в прошлом Дианы. Она ведь из России, а именно из Санкт-Петербурга, или я ошибаюсь?..  Этот город был для нее средоточием зла…  мне ли не знать – там мы занимались тем самым парашютистом, которого она ненавидела. И проклятый журналист был оттуда же.
– Журналист? – удивилась рыжая дама, – Какой журналист?
– Не беспокойся, уже совершенно безопасный. Покойный. Этот тип явился ровно год назад, вскоре после российских дел…  Софи, можно, я расскажу?
… Кстати, там поучаствовала и тамошняя волонтерка. По охвату это было наше самое объемное… мероприятие.  Поработали в Москве, Санкт-Петербурге, еще кое-где – одному подонку помогли выпасть в окно, другому получить аллергический шок, а третьему – прыгнуть с самолета со склеенным парашютом. Кроме того, насколько мне известно, кто-то бросился под поезд, а один самоубийца отравился краской. Их объединяло одно – все когда-то причинили зло Диане.
Относительно парашютиста: специально спланировали так, чтобы остался четкий след. Да, это не согласуется с нашими правилами, но лишь на первый взгляд. Я действовала строго по инструкции: зарегистрировалась в аэроклубе под вымышленным именем, проделала фокус с куполом и отлично видела, как плейбой просвистел до самой земли со спутанной тряпкой за спиной.
А вот их полиция оказалась стадом слепых кротов! Ничем иным нельзя объяснить – глупцы списали все на суицид…  Мы-то уже предвкушали, как повеселятся британские копы, когда русские коллеги обратятся за помощью в розыске героини столетнего любовного романа!  Они обязаны были завести дело и искать виновницу в Лондоне, однако все получилось еще лучше – самоубийство, и концы в воду.
Никаких сомнений в чистоте исполнения не было, но нашелся ушлый газетчик, что-то заподозрил и раскопал, я полагаю, прошлое Дианы. Вероятно, причина – в ее журнальной фотографии... ведь на родине она считалась умершей много лет назад, и вплоть до той рекламной статьи нигде не светилась. Это не более чем совпадение, а журналист оказался грамотным профессионалом, даже слишком.  Профессионализм его и сгубил – парень не придумал ничего лучше, чем убедиться во всем лично и явиться сюда, в наше кафе… идиот!  А потом полетел назад, в свою Россию, и – вот незадача!.. - по дороге умер от инфаркта. Я правильно говорю, Сьюзен?
– Да, именно так. Мне пришлось срочно заменить подружку на московском рейсе… к счастью, это направление не из престижных, все вышло в лучшем виде.
– Мог он кому-то передать свою информацию?
– Если только сочинил нечто заранее. Из отеля – вряд ли, он там пил весь вечер и ночь…  оставленной в номере тары хватило бы на троих.  И всю дорогу накачивался виски… какое же сердце выдержит? Я все записи убрала. И его блокнот – тоже, отдала Диане. 
– Блокнот…  Сгорел, наверняка. Жаль, не оставила себе – там могло бы найтись что-нибудь интересное. Ну что ж… Выходит, у нас один-единственный путь – надо искать эту парочку и говорить с ними.
 
Сидящие отреагировали по-разному и вместе с тем однотипно – кто покачал головой, кто скептически усмехнулся.

– Говорить? – озвучила общую мимику рыжеволосая, – О чем с ними говорить? По-моему, следует принять обычные меры, и точка.
–  Разве тебе не интересно узнать, откуда они взялись?
– Мне – нет.

Молчавшая до сих пор вдова азартного мистера Адамса снова глянула на экран ноутбука.
– А мне интересно. И еще: эта женщина, последняя посетительница… о чем конкретно она разговаривала с Ди? Не на ужин же прилетела в такую даль?  Должна остаться переписка… насколько я знаю, одним письмом не обходилось – минимум два-три, а уж потом личная встреча. Клубный сайт в облаке – неужели и там ничего?
– С сайтом можно проститься. Там ничего нет, абсолютно. Он выглядит, будто открыт неделю назад. 
– Тогда без вмешательства хакеров точно не обошлось – убрать следы всей переписки… да за несколько лет?   
– Ты права, и это было целенаправленное действие после пожара. Атака при работающей защите затруднена, а так доступ открылся.  Этого нам уже не поправить, не будем попусту толочь воду.  Сьюзен, – Софи обратилась к стюардессе, – Касательно имен: тебе надо будет навести справки в своем ведомстве, а именно в службе регистрации. Там распечатки, хакеру не влезть.  Сможешь?
– Постараюсь. То есть смогу, конечно. Но потребуется время и деньги.
– Времени у нас достаточно, а деньги…  О деньгах надо подумать отдельно. Это Элис располагала неограниченными возможностями, а сейчас фонды корпорации для нас недоступны. Юридически все здорово запутано – они с Дианой завещали средства друг другу, Диана еще и клубу… но, поскольку ее официально признали убийцей, она лишается прав…  клубные активы тоже пока заморожены. Короче говоря, мы в подвешенном состоянии.
–  Следовательно, денег как таковых нет?
– Кое-что есть. Если никто не возражает, дополнительно образуем нечто вроде аварийного фонда с посильным участием, а после окончания адвокатской волокиты будет свободнее. Надеюсь, мыслей о выходе из клуба ни у кого не возникает?.. 
Продолжим.  Узнать имена – по сути наш единственный шанс установить личность убийц. Исходим из предположения: их двое, они наверняка явились сюда незадолго до пожара и улизнули сразу же. Сью, ты хочешь о чем-то спросить?
– Насчет улизнули – согласна, а приехать – разве не могли заранее?
– Да, могли. Поэтому упор – на сутки-двое после.  Действуй. Денег на первое время хватит. О результатах сообщишь мне, а собраться, по-моему, нужно будет уже после судебного решения об имуществе клуба.  Я всех проинформирую.

 
май 2019   Нью-Йорк

Купаться в мае холодновато, а для приема солнечных ванн – самое время, и стайка женщин на лужайке дома Софи Верлен предавалась именно этому полезному для здоровья занятию.  Дамы всех возрастов, как известно, на долгое молчание не способны, и собравшиеся тишину не соблюдали: то одна, то другая говорили, остальные слушали, вставляли свои реплики. От множества подобных компанию отличало лишь полное отсутствие веселья и смеха.
 
Поводов веселиться у остатков клуба «Диана» и в самом деле не имелось, и собрались они не ради загара. Солировала хозяйка.
 
…Денег по-прежнему нет, хотя процесс идет, перспективы неплохие...  Джулия, тебе удалось связаться с этой полькой?..  Ах, она из Литвы… Это еще лучше, оттуда до Санкт-Петербурга намного ближе, так?.. Согласна помочь – отлично. Еще бы она не согласилась… В качестве компенсации ей снова нужны, разумеется, деньги?..  значит, придется подождать. А еще – содействие в переезде… хочет прославиться, открыть здесь галерею, развить талант… О'кей, будет ей содействие.
Теперь давайте определим состав рабочей группы... Да, пожалуй, пара будет правильнее.  Итак: основной критерий – знание языка, здесь Джулия вне конкуренции. Ты готова? Отлично. Кто хочет стать второй? Вот как… Нет, всем нельзя, два человека – максимум. Можно, для формы, бросить жребий, но я бы, например, без раздумий исключила тебя, Филли. Понятно, почему? Надеюсь, не обижаешься. Этот город – не Лондон и не Париж, там ты будешь слишком выделяться в любой толпе.
Еще важны профессиональные навыки: я – медицинская сестра, в этом у меня явное преимущество...  Вот и определились.  К тому же используем разницу в возрасте: мы с тобой, дорогая, вполне сойдем за маму с дочкой, решивших немного постранствовать… отличная легенда, не так ли?  Язык, конечно, мне надо подтянуть, ну да ехать не завтра, поработаем. Года хватит точно.

 
20 августа 2020

… Какая Америка? Какой Нью-Йорк?! Да я никогда в жизни не ездила никуда дальше Смоленска… дважды, спустя десять и двадцать лет после окончания университета.  В столице – и то не удосужилась побывать. Нью-Йорк…  и даром туда не надо, и за деньги. Что там исключительного? Подумаешь, небоскребы… Спасибо, не хочу. А Светка, та побывала, если не врет, и именно тогда, два года назад. Она вообще легка на подъем, в отличие от матери-тетери. В кого такая уродилась? Не иначе, в Ванечку… тот тоже подался на край света, да там и сгинул.
Где она сейчас?..  В больнице.  Нет, не заболела, наоборот… то есть что я говорю… понимаете, у них с Сашей некоторое затруднение, и чтобы ей забеременеть, нужно вмешательство. Да, правильно, экстракорпоральное…  Адрес? Нет, точно не знаю, а называется «Эмбрио-Центр». Хорошая клиника, и уход хороший, и изоляция, сейчас ведь по-другому нельзя. Увидеться с ней не получится, а позвонить можно, у меня на телефоне номер есть, и фотографии… Нет, ее теперешняя фамилия не Журова, она по первому мужу оставила… 

 
20 августа 2020

«Теперь мы точно знаем, кто. Что делать, где, когда и как – решим позже, немного времени есть. Остается небольшая проблема, и с ней тянуть нельзя ни в коем случае. Чем быстрее мы с этим разберемся, тем свободнее будем – особенно в отношении времени.  Полиция далеко не всегда так глупа, как изображают в сериалах и дешевых книжках, и здешняя ничем не отличается от своих коллег по всему свету. 
Один и тот же автомобиль использовался дважды, это слишком много, и дело даже не в камерах слежения, которых полно. Во втором случае фургон совершенно определенно видели двое мужчин. Ее – тоже. Найдут их? Я уверена, найдут. Розыск машины для полицейских - вопрос двух-трех дней, максимум недели, и тогда копам останется только заглянуть в базу данных, чтобы выяснить, кому принадлежат чертовы колеса.  Следовательно, от них надо немедленно избавляться. Ты меня поняла?»

Одна из женщин, гостивших у подруги-художницы, осталась наводить порядок на клумбе, благо пошел обычный для северного августа моросящий теплый дождик. Он довершит дело, и спустя два-три дня никто не узнает, когда высаживались пышные астры и кто под ними покоится.

А другая, помоложе, составила компанию хозяйке дома. Той предстояло заняться благотворительностью: поскольку нужда в микроавтобусе отпала, а продажа – дело хлопотное и небыстрое, проще подарить машину какой-нибудь богоугодной организации. Госпиталю для инвалидов или детскому приюту, без разницы. Главное – чтобы те, кто рано или поздно заинтересуются белым фургоном, пришли в этот домик не сразу. Таким образом, половина избавления прошла нормально, осталась вторая.

Не только шофер и механик центра реабилитации заметили у подарившей им автобус дамы признаки простуды – кашель и насморк, само собой, не укрылись и от подруг. Признаки довольно тревожные, особенно в это пандемийное время… старшая из женщин, обеспокоенная состоянием ее здоровья, взялась оказать помощь. Она как-никак дипломированная медсестра…  Температура тела оказалась нормальной, но в легких прослушивались сухие хрипы, и в горле – покраснение.

Ничего – сказала «пациентка» – стакан горячего чая с медом, и в постель… к утру буду как новенькая. Медичка в целом согласилась, но со смехом посетовала: «Весь мир лечится по-современному, а вы как прежде, словно в пещерах живете. Чай, мед – спору нет, не повредят, только у нас предпочитают вот это средство… я уже растворила…   сядь, выпей, а чуть погодя заварим и чай». 

Средство подействовало в течение нескольких секунд, а потом двум приезжим понадобился добрый час – требовалось произвести в доме генеральную уборку, тщательно удалив следы своего пребывания.
 
И удалиться самим, напоследок обеспечив с помощью кондиционера постоянство температуры в помещении: плюс двадцать два по Цельсию отлично подходят как для жизни человека, так и для его посмертного разложения. А их прокатная «Мазда» отличалась от стоящей в гараже только госномером… если кто и обратил внимание на машину – подумал: опять художница куда-то покатила. Нам-то что за дело?

 
 22 августа 2020

– Клиника «Эмбрио-центра», слушаю вас…
…Да-да, есть такая… ей уже сделали операцию, состояние соответствует тяжести вмешательства… Нет, не беспокойтесь, не тяжелое, вполне удовлетворительное, но идут только вторые сутки, поэтому она еще не встает. Нет, посещения запрещены категорически, это карантинное требование. Вы же понимаете – эпидемическая обстановка…  Да, у нее все нормально – и температура, и анализы. Не волнуйтесь. О выписке пока речь не идет, перезвоните через три дня, не раньше. А лучше через пять. Не за что.
 
27 августа 2020

– Клиника «Эмбрио-центра», слушаю вас…
…Да, ее сегодня выписывают, можете встретить в приемном покое. Выписка – с десяти до одиннадцати… нет, раньше приходить не надо, у нас строго по времени… До свидания.


27 августа 2020

…Мобильник на директорском столе издал короткую трель: эсэмэс.  Нет-нет – жестом велел он очередному докладчику – продолжайте, продолжайте… и так уже здорово проволынили, надо закончить начатое.  Уложились в полчаса, напоследок десять минут на самое важное, и можно переключиться. Работа работой, а как же быть с этим?..

Лобов попросил секретаршу принести кофе, чувствуя трусливое желание как можно дальше оттянуть тягостный разговор с женой.  Обещать легко: «в ту же минуту доложу…» Вот и докладывай: извини, дорогая, но мамы твоей уже нет… убили, закопали, и надпись написали…  Надписи пока нет, и правильно - он, Брага этот, и сам не уверен.  Спешить не нужно, и по телефону не стоит… а вдруг все же ошибка?.. лучше всего сначала убедиться самому, а уж потом съездить к ней в больницу, там и врачи на месте, если что… Да, так и сделаем.  Ну, кому там чего понадобилось?  Эти, из морга?..  Пришло сообщение от абонента «Светка».

«Привет! А я уже выписалась! Тебе больше не звоню, а то ты у нас такой весь из себя занятой (смайлик).  Еду в Поле, только сейчас заскочу на минутку к маме. Она написала: встретила моего отца (ОБАЛДЕТЬ!!!), у нее для меня сюрприз, хочет, чтоб заехала. Ну, я ей покажу сюрприз!  Целую, пока».

«К маме?  Она написала? Какая мама? А кого ж тогда откопали менты? Ошибся майор или это чей-то дурацкий розыгрыш?..  Сюрприз… Ни хрена себе сюрпризец!.. Отец?!  Вот уж точно – как снег на голову! Отец… Но ведь о нем даже сама Светка ничего не знает, мать ей не говорила… Получается, моя женушка все-таки не сиротка без роду-племени. Ох, люди… Живет себе небось где-нибудь поблизости, может, и на соседней улице… пусть в другом городе… но не мог же папочка не ведать – у него три десятка лет бегает по свету дочка...  Написала сама, иначе никак: ведь об этом человеке известно ей одной. Жива, стало быть. Ошибочка вышла. Ну и ну…
Ну и ну… вот вам и объяснение. Встретила, значит.  Первая любовь, сколько лет, сколько зим…  Тогда понятно, почему теща от мужиков шарахалась всю жизнь. Таинственный мистер икс из «Форда» столько для нее значил – увидела, и у бабы крышу снесло на целую неделю. Забыла и машину, и работу, и дом, и дочь с зятем.  А он-то – откуда вообще взялся, почему столько времени молчал-прятался?..
Как же вы все одинаковы, мамы-папы биологические… моя вот тоже – и ухом не вела, пока не разбогател, а тут – моментом нарисовалась: «Я, мол, всю жизнь мучилась, все глаза выплакала… как бы тебя, сыночка мой ненаглядный, обнять покрепче!..» Обнять, в щечку чмокнуть да заодно в карманчик заглянуть… Да не жалко мне денег, только противно все это до невозможности. Когда учился, жили с дедом впроголодь, штанов нормальных не имели – как и не было меня, а загреб пару лямов – тут же ненаглядным заделался… 
Секретный папа…  Погоди-погоди… что там этот следак сказал? Укол, и человек сам все рассказывает – криминальные, деловые секреты или семейные тайны. Неясно ему, что у них общего с Гуровской красоткой?.. так оно и мне неясно. Та – дурочка молодая, без году неделя как в бизнесе, так и в аптечных делах, небось аспирин от валидола не отличит… стал бы Гурман ее в свои темы посвящать? Вот уж вряд ли. Ну да черт с ней. А у тещи – какие секреты? Насчет деловых – полная ерунда. Моих она не знает и знать не может. Ее дела работные?.. Смешно. Кого-то серьезного больно зацепить – сомневаюсь…  Не сошла же она с ума, чтоб полезть в наркоту какую?..  Насчет той – не поручился бы, а наша – нет, нереально.
А семейные тайны… Этот папашка, например.  Она о нем никогда никому, даже дочке… и он хорош – столько лет не объявляться… ей-богу, уму непостижимо…  преданья старины глубокой... кому они нужны сейчас?
Тайны-секреты… По-настоящему крутой семейный секрет лично у меня единственный – тот, из Нью-Йорка, и кроме нас двоих о нем известно одной теще…  нет, не все, только сам факт поездки, Светка сразу по приезде ляпнула…  Опа… Стоп! Неужели кто-то вычислил?! Как?»

В памяти проявилась картинка: они сидят за столиком, Света намеревается лететь в Нью-Йорк…  звучат ее слова: «…Уже списалась с тем клубом… я – русская баба, имя назвала свое, только фамилию девичью…»  И еще, подслушанное, когда прятался за стойкой в том кафе: «…Поручаем наблюдать за нужными нам людьми, их распорядком, привычками…»

«А ведь ее девичья фамилия – ЖУРОВА! И с матерью они похожи, как две капли… та старше, конечно, но…  Значит, это все – из-за нас? И никакая это не ошибка?..  «Сыворотка правды»…  Но тогда выходит…» 
 
Таким Лобова не видел никто и никогда.

– Светка, стой!! Это не она!.. СТОЙ!!! Возьми телефон!!! – его вопль, похоже, услышали аж в Петропавловке: там словно в ответ громыхнула полуденная пушка*, – Твою мать! Беги!!!

Саня оттолкнул Верочку, окаменевшую на пороге с подносом в руках, вихрем пролетел по коридору, вскочил в машину. Встречные-поперечные шарахались в стороны от несущегося посреди дороги джипа, где-то позади замелькала полицейская мигалка… плевать, скорее, скорее!

Выведенный на громкую связь мобильник раз за разом выдавал одно и то же: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны доступности…»  Да, вероятно, вырубился… опять забыла подзарядить… а тещин домашний молчит, вернее занят – идут короткие гудки… трубку кто-то снял… кто?.. О самом возможном и самом страшном он старался не думать. 

Сейчас, сейчас разберемся… сейчас… немного осталось… сейчас… Пусть ее телефон просто валяется, забытый в машине, а она о чем-то треплется… с кем?.. да с кем попало… с соседкой по этажу, школьной подружкой – она же там росла, оттуда ходила учиться…  Господи, пусть это будет именно так, да как угодно, только бы не… ГОСПОДИ!!!

Подъехать к знакомому дому не удалось: проезд и дворовое пространство загромоздили машины самых разных цветов. Красные пожарные, белые «Скорые», желтые аварийки, зеленый военный грузовик с надписью на тенте «Люди», бело-голубые полицейские, оранжевый автокран – все многоцветное железное стадо собралось у громадной черной дыры в фасаде старой пятиэтажки.  Листву деревьев и кустов, детскую карусель и песочницу, скамьи и тротуары усыпали серые пепельные хлопья, воздух напитан дымной горечью.
 
Цепь солдат в форме МЧС с трудом удержала мужчину, рванувшегося к провалу.

– Тихо, тихо, – сказали ему, – Нельзя туда. Не видишь – обрушение… газ взорвался. Нет там живых, понимаешь? Нет. 


Развеется дым, осядет пепел, и на остывших камнях не останется следов. Останутся вопросы.

ГДЕ и КОГДА – известно всем: вот эта улица, вот этот дом… вот этот день, вот этот час.

А КАК случилась утечка газа, ПОЧЕМУ он, легкий, не улетучился в вентиляцию, ЧТО породило искру, вызвавшую взрыв, и наконец, КТО отправил роковое сообщение – никто не узнает.


*Ежедневно ровно в полдень с Нарышкина бастиона Петропавловской крепости производится выстрел сигнального орудия