Кассандр. Отрывок из предпоследней части

                НЕВЕСТА И ПОЛУБРАТ ЖЕНИХА

     Кассандр сидел в пустой комнате, где недавно закончился ремонт, не зная, что думать. Он знал: у его учителя, Ингилэйва, была любимая, есть сейчас… перестали вместе жить из–за него. ЧТО пришлось пережить мужчине тогда, - только Высшие Силы знают. Двадцать семь лет прошло с тех пор, он обеспечивал, встречался с ней, как с простой девушкой. Вдобавок, Ива ненавидела темноволосового так, - представить страшно. Любое напоминание где–либо о Кассандре вызывало у невесты злость.

     Кассандр и Ингилэйв решили поговорить, по–мужски. Учитель сидел на стуле, опустив голову, облизывая сухие губы. Тема намечалась тяжеленная. Поскольку ныло истерзанное сердце. Хотя никто не просил Светлого нянчиться с родным братом. Или полубратом. Касс сидел на табуретке напротив, расчесывая гребнем густую шевелюру. Волосы  периодически стриг, ненавидел, - они настолько быстро отрастают. Потому как Энрике  длинноволосый, не хотелось потомку носить гриву… как напоминание злобе, с раннего детства.

     Все стояло перед глазами, как вчера будто… Как мать орала на мальчишку, взгляд  ее блистал, маленький закрывал личико ручками, готовясь к побоям, остальному. Каждая минута казалась последней. Он плакал, горько, громко, звал на помощь папу.

     Но не было ни папы, ни тех, кто бы по–настоящему понял несчастного ребенка. Никого, кроме одного мужчины в доме. Думал мальчишка, что отец его - Ингилэйв. И всегда тянул ручки к Светлому, когда тот заходил с работы домой. Родители на такое даже головы не поворачивали, стараясь кивать Властелину Времени: мол, спасибо. А у того сердце от боли разрывалось, от тоски по любимой, не раз Касс слышал рыдания «отца» из комнаты по ночам.

     И имя. Ива.

     Один раз не выдержал ребенок, сорвал на улице ветку ивы, принес. Постучал. Сын Энрике с заплаканными глазами открыл дверь, накинув халат. До утра просидел на стуле у окна, с той веточкой в руках. Когда забрезжил рассвет, сломал пополам. СЛИШКОМ ныло сердце, кое обливалось кровью. Рвалось к невесте. Та его любила сначала, по–настоящему, рыдала в подушку. Помня о обещании. А теперь? Неизвестно.

     Много раз хотела прийти к нему сама, в тот дом, но мысль о Кассандре не давала покоя. Прекрасно понимала: произошло нечто чудовищное, но желалось ребенка от возлюбленного. Не хотелось, чтобы разрывался меж двух огней. Чтобы как–то быть с ним вместе, пошла к нему на службу в Инквизицию, ее зачислили в штат. Она же тоже умела отменно стрелять. Только в рейды их не ставили почти вместе. Ингилэйв ходил на самые страшенные резни.
 
     А теперь нашла коса на камень. Настал предел. Пришло время, наконец, сесть и поговорить.

     Расчесавшись, выкинув клок волос в ведро, Касс поправил пиджак голубо–серого цвета, разгладил такие же джинсы, вылинявшие почти добела, потертые, которые сбились в щиколотке. А после  с горечью, сожалением, скорбью, но строго посмотрел на друга. В  сине–голубых глазах стояли вечные ГОРЕ и БОЛЬ.

     - Надо положить этому конец, учитель… - Сокрушенно произнес он. – Женись на ней, прошу тебя. Дальше ЭТО ВСЕ продолжаться не может… - Суровый голос молодого мужчины звенел уверенно. – Хоть я мальчик по сравнению с тобой, Ингилэйв. Нельзя рушить чужое, тем более чувства. Рубить монстров - одно, а заниматься сексом на работе  ПЕРЕБОР. Устрой свидание, приведи домой. Что мешает взять и сделать?

     У Лэйва, бывало, ситуация достигла таких пределов, - приходилось на работе искать кабинет, и заниматься там любовью с Ивой, чтобы не обидеть. Поставив автомат у стены. Никакой порой романтики не было, даже зверского желания порой… просто желалось почувствовать себя мужчиной. Заботиться, целовать, гулять по этим коридорам Инквизиции, держа Иву за руку. Много раз говорить, чтобы берегла себя.

     Один раз Ингилэйв с ней пошел в рейд, был поражен, даже прикрывая, - КАК та стреляет, ножом добивает раненых тварей. Таким образом, Королева выплескивала всю БОЛЬ. Властелин Времени это ВИДЕЛ. Самому хотелось против воли произнести заветные слова, и унестись в тот день. Вкатить брату так, чтобы не встал, перерезать ему горло за кровосмешение. НЕЛЬЗЯ. Ни при каких обстоятельствах, только в самых ЧУДОВИЩНЫХ.

     Когда Мегалании выжрали почти всех Инквизиторов в округе Штаба, Ингилэйв мог только СТРЕЛЯТЬ, не более. Энрике потом растолковал ему - такие монстры водились в Братске, незадолго до затопления. Но пересрались все, что называется, по полной. За погибших коллег их семьям выплачены огромные компенсации. Павших воинов похоронили с воинскими почестями, как героев. Гвелду было стыдно за свой штат, свой ранг: не оправдал многовековый стаж. Но тут он не виноват. Все случилось внезапно. Как монстр, во главе с Торстейном, сидящим на нем, чудовищными лапищами шлепал по мрамору, не находя препятствий, поднимаясь на этажи…  потом вынес дверь, пошел жрать всех встретившихся… И улыбался Властелин Тьмы, перепачканный кровью обреченных на Смерть. Отстреливаться стало бесполезно. Пока две–три твари выжирали помещение, а на улице гибли наилучшие бойцы, Ингилэйв с отцом приняли удар на себя, спасая коллег. Но уложить САМУЮ ПЕРВУЮ Мегаланию длиной в двенадцать метров было невозможно даже им.

     Властелин Тьмы глядел на парочку, ухмылялся. Не слышали уже свои крики сын и отец, потому как отключился мозг… Рубя в фарш Мегаланий, Энрике видел: старший сын отключил всю магию, чтобы невозможно стало обороняться. Отец, на которого не действовали чары Темного, магией Света крушил всю Тьму. Лэйв с застывшим в камень лицом поливал ливнем пуль зверье, прикрывая родителя. И пофиг, что мимо летят конечности и головы, что на кровавом мраморном полу можно разбиться… Честь Штаба и не только спасена, ценой громадных потерь. Когда почти не осталось патронов, в ход пошли гранаты, минометы, гранатометы, кои сделали хоть какую–то работу. Башку  можно снести ящерице, да только на ее место придут другие. А после, когда Мегалании дожирали погибших, оставляя ошметки, кости, черепа… остальных ящеров порубили и расстреляли, орда монстров отступила. Оставляя после себя руины во дворе, не только там.
 
     Торстейн, хитро ухмыльнувшись, закусил удила у ящерицы, повернув ее обратно, и спокойно удалился. Добавив при этом:

     - Дальше твоя очередь, Энрике. А потом брата. Слишком поздно.

     Ушел, лишь хвост мелькнул за коридором… Пахло мясом, кровью, кислотой, порохом. Нажравшись, Мегалания успокоилась, Темный похлопал питомца по морде.

     - Сняли сливки с молока, мои хорошие ящерки? Ничего. Скоро мы всех убьем. Допрыгались, заколебали, глупцы, мне палки в колеса ставить. Да не только в колеса, - в спайсы, гашиш и листья, в кокаин, остальной тяжеляк… Вот и получили свои палки обратно. Пошли отсюда, лапуля, потом вернемся… Энрике добивать. Даже чары Гвелда оказались бессильны против того, чтобы обласкать, осеменить его жену… - Тор улыбнулся, вспоминая тот секс.


                ***


     - Ингилэйв, я не понимаю тебя! ПОЧЕМУ надо было столько лет мучить несчастную женщину, которая любила?! Которая не имеет возможности жить счастливо?! Да, мы не люди, но так НЕЛЬЗЯ! Тебе звонят в час ночи какие–то бабы, прося помочь то с бумагами, то еще что–то, или кран починить. Ты спокойно, будто Ивы той нету, берешь трубку, идешь, как миленький, помогать! А любимая плачет, не зная, как выпутаться из этого говна! Я одного НЕ ПОНИМАЮ: неужели, после стольких лет, влом переехать жить в свою квартиру, завести детей от той женщины, осчастливить ее?! На твоем месте я бы удавился с позора! Ну была бы у меня девушка, мне б не помешало жить с ней как все. Носиться с болью двадцать семь лет – не надо. Или расстаешься, или переезжаешь. Умер бы я и умер, кому какая разница? – Кассандр потер пробивающиеся усы, с укором поглядев на «отца».
    
     Кровосмесительный брат, сын Торстейна, сидел на простой табуретке строительного типа, комнату еще надо доделывать. Обычно у Инги сдавали нервы под вечер, он плакал, опершись рукой о подоконник. Уже не помогало ничего. Ситуацию, притом очень сложную, нужно разрулить. Иначе грянет такой взрыв - не позавидуешь никому. До сих пор Кассандр не знал, кто его настоящий отец. Не понимал, почему Энрике и Тиль его так ненавидят. Дни Рождения давно перестал отмечать, в восемнадцатилетие парня Ингилэйв устроил пьянку, с фейерверком. Никого не звали в тот день зимой… Под елкой пили и пили, отставляя бутылки в сторону. Провожали все прошедшие годы. Под тихую мелодию новогодних композиций. Снова тогда Кассандр спросил - про Иву. В ответ Лэйв взял бутылку водки, осушил залпом. Дав понять: тема больная.

     Пили они так дня три, периодически вынося бутылки в мусорный бак неподалеку. Сокол также боялся, - Касс пойдет вразнос, восемнадцать–девятнадцать лет - возраст критический, гормоны бьют в кровь да гипофиз. Начнет водить девушек домой, и уже неостановимо будет. Но, к счастью, юноша не повторил путь отца. Он отличался усидчивостью, скромностью, любого человека поражал его не по годам серъезный взгляд. Отрешенный от обычных утех сверстников, Кассандр Аренский предпочитал рассматривать картины в Русском Музее или Эрмитаже. Сидеть за столом, рисовать свои рисунки черной ручкой, писать стихи. Бывать у ближайшей реки, у дома, - Невы, и смотреть в горизонт, не находя ответа на свои вопросы. Ни на один не получил ответа… Порой стоя у березы, горько плача от собственного бессилия. Ему не было дела до семей, которые летом радостно плескались в теплой воде, до детей, визжащих в волнах на надувных кругах для плавания.

     Чужая радость стала ненавистна еще в детстве. Когда он видел, как родители обнимают своих чад. Никогда его Тильсирвэ не обнимала, не целовала. Даже в колыбели, судя по рассказам Ингилэйва. Несчастный молодой человек хотел свить себе петлю и удавиться. Но вместо этого выплескивал все в рисунки, стихи, в дневник. Выпуская пар. Сколько раз Касс в детстве просился к матери на руки или на колени, - та его запросто игнорировала. В конце концов, дом превратился в коммуналку.

     Он сидел у Невы, дышал свежим воздухом, спокойно глядя на баржу, проплывающую по воде. Где–то рядышком город Кировск, - на противоположном берегу, существующий сам по себе. Кассандр не любил море. Оно ему чуждо. Всякие там книги про капитанов и мореходов он игнорировал, поясняя свой выбор чтения следующим:

     - Для меня это скучно. И неинтересно. Хочу прочесть про динозавров, эволюцию планеты. Про опыты по химии. Больше всего меня бесят женские каналы в Интернете, где показывают всякую чушь.
 
     Больше всего он желал встретиться с той таинственной Ивой, выяснить причину, настоящую причину ненависти к себе. Долгое время смотрел на себя в зеркало, пытаясь найти в себе уродство. За что можно доброго, спокойного парня так презирать,  шарахаться даже от фотографий? Он часами рассматривал альбомы, где был запечатлен чуть ли не с роддома… и не находил и там ответов. Вот он в костюме Бэтмена возле елки, а рядом Ингилэйв, вот они пошли в школу первого сентября, - опять ничего плохого. Дети рядом с ними сияли радостью.

     Непонятно также, чему та школа научила. Куча закомплексованных малолеток, шум, гам, визги каждую перемену. Потом, в старших классах, парочки чуть ли не в штаны друг к другу лазили на лестницах, подоконниках, не в силах себя контролировать. Плюя на все и всех, захлестнутые инстинктами. Кои были чужды Кассандру, как курение и наркотики.

     Да, на сына Торстейна и Тиль многие заглядывались, благо тот разворачивался во всей красе природной, словно бутон цветка. Также, как его братья в свое время. Лишь горькая, бездонная печаль жила в его глазах. Как–то раз одна девушка остановила его в коридоре,  спросила, настоящий ли цвет радужки. Тот покачал головой, ответил: ненавидит свой цвет глаз. Развалины юности и остального жгло измученную душу. С горечью Касс снял линзы перед той девушкой, та поразилась красоте радужки. Положив ему руку на плечо, спросила, с чего тот терпеть не может красоту. Тот тяжело вздохнул:
    
     - Причины серъезные. Я даже не знаю, как появился на свет. Не знаю, сколько проживу. Столько раз пытался покончить с собой. 

     После он развернулся и побрел по коридору, к окну. Мимо несносных парочек. Ему было лет шестнадцать. Одинокий, зажатый в себе, вундеркинд–пианист на уроке музыки поражал всех преподавателей игрой. Ему пророчили славу современного Моцарта или Бетховена. НИКТО ни ДО, ни ПОСЛЕ так не мог играть. Да, в то время, как уже  говорилось, ролики с ним выкладывали на Ютуб. Особенно юноша любил слушать группу «Эпидемия», - альбом «Жизнь в Сумерках». В некотором роде ассоциируя себя с Феанором в одной из композиций. Только, в отличие от того персонажа, был по жизни тихим. Таков твой дух – одно из двух… Или умереть – землю новую узреть, или медленно истлеть. Прочитав «Сильмариллион», впал в тоску. Сколько можно писать про кольца,  камни? Он отложил книгу и стал думать о бренности этого Мира, можно ли все исправить в этой непростой жизни.

     И теперь, в двадцать семь лет, сын Торстейна хотел достучаться до Ингилэйва, которого считал родным отцом. В голове у него все перемешалось насчет того, кто кому там родственник. Смотря умными глазами на Лэйва, который сидел напротив, опустив голову, он продолжал разговор. Сводя брови, глядя недобро.

     - Тебе не понять, учитель, что такое разбитое сердце, непереносимая боль женщины. Той, которая отдала лучшие годы на слезы и скорбь. Потеряв того, с кем желала создать свою семью. Сходи к ней, извинись. За тот поступок. Пусть у вас все наладится, я мешать не стану. Но если не захочет говорить с тобой - сам к ней схожу. Обьясню, - мне также больно. Попробую утешить. Спокойно, без обвинений, выслушаю ВСЕ предназначающееся мне. Хочу посмотреть красавице в глаза. За тебя. Который ее бросил!

     Последнее предложение Кассандр выплюнул с раздражением, сверля взором Властелина Времени. Ивушка жила в том же отеле, но на другом этаже, не желала видеть ни сына Энрике, ни его любимца. Больше всего взбесило, что и он поперся в такую даль, - за границу, на Мальту, чтобы работать на Инквизицию. По наущению Ингилэйва. Кого–то там выслеживать. Плюс сама Инквизиция встала на уши, когда вскрылось, КОГО  Властелин Времени растил. Тогда, на  Востоке, принялись за теми двумя носиться. Выслеживая чуть ли не в туалете. И во дворце. Все потому, что Касс по ошибке назвал в аэропорту настоящие имя, дату рождения, когда по базе данных не нашлись его липовые инициалы. Оператор оказался из Инквизиции, там свои также сидели. Быстренько пробив данные, билет продавать отказались. Взглянув на парня, как на террориста или беглеца. Тот пожал плечами, назвал то, чего не следовало. Увидев, КАК вылезли глаза из орбит у оператора. Как тот схватился за рацию, принялся звать охрану. Каково было Ингилэйву в тот день… Когда он услышал: «МЫ ЕГО НАШЛИ. ОН ЗДЕСЬ».

     Бойня хорошая прошла, с охраной в тот час. Пришлось отбиваться от матерых спецназовцев. Билеты пробивать отказались все равно, побоялись: свалит из страны, ищи потом как угодно. КАКИЕ маты тогда складывал Властелин, поняв: ВСЕ. Теперь покоя не дадут никому. Придется делать снова липовые документы. Позвонив отцу и все рассказав, сын Архимага надеялся на поддержку. Тот его выматерил, почище зэка. Мол, не досмотрел, нужно было печатать билеты как следует.

     Вдобавок, стало любопытно: с какого фига Инквизиция стала заниматься херней?! Кому–то надо было либо стереть из базы данных липу, или все подстроили. Крысы и тут нашлись. Несмотря на одно: Пса Энрике прибил достаточно давно, после возвращения Ингилэйва из чудовищного леса. Отомстив за тот сбитый самолет.

     Вдобавок, Казахстан выбесил обоих мужчин – семейка, принявшая их за определенную плату, оказалась настолько дикой, - возникало желание всех уничтожить там. Представления о жизни тех людей поражали воображение. Еще они врали и лицемерили, как дышали. Дикие, которые кроме тупых сериалов «Не родись красивой», «Солдаты», «Бальзаковский возраст, или все мужики сво…», не видали настоящей жизни. Верили в выдумки режиссеров. Это были словно бичи со свалки, которым плевать, где валялись очистки от картофеля, - в раковине, или на полу - на картонке от коробки конфет. Или в пакете, но только не в мусорном!!! Никакие уговоры на дикарей - выродившихся русских, в составе пятерых человек, - не действовали. Особенно раздражало поведение девочки–блондинки, с глазами как у казаха в разрезе, да остальных. Женщины, которая постоянно жаловалась на своего мужа–попа, и вообще на жизнь, будучи законченной чистюлей; ее младшего брата, фанатеющего от «Ведьмака» и прочего, сидящего сутками в Сети; его двоюродного брата, который приблудился давно к дому, даже носки свои не стирал. И  матери семейства, деградировавшей по–полной, без спиртного. В своей жизни Ингилэйв видел всяких дегенератов, но не ТАКИХ. Которые не знали простых, элементарных вещей. Что не нужно шуметь по утрам и галдеть, как сороки во дворе. Им было плевать.   

     - Кассандр, - Лэйв стыдливо опустил голову, стиснув зубы, почувствовав, как слезы наворачиваются на глаза, начал обьяснять ситуацию, - я ее не бросал! Она сама так себя поставила, чтобы жить в одиночестве! Обеспечивал женщину все годы, навещал. Чтобы  не чувствовала себя одинокой. Мы дали друг–другу обещание. Еще когда ты родился. Если Ива, конечно, его помнит. Теперь ты вырос.

     - Вырос… мдааа… - Касс поднял глаза к потолку. – Нехилый высер. Ты высрал что–то невнятное, даже самому себе. Столько лет прошло, до сих пор несчастная, должно быть,  слезы горя льет, ненавидит. Давай я с ней поговорю, увижу наконец вживую! Может быть, после спокойного разговора женщина подобреет, станет лучше относиться?

     - Много ты в этом понимаешь… Знал бы, ЧТО творилось у меня за спиной, когда еще не родился! – у Ингилэйва стали сдавать нервы. – Тогда произошел обман! Какой – говорить не собираюсь, все вспоминать тошно. – Инги махнул рукой в сторону полубрата, прикрыв глаза. Тошнота, злоба подступили к горлу. Начинается… Не подозревая ни о чем, неосознанно Касс вскрыл кровоточащую рану. – Этот гребаный лес, откуда я чудом выбрался! А причина – не скажу ее тебе до поры, до времени. Если хочешь знать – когда я летел без сознания из того горящего самолета – Ива даже у отца не поинтересовалась, живой ли я вообще!!! Ей было плевать. Думаю, если бы я умер – она бы не заметила. Невелика потеря.

     Властелин Времени прекрасно понимал, ЧЕМ может закончиться разговор Кассандра и Ивы. Банальным мордобоем, нервным срывом. Пожалела сто раз о данном обещании женщина. Прошло двадцать семь лет. Пора правда прекратить злиться, забыть обиду. Сын Энрике и Тиль достал из кармана валерьянку, выпил две таблетки. Они не помогли. Тогда он прорыдался как следует, под внимательный, умный, суровый взгляд кровосмесительного брата. Из–за которого весь сыр–бор и разгорелся.

     - Ингилэйв, друг, Учитель, неужели ты серъезно решил, будто Ива выйдет замуж из благодарности – мол, обеспечивал двадцать семь лет, заботился, так бедолага и порхнет под крылышко? – Касс склонил голову набок, скривил губы в горькой улыбке–гримасе, сощурив глаза. Он все понимал. Даже богатство семьи Аренских не испортило его. – Это далеко НЕ ТА женщина, которая выйдет за денежный мешок. Никому не понравится жить одной, спать только из чувства долга: раз дала обещание, - значит разбейся, но сделай. Это ДРУГАЯ. Которая не знает, как от такого ярма избавиться. Ты ей противен, раз нас не пускает в свой номер, в этом отеле, который мы сейчас красим и ремонтируем. На этой Мальте, которая от России отличается, как Африка от Англии! Да, здесь прекрасно и роскошно, но не на сто лет мы здесь застряли. Я тоже много какие обещания раньше давал – также охота плюнуть на многие из них. Их выполнить в современном Мире невозможно! Пойми наконец! Если откажет и мне, после просьбы выйти за тебя замуж – что «пошел ты на и куда подальше» – то отпусти Иву на все четыре стороны! Пусть живет своей жизнью. Ты и так со мной причинил ей столько горя.

     Ингилэйв ошарашенно поднял голову, вытер глаза кулаком, поглядел в глаза тому, кто  стал для него почти родным сыном. Кассандр попал ему в больное место. Действительно. Все могло поменяться. Но жила любовь в измученном сердце, уже хотелось наконец–то определиться – либо свадьба, либо все. Само семейство Аренских просто так не отпустит Иву прочь. Родители ее умерли – мать, а дядя куда–то далеко уехал. На Петроградке квартира давно продана. Куда пойдет несчастная? Ах да: к Торстейну на кладбище, или  позовет его. Ведь подрались братья – с двух Миров – выиграл Тор. Дальше чего могло случиться за столько лет? За двадцать один год? Слава Богам – Ива не родила от него никого. Невозможно, по логике живых, такое в Мире Мертвых, - как Ингилэйву КАЗАЛОСЬ. Старшему сыну Ивы и Тора исполнился уже двадцать один год по Миру Живых. Совсем скоро начнется нечто, что пошатнет даже Энрике. Который от шока долго будет приходить в себя.

     - Если она и тебя пошлет - придется думать, как жить дальше. Ива никогда не примет чужих детей. И тебе не советую в будущем ТАК делать, Касс. Я всего лишь хотел как лучше, для всех, - а получилось как всегда. Сейчас успокоюсь, потом пойду делать предложение во второй раз. Один ее поступок уже разбил мне сердце, из–за него я чуть не сдох в том лесочке! Но я все равно люблю Ивушку! В ней есть Добро…

     Кассандр лишь вздохнул. Переубеждать Ингилэйва получается. Но с каким трудом! Вдобавок, сын Торстейна не понимал, Темный он или Светлый. Скорей всего, нечто среднее между двух полюсов. Он прокашлялся, взял в руки бутылку с водой и залпом выпил. Запах свежей шпаклевки, краски уже надоел обоим. Пора праздник устроить. А то сплошной негатив. После прибабахнутой семейки из Казахстана и драк с местными только потому, что те в городе лезли к Иве в гостинице, хотелось хорошего. Да уж, ничего себе командировка! Еще войны не хватало на этом свете.

     Дружки Касса предложили работу, довольно хорошую. Связанную с компьютерами. Первая любовь закончилась трагически – девушку наверное убили – за тот секс на полу, под огромными часами, которые доходили до пола, и работали. Плюс рабство в ИГИЛЕ в Сирии – да разве рабством такое можно назвать, когда изгой назвал свое имя?

     Даже главарь головорезов побледнел, вытаращив глаза, посадил его хоть на цепи в номере, но не в загаженную яму. Когда Инги и Касс побыли там – в лучших номерах, игиловцы поджали хвосты и выпнули обоих вон. Прося оставить их в покое. Пораженный, сын Торстейна не мог понять причины поведения.

     А сын Энрике улыбался: хоть какая–то польза от раскрытия настоящих инициалов. Случись другое – оба мужчины бы запросто были выпотрошены, выкинуты в яму неверных, а их органы проданы за границу. Выпнул Кассандра, как говорилось раньше, шейх – тот осквернил, совратил его дочь–принцессу, которая, как ни странно, была светловолосой. Хотя ничего странного в этом не ожидалось: русских, украинок и прочих баб, кои лезли в дерьмо, превращаясь в наложниц, в двадцатых годах и в десятых двадцать первого века водилось навалом. В Самарканде или еще где еще жили шейхи, у коих денег много, как грязи. Им некуда их девать. Одна тварь, которая выжила после погрома Торстейна – Хашим Каракатль или Каракталь, - готовила очень неприятный сюрприз своим врагам.

     Как помнил Ингилэйв, сотрудничество Торстейна с ИГИЛом началось лет в четырнадцать–пятнадцать. Сыграло на руку также другое: Темный выглядел на три–четыре года старше своих лет. Выгляди как обычный человек – сделки по обороту оружия, баб и наркотиков бы сорвались.

     Теперь надо спрятать Кассандра еще надежнее – да как? Лицо уже видели, данные рассекречены, на камеры наблюдения в Пулково попала та чудовищная бойня. Остается ждать, пока все стихнет. Но, по словам Энрике по телефону, на уши встала вся Инквизиция. Теперь она ищет парня – чтобы запросто убить, чтобы Принц Тьмы и Король Мира не начал творить дела похуже торстейновских. Вот чего боялись все. Но Темные очень оживились. Ночью Гвелду звонили главари с просьбой купить Касса за гигантские деньги, потому как сын Торстейна должен был стать лидером. Но нет – не получится. Нету таких талантов у кровосмесительного мужчины. Единственное, что он там сумеет, - на пианино бренчать, пока то не развалится или пока зрителям не надоест. А если кто  ляпнет, кто отец, или кем на самом деле является ему Ингилэйв? Ой–ой–ой… тогда жопа,  даже хуже! Касс запросто проклянет всех и вся, психика его будет изувечена навсегда. Вот еще не хватало, чтобы масонские твари полезли к нему анонимно, притворяясь тихонями, ходя в обычной одежде ФБР.

     Энрике отвечал так на звонки: «Если хотите получить второго Торстейна, у вас не получится, для этого надо будет сначала убить меня или раскопать его могилу, коли что там осталось от него». Несмотря на страшную ненависть, Гвелд боялся - грянет война, причем нехилая. Тогда рухнет ВЕСЬ уклад мира и всех, придется рвать когтями и зубами  своих, чужих. А потом что? А ничего – руины и все тот же Кассандр. Может, стоит убить мужчину? Столько лет Архимаг планировал осуществить, но не хотелось потерять еще и Ингилэйва. Ладно там Властелин Тьмы – без него можно обойтись. Но без Властелина Времени…

     Хотя сердце кельта почуяло – за его спиной творятся нехорошие вещи. Но какие – понять не мог никак. Все произошло ДО рождения Касса. Правда, время еще не пришло действовать. Ничего, придет, будет полный трэш. Дальше – больше. Дальше все покажется – геноцид Темных, который устроил Ингилэйв, полной фигней.

     Потому что любой умный Темный не будет сидеть и ждать, опустив руки. Сейчас они разобщены, им нужен лидер. Второго, подобного Торстейну, пока не рождалось в Мире. Никто не узнал из Аренских, ЗАЧЕМ Тор на самом деле изнасиловал родную мать, зачав ей ребенка. Правда всплывет потом.

 

     Он шел по коридорам роскошного отеля, вытирая горькие слезы. Красные стены добавляли напряжения. Кассандр смотрел вслед своему Учителю, отчаяние и боль были в его голубых глазах, цвет коих он скрывал. Обычно мужчина обожал линзы янтарного цвета, очень подходили к образу тихони, коему ничего не надо.

     Но разговор стал толчком для Ингилэйва, чтобы достать из сумки золотое обручальное кольцо. О да, сын Энрике носил все двадцать семь лет, в день ухода от Ивы к младенцу Кассандру он желал сделать предложение. Он в тот роковой год не знал про ее поступок. Про связь с Торстейном. Узнал гораздо позже, принялся жестоко мстить. Лишь  вмешательство коллег уберегло от трэша, который натворил бы Властелин Времени, униженный, опозоренный, убитый горем.

     До сих пор Лэйв не верил, что покойный Властелин Тьмы женился на Светлой. Сжимая в кулаке коробочку с кольцами, смотря в пол... шел, как замороженный. Пришло время  выполнять обещание - выйти замуж. Жить с болью почти тридцать лет – ХВАТИТ.

     Черный, строгий костюм не приносил радости, а стены, которые они с Кассандром месяца два белили и красили, чтобы хоть что-то заработать, пока в Инквизиции не перешлют зарплату, словно оскалились на мужчину.

     Это был уже не мальчик девятнадцати лет, переживавший из-за  отсутствия занятий любовью ночью. А зрелый мужчина. Юность в психологическом плане ушла. Настало время холодного разума. Ледяного. Как теперь быть, если Ивушка кровосмесительного братца до сих пор ненавидит?

     В тот роковой день пришел побеседовать с ней, когда Кассандра наконец-то в кроватке получилось уложить, мать вымоталась с ним до выгорания. Выпив стакан успокоительного, да так - голова загудела - сын Энрике купил два кольца, пришел... Сказав сначала – все, ухожу в родительский дом. Желал сделать предложение, чтобы  пожениться, после решать дела: жена, стабильность. Ива, не в силах пережить всю ту грязь, в свой адрес, конечно (что сделал Лэйв с соседкой), - отказала, как прочитав его мысли: "Свадьбы не будет, пока Кассандр не вырастет"!

     Жених похолодел. ВСЕ. КОНЕЦ. Но хотя бы шанс дала. Так жили все годы – как  студенты, не знал Властелин Времени правду. Точнее, не поверил ни брату, ни отцу: его место уже давно занято. Озлобился на всю Тьму. Пришло время все исправить. Хотя кто знает... Ива давно работник Инквизиции. Хватит уже по работе и по кабинетам жаться,  отшивать секретарш. Нервов никаких не хватит. Прекрасную внешность не спрячешь.

     Слеза упала на ковер. Пусть. Долго придется плакать впоследствии. Сейчас разговор пойдет слишком тяжелый. Вот стук в дверь...

     - Входите, я свободна.

     "Входите значит... а свободна ли"... - подумалось отвергнутому жениху, он опустил голову, вытерев глаза.

     "Возлюбленная моя, я не мог поступить иначе. Прости меня, пожалуйста... Я ведь желаю нам только счастья, хочу искренне детей, семью, пусть Касс с нами живет. Взрослый мужчина. Главное, чтобы теперь не влюбился. Иначе придется его убить за такое. Мы ведь не стареем. Он не знает правды, коя убьет. Лучше ничего не знать. Пусть  думает, будто я его отец. Или кто там... пофиг. Мы всего лишь работники на Мальте, где так прекрасно! Так хочется проснуться, с тобой вдвоем, с кольцом на пальце, когда поют цикады, другие насекомые, или птицы. Посмотри вокруг: каждый день ходишь к клетке, где сидит попугай ара макао, он так радуется! Раскрывает крылья, говорит что-то на своем. А ты, Ивушка, думаешь свое, плачешь. Будто не вижу? Мы давно не спали вместе: я тебе ПРОТИВЕН. Неужели ТАК Торстейн тебя обласкал, и"... - стиснув зубы от мыслей, Ингилэйв прижался лбом к двери, зарыдав. Истошно, навзрыд, не в силах сдерживаться. Да за что все?! Боги, за что?! Сначала прокололся на Карине, теперь Ива с Торстейном будто ластилась, делая ему минет. Обидно, больно. 

     "Ты сука, Торстейн... Законченная... Угнать Иву, ту, кою я люблю больше жизни!  Черный ублюдок! Хорошо, сдох и ладно, точно в своем Мире Мертвых пошутил, будто женился. Но я - в реальном, и плевал на слова"! - Думал сын Энрике, пытаясь успокоиться.

     Он вновь тихонечко постучал в дверь, стиснув зубы. Первый накал эмоций прошел. 


     … Кассандр, немного нервничая из – за Ингилэйва, увидев, КАКОЙ тот вернулся из ее номера. На Властелине Времени лица не было. И неизвестно, как теперь среагирует Ива на появление молодого мужчины.
 
     Сын Торстейна и Тиль даже стучать не стал, а со спокойным лицом приоткрыл дверь. Та скрипнула и...

     На ее лице не было НИЧЕГО. Ни одной эмоции. Все давно умерло, оставив лишь какую – то маску. Ива сидела на кровати, смотря в какую – то одну точку. Ненависть переполняла ее,