Трое в какао-машине не считая неожиданностей

(Всех с весной!!! Милых женщин с 8 Марта!!!)

Написано для игры Золотая середина
http://proza.ru/2023/01/16/177



Жизнь полна неожиданностей. Но чтоб такое?!

Я увидела их, свернув в переулок. Старик в клетчатом пальто сел в машину цвета какао и захлопнул дверцу. В тот же миг машина рванула с места. За ней уже бежала, брызгая во все стороны жижей подтаявшего снега, женщина в красном пальто и двое медиков из стоящей у подъезда скорой помощи. Женщина звала:

– Папа, папа!

Один из медиков гаркнул:

– Стойте!

Второй медик не кричал, но оказался самым быстрым. Он почти догнал машину, когда она, визжа шинами, свернула на улицу.

Потом я слышала обрывки фраз: "совершенно незнакомый", "похищение", "но, послушайте, он же сам". А дальше я уже не слушала. Я не из тех, кто страдает излишним любопытством.

И этой неожиданности мне хватило бы с лихвой на неделю. Так нет же. Я увидела машину-какао через два часа около кафе на набережной. Конечно, я тут же про себя прозвала её какао-машиной и зашла внутрь. Любой бы зашёл. Даже тот, кто не страдает излишним любопытством.

Дед сидел в инвалидном кресле у окна и попивал кофе. Он был худой, немного сгорбленный, на переносице примостились очки в тонкой серебристой оправе. У стойки устроился молодой человек, стройный брюнет в сером свитере с оленями. Не раздумывая, что странно, я подсела к нему и сразу ляпнула:

– Это вы дедушку похитили?

– Я сам в шоке, девушка. До сих пор не могу в себя прийти, – басовито ответил он и виновато посмотрел на меня голубыми, как незабудки глазами. О, брюнет с голубыми глазами, подумала я, необъяснимое тепло заполнило меня изнутри. То, как он смотрел, как говорил, как поднимал бровь, ложилось знакомыми нотами мне на сердце. Это же мужчина моей мечты, чёрт возьми, подумала я.

– Как же это вы так? – добавила уже добрее.

– Ну... садился в машину, рядом стояла скорая. И дед на коляске. А дочь с врачами разговаривала у подъезда. Дед и говорит – "Сынок, спасай. Мне неделя осталась. Не могу в больницу. Спасай!" И вцепился мне в рукав. Не знаю, что на меня нашло. Мы быстро сложили кресло в багажник, рванули. Они опомниться не успели. Вот и вся история. Просто он в больницу не хочет. В сущности, имеет право.

Я вообще не вляпываюсь в истории. Никогда. Не знаю, что на меня нашло в этот раз. Но в эту историю уже влезла с головой. Может, потому что парень был - загляденье. Красивый, непредсказуемый. Или ещё почему-то? Не знаю, не знаю.

– Что же вы будете делать? – спросила я с участием.

– Ума не приложу. Вот уже час сидит, кофе пьёт. Четвёртая чашка. Меня, кстати, Макс зовут. А вас?

– Меня Лиза. А дедушку как?

– Фёдор Иванович. Врач, профессор, уважаемый человек. Пошёл на поводу у дочки. Она всё надеется его вылечить. Пожалел её, а потом передумал. Почти детективная история. Пойдёмте, я вас познакомлю.

Мы подсели за столик. Дед смотрел в окно. Там, за окном, начинался мокрый снег. Мимо кафе проходила женщина в голубом берете, прямо перед нашим окном она открыла огромный цветастый зонт. Пустынная набережная сразу преобразилась.

– Интересно, вот живёшь-живёшь, и вдруг под конец жизни начинаешь видеть всё по-другому, – сказал дед на удивление молодым голосом, продолжая смотреть в окно, - и даже то видишь, что людям видеть не положено, - он повернул голову к нам. Он оказался голубоглазым, как Макс. Только радужки по краю были буроватые, как бы вылинявшие. Дед улыбнулся мне и продолжил, – Здравствуйте, барышня.

Мало-помалу он приободрился, разговорился. Сказал, что мне очень подходит моё имя, прозвал меня лисонькой, сам потребовал, чтоб его называли доком. Я немного стеснялась всегда своих веснушек, курносого носа, круглого лица и бесстыжей рыжины. А тут почувствовала, что всё это принято безоговорочно. Мы перекинулись всего парой фраз, а я уже поняла – док умный, с чувством юмора, обаятельный и очень-очень живой. Совершенно не верилось в его болезнь. Он всё чаще улыбался и посматривал на меня с каким-то даже удивлённым восторгом.

– Надо съездить в одно место. Вы не против? – неожиданно заявил док. У меня даже тени сомнения не возникло. Хоть спонтанность в принятии решений никогда и не была в числе моих черт. Макс почему-то тоже сразу согласился.

Мы медленно ехали по городу. Снег перешёл в дождь. Вода облепляла сугробы-айсберги и белые островки на газонах. Текло с шиферных крыш частных домов, из водосточных труб пятиэтажек, с покатых тротуаров. Из-под колёс вырывались веера брызг. Небо было скованно перистой пеленой, на вид твёрдой, как гипс. Док сказал:

– Макс, как жизнь вообще, ты женат?

– Нет, но собираюсь. Думаю, летом поженимся.

– Ааа.. – разочарованно протянул док. Я тоже расстроилась. Похоже, я почти влюбилась с первого взгляда. Чёрт меня дёрнул поехать с ними, – А чем занимаешься? – добавил док.

– Архитектор.

– Ясно. Хорошее дело. Ну, сейчас выезжай по восточному мосту. Здесь недалеко. От города километров тридцать.

Выехав из города, мы погнали под сто. Я вдруг поняла, что какао-машина — это такой волшебный ковёр-самолёт. Мне ужасно нравились мои случайные знакомцы. Я чувствовала себя свободно, легко и радостно. Да и пусть женится, раз ему так охота. Мне всё равно хорошо! Просто супер! Тут у Макса зазвонил телефон.

– Нет, зая, за рулём, по делам еду. Приеду, позвоню. И я целую, – он нажал на отбой. Док искоса посматривал на него из-под кустистых седых бровей.

– Стройная красивая брюнетка?

– Да, пожалуй, – улыбнулся Макс.

– Да-а... стройная брюнетка или роскошная рыжая лиса... Вот в чём вопрос! – я вспыхнула.

– Ну, знаете... так вопрос не стоял. Да и вообще... – Макс приоткрыл окно и закурил.

– Сворачивай направо. Давайте шампанское купим в Ленте, – скомандовал док. Он вообще по характеру, похоже, был командир.

Мы действительно зашли в Ленту и основательно закупились. Док лихо разъезжал на своей коляске по залам. Фрукты, овощи, шоколад, мясо, грибы. И шампанское. Видимо, мы ехали в гости.

После Ленты мы ещё попетляли по просёлкам, въехали в небольшой городок или большой посёлок под названием Заречье, с необыкновенно широкими улицами и коваными балкончиками во вторых этажах. На одном из балкончиков стояла грустная коза. Мы проехали рыночек, белоснежную школу. Городок, как будто бы закончился, и сразу начался лес. Через двести метров мы свернули на почти заброшенную просеку и, проехав немного, остановились у большого двухэтажного дома. Окна полуторного этажа были заколочены ставнями. Дом стоял практически в лесу. Здесь точно много лет никто не жил. Молодые деревца обступили серые некрашеные бревенчатые стены, как будто хотели спрятать дом от людских глаз.

Коляску дока пришлось нести мне, ведь дорожка от калитки тоже безнадёжно заросла. Ноги скользили по мокрому льду. Самого дока почти нёс Макс. Док быстро отомкнул замок. Мы оставили дверь открытой, чтобы было светлее в сенях. За дверью оказалась широкая лестница. По бокам, на вбитых в толстые кругляки гвоздях, висели пучки трав, лапти, детские санки, рожок для обуви, лобзик и покосившаяся картина маслом с изображением зимнего пейзажа. Дверь из сеней в коридор второго этажа открылась тоже легко. Наверху было просторно, здесь мы разложили коляску дока, и он стал перемещаться свободно. Он, как будто, помолодел лет на десять.

Стены, увешанные фотографиями и картинами, тканые дорожки на полу, абажур, плетёный из ниток, сухоцвет в большой кринке, всё это было словно вчера оставлено кем-то. Но, одновременно, понятно было, что дом пустует давным-давно. С одной из фотографий на меня глядела женщина, почти мой двойник. Длинные волосы в мелких кудряшках, круглое лицо, маленький нос. На другой фотографии она была в обнимку с совсем молодым доком. Он - смуглый брюнет, с небольшой бородкой, красавец. Вид он имел вполне себе благородный, даже рыцарский, как на старинных испанских картинах. Она на этой фотографии тоже походила на знатную даму - высокая причёска, открытые плечи. Рыжая. Глаза раскосые, лисьи, как у меня. Вот чёрт!

Пока Макс звонил зае, прочищал дымоход, разжигал печку, я набрала воды из проржавевшей колонки на заднем дворе. Здесь лес редел и островки снега и проталин образовывали поросший сухими травами склон. Река что ли близко? Зашла я в дом уже по-хозяйски. Мы с доком помыли мясо, овощи, фрукты, грибы. Он развлекал меня при этом байками из больничной жизни. Я смеялась до слёз. Через полтора часа на большой плите печи уже шкворчало жаркое в большом чугунном казане. Док достал и запалил множество свечей. Это всё походило на какую-то волшебную параллельную реальность. За окном было темно и тихо. Дом стоял совсем на отшибе. Вроде недалеко от городка, но как будто и совсем отдельно.

Из казана шёл отменный, многообещающий аромат, а мы были очень голодными. Тарелки быстро опустели. Макс откупорил бутылку шампанского и док провозгласил тост:

– За жизнь, друзья, за жизнь! Ведь жизнь – невиданное чудо! Но не дайте ей вас одурачить. Прислушивайтесь к себе внимательно! – в таинственном отблеске свечей он выглядел как волшебник в своём старинном загадочном замке. Мы выпили, заулыбались друг другу. Сидели за столом сытые, утомлённые и разомлевшие. Моя рука лежала рядом с рукой Макса и мне казалось, если я коснусь его, меня ударит током. Наваждение было таким сильным, что искры уже пробегали. Точно пробегали. Может это пузырьки из шампанского вырвались наружу? Я незаметно отодвинула руку и спросила:

– Это ваш дом, док?

– Этот дом и мой, и не мой. Всё не просто. Дело в том, что я-то дал себя одурачить. Ну, ничего. Это ничего. Расскажите о себе, Лисонька. Обо мне не интересно. Жил, работал, женился, родилась дочь, работал, овдовел. Вот и всё, пожалуй. Правда, была ещё изнанка. Но это долгая и непростая история. Лучше вы, вы расскажите.

Я рассказала, хоть это было ещё более неинтересно. По образованию я музыкант, кларнетист, по профессии музработник в детском саду. Работа, мама, изредка концерты с друзьями. В нашем импровизированном квартете я обычно играла на блокфлейте. С двумя подругами и другом мы изредка музицировали, выступали перед родственниками. Вот всё, что я могла рассказать.

– А всё же чей это дом? – спросила я.

– Очень долгая и невесёлая история. Про несбыточное. Её звали Алиса. Тоже рыжая лиса. Лисонька.

Дед примолк, мы всё ждали продолжения, но он, похоже, задремал. Свечи плавились. Тихонько накрыв колени дока большой сиреневой шалью, мы с Максом пробрались в соседнюю комнату и вышли на небольшой балкончик. Его ограждала кованая решётка, так, видимо, принято было в Заречье. Влажный холодный воздух гнал нас внутрь, но всё же хотелось остаться. Макс вернулся обратно в дом и принёс два толстых пледа. Укутал меня одним, второй накинул себе на плечи. Закурил. В низине и правда виднелась река. Она по-летнему блестела под чёрным ясным небом. Светила почти полная луна и несколько маленьких, но ярких звёзд.

– Женишься, значит? – вырвалось у меня. Макс удивлённо обернулся.

- Да, дело решённое.

Это прозвучало слишком прагматично. Я ловила профиль Макса боковым зрением и думала, что вот она, моя судьба стоит рядом. И всё напрасно. Нет у меня шансов.

– А ты, – спросил Макс, – ты не замужем?

– Нет, как-то не довелось. Не встретила ещё, наверное, своего. Так и живу без особых потрясений. Я ведь собственно, всё уже о себе и рассказала. Больше добавить нечего. Смотри, смотри, гало вокруг луны!

Действительно, всё вокруг светилось волшебным светом, было чувство, что зима вернулась. Похолодало, с чистого звёздного неба летели редкие мелкие снежинки. Я раскрыла ладонь, они падали на неё, льдистые и плоские, и сразу таяли. Макс смотрел на мою руку. А я думала, как было бы хорошо, если бы он обнял меня. И бог с ней, с невестой. Вспомнилась песня Вероники Долиной "Лесничиха". И я тихонько запела:

"А природа на них смотрела
Сквозь утренние лучи.
Вот твой лук, вот твои стрелы –
Теперь, куда хочешь, мчи..."

Я умолкла. Макс встряхнулся, как пёс и сказал:

– Холодно. Пойдём в дом. Надо отдохнуть и ехать. Мне утром рано надо быть в конторе.

Вот, собственно и всё. Я не хотела, чтобы всё это заканчивалось. Этот день, этот наплыв неожиданностей. В сущности, лучших неожиданностей в моей жизни. Но утром мы просто сели в машину и разъехались по домам. Я спросила у дока, можно ли его навестить, позвонить ему? Он сказал, мол, не стоит. Макс тоже, конечно, не спросил мой телефон. А дома я заметила, что паспорт в сумочке почему-то лежит не корешком вверх, как обычно, а, наоборот, вниз.

***

Через полгода мне пришло письмо о получении наследства. Док оставил нам дом. Нам с Максом. Я ехала к нотариусу и очень волновалась. За это время я несколько раз возвращалась к подъезду дока, туда, где начались те самые неожиданности, где я увидела "похищение". Просто приезжала и ходила туда, сюда. Два раза ездила в Заречье. Дом стоял тихий и безжизненный. По дороге на работу постоянно выглядывала на улицах какао-машину. Всё напрасно. А бедного дока-то я теперь уже не увижу никогда.

Но вот, сегодня я увижу Макса. Прямо сегодня! Господи, как это будет? Наверное, он уже женат. И зачем тогда вся эта нервотрёпка.

Я увидела Макса на крыльце издали, он похудел, отпустил бородку. Он был мне очень рад, улыбался вовсю ширь. Внутри мы встретились с дочерью дока. Она была очень красивой стройной брюнеткой. Она сказала, что док умер два месяца назад.

– А почему, собственно, док? – уточнила между делом она.

– Он сам так назвался. Он же врач.

– Нет, он не врач. Архитектор. Но он всё путал под конец. Деменция... мягкая, как говорили врачи, - дочь была с нами довольно холодна. Тот случай, эти наши неожиданности, понятное дело, не сильно порадовали её, – Вот вам ключи. Бумаги бумагами, а дом ваш. Это и к лучшему.

Мне, конечно, хотелось порасспросить её про Заречье, про Алису. Но я понимала, что лучше этого не делать.

Мы с Максом долго молчали, выйдя от нотариуса. Сели на лавочку в сквере. Был ясный сентябрьский день. Дети шли из школы.

– Знаешь, я хотел отказаться от своей доли. А потом увидел тебя и передумал.

– Ты женился?

– Нет, там не сложилось. Всё оказалось не так, как я думал. Она уехала в Питер с нашим общим знакомым.

– А давай завтра поедем в Заречье? Шампанского купим и грибов. Картошки...

– Давай. Я заеду за тобой утром. А сейчас подвезу домой, – я запаниковала. Это и правда происходит со мной?

– Мне тут надо зайти... давай завтра заезжай уж... – на самом деле мне нужно было собраться с мыслями.

Мы посидели ещё немного, повспоминали дока. Помолчали. Потом Макс и какао-машина уехали.

По дороге домой я почувствовала, как сильно изменилась и за эти полгода, и за этот вот день. Внутренняя потребность в счастье зашкаливала. Даже если мои надежды не оправдаются, всё в моей жизни теперь будет по-другому. Всё будет рыжее, жёлтое, лисье, сказочное и солнечное. Неожиданно для самой себя зашла по пути в зоомагазин. В награду за перенесённые треволнения, я купила себе большой аквариум с золотой рыбкой.