Глава одиннадцатая. К чему снятся сны?

ВРЕМЯ ИСПЫТАНИЙ.Книга вторая.
Глава одиннадцатая.К чему снятся сны?

 В ту ночь не спалось и Семёну Савельевичу. Ему вспомнилось многое из его молодости. Как они поженись с женой и обосновались на съёмной квартире в Мясново, в одном из районов Тулы. А до того Тамара Васильевна снимала себе угол на самом отшибе города у железнодорожной насыпи, под самым автомобильным мостом над железной дорогой, а он сам, Семён, жил у своего дяди Тиши, брата его матери, перебравшегося сюда со всей своей семьёй и многочисленной роднёй из их деревни Московские Выселки. 
 Перебрался он сюда неспроста, а после того времени, когда в деревне раскулачили и выслали в Сибирь его сестру Аксинью, мать Семёна, с мужем Савелием и шестью их малолетними детьми. Тихон был моложе своей сестры и недавно женился. Перебравшись в областной центр, он сам избежал высылки и укрыл в городе всю свою деревенскую родню. Семён тоже избежал этой участи, потому что его в это время не было в деревне и он находился в общежитии ФЗО Тульского оружейного завода.
 По профессии Тихон был неплохим каменщиком и печником, хорошим специалистом в строительном деле. Приобрел он здесь для всей родни небольшой участок земли под строительство. И здесь же, со всей роднёй, да в складчину, построили неказистый длинный небольшой дом. Один на всех. Так что это их низкорослое строение напоминало всегда Семёну длинный муравейник или пчелиный улей с удобствами во дворе.
 По всей длине дом рассекался пополам узким коридором, делящим его на две равные половины. А по обе стороны этого коридора было множество дверей в маленькие комнатки-клетушки. В этом узком коридоре у каждой двери стояла керосинка, на которой, каждая из живущих здесь семей готовила себе пищу.
 Такое вот получилось у них общежитие для двадцати родственников. Все они тогда были молоды, но некоторые уже семейные. Нередки были у них здесь и ссоры-скандалы, как во всякой коммуналке.
 Но зато они дружно и все вместе сумели посадить на этом участке такой роскошный сад-красавец, что Семён часто предпочитал ночевать летом в саду под яблоней, чем в душном отведённом ему углу дома.
 Вот и сейчас Семён, в своей бессоннице видел, как наяву этот сад и дядю своего Тихона с тётей Анисьей. Видел, как они угощают его, подростка, из прохладной махотки козьем молоком:
 - Пей, Семён, это очень полезно!   
 И он пил. Ему было тогда около четырнадцати лет. Это молоко оказалось, действительно, очень ему полезным. Семён мужал не по дням, а по часам, становясь сильным, стройным и независимым. К независимости его приучила сама жизнь в борьбе за выживание в большом для него городе.
 Оставшись один без семьи в четырнадцать лет, ещё ребёнком, можно сказать, полной сиротой при живых родителях, он пробивал путь в жизни сам. Без посторонней помощи. Дядя с тётей, в какой-то степени, заменяли ему родителей, пока у них не появились свои дети.
 В школе фабрично-заводского обучения, что была при тульском оружейном заводе, Семён записался в легкоатлетическую секцию. Бегал на длинные и короткие дистанции, трудные кроссы в лесу по пересечённой местности, крутил солнышко на турнике, делал сальто на земле, пробовал ходить не руках.
 Поэтому, познакомившись с Тамарой Васильевной, он и не боялся никаких соперников не только в спорте, ни в жизни. А это ей, его невесте, тоже очень нравилось.
 К тому же, в своей молодости, Семён имел хорошую профессию токаря-лекальщика, неплохо зарабатывал. Летал он ещё на планере, на самолёте, прыгал с парашютом, занимался в аэроклубе, имел модные белые брюки и полосатую рубашку. И даже белые парусиновые туфли, что были тогда модны и недороги.
 Был у него красивый волнистый русый чуб, зачёсанный кверху, правильные черты лица и голубые глаза, потому он начал рано считать себя неподражаемым женихом, что и было полной правдой. Отбоя у него от девиц не было, но ни к одной из них у него не лежало сердце.
 Но вот Тамара Васильевна, черноглазая и черноволосая красавица, покорила его сердце с первого взгляда и навсегда. Семён и сейчас видит её такой, как в его молодости - молодой и красивой. Как же сейчас он соскучился по ней и по дому, по своим детям и внукам.
 Сейчас он грустит только об одном, что быстро пролетела их молодость, да и вся жизнь. Что же они с женой видели в жизни? Ничего! Две войны и послевоенная разруха выпали на их долю. А потом вечные заботы и хлопоты, работа, да постоянные материальные нехватки.
 Теперь только надо было бы им пожить, когда они оба не совсем ещё состарились и пошли на пенсию, построили дом, своё родовое гнездо.
И дети у них все выросли, устроены в жизни. Да, вот им опять всё некогда и некогда жить. Все в тревогах и заботах. Не всё у детей ладится в семейных жизнях. Не всё, как они ни стараются!
 Нет! Обязательно им нужно с женой встать на ноги и в полный рост, как в молодости! Ох, некстати подкосили их болезни, совершенно некстати. Семён Савельевич смотрел в белый больничной потолок палаты, слушал сопение и храп, рядом спящих, да шум проносившихся мимо поездов. Ему хотелось умчаться отсюда куда-нибудь подальше, далеко-далеко в годы их молодости. Но больничная действительность его не отпускала, даже в мечтаниях. И он погрузился опять в своё прошлое, ему там было хорошо.
 Тогда, в молодости, они были с Тамарой Васильевной очень счастливы. Ходили они тогда купаться на небольшую речку Тулицу, что протекает и сейчас через Баташовский сад, посещали часто кинотеатр "Спартак", любили смотреть первые звуковые фильмы, того же "Чапаева".
 Ходили на лётные и спортивные физкультурные соревнования, в которых Семён тоже участвовал и показывал своё мастерство. И это ей тоже очень нравилось. Он видел это по её глазам. Они сияли, несмотря на то, что были тёмного коричневого цвета. Именно, в эти глаза он и влюбился.
 А потом у них родился сын Аркадий. Боже, как же он был рад! Хотелось ему назвать его в честь недавно погибшего Валерия Чкалова, но жена отговорила, не желая своему ребёнку ранней гибели.
 И они назвали тогда его в честь детского писателя Аркадия Гайдара. Больно уж он нравился Тамаре Васильевне, как писатель, особенно его повесть "Школа", написанная на основе его биографии, в которой он, пятнадцати лет, уже командовал полком. Это нравилось и Семёну Савельевичу. Ей хотелось, чтобы сын её был таким же смелым и талантливым, как и герой этой книги, ставший не только храбрым и прекрасным командиром, но и талантливым писателем. Ещё нравился ей его рассказ "Голубая чашка", написанная о любви и верности красивых людей, написанная не только для детей, но и для их родителей. Ей хотелось такой же чистой и возвышенной любви.
  Она и Семёна Савельевича своего пристрастила к чтению. Сейчас все их дети любят читать, у них есть большая семейная библиотека. Все дети с детства бережно относятся к книгам, случалось, что он тоже по вечерам читал им детские книжки.  Более всего ему запомнилась книга "Тарас Бульба", его слова о русском народе. Он часто повторял эти слова: "Нет уз святее товарищества".
 Затем, родилась у них дочка Соня. Тогда это имя очень понравилось Семёну. Нежное и красивое, в переводе Мудрость. Ему ещё нравилось имя Дина. И тоже из книги "Кавказский пленник", где Жилин и Костылин. Где мужество одного и трусость другого. Семён не терпел трусов. Но вот это имя почему-то не понравилось Тамаре Васильевне? Не русское оно и он уступил.
 Дочка же у них получилась настоящей красавицей: белолицая и чернобровая, с голубыми глазами, как у самого Семёна. С ангельской добротой. Как она нянчилась, с только что родившемся, Серёжей! Она очень любила его.
 Это была всеобщая любимица всего их дома. Да вот только они её не уберегли, не уберегли! Заболела она и умерла. Тяжёлыми были послевоенные времена. Трудными. И надо же ей было заразиться от соседской девочки-подружки. Та выздоровела, а Соня нет. Долго они находились тогда с женой в трауре, но время всё лечит, но не до конца.
 Редко она теперь ему снилась, очень редко. Но вот, как-то на днях, приснилась. И такая же всё маленькая, шестилетняя. Взрослой она так и не успела стать. Как же он во сне её жалел и целовал, а проснувшись, вздрогнул и испугался: "К добру ли?".
 И тут же перекрестился, хотя и коммунист. Пока все спят и никто не видит. Ведь он же не должен был верить во всякие там приметы и предсказания. Да он и не всегда в них верил, в церковь сам никогда не ходил и креста не носил. А тут стал вдруг чего-то опасаться? Тут же взял себя, да и осадил: "На фронте ни черта не боялся, а тут чего?". Жизнь одна: "Грудь в крестах или голова в кустах!". Прорвёмся и ещё поживём, мы с женой ещё нужны своим детям. 
 Но дети у него все крещённые, храни их Господь! Интересно, есть ли жизнь после смерти? И где она, сейчас его Соня? Эта мысль заставила его и сейчас вздрогнуть и перекреститься: "Прости меня,Господи!". И опять он упрекнул себя в боязни: "Опять дрейфишь? Двум смертям не бывать, а одной не миновать". И он стал задремывать.
 Приход Сергея его несколько успокоил: "Поживём мы ещё с бабкой, по-скрипим!"-решил он, увидев его в дверях палаты. А если он что-то решил, то обязательно сделает. Впервые вот так сегодня он назвал Тамару Васильевну. И это его почему-то удивило: "Нисколько она не постарела, с чего это у меня? Ну ты даёшь, сегодня, Семён!". 
 Потому что он себя, да и её тоже, никогда не считал старыми. Смотрел на неё молодыми глазами и видел прежней. Такой же хозяйственной и работящей, заботливой хозяйкой. Всё у неё было продумано и сделано, в доме прибрано. Ему нравилось, как она готовит, как встречает и провожает гостей. Как заботится она о детях и умело подсказывает, как им нужно жить. Да и ему тоже. Семён Савельевич всегда прислушивался к её словам.
 - Как она там без меня? Тоже, небось, ей недужится?,- чуть слышно неожиданно промолвил он и был рад, что все в палате спят и никто не слышит. Зачем кому-то знать его мысли? Свою боль Семён Савельевич никогда никому не показывал и держал при себе.
 В последние годы он стал замечать в жене что-то такое непонятное и болезненное, но она не показывала этого. На его вопросы отшучивалась: "Всё хорошо!". Никогда не жаловалась и тогда он успокаивался.
 "Ничего, нам вместе будет дома веселее, не из таких передряг выходили",- подумал с теплотой о ней Семён Савельевич, вспомнив о том, с какой тревогой в глазах она провожала его в больницу.
 Отвернувшись лицом к стене, он стал мечтать о том: как вернётся домой, что там ему ещё предстоит с сыновьями многое доделать в доме, размышлять о том, что и где посадить в следующем году в их огороде-палисаде, что ещё сделать в родовом  их гнездо, чтобы выглядело оно ещё красивее и более ухоженным.
 Размечтавшись, Семён Савельевич уснул. И тут снится ему очень радостный сон: как будто бы они, вместе с Тамарой Васильевной, едут к своим детям в пионерский лагерь под названием "Алексин-Бор". Едут они на его "Победе", как было много раз, пока они росли.
 Дорога дальняя и они немного задержались. Но вот впереди уже видны вековые сосны, чувствуется запах хвои и смолы, грунтовая дорога привела их прямо к воротам, на которых нарисованы горнист с барабанщиком. А рядом с воротами, на зелёном пригорке сидят Серёжа с Верой. Сидят грустные и печальные. Заждались!
 Но тут они дружно вскочили и радостно побежали к их машине, забыв про свои чемоданчики с вещами. В пионерском лагере уже никого не было, а они остались ждать своих родителей, которые обещали приехать и забрать их. Оставшись здесь одни, они даже и испугались, что родители забыли про них.
 И потому они сразу же кинулись к ним в объятия. И они, с Тамарой Васильевной, начали их целовать и успокаивать:
 - Ах, вы наши дорогие и любимые, простите нас, мы задержались в дороге.А вы какие молодцы, дождались! Испугались?
 - Нисколько,- бодро сказал Сергей,- мы же знаем, что путь не близок.
 А Вера, чуть всхлипывая и улыбаясь, помотала косичками из стороны в сторону:
 - Нет, мы же вдвоём...
 Как же любил их тогда Семён Савельевич! Словами этого не передать. У него вдруг  перехватило горло и потеплело на душе, когда он ощутил на своих щеках их поцелуи. На глаза у него и сейчас, во сне, стали наворачиваться слёзы.
 Вера была тогда в широком белом платьице в голубой горошек, узком в талии. Она и сейчас оставалась стройной, несмотря на двоих детей. Сергей был тогда в белой рубашке с красным галстуком и в коротких штанишках. Был июль, лето было тёплым.
 Красивее своих детей Семён Савельевич никогда нигде не видел. Это он и сейчас может сказать. И внуки у него такие же. Как там без него Егорка? Умный мальчишка, но озорной. Отец ему нужен, да всё он в отъездах. Хорошо, что есть у него три дяди, которые его обожают. Нужно, как-нибудь, съездить ему самому с ними и Егоркой в воинскую часть к Олегу. Пусть полюбуется он на своего младшего дядю в военной форме и сержантскими погонами. Младший сын был любимцем Семёна Савельевича.
 А тогда, при въезде в пионерский лагерь, Сергей с Верой держали перед собой длинные травинки, на которых алели гирлянды из лесных ягод. Эти подарки они принесли своим родителям, они их собрали в лесу. Как же они радовались тогда их удивлению:
 - Ешьте, это же вам...
 - Мы же, эти ягоды, каждый день ели...
 - Здесь их полно...
  Тем они несколько и отличались от старшего брата Аркадия. Тот был всегда более сдержан в проявлении чувств и ощущал себя тогда почти уже взрослым. Поэтому он и не поехал, вместе с родителями, за младшим братом с сестрой, хотя они ему предлагали. Как всегда, он ушёл в лес рисовать, и это было для него, да и сейчас тоже, высшим наслаждением.
 Хотя и здесь был тоже лес, а точнее, красивый сосновый бор. Аркадий мог тоже  здесь порисовать, а они могли бы его подождать, пока он нарисует. Погода стояла прекрасная! Но он помотал головой:
 -Нет! Мне нужно закончить работу.
 Родители никогда Аркадию не перечили, считая его самым талантливым в семье из всех своих детей, что было правдой. Они никогда не мешать ему заниматься своим увлечением.
 Несмотря на скромные доходы, они никогда не скупились на краски, кисти, холсты и прочее. Этюдники делали сами. Аркадий научился сам вырезать из фанеры палитры...
 На этом видения Семён Савельевич неожиданно прервались, он вдруг проснулся. Сон показался ему приятным и радостным. Он вообще редко видел сны и никогда не видел в них своих детей. А если и видел, то тут же забывал, включившись в бесконечные свои дела и заботы, ему было не до того. А тут: лето, солнце, зелёный бор, дети, радость жизни. Настроение у него улучшилось. Забудется ли этот сон? А жаль! Мог бы ещё посмотреть, да вот, некстати, проснулся.
 Теперь он не работает, а больничный режим позволяет ему расслабиться. Но разве это хорошо? Нет, как только полегче станет, он обязательно вернётся в свою автобазу, без работы ему плохо. Откуда и вся эта лихоманка. В работе он никаких болезней не будет ощущать. Сразу поздоровеет.
 Семён Савельевич вытянулся на кровати. Голова, всё-таки, побаливала. Он решил, что это от бессонницы. Хорошо бы ещё немного подремать. Закрыл глаза и снова окунулся в сон.
 И снится ему уже большой песчаный карьер, а перед ним экскаватор без экскаваторщика. Вокруг тишина! Выходной день. Карьер мёртвый. Ни одного человека. И только лишь они вдвоём с Сергеем, в этом пустынном месте, грузят они песок, бросая лопатами в кузов его "ЗИЛка". С трудом он въехал на нём в карьер.
 Жара. Солнце печёт нещадно, но они не сдаются. Работа тяжёлая. Лопата - это тебе не экскаватор, на дне кузова её бросок, что горсточка. Песок нужен для фундамента строящегося их нового дома, то есть, их родового гнезда.
 Так всегда получалось, что без Сергея отец никуда один не ездил. Это первый его помощник, несмотря на то, что Аркадий старший. Тот всегда занят.
 Но на Аркадия Семён Савельевич не в обиде. У него давно уже своя семья и работа художником в газете, да ещё и в художественной школе, а также дома, в своей семье, тоже много всяких обязанностей. И не только забота о сыне, но свой огород, о котором ему не забывали напомнить жена с её бабушкой, а его тёщей.
 Но когда требовалась, Аркадий отцу в помощи никогда не отказывал. Так все его дети были приучены с детства. Но ближе ему было всегда, конечно, рисование, то есть, творческий труд художника.
 Вот здесь-то никаких просьб никогда ему не требовалось. Он мог часами рисовать, с утра до вечера, забывая об еде. И это его пристрастие Семёну Савельевичу очень нравилось, хотя он не думал тогда, что тот станет настоящим художником и это будет его профессией.
 Но это случилось и его картины теперь Семёну Савельевичу нравятся ещё больше, хотя по-прежнему он считает, что это его занятие ненадёжная профессия, в отличие от специальности инженера.   
 А вот Сергей всегда рядом с ним. Машет вон лопатой и пот с него градом. Крепок физически. Семён Савельевич смеялся:"Пойдёт побираться, так огромный мешок притащит!". А он к писательству пристрастился.Тоже странная профессия, из токарей ушёл, а как он,Семён Савельевич, радовался этому. Вон футболку скинул, как бы ни сгорел, настоящее пекло. Никакого здесь кустика-деревца рядом. Один песок. Да и водой они не запаслись. Ну, ничего, кожа у него смуглая, крепкая, весь в мать. Терпеливый да упрямый. Выдержит. Весь в него самого. Не отстаёт от отца, старается опередить.
 Всегда спешит ухватить груз побольше, чем отец, и потяжелее.  Сколько раз говорил ему Семён Савельевич:
 - Надорвёшься ты!...
 А он смеётся:
 - Ничего, отец, мне полезно. Я же спортсмен!
 И то правда, здорово он играл в волейбол. А вот в учёбе был он середнячком. И это отца сильно огорчало.
 Но ничего, в работе он ловок. В токари когда его определил, то неплохо он зарабатывал, вот правительственную награду получил в двадцать три года. Можно было бы им гордиться, да только он зазря на заочное отделение подался в педагогический институт, на историка учиться, да ещё в газету ушёл работать. Хорошо ли это профессию менять в зрелом возрасте? Ну, это его дело, пусть живёт, как знает. Мешать не буду.   
 Младший же его сын, Олег, намного моложе двух своих старших братьев. Всё время был маленьким-маленьким и вдруг сразу вырос? Вот это, да! В трудах своих Семён Савельевич этого и не заметил. Стал Олег выше ростом не только его самого, но и своих братьев. Вытянулся, как тростиночка. Но вот путь свой в жизни выбрал правильный - поступил в строительный техникум, но и гитару свою не бросил. Вт это занятие Семён Савельевич вообще считал баловством.
 Всё с Сергеем советуется, а тот его одобряет. Ансамбль организовал, точно такой же, как в школе, в Крутом Яру, но успел создать уже и в тульском строительном техникуме. Призы и грамоты получал, но и в учёбе не отставал. Успешно окончил техникум, получил диплом, теперь вот в армии, в ракетных войсках. Сержант. И опять с гитарой не расстаётся.
 Сон Семёна Савельевича переместился в нынешние времена, как будто бы он с Сергеем и Аркадием находится в воинской части в гостях у Олега. И он, младший его сын идёт им навстречу и улыбается. Ещё долго бы продолжался этот сон, он ему нравился, не разбуди его медсестра:
 - Доброе утро! Будем измерять температуру!
 Семён Савельевич никак не мог понять, где он и как он здесь очутился:
 - Что? Ах, да, пожалуйста!
 И протянул руку. Термометр показался холодным. Но он ещё долго не мог отойти от последнего своего сна. К чему же они снились? Но их разгадать могла только лишь Тамара Васильевна. Но её рядом здесь не было.
А.Бочаров
2020