Кукла мотанка и клавесин. Глава 7

Глава 7 Такого она не ожидала, все оказалось даже хуже, или квартира, куклы, девочки, Фублин, плата за общение

Прошло несколько дней, и вопреки прогнозам самой Офелии в субботу раздался звонок Голды.
– Поясни причину молчания? – задала вопрос Голда вместо приветствия.
– Не знаю, короче, я не думала, что вы захотите продлять знакомство со мной. Вы же и с родителями не особенно общаетесь, а кто я, – честно призналась Офелия, она не ожидала продолжения знакомства.
Впала в апатию, и всячески подогревала в себе уверенность в ненужности, на этой почве страх болезни усилился.
– Короче, я свободна, приглашай к себе, – напросилась в гости Голда.
Женщина не приняла решения по Алексу, по этой причине встречаться с ним не торопилась. Отыграв положенные четыре часа, Голда прошлась по парку и сейчас остановилась у своего автомобиля, размышляя каким способом развеять тоску. Где-то на подсознании ей захотелось занять себя, чем-то вне дома и, если Алекс все же решится позвонить, не дождавшись её звонка, она скажет, что находится в гостях и перенесёт встречу на более удобное для себя время. Тупо врать не хотелось.
– У меня не убрано и все очень просто, после ваших белых операционных палат, – предупредила женщина.
– Не испугаешь, что прикупить, попируем, без алкоголя, я за рулём, – настояла Голда.
– Купите яиц, молока и пару куриных филе, я приготовлю блины, такое для пира сгодится, – сделала заказ Офелия без стеснения.
– Годится, если учесть блины, я вообще не готовлю. Все жди, я через пару часов прибуду, улицу знаю, напомни этаж и квартиру, – уточнила она место жительства своей непонятно для чего обретённой подруги.
– Четвёртый, двенадцатая, стучите или открывайте у меня обычно не заперто, звонок не работает, эти мелкие твари расстреляли его из рогатки, так что он срабатывает через раз, а отремонтировать некому – назвала она адрес и подумала:
«А плевать пусть любуется. Позажирались, у неё ещё и автомобиль имеется. Полностью упакованная, ну где они берут эти деньги? Я кручусь всю жизнь. У неё нет детей, вот и тратит всё заработанное на себя. И что? Даже при отсутствии детей я бы не накопила на новостройку, автомобиль и точно не смогла бы купить клавесин и рояль, а у неё музыкальных инструментов полный дом, сама видела. Наверно, мадам музыкантша таки развела какого-то мужика, отсюда богатства. А всем внушает: «музыка моё всё». Что-то я не слышала, чтобы музыканты так круто жили, кроме звёзд. А она не звезда, сама говорит, что неталантливая. Интересно, кто позарился на такую уродину».
Офелия остановилась посредине квартиры, что-то передвинула, но порядок так и не наступил.
Женщина уселась за компьютер и нырнула в социальные сети, к ней присоединились дети, и они больше часа рассматривали фотографии, подглядывая за чужой реальностью выхваченной объективом фотоаппарата. Восхищались красотой, напрочь, отбросив очевидный факт – на фотографии все выглядит красивее, чем в жизни и естественно они не задумывались, если отвести взгляд в сторону, можно увидеть совершенно другую картину.
Из этого состояния их вывел звонок в дверь. Голде все же удалось позвонить, простреленный звонок на этот раз сработал.
Офелия открыла дверь и взяла из рук, по сути незнакомой женщины, пакеты с продуктами.
– Звонит, прикол. Проходите…, – сказала хозяйка, остальные слова утонули в заливистом лае щенка.
Пред глазами Голды предстало убогое жилище. Именно убогое, без намёка на креативность, в нем даже не прослеживались следы медленного сползания в убогость. Таким это жилище, скорее всего, выглядело всегда. Все полки и шкафы хозяйка уставила, какими–то странными куклами, без лица. Белая ткань лица каждой куклы перечёркнута крест-накрест тесьмой разного цвета.
– Впечатляет? – задала вопрос хозяйка дома.
– Твоих рук дело? Куклы что-то нереальное, а где глаза? Почему нет лиц? – спросила она хозяйку, догадавшись, кто автор этих работ.
– Нельзя, чтобы в них не вселилась нечистая сила, или кто-то недобрый что-то не сделал, назвав куклу именем противника, – пояснила она.
– А что нельзя пришить глазки и пририсовать губки и носик? – уточнила Голда.
– Можно, но тогда грех ложится на человека пришившего глаза рот и нос. Я не на предмет кукол, берлога как вам? – настояла на ответе Офелия.
– Ты хочешь, чтобы я сказала правду или соврала? – спросила гостья, переступая лужу налитую на радостях щенком.
– Это наш щенок, – познакомили девочки гостью с их питомцем.
– Милая звИрушка, я не любитель собак, но ваш симпатяга, – ответила гостья девочкам, обнявшим её за талию с двух сторон.
Голда остереглась прикоснуться к лохматому чудовищу, стараясь держать руки подальше от пасти игривого зверька, чтобы щенок ненароком не укусил её за руку. По этой причине, женщина подняла руки вверх.
– Его зовут Фублин, он не кусается, – представила его одна из близняшек, правильно истолковав жест женщины.
– Так, оставили Голду в покое. Девочки у меня хитрые прилипалы, любят клянчить подарки. Пакеты уже у меня в руках, так что… всё в моей власти, – внесла смуту, строгая мама.
Её слова подействовали чудодейственным образом, девочки разомкнули объятия и исчезли за дверью комнаты, прихватив собаку.
Голда обрадовалась, в суматохе утонул вопрос, относительно жилища и на него не пришлось отвечать, ещё её давно не обнимали дети, чувство, поднявшееся в ней, не подлежало, ни обсуждению, ни объяснению. Голда вспомнила дом своих родителей и прикинула, бардак и убогость, в котором она провела своё детство, ничем не отличались от увиденного сегодня. Воспоминания о забытой, вымаранной, погребённой, прошлой жизни, мимо воли поднялись в душе женщины. Она легко загнала их на задворки памяти.
– Проходите, садитесь в кресло на кухне, мы тут в компьютер завтыкали, я сейчас блины приготовлю, – заверила гостью хозяйка.
Ловко разобрала пакет с едой, из недр кухонного шкафа с грохотом добыла кастрюлю, набрала воды, бросила в неё мясо и поставила на огонь.
– Я не по еде, мне нельзя набирать лишний вес, все платье придётся перешивать. Там зверь не закусит моей обувью? Я не пробовала нажимать на педали босой ногой, – задала она вопрос хозяйке.
– Нет, я поставила туфли на полку, он не грызёт обувь, а платья я могу подогнать. Блин, Голда, вы, пришли неожиданно, ко мне через полчаса заказчица явится, я ей сарафан пошила, это мой заработок, куклы продаются, но не так интенсивно, как мне бы хотелось. Я пытаюсь зарабатывать как художник, творчеством, но это семейное проклятье, работа имеется, с деньгами проблема. Хотя пока сварится мясо на блины, я обслужу мадам, так что время мы не потеряем, – Офелия рассказала о своей деятельности и описала, как они проведут ближайшие пару часов.
Конечно, Офелия лукавила, она никогда всерьёз не продвигала свои работы, потому что продажа требовала усилий. Прилагать усилия не входило в её планы. Она ждала вдохновения, посещающего её все реже. Периодически стимулируя его изрядной долей пива и вина. Куклами же не занималась около года, решив, что она непризнанный талант. Ещё Офелия жаловалось всем своим друзьям и подругам, на сей прискорбный факт, те из сострадания иногда покупали кое-что из её работ.
– Прекрасно, я подожду на кухне, пока ты разберёшься с заказчиком. Работа святое. Меня ожидание не напрягает. Музыка воспитывает сдержанность, особенно когда играешь в ансамбле, вмешаешься, всё испортишь. Поверь, я отвыкла общаться с людьми, вернее их столько, что люди превратились в воду или песок, стараюсь обойти, а я с последней нашей встречи четыре концерта отбарабанила, рук не чувствую, – рассказала она о своей деятельности.
– Может кофе, выпьем, дама свалит, я займусь блинами, – предложила хозяйка.
– Без проблем, мне без сахара, – озвучила свой вкус Голда.
– А я пива выпью, кофе не люблю, – подкорректировала хозяйка меню.
Договор не пить алкоголь, как-то забылся, во всяком случае, со стороны Офелии.
Пока заваривался кофе, Фублин вырвался из комнаты, уселся в коридоре и навалил кучу. Одна из девочек переступив через безобразие, прошла на кухню. Содержимое пакета, принесённого гостьей, манило. Девочки безоговорочно приняли стереотип поведения матери.
– Эти девочки невыносимые – две худые твари. Вечно хотят жрать и вечно жрут. А мама лошара обязана добыть им пропитание. И не просто еду, а что-то вкусненькое, – пожаловалась на свою жизнь хозяйка дома.
– Ну, такое предназначение женщины, забота о потомстве, – произнесла избитую фразу гостья.
– Ага, легко философствовать, когда не тебя поедают милые крошки, – парировала хозяйка.
– Тут ты права, это мне неведомо, равно как и положительные эмоции, связанные с воспитанием и взращиванием детей, а если верить рассказам, их очень много, – попыталась сгладить ситуацию Голда.
– Надо же что-то выдумывать, чтобы не рехнуться от мыслей на хрена я этих деток родила, – ответила хозяйка, накрывая кастрюлю с мясом крышкой.
Вся беседа происходила в присутствии детей. Девочки, никак не отреагировали на выпад матери, оставаясь на кухне, с вожделением глядели на пакет яблок принесённых гостей. Яблоки в начале лета стояли дорого, и Офелия не баловала их таким лакомством.
Не имело значения, что яблоки мама не принесла, их принесла её подруга. А чтобы подруги или друзья что-то приносили и приходили, Офелии приходилось отдавать самое дорогое – своё свободное время, делиться энергией, пространством, иногда предлагать свою кровать или тело.
– Мама, можно мы возьмём яблоки, – вкрадчивый голос одной из близняшек, прошептал просьбу на ухо Офелии.
– Немедленно убрать дерьмо за Фублином, – прокричала Офелия, в ответ на безобидную просьбу Вассы.
Голда посмотрела на двенадцатилетнюю девочку. Худая длинная, с едва наметившейся грудью в нелепых оранжевых брючках, держащихся за выступающие тазовые кости, девочка вызывала одновременно три эмоции, отвращение, удивление и злость. Вторая девочка являлась точной копией первой, но её одежда не так подчёркивала нескладность.
На крик отреагировала Мия.
– Мы сейчас уберём, – скороговоркой протараторила она и утащила сестру к месту преступления Фублина.
Голда наблюдала, как девочки отмотали кусок туалетной бумаги маленькой лопаткой для игры в пасочки, подбирали собачье дерьмо и укладывали на бумагу, аккуратно размазывая по бумаге, как штукатурку шпателем по полу.
 Голда подавила приступ тошноты, но деться некуда, она сидела в центре этого вертепа, выступая в роли зрителя.
«Действительно, у неё здесь всё очень и очень просто. Верх простоты и цинизма. Какого беса я притащилась сюда. А куда? Я задыхаюсь от свежего воздуха пустого пространства своего дома. А посмотреть, как живут люди, не повредит. Будет проще принять предложение Алекса, у него чистота и животных мой потенциальный любовник, в перспективе супруг не жалует».
Мысленно успокоила себя Голда, и действительно напряжение последних дней отступило. Большую часть своей жизни Голда прожила в убогости и неустроенности, по этой причине, она запретила изображать из себя барыню, просто отвернулась, разглядывая деревья за окном.
Наконец, девочки убрали за собакой и вымыли пол.
– Руки вымыть с мылом, два раза, – прокричала Офелия, голосом гренадёра, и обратилась к гостье, – если не прикажешь, трудиться не станут, грязными ручонками потянуться за хлебом, это о положительных моментах.
Голда посчитала разумным промолчать.
О яблоках дети забыли, на некоторое время.
– Офелия, зачем тебе собака? – поинтересовалась Голда.
Именно это лохматое чудовище являлось квинтэссенцией, ингредиентом, превращающим бардак обыкновенный в отвратительное месиво из запахов звуков и суеты. Голда встала и закрыла дверь на кухню, решив, что в свете бесед и употребления алкоголя, закрытая дверь самое логичное решение, в доме, где живут две несовершеннолетние девочки. Потом, ей больше не хотелось наблюдать за ещё одной уборкой.
– Ну, это решение девочек, они хотели щенка, я потерплю его до определённой границы, дальше разберусь, до Фублина у них жила сука Маркиза, я её продала, после того как пристроила четверых щенков. Не поверите, этих тваренышей история с Маркизой ничему не научила, дубль два, продолжаем играть в любовь к животным, – ответила Офелия.
Голда получив такой ответ, не стала вступать в дискуссию по поводу отношения к детям. На минуту представив, что творилось в доме во времена Маркизы и щенков.
– Я ненавижу сук. Лазила по дому с распухшей задницей, поливая полы и постели кровью. А Фублин кобель, хлопот меньше. А с девками ничего не станется, пусть моют, меньше будут на глаза попадаться. Дерьмо составляющая часть жизни женщины, очень сложно обойти, при детях. Я из-под двоих гребла обоими руками, только не жрала. Если бы мне показали эту сторону жизни в их возрасте, неизвестно как сложилась бы моя жизнь, с детками ангелочками я бы повременила, однозначно, – ответила Офелия.
– Это твои дети, и тебе решать, кого им содержать котов, собак или птичек, – примирительным тоном сказала Голда, но объяснять, что методом от очень противного, сложно добиться положительного результата, она не захотела, вернее, решила не вмешиваться в процесс, в который её не приглашали.

продолжение следует: http://proza.ru/2023/03/11/1714