В конце вечности

               
                Пролог

                Прощаясь с заходящим солнцем, заскрежетала Болотная выпь.  Холодные капли дождя окропили грязные лица  мужчин, сидящих под  замшелой ольхой. 
-Холодно, – утирая нос сырым рукавом, произнес тщедушного вида мужичок, втягивая голову в воротник.
-  Да заткнись ты, Никей, иначе будет еще и больно, - сжав до хруста пудовый кулак,  сказал крепкий детина с бельмом на глазу. - И без твоего нытья на душе паршиво.
- Может в деревню вернемся? А, Панкрат? Покаемся. Что мы у них в этих погребах-то  взяли?  Смех, да и только... За такое на верную смерть изгонять - не по людски ведь.
- Конечно, заждались они тебя. Закон для всех один: если и примут обратно, то только недели через две - не раньше. Когда грибы у тебя на башке от грязи вырастут.
- На этих проклятых болотах от дождя не укроешься и дичью не разживешься.  Одни, сука, жабы и мох, – отвернувшись от Панкрата и прослезившись, прошипел сквозь зубы Никей.
                Здоровяк хотел было что-то ответить, но его прервал  металлический скрежет, раздавшийся где-то на восточной стороне болот и разлетевшийся по округе   низким протяжным эхом . Где-то неподалеку что-то ухнуло, и ошметки болотной жижи,  долетев до мужчин, обильно забрызгали их лица.
-Что за херня?! – отплевываясь, сказал Панкрат и поднялся на ноги.
-Господи Иисусе!  Не знаю!  -испуганно глядя в сторону рухнувшего предмета, ответил Никей.
                Панкрат, достав из-за пояса широкий нож, осторожно приблизился к торчащему из земли искореженному предмету.  Озираясь по сторонам, Никей последовал за ним.
-Никогда такого не видал! – пнув ногой массивный металлический вентиль, торчащий из тяжелого погнутого диска, сказал Панкрат.
-Откуда-то оттуда прилетело, – обернувшись в сторону горы, произнес Никей.
- Да, оттуда, – задумчиво протянул Панкрат. - Нужно проверить, от чего эта хреновина. 
- Не нравится мне твоя затея, – поежившись, сказал Никей. – Что за силища такая ее могла сюда зашвырнуть? Давай не пойдем, а? Богом прошу!
-Да пошел ты на хер! – толкнув Никея лодонью в лицо, буркнул Панкрат. – Сиди тут, сука, и сдохни от страха.
- Нет, я с тобой! Не уходи, Панкрат!  - взмолил мужичок, чавкая сапогами в след за здоровяком.
                Через четверть часа мужчины стояли у подножия горы, с тревогой осматривая на поросшем травой склоне огромное, совсем свежее отверстие.
 -Похоже, та штуковина на болоте закрывала вход, – ощупывая сорванную петлю, произнес Никей.
-А ты еще, сука, кто такой? – шагнув назад и, глядя на человеческую фигуру на вершине горы, прошипел Панкрат.  Отбрасывая длинную тень, фигура  человека в ветхом рубище отступила и скрылась из виду.
- Не лезь сюда!!!  Кишки выпущу, говном захлебнешься!!! – брызгая слюной, прокричал Панкрат.
- Кого ты там увидел? – бегая по скалам с широко раскрытыми от страха глазами,  спросил Никей.
- Не знаю. Старик какой-то в дырявом балахоне. Тоже изгнанник, видать.  Вот такой же как ты, щуплый и трусливый.
- Нет, не может быть тут никаких изгнанников, – прижимая воротник к шее и сутулясь от холода, сказал Никей. - Гиблые здесь места.
- Да плевать мне. Может и показалось в сумерках, – шагнув в сторону проема в скале, сказал Панкрат. – Нужно разведать, что там. Будет хоть где заночевать.
                Оторвав от одежды Никея свисающий лохмотьями карман, здоровяк туго  намотал ткань на палку и заискрил огнивом. Неохотно занявшийся огонек тускло  осветил вход в подземелье.
-Идем, –буркнул Панкрат и шагнул в полумрак.
                Спустившись по ступеням, мужчины оказались в просторном помещении, едва освещаемом уже почти догоревшим факелом. Воздух внизу был затхлый и пахло падалью.  В дальнем углу что-то заискрило, и всё вокруг озарилось тусклым красноватым светом.  Покосившиеся светильники на стенах, пульсируя, то разгорались, то снова погружали помещение в полумрак. Тут и там, вдоль стен лежали человеческие тела в странной массивной одежде. Головы  мертвецов венчали куполообразные прозрачные шлемы, сквозь которые просматривались иссохшие от времени мумифицированные лица.   В руках несчастных были сжаты изогнутые заржавевшие предметы, а в груди и в шлемах чернели глубокие отверстия.
-Господи Иисусе, кто это? Что тут произошло?  Панкрат, прошу, пойдем отсюда, – потянув за рукав здоровяка, прошептал Никей.
                Откуда-то из глубины темных помещений, к которым вела уходящая вниз лестница, послышались странные, нечеловеческие вопли.
- Мы тут не одни! – утерев нос рукой, сжимающей нож, сказал Панкрат. –  Тут ты прав, надо проваливать.
                Мужчины двинулись к выходу, но в светлом проеме, ведущем на поверхность, показалась та самая темная фигура, которую Панкрат видел наверху.
- А ну с дороги, козел! – решительно шагнув к лестнице, заорал Панкрат.  Но фигура, будто не слыша его, неспешно двинулась навстречу.  В этот момент тела, лежащие вдоль стен, вздрогнули, изогнулись и начали подниматься. Никей вскрикнул, отступил в полумрак и вжался в стену.
                Панкрат же, обезумевший от страха и ярости, размашистыми ударами отправил наземь двоих нападавших и бросился вверх по лестнице, навалившись на человека в рубище. Остервенело  всаживая нож в грудь неизвестного, здоровяк вдруг  отшатнулся, глядя на рассыпающееся в его руках оружие.
- Да кто ж ты, сука, такой?! – пятясь, проскрежетал он сквозь зубы.
                Тем временем трое мертвецов бросились на здоровяка сзади. Панкрат  зарычал и стал вырываться, словно дикое свирепое животное, раненое и загнанное в угол.
- Как же ты далек от меня, – произнес человек в балахоне.
                Раздался хруст. Панкрат заревел от боли, но, не оставляя попытки вырваться, отчаянно заметался  в цепких объятиях смерти. Еще глухой щелчок - и Панкрат закричал так, что оцепеневший от ужаса Никей, не разбирая дороги, бросился прочь.  Мужчина, скуля и воя, побежал  вниз по лестнице - туда, в темноту,  в неизвестность, которая в эту минуту пугала его немногим меньше.  Никей бежал и падал, молился и плакал навзрыд, пока не влетел в теплое, пахнущее потом и гнилью  сборище чьих- то липких тел. Не видно было ни зги. Сердце набатом стучало в горле.  Умирающая, как известно, последней, надежда на мгновение дала Никею иллюзию спасения. Ведь кем бы ни были эти люди, окружающие его в темноте, они определенно были  живыми. Однако мимолетное затишье для Никея в одночасье разразилось  бурей первобытного ужаса и нестерпимой боли.  В лицо, руки и ноги мужчины, как по команде,  вгрызлись крепкие зубы, заполнив вязкую темноту подземелья оглушительным криком агонии и человеческого  отчаяния.

Продолжение читай  на сайте https://bookriver.ru/reader/artyom-belyanin-v-kontse-vechnosti