Мои мемуары - Санаторий и как я стала снимать кино

     На тот момент мне было лет двенадцать. В школе и в одиннадцать лет у нас в классе ставили детские спектакли, например по басням Крылова – «Ворона и лисица», «Дуб и свинья» или «Свинья под дубом». Мы реально приходили до уроков и в коридоре школы на втором вроде этаже репетировали, орали на весь зал, за что нас нехило гоняли. Две девчонки и несколько парней, расстелив на полу простыню, играли дуб или свинью. Конечно, мы и хрюкали. И бегали вокруг друг-друга, и орали, изображая дуб, лисицу, ворону и прочих. Преподаватели ругались, а нам хотелось первое место среди трех классов урвать. А теперь представьте, как в девяностых на грязном полу мы так актерствовали. Благо, наша преподаватель по литературе не стала ставить Ромео и Джульетту, иначе бы крышу в подростков снесло окончательно. Сами понимаете, мальчики в подобном возрасте, в каком мы были, бешеные до сисек и прочего.

     Вот так и начинался путь – на грязном полу, заучивая текст, изображая в прямом смысле хрюкающую свинью. На вонючем полу. До сих пор помню его запах – грязных труб, земли, сигарет, плевков и наркоты, которую порой курили одноклассники. Порой они курили и жевали даже папоротник. На что преподы ругались основательно. Стихи я до сих пор не умею заучивать – слишком сложный материал. Так как в голове они буквально расплываются и я в прямом смысле текст не могу представить. Это вовсе не отклонение, каждому свое. До сих пор также не могу с бумаги или с компа заучивать языки – только со звука, как песню. Не даются мне и схемы – не запоминаю, цифры – например телефон, так уж устроена. Но уже тогда мои актерские навыки вызывали похвалу среди всех.

     Меня выбрали по одной причине на роль: громкий, слишком громкий голос в 11 лет. Остальные либо очень тихо говорили и не вытягивали, либо не понимали. Чего надо. Приходилось выручать всех, благо от подобной привычки я избавилась уже во взрослом возрасте. Я выглядела так: в косичке, в поношенном свитере, в вязаных колготках, штопаных причем очень погано, на мне еще болталась синяя, вязаная советская юбка или же связанная тетей на фабрике – точно не помню. Я ненавидела себя за свою хорошесть. Я была слишком правильной. Чересчур. Отрицая все, в том числе и размножение во взрослом возрасте, ну и также влечение девочек к мальчикам, считая мужской пол очень плохим лишь по одной причине: пинали регулярно в живот и между ног, когда я поднималась по лестнице. Тогда я думала – детей у меня никогда не будет.

     Выглядело так – иду, позади выбегал пацан и со всего маху бил ногой. Что на лестнице, что в коридоре, что возле класса. Или мальчишки с соседнего класса. Да, их подговаривали. Нападать на меня и бить. 1997 год. Дико больно, а он орал: сейчас ты обосрешься, а я в тебя вставлю. Давай, падай на меня! То же самое продолжалось и на дополнительных занятиях: пинали всем скопом, за то что я не такая, как все. За внешний вид, за отсутствие косметики, за лицо, которое лишь у меня во всем классе от прыщей выглядело как апельсиновая корка, и мне казалось: кошмар никогда не закончится. За косичку, которую окунали порой в ведро с грязной тряпкой, издеваясь как угодно. Из-за сего ужаса у меня сломался характер: стал жестким и прямым. А чего еще оставалось? Добренькой быть? Нет. Приходилось защищаться.

     Голос у меня был звонкий, женский так сказать. Это потом он стал низким. От болезни. Но роль мне нравилась и веселила, плюс меня также просил весь класс рисовать иллюстрации к стихам, ну и не только. Ходила в художку. Я и помыслить не могла, что в 21 год возьму в руки камеру. И начну снимать свое благодаря художественному образованию. Итак, когда роли кончились в школе, настали каникулы, мне уже было двенадцать.

     Случилось так, что на городском конкурсе Братска – уже точно не помню, за что там меня наградили, но там была и книжка фэнтези детская, - я выиграла путевку в санаторий «Ладушки» под Братском. В июле месяце меня туда отвезли родители на машине на пару недель.    

     И тут началось: днем спи, ешь полдники, никуда не ходи, кругом воспитатели. Мне было там скучно и неприятно, ведь я привыкла бродить по лесам и не только, а тут запреты. К тому же, я оказалась там старше всех. Там были дети 4 лет, 5, 6, 7, 8, 9, кои совсем не умели ни за собой следить, ни вести себя вообще в обществе. Избалованные девочки и мальчики, орущие порой – хочу к маме, ноющие и порой в прямом смысле справляющие нужду в кровать. Они также не мылись даже, приходилось воспитателям силой их переодевать, учить трусы стирать и заботиться о себе. Они порой ставили стул к шкафу у себя и гноили бананы там, потому как проносить их туда было запрещено. Почему – до сих пор непонятно. Молоко с печеньем они кидали на потолок и ржали. Понятное дело, на потолке оставались куски еды.

     Мне досталась палата, где оказалась моя соседка по даче – девочка Лида, моложе меня на шесть лет. Мы ладили, играли порой во дворе. Делать особо там нечего было, да плюс за нами особо никто не следил – ну заболел кто, да и пофигу. Некоторые пацаны даже сбегали. Воровали еду из палат, били там все друг-друга, и всем было плевать.

     Ну а что касается воспитательниц, то они по ночам, когда все засыпали, приводили парней, запирались в душе или в своих комнатках и трахались. Нам же, детям, было интересно, че там творится. И пацаны наши подглядывали в глазок, а потом убегали, - красные, как помидоры. Ясно, их ловили и нехило метелили за такое. До сих пор помню, как вышла в туалет, а из душа в коридор выходит красивый парень лет восемнадцати-девятнадцати, с полотенцем на поясе, и вламывает малолеткам. Там стоял ор нехилый. Одна девушка потом из воспитательниц исчезла – как говорили, забеременела.

     Мы поржали, нам завидно было, да плюс стали устраивать свои свадьбы, детские, из проволоки ваять колечки, и мальчишки дарили их нам. Трое пацанов десяти лет мне подарили колечки, сказав: все, я твой муж. Мне, понятное дело, неловко стало. Какой, блин, муж в 12 лет?! И как теперь быть, теперь выходит, если колечко подарил, то до 18 лет обязан со мной дружить, встречаться, а затем жениться и жить со мной до гробовой доски. Так я думала в своем подростковом возрасте. Один блондин голубоглазый, другой вроде рыжий, третий обычный. Имена не помню.

     Но реально мне казалось – теперь подружимся, в городе будем ездить друг к другу в гости, потом с возрастом все остальное. Но нет. Шутка удалась, а мальчишки реально были красивые. Один реально ко мне подкатывал, он ходил ко мне в палату и даже приносил булки с повидлом. А девчонки нехило завидовали. Один даже в шутку ляпнул: а давай как в кино в Санта-Барбаре, поспим вместе, поиграем в Джину и Мейсона. Мне стало не по себе, несмотря на то, что он заявил – в трусах поспит. Я ему – это невозможно, я старше тебя. Он мне – ну а грудь покажешь? Я обалдела и отказала. Не знаю, чего это был за акселерат, но он видать хотел попробовать, что такое просто полежать с девочкой.

     Но порой доходило там и до полного трэша: кто-то из девчонок с соседних палат вылетел вон вообще – застали парня с ней в постели, известно в какой позе – он сверху, она снизу, обнаженные. Зашла воспитатель, охренела не по-детски, он голову поднял ,судя по рассказу на собрании, и – в окно на первом этаже. Как выяснилось, в соседнем поселке поблизости или даже лагере вроде девчонки – несколько – потащились к местным парням, ну там те и предложили поиграть в любовь. Договорились залезть в тихий час в окно в жару, и сделать дело. Сделали. И вылетели вон. Потом долго взрослые на тех мальчишек охотились. Не нашли, но приходил вроде даже отец того воздыхателя. Девочке той было не помню сколько лет, вроде 11. Дозавидовались, можно сказать.

     Кто-то даже пытался к взрослым парням подкатить, накрасившись и выйдя ночью в коридор, когда те мылись в душе. Просто там одна зашла такая вся из себя, дальше грохот, ор и визг, открывается дверь и ее вышвыривают за руку вон, да так – та летит по коридору. Вот так там было. Девяностые… Бардак царил и там.   

     Что касается меня, мне такое было абсолютно неинтересно. Я сидела в палате и писала книги. В тетрадках, цветными ручками. Рисовала рисунки. Меня считали странной. Приходилось порой воевать за еду – одна была там агрессивная детдомовская – Женя или Саша, дикая абсолютно, не чистила зубы, и впихнули ее в санаторий опекуны, которые от нее устали. Она пила водку в 11, курила, трахалась даже, в лесу, убегая подальше. Кого она там находила – огромный вопрос и как ей давали. До сих пор помню ее, как выглядела: карэ каштановых волос, карие глаза, слегка смугловатое лицо. Доставалось от нее практически всем, даже мне, мы ее так и прозвали: жрачка. Защищались от нее толпой. Била она слабых и даже пацанов. Следила за всеми в туалете, порой пацанам угрожала члены отрезать. Заходила с ножом в толчок, и начиналось. После вала жалоб от родителей детей ее выгнали с милицией – то ли кого пырнула, то ли деньги украла – не помню точно, но был еще случай, о котором расскажу ниже. Посадили в общем ее в колонию для несовершеннолетних, и мы облегченно вздохнули. Даже на местном пикнике она гадила, причем всем. Мне она заявила: дурам хлеб не положен. Взяла палку с костра и прижгла мне шею. Ради прикола. Я харкнула ей в лицо. Дальше она свалила куда-то в лес и всю ночь ее не видел никто. Утром приперлась такая, словно ее драли только так. Оказалось – парням и мужику какому-то дала. За наркоту. Несло от нее сигаретами и водкой. После такого и вызвали милицию.

     Помню также хорошую очень девочку, сироту удочеренную кем-то – Сашу Перекрест, или Сашу Набережную, точно не помню. Но настоящая фамилия, по ее словам, была Перекрест. Добрая, душевная, не по годам умная, она приходила в палату, мы разговаривали часами. Она рассказала, как выжила в автокатастрофе и при пожаре, где погибли ее родители. Отец погиб сразу за рулем, девочка выжила. Мать сгорела заживо в доме потом. Ее отправили в детдом, со сломанной психикой, но выходили. Удивительно, как не обозлилась. Рассказывала Саша про свою подругу, которая в машине с ней ехала и сгорела заживо лишь потому, что ее придавило. Скучала по ней, плакала. Мы сидели,  обнявшись, и говорили. Не по детски серъезный взгляд глаз, светлая косичка с бантиком. Не знаю даже, как мы подружились так, но вроде в столовой. Интересно, какой она стала после стольких лет. Надеюсь, у нее сложилась жизнь счастливо. Саша, если ты это читаешь сейчас, если ты помнишь Ию Есипову с Ладушек Братска – я тебя не забыла.       

     Один раз воспитатели наши решили устроить спектакль. Разбили всех на команды, мальчишки назвали свою «Звезды», а девочки – «Дюймовочки». Над названием нашим ржали все, в том числе и воспитатели. Пацаны играли какие-то роли в зале с пианино, на котором в тихий час постоянно бренчали. Потом пианино отобрали, закрыли. Спортзал. Где устраивали все. Мы там также всем скопом смотрели «Один дома» и «Титаник». Как нам не пришло в голову играть в «Титаник» - не понимаю до сих пор. Наверное, никто не согласился играть Ди Каприо. Но в карты с Титаником мы резались постоянно.

     Итак, две команды играли свои роли на «сцене». Вот настала моя очередь. Не помню, кого я играла. Но очень всех стеснялась. Поскольку не любила улыбаться, поджимала губы. Итог – я ушла с плачем со сцены, поскольку надо мной начали угорать все. Воспитатель обняла меня и сказала: «Ты вышла как робот, сгорбившись, потому стало смешно. Не обижайся, все отлично получилось». С той минуты самооценка упала в ноль, и мне захотелось, с июля 1997 года, просто добиться того, чтобы не бояться зрителя. Я захотела превзойти себя, чтобы больше не смеялся никто так. Решила отыграть и далее кого-нибудь, но только не животных. А людей. Как в кино.

     Так я стала идти к актерству и к своей камере. Которая появилась у меня лишь в 21 год. На режиссера у меня в Питере в 2006 году поступить не вышло – не позволило отсутствие ЕГЭ и денег, хотя мечта такая была. И на актера тоже. В общем, вспомнив тот давний случай, я плюнула, психанула и стала делать все сама. Писать сценарии, сниматься в своих же авторских кино, которые разлетелись нехило по Ютубу. Особенно где снимался ныне бывший первый муж. Он сыграл Энрике. Это если смотреть вторую версию. Ее можно глянуть но кусочек в выпуске «+100500 Самое Красивое», на середине где говорят про Ди Каприо. Дальше меня там высмеивают ни за что. Хотела на автора высмеивания подать в суд, но раз там щелкают просмотры – хрен с ним.

     После фильма на меня полилась отборная грязь, были даже группы. Которые обсирали меня на все лады, сочиняя ужасы и переворачивая все с ног на голову. До сих пор срут на голову. Надеюсь, этих людей жизнь наказала. За клевету в мой адрес типа я сумасшедшая и прочее. Были и такие индивиды, кои с пеной у рта пытались всем это вбить в мозг, чтобы я лишилась друзей и поклонников моего творчества. Уродовали все – и видео, и фотки, и хаяли… Часть потом спустя годы извинилась, найдя меня через мои группы, но я не простила. Прикольно, да – испортить человеку жизнь, обосрав на всю Сеть, проржаться, получить удовольствие с этого, а потом сказать: ну извини, мы так угорали, решили посмеяться, мы тебя любим. Весело, да?

     Помню, год назад даже Бульдог заметил мои давние видео за 2011 год, высмеял их, на что получил замечание лично от меня в Сети и все удалил. Но все равно, когда тебя замечают хоть «+100500», хоть свой город Братск, который отплатил за мой сериал про город черной неблагодарностью в 2014 году. Тогда то все и случилось. Плюс корреспондент, которая брала у меня интервью, написала к видео такое с коллегами, что тянет на статью за клевету: будто на сьемках людей я поила водкой и типа они ели ЛСД.

Реально, я охренела с такого, был шок и вопрос – за что они так со мной, обосрали? Никогда я никого не поила и не ел ЛСД никто! Вот он, Братск! Дальше после выхода видеорепортажа позвонил ныне бывший и будущий на то время муж, он же Энрике в роли, буквально на следующий день, и принялся угрожать всяким разным, если с простора Сети не удалю сериал. Пригрозил судом за то, что в кино его рожа используется (ну бред же, да?) и болтал, что он типа автор и правообладатель, хотя на самом деле автором и сериала и книги являлась я. Послала его на три буквы, он потом отомстил. Потом извинился и притащился жениться. Заявив: давай все забудем, тот срач, я тебя люблю трамвай куплю. Не любил никогда. Решил найти крайнюю для расплода. А не надо было верить его извинениям, блин.

     Но если когда-нибудь за этот мой видеотруд мне там доску почета или памятник поставят – не удивлюсь. Планирую также переснимать проект когда-нибудь, но с другими людьми. На Энрике уже человек напросился. Нормальный, год назад.

     Так я стала и самоучкой-режиссером, и актрисой своих киношек. Не снимаю видео с 2011 года. Нет времени. И народа. Я просто психанула лет в 12 в тех Ладушках, и навязчивая идея доказать, что я не уродина, желание не бояться толпы, сделало из меня вот таким человеком – с камерой, сценариями по собственным книгам, раскадровкой, кою я рисовала на работе, в свободное время на коленках. Ну в конце концов это рвение в 25 лет научило меня шить наконец. А до этого шитье я ненавидела.

     Тексты, по которым я снимала кино, есть здесь. На Прозе, в списке произведений. «Исповедь Оборотня из Питера» и  "Сибирские Светлые Маги, книга первая", «Сибирские Светлые Маги, Шеф и Девушка». «Песнь Химауры и Осени». На фото - иллюстрация к Шефу и Девушке.

     Поздравляю с Международным женским днем!