Иные миры. главы 1, 2, 3, 4

         


                « Простор Вселенной манит, обещает
                часть тайны приоткрыть,
                а с ней попутно, мой дух
                насытить
                красотами иного совершенства.
                Иных миров мне показать причуды,
                и дать почувствовать ногой иные
                тропы
                планет далёких.
                Увидеть новые живой природы
                проявленья
                и разума иные варианты»…
               
                Автор.
               
               
                1. Давид.

      Вилла богатого греческого купца Филиппа Диона стояла в стороне от города на берегу живописного озера.  С восточной стороны тянулись возвышенности,  где-то вдали, на краю горизонта, переходящие в горы. Вокруг неё раскинулся тенистый сад с песчаными дорожками, персиковыми деревьями, кустарником, заботливо ухоженным рабом-садовником.  Высокие мраморные колонны придерживали украшенный лепниной фронтон. Слева и справа от входа разместились веранды, уставленные низкими кушетками, пуфами, вазами с цветами. Ничто не нарушало покоя предвечернего часа. Утомлённое за день солнце лениво щурилось, предвкушая ночную негу, однако, не теряя любопытства, время от времени бросало взоры на веранду, где на низкой кушетке, облокотясь на маленькие подушечки, лежала молодая женщина. Её лёгкие белокурые локоны, гонимые ветерком скользили по точёному контуру плеч. Полузакрытые глаза, казалось, спали  и только иногда при звуках детского смеха, она вскидывала их, смотрела на аллею, где рабыня-ассирийка  играла  с  Иокастой. Молоденькая няня сама была не прочь порезвиться, но присутствие хозяйки и чувство ответственности за ребёнка не позволяли ей этого. Она, раскинув руки, готовая при случае поддержать девочку, бежала за ней, смеясь и радуясь жизни.
      Плеск волн, смех  дочери, тихий закат навевали тёплые воспоминания детства, далёкой родины. Арсиноя,  отключившись от реальности, ощутила себя маленькой девочкой, взбирающейся вверх по крутой тропинке на холм,  к Парфенону. Рабыня кормилица - Хирея, тяжело дыша, поднимается за ней. Заботливая, с ласковыми руками, она всегда была рядом, это придавало девочке смелости и веселья. Когда поднялись на вершину холма, долго любовались городом. Величественный храм  рядом,   как  и  они,  гордо взирал на окружающее. Афиняне  маленькими муравьями сновали по улицам. Там в стороне виднеется начало дороги,   окаймлённой стеной, ведущей в Пирей. А ещё дальше широкой полосой пролегла изумрудь - отсвет, слившихся у горизонта моря и лучезарного неба. Она видела море один лишь раз, но этого достаточно, чтобы полюбить его навсегда. Его  живая голубизна,  дышащая, волнующаяся, сросшаяся с бездонностью неба, казались ей отделённым от людей миром, таинственным, завораживающим. Теперь,  через  годы,   чувства природы и детства слились   для  неё  воедино.
     Хирея, утомлённая крутым подъёмом, всегда говорила:
   - Пора домой,  детка, госпожа будет ругать  меня за долгое отсутствие.
   - Ещё немного, может, увидим караван отца.
     Рабыня, ухватившись за эту мысль, начинает убеждать девочку вернуться, так как отец, верно, уже дома. Арсиноя, ничего не говоря, берёт её за руку и они начинают спускаться. Когда подходили к дому, увидели вереницу повозок. Рабы разгружали их, перенося на спинах тюки с товаром во внутренний дворик. Она, забыв всё на свете, бежит к высокому человеку в дорожном хитоне. Сильные руки подхватывают её и высоко подбрасывают.  Потом  она прижимается к окладистой чёрной бороде,  от которой пахнет морем и ещё чем-то родным, давно знакомым. Это отец. Она и сейчас помнит этот запах и грусть от того, что ощущения детства утрачены навсегда, сжимает сердце. Отец,  Греция,  как и детство, остались  недосягаемо далеко,  в  прошлом. 
       Боль и невосполнимость одинокой слезой катится по щеке.
       Аттик  Герод, наместник римского императора, коварно разорял афинян, взимая с них непосильные налоги, изгоняя одних, ссоря других. Дела отца её  шли всё хуже и хуже. Чтобы не разориться окончательно, он покинул родные места. На единственном оставшемся корабле с семьёй и тремя рабами отплыл в Милет, где  жил  Саракис -  брат жены,   еврей  Исаак.  Но и это не принесло счастья. От тяжёлого недуга скончалась  Хедва – жена. Оставшись с двумя детьми – подростками, он ещё долго скитался по портам и городам Малой Азии, пока не обосновался в городе Никея, провинции Вифиния. Лисандр, старший сын, достигнув совершеннолетия, стал хорошим помощником. Дела начали  поправляться. Не раз ходили они в Вавилон, Египет, Индию. Арсиноя оставалась под присмотром Хиреи, которой отец полностью доверял. Опять разбогатев, он купил эту виллу на берегу озера, вдали от города.
 
      Шли годы. Со временем он передал дела Лисандру – умному, сметливому, удачливому, изучившему к этому времени несколько восточных языков. Для стареющего купца единственной радостью в отсутствии сына стала Арсиноя.  Статная, белокурая, мягкостью движений, взглядом больших карих глаз повторившая Хедву, она будила в нём воспоминания молодости, милой сердцу Греции. Они вместе тосковали по родине.
     Однажды, из очередной поездки Лисандр вернулся с другом, купцом Филиппом Дионом.  Молодая гречанка пленила его. Заключая брачный союз, отец выдвинул одно условие: Филипп должен переселиться в Никею, на что, опьянённый любовью жених,   не возражал. Вместе с ним из Македонии приехал его брат Ксан. Он купил землю с виноградниками в тридцати километрах от виллы и сделался крупным землевладельцем. Лисандр к этому времени женился, переехал  на  остров  Родос и зажил своей семьёй.
     Красивый, сильный, не обделённый умом Филипп стал хорошим хозяином  и прекрасным мужем для Арсинои. Она умела ценить все его достоинства, но только дружба с наместником Лукуллом раздражала её, вызывала гнев. Её чувства к римлянам были противоречивыми. С одной стороны, она ненавидела их гордую, хозяйскую поступь по чужой земле, с другой - восхищалась культурой, особенно  стихами Вергилия. Любовь Дидоны к Энею приводила её в трепет. Зачитывалась Овидием, Горацием.
 
     Через год родился первенец, которому дали еврейское имя Давид,  о  чём  просила когда-то умирающая Хедва, мать Арсинои. Любимец деда он воспитывался на греческой мифологии,  поэмах  Гомера, рассказах о дальних странствиях. Иокаста родилась через двенадцать лет после брата. Теперь ей пять, а Давиду семнадцать.
     Мысли молодой женщины были прерваны вышедшим на веранду сыном в сопровождении  учителя,  иудея Иоанна. Давид подошёл к матери, заглянул в глаза,  стараясь угадать её настроение.
   - Занятия закончены на сегодня, позволишь ли ты мне навестить дядю?
     Арсиноя поднялась. Отряхнувшись от тёплых воспоминаний детства и юности, посмотрела на сына. Присутствие  иудея вызывало неприятные чувства. К его умным, проницательным глазам она никак не могла привыкнуть, ей казалось, что в них таилось что-то непредсказуемое. Она, как всегда, постаралась успокоить себя тем, что он  неприятен ей потому, что его  подарил Лукулл. Небрежным взмахом руки она отпустила раба, подошла к сыну и, в задумчивости, испытующе глядя ему в глаза,  нежно провела рукой по светлым волнам его пышных волос и  тихо спросила:
   - Что у тебя может быть общего с дядей, этим грубым плебеем? К тому же,  на прошлой   неделе мы вместе были в Киренике?
   - Мне… Мне нравится его библиотека, - смутившись ответил Давид и, чувствуя, что мать не верит ему и догадывается о чём-то, отвёл глаза.
   - Хорошо, отправляйся, да возьми с собой нубийца, а завтра к обеду возвращайся, думаю, отец вернётся из Смирны.
     На веранде послышался звонкий голос Иокасты. Она бежала к ним, размахивая трепещущей в  руке  рыбкой.
   - Давид, Давид, смотри, что у меня!
     Арсиноя и Давид обрадовались её появлению. Неловкая сцена вмиг развеялась. Давид подхватил девочку на руки и побежал к озеру. Мать подошла к краю веранды и, опершись на колонну, стала смотреть на них. Давид убеждал сестру бросить рыбку в озеро, но Иокаста заводила руку за спину, никак не хотела расстаться со своей добычей. Тогда брат, скинув сандалии, подобрав одежду, пошёл в озеро. Девочка, сначала с интересом, потом озадаченно следила за ним. Когда же он зашёл достаточно далеко, Иокаста заплакала, бросила рыбку в воду. Давид оглянулся, увидев слёзы сестры  вернулся, взял её на руки и,   что-то рассказывая, пошёл вдоль аллеи.
     Арсиноя видела, как взрослеет сын, приобретает черты мужчины. С раннего детства, нанятый Филиппом молодой грек Онасис приучил мальчика к гимнастике, научил плавать, любить холодную воду, метать диск, копьё, много ходил с ним по горам. И теперь под складками одежды  юноши играли мышцы. Но не это занимало её теперь. Она видела, сын впервые встретился с чувством к женщине. И этой женщиной могла быть только Мария. Почти ровесница Давиду, она не могла не возбудить его воображения…

     В сопровождении раба-нубийца Давид ехал в роскошной коляске по неровной горной дороге в Киренику  -  имение дяди. Справа и слева тянулись виноградники. По дороге встречались бедные земледельцы с высокими корзинами за спиной, полными спелого винограда. Эта картина хлопотливого движения здесь,   внизу,   и величавого спокойствия там, вдали, у горизонта,  где горы сливались с небом, располагала к  раздумьям. Давид от матери унаследовал обострённое чувство прекрасного. Теперь, оставшись наедине с природой и своими мыслями, он вспомнил разговор с наставником. Его взгляд скользнул по застенчиво выглядывающим из-за облаков далёким горным вершинам, потом упал на полупрозрачные гроздья винограда, мирно покачивающегося в корзине,   рядом идущего работника. Каждая ягода  изумрудной глубиной напоминает минерал, вобравший в себя эпохи бытия, где за каждым изгибом,  вкраплением скрываются труды Великой природы. Каждая ягода – союз Земли и Солнца, родивший каплю эликсира жизни, который,  вливаясь в нескончаемый людской водоворот, питает его, бодрит, молодит.   Всё это создали Боги. А что есть прекрасное для Богов? Это, верно, другая, не доступная  людям  красота?  Иоанн считает, что превыше всякой   внешней красоты есть красота души человека. Он разделяет духовное и телесное, и духовное ставит выше. Тело бренно. Душа вечна. Они не соединимы? Нет! Нет! Он не возразил,  тогда,  утром  учителю, но в душе был не согласен с ним. Боги, создавая этот мир прекрасным, сотворили людей, наделили их даром понимать  красоту. Природа и гамма чувств человека сливаются воедино. Человек отражает природу, природа, отражая человека, воздаёт ему. Изваяния Фидия тем и велики, что являются гениальным отражением гениального творения Богов. А что Мария? Одухотворённое воплощение прекрасного, Она есть гармония. Мысли Давида побежали к Марии…

     Он  впервые  увидел её два месяца назад, когда приехал в имение дяди с родителями. Филипп получил приглашение на празднование женитьбы брата. Ксан был убеждённым холостяком и,  в разговоре с матерью, отец недоумевал его поспешности жениться. Недоумение развеялось, когда увидели юную жену брата. В портик роскошной виллы Ксана, по лестнице, со второго этажа, спускалась богиня.  Глубокий вырез одеяния обнажал точёный контур тела. Чёрные вьющиеся волосы, полувоздушной струёй  бегущие по спине, оттеняли белизну кожи. Большие миндалевидные глаза зелёным оттенком  таинственно смотрели из-под тяжёлых ресниц. Слабая улыбка  ярких, нежного изгиба губ, придавала особую прелесть женственности. Складки зелёного шёлка, у пояса стянутого узким ремешком с пряжкой,  унизанной  жемчугом,  мягко спадали до пола. В её облике было что-то божественное. Гордая посадка головы, глубина взгляда, отсутствие и тени застенчивости, естественность поведения подчёркивали грациозность и природный ум. Сама гармония просматривалась в этой женщине.
      Гости, ошеломлённые красотой, молчали. Потом отец, отступив назад, произнёс: «Афродита!». Каждая клетка души и тела Давида пришла в трепет. Что-то сладкое, щемящее шевельнулось в его душе. Это было впервые. Он не понял своего чувства, так как был юн и нетронут, он не понял того, что впервые посмотрел на женщину как мужчина. Но это хорошо поняла его мать, перехватившая взгляд сына. Между тем Мария и Арсиноя разговорились о каких – то, свойственных только женщинам, делах, удалились в южную часть портика, расположились на низких мягких кушетках. Их разговор потёк под методичное журчание струй фонтана. Мужчины разместились в противоположной стороне портика. Полуобнажённые рабыни внесли фрукты, вино, кубки. Давид присел на бордюр бассейна, опустил руку в воду. Её прохлада начала возвращать его к реальности. Ему хорошо были видны обе группы беседующих, отрывки разговоров которых доносились с двух сторон. Ксан рассказывал отцу о своей встрече с Марией, дочерью соседа - небогатого виноградаря, и о немедленном решении жениться.
      Наступил вечер.
      В неровных отблесках светильников Мария казалась ещё прекраснее. Видя, что юноша ничего не ест, она с фруктами и кубком финикийского вина, подошла к нему. Ему казалось, что мягкого тембра голос, рождался где-то глубоко, внутри её и, журча,  струился как горный ручеёк. Давид опять на минуту оробел, почувствовал себя дорожной пылью у её ног, но желание  говорить с «богиней», прогнало смятение. Глядя на фрукты, он прочёл из Горация:
   - «Когда в угодьях Осень вскинет голову,
     Гордясь плодами зрелыми»,
     Мария завершила:
   - «Как рад снимать он груш плоды отборные
     И виноград пурпуровый»…
     Они приветливо улыбнулись друг другу. Стена непонимания начала рушиться. Мария рассказала о виноградниках в хозяйстве отца, расположенного в пятидесяти километрах отсюда, о своей любви к пожилым родителям. Давид слушал более голос, чем рассказ. Его чувства, как дикие козочки, прыгали в груди. Он опять начал терять ощущение своего «Я», видел себя со стороны жалким и уродливым, сознание, казалось, покидало его, и только голос Марии звучал, несомненно, реально. В течение вечера хозяйка ещё несколько раз подходила к нему, а он всё не мог привыкнуть: её очарование всякий раз, как ему казалось, усиливалось, она становилась всё таинственнее и загадочнее.

     Позднее он ещё дважды бывал у дяди с матерью и  сестрой, но это чувство не проходило. Мария, как звезда на ночном небосклоне сверкала, влекла к себе. Сегодня утром, проснувшись, он понял, что должен видеть её.
     Был уже вечер, когда с высоты холма, по которому проходила дорога, Давид  увидел  раскинувшуюся в долине   Киренику.  Когда подъехали, он спрыгнул с повозки и, пройдя через персиковую рощу, вошёл в дом. Молодой раб с факелом в руке встретил его в портике и провёл в купальню. Дядя лежал на кушетке в окружении обнажённых рабынь, умащающих его  тело восточными благовоньями. Увидев племянника, он громко засмеялся и потребовал наполнить кубки вином, оно стояло тут же,  рядом, на мраморном столике.
   - Давид, раздели со мной моё горе. Я пьян, но голова ясна. Выслушай меня отпрыск славного рода Дионов.
    Юноша присел рядом  на маленькую скамеечку для ног. Ксан долго молчал, пьяно щуря глаза, потом резко бросил тяжёлый кубок с рубиновым вином в молодую рабыню, небрежным жестом приказал всем удалиться. Рабыни, бесшумно скользя босыми ногами по плитам, мгновенно исчезли.
   - Давид, она не любит меня! Считает плебеем. Её отец - мой должник, жалкий оборванец! Как она смеет пренебрегать мной?
     Слёзы текли по его отёкшему лицу, голова бессильно упала на кушетку. Давид догадывался, что Мария не может любить этого обрюзглого, недалёкого, неинтересного человека. Он не раз мысленно ставил их рядом, и всякий раз приходил к мысли – дяде нет места  около такого дивного явления, как Мария. Вероятно, она вышла за него  не по своей воле, может быть, хотела спасти  зависимое положение горячо любимых родителей. Сильный храп заставил Давида очнуться от своих мыслей. Он поднялся и вышел.

     Рабыня привела его в большую комнату на втором этаже. Окна и балкон её выходили на виноградники. Ночная тишина и прохлада царили здесь. Светильники высвечивали колонны балкона. Около крайней стояла Мария. Высоко подняв лицо, она с невыразимой тоской смотрела в небо, туда, где уже зажигались звёзды. Давиду не хотелось нарушать её мыслей,  поэтому он, молча, прислонился к стене у входа. Так в тишине прошло несколько минут. Мария медленно, отрешённо прошла к кушеткам, которые стояли в центре комнаты среди ваз и столиков. Села.  Чтобы обнаружить себя, Давид кашлянул. Мария вздрогнула, но узнав его, успокоилась.
   - Давид, ты давно здесь?
   - Нет, я только вошёл.
   - Где Ксан? – рассеянно спросила она.
   - Он пьян,  спит  в купальне.
     Хлопком рук она вызвала рабыню.
   - Принеси фрукты, вино.
     Юноша сел на одну из кушеток, около столика, на котором лежал развёрнутый пергамент и невольно бросил взгляд на него. Это был искусно выполненный рисунок. Излучина моря, на берегу деревья с  голубыми продолговатыми листьями  кончиками завитыми вверх. На другой стороне дом с десятком узорчатых окон. Чтобы завязать разговор, он спросил:
   - Где ты видела такой пейзаж?
   - Сегодня после обеда я заснула,   и пригрезилась  мне  далёкая страна с таким пейзажем. Когда очнулась, показалось, что когда-то давно я была в этом мире. Но …всё это бред!
     Она провела рукой по лицу, словно, старалась снять пелену миража.
Вошла рабыня с фруктами и вином. Мария спросила:
   - Что   Ксан?
   - Спит, госпожа.
     Давиду показалось, что она обрадовалась этому и тотчас с живостью попросила юношу почитать из Горация. Молодой раб принёс свитки, утром полученные от переписчика. Юноша читал красиво. Мария полулежала: одной рукой опершись на атласную подушку,  другой играла кристаллами горного хрусталя, россыпью наполнявшими  низкую прозрачную вазу.
     Разошлись за полночь.

     Мария,  прощалась с Давидом, так как рано утром она должна была поехать в деревню, навестить родителей. Упоённый общением с  ней, Давид быстро заснул, а утром в сопровождении своего нубийца, отправился домой.
     К обеду  он  был  дома,  как  и   обещал  матери.
     Арсиное с утра не давал покоя иудей. Его вкрадчивый взгляд, казалось, преследовал её. Ей хотелось избавиться от раба, но как сказать мужу? Лучше всего уличить его в чём-то, в неряшливости, пьянстве, в дурном влиянии на сына, но лучше всего в отсутствии знаний. Она ухватилась за эту мысль, поэтому, когда Давид вернулся, она прошла в библиотеку, села в углу, чтобы не мешать своим присутствием, и в то же время осуществить свой коварный план. Иоанн знакомил ученика с учением Аристотеля. Рассказ, как ни странно, был интересен, будил мысль, показывал глубокое знание учителем тонкостей учения философа. Она, невольно, забыв свою неприязнь к иудею, с интересом стала его слушать. Выходя из библиотеки  после  занятия, она поймала себя на мысли, что его глаза красивы и умны. Это чувство несколько успокоило её, а известие о приезде мужа и совсем отвлекло. За обедом Филипп рассказал о поездке, потом приказал открыть один из ящиков, окованных металлом. Образцы товаров, подарки, тюки пурпурной шерсти, украшения из золота, жемчуга, изумрудов ослепляли своей яркостью и блеском. Давид мельком, без интереса  взглянул  на богатства  и  вышел на веранду. Филипп и Арсиноя     мечтающие  о  том,   что сын продолжит дело отца, заметили это.
   - Он не интересуется делами, много читает и, кажется, этот раб плохо на него влияет, - с горечью в голосе говорил Филипп.
     Потом они долго судили и рядили, как  приобщить сына к делам.  Остановились на том, что учение прерывать не стоит, а в следующую поездку отец возьмёт его с собой.

     …Юноша был взволнован. Он отрешённо шагал по аллее прочь от виллы. Мысли его были далеко. Иоанн, талантливый рассказчик, познакомил его с  историей жизни некого Иисуса Христа - сына божьего,  с чудесами,  которые он вершил,  излечивая людей, уча  их  жить праведно, любить ближнего, бедного, обездоленного. Однажды, возвращаясь из храма Артемиды, Давид забрёл на окраину Никеи. Жалкие лачуги бедноты, множество мух, пыль, грязь, босоногие, голодные дети – всё  это болью отозвалось в душе. Привыкший к роскоши, не мог он знать, что есть другая жизнь. Картина бедного квартала вызвала в нём противоречивые чувства: с одной стороны, брезгливость и омерзение, с другой -  врождённое благородство души родило чувство жалости и сострадания. Он открыл, что жизнь несправедлива к одним, в то время, как другие   пользуются всеми благами. Мир не так лучезарен, как ему казалось. Можно ли полюбить бедных? Нет! Это ему не дано, но сострадать, помочь, вероятно, можно. Он понял, что именно это ему понравилось в новой религии. Так же его восхищал подвиг Христа, который приняв на себя грехи людей, искупил их своей смертью. Самопожертвование  ради других! Но, ему, с молоком матери впитавшему любовь к греческим богам, многое не нравилось в новой религии. Греческие боги понятны, они жизнерадостны, веселы, как люди, обряды в их честь красивы, в них шутки, море цветов, улыбок, юмора. Обряды христиан, так называл  приверженцев новой религии Иоанн, по рассказу учителя  казались угрюмыми, мрачными, да и собирались поклонники Христа в пещерах. Ему на память пришла пещера у источника Муз, где он  был однажды с учителем Онасисом. Он представил в этом холодном мраке Иоанна и ещё несколько бедняков. Поёжился от одной мысли быть среди них. С другой  стороны, наступала мысль: «О чём говорят?» Хотелось знать. Учитель,  возможно  умышленно, намекнул о том, что собираются они как раз у источника Муз. Давид понимал  что он,  не рискнул  бы,  пригласить его  на  собрание  христиан, но, всё же, зачем - то,  намекнул. Любознательность молодости брала верх. Давид давно приметил, что каждую пятницу, как только сгустятся сумерки, Иоанн незаметно, крадучись выходит на дорогу из северных ворот  виллы и спешно идёт в горы. Завтра пятница…

      Темнело.
      С озера потянуло прохладой, пора возвращаться. Давид пошёл по направлению к вилле. У парадного входа стояли два нубийца с факелами и несколько рабов от Лукулла. Это означило, что отец приглашался к наместнику. В холле он невольно стал свидетелем перебранки родителей. Арсиноя, гневно сверкнув глазами на мужа, удалилась в свои покои. Филипп, не глядя на сына, нервно ступая по изящному  рисунку мрамора,  пошёл к выходу. Впереди была долгая ночь во дворце римского наместника: с морем вина, голыми телами невольниц всех племён и народов…
      Это раннее сентябрьское утро было обычным, но  всё, что произошло в этот день, запомнилось Давиду навсегда и в тонкостях. После гимнастических упражнений он с разбега бросился в озеро. Прохладные волны приятно освежали возбуждённое тело. Лёгкий ветерок гнал стайку белых облаков. Лазурная гладь воды, почему-то, навеяла образ Марии. Почему? Да это же цвет её глаз! Природа щедра, частью своих красок, звуков, она наделила людей, а человек эту гамму наполнил, только ему свойственным содержанием, страстями, чувствами, движениями и краски заиграли, слились с зеленью гор, золотыми лучами солнца, голубизной неба. Давид повернулся на спину и, раскинув руки,  медленно плыл, глядя в небо. «Что ощущает  эта крупная птица на распростёртых крыльях, зависшая над озером? Хорошо бы поменяться с ней местами и с высоты взглянуть на Никею, озеро, виллу. Вероятно, земля показалась бы краше, а люди? Люди бы померкли и не рассмотреть бы божественной красоты Марии». Давид прикрыл веки. Вот она, его богиня,  с загадочной улыбкой смотрит на него с высоты птичьего полёта, то приближаясь, то удаляясь на фоне голубого неба. И тут он нашёл название её красоте – небесная красота! В следующий миг образ Марии ушёл, растворился. А он ещё долго лежал на волнах и пытался представить, что там за этой голубизной?

     …После занятия с учителем, когда солнце начало клониться к западу Давид, сказав матери, что хочет навестить кормилицу, которая жила километрах в двух от дороги, что вела к источнику Муз,  вышел через северные ворота и, радуясь, что мать не навязала ему нубийца, быстро зашагал по тропинке в горы. На дорогу до пещеры ушло не более получаса. Было ещё рано. Освежив лицо прохладной водой источника, решил подняться на плоскогорье, которое раскинулось над пещерой. Он ловко поднялся по крутизне и оказался на большой равнине. Трава с участками голубых,  красных, розовых цветов, напоминала пёстрый ковёр. Пробежался по ней. Мышцы, получив нагрузку, ожили. Озорство и сила молодости смешались. То высоко подпрыгивая, то сжимаясь в комок, он делал ловкие прыжки, кувырки и, наконец, встав на крепкие, загорелые руки прошёлся вниз головой. Потом упал на траву и, раскинув руки, долго лежал с закрытыми глазами.  Когда открыл их, еле заметная, быстро движущаяся по небу точка, не похожая на птицу, привлекла его внимание. Давид сел. Серебристая точка мгновенно превратилась в диск, утолщённый в центре, приплюснутый по краям. Он завис над землёй недалеко от  юноши, потом мягко опустился на траву. Давид  замер, не сводя с него глаз. На нижней стороне утолщённой части диска, появилось овальное отверстие, из которого вышли два человека. Высокие, стройные тела пришельцев покрывали плотно прилегающие, поблёскивающие костюмы. Они сразу заметили юношу, остановились, явно переговариваясь, потом подошли к нему. Один из них был выше и плотнее, а  в другом  Давид интуитивно почувствовал женщину. Он вскочил на ноги. Мышцы напряглись, готовые к любому исходу, но  по мере того, как они приближались, страх стал уходить. Пришельцы остановились в двух шагах от него. Какое-то время обе стороны внимательно изучали друг друга, наконец,  мужчина сделал шаг вперёд и, приложив руку к груди, на чистом греческом языке произнёс:
   - Я – Ней, - и, кивнув на спутницу, сказал, - Сара.
       В зеленоватых, больших глазах девушки промелькнуло озорство, слабая улыбка тронула её чётко очерченные губы. Невольно улыбнувшись в ответ, юноша смело ответил:
   - Давид.

                2. Гея.


     Ней внимательно следил за экраном чётко выдающим порции считанной с приборов, расшифрованной информации.  Многие годы она шла ровно, безостановочно. Лабораторный блок памяти ритмично пощёлкивал, записывая её.  Вдруг появилась незаполненная строка. Пробел. Опять ровные ряды знаков. И вот  так уже несколько дней, а сбоев всё больше и больше. Уверенным движением руки нажата кнопка «Стоп», другая, третья. Ней расслабился, откинувшись на спинку кресла, закрыл глаза. Что же там, в галактике 3ГК-15? Молоденький лаборант, затаив дыхание, смотрел на него.
   - Пока не включай, я к связистам.
   - Можно вызвать… - робко произнёс Дин.
   - Нет, перемещусь сам.
     Он приподнял висевшую на поясе пластинку – ЭП – энергетический пульт, ЭПка -  так все его называли. Нажав одну из кнопок, оказался в другом конце города, в прохладном коридоре  пятого отдела – Отдела связи. Двери, таблички…
   - 6БС-до2, VK- 81, а вот и 3ГК15.
     Дверь уплыла в сторону, пропустив Нея. Испещрённые приборами стены почти ослепили, но он, тут же, сориентировался.
     Над треугольным столом, в центре  комнаты, склонились двое.
   - Приветствую Вас.
   - Ней, ты?- воскликнул один из них -  пожилой мужчина с длинными седыми волосами. – Чем обязаны?
   - Привет, Нур, у меня проблемы со станцией ГЕЯ-2.  Я делал запрос дня три назад.
   - Вир, это по твоей части.
   - Сейчас, сейчас, подожди минут пять, - попросил Вир.
     Нур отвёл Нея в сторону, небрежно  щёлпнув рукой по кускам голубого пластика, плавающим в воздухе. Предложил сесть.
   - Где теперь Зора? – спросил он.
     Ней знал, что когда-то, в молодости, Нур был увлечён его бабушкой, талантливой свето-художницей, красавицей Зорой, но она отдала предпочтение Филу.
   - Она в Ликее. Года два назад приглашала на выставку своих работ. Время не властно над ней, жаль, что нет дедушки.
   - Где он?
   - Уже пять лет, как погиб при аварии на 13 спутнике.
   - Жаль. Он ведь был моложе меня. При случае передай Зоре, что старик Нур всё так же любит её, - и немного помолчав, добавил, - мне тоже скоро уходить…
     Подошёл Вир.
   - Ну, мальчик, плохи твои дела. Из строя вышли датчики биоритма  планеты и, полагаю, что не только они. Там серьёзные повреждения, сам знаешь, возможны метеориты, другие объекты. Боюсь, что с Геи устранить неисправность не удастся. Кстати, там ведь близко ронейцы, может они отремонтируют?
   - Нет, они не справятся с нашей техникой, придётся лететь.
     Ней поблагодарил Вира за информацию, попрощался с Нуром и нажал кнопку ЭПки. Лаборант встретил его вопрошающим взглядом.
   - На базе большие поломки, с Геи ничего не сделаешь, надо подавать информацию в  Центр астронавигации. Я сам это сделаю.
 
     Ней отпустил лаборанта, ещё раз просмотрел данные от Вира, передал сообщение в Центр. Просигналил ЭП. Ней принял видеосообщение. Зея стояла в тени раскидистого дерева, лёгкий ветерок раздувал короткое красное платье.
   - Привет, Ней. Я хочу отдохнуть дня два, взять Яна. Присоединяйся, ты ведь тоже давно не отдыхал.
     Ней прикинул в уме, что всё равно придётся ждать решения Центра  астронавигации не менее двух дней и согласился. Отправил сообщение родителям. Щёлкнул ЭПкой и оказался рядом с Зеей.
      День был в полном разгаре.
 
      Осмотрелся.
      Выбранная Зеей субтропическая зона  была полна отдыхающих. Им хотелось побыть вдвоём, подальше от толпы, обменяться информацией. Они спустились к реке, сняв обувь, по песку дошли до малолюдного пляжа. Освободились от одежды,  бросились в изумрудную прохладу моря. Наплававшись вдоволь, вышли на берег и легли на тёплый от лучей  Орлимдикса песок.  Ней почувствовал блаженство от тёплых ручейков биоимпульсов Зеи, лаская  каждый нерв, они проникли в мозг, мышцы и скоро всё тело было захвачено  нежной истомой.  То же ощущала и Зея. Их биополя слились в единую плодотворную сферу…
     Через час молодые, здоровые, обогащённые друг другом, они вновь поднялись на набережную.
   - К Яну?
     Горная долина, расположенная в умеренной климатической зоне, встретила их чистым, свежим воздухом, напоённым ароматом лугов, журчанием источников. Это зона детей  и  подростков. Учфесы разных возрастов расположены в ней. Ян жил в учфесе-5, так как ему было всего девять лет. Тенистая аллея привела их в посёлок с учебными корпусами, спортивными площадками, жилыми коттеджами.  Было тихо. Шли занятия. Ней и Зея вошли в один из них, подошли к стене с экранами. Зея набрала «Ян Нордон». Экран выдал сведения об успехах сына. Изучив их, удовлетворённые родители перешли к противоположной стене, образовали кресла и набрали номер группы, где учился Ян. Вдоль стен комнаты стояли столы с клавиатурой и вмонтированными в стены экранами. Дети, легко манипулируя клавишами, отслеживали отображения и казались отрешёнными от всего мира. По каналам, из блоков памяти информация текла к ним,  и только,  время от времени,  биоробот,  бесшумно шагающий за их спинами, подходил к тому или иному столу, помогая, поправляя, наставляя. А вот и Ян. Строгое  лицо, губы что-то шепчут. Эту серьёзную картину нарушала одна деталь – непокорные вихры чёрных, вьющихся волос, как насторожённые ушки зверька, смешно торчали над умной физиономией сына. Ней и Зея,  взглянув друг на друга, засмеялись и отключили экран. Не прошло и десяти минут, как дети, закончившие выполнение заданий, стали выходить по одному и группами. Появился Ян. Он сразу заметил родителей и с радостью бросился к ним.
   - Мы с папой решили отдохнуть дня два, не хочешь  к  нам  присоединиться?
   - Да, да.  К бабушке с дедушкой!

     Заложив в текущие дела учфеса информацию о будущем двухдневном отсутствии сына, они, воспользовавшись ЭПом, оказались в лесистой местности, в которой, то там, то  здесь просматривались между деревьями коттеджи, не повторяющие один другого. Дорожка, посыпанная зеленоватым песком, вела к высокому крыльцу дома. Полоски коротко подрезанной травы по обе стороны переходили в клумбы с редкими цветами. Всё говорило об изысканном вкусе хозяев. Но главной достопримечательностью всего этого великолепия был Дом. Ему не менее восьмисот лет. Выстроенный предками Нея по материнской линии, весь он был сделан в старом стиле: деревянный, овальные окна украшали узорчатые рамы, а на крыше красовалась труба от камина. Она вызывала восхищение у всех, кто бывал здесь, поэтому нежно оберегалась Теном. Ней помнил, как однажды, в его детстве, она, вероятно от ветхости, покосилась, отец, не доверяя роботу, отыскал в сарае старую лестницу, забрался по ней на крышу и сам отремонтировал. От дома веяло уютом, семейной теплотой. Для  Нея понятия -  мать, отец, детство были неразрывно связаны с Домом.

     Нора – ещё молодая женщина лет пятидесяти восьми, только что вернулась из пищеблоков, где занималась  вопросами синтезирования пищи, и  теперь  отдыхала в мягком кресле. Она обрадовалась их появлению. Сразу же связались с Теном. Он был в море, на яхте с оранжевыми парусами. Он и  две практикантки, миловидные девушки, «колдовали» над пробирками. Отец работал в центре по очистке вод. Он обещал к вечеру быть дома. Ян ещё долго о чём-то шептался с дедом  по  видеофону…
     Нора, как никто умела комбинировать продукты и придавать блюду особый вкус и эстетический вид. Зея стала рассматривать стеллажи с посудой, наиболее интересные экземпляры которой, хранились в столовой. Тарелки, соусники, фужеры. Вот тарелка для фруктов в виде листка кинси, продолговатая, плоская с хорошо просматривающимися прожилками и изящно загнутым кончиком. Рядом судок изумрудного цвета, тоже низкий почти плоский с взвившимися с двух сторон змейками, переходящими в ручки. На другой полке,  кучками и в одиночку,  стояли фужеры для напитков из толстого,  у основания бордового,  стекла. А вот стакан, напоминающий голову викара. Любуясь искусством Норы, она, время от времени, поглядывала в холл.
      Ян спокойно сидел в уголке глубокого кресла, что было не свойственно его импульсивности. Он о чём-то сосредоточенно думал, иногда переводя взгляд на табло времени.
      Один Ней  был не у дел.
 
      Он прошёлся по гостиной и, легко пружиня стройными, загорелыми ногами, стал подниматься на второй этаж по деревянной скрипучей лестнице.
      Коридор второго этажа упирался в овальное окно, выходящее в сад. Третья дверь от окна вела в комнату Нея. Здесь всё сохранилось таким, как было в пору его детства и юности. Он с удовольствием растянулся на широкой тахте, покрытой мягким пледом.  Мысль сразу убежала к Гее-2. Что могло случиться на базе? Планета Гея-2  - экспериментальная, поэтому Центр астронавигации уделял ей большое внимание. В галактике 3ГК-15 около сорока планет населены гуманоидами, из которых только пять являлись  высокоразвитыми.  Гея имеет прочную связь с ними. У них в  далёком  прошлом родилась идея создать на третьей планете звезды «С» искусственную цивилизацию. Расположенная в благоприятном для жизни поясе, она благоухала растительностью.  Под  руководством  геян,  ронейцы,  проводя первые опыты по астроинженерии, подвели к ней небольшую планету из пояса астероидов, расположенного в той же системе, превратив её в спутник.  На  нём оборудовали базу  со станцией наблюдения  -  ГЕЯ-2. Малая станция была сооружена на самой планете в одной из вершин трудно доступных, высочайших гор. Корабли-наблюдатели регулярно посещали эту базу. Приборы исправно передавали информацию на Гею  и  Ронею. Ней уже двадцать лет работал с этой планетой, хорошо изучил её, знал до тонкостей все уголки, расположение стран и народов, очаги культуры, природные особенности, социальную жизнь. Никаких отклонений в развитии не наблюдалось. Только один трагический случай был связан с этой планетой. Около ста тридцати лет назад корабль-наблюдатель обнаружил неисправность одного из приборов, установленных на планете. В лёгкой капсуле с базы - спутника туда полетел инженер Сан, но обратно не вернулся. Тщательно проверили район, где он высадился, другие уголки планеты, но геянина не  нашли. Что же опять произошло? Последний корабль-наблюдатель побывал там двадцать лет назад, следующий будет через двадцать.  Надо лететь, ведь судьба  населения целой планеты оставалась под вопросом.   Если не будет никаких осложнений, полёт  займёт  около трёх  лет.  Ней не любил летать, несмотря на то, что перелёты  уже  давно стали  для  геян  обыденным  делом, как переходы  на Гее. И всё же где-то глубоко в душе у него поселилась грусть. Он убеждал себя: «Всё это наваждение, надо лететь». Успокоенный этой мыслью, он забылся и заснул.

     Тен, как и обещал, появился вечером. Высокий, плотный с точёным мужским торсом, он более казался братом  Нея, чем отцом.  Омытые морем, обласканные всеми ветрами планеты, ноги, открытые короткими шортами, говорили о физической силе. Ян сразу завладел дедом, они долго о чём-то шептались на веранде. Встречались редко, раз пять в год, но  эти встречи бывали удивительно желанными. И теперь всем было тепло и уютно  в старом Доме. Долго сидели на веранде, шутили, обменивались мнениями, строили планы. Однако у Норы вскоре испортилось настроение и она, попрощавшись, ушла. Эмоциональная, чувствительная, она каким-то непонятным образом  вдруг поняла, что это прощание. С кем? Почему? Это было загадкой и для неё, но…она знала, что такого вечера, собравшего всех, больше не будет.
     Тен и Ней, несмотря на то, что спустились сумерки, ещё много времени сидели в мягких старинных креслах и говорили о новых опытах отца, о Яне, Ней рассказал о встрече с Нуром, о бабушке Зоре, но ничего не сказал о предстоящем полёте в 3ГК-15.
     Весь следующий день провели вместе. Тен  с  Яном в  сарае,  на старом  верстаке что-то  мастерили с утра. К  обеду,  поднявшись  на  крышу  Дома, установили на ней   новенький  флюгер,  посмотреть на  который,  пришли  даже  соседи.  Вечером  Нея вызвал Рэд, советник Центра астронавигации, тоже планетолог. Он попросил его утром  следующего  дня явиться на заседание  Высшего  Совета, так как будет решаться вопрос об экспедиции к 3ГК-15.

      Ней сел рядом с Филом. Присутствовали астрофизики, астробиологии, планетологи.  Председатель, осветив вопрос о поломках на станции  ГЕЯ-2,  попросил присутствующих высказаться. Рой и Зон, специалисты по аппаратуре наблюдательных станций, считали, что можно подождать очередной корабль-наблюдатель, что никакой катастрофы при этом не произойдёт. Возразили планетологи и в частности Веда, специалист по ранним цивилизациям.
   - Планета экспериментальная, вы забыли 7N-27? Поворот от задуманного хода развития произошёл  там за  какие-то сто лет. Их агрессивность и сейчас угроза для других планет. Гея-2 слишком дорога, ведь там собраны гуманоиды с восьми планет  галактики « Млечный  путь», любая случайность может сорвать эксперимент, заложенный  сорок тысяч лет назад нашими предками.  Имеем ли мы право рисковать, ставить под вопрос труд тысяч наших сограждан? Неисправность надо немедленно ликвидировать, так как есть ещё и  другая сторона этого эксперимента, Ней подтвердит, что некоторые детали жизни на планете уже сейчас нас беспокоят. Во- первых, жестокость, войны. Во-вторых,  низкий уровень нравственности. Мы, конечно, приняли меры, но временные. Внедряем новую религию, что, с учётом темпов развития, на две тысячи лет поможет поддержать положительный моральный климат…
   - На снаряжение экспедиции уйдёт несколько месяцев, - заметил Зон.
  - Возможно, в этот сектор есть какие-нибудь корабли, можно совместить экспедиции, - предложил Рой.
     Вызвали планетарный Центр управления полётами.
   - Через тринадцать дней в сектор  482-СМ отправляется корабль ПИ-Н, - выдал автомат.
   - Это то, что нам надо. Кто командир?
   - Кас.
     Председатель отключился.
   - Все свободны. Я к Касу, решение сообщу.

     Через неделю Председатель нашёл Нея в лаборатории.
   -  Вопрос о совмещении экспедиций решён. Ты включён в состав. Кас в курсе твоего задания. Ремонтом на базе займётся Зон. Завтра на спутнике 73 познакомишься с экипажем. У меня к тебе одна просьба. Ты, конечно, высадишься на планету, ещё раз проверь район  Эгейского моря, мы в вечном долгу перед Саном. Да смотри, будь осторожен.
   - Понял, сделаю всё возможное.
   - Ну, в добрый путь, прощай.
     Ней отключил канал связи. Он ещё ничего не сказал родным о полёте, как они отнесутся к этому?
     Утром следующего дня он побывал на 73 спутнике. Каса нашёл в обширном зале управления кораблём, тут же были остальные члены экипажа. Он занял своё место, осмотрелся.
     Кас – командир, астролётчик, большую часть жизни провёл в полётах. Ему не менее девяноста  лет, но выглядит моложе. Чёрные, с проседью вьющиеся, как у всех геян, волосы, красивые черты лица, внимательные глаза, атлетически сложенный, собранный.
     Зон – его Ней знал давно. Галантный, изящный щёголь с тонким чувством юмора. Обладает прекрасным инженерным умом. Ему лет сорок, возможно, побольше.
    Сара – биолог, космоврач. Молода, красива, умна.
    Кор – планетолог, приятная внешность сочеталась с некоторой замкнутостью, пассивностью  характера.
    Кас  напомнил участникам экспедиции маршрут, обязанности.
   - Путь до 3ГК- 15 займёт год, потом посадка на спутнике  ГЕЕ-2, устранение неисправности, посещение планеты Гея-2, затем полёт в сектор 482-СМ, на что уйдёт ещё год. Конечная цель – планета Эрида в   галактике  Г-Н-7. Там многое надо выяснить, почему сигналы бедствия адресованы именно нам, ведь рядом множество высокоразвитых цивилизаций. Если нужна помощь, окажем. Возможно, встретимся с трудностями, опасностями.  Путешествие, как я думаю, будет не увеселительным. Вернёмся лет через шесть - семь, а, впрочем, трудно загадывать. Пока свободны.

     Первым Ней набрал код интерната, где жил Ян. С группой детей он был на спортивной площадке. Молодой инструктор-атлет внимательно следил за мальчиками. Услышав вызов, Ян отошёл к низкой скамеечке и сел на неё.
   - Здравствуй, па, ты что хотел?
   - Завтра я улетаю на Гею-2.
   - Когда вернёшься?
   - Через шесть лет.
   - Так долго?
   - Да, сын. Ты будь мужчиной, не оставляй  без  внимания  маму, деда и бабушку.
   - Будь спокоен. Когда вернёшься, мне будет пятнадцать.
   - Что тебе привезти?
   - Себя, па.
   - Спасибо, сын, будь здоров.
     Ян помахал рукой и побежал к детям. Вдруг резко остановился и, повернувшись к отцу, крикнул:
   - Па, возвращайся скорее, я буду ждать тебя! – в его глазах стояли слёзы.

     Сердце защемило.
Ней спустился пешком на улицу. Был вечер. Лучи заходящего  Орлимдикса  золотили вершины гор вдали. Ветерок нёс запахи трав, цветов. Улица оживлялась. После рабочего дня люди спешили отдаться чувствам, побыть в кругу друзей. Красочная реклама звала в театры, кафе, в путешествия по ночному городу.  Долго и бесцельно шёл по улице пока взгляд не остановился на вывеске  кафе  -  «Клио». Он бывал на планете Клио. Любопытство заставило войти. Кафе представляло   уголок  этой  прекрасной  планеты. В середине помещения раскинулось небольшое озеро с водой  тёмно-малинового оттенка. По берегам деревья, кустарники, а среди них столики. Обслуживали посетителей девушки-роботы. Они были полупрозрачны, только контуры их лёгких тел под воздушными туниками, пышных причёсок из голубых волос, огромными глазами, мягкими рубинами губ, неслышно проплывали между столиками. Из прозрачных пузатых кувшинов разливали они самый лучший напиток во Вселенной – сок делюра, крупного грушевидного плода. Ней сел за свободный столик, отделённый от других кустарником с розовыми цветами, издающими тонкий аромат, какой можно встретить только на Клио.
     Он сделал глоток, отцепил от пояса ЭПку, положил перед собой и стал долго, смакуя, пить  сок.  Готовился, настраивался. Предстоял трудный  разговор с родителями. Вызвал отца, который, словно чувствуя его настроение, первым сказал:
   -Я сегодня говорил с Зоном. Он сказал, что ты включён в состав экспедиции в сектор 482-СМ. Ты это хотел мне сказать?
   - Да, отец, позаботьтесь о Зее  и Яне.
   - Разумеется.  Лети спокойно, сын. Пока. – Он помахал рукой.

     Зею он нашёл  в биоцентре. Она отдыхала на тахте и вопросительно посмотрела на мужа.
   - Завтра лечу на Гею-2.
   - Надолго?
   - Лет на пять, шесть.
   - Не может быть, туда лёту не более года.
   - Совмещённая экспедиция. До 482-СМ сектора.
   - О нас не волнуйся. Пока. Береги себя.
     Теперь предстояло самое трудное – разговор с матерью. Допил сок, вышел на улицу. На душе было скверно. Он вспомнил тот последний вечер у родителей, как загрустила мать в конце и спешно ушла. Ней понимал, что грусть матери не случайна, ему и самому было дурно, но сделать ничего нельзя.
      Нора была одна в старом Доме. Нею показалось, что она ждала его вызова:  верно, отец сообщил ей об отлёте. Она улыбнулась, помахала рукой и, стараясь опередить его, заговорила.
   - Я знаю о полёте, Тен сказал. Извини, сынок, но я тебе положила кое-что из тёплой одежды и отправила на 73 спутник.
   - Не волнуйся, ма, всё будет хорошо.
   - Я знаю, что ты не любишь полётов, я тоже не люблю… у меня…
   - Мама, ты зря…
   - Да, да, Ней,  всё будет хорошо. Прощай!
   - Мама, прости, я иногда огорчал тебя.
   - О чём ты?   Прощай.
     ЭП щёлкнул. Было темно. Ней только теперь заметил, что стоит около своего дома. Нажал «14» на табло. Не освещая комнату, лёг,  но долго  не  мог  заснуть,   В памяти  всплыли лица дорогих сердцу людей…

      Утром все члены экспедиции были на спутнике. Старт в полдень, а в одиннадцать часов надо быть в рубке. Ней зашёл в камеру очистки с увесистой сумкой, собранной Норой.   Через двадцать минут вышел в холл корабля. Синтезировал одежду: спортивного типа обувь, шорты цвета морской волны и лёгкую белую рубашку. Поднялся на пятый этаж, где располагались жилые помещения, прошёл по полукругу коридора до двери, на которой витиевато было выведено: «Ней».  На соседней - «Сара». Это явно проделки Зона.
     Комната оказалась просторной и совсем пустой. Легким нажатием клавиш на стене, полу  он образовал мебель, необходимые вещи. Стал выкладывать  в стенной шкаф  содержимое сумки. Здесь был  тёплый, пушистый плед, мягкие домашние тапочки, толстый шерстяной свитер – реликвия семьи. Он связан из натуральной шерсти горного козла пра, пра,  пра бабушкой по отцовской линии веков пять назад и, всякий, кто из рода Нордов уходил в большой космос, получал его в дорогу более на удачу, чем как одежду. На самом дне он нашёл маленького, забавного человечка на верёвочке. Он всегда висел над окном на веранде старого Дома. В углу сумки, лежал потрёпанный, с прижатыми к голове ушами, зайчишка – любимая игрушка Яна. За час до отлёта экипаж собрался в центральном зале управления кораблём. Перед пультом Кас. Собранный, сосредоточенный, сросшийся всем своим существом со сложной системой корабля, он был прекрасен. Рядом Зон. Слева и справа по три кресла для других членов экипажа. Заняты только три – Сарой, Неем и Кором – планетологом.
   - Готовность 10.
     Кресла принимают горизонтальное положение, вступает в действие биоавтоматика – фиксирует конечности, накладывает маски на лица астронавтов…

     …Ней приходил в сознание.  Его спутники тоже просыпались от сладкой дремоты. Кресла медленно возвращались в вертикальное положение. По времени Геи прошло не менее семидесяти часов. Кас объявил отбой. Во главе с Сарой астронавты прошли в медицинский отсек, чтобы под её руководством отладить биоритмы организма  в соответствие с условиями полёта, на что уйдёт ещё не менее суток.

      Начались скучные будни полёта, полные напряжённых исследований, изнуряющей работы. Жизнь скрашивали меткие,  умные шутки Зона, да воспоминания командира о былых полётах.
     Вечер.
     Все в отсеке отдыха.
     Кас удобно устроился в мягком кресле. Он просматривал  богато иллюстрированный  альбом по истории астронавтики. Сара в элегантном вечернем наряде стояла около развесистого дерева, растущего из причудливой формы кадки, слушала очередной каламбур Зона. Кор задумчиво перебирал клавиши  ройаля – музыкального инструмента, вмонтированного в стену. Ней  сидел  в  кресле,  около  Каса и слушал музыку. Он,  внутренне,  был пленён музыкальным талантом этого скучного на вид человека. Время от времени поглядывал в альбом, который листал Кас. Его внимание привлекла фотография изображавшая мужчину и женщину в  ярких,  оранжевых  скафандрах. Лицо женщины было не чисто геянское.
   - Кто это?
   - Это Роль и Кассея, муж и жена, исследователи галактики Н-12. Я был с ними в той экспедиции, из которой они не вернулись.
   - Куда была экспедиция, расскажи о ней?
     Ней, предчувствуя интересный рассказ, громко сказал:
   - Зон, Сара, Кор,  Давид  присоединяйтесь.

     Кас был прекрасным рассказчиком.

   - Это случилось лет семьдесят назад. Я,  как молодой специалист  только что прошедший стажировку,  уходил в первый самостоятельный полёт. Набирали экспедицию по исследованию галактики Н-12. Мне предложили место второго навигатора. Я согласился. Тут-то  и познакомился с Ролем. Он был к этому времени  уже видным учёным. С ним летела жена Кассея. Она была дочерью геянина и женщины с Планеты Зорь,  наши  биологические  поля  совместимы и дают хорошее потомство. Предметом их изучения был Высший разум. Жизнь на нашей планете  выращена более высоким разумом Сообщества  планет  галактики Н-12. Десять  тысяч лет назад ноосфера Геи переросла в сферу Высшего разума. Высший разум - это поле разума нашей планеты,  которое является частью вселенского разума.  На всех планетах он  проявляется  по-разному. У нас, как вы помните, он выражен в виде  колоссального сгустка энергии, способного черпать информацию из сферы  Разума Вселенной, соединять её с  планетарной, перерабатывать,  дополнять   научными  открытиями  геян   и закладывать в блоки памяти. По каким каналам идёт связь с космосом, мы не знаем.  Есть предположение, что поток информации,  знаний несёт само  время. Но это пока  практически  не доказано, это дело будущего. ВР ( Высший  Разум) не только перерабатывает информацию, но и влияет на деятельность,  жизнь  обитателей  планеты: на климат, народонаселение, деторождение, поддерживает нравственные устои, направляет энергию общества на научные исследования, ничуть не сковывая свободы людей. ВР планеты – это сложная  система…   Но я отвлёкся,  вы  всё  это   прекрасно  знаете. Так вот,  десять тысяч лет назад  сформировался  ВР  и  стал    регулировать   жизни на Гее.   Сообщество галактики Н-12 снимает нас с контроля. Некоторое время связь поддерживалась через сигналы,  но вскоре и она прекратилась. Последнее   послание мы получили   около трёхсот  лет назад.
   - Что оно содержало?
   - Точно передать не могу, но суть   состояла в том, чтобы геяне искали  двух  своих братьев. Мы это поняли так: две  другие, ими же созданные, цивилизации. Они, видимо,  разбросаны в разных галактиках, возможно,  и  разных  измерениях,  найдя  друг друга, они   создадут Великое кольцо, взаимно  обогатятся и вместе вступят в эру сверхцивилизации. Тогда возобновятся контакты с галактикой прародительницей.  Около ста лет назад учёные зафиксировали мощную вспышку ВР в галактике Н-12.  Началось исследование, была сформирована экспедиция, в неё-то я и попал. Полёт проходил нормально, да и не был он дальним, так как галактики сектора Н-12 наши соседи, мы  живём в одном звёздном скоплении.  По мере приближения к галактике, приборы зафиксировали  наличие сильного энергетического поля. Мы не успели исследовать его,  как оказались в тисках и потеряли управление. Неведомая сила, как пушинку, посадила наш  корабль  на орбиту одной из планет. Высадились. Девственная, экологически чистая, с красивейшим  зелёного цвета растительным покровом, она пленила нас. Мы стали искать следы цивилизации, но никаких строений, сооружений не обнаружили. Наконец нашли обитателей, они парили в воздухе. Внешне – точная копия геян, но,  лучше сказать,  геяне – копия  планетян.  В своём развитии  они  ушли  так  далеко, что мы с трудом понимали друг друга. Это биогенная цивилизация,  энергию биополя она использует в любых целях: для телепатического общения, мгновенного перемещения в любую точку галактики, они материализуют мысли, могут раствориться в воздухе,   распавшись на атомы и опять соединиться. Вся их жизнь проходит в средних слоях атмосферы или  на волнах океана. Видоизменились их внутренние органы, так  мозг направляет импульсы к желудку, где они материализуются, превращаясь в пищу. Иная система размножения, тоже через материализацию мысли. Но самым большим достижением, я думаю, является их система познания. Скажем, нужно изучить растительный мир, ты сознанием  растворяешься в  любом растении и,  проникая в него,  видишь его сущность. Так они познают Вселенную, побывали во всех её уголках, а,  поскольку,  мы их соседи,   значит, и нас они знали в тонкостях. Наконец нам дали понять, что они наши создатели.  Где гарантии, что их нет сейчас здесь на корабле? Вот в такой мир мы попали. Конечно это малая доля того, что  узнали о них. Нас ни о чём не спрашивали. Роль всё пытался выяснить,  почему они прекратили связь с Геей? Они ответили, что на данном этапе нашего примитивного развития, общение невозможно, но они контролируют развитие  Геи  постоянно, только мы этого не замечаем.

    Пора было улетать. 
    Гостеприимство жителей Орфо, так они называли свою планету, было нулевым, они мудро терпели наше присутствие,  возможно, просто не замечали нас. Мы это понимали с самого начала, но нам ещё чего-то надо было от них. Знаний.  Они удовлетворили нашу просьбу, снизив поток и мощность информации в десятки раз. Мы стали частицами сингулярного состояния Вселенной,  элементарными  частицами  в разных видах и состояниях  вещества. Нам предложили ограничиться в приёме информации, но Ролю и Кассее  этого было мало. Роль хотел знать всё о ВР, всё, чего не мог воспринять мозг. Перегрузка оказалась губительной, на наших глазах они стали распадаться, исчезать. Хозяева тут же материализовали их, но это были только миражи, лететь обратно на Гею они не могли, так и остались на Орфо, в этом  удивительном, но чужом для нас мире. Хозяева сказали, что они будут жить вечно, но для нас они погибли. Вот такая история.
   - А дальше? Как вы улетали оттуда?
   - Дальше тоже было интересно, но об этом в другой раз.
     На следующий вечер члены экипажа,  как  студенты,  сидели на своих местах в комнате отдыха и ждали своего  командира. Когда Кас вошёл и увидел вопрошающие глаза своих молодых друзей, ему ничего не оставалось, как продолжить рассказ.
   - Пребывание на Орфо ещё раз убедило меня в том, что разум не случайное явление во Вселенной. И как во всём,  во Вселенной, видимо, существует определённое равновесие между сознательным и бессознательным.   Очаги разума редки,  малы  по  объёму, но  весомы,  невероятно  весомы.  Они как жемчужины в безбрежном океане космоса. Думаю, есть  незримые нити, объединяющие их,  как  и всё  во  Вселенной, и некий Вседержитель контролирует и  направляет  процесс его развития. Мыслящая материя многообразна, мы знаем не все её формы. И во времени они растянуты: одни рождаются, другие достигли расцвета, третьи умирают. Всё это обеспечивает вечность разума, хотя в теории нет ничего вечного. Но главный вопрос не в этом. Зачем он миру?
   - Существование не имеет смысла.
   - Однако, всё взаимообусловлено.
   - Невольно приходишь к признанию замысла…
   - Да есть ВР планет, галактик, Вселенной.
   - Может быть, стоит говорить не о ВР Вселенной, а о Вселенной разума?
   - Над этим ломали головы и мы, улетая из Н-12, с Орфо. С тех пор я усвоил, по крайней мере,  одно:  природа - мудрая наша Богиня, не зря потрудилась над человеком и, когда он исчерпает свои возможности, она не даст погибнуть основному  продукту – разуму, мысли. Создавая множество форм материи, она позаботилась не только о форме, содержании, но и вложила в неё программу самопознания. Может быть, в этом назначение человека?
   Наше желание улететь хозяева планеты поняли по- своему. Неведомая сила подхватила корабль и доставила его на окраину галактики. Дальше мы должны были лететь сами, но корабль не летел. Мы собрались в рубке командира и стали думать, что делать? Все службы корабля в исправности, так почему же он не летит? Вот так сидели и ломали головы. Вдруг все как по команде повернулись к центру рубки.  Там стоял орфянин. Я никогда раньше не встречался с таким явлением. Мороз пробежал по спине, вероятно, такое же чувство было и у других. На вытянутой руке он держал искрящийся кристалл. Телепатически гость передал нам, что кристалл надо поместить на вершину самой высокой горы на нашей планете. Это послание Высшему Разуму Геи  от орфян. Он убрал руку из - под подарка. Кристалл остался висеть в воздухе, чуть подтянувшись к потолку. Образ человека растаял, и мы услышали потрескивание приборов. Корабль летел.  Вот  и всё.
   - А кристалл?
   - Корабль был принят 23 спутником, но прежде, чем его покинуть мы должны были взять кристалл. Командир вышел в центр рубки и подвёл ладонь под кристалл. Он опустился ему на ладонь и так вместе с ним долетел до Геи, где был перенесён Центр астронавигации. Учёные обследовали подарок,  но это ничего не дало геянам. Собрался высокий совет учёных, думали,   спорили – отдавать ли кристалл ВР.  Сомнения взяли верх, боялись, что информация, содержащаяся в нём,  может повредить населению планеты. Решили пока оставить  его в особой комнате, в здании Совета, в блоки памяти о нём сведения не закладывать. Когда на следующий день пришли в эту комнату, его на месте не было…

     …Разошлись поздно.  Каждый унёс в сердце частицу тайны.

     Впереди было тринадцать месяцев пути до галактики 3ГК-15. Сара с тремя  девушками  - биороботами   проверила  исправность анабиозных камер, а затем всех ввела в длительный сон, предварительно растворив роботов в ваннах с синтезирующим раствором.
     Корабль со спящим экипажем на борту летел к своей цели.


                3. Полёт.

      К исходу года ПИ-Н вошёл в галактику 3ГК-15. Чтобы подойти к системе звезды «С», требовалось отклонение на несколько градусов от основного маршрута. Аппаратура, работая по строго заданной программе, самостоятельно сделала это.
     Первым проснулся Кас. Члены экипажа продолжали спокойно спать каждый в своей камере.  Уверенность в безупречной работе всех систем корабля не помешала ему,  привыкшему отвечать за всё, пройтись по отсекам.  От  столкновения с метеоритом в правой кормовой части корабля образовалась небольшая вмятина, но группа аварийных роботов уже завершала её ликвидацию. Проходя по второму этажу хозяйственного отсека, заметил тёмное пятно, выползающее из еле заметного проёма двери. Эмблема в левом углу двери говорила, что это бокс по выращиванию овощей. Первая мысль была: «Почему не сработала система защиты? Надо вскрывать.  Опасно. Нужен биолог». Командир решительно поднялся в медицинский отсек, подошёл к камере Сары. Девушка спокойно спала. Посмотрел на экран прибора. Пробуждение только через полмесяца. Решительно нажал кнопку «Пробуждение». В запасе три часа. Поднялся на шестой этаж, прошёл в отсек блоков памяти. Нашёл много вариантов неисправностей в хозяйственных отсеках, ознакомился с ними, но ничего похожего на случившееся не встретилось. Посмотрел на табло времени, до пробуждения Сары оставалось ещё полчаса. Опять спустился в хозяйственный отсек, хорошо рассмотрел пятно. Оно напоминало тонкий бархатистый слой плесени. Пора возвращаться.
     Когда подходил к медицинскому отсеку, Сара уже спешила навстречу.
На молчаливый вопрос девушки командир рассказал о случившемся. Спустились на второй этаж и ещё раз, вместе рассмотрели пятно. Сара, внимательно изучив его, сказала:
   - Плесень.
     Поднялась в лабораторию. Мимоходом нажала кнопки над тремя ваннами с образующим раствором и, взяв несколько склянок, включила механический робот. Спустилась в хозяйственный отсек. Робот плавно следовал за ней. Получив задание, он как большой жук, поднялся на дверь, сделал соскоб грибка, опустил в склянки, которые тут же затянул прозрачной непроницаемой плёнкой. Затем широким кругом прошёлся вокруг пятна по стене, двери, затянул тоже всё непроницаемой плёнкой, изолировав от окружающей среды, спустился на пол и замер у ног Сары. Когда поднялась в лабораторию, три биоробота - помощницы Сары, сидели у столов. Она поставила перед ними пробы и, дав задание, прошла в видеотеку, расположенную за  дверью.

     Кас был в рубке. Приборы работали исправно, слабо потрескивая, издавали, до боли родные для командира, звуки, сопровождающие его всю жизнь. Говорят, что космос однообразен и к нему моментально привыкаешь. Кас, плавающий в нём с двадцати лет, не встречал повторяющихся картин. Он всегда новый, неожиданный, загадочный и в то же время тревожный и опасный. Человек устроен так, что экстремальные ситуации ему нужны, чтобы всегда искать выход из них, беспокоиться, а,  значит, рости и совершенствоваться.  Кас был из той породы людей, которые не умеют жить в тиши и покое, им нужна битва, тревоги и волнения.
     Часа через два пришла Сара и объяснила, что это грибок обыкновенной плесени, что она всегда присутствует в космосе, но толчок к её развитию и росту дала радиация.
   - Радиация? Откуда?
     Вместе с Сарой опять поднялись к блокам памяти. Щёлкнув клавишей блока, содержащего информацию о пройденном пути.  Уселись около экрана. Вскоре всё выяснилось. На третьем месяце пути, проходя через галактику 4Е-38, приборы показали резкий скачок радиоактивности. Корабль прошёл через это мощное радиационное поле. Присутствовали ещё какие-то поля, неизвестные геянам. Автоматически включились все средства защиты. После прохождения полей, роботы сделали замеры во всех отсеках, результаты были не опасны для астронавтов, защитные средства отключились.
   - Рано отключились.
   - Нет оснований волноваться, грибок плесени, поглощая радиацию, мог слишком разрастись. Вскроем дверь, проведём необходимые замеры. Страшно другое - как бы не была повреждена структура почвы.
 
     После пятичасового отдыха, в  сопровождении  роботов, Кас и  Сара подошли  к двери  бокса.  Командир включил один из роботов – коридор мгновенно оказался затянутым с двух сторон непроницаемой плёнкой. Сара наклонилась над пятном. Оно заметно выросло за ночь. Разбив стекло аварийной кнопки, командир нажал её. Дверь неестественно медленно двинулась. Счётчик показал небольшую дозу радиации.  Кас заглянул – стены, потолок, стеллажи с растениями – всё было покрыто бледным, сероватым налётом. Сара попросила его отойти и пропустила в проём двери  девушку-биоробота.  Та  смело шагнула в комнату и, нажав на крышку баллона, стала разбрызгивать вокруг зеленоватую пену. Плёнка грибка лопалась  и закручивалась  краями вверх. Механический робот шёл следом, втягивая в себя остатки плесени. Когда работа была закончена,  астронавты вошли в комнату, подошли к стеллажам и поняли, что урожай овощей безвозвратно погиб. Но Сару больше интересовала почва. Перед биологом встала сложная задача – в кротчайший срок  изучить состояние почвы и сделать новый посев.
     На следующий день радиация была уже в норме, но анализ почвы оказался угрожающим, её структура нарушена. Роботы грузили непригодную почву в контейнеры. Когда эта работа была выполнена, на стеллажах остались маленькие, редкие кучки здоровой почвы. Сара и её помощницы почти со всей лабораторией переехали сюда и трудились не покладая рук.

    Прошло пять дней. Командир по нескольку раз в день спускался в бокс, чтобы узнать, как идут дела, но видя мрачное лицо биолога, молча возвращался к  себе  в рубку. Однако надо спешить, через полмесяца экипаж проснётся, понадобится растительная пища. Через неделю, счастливая, измождённая Сара сама пришла к нему, села в крайнее кресло и сказала:
   - Всё в порядке, командир.
     Голова её склонилась на пульт. Кас привёл кресло в горизонтальное положение, уложил девушку поудобнее, сам же спустился в хозяйственный отсек.  Количество почвы заметно выросло, роботы осторожно разравнивали её. Утром, увлажнённая, удобренная, она готова была принять семена. Сара  сама провела посев и, уходя последней из  бокса, установила искусственный микроклимат.
   - Через десять – двенадцать дней овощи будут готовы.
   - Так быстро?
   - Да. Я применила новейшие стимуляторы роста.
     Когда, только что отошедшие от сна, голодные,  члены экипажа собрались в столовой.  Зон, не получивший  желаемую порцию овощей, сказал:
   - Друзья мои! Впервые в жизни я не получил то, чего хотел. А всё почему? Когда мы проснулись, Сара уже бегала по кораблю, видимо, она-то и съела все овощи. Но это опасно, в таком количестве! Ты здорова?
   - Здорова, здорова. Мне помогал командир.

     Весь экипаж с головой ушёл в работу. Ней усиленно готовился к встрече с планетой, которой посвятил жизнь. Не каждому планетологу   предоставляется такая возможность. Встреча с Геей-2 волновала его всё больше и больше. В который раз он извлёк коробочку с элементами  видеозаписей, отражающих раннюю историю планеты и начал смотреть знакомые кадры.
     Вот первая экспедиция геян на планету. Девственные, непроходимые леса континентов. Почти всю территорию покрывает океан. Исследования показали, что планета, видимо, не  раз была населена разными видами животных.  Последний раз это были огромные ящуры -  земноводные, летающие. Как и в предыдущие эпохи,  они  были уничтожены рядом катаклизмов. Геяне пришли к выводу, что планета пригодна для развития разумной жизни,  что  на  ней сменилось  уже  несколько  гуманоидных  цивилизаций,  по времени  далеко  отстоящих  друг  от друга.   Экспедиция членов Большого Сообщества высокоразвитых планет галактики  «Млечный  путь» - 3ГК-15, из пояса астероидов, подводит к планете спутник. Геяне помогли рассчитать его орбиту. Спутник был, конечно, великоват, более этот комплекс похож на двойную планету, но он сыграл свою роль в формировании  жизни на Гее-2.  Через две тысячи лет транспортный корабль геян перенёс на планету несколько видов животных, растений. Наконец, переселили людей с восьми планет этой же галактики, находящихся, приблизительно на одном уровне развития. Восемьдесят три года прожили здесь тридцать членов очередной  экспедиции. Они следили за тем, чтобы семена посеянной жизни прижились и дали плоды. Стариками вернулись на Гею. Члены следующих экспедиций установили наблюдательные приборы на спутнике  Л-1724 и на самой планете в высокогорном, недоступном районе. Жизнь аборигенов примитивна. Астронавты в каждое своё посещение давали  толчки развитию ремёсел, направлениям хозяйства – ткачеству, скотоводству, земледелию. Темпы развития ускоряются, включается механизм саморазвития. Членов последних экспедиций волнует отставание духовного становления. Жестокость, угнетение, убийства, войны становятся безусловными спутниками социальной жизни.  Геяне стараются посеять высокие моральные принципы, добро, но   всё это приживалось  туго. Последняя экспедиция делает выводы о том, что если не будет глобальных катастроф,   то развитие общества пойдёт по тому же пути,  как и на Гее, через десять – двенадцать тысяч лет может наступить эра Высшего разума. К этому моменту учёные Геи и Большого Сообщества  начали готовиться. Этот вопрос особенно интересовал  геян,  так как они уже несколько столетий пытались  проникнуть в сущность ВР. Тут же они смогут пронаблюдать его начальное развитие  и становление, первые  его фазы. Правда, многие учёные считают, что ВР не надо трогать и тратить энергию на его изучение, так как на определённом этапе он сам раскроет свои тайны. Другие же думают, что если он не препятствует этим исследованиям, то их надо вести. Где истина?  Наверное, в человеческой природе заложено стремление всё познать самим, потрогать руками. Также есть среди учёных такие, которые не доверяют ВР. Они считают, что получается  зависимость от него, которая сковывает свободу общества, что действия ВР непредсказуемы,  хотя все знают, что он никогда не подводил людей. Всякое может быть. Им возражают: если уж философски подойти к этому вопросу, то неизвестно,  как бы воспользовались геяне своей свободой и где бы теперь были? И, вообще, нужна ли свобода  во вселенском масштабе? Не опасна ли она? Кто знает?

      Мысли, мысли. Сколько их рождалось в голове  Нея. Почему так устроен человек? Волновала бы его семья, да своя планета. Так нет, ломает он голову над тем, чтобы на другом конце  Вселенной, у кучки ему подобных, всё складывалось хорошо, оберегает их, переживает за них. А они, как дети, ничего не знают и не догадываются, что кто-то готов к самопожертвованию для того, чтобы дикий абориген в будущем, достигнув совершенства, нёс так же другим мирам  тепло своей души.  Как огромна Вселенная, как добра  к своим сынам, а они воспринимают всё как должное, мало задумываются, не задают вопросов: почему их жизнь такова, а не иная?

     После напряжённого рабочего дня  Ней вернулся к себе в комнату. Тут всё было на месте: забавный человечек висел на верёвочке над изголовьем кровати,  зайчишка сидел на столике и ждал, когда на него обратят внимание. Однако, чего-то не хватало. Постояв в задумчивости среди комнаты, он решительно подошёл к тахте, сдернул покрывало, бросил его в угол шкафа, достал тёплый плед  матери, расстелил   на  кровати и блаженно растянулся на нём…
      Геяне слишком сентиментальный народ. Закрыл глаза,  и старый Дом с его скрипучей  лестницей вспомнился ему, Зея, Ян и его будущий малыш. Какой он  будет? На базе Л-1724 их уже, наверняка, ждёт послание с родины.
     База приближалась и, наконец,  Зон, по внутренней системе связи,  сказал:
   - Корабль начал торможение, через сорок пять часов будем в  системе звезды С.
     Установили связь с базой Л-1724. Там, как и ожидали, были ронейцы. Они уже приступили к ремонту, но не во всём смогли разобраться, ждут геян.

     Утром Ней вернулся к просмотру кадров, но его занятие прервал мелодичный звук - сигнал командира. Когда пришёл  в  командирскую  рубку, все уже были в  сборе. Кас сказал:
   - Только, что получена информация с Л-1724. Ронейцы сообщают, что неисправность большая, вышли из строя несколько блоков памяти. Ремонт, видимо, займёт  около двух месяцев. Корабль будем садить на базу, а не оставлять на орбите, как предполагалось первоначально. Через два часа всех прошу занять свои места в рубке, приготовиться к посадке.
   - Прежде пройдите  в столовую, примите соки и витамины, - сказала Сара.
     В столовой задержались. Не хотелось  расходиться. Кор подошёл к клавиатуре и начал играть. Мелодия  была грустная, меланхолическая, но очень красивая. Все молчали, каждый думал о своём. Зон, галантно расшаркавшись перед Сарой, пригласил её танцевать. Медленно переступая, они своим танцем навеяли ещё большую грусть…
     Через три часа экипаж ровно спал, откинувшись в креслах около своего командира. Тишина. Только лучи приближающегося светила пробегали по их застывшим лицам, стенам. Третья планета - Гея-2 или Земля, как звали её обитатели,  приближалась. Сочетание цветов зелёного, белого, голубого делало её неповторимой в своей красоте. От неё веяло свежестью девственности, и, если бы не спал Кор, он подобрал бы прекрасные звуки, без которых восприятие этой нетронутой красоты было не полным.

     Когда проснулись, серо-бурый, без всяких признаков растительности, ландшафт предстал взору астронавтов. Один из приёмников местной связи сигналил и потрескивал от напряжения. Кас спешно включил приём.
   - Внимание, внимание! На корабле, слышите меня? Внимание, внимание! Слышите меня?
   - Слышу! – ответил Кас.
   - Как самочувствие экипажа?
   - Отлично!
   - Рады за вас, когда встречать?
   -Часа через три.
   - Отправляем вездеход к космодрому. Одевайтесь теплее, на поверхности 230 градусов по Лэрису.
   - Хорошо, до встречи, - завершил Кас.
     Командир приказал синтезировать тёплую одежду и через два часа быть у камеры очистки. Ровно в срок все в ярких, цветных, пушистых костюмах были на указанном месте. Опаздывал Ней. Когда он появился, все замерли в изумлении. Зон на время потерял дар речи. Придя в себя, он обошёл планетолога вокруг и спросил:
   - Костюм аборигена? Честно говори, из какого музея похитил?
   - Свитер из натуральной шерсти  горного  козла, - Ней, выставив ногу вперёд, гордо закинув голову, нарочито важно сказал,  - реликвия нашей семьи по маминой линии.
    Взрыв смеха потряс первый этаж корабля. Все расступились, Ней серьёзно и деловито первым прошёл в дверь камеры очистки.

    Пять маленьких фигур в толстых скафандрах отделились от корабля и, мягко ступая по бетонному покрытию космодрома, пошли навстречу неуклюжему вездеходу. Поднялась дверь машины и две небольшие фигурки ронейцев, приветливо размахивая руками, плавно заскользили навстречу. Вездеход, приняв астронавтов, быстро помчался по скалистым, пыльным уступам спутника.
     База была сооружена на невидимой  с  Геи-2 стороне, глубоко под толстым верхним слоем почвы и только антенны да остроконечные выводы приборов виднелись над  поверхностью огромного кратера. У выхода из камеры очистки, в большом зале собрался весь экипаж ронейцев. Это люди невысокого роста, хрупкого телосложения,  с несколько великоватой головой, покрытой мягкими,  как пух вьющимися волосами. Очень красивые лица с открытыми, с поволокой,  глазами и богатой мимикой. Среди них были три женщины, напоминающие  подростков. Геяне любили ронейцев за их природную доброту, покладистость и доброжелательность. Поздоровавшись и познакомившись, они предложили  геянам пройти в жилые комнаты. Из вестибюля прошли в лифт, который доставил их в жилой отсек тремя этажами ниже. Коридор, из красивого вестибюля с бассейном, земной травой и цветами, двумя рукавами уходил  вправо и влево. Геяне прошли в правую часть его и заняли отведённые им комнаты.
     После обеда Зон, Ней  и три инженера ронейца пошли на место аварии.

 Неисправность была вызвана падением многотонного метеорита. Когда Ней вернулся,  их с  Сарой  пригласил Кас.
   - Поскольку мы пробудем здесь не менее двух месяцев, займитесь планетой, - сказал он, - Ней, ты как планетолог лучше меня знаешь, что тебе изучать на Гее-2, Сара ты будешь его сопровождать и поступаешь в полное его распоряжение. Но, помимо научных интересов, знайте, есть ещё кое-что важное. Дар не сказал это тебе, Ней, на Гее, но знайте, на земле зафиксировано слабое  биополе геянина. Ты знаешь, что  около ста тридцати лет назад там погиб инженер Сан. Чьё это биополе? Сана? По идее не может быть. Ему было шестьдесят семь лет. Не мог же он прожить двести с лишним лет. С другой стороны, как говорится, всё может быть. Выясните. Точный район – Малая Азия, город Никея. Готовьтесь к полёту.
   - Ясно, командир.

     Ней хорошо знал Землю, но ему не терпелось взглянуть на неё в телескоп. От командира они сразу отправились в обсерваторию. Она была устроена на видимой с Земли стороне. Тысячеметровый тоннель связывал её с базой. В считанные минуты специальный снаряд доставил их на место. Это был обширный зал с телескопом и,  на невидимых нитях висящей, копией планеты с идентичным суточным вращением. В данный момент она была повёрнута к спутнику длинным материком, протянувшимся с севера на юг, с узким перешейком почти по экватору. Ней взглянул в справочник, нужный район Передней Азии будет виден часов через десять. Он взглянул в телескоп. Висящая рядом копия, глобус не мог передать всей прелести планеты. Нежная голубизна океанов, зелень материков создавали неповторимую картину. Хорошо просматривались поселения. Насладившись картиной видимой части, Ней сказал Саре:
   - Пока поработаем с глобусом, а через десять часов вернёмся к телескопу. Ты знаешь, Сара, что около  сорока  тысяч лет назад, на Гее-2 были  поселены гуманоиды из разных миров и планет, соответственно расселению складывались и очаги культуры.  Вот огромное государство Востока, мы его называем Китай. Сюда были поселены жители планеты Котайя из этой же галактики. Южнее, на этом остроконечном полуострове живут люди с планеты Пандава, из соседней звёздной системы. Это красивые, черноволосые очень пластичные люди. Но наиболее богатые очаги культуры сложились  в бассейне Средиземного моря – Афины, Рим, Карфаген. Нас более всего интересует вот этот район, Эгейское море, Передняя Азия.
     Ней ещё долго рассказывал о планете. Сара оказалась способной ученицей. Но времени до появления Малой Азии было ещё много, поэтому вернулись на базу. Информации с Геи ещё не было. Постучал к Зону. Инженер, уставший, после рабочего дня, дремал в кресле, но архаический свитер Нея мгновенно привёл его в чувство. Зон рассказал о работе на объекте и сожалел, что не сможет посетить Землю.

     Было раннее  утро, когда они вернулись  в обсерваторию. Приближался район Малой Азии. Вот появилась кромка побережья. Ней включил биолокатор. В течение  часа он исследовал каждый квадратный километр и, наконец,  на экране  прибора появилась светящаяся точка.
   - Нашёл. Да это  биополе геянина, правда, очень слабое, - воскликнул Ней.
     Он подключился к блоку памяти, который точно зафиксировал его и район расположения. Вернулись в лабораторию и там стали увеличивать район. Точка становилась всё ближе. Наконец панорама города Никея,  и километрах в пятидесяти от него точка замирает. Нажав несколько клавиш, Ней делает изображение, карту. Разложили её на столе.
   - Вифиния, город Никея, - тихо произносит он.

     Весь следующий день ушёл на подготовку к высадке на планету. Надо было взять язык, обычаи, манеры поведения, костюм жителей этой территории. Блоки памяти содержали обо всём богатую информацию. Ронейка, медик вызвалась помочь им. Уложив Нея и Сару в кресла, она подключила информационно-обучающее устройство, наложила маски отключающие реакцию на внешние раздражители. Через три часа астронавты свободно говорили на греческом, римском, персидском языках и даже на отдельных их диалектах. Синтезировали одежду жителей Никеи, парики и, чтобы вжиться в новый мир, остаток дня  ходили в ней.
     На Земле решили появиться под вечер.
     В ангар с аппаратами «Т» пришли проводить их все обитатели станции.  Ней и Сара из проёма люка помахали друзьям. Люк закрылся. Зажглась сигнальная лампочка. Провожающие покинули помещение.  Крыша над аппаратом стала расходиться и, наконец, пуск. Аппарат мгновенно исчез, превратившись в удаляющуюся яркую звёздочку…
     …Через пятнадцать минут в окрестностях Никеи появилась горящая точка, быстро увеличивающаяся в размерах и, наконец, превратившаяся в большой серый диск.  На минуту зависнув над землёй, села.



                4. Мария.


     Выйдя из аппарата, Ней  и  Сара сразу заметили юношу, который сидел на земле и, широко раскрыв глаза, смотрел на них.
   - Надо вернуться назад и синтезировать земную одежду, - тихо сказала Сара.
   - Поздно, он смотрит на нас. Пойдём к нему.
   - Но он ничего не поймёт, испугается.
     Ней крепко взял Сару за локоть и, подталкивая её, решительно шагнул вперёд. Они медленно, не сводя глаз с юноши, шли к нему.  Тот быстро поднялся им навстречу, мышцы его напряглись. Когда подошли близко, Ней, чтобы успокоить землянина, положил ему руку на плечо и сказал на чистом греческом языке:
   - Я – Ней, - и,   кивнув на спутницу, - Сара.
   - Давид.
   - Ты не должен нас бояться. Мы путешественники. Я учёный историк, а это моя сестра.
   - Я знаю кто вы. Вы – Боги. Учитель Иоанн рассказывал, что Боги живут на небе и умеют летать.
   - Нет, Давид, мы не Боги. Прикоснись ко мне, разве мы похожи на Богов.
Ты ведь видел скульптуры Зевса, Афины, они большие и величественные.
   - Но теперь появился новый Бог, его распяли на кресте, а он через три дня вознёсся на небо. Теперь я верю Иоанну, ваше появление доказывает, что он прав.

     Давид упал на колени и стал кланяться им. Астронавты растерялись, а юноша молил:
   - Вы прилетели, чтобы покарать меня за то, что я сомневался в вашем существовании. Простите, простите меня!
   - Давид, ты ошибаешься, поднимись, - Ней силой поднял его, - Пойдём, мы покажем тебе аппарат, в  котором прилетели и ты убедишься, что мы не Боги. Не бойся, пойдём с нами.
     Ней с одной стороны, Сара с другой, взяв  его за руки,  повели к аппарату. Когда вошли, землянин долго стоял, боясь пошевелиться. Блеск приборов и экранов ослепил его. Потом, робко ступая по мягкому пластику, подошёл к пульту, дрожащими пальцами прикоснулся к его металлическому покрытию, к пластику экранов, приборов, робко присел в кресло. Всё завораживало  настолько, что он на время забыл о своих новых знакомых. Ней и Сара с улыбкой смотрели на него.  Когда вышел из оцепенения, Сара, взяв  опять его за руку, вывела из аппарата  и  попросила подождать. Давид медленно, отрешённо пошёл по поляне, нашёл сандалии, надел их и оглянулся. Совершенно другие Ней и Сара подходили к нему. Блестящие костюмы они сменили на обычную одежду, изменились причёски и только лица были прежние.
   - Видишь, Давид, мы такие же, как все горожане, - сказала Сара, улыбаясь, -а теперь покажи нам дорогу в город.
  - Ней, аппарат, - сказала Сара.

     Ней из складок одежды достал маленькую тёмную пластинку с цветными кнопками, щёлкнул, и диск аппарата стал невидимым. «Нет, они Боги, мы, земные так не умеем. Куда он спрятал колесницу?» - думал Давид, спускаясь по крутой тропинке вниз.
     Источник Муз привёл  в восторг  путешественников.   Они, скинув сандалии, вошли в воду,  стали брызгаться, резвиться как дети. Видя испуганное лицо Давида, Сара, смеясь, втянула его в ручей и он, забыв, что это Боги, стал веселиться с ними. Набрызгавшись вволю, сели на траву под раскидистое дерево.
   - Давид, мы плохо знаем город и его окрестности, может, ты покажешь нам его завтра?

     Договорились встретиться утром перед дворцом наместника. Попрощавшись, путешественники бодро зашагали по дороге в город. Давид ещё долго сидел под деревом и смотрел им в след, пока  те не скрылись из виду. «Боги, а веселятся как люди. И не похожи на того серьёзного Бога, о котором рассказывал Иоанн.  Может они и впрямь не Боги? Но тогда почему летают? Спросить у  Иоанна? Нет. Завтра ещё понаблюдаю за ними». Были уже глубокие сумерки, когда он вспомнил, зачем пришёл сюда. Крадучись подошёл к пещере и незаметной тенью проскользнул в неё.
     Два слабых факела, вставленные в щели стен пещеры, слабо освещали лица людей. У дальней стены стоял его учитель. Тёмная, грубая власяница была наброшена на его плечи. В руках он держал толстую книгу в бычьем переплёте и что-то читал из неё. Слушатели сидели на полу пещеры. Это были в основном рабы в набедренных повязках и бедные земледельцы, некоторых из них он знал, так как они проживали рядом. Всего было человек пятнадцать. Слушали внимательно. Молодой раб с чёрной курчавой головой подался вперёд, глаза его горели. Давид стоял слишком далеко, поэтому слышал лишь отрывки фраз, отдельные слова. Слово «аминь» часто повторял учитель и при этом делал крестообразное движение рукой перед лицом. Наконец он закрыл книгу и все стали монотонно распевать гимны, восхваляющие Бога. Давид слушал не внимательно, встреча с путешественниками не выходила из головы. Было уже темно, а он всё слушал и слушал, тщетно  пытаясь понять смысл песнопений.  Когда присутствующие стали подниматься, он первым незаметно выскользнул из пещеры и побежал по дороге к вилле.

     Через хозяйственный вход он незаметно пробрался в дом. Все спали. Юноша разделся, лёг, но сон не шёл. Он несколько раз прокрутил в памяти то множество событий, которые под вечер свалились на него. И засыпая,  всё думал, где мог видеть такой своеобразный разрез глаз, как у новых знакомых. Наверное, уже во сне явился образ Марии и, засыпающий мозг, отметил – «У Марии такие глаза»!
       Утро выдалось тихое, прохладное. Солнце только взошло, а  Давид был уже в условленном месте, между колоннами дворца наместника. В стороне он увидел гуляющих Нея и Сару. До обеда ходили по городу, побывали на многолюдном рынке, в храме Артемиды, наконец, вышли к озеру и по его берегу дошли до виллы Дионов. Становилось жарко, Сара предложила искупаться. Она первая сбросила с себя одежду и, приглашая Нея и Давида, пошла в воду. Давид, красный от смущения, резко отвернулся. Ней что-то сказал Саре на незнакомом языке. Она поспешно вышла из воды и, прихватив одежду, спряталась за кустами.
   -  Извини её, Давид, там, где мы живём,  не считается постыдным  женщине обнажать себя перед мужчинами. Она ушла, пойдём плавать.
     Давид выглядел ниже, слабее рядом с Неем и это, несмотря на то, что он имел прекрасное физическое развитие для землян. Догнать Нея, вырвавшегося вперёд, он не смог. Сара плыла метрах в десяти от них.  Потом она догнала брата и они вместе заплыли так далеко в озеро, что Давид начал беспокоиться, но вот он заметил их вдали. Сара первой вышла из воды, оделась в кустах и медленно пошла по берегу.

     Арсиноя в легком  летнем убранстве казалась слишком молодой и красивой. Она радушно встретила гостей на веранде. Давид представил своих друзей. Мать пригласила их обедать. Молодые рабыни вносили блюдо за блюдом. Гости  еле прикасались к еде, но когда принесли фрукты, их аппетиту не было конца. Особый восторг вызвал виноград. Разговор завязался сразу. Арсиноя, прекрасно знавшая греческую, римскую поэзию, была поражена глубокими познаниями Нея. Он наизусть читал Гомера, она же показала большое знание театра, мифологии. Давид говорил мало, но жадно впитывал всё слышанное.
     Гости ушли затемно, договорившись с Давидом на следующий день осмотреть окрестности, побывать в Киренике у дяди. Арсиноя, боясь грабителей, дала им двух рабов для охраны, но, когда вышли на дорогу к городу, Ней, достав из складок одежды несколько монет, подарил рабам и отправил их обратно. Лишь рабы скрылись из вида, Ней и Сара достали ЭПки  и, щёлкнув ими, оказались в аппарате. Надев привычные, удобные одежды, приведя кресла в горизонтальное положение, крепко заснули.

     Торг на рынке начинался  с  раннего утра. В лавку мастера по изготовлению колесниц вошли двое – мужчина и женщина в красивых богатых одеждах.  Хозяин вежливо пригласил их во двор, где на выбор стояли несколько  повозок. Мужчина выбрал богатую, украшенную резьбой колесницу. Однако  нужны были кони. Торговец крикнул раба,  приказал ему пойти на другой конец рынка и приобрести пару коней. Когда кони были впряжены, покупатели щедро расплатились. Мужчина занял место возничего, женщина  ловко забралась на сидение и колесница понеслась.
     Подкатили к вилле. Давид уже ждал их с верным нубийцем. Было раннее утро наступающей осени. Природа просыпалась. Лазурное, бездонное небо на горизонте сливалось с нежной зеленью гор. Ровные ряды виноградников с прозрачной живительной влагой спеющих ягод, как на экране проплывали мимо. Дорога, змейкой извиваясь, уносила их вдаль. Ней, наблюдая красоту окружающего, думал о том, что ради этого стоит преодолеть долгие дороги космоса, ведь  планетологу мало знать глобус и показания приборов, он должен знать всю планету в натуре. Чтобы отдохнуть, остановились у домика земледельца. Дом был беден, убог, но хозяйка нашла кувшин с козьим молоком и от души угостила путников. Спустились к небольшому ручью, весело прыгающему по гладким камням, освежили лицо, руки и двинулись дальше.
     Когда показалась Киреника, сердце Давида забилось сильнее. Он увидит Марию. Недалеко от виллы спешились и, оставив коней на попечение нубийца, медленно пошли по направлению к дому. Ней достал тёмную пластинку с кнопками и, глядя на неё, сказал Саре:
   - Здесь.

     Она понимающе посмотрела на него. В это время госпожа в сопровождении двух рабов выходила из ворот виллы, направляясь на прогулку. Платье бледного серого шёлка, на груди отделанное жемчугом, крупными складками достигало сандалий. Чёрные волны волос на висках были схвачены  золотыми  заколками. Божественная красота хозяйки сегодня была подчёркнута особо, как будто она специально готовилась к этой встрече. Гости приветствовали Марию. Ней, чувствительный к красоте, усилием воли придержал себя от возгласа восторга. Чем-то далёким, до боли родным повеяло ему от этой женщины. Разрез глаз, прямой изящный нос, чётко очерченные губы выдавали в ней родство с геянами. Но к этим чертам присоединилась и земная красота, красота этих гор, неба, воздуха, напоённого ароматом трав – всё слилось в ней. Ней  взглянул на Сару. Девушка восторженными глазами смотрела на Марию, он понял, что она, как и он, чувствует родство. Хозяйка, прервав прогулку, провела гостей в дом.
    Ней, несколько приотстав, достал ЭП. Сомнения нет, это она носительница биополя  геян. Теперь надо узнать тайну её появления здесь.
      Мужа дома не было. Ксан, поняв, что рассчитывать на любовь юной красавицы бесполезно, всё время проводил или на виноградниках,  или в часто устраиваемых попойках у наместника. Мария пригласила гостей в портик, прохладный  от тени  деревьев, воды бассейна и постоянно журчащего фонтана. Рабыни внесли  вино, фрукты. Геяне, не знавшие вина, отпивали понемногу из золочёных  кубков, и этого было достаточно, чтобы возбудить их кровь. Гости всё больше нравились Давиду. Их ум, ровное, тактичное поведение, умение видеть и понимать прекрасное роднило его с ними. Он угадал по настроению Марии, что она рада гостям, что они тоже нравятся ей, и ему было приятно ощущать её благодарность. Разговор не смолкал. Диапазон его был широк: от философии древних до поэзии и эстетических взглядов современников. Давид заметил, что Ней был в особенно возвышенном расположении духа.

     Мария предложила послушать музыку. Она ударила в ладони, подошла молодая рабыня и хозяйка, что-то шепнула ей. Чернокожий раб внёс арфу и поставил её на открытую площадку перед гостями. На скамеечку с резными ножками, крытую белым шёлком,  села молодая египтянка. Тонкими пальцами, унизанными кольцами, она ударила по струнам и звуки музыки переливчатые, мягкие полились и заполнили всё пространство. Из боковой двери, легко, как птица выпорхнула юная танцовщица. Её тело было покрыто тонким прозрачным бежевым шёлком, в  чёрных волосах, среди густых кудрей, виднелись такого же цвета розы. Она исполняла восточный танец. Смуглое тонкое тело  жило, трепетно пружинило, замирало и расслаблялось в  самых   замысловатых движениях. Музыка и танцовщица слились в едином порыве. После  этого танца стайка полуобнажённых рабынь, собравшись в хоровод, исполнила несколько греческих песен, мелодичных, но чуть грустных.
     После непродолжительного дневного отдыха в отведённых гостям комнатах, на закате, хозяйка предложила прогуляться в персиковой роще, около дома.
     Сара увлекла разговором Давида, чтобы дать возможность Нею ближе познакомиться с Марией.

     Ней, оставшись наедине с хозяйкой, растерялся, чего с ним никогда не бывало. Лишь он увидел близко её лицо, мягкий аромат умащённых благовониями волос и тела, смущение  стало пронизывать всё его существо, какое-то незнакомое чувство родилось в его душе, трепет охватил тело. Усилием воли он отбросил это, заставил себя сконцентрировать внимание на разговоре,  завёл разговор о муже хозяйки, но заметив, что ей неприятна эта тема, перевёл его на родителей, родину. Мария рассказала, что её предки жили на острове Крит. Дедушка, гонимый нуждой, переехал в Малую Азию и обосновался здесь, купил небольшой виноградник. За счёт торговли виноградом и вином он несколько разбогател, прикупил ещё земли, приобрёл четырёх рабов. Это и осталось в наследство отцу Марии, который постарался приумножить имение, теперь у него уже три виноградника и девять рабов. Нею надо было подробнее узнать родословную Марии, поэтому он повёл разговор дальше.
   - Я вижу, что ты не чистокровная гречанка, наверное, в роду были чужестранцы?
   - Нет, мы, греки,  особенно на чужбине, стараемся сохранить чистоту своего рода, а почему во мне не греческие черты, это особая история, случившаяся ещё на Крите.
   - Если она не является тайной, расскажи. Мне было бы интересно её услышать.

   - Нет, это не тайна. Как я уже сказала, мои предки всегда жили на Крите. Это были простые земледельцы, но мужчины промышляли ещё и охотой. Однажды мой  прадед  Геро с двумя сыновьями пошёл на охоту. Они подбили две большие козы и радостные  от такой удачи возвращались домой. Вдруг сгустились тучи, началась гроза, а потом пошёл проливной дождь. Охотники укрылись в пещере, да там и заночевали. Утром, подхватив добычу, двинулись в путь. Геро шёл впереди по узкой горной тропинке. Вдруг его внимание привлекли куски тонкого светло серого металла. Он поднял один, покрутил в руках и положил в заплечный мешок, сказав сыновьям, что из него выйдет не один хороший нож. Через несколько шагов увидели  ещё больше таких кусков. Геро раздвинул кустарник и увидел человека, лежащего вниз лицом. Оставив тушки на тропе, охотники подошли к нему, но боялись прикоснуться, так как тело его было покрыто тонким слоем такого же бледного металла, а на голове была маленькая блестящая шапочка. Вдруг они увидели, как пошевелилась рука незнакомца. «Значит он жив», - решили они. Забыв страх, перевернули его на спину, Геро приложил ухо к груди, сердце слабо билось. Достав нож из мешка, Геро пытался разрезать одежду,  но не смог, она не поддавалась. Наверху, у горла возвышалась кнопка, величиной с пуговицу. Геро прикоснулся к ней и металлическая шкура стала расходиться на груди, животе. Освободив человека от одежды, увидели, что по всему телу его шли рваные раны. Сыновья вырыли ямку, спрятали туда одежду. Геро снял с себя хитон, обернули  незнакомца и,  взвалив на плечо, пошли в деревню. Домой пришли к вечеру. Жена и дочери, обмыв тело, смазали раны оливковым маслом, уложили на топчан, влили в рот несколько капель целебного настоя. Утром хорошо рассмотрели  человека. Это был молодой мужчина  с чёрными, курчавыми волосами, правильной формы носом. Несвойственный грекам разрез глаз выдавал в нём  чужестранца. Больше месяца шла борьба за его жизнь, слишком тяжелы были раны. Он был между жизнью и смертью. Наконец незнакомец  пришёл в себя и на греческом языке произнёс:

   - Где я?
     Геро рассказал ему о случившемся и спросил имя.
   - Сан, - ответил незнакомец.
     Когда он окреп, попросил Биста и Герока – сыновей Геро, отвести его на то место, где нашли. Он внимательно осмотрел его, откопал одежду, ей ничего не сделалось за несколько месяцев. Его глаза выражали неутомимое горе и отчаяние. Через некоторое время,  видимо поняв свою обречённость, он начал смиряться. Стал помогать Геро и его сыновьям в поле, смастерил приспособление для подъёма воды, многому научил местного кузнеца, стал делать ножи, топоры, посуду. Лучше всех бегал, метал копьё и диск. И вообще был крупнее местных мужчин. В минуты грусти рисовал угольком на стене, камнях незнакомые пейзажи. Иногда напевал странные мелодии. При всём этим отличался добрым, покладистым характером. Дети со всей деревни приходили к нему и вечерами, после рабочего дня, он рассказывал им удивительные истории, сказки о далёких мирах. В его легендах люди были всемогущи как боги, умели летать между звёзд. По ночам он выходил во дворик и мог часами смотреть в небо, на звёзды,  Луну. Сердился он только в том случае, если кто-то из домашних прикасался к его одежде, которая постоянно лежала, завёрнутая в тряпицу,  на топчане, где он спал, в изголовье. Так прошло три года. Геро погиб на охоте. Сыновья, женившись, отделились от хозяйства матери. Две подрастающие дочери, да жалкий клочок  земли остались у ней.  Идти в семьи сыновей она не хотела. Сан  оставался  единственным мужчиной и хозяином в доме. Старшая её дочь была красивой и умной девушкой. Сан женился на ней. Через год родился мальчик, полностью повторивший своего отца. Это был мой дедушка. Сан пережил всех в семье и умер не своей смертью, а от удара молнии.

      Такую историю рассказала Мария.
      Ней молча улыбался.
   - Тебе понравилась эта история? Ты улыбаешься?
   - Да, она мне многое объяснила. Куда делась одежда Сана?
   - Она хранилась дедом, теперь у отца.
   - Мария, я учёный и обязательно запишу твой рассказ, но чтобы он был более достоверным, хотелось бы взглянуть на одежду твоего предка.
     Мария обещала в ближайшие  дни отвезти его в дом отца, что совпадало и с её желанием. Она любила родной дом и всегда была рада поводу навестить родителей.
     С заходом солнца гости уехали. Мария поднялась к себе. Рабыня раздела её и уложила в постель. Сон не шёл. Она поняла, что случилось что-то важное, к чему она готовила себя всю жизнь. Сара и Ней были родными. Ей всё нравилось в них, она понимала каждый их взгляд, жест. У неё было ощущение того, что она долго скиталась по чужим краям, с чужой речью, обычаями и, наконец, вернулась домой, к родным людям. Но это не всё - что-то  новое поселилось в душе, выше этого родства…

     Засыпая, она видела лицо, глаза Нея, он смотрел, лаская её своим взглядом. Его глаза – это целый мир, она готова бесконечно смотреть в них. Любимые, родные глаза…
     Ней и Сара проводили Давида до виллы. Было поздно, и Арсиноя уговорила их заночевать. Когда всё в  доме уснуло, Ней переместился в комнату Сары и передал ей рассказ Марии.
   - Не понимаю, почему же тогда его не зафиксировали биолокаторы?
   - Сара,  их тогда не было…
   - Понятно.
    Они ещё долго говорили о судьбе Сана и Марии.
     Когда Ней остался один, к нему вернулось то незнакомое чувство, вызванное близостью Марии. Её божественное лицо, как мираж проплывало  перед ним, обещало блаженство, какого он никогда не испытывал. Его душа и тело летели навстречу ей. Сердце билось совсем не так, как вчера. Он напрягал  мысль, разум говорил ему, что он болен, но все усилия прогнать эту сладкую истому  кончались крахом. Шла напряжённая борьба между разумом и чувствами  и он, стал как  сторонний наблюдатель, взвешивать: что победит? Ней думал, что разум сильнее, он должен победить. Убедивши себя в этом, он разделся и лёг спать. Но стоило закрыть глаза, как Мария  со всем своим женским обаянием предстала перед ним  и он,  забыв всё на свете, бросился в омут очарования, ощутив, что никакие силы не смогут оторвать его от любимой женщины.

     Утром путешественники, пообещав скоро вернуться, простились с Давидом и Арсиноей. В последующие семь дней, пользуясь ЭПом, они побывали в Риме, Греции, на Крите, в Междуречии, в будущей Америке. Нея интересовало всё: от климата и магнитного поля Земли,  до отдельных очагов культуры и их взаимосвязей. Стадия развития была низкой, поражала агрессивность, жестокость людей, извращённость моральных понятий. Однако гамма чувств аборигенов была богатой, борьба добра и зла,  обильная общественная жизнь, наличие зачатков науки обнадёживали:  в конечном счёте, всё это вместе отточит человека и общество. Сара занималась вопросами биологии, медицины, которая находилась тоже на низком уровне, свирепствовали болезни, эпидемии, была высокой смертность населения. Так же её занимала проблема воспроизводства потомства, которое шло через материальное слияние   женской  и  мужской клеток,  и только  потом рождалось биополе.  Так было когда-то и на Гее. Деторождение у землян тесно связано с чувством любви,  которой   поклонялись, воспевали в стихах и песнях. Когда она поделилась своими соображениями с Неем, он как-то странно посмотрел на неё и перевёл разговор на другую тему.

       В обязательную программу астронавтов входило посещение станции  наблюдения. Высоко, в недоступных горах  массивного  континента  была устроена центральная  база  невидимая для землян.  Их сразу пленила природа гор, вершины которых были покрыты вечными снегами, ниже по склонам шли сочные травы с обилием цветов и насекомых, ещё ниже,  кое - где шли благоухающие леса, а между ними горные реки и ручьи бурные и весёлые. Но самым большим богатством  был воздух – чистейший эликсир жизни. Он снимал усталость и напряжение. База состояла из лабораторий, отсеков с блоками памяти, аппаратурой по изучению климата,  океанов, атмосферы. Все данные частично перерабатывались тут же, потом передавались на лунную станцию, а оттуда на Гею. На станции были предусмотрены  посещения геян  -  прекрасные жилые помещения, законсервированные пищеблоки, аппаратура связи и даже спортивная площадка с обширным бассейном.
     Уставшие после чуждого для  геян   земного  мира,   весь первый день они провели в спортивных упражнениях, в бассейне, и только после этого уселись за аппаратуру. У Сары было ощущение, что она вернулась домой после долгого отсутствия. Однако её настроение к вечеру стало  падать. Она, тесно общаясь с Неем, видела, что он  как-то необычно подавлен, замкнулся, мало разговаривал, не отвечал на её шутки, был сосредоточен, а иногда улыбался сам себе. Вечером она уже терзалась мыслью о том, что он болен и думала, как осторожно предложить ему обследование. Поздно вечером, когда разошлись по своим комнатам, она решилась. Подошла к комнате Нея и постучалась. Никто не ответил. Она, испугавшись, толкнула дверь. Комната была пуста. Сара стала вызывать его, но ответа не было, она обошла всю станцию, но никого не встретила. Девушка всю  ночь  не сомкнула глаз, ругала и терзала себя. Ней появился перед рассветом. Она услышала его шаги в коридоре. Осторожно выглянула. Ней  бодрый  и здоровый, что-то  напевая, скрылся за дверью своей комнаты. Весь следующий день он был весел, общителен, много шутил, плавал, брызгался. Во второй половине дня вышли на связь с базой Л-1724, увидели своих друзей. Ремонт шёл успешно. Зон внимательно осмотрел новоявленных землян и остался доволен ими. Особенно ему понравилась Сара с её новым золотым загаром. Ней передал коллегам рассказ Марии, который глубоко  тронул их. От него перешли к картинам природы, городов,  быту и жизни землян.  Кас попросил показать Марию. Ней, скрывая волнение, дрожащими пальцами искал  кадры с её изображением, наконец, нашёл. На минуту замолчали все и, в следующий момент, возглас восторга вырвался из их уст. Это была земная внучка Сана, частица родной геянам крови.

     Поздно вечером Ней опять исчез. Сара думала о нём. Она заметила, как дрожали его руки, когда он искал кадры с Марией  и   как-то  странно смотрел на неё. Неужели любовь в земном понимании пришла к нему? Любовь  у геян есть, но она вызывала другие чувства. Обмен информацией – вот вершина экстаза любви. Но когда-то, до эры ВР, она была, видимо, в земном варианте. Неужели в нём ожили гены прошлых поколений? Вполне возможно, ведь Сан  тоже  испытал эти чувства и смог с земной женщиной создать потомство. Но всё же это дикий, животный способ, как хорошо, что ВР вывел геян  на более цивилизованный путь. Сара вспомнила Гею, родителей, полёт, интересные вечера в комнате отдыха, рассказы Каса, как уютно было танцевать с Зоном. Какой он умный, элегантный, обаятельный, как приятно было видеть его сегодня на связи. А вид-то у него усталый, верно,   много  работы с ремонтом базы.  Ей захотелось погладить его волосы, руки, снять усталость, быть около него. «Какой-то бред! Всё это от волнения  за  Нея, скорее бы он  вернулся», – подумала Сара и заставила себя заснуть.
     Пять дней провели астронавты  в Тибетской станции, отдохнули, побыв в привычной для себя обстановке. Кас дал им ещё три недели. Надо возвращаться в Никею.

    …Давид был огорчён долгим отсутствием друзей. Он даже тайно от людских глаз поднялся на плато. Колесницы на месте не было. «Они улетели, вернулись на небо. Всё же они Боги. Однако  могли бы и попрощаться». В таких раздумьях  он подошёл к тому месту, где стояла колесница, но на ходу вдруг наткнулся на что-то твёрдое,  но  прозрачное.  Невидимая стена преграждала путь. Прикоснулся руками, стал двигаться вдоль этой стены и, совершив круг, вернулся на  прежнее место. Понял, что эта стена скрывает колесницу. Ничего не поняв, но успокоившись, вернулся домой. Тайна, окружавшая друзей,  волновала его, разжигала любопытство. Поговорить о ней с учителем он не решился. Если это Боги, то они многим отличались от  того, что о них рассказывал Иоанн. Давид загрустил и даже образ прекрасной Марии стал стираться в его воображении. И ещё одно обстоятельство не давало покоя – почему Мария так похожа на путешественников? Почему? Молчаливый и замкнутый он целые дни  бродил по окрестностям Никеи,  в  надежде  что-то  узнать о  них,  увидеть. Арсиноя   наблюдала  это угнетённое состояние сына, раньше бы объяснила   его  влюблённостью в Марию, но теперь было другое. Она поделилась своими тревогами с Филиппом, а тот решился на разговор с сыном, но из этого ничего не вышло.  Обещание отца  взять его в очередную торговую поездку, повергло юношу  в ещё большее уныние.
     Стояла осень, природа капризничала, ночи становились  длинными и прохладными. Лучи солнца, оставаясь  такими же  яркими, как  летом, ласкали всё меньше и меньше. Это соответствовало настроению Давида. Он уходил к озеру и в молчаливой задумчивости бродил по светлому песку  берега.  Желание узнать тайну превратилось в страсть. В другой момент в поисках ответов он забирался в библиотеку, выискивал самые старые свитки с описанием путешествий, философских учений древних, но ответов не находил. А иногда в нём разыгрывалось воображение, рисовало одну историю фантастичнее другой. Однажды он наткнулся на свиток с мыслями Демокрита. Философ утверждал, что таких миров, как наш много, одни звёздные миры рождаются,  другие умирают,  некоторые населены такими же как  земляне людьми, а в иных только растения и животные. Какие они,  обитатели иных миров? Может,  такие  же,  как Ней и Сара?  Потом  стал искать ответы в религиях? Греческой и той, о которой рассказывал Иоанн. Ответов не было.
     Ней и Сара появились так же неожиданно, как и исчезли. Утром в субботний день к нему вошёл нубиец.
   - Господин, твои друзья вернулись и ждут  на веранде.
   - Какие друзья? – не поверил своим ушам Давид.
   - Молодые господа, с которыми мы ездили к дяде.

     Давид стрелой слетел со второго этажа, пробежал холл и остановился в дверях веранды. Ней и Сара беседовали с матерью. Поздоровавшись, Ней напомнил о том, что они обещали Марии в ближайшее время навестить её. Арсиноя не возражала, так как думала, что поездка развеет угнетённое состояние сына.
     Мария радостно встретила друзей. Толстый, грубый Ксан вызвал чувство неприязни у путешественников и, только из приличия, им пришлось выдержать общение с ним. Выручил управляющий, напомнив хозяину, что им пора на виноградники. Нею хотелось быть с Марией. Сара, видя это, увлекла разговорами Давида.
   - Что ты делал, пока нас не было?
   - Много занимался со своим учителем и думал о вас.
   - Что ты думал о нас, Давид?
   - Мне хотелось знать кто вы? Откуда?
   - Но ведь мы сказали тебе, что путешественники, мой брат учёный, пишет историю Греции, ему надо много знать, видеть, а я ему помогаю.
   - Ты говоришь неправду. Я был на плато, где впервые встретил вас. Вы закрыли колесницу невидимой стеной. Никто из людей так не может.
   - Ты никому не говорил об этом?
   - Нет, но я хочу знать правду, хотел бы многое у вас спросить.
   - Спрашивай, Давид,  если  смогу, я отвечу на твои вопросы.
   - Я  читал у Демокрита, что среди звёзд есть другие миры, подобные нашему, так ли это?
   - Да, Давид, так.
   - Расскажи мне о них?

   - Твой мир - частичка огромной Вселенной. Ты ночью видел звёзды? Они такие же, как Солнце, маленькими кажутся потому, что находятся слишком далеко, хотя, многие из них, больше Солнца. Около некоторых вращаются планеты, как  Земля, -  Сара прутиком на земле нарисовала Солнце и вращающиеся около  него планеты. Показала их вращение. Давида удивило вращение Земли вокруг Солнца и своей оси.
   - Некоторые планеты обитаемы, на них живут такие же люди как вы.
   - Вы прилетели с такой  же  планеты?
   - Да, Давид, но ты пока никому не говори об этом, мы не причиним вам вреда, так как всего лишь изучаем вашу планету.
   - Далеко ли до вашего дома?
   - Так далеко, что ты не можешь даже себе представить.
   - Скажи, я хочу знать?
   - Лететь туда целый год.
   - Часто ли люди с твоей планеты прилетают к нам?
   - Нет, не часто, по мере надобности.
   - Расскажи мне о своей Земле?
   - Она такая же, как твоя, но только больше размером. У нас такие же горы, леса, но  только голубого цвета, а вода зелёного. Наши города  огромны, стоят там высотные здания в двадцать, тридцать этажей, но, в основном, мы живём в таких домах как твой. Целью вашей жизни является прокормить себя, приобрести вещи, нашей же -  приобретение знаний, изучение природы, полёты в другие миры. У нас нет ни бедных, не богатых, мы все равны.
   - У вас нет рабов? Кто же возделывает поля, стирает, переносит тяжести?
   - Мы создали искусственных людей - роботов, они это делают.
   - Как называется ваша планета?
   - Гея.
   - Красиво! Скажи, почему Мария похожа на вас?
   - Потому, что она внучка геянина. Много лет назад он, как мы с Неем,  прилетел на Землю, но попал в грозовой фронт.  В аппарат ударила молния и  разрушила  его,  поэтому  он навсегда остался на Земле.

   - Вы заберёте Марию к себе на Гею?
   - Пока не могу сказать, это решит она сама  и  наш  командир.
   - Где ваш командир?
   - На Луне.
   - На Луне? – Давид показал на небо, - что он там делает?
   - Ждёт нас с Неем.
   - Как всё странно, мне кажется, что это сон. Когда вы улетите от нас?
   - Скоро.

      Ней и Мария  беседовали в портике. Ней рассказал о том, что недавно был на Крите, в Греции.  Мария слушала с большим интересом. Когда заговорили об искусстве, Ней сказал:
   - Ты обещала показать свои работы.
      Хозяйка провела его в холл на втором этаже и развернула перед  ним несколько свитков. Работы были хорошие, но одна особо поразила его.
   -  Это пейзаж Геи,  нашей  планеты. Где могла ты видеть это?
     Мария рассказала историю его появления. Ней был поражён.
 
       Смеркалось.
       Они стояли на открытом балконе вдвоём. На небе появлялись первые звёзды. Каждый подумал: «Хорошо бы подняться в небо, к звёздам вдвоём и лететь в бесконечность»…
       Утром Мария с гостями поехала, как   и  обещала,  к  родителям. День стоял не знойный, поэтому всюду, по взгорьям работали  земледельцы,  добирая последний урожай  винограда.  Дорога извивалась между гор.  Воздух был чистым, тёплым, что напоминало родную Гею.
       Родители   обрадовались  гостям, особенно Марии. Она повеселела и ожила в родном доме, который был скромен и даже убог по сравнению с богатой виллой  мужа. Давид был задумчив, ни к чему не проявлял интереса. Ней разговорился с отцом Марии об урожае, при этом выказал большие познания в области виноградарства, чем расположил к себе хозяина. Попивая вино они говорили о разном.   Гость рассказал о недавнем посещении Крита, чем тоже обрадовал старика, о других путешествиях. Когда Мария попросила показать реликвию семьи – одежду Сана, отец сделал это,  не возражая, хотя никогда посторонним её  не показывал. Он сам поднялся к себе в комнату и принёс оттуда свёрток и, отодвинув недопитые кружки с вином, разложил его на столе, развернув белую холщёвую тряпицу. Глазам Нея и Сары открылся геянский скафандр. Ней положил руку на светлый прохладный металл костюма. «Прости, Сан» - пронеслось в голове, и он склонил голову. Рядом, в скорбном молчании  стояла Сара.
      Вечером Ней и Мария долго бродили по виноградникам, говорили о Сане, её родителях. При свете Луны глаза Марии стали ещё зеленее и больше. Нею казалось, что он тонет в их глубине. Её тонкая, бархатистая кожа  казалась прозрачной.   Не было силы во Вселенной, которая могла бы их оторвать друг от друга. Они были одно целое из таких далёких, но родных  миров…

      Оставшееся время  астронавты посвятили путешествиям, ещё раз побывали в тибетской станции, связались с Луной, передали итоги ряда своих исследований. Кончалось время, отведённое им Касом, да и ремонт базы подходил к концу.
 
     Настал последний день.
 
     С утра на веранде дома Дионов было много фруктов, вина. Арсиноя и Филипп, полюбившие путешественников, старались оттянуть время расставания.   Давид был необычно  оживлён,   глаза его блестели, он несколько раз подходил к матери и целовал её, играл с сестрой. Когда прощались, он отпросился проводить друзей. Заехали  в Киренику. Сара видела каким тяжёлым было прощание Нея и Марии. Какие-то новые, неведомые ей отношения, связывали их. Когда выпала минута уединения, Ней сказал:
   - Мария, я не могу тебе обещать многого. Мы расстаёмся на два года. Я буду так далеко, что тебе трудно представить. Прошу об одном, жди! Через два года я прилечу,  и мы уже больше никогда не расстанемся.
      Мария верила ему беспредельно. Она любила Нея. Это чувство переполняло её так, что мешало понять, что такое два года? Если надо она будет ждать всю жизнь. Ней, целуя руки любимой, снял с её пальца перстень с рубином и как мальчишка зажал его в кулаке.
      Вечером Сара и Ней были у аппарата. Давид уже ждал их. Не говоря ничего, он вдруг упал перед ними на колени. Астронавты растерялись, не зная, что делать.
   - Он всё-таки считает нас Богами, - с упавшим голосом сказал Ней.
   - Нет!  Вы не Боги, я верю вам, но прошу, умоляю,  возьмите меня с собой? Я хочу видеть далёкие миры, Гею. Я не смогу  жить  без этого.
   - Нет, Давид, мы не можем так поступить, что подумают твои родители? Они будут искать тебя, переживать.
   - Я оставил им послание. Они не будут искать меня. Я не могу расстаться с вами. Я должен видеть далёкие миры.
   - Это далеко, Давид, ты не вынесешь дороги.
   - Я вынесу всё, будьте милосердны, сжальтесь надо мной!
     Сара была уже готова взять юношу, но Ней был непреклонен.
   - Ты подумала, как на это посмотрит  Кас? Мы летим не домой, а в опасную, неизвестную экспедицию и не можем рисковать жизнью этого юноши.
   - Если  Кас будет возражать, мы всегда можем вернуть его на Землю. Пусть побудет  на  базе.
   - Ладно, пойдём, – решительно сказал Ней.
     Давид  поднялся  и пошёл за астронавтами. Вошли в аппарат. Дверь затянулась. Сара усадила  землянина в третье кресло слева от Нея, предупредила, чтобы не пугался. Нажала клавишу в подлокотнике. Кресло опустилось. Невидимые руки прикрепили Давида к сидению, на лицо что-то опустилось, сознание  отключилось.