Мы с тобой

в одиннадцатую небылицу-повесть «Выбор»
для новой книги: «И снова… странности»
в продолжение книги 2019 года: «Неслучайные странности»


«Выдумка вдруг может статься… правдой,
а непререкаемая истина – вымыслом»
(из чьих-то притчей, кажется)

«…он просто от «нечеГО Делать» пьёт звуков микстуру…»
(Михаил Кульков «Музыкальная шкатулка»)


– С днём рождения… нас, – улыбаясь, шепчу сам себе и глядя невидящими глазами на багажную ленту, в поисках своих чемоданов...
     Своих?
     Каких… своих-то?
     И как они – эти свои! – должны выглядеть?
     Мы уж почитай, как сто лет никуда не летаем. И, вообще, как мы с ней оказались здесь? Да и где это здесь? Ах, да – в Симферополе!
     Впрочем, эта мысль, кажется, совсем не задевает, скользит где-то там, в сторонке, вне сознания, как и мысль о пресловутом ТЕПЕРЬ, которое как-то быстро вдруг отыскалось в недрах окружающей новой действительности.
     ТЕПЕРЬ – пятнадцатое февраля 2057 года от рождества Христова, мы в симферопольском аэропорту, в зале выдачи чемоданов, которые прямо сейчас пытаемся отыскать на полупустой остановившейся багажной ленте, в день рождения… нас!..».
     – НАС!.. Кого… нас? – с ужасом оборачиваюсь на свою спутницу и читаю тот же вопрос в её, распахнутых настежь, глазах.
     – Кто… ты, МЫ? – с мольбой в голосе шепчет она.
     – Не помню, – киваю с отчаяньем.
     – Но ты ведь как-то назвал мой… первый идентификационный номер (ПИН), – шепчет она. – Вот только, как мне самой удалось вспомнить его?.. Не пойму! Ныне все личные персональные данные хранятся в «нано-чипе», – непроизвольно касается своей замечательной родинки под губой слева на подбородке, – к которой без специальной программы доступа никому, даже хозяину нет доступа.
     – Какому хозяину?.. – недоумеваю.
     – Ну, чипа, наверно, – округляет глаза.
     – Чипа?.. – дивлюсь, невольно с опаской трогая указательным пальцем свою едва заметную родинку в козелке с внутренней стороны. – Правильно,  – пытаюсь что-то припомнить, – чипа, родинки.
     – Это удивительно!
     – Удивительно! – соглашаюсь. – Может, это он, чип, подкинул мне твой старинный идентификатор? Право, не знаю, как он вылетел вдруг у меня из головы. Но, ты знаешь, мне кажется, это мог быть не ПИН, я и свои-то детские номера на слух после сдачи комсомольского билета в далёкие восьмидесятые, больше уже никогда не запоминал.
     – Не ПИН? – в глазах феи читается испуг. – Тогда что?
     – Бог весть, – жму плечами. – Может, просто… совпадение с чем-то.
     – А почему ты назвал меня…
     – Малышом? – выдыхаю с трепетом.
     – Угу! – кивает
     – Ну-у, – тяну, раздумывая, – наверно потому, что ты, сказала мне «привет, Карлсон!».
     – Я?.. – вскидывает светлые бровки.
     – А ещё про якоря.
     – Про якоря?
     – И… – задумываюсь, – кажется, про туфельку…

     «…Выбор – вот что отличает человека от… других форм жизни!
     Не наши помыслы и желания, а возможность выбирать меж ними – либо одни, либо другие! – делают нас свободными живыми людьми, а не биомашинами, слепо следующими за предначертанной кем-то Судьбой.
     Лишь человек в не разумеемом – «…во многой мудрости много печали…» – им пространстве Мироздания имеет право на собственный выбор. Даже Сама Вселенная движется в нём по заранее предрешённой и, возможно, известной Ей траектории. Но и Она не знает, какой выбор в итоге сделаем мы в Ней меж естественно-первостепенными, а, теперь ещё, и  геномодулированными желаниями рассудка, или приобретёнными в ходе своего движения по временной плоскости глубинно-истинными ничего по сути незнающими о Ней сознания?
     И, кто знает, может именно потому что «…во многой мудрости многие  печали…» и в ней, мудрости, нет выбора, они, эти знания-разумения, нам и не даны… и не будут даны никогда. Вот потому-то и нет и не может быть никакой предопределённости, константы в нашем выборе, хотя версия о совершенстве нашего головного мозга, всёзнающего подсознания, продвинутого эволюцией рассудка, выглядит вполне логичной и даже доказанной наукой… ».

     …– Про ту-фель-ку? – удивляясь, по слогам тянет она. – Да-а, – вдруг обрадовано кивает, – точно, а ты ответил, что помнишь и…
     – Тут же упал.
     – Упал, – смеётся, – а я стала поднимать тебя…
     – И приговаривать: «Неужели… это, правда, ты?.. Неужели ты?..».
     – А ты поправила: «Неужели это… МЫ?»…
     Мы!.. Боже мой, какое замечательное слово – МЫ! Оно звучит весомо, крепко, надёжно. Мы – это всегда больше чем один, это всегда много. Мы – это самое главное, возможно, это даже больше чем выбор, отличающий человека от всего прочего, а ещё – это основа основ, базис. Мы – это и есть наша Родина!
     Мы – это куда, как больше и важнее, чем просто «здесь и сейчас», чем ТЕПЕРЬ, чем… наша жизнь, потому как только у МЫ есть будущее, а настоящее – это всегда уже почти … прошлое.
     Почему прошлое?
     Так ведь «здесь и сейчас» – это всего-то миг, пусть даже «ослепительный», но лишь миг, за который все пытаются удержаться, но он всегда, как не лови его, уходит в прошлое. Одному в нём не удержаться, чтобы там нам не гласила нам наивная чудесная песня из прошлого.
     Один – величина абсолютная, конечная, в то время как МЫ безграничны, безвременны, относительны.
     В общем: «Здесь вам не ТУТ!».
     Осталось только понять… одно – кто… МЫ?
     Это обязательно нужно понять, додумать, договорить.
    – Как давно я тебя не видел, – снова прижимаю её к груди, вдыхая полной грудью знакомый неподражаемый аромат её волос и, пытаясь проглотить некстати подступивший комок к горлу.

     «…но этот безальтернативный вывод науки о безвыборном фатальном первенстве нашего совершенного подсознания над своим сознанием, подходит далеко не всем.
     Во-первых, кое-кто из нас, вопреки научным исследованиям на вопрос: «довольны ли вы своей жизнью?» ответят всё-таки утвердительно, а на вопрос: «верны ли ваши решения и вообще всё то, что вы думаете о своей жизни?» – напротив, отрицательно. Всё дело в том, что всё-таки кое-кому из нас, действительно, нравится их жизнь, причем вся, во всех её подробностях и проявлениях, хотя, конечно, и они небезгрешные идеалисты, никогда не делающий ошибок и глупостей. Просто ошибки и глупости эти – их собственные и ничьи больше. Без них… их личное восприятие Мира, будет уже не их, и они будут уже не они, и весь дальнейший их жизненный выбор станет уже другим, чужим – не их. Нам всем, как воздух, нужны собственные ошибки, об этом нельзя забывать.
     Во-вторых, вопреки мнению науки, не всякий рассудок все свои неудачи и неуспехи стирает из своего сознания, кое-кому из нас, напротив, он сохраняет их куда, как ярче и безысходней, чем те же удачи и успехи, заставляя дальше делать совершенно другой новый выбор в каждом новом повороте Судьбы. Ну, что-то типа: «случайное – неслучайно»  и «ни что не проходит бесследно». И в этом смысле предопределённость рассудка понятна и принимаема… ими, нами.
     В-третьих, многочисленные опыты учёных показывают, что любое событие вокруг нас рассудок всегда воспринимает быстрее, чем сознание, но всё же реакция организма на него, событие, происходит на треть секунды позже его осознания нами. Получается, что у сознания есть ровно 0,3 секунды на то, чтобы вмешаться, скорректировать, поменять мгновенный ответ наших нейронов в головной коробочке на раздражитель. А раз так, то нет никакой фатальности в решениях нашего рассудка, есть лишь генетически выработанные тысячелетиями, а может, куда как большим периодом времени, его слепая строго целесообразная железобетонная рассудительность, направленная на спасение своего организма, вместе с сознанием, кстати, от агрессивной внешней среды. И в этом плане мы практически все одинаковы, равны.
     Это же ясно, ясно, ясно!
    Но мы самые нелогичные, а потому самые живые мыслящие существа на Земле, а, возможно, Вселенной. А раз так, то у нашего сознания, возможно, и, правда, есть эти пресловутые 0,3 секунды, чтобы заставить свой абсолютно стандартный, как у всех, рассудок – безэмоциональный головной мозг-процессор! – считаться с нашим собственным выбором в каждой точке пространства и времени…».

     Ровно за 0,3 секунды до принятия ими, нашими новыми биопроцессорами, своего собственного решения на наш счёт нам придётся сломать их прямые линии нейронных связей, задействованные для этого, вломившись в них своей неуместной памятью. Вот уж действительно: «…прямая – кратчайшее расстояние между двумя неприятностями». Но мысли не ведают прямых путей, забираясь на новый виток неизведанной временной спирали.
     – Привет, Малыш!.. – снова непроизвольно вытаскиваю из каких-то смутных чертогов сознания это странное уже давно всеми забытое вневременное приветствие.
     – Привет, Карлсон! –тут же слышу в ответ ожидаемое.
     – Три-и, де-е-евять, три-и…– на распев медленно, словно усваивая, опять диктую странные цифры.
     – Четыре, пять, шесть, девять, – подхватывает она.
     – Ну-у, ко-неч-но! – тяну по слогам. – Да ведь это же номер твоего телефона…
     – Телефона? – удивлённо вскидывает светлые бровки.
     Давно уже нет и в помине в нашей жизни никаких телефонов, смартфонов, контактных гаджетов, как, впрочем, нет и радиоприемников, всевозможных аудио-транзисторов и телевизоров. Нет никаких и номеров, соответственно,  к ним. В некотором смысле человек сам ТЕПЕРЬ стал неким гаджетом с индивидуальным подключённым в сеть Виртуши чипом, который обычно вживляется в одну из биологических родинок на его лице прямо с рождения.
     – Конечно, – давлю уверенно. – Твой старый домашний стационарный телефон восьмидесятых на Аэродромной.
     – Красный? – искренне удивляется она нежданным воспоминаниям несуществующего ныне детства. – С круглым белым диском набора номера.
     – Вот именно, – радуюсь, – с диском…
     – Феликс, – ласково выдыхает она, глядя на меня широко раскрытыми глазами, – а ведь это и, вправду, мы
     – Мы, Малыш, – почему-то виновато улыбаюсь ей, – кто же ещё: ты и я.
     – Я?
     – Ты, Малыш, – моя милая ненаглядная жена.
     – Же-е-на, – по слогам тянет она, улыбаясь глазами, сердцем и даже… печёнкой. – И сегодня, пятнадцатого февраля 2057 года от рождества Христова, нам, то есть нашей семье исполняется… – округляет огромные, словно тарелки незабываемые глаза, – не может быть…
     – Ой, смотри, вот же они, – не вовремя отвлекаюсь я, перебив её, кажется на самом главном ТЕПЕРЬ понимания сути случившегося, – наши чемоданы.
     – Точно это  именно они, – уже забыв обо всём на свете, хохочет и она, весело выхватывая из ползущей ленты траволатора мой пятнадцатикилограммовый холщовый из синей грубой материи багаж.
     – И как это мы сразу не приметили их? – хохочу вместе с ней, вытаскивая точно такой же только в два раза больше её старый-новый синий безразмерный матерчатый баул…

     «…Лишь наш собственный необъяснимый железной воле и логике рассудка выбор рождает в нас не предначертанную никем индивидуальность, личность, которая, генерируя свои собственные поступки, сама творит свою собственную нигде не записанную Судьбу. И именно оно, она, наша сознание-душа, осуществляет в последствии оценку действий, которые совершаем мы, равно, как и не совершаем вместе с нашим рассудком, корректирует их вместе с ним, превращаясь в живой единый организм настоящего живого человека…»

     …Удивительно, но теперь давно уже почти никто не таскает свои безразмерные кейсы ни в путешествиях, ни в контактных магазинах, которых, кажется, и осталось-то пару тройку штук в каждом городе для ностальгирующих любителей ретро. Да и в них, говоря честно, обычно покупатели выбранный товар сдают в автоматизированную службу доставки для передачи аналога выбранного ими образца в их собственном 3-д-принтере прямо в квартиру.
     Приходишь домой, а там весь товар, – будь то продукты или одежда! – уже разложен по полочкам и холодильникам в отсеке ожидания твоего в полкухни гаджета.
     Зачем, спрашивается, ещё какие-то авоськи, поклажи?
     Ну, а уж, если очень захотелось взять с собой что-то именно своё личное прикипевшее, – бумажные книги, например, на которые, кстати, в последнее время тоже большой спрос! – то вот тебе, пожалуйста, сундучок-кофр – специальный электронный робот на колёсах, который на расстоянии одного метра от твоего личного нано-чипа слепо будет следовать сзади попятам. Последние модели таких дипломатов за счёт достижений науки в гравитации научились самостоятельно преодолевать внушительные препятствия на своем, даже обычные физические лестницы. Удивительно, но ещё находятся такие чудаки, которые до сих пор сами самостоятельно прогуливаются по этим архаичным строениям прошлого.
     Мы же, как прежде, несколько удивляя окружающих, сами толкаем свои старинные не очень-то удобные матерчатые чемоданы-баулы на обычных ретро-колёсиках, не замечая их тяжести, к стойке знаменитой гостиницы в зале ожидания симферопольского аэропорта. Впрочем, говоря честно, сильного интереса к нам, кажется, никто не проявляет – да, мало ли у кого какие предпочтения, ТЕПЕРЬ многие с интересом обращаются к ритму и предпочтениям натуральной (не виртуальной) жизни прошлого века.
     Кто знает, может благодаря этим старинным по-настоящему тяжёлым ретро чемоданам, нашим ровесникам, мы с женой и действительно всё-всё вспомнили про себя…

     Автор благодарит критика (ЕМЮ) за оказанную помощь, а также приносит свои извинения за возможное совпадение диалогов, потому как рассказ является художественным и, безусловно, вымышленным, хотя и подслушан в разговоре…
     Да и этот рассказ-черновик – всего лишь рукопись, набросок, в нём вероятней всего масса стилистических и орфографических ошибок, при нахождении которых автор, принеся в очередной раз свои извинения за неудобство перед скрупулезными лингвистами, просит направить их администратору группы «Питер из окна автомобиля», на любой удобной Вам платформе (ВК, ОК, ФБ), для исправления, либо оставить их прямо под текстом.
     Спасибо за внимание и сопереживание.
27.05.2020г.