Искра Уголькова Глава 14

Глава 14  С этим пора заканчивать

Шестого марта позвонила Искра.
- Аллё, привет! – сказала она.
- Привет! Искра, тут…
- Да-да, спрашивай.
- Тут Глафира Григорьевна хочет тебе два слова сказать.
- Давай-давай-давай.
- Искорка, - заговорила бабушка, - здравствуй, милая. Я хочу тебе хороший совет дать. Тот настрой, который ты в прошлый раз продемонстрировала, держи его.
- Я стараюсь, - ответила Искра.
- Прям крепко-крепко в ладошки зажми и в таком состоянии живи.
- Я очень стараюсь.
- Понимаешь, надежды девушек питают. Всё!
- Совершенно верно.
- Так-то вот моя хорошая. А теперь я Коле не мешаю, ухожу. А тебе всех благ, здоровья. И чтоб с Колей ты побыстрее встретилась.
- Да-да-да. Солидарна с вами.
- Ну, всё, - влез в разговор я, - теперь, как говорится, мы пошепчемся.
- Давай пошепчемся, - согласилась Искра. Голос у неё был уставший и глухой. – Все приметы говорят о том, что пора всё это безобразие заканчивать. Я тебе говорила, что после предыдущей химиотерапии у меня болели пальцы рук и ног. Ну, а тут они просто пылали, как будто я их отморозила. Я вернулась из клиники домой, по квартире не могла ходить. Как старушка беспомощная, еле-еле передвигалась. Нет, ноги у меня отошли, а руки почти отошли. Сегодня я каталась к ним на обследование, и видимо, всему виной праздники, потому что такое ощущение, что вся Москва решила в «Отслюнявь-Клинику» приехать. Я ещё никогда в клинике столько народа не видела.
- Видимо, потому, что в городских больницах их не лечат.
- Я думаю, в городских больницах сейчас все отдыхают.
- Совершенно верно, вот тебе и ответ.
- У них праздники! – засмеялась Искра, - А нормально? Ты понимаешь ли, меня всегда это поражало. Они отдыхают, а ты умирай. Это так же, как меня в ЦКБ хотели положить. У них в субботу-воскресенье выходные. А нормально?
- У меня так друг, театральный режиссёр, умер. Он всем своим знакомым звонил и говорил: «Я на Новый год умру, потому что в больнице врачей не будет». Я думал, он шутит, клевету на нашу доблестную медицину возводит. А оказалось, на самом деле, врачей в больнице на праздники – ни одного. Только медсёстры. Ну, как это так?
- А люди ведь болеют не только в будни, но и в праздники, им надо куда-то деваться. Правильно ведь?
- Получается, что жизнь из-за праздников останавливается.
- Именно так. И это ужасно.
- Всё огнём гори, всё только после праздников.
- И в результате в «Отслюнявь-Клинике» безумные очереди в кассы, чтобы оплатить услуги. Но я пошла в ту кассу, о существовании которой мало кто знает. Она неприметная и к тому же находится на другом этаже. Я подошла, в очереди было всего два человека, а не тридцать. Оплатила, пошла, чтобы мне в вену поставили катетер. Ну, порт в левую руку. Там тоже огромная очередь. Но в конце концов, поставили, замотали бинтиком, и я отправилась на компьютерную томографию. Мне должны были прямо в руку вводить йод. Это для того, чтобы на КТ было видно, где, чего и как у меня.
- Как бы покрасить?
- Да, окрасить. Я там легла, всё. Они говорят: «Будет тепло разливаться по телу». Я в свою очередь заметила: «Там, где катетер, мне больно». На самом деле очень больно было, но я не кричала. Я всё-таки приличный человек.
- Они тебе не в вену поставили катетер, а мимо?
- Да, они мне поставили мимо, - рассерженным голосом подтвердила Искра, - Они мне этот катетер поставили подкожно.
- Если больно, значит, раствор мимо вены идёт.
- Так и было. Весь йод пошёл мне под кожу. Теперь у меня левая рука…
- Вся сплошной синяк?
- Нет. Ну, как тебе объяснить. Бицепс на левой руке в два раза толще, чем на правой. И очень больно. Очень. В конце концов, врач сама взяла и переставила мне порт на правую руку. И всё прошло.
- То есть и на «Отслюнявь-Клинику» тоже бывает проруха?
- Ну, ты понимаешь, там было столько народа... Одним словом, я еле живой уползла от них.
- А тебе обязательно сегодня надо было к ним ехать?
- Но мне было предписано. Мы с Генкой даже хотели договориться с лечащим врачом, чтобы перенести всё это на другой день. Потому что слишком много народа. Но это говорит о «косяке» госструктур.
- Это уже не «косяк».
- Это «системный «косяк».
- Это системная катастрофа всего здравоохранения.
- А ведь ты заметь, что такое столпотворение, как я понимаю, в платных поликлиниках, происходит каждые выходные и праздники.
- Я оторван от реального мира, всего этого не вижу. По большому счёту, это преступление.
- Самое настоящее преступление.
- Этот, кому они там клятву дают? Гиппократ должен им сразу за это палкой по голове.
- Сегодня, с самого утра и до тех пор, пока не уехала от них, я всё время думала об этой клятве Гиппократа. Потому что даже в «Отслюнявь-Клинике» врачи зашиваются, и перестают вести себя по-человечески.
- И деньги не помогают. Деньги платятся, а человек всё равно распускается.
- Нет, но на КТ врач мне переставила «порт» на правую руку и всё правильно поставила. Всё там пролила, всё сделала. А до этого я чуть не криком орала, больно же.
- Это их «косяки», как ты говоришь.
- Да. И я думаю, что всё-таки это последняя химиотерапия. Следующей я просто не переживу. Почему? Потому что я говорила, у меня воспалились пальцы рук и ног. А тут, когда я к ним приехала, было просто страшно смотреть. Мне говорили: «Это ещё ничего, у некоторых вообще мясо от костей отходит». Нормально? Добрые люди.
- Утешили, - подсказал я.
- Нет, на ногах у меня всё в порядке, кожа мягкая, приятная. Единственно, что на руках кожа немножечко пощипывает. Но уже и цвет более-менее приятный, а то было всё такое бордовое, жуткое.
- Да, невесёлые процедуры.
- Я долго-долго-долго переносила боль. А меня ещё спросили: «Нет ли у вас аллергии на йод?». Я им ответила: «У меня практически ни на что нет аллергии». Меня только в детстве, в трёхлетнем возрасте укусил шмель, и от этого укуса плечо распухло. Будем считать, что была аллергия.
- Шмель яд пустил, реакция организма должна была быть в любом случае.
- Я чувствую, что всё это лечение надо заканчивать. Пока они совсем не испортились. Но это, видимо, так же, как и везде. Сперва всё шикарно, всё замечательно, всё великолепно, пользуется спросом, потом портится.
- Совершенно верно, ты права. Но ты заранее подыщи хорошую клинику, куда тебе обратиться за помощью, а то мало ли что.
- Нет, я просто знаю такую вещь. Надо говорить, надо «качать» свои права, шуметь и тогда всё будет в порядке. То есть людей надо приводить в разум.
- Тут вся штука в том, что ты от них зависишь.
- А не совсем. Я плачу им бешеные деньги, так что они от меня зависят.
- Это хорошо. Скажи, а ты с врачом договорилась, что это была твоя последняя химиотерапия?
- Сегодня вечером мне врач сообщит результаты обследования.
- Ага. Ну, думаю, в их интересах, чтобы ты ещё деньги платила.
- Я им и так заплачу. Они же меня зашить должны.
- Ну, это наверное, дешевле, чем ещё одну химиотерапию провести. Я не хочу на них наговаривать…
- Я думаю, эта операция дороже «химии». Химиотерапия – это тебе просто вкалывают жидкость. А тут надо разрезать человека, перебирать, зашивать. Думаю, что эта операция обойдётся где-то в двести-триста тысяч. По крайней мере, столько мне обошлось, чтобы у меня вырезали опухоль. Хотя нет. Тогда дешевле, всё-таки. В принципе, в городской больнице кишку наружу мне вообще могли бесплатно вывести.
- Да, вывести могли, но…
- Но долго бы я после этого прожила? Понимаешь ли, как в фильме «Семнадцать мгновений весны» говаривал Шелленберг: «Штирлиц, маленькая ложь рождает большое недоверие». Поэтому в городской больнице у меня возникло не просто большое, а можно сказать, вселенское недоверие, жуткое недоверие. Когда сталкиваешься с халатным отношением… Учти, что первые три химиотерапии не дали результата. Считай, что я деньги впустую потратила. А сегодня мне столько йоду в руку накачали. Она у меня так распухла. У меня теперь никогда не будет дефицита йода.
- Говорят, йод полезен. Так что ты себя этим утешай.
- Да-да-да. Но боже ты мой! Всё равно мне время от времени хочется ругаться матом. Понимаешь, я больше всего в жизни ненавижу некомпетентность, профнепригодность.
- Но жизнь такая штука, что приходится жить в среде некомпетентности и профнепригодности. Потому что специалистов во всех областях мало, и ты вынуждена полагаться…
- Именно так. Ладно. Поздравь всех своих женщин с восьмым марта.
- В первую очередь тебя поздравляю.
- Спасибо. Я чего-то уже утомилась, мне надо немножко отдохнуть.
- Береги себя.
- «Береги руку, Сеня», - засмеялась моим формальным прощальным словам Искра.
- Ну, вот, хоть к концу разговора немножко взбодрилась. А то голос был у тебя какой-то «убитый». Я чувствую, испортили тебе там настроение.
- Ой! Ты даже не представляешь себе. Там сегодня кругом очереди. Мы три часа ждали, да ещё вдобавок мне не туда вкололи. Накачали не туда йода. Одним словом, какой-то день сегодня неудачный.
- Ну, это хорошо. Это говорит о том, что ты приближаешься уже к полному выздоровлению, и они напоследок цепляются за тебя, вредничают.
- Именно так я и подумала, что пора с ними все отношения заканчивать. Они мне надоели.
- Кстати, это первый признак выздоровления. Когда человек старается держаться от больницы подальше.
- Надо скорее зашивать бочок и жить нормальной жизнью. Долгие прощания у нас с тобой. Давай, всем, кто меня любит и знает, передавай привет. Огромное всем спасибо за поддержку, отдельная благодарность Глафире Григорьевне.
- Да, все мы тут за тебя кулаки держим. Передам твоё поздравление бабушке и тёте. Давай, счастливо, чтобы и у тебя восьмого марта было настроение хорошее.
- Спасибо, пока.
Я вошёл в большую комнату и сказал, обращаясь к бабушке:
- Искра тебя поздравляет с наступающим восьмым марта.
- Спасибо, - уставшим голосом ответила она.
- Говорит, что ей уже недолго в клинике лежать.
- А что же делать?
- Деньги платит сумасшедшие, а они ей вместо того, чтобы в вену, под кожу йод залили.
- Какие гады, - сказала бабушка и заплакала, - это же ужас!
- Одна рука в два раза больше другой стала.
- Ой-ой-ой!
- Говорит: «Мне надоело там всё. Я должна от них уходить».
- Мне тоже в детстве кровь переливали три раза. Два раза на пользу пошло. А потом донорской крови не оказалось. А мамочка, дурочка, она не знала, что у нас группы крови несовместимы. Она не хотела признаться, что неродная.
- И чуть тебя не погубила?
- Да. Она подставила свою руку, и у нас было прямое переливание. Когда кровь пошла, мне сразу плохо стало. Во всём теле начались боли. Мама меня домой на руках несла.
- Ты мне это уже рассказывала, потом тебя спасли. Потрудиться хочу.
- Иди, миленький, пиши. Нет, я просто тебе одну вещь скажу. Ты это в свою книжку потом сунешь.
- Да знаю я, что ты хочешь сказать, медицину ругать будешь.
- Всегда существует большая опасность, когда происходит хирургическое вмешательство. Да ещё люди, как говорится, малограмотные и неопытные. Врач ещё этого ни разу не делал, чего-то читал, где-то слышал, сунул не так и не то, - и всё! И погубил.
- Что делать, как показывает жизнь, таких большинство.
- Ну, хорошо, иди, работай. Только ответь мне на вопрос: «Когда зашивать её станут?».
- Да, предстоит такая операция. И она боится, что опять с неё тысяч двести спросят.
- А в другой больнице нельзя бесплатно сделать?
- Она боится «других бесплатных» больниц. Говорит: «Там так бесплатно сделают, что потом в могилу ляжешь».
- А потом она же ещё эту химиотерапию до конца не прошла.
- Ну, вроде всё уже, с химиотерапией покончено.
- А вот эта, в глаза укол из яиц китайских тушканчиков? Помогли ей эти уколы в глаза? Эти куриные или хомячьи яйца?
- Хомячьи. Ну, вроде как…
- Она думает, что помогли, а там, кто их знает.
- Искра говорит, что три химиотерапии впустую прошли. Деньги заплатила, а эффекта никакого. Короче, много химикатов, без пользы, приняла она в свой организм.
- Это ужасно.