Большая белая деревянная кукла. Глава 6

Август 1999 года...
Нам кажется, что мы безвозвратно движемся вперёд, локомотив жизни везёт наши тела из пункта F в пункт G, но что-то незримое впархивает неслышно ангелом в наши души, в наше сознание, и нас - неожиданно, так, что становится чрезвычайно жутко - мощным потоком относит НАЗАД.
Пронзительный гудок стремительного состава, на котором мы ехали с деловой озабоченностью, возвещает, что мы оставлены наедине со своими отражениями - мы стоим на платформе старого вокзала, видим через стекло пустой зал ожидания, мы шаркаем в задучивости по неровному асфальту, разглядывая щербины 90-х годов... отсюда мы когда-то отправлялись учиться взрослеть в большие города.
С каким-то болезненным наслаждением мы вспоминаем детские годы, подростковый возраст, первые дни освобождения от родительской и прочей опеки, мы чувствуем на губах вкус времени, мы обоняем призрак исчезнувшей эпохи.
Теперь мы любим этот сырой привокзальный воздух ПРОШЛОГО больше, чем парфюм оставившего нас здесь люксового экспресса...
Я приехал в Неверкино примерно в обеденный час (автобусом сначала из Тольятти до Кузнецка, потом рейсом Кузнецк-Неверкино), довольно быстро нашёл дом знакомых Анны, прошёл во двор, хозяев нигде не было видно, по траве невозмутимо прогуливались куры.
Жарко.
С опаской нажал на кнопку звонка (не хватало только, чтобы откуда-нибудь выскочил злобный и здоровенный хозяйский пёс).
Тишина.
Я повторил попытку, палец плавно надавил на звонок - смутное чувство подсказывало, что поблизости кто-то есть.
Я оглянулся и - решительно вошёл в дом.
- Есть кто?!
И тут раздался уже телефонный звонок, громко, настойчиво, требовательно.
Я вздрогнул.
Домашний телефон стоял на столике напротив входа.
Телефон трезвонил и трезвонил - будто кто-то увидел меня на улице, как я вхожу в дом, и звонил предупредить, что хозяева отсутствуют.
Я подошёл к телефону и поднял трубку:
- Алло!
Сквозь щёлканье и потрескивание слышалось чьё-то дыхание и вдруг знакомый голос чётко произнёс:
- Белая...
Я опешил, вспоминая, кому мог принадлежать этот женский голос:
- Что?!
- Большая... белая... деревянная... кукла...
Я стоял как вкопанный, пока в трубке не послышались короткие гудки.
Положив трубку, я посмотрел в зеркало, на своё изумлённое и, в большей степени, напуганное отражение, достал из бумажника записку Анны, развернул её. Размашистым почерком на клетчатчатом листочке было написано: БОЛЬШАЯ БЕЛАЯ ДЕРЕВЯННАЯ КУКЛА.
- Анна... - прошептал я. - Что за шутки?..