Апокалипсис или закон гигантского ящера. Глава 2

Глава 2

 
     - Ты можешь не называть меня полным именем, - сказал мне Голубой Пень на следующее утро. – И её тоже, - он кивнул на Золотую Луну. - Если тебе будет лучше, называй меня Го-Пен, а твою жену – Зо-Лун.
     Меня покоробило это «твою жену», но я промолчал. На Самоа действительно не существовало на этот счёт никакого обряда. Но аморальным было, избавив «чужую» жену от харасаны (а попросту – от смерти), «не брать» её. Таков их негласный закон. Они его называют законом Отца. А Отцом – какого-то Гигантского Ящера, который всегда «спит, но, порой, просыпается, вершит Суд и улетает на Небо».
     Так вот, по этому закону после «обряда взятия» женщина уже считается «твоей». Это как у нас – зарегистрировать отношения. После этого рождается клан. Бывший муж и новый – теперь члены нового клана и должны оберегать женщину до того момента, как она «обречёт на муки жизни новое существо».
     - А почему она, собственно, с одного раза «понесёт от меня»? – недоверчиво поинтересовался я.
     - Ленёфф (моё имя он произносил с мягким акцентом), ты знаешь наших женщин ещё хуже, чем своих, - Го-Пен скривил свои тонкие губы в лёгкой усмешке. 
     - Женщина, «посвящённая мужчине», у нас обязательно, как ты выразился, «несёт», у наших женщин нет циклов лун, как у ваших… Они способны принять семя всегда и всегда после этого «несут»… Если только твоё семя не пусто.
     Когда я услышал эту новость от Го-Пена, у меня стало нехорошо на душе.
Месяца за три я намеревался добраться до Урании, а оттуда на корабле иудиян до орбиты, где меня уже перехватят наши. И тут, на-тебе, такая нестыковка в сроках!..
     - Го-Пен, а у вас женщины через сколько месяцев рожают? – поинтересовался я.
Он поморщился от моей «бестактности», воздел руки к небу, как бы намереваясь попросить прощения у Отца, но всё-таки ответил.
     - Дитя в чреве будет жить двенадцать лун, а потом Золотая Луна обречёт его.
     Двенадцать лун – это по-местному, вроде бы, что-то около трёх- четырёх месяцев. «Неплохая скорострельность», - подумал я. Это значит, я всё-таки могу успеть в Уранию до Эвакуации. Пожалуй, это было первое везение за последние две недели.
     На небе Нового Самоа было две луны – одна маленькая, жёлтая, как на Земле, другая – огромная, сиреневая, они «гуляли», в основном, в противофазе. Но сейчас сиреневая постепенно догоняла жёлтую. Правда, видна она очень низко над горизонтом.
     За «шесть лун» вполне можно было добраться до Урании. И, глядишь, напасти мои закончатся.
    
     Начать с того, что меня после окончания Академии Внеземной Информации направили на стажировку в эту пограничную систему. Иудияне не желали признавать, что самоянцы – дальние потомки землян и поэтому «пошаливали». Последнее выражалось в различных мелких препятствиях, которые они чинили нашему флоту. Например, они отказались сдать нам в аренду свой порт в Урании. Глушили наш спектр ближней и дальней связи, причём даже без объяснения причин. Ну, и разрешали посадку только в не экваториальной зоне, где туземцев было «кот наплакал» и где они ни под каким видом не шли на контакт. Это – первое.
Второе. Меня сделали Наблюдателем. Это, конечно, очень почётно, но я бы предпочёл практику. Заповедь Наблюдателя – не вмешиваться – была мне не по нутру. Никогда. Поэтому, когда у моего квадроплана сломался левый двигатель, я даже сначала обрадовался. 
     Вынужденная посадка в экваториальной зоне не карается иудиянами… Они ведут постоянное отслеживание всех летающих объектов, снимают показания автоматики и разбираются – где вынужденная посадка, а где – явное нарушение.
Ожидание приключений или, по крайней мере, лёгкого конфликта с иудиянами – всё это настраивало оптимистически. И я был неприятно поражён, когда понял, что меня «прозевали». «Чёрный ящик» квадроплана не подавал никаких признаков жизни, и было ясно, что помощи ждать неоткуда. Что я – Робинзон. И что придётся выбираться самостоятельно.
     Ещё более некомфортно мне стало, когда я увидел, уже не в учебных фильмах, а в яви – как экваториальные туземцы расправляются друг с другом… И не раз.
Жаль, что меня не успели «просветить» по многим вопросам на Станции. Я был не совсем подготовлен к тому, что увидел, и потому-то, видимо, теперь и «сорвался».
При первой же возможности они пускают в ход мачетеры или экоружья, по-ихнему «шприцы». Когда я спросил Го-Пена, зачем они это делают, то услышал в ответ всё про ту же «харасану» и закон Отца. Я попросил его показать мне «шприц» поближе.
     Внешне это штука, действительно, похожа на обычный шприц. Трубка из какого-то твёрдого стебля муравы, а роль иголки выполняет «пчела», местное насекомое, реагирующее на сильный нейроимпульс. Она вылетает из «дула шприца» со скоростью пули и, разумеется, убивает. С «пчелой» и просто в природе, когда она летит, лучше не встречаться, а нейроспособности самоанцев делают её реально опасным оружием.
     «Пчёл» собирают руками с определённой муравы во время ночной дремоты, а вот как самоанцы управляют порогом нейроимпульса – загадка для и для земных и для иудиянских учёных.
     - Почему вылетает «пчела»? - спросил я Го-Пена.
     - Я велю ей. Думаю сильно, - серьёзно ответил он. - Но у тебя, Ленёфф, это не выйдет. У тебя там не хватает, - указал он на мою голову.
     Я открыл пробку «шприца» и попробовал «думать». «Пчела» вылезла наружу, потёрла лапкой о лапку, лениво раскрыла крылышки и улетела…
Я вернул «шприц». Го-Пен склонился к мураве, пошарил и посадил в «шприц» новую «пчёлку». Потом прицелился в появившуюся на стебле ящерку.
     - Не надо, - сказал я, - я уже видел… Раньше.
     Вот так я понял, почему иудияне глушат наш спектр связи. Всем крайне интересно первыми постичь самоанский секрет управления нейроимпульсами. Похоже, главная причина недопуска землян на подконтрольные иудиянам территории планеты – именно в этом.
     У меня на пальце был перстень связи, и я тут же решил проверить ещё одну свою догадку.
     Едва лишь мой перстень-связник пискнул, стараясь настроиться на станцию, как Го-Пен, поморщившись, указал на него:
     - Пусть замолчит, иначе я напущу на него «пчелу».
     Итак, теперь ясна вторая причина, почему иудияне глушат нашу связь – она не самым приятным образом воздействует на мозг туземцев… Если это – открытие для меня, то вряд ли – это открытие для исследователей. Просто Наблюдателей не во всё посвящают по понятным причинам… Политика – везде политика. Никто не хочет политических обострений. А горе-защитников прав туземцев хватает…
     Теперь – что такое «мачетер». Мачетер – это несколько железных листьев с железного дерева, связанных гибкой местной лианой. Листья свободно болтаются, и, когда он летит, направлены назад. Но вся система привязывается к древку с тупым концом. И когда штырь-палка натыкается на препятствие, например, на грудь врага, то под влиянием резкой остановки, железные листья-лезвия переориентируются и вонзаются в тело. И если бросок был точен и силён, они пронзают насквозь, дробя кости. Первый же встреченный мной самоянин, когда я ещё только покинул свой корабль, пытался покончить со мной с помощью именно этого орудия. И я был очень благодарен своему спеллингу и своему внутреннему голосу, который убедил меня его применить.
     Мачетер от спеллинга отскочил, чем привёл напавшего на меня туземца в неописуемое восхищение. Он даже подошёл и потрогал. Но меня при этом полностью игнорировал. Мои жалкие попытки контакта отскочили от него не хуже, чем мачетер от спеллинга. Туземец повернулся и просто ушёл, больше не обращая на меня внимания.
     И так как больше нападений на меня не было, то теперь из этого можно сделать вывод, что весть о «защищённом бронёй иноземце», по-видимому, достигла ушей всех ближайших «экваторианцев». И теперь уж я точно знал, что сам и спровоцировал нападение: я включил перстень в надежде связаться со Станцией, и невольно причинил самоянину боль. Тот среагировал и попытался меня тут же убить…
     Кстати, через несколько секунд автоматикой иудиян мой луч связи был полностью подавлен.  Я понял, что связь со Станцией невозможна.
     Сидеть в квадраплане было бессмысленно. Мой сменщик на орбите мог появиться и через полгода. Двигатель выгорел полностью. Так что, надев на плечо аварийный комплект, у Наблюдателей он зовётся просто АК, и нацепив на шею «ошейник», я направил свои стопы к Урании.
     Правильное, но длинное название «ошейника» – нейтрализатор. Это такой личный робот-охранник… Одновременно – пальцевый бластер, парализатор, выращиватель спеллинга, генератор воды и питательной пасты. В программу нейтрализатора входит ещё одна очень полезная, как я уже не раз убедился на своём опыте, функция. Он рассчитан на то, что его снимут и потеряют, а он ведь фактически составляет главное жизнеобеспечение Наблюдателя. Поэтому в нейтрализатор заложена программа, позволяющая ему стать дроном и, по сигналу перстня связи, выпустив небольшие крылышки,взлететь и найти хозяина… А ещё в «ошейнике» есть встроенный компас.
     Путь по компасу прост. На Новом Самоа в экваториальной зоне нет гор, лишь лёгкие холмы. Встречаются ручейки и выступы песка по их берегам. Но, в основном, это – море сине-зелёной муравы до самого горизонта. Похоже на океан. Кстати, на Новом Самоа есть огромный океан нормального земного оттенка, который поэтому так и называется – Океан. И единственный материк. И на материке – лишь одно возвышенное место. Самояне называют его Полюс. Но с географическим полюсом он не совпадает.
     Мурава, кстати – это не трава. Это – такие мини и микро-деревца, но гибкие и прочные, как лианы. Идёшь по кроне муравы босыми ногами, как по шёлковому сине-зелёному тёплому шёлковому ковру. Мурава пружинит под ногами…
     Солнце жарит, поэтому я здесь загорел и быстро стал похож на местных смуглых «филиппинов». Но местное старое светило не обжигает, как земное, его лучи не обжигают, а нагревают тело.
     Пейзаж был довольно однообразный и унылый, как в пустыне, только сине-зелёного цвета. Порой, встречались какие-то странные ямы, похожие на окопы.
     - Что это? – спросил я моего спутника, потому что Зо-Лун всё время шла немножко поодаль.
     - Укрытия, - дружелюбно ответил он. - Тут укрываются наши враги.