Сотницыно вотчина князей Одоевских. Часть I

(Продолжение исторического исследования. Начало в очерке: Сотницыно в Смутное время)
Так получилось, что своего расцвета село Сотницыно (Зименки) достигло под властью князей Одоевских, которые более века владели селом. В селе Зименки был боярский двор, приказная изба с «деловыми людьми» (т.е. управляющими хозяйством), конный завод, скотный двор, мельница на р. Алешне «со всяким мелнишным строением и заводом». Пашни в с. Зименках было 1 170 четей с осминою, сенных покосов на 2 тыс. копен, и лесу, и дубрав, и болота 282 десятины. По р. Цне имению принадлежали 10 верст рыбных ловель, а также 11 озер с ключами и с «росчистными землями». При боярине Никите Ивановиче Одоевском, портрет которого помещен в начале статьи, в 1678 г. в селе числилось 290 крестьянских дворов.
Князь Иван Никитич Большой Одоевский в 1608 году получил вотчину от царя Василия Шуйского и стал владеть двумя третями села Сотницыно (Зименки). Он был средним из трёх сыновей боярина Никиты Романовича Одоевского, казненного Иваном Грозным.
Несмотря на опалу отца, жизнь и карьера Ивана Никитича Большого сложились довольно успешно. Он упомянут (26 октября 1588) во время торжественного царского обеда, в чине стольника, «смотрел в большой государев стол». Когда началась война со Швецией, сопровождал царя Фёдора Ивановича в походе в Финляндию в звании рынды при государевом саадаке (1590). В том же году послан к Оке смотреть боярских детей в расположенных там войсках. Участвовал в отражении от Москвы крымских татар, отличился в этом походе и получил в награду золотой (1591). Находился при царском дворе, исправляя обязанности рынды при приёмах послов, участвуя в церемониях и торжественных царских обедов (1592—1597). На Земском соборе об избрании на царство Бориса Годунова, подписался под соборной грамотой (1598) и в этом же году участвовал в походе нового царя против крымских татар, сделавших набег под самую Москву. Послан осматривать войска, расположенные на южной окраине Русского государства в защиту от внезапного нападения крымцев: в Туле осматривал большой полк, в Крапивне — правую руку, в Дедилове передовой полк (лето 1601). Иван Никитич Большой Одоевский был верным слугой царя Бориса. Поэтому, кажется странным последующее поведение Ивана Никитича Большого, в биографии которого историки указывают, что в 1606 году он участвовал в свадьбе Лжедмитрия I и Марины Мнишек.
Государственная деятельность Лжедмитрия была реформаторской и необычной для россиян. Думу он преобразовал в Совет, каждый день сам присутствовал на заседаниях Совета. Два раза в неделю принимал челобитные, после обеда не спал, а ходил по улицам города и общался с мастеровыми людьми и встречными подданными. В беседах с боярами убеждал их дать народу образование, путешествовать по Европе и посылать туда учиться своих детей.
Из двух способов царствования Лжедмитрий выбрал милосердие и щедрость. Он проявлял заботу о жизни подданных, всем служилым людям вдвое увеличил жалованье, помещикам увеличил поместья за счет конфискации земли у монастырей, несколько облегчил участь крестьян, отменив потомственную кабалу. Он даже издал указ, который гласил, что в случае отказа в помощи крестьянам в голодные годы помещики теряют на крепостных свои права. Южные районы были освобождены от налогов на 10 лет. Всем подданным царь предоставил возможность свободно заниматься промыслами и торговлей.
Были уничтожены все ограничения на выезд и въезд в государство. Казалось, что царь всей душой  желает процветания своей земле. Но для россиян это было неожиданно и непонятно. Боярам не нравились привычки и образ жизни молодого царя. Главной причиной неприязненного отношения к Лжедмитрию служило его обещание, в случае занятия им русского престола обратить Россию в католичество. Сам Папа Римский, после некоторых раздумий решился все же поддержать сомнительное предприятие и дал свое благословение всем желавшим принять участие в походе Лжедмитрия. Поляки в XVII в. были народом очень смелым, талантливым, боевым, но весьма чванливым и задиристым. Польские паны, посадив своего царя на трон в Москве, стали обращаться с московским населением крайне пренебрежительно. Русским было обидно, и поэтому конфликты вспыхивали постоянно.
Вот как Лев Гумилёв пишет о так называемых «поведенческих» конфликтах русских с поляками: «Известно, что у католиков иконы есть, но верующие просто кланяются им, а у православных к образам принято прикладываться. Жена Самозванца Марина Мнишек была польской пани, и откуда ей было знать, как именно нужно прикладываться к иконе. Марина, помолившись перед образом Божьей Матери, приложилась не к руке, как то было принято на Москве, а к губам Богородицы. У москвичей такое поведение вызвало просто шок: "Царица Богородицу в губы целует, ну виданное ли дело!"». Против поляков зрел заговор, во главе которого стоял Василий Шуйский. Царь-самозванец был убит 17 мая 1606 г. во время восстания жителей Москвы против поляков, прибывших на свадьбу Лжедмитрия I с Мариной Мнишек. Весьма деятельные русские бояре во главе с Василием Шуйским быстро организовали заговор и достигли успеха. Возможно, Иван Никитич Большой Одоевский – друг Василия Шуйского играл важную роль в заговоре против Самозванца. Лжедмитрий был схвачен и убит. Труп его был сожжен, пеплом заряжена Царь-Пушка, и произведен выстрел - единственный в истории выстрел Царь-Пушки. Царствование первого Самозванца завершилось.
Царем был избран Василий Шуйский, который свое царствование начал с ряда грамот, разосланных по всему государству. Одним из таких документов являлась Подкрестная запись, на которой Василий Шуйский присягал в Соборе. В записи царь давал клятвенное обязательство судить по справедливости и опалу без вины "не класти". Царская власть ограничивалась советом бояр. Подкрестная запись Василия Шуйского - первый опыт построения государственного порядка на основе формально ограниченной верховной власти. Социальная политика нового царя оставалась прежней, т.е. крепостнической, проводившейся в интересах узкого круга боярской знати. Но Шуйский уже три раза всенародно и торжественно приносил ложные клятвы, поэтому народ ему не поверил.
Воцарение Шуйского на престол явилось началом всеобщей смуты и "борьбы всех против всех". С осени 1606 г. в государстве началась кровавая смута, в которой приняли участие представители всех сословий московского общества.
В 1607 году, когда царь Василий Шуйский ходил с войском против Лжедмитрия II, Иван Никитич Большой Одоевский оставался управлять Москвой.Участвовал в чине свадьбы Василия Шуйского на княжне Марии Буйносовой (1608). Когда тушинцы подступили к Москве принимал участие в её защите осадным воеводой для вылазок у Арбатских ворот (1609). В 1610 году назначен воеводой в Новгород, где ему и пришлось играть видную роль в истории Смутного времени. В 1610 году был низвержен царь Василий Шуйский, и Москва присягнула королевичу Владиславу. В Москве образовалось новое правительство, которое начало приводить к присяге королевичу и другие города Русского государства. В Новгород послан для приведения к присяге и оберегания от шведов, явившихся в это время на севере и от воровских шаек — И. М. Салтыков. Новгородцы и, вероятно, во главе их и Одоевский, бывший постоянно в хороших отношениях с новгородским митрополитом Исидором, имевшим большое влияние на новгородцев, да, по-видимому, и сам пользовавшийся среди новгородцев уважением и любовью, согласились впустить Салтыкова и присягнуть королевичу не ранее, чем получат из Москвы список с утверждённой крестоцеловальной грамоты, но и получив грамоту присягнули только после того, как взяли с Салтыкова обещание, что он не введёт с собой в город поляков.
Скоро в России возникло сильное движение против поляков. Во главе ополчения, поставившего своей задачей изгнать поляков, стал Прокопий Ляпунов, который вместе с князем Дмитрием Трубецким и казачьим атаманом Иваном Заруцким возглавили временное правительство, стали рассылать и воевод по городам. В Новгород послан воевода Василий Бутурлин, который немедленно начал переговоры со шведами, задумавшими воспользоваться удобным случаем и овладеть прибалтийскими областями, принадлежавшими Москве. Шведский генерал Якоб Делагарди, не ожидая серьёзного сопротивления, подошёл к Новгороду и спрашивал воевод, враги они шведам или друзья и хотят ли соблюдать Выборгский договор, заключённый со Швецией при царе Василии Шуйском (март 1611). Воеводы ответили, что это зависит от будущего царя и что они на этот вопрос ответить не имеют права. Бутурлин, прибыв в Новгород, немедленно вступил в сношения с Делагарди, предлагая русскую корону одному из сыновей короля Карла IX. Начались переговоры, которые затянулись, а между Бутурлиным с Одоевским возникли распри. Бутурлин не позволял осторожному Одоевскому принимать мер к охране города, допустил Делагарди, под предлогом переговоров, перейти Волхов и подступить к самому пригородному Колмовскому монастырю, и даже разрешил, новгородским торговым людям поставлять шведам разные припасы. Шведы поняли, что им представляется очень удобный случай овладеть Новгородом, и 8 июля приступили к осаде, которая была отражена благодаря тому, что новгородцы вовремя успели сжечь окружавшие Новгород посады. Однако новгородцы продержались в осаде недолго: в ночь на 16 июля шведам удалось прорваться в Новгород. Сопротивление им было оказано слабое, так как все ратные люди под начальством Бутурлина, который после непродолжительного боя, пограбив новгородских купцов, удалился из города. Одоевский и митрополит Исидор заперлись в кремле, но, не имея в своём распоряжении ни боевых запасов, ни ратных людей, должны были вступить в переговоры с Делагарди. Был заключён договор на условиях выгодных шведам, и Делагарди был допущен в Новгородский кремль. По условия договора, новгородцы обязывались порвать всякие отношения с Польшей, принять в покровители и защитники короля шведского, его преемников мужского пола и Королевство Шведское, не имели права без ведома Швеции заключать с кем бы то ни было мир или союз, обязывались выбрать и просить в цари одного из сыновей шведского короля, присягнуть ему и склонять к тому же всё московское государство. До прибытия королевича — Новгород должен был поступить под управление Делагарди, и воеводы новгородские вместе с ним должны были стараться о приведении к присяге королевичу всех окрестных городов. Кроме того, новгородцы должны были не сноситься с Москвой. Делагарди, в свою очередь, обязался не разорять Новгорода, не присоединять к Швеции русских областей, кроме присоединённого уже Корельского уезда, не делать притеснений православной вере и не нарушать её основных прав. Новгородцы обязались исполнять эти условия даже и в том случае, если остальные части Русского государства не согласятся принять их. По этому договору Новгород был совершенно обособлен от всего остального государства и в то же время поставлен в очень тяжёлое положение по отношению к Швеции: новгородцы даже не могли выговорить условия, чтобы королевич для принятия престола принял православие. Одоевский почувствовал своё тяжёлое зависимое положение от Делагарди, несмотря на то, что шведский король старался задобрить его, и в сентябре 1611 года пожаловал ему в поместье большой и богатый Святорусский Славятинский погост. Все дела по управлению Новгородом и его областью ведал сам Делагарди, Одоевский постоянно чувствовал на себе его контроль, все грамоты и челобитья писались на имя «боярина Якова Пунтосовича» (Делагарди) и потом уже в них помещалось имя князя Ивана Никитича, иногда же оно и вовсе пропускалось. В декабре 1611 года Одоевский должен был вместе с митрополитом Исидором послать в Стокгольм уполномоченных с предложением русского престола одному из шведских королевичей. Разумеется, при таком положении дел Одоевский, да и все новгородцы во главе со своим митрополитом Исидором, по-видимому, сохранявшим самые лучшие отношения с Одоевским, старались найти где-либо поддержку против шведов и обратились к Москве, с целью восстановить нарушенное единство, склонить и остальное государство к выбору шведского королевича. В Московском государстве появилась новая сила, стремившаяся восстановить нарушенный смутой порядок — земское ополчение во главе с князем Дмитрием Пожарским. Пожарскому выгодно было начать сношения с Новгородом, так как, ведя борьбу с поляками, он должен был обезопасить себя от шведов. Между Ярославлем, где тогда находилось земское ополчение, и Новгородом начались оживлённые пересылки. Первый начал их князь Пожарский, послав в Новгород Степана Татищева с грамотами к Одоевскому и митрополиту Исидору и с просьбой сообщить ему о положении со шведами. Одоевский и Исидор также отправили в Ярославль своих послов, Фёдора Оболенского с выборными из новгородцев, которые должны были уговаривать признать царём шведского королевича. Пожарский соглашался, но с условием, что королевич примет православие, и после довольно продолжительных споров Оболенский от имени Новгорода обещал, что в случае отказа королевича принять православие Новгород присоединится к Москве. Однако, когда, после изгнания поляков из Москвы, Одоевский снова послал послов к Пожарскому с напоминанием о договоре, заключённом в Ярославле и об обещании избрать на царство шведского королевича, послы получили ответ, что «такого великого государственного и земского дела, не обославшись и не учиня совета с Казанским, Астраханским, Сибирским и Нижегородским государством и со всеми городами Российского царства, со всякими людьми от мала до велика, одним учинить нельзя». В 1613 году на Земском соборе был избран на царство Михаил Фёдорович Романов. Одоевский с новгородцами оказался в безвыходном положении: присоединиться к Москве не было возможности, так как Новгород был в руках Делагарди и новгородцы были связаны прежним договором, но и разорвать с Москвой было тяжело. К этим затруднениям присоединилось ещё и то, что в самом Новгороде положение усугубилось. Карл IX умер, и его преемник Густав II Адольф прислал в Новгород грамоту в июне 1613 года, в которой извещал, что отправил своего брата Карла Филиппа в Выборг, куда должны явиться и уполномоченные от Новгорода и от всей России для окончания дела избрания его на царство. Одоевский и новгородцы должны были повиноваться, и в Выборг было отправлено посольство во главе с Хутынским архимандритом Киприаном бить челом королевичу, чтоб он немедленно шёл в Новгород. Карл Филипп, однако, ехал в Выборг вовсе не для того, чтобы царствовать в Новгороде: он рассчитывал занять престол в Москве и начал предъявлять, претензии на всероссийский престол. Новгородцы не могли доставить ему московского престола, и Карл Филипп уехал в Стокгольм. В Новгороде на смену Делагарди явился шведский фельдмаршал Эверт Горн, человек очень резкий, обращавшийся с новгородцами ещё хуже, чем Делагарди, и видевший в Новгороде не государство, с которым нужно вести сношения согласно заключённому договору, а покорённую территорию. Он объявил Одоевскому и выборным новгородцам, что Густав Адольф сам хочет быть королём в Новгороде и предлагает Новгороду соединиться с Швецией, но на известных правах, так, как соединились Литва и Польша, угрожая в случае непокорности окончательным присоединением Новгорода к Швеции, но уже на правах покорённой области (январь 1614). Положение, в которое был поставлен Одоевский этим запросом, было критическое, но он нашёл возможным извернуться, сказав Горну, что такое великое дело не может быть решено без опроса всех жителей. Новгородцы немедленно были опрошены, но вопрос был поставлен очень хитро: «хотят ли целовать крест Густаву Адольфу, или хотят остаться при прежней присяге королевичу Карлу Филиппу», на что новгородцы выразили желание остаться при прежней присяге. Эверт Горн настаивал на присяге самому королю, утверждая, что королевич Филипп отказался от новгородского престола. Не будучи более в состоянии выносить владычества шведов и тех насилий, которые Горн допускал над жителями, стали раздаваться голоса за присоединение к Москве. Никифор Мещерский с некоторыми другими новгородцами прямо заявил шведскому фельдмаршалу: «Вы хотите души наши погубить, а нам от Московского государства не отлучаться». Одоевский также, по-видимому, сочувствовал движению к Москве, но он понимал, что для этого необходима борьба со шведами и осознавал невозможность бороться одними собственными силами без ратных людей и без запасов, и решил обратиться к Москве, прося у нового царя помощи против шведов. Он притворился, что согласен присягнуть шведскому королю, но заявил Горну, что прежде присяги он должен напомнить московским боярам их прежнее обещание - признать королевича своим царём и под этим предлогом послал в Москву своих послов, архимандрита Киприана и нескольких выборных. Послы явились к боярам и били челом, что неволей целовали крест королевичу, а теперь хотят просить у царя, чтобы он вступился за Новгородское государство и не дал бы ему окончательно погибнуть от шведского произвола. Царь Михаил Фёдорович принял послов очень милостиво и велел дать им две грамоты: одну официальную, в которой все новгородцы назывались изменниками, а другую тайную, в которой царь писал, что он прощает новгородцам все их вины. Послы возвратились с двумя такими грамотами в Новгород, официально показывали только одну грамоту, но тайно распространяли среди народа другую. Между тем, в продолжение всех этих событий велась оживлённая война Швеции с Россией, затем начались переговоры, окончившиеся 27 февраля 1617 года Столбовским миром, по которому Новгород снова отошёл к Москве. Князь Иван Никитич не дожил до этого. Он умер 7 марта 1616 года, находясь на новгородском воеводстве. Похоронен в Троице-Сергиевой лавре.


Продолжение следует