Стучащие в двери бессмертия. Три в одном

Мир звёзд не подчинённый ни солнцу, ни небу, ни луне, всего две точки координат, отправная и конечная.
То, что должно было стать плюсом, сменяет свой знак на противоположный, обращаясь в минус.
Моя счастливая жизнь - прочерк, между двумя точками, между двумя фиксированными датами, рождением и смертью!

Шримад Бхагаватам книга 6, глава 1
Смертные в качестве награды за свои труды получают разные тела, имена и условия обитания.
За каждым поступком смертного наблюдают: солнце, огонь, небо, воздух, небожители, луна, сумерки, день и ночь, стороны света, вода, земля и Господь, всеобщая Душа.
Каждым своим поступком смертный покушается на чужую жизнь или имущество.
Действуя во благо одних он причиняет зло другим.
В каждом поступке есть насилие, за которое суждено отвечать.
Всё живое действует, каждый действующий совершает грех.
За причиненное ближнему зло придется платить страданиями, добро же вознаграждается удовольствиями.
Смертный сам творит свою судьбу, мыслями и поступками.
Подобно шелкопряду, что из собственной слюны сплетает кокон, из которого сам потом не может выбраться, душа плетёт паутину деятельности и запутывается в её последствиях.

Три в одном: молодость, скорость и страсть.
Шахматная доска моей жизни, вместо чёрно-белых клеток весенние цветы и земляничные рассветы, рассчитываю, контролирую, планирую, догоняю, взвешиваю, оцениваю каждый свой шаг, внезапно наношу удар, твердо стою на капитанском мостике своей судьбы.
Юность, стремительная, мгновенная, молниеносная, порывистая, сочная, необязательная в своём золотисто-алом сиянии, дерзкий, ликующий, миниатюрный всплеск перед лицом надвигающейся старости.
Бесконечность тлеет в малиновом закате, соленный запах ветра, настроение лето, вращающееся колесо фортуны, солнечные дни смешиваются с лунными бесстыжими ночами, жизнь на кромке дыхания, на острие стрелы, состязание на скорость, ритм каждого мига, каждого часа, каждого дня.
Я затерялся в соблазнительных лабиринтах своей мечты, я чувствую себя повелителем зримого бытия, мне кажется, что этот ошеломительный мир создан только для меня, обособленное счастье, комфортная беззаботная жизнь, каждый новый день праздник безграничного потребления.

Шримад Бхагаватам, книга 7, глава 2
Плоть лишь создаёт видимость жизни, в действительности она безжизненна с самого начала, приводимая в движение лишь сознанием.
Не стоит печалиться ни о живом, ибо оно живо всегда, ни о мертвом, ибо оно всегда мертво.
Пять стихий, десять чувств и ум, соединяясь образуют вещественное тело.
С помощью тела и мыслей душа пытается установить власть над зримым миром.
Однако приходит срок, и душа вынуждена оставить бренную плоть, а вместе с нею и власть и обладание.
Ложно всё, что находится в области чувственного восприятия.
Кто осознал себя вечным среди преходящего наваждения, тот никогда не предается скорби.
Кто осознал, что душа вечна посреди бренной плоти, тому неведома печаль.
Кто печётся о временном, тому не вкусить сладкого плода умиротворения.
Бренное не стоит скорби, ибо обречённо сгинуть в небытии едва появившись на свет.

Старость, три в одном, сговор с одиночеством, безысходностью и хроническими болезнями.
Простуженная осень с мокрыми глазами, грустная музыка затяжного дождя, росчерк журавлиного клина на облаках, мир объятый желто-багряным пламенем, разноцветные листья, разбросанные по холодной земле, словно истрепанная колода карт, короткое мимолетное кем-то украденное счастье.
Жизнь пролетела словно быстрокрылая птица, спутались стрелки часов и звуки, и чувства, и мысли, и желания, и взгляды, и тени, сгорела в огне стыда и раскаяния чёрная накипь души, проблески света пробиваются сквозь одиночество, косым дождем плачут облака.
Старость, берущая меня в плен, она овладевает мной, моими чувствами, моими мыслями, моими желаниями, моими движениями.
Скрипящие, прогнувшиеся подмостки сцены, на которой я ещё каким-то образом танцую, текущее сквозь меня река времени, небо, украшенное разбросанными по нему улыбающимися звёздочками, безучастно смотрящими на меня, на тебя, на наш крохотный хрупкий зеленый мир из бездонной ледяной пустоты.
Судьба, неотступно терзающая меня, одноразовое счастье, подбрасывающее мне обтрепанные кусочки, затонувшие островки надежды. 
Взгляд скользит по кромке звёздного неба, сплетенье дорог, направлений, движений, цветов, оттенков, импульсов, скоростей, теней, рук, губ, ритмов, тел, сражений, судеб, бегу за своим счастьем с мишенью, начерченной на спине.
Тоненькая голубая жилка, бьющаяся на виске, надрывный вой ветра за окном, отражение лица в зеркале времени, дышащее старческой грустью, неизбежностью, обречённым ожиданьем счастливого конца подходящей к завершению драмы.
Три в одном: краплёные карты на столе, стремительная пуля в висок и ложь, я однозначно уйду с поверхности земли, вопрос только куда, как скоро и в какой форме?
Взгляд времени сползает на прицел, крошечная фигурка на шахматной доске вечности, выстрел судьбы, бьющей в разрез горячим свинцом, простреленное сердце.

Шримад Бхагаватам книга 6, глава 12
Как птицы в тисках мы бьемся в сетях времени, послушные высшей воле.
Все мы, люди и звери, точно соломенные куклы, танцуем на нитях невидимого Кукловода.
Он определяет нам роли, раздает имена и Им выверен каждый наш шаг.
Все существа и вещество, проявленные образы, самомнение, стихии, чувства, мысли и рассудок, всё что составляет зримый мир взаимодействует между собою, повинуясь высшей воле.
Разрозненное не способно совокупиться без вмешательства высшего Начала.
Невежда мыслит себя повелителем своей и чужих судеб, хотя сам целиком зависит от внешних обстоятельств.
Без нашего прошения к нам приходят радости и печали, богатство и слава, долголетие и власть, и без нашего прошения они покидают нас в должный срок.
Потому, пусть позор и слава, победа и поражение, спасение и смерть не выводят тебя из равновесия, будь всегда невозмутим и в радости, и в печали.

Три в одном: оглушительная весна, страстное лето и уступчивая осень.

Юная веселая подружка весна играет в ладонях вечности, она бежит на перегонки со мной босиком по лугу времени, стряхивая росу с удивленных полевых цветов, перепрыгивает через переливающеюся всеми цветами радугу, разбрасывая вокруг себя солнечные зайчики счастья.
Как быстро проходит счастливое детство, беспечная быстроногая юность, первая любовь, слезные клятвы быть вместе до конца, затем зрелые годы, полные забот, планов, ожиданий, неотложных дел, привязанности к миру, жене, детям, работе, карьере, событиям, имуществу. 
Пульсирующее время наматывает мою жизнь на винт, на лопасти, на оси, на маховик вращающегося колеса неизбежности, ещё один день, ещё один год, ещё одно пробежавшее десятилетие.
Глаза, лица, взгляды, границы, часовые пояса, шаги навстречу друг другу, руки, сплетенные в замке, следы на мокрой траве, капельки дождя, стекающие по лицу моей поседевшей любимой, шум колес поезда на котором я еду в никуда.
Я сам никто, пустое место, я ничего не значу, я слеплен из песка перемен, распадаюсь, осыпаюсь ежесекундно, каждый миг, улетаю крупинками вслед за неудержимом ветром времени.
Пролетела жизнь моя как один миг в суете и делах насущных, как кинолента в старых фильмах - одни картинки быстро сменили другие и вот наступил момент, когда утром в отражении зеркала я вдруг увидел старика. И это я? 
Как больно, обидно, досадно, столько недоделанных дел, незавершенных проектов, неисполненных надежд. 
Я пытаюсь разгладить морщины на уже увядшем лице, смотрю на обвисшее тело своё, некогда могучее, полное сил, время съело мою плоть, остроту чувств, силу рук, в погоне за суетным я забыл о том, кто я, в чем мой долг, каково моё истинное предназначение.
Я проиграл своё время, его почти уже не осталось, как человек проигрывает всё своё состояние в игральные кости.
Смерть-хозяйка уже жарко дышит в мою согнутую спину, а за ней Ты, Господь и Твоё могучее колесо времени.
Успею ли я вырвать из своего сердца мирские привязанности и бесстрашно сделать решительный шаг, не оглядываясь назад, на ещё одну проигранную мною жизнь?

Шримад Бхагаватам книга 10, глава 2.
Ничто в здешнем мире не бывает вечно, ни вещи, ни имущество, ни отношения между людьми, даже собственное тело мы когда-нибудь утратим, что уж говорить о семье, доме, накоплениях, имуществе.
Каждый человек одинок и никому нет до нас никакого дела.
Одинокими мы приходим в этот мир одинокими его покидаем и за поступки свои должны расплачиваться в одиночку.

Хотел бы я узнать точную дату своей смерти? Да.
Моё тело и моя душа следуют различными маршрутами.
Плоть моя незаметно разваливается под напором неукротимого времени, словно карточный домик от дуновения легкого неугомонного ветерка, а я, вечная душа, готовлюсь высадиться в незнакомое мне тело и продолжить своё путешествие уже в иной системе координат.
Три в одном: старость, страх и безнадежность.
Ни прошлое, ни будущее не имеют реального существования, существование присуще только настоящему.
Осень одетая в грусть и печаль, тихий шелест опадающих листьев, я загляделся на окружающие пейзажи, а скорый поезд под названием "молодость" безвозвратно ушел. 
Всё драгоценное время, милостиво отпущенное мне Богом, я безнадежно проиграл, прогулял, растранжирил, промотал, прожил в долг, собственноручно выкапывая глубокую яму своим надеждам.
Я словно плененная, истерзанная птица, что бьется отчаянно в агонии между жизнью и смертью.
Рвется хрупкая нить, связывающая меня с миром, вращается земля, дни сливаются в недели, недели в месяцы, месяцы в годы, короткометражный фильм, детство, юность, зрелость и наконец я здесь, мой ход, мой шаг, мой вдох, мой последний шанс.
Все делю на два, на четыре, на восемь, черное и белое, клавиши на фортепиано, фигурки, расставленные на шахматной доске, день и ночь.
Неукротимая река времени, молодость, удача, возможности, всё замирает на конце секундной стрелки, чтоб в следующий миг сорваться, опрокинуться в неведомую бездну.
Робкий кусочек оставшегося счастья, оно уходит так быстро, что не успеваешь ему крикнуть вслед, вдогонку: “Постой, не бросай меня, я не смогу без тебя”.
Три в одном: судья, палач и петля на шею.
А где-то совсем рядом, на другой стороне дороги, разрисованной цветными мелками, поёт, звенит, кричит, смеётся, трепещет чей-то наивный цветок надежды, беспечный, нелепый, задорный, как все юношеские мечты.

Шримад Бхагаватам книга 5, глава 11
Переселяясь из тела в тело душа, увлекается в круговорот перерождений.
Если мысленный образ желанного предмета перемещается в сферу чувственного опыта — душа называет это исполнением желаний и испытывает от этого радость.
Если же образ вожделенного предмета так и остаётся в уме — душа считает это крушением надежд и испытывает страдания.
Так свободная по природе душа — наблюдатель, попадает в зависимость от образов, которые рисует сама себе в мыслях.

На землю придут следующие поколения, другие люди, их чувства, их желания, ощущения, мечты, и побегут они по дороге своего счастья, протоптанной миллиардами предыдущих жизней.
Среди нас нет невинных, мы все виновны, хотя не верим в это, среди нас нет настоящих, мы все одноразовые и лишь своевременно замещаем своими жизнями умерших.
Я крошечная монетка, закатившаяся внутрь полой стены вечности, коловращение жизни, смущаясь и стыдясь приближается стеснительный закат, задыхается небо, багряный солнечный диск садиться за острые заснеженные вершины гор, стремительные воды реки времени несут меня от рождения к смерти, останавливаюсь, падаю, распадаюсь на микроэлементы.
Стервятники склюют моё тело ещё до заката, а то, что останется от меня сплетётся с землёй.
Три в одном: ;;;;;; горит огонь, течёт вода, бессмертная частичка сознания выбирается из одного куска поверженной плоти, чтобы в следующей серии оказаться уже в другом.
Новая история, кто-то невидимый помещает меня в главное меню: стандартизация, группирование, распределение, базовая станция, новоявленные координаты прибытия, физиологические и геометрические параметры, характеристики и пропорции, видоизменённый маршрут следования, интеллектуальные способности и удачливость, старт, движение, отсчёт времени пошёл.