Я могла бы продолжать петь

"Это Джуди ! Осветившая сцену в самой светлой роли в ее жизни"! Так гласит слоган к фильму "Я могла бы продолжать петь", вышедшему на экраны в 1963 году, где  Джуди , который исполнился 41 год, сыграла , увы, свою последнюю роль в кино.Сюжет поначалу кажется незамысловатым - известная американская певица, приехав в Лондон, находит повод навестить своего бывшего возлюбленного , доктора Дэвида Донна , обратившись к нему за рецептом от больного горла.Но одно обстоятельство заставляет поверить, что история будет не так уж и проста - ведь Дэвид ,по обоюдному согласию, воспитывает их общего сына, которого он усыновил как приемный отец, и от которого она отказалась еще в младенчестве... Главная героиня в исполнении Джуди здесь невероятно трогательна и обаятельна , Дирк , как обычно,сдержан, и элегантен как рояль. Да-да, на этот раз Джуди необыкновенно повезло - ее партнером в картине стал великолепный Богард , близкий приятель Джуди. Впрочем, не менее повезло и Богарду . И этот дуэт двух уникальный актеров просто не мог не состояться ! Первоначально фильм назывался "Одинокая сцена", но он был переименован, чтобы развеять сомнения, что вокальные партии в нем принадлежат именно именно Гарленд , ведь она не пела в фильмах со времен картины "Звезда родилась" 1954 года. Богард , по-своему обыкновению, с согласия Джуди основательно "поработал" над текстом (за что даже был упомянут в титрах как соавтор сценария), изменив кое какие реплики главной героини, и работа над фильмом закипела...Правда , иногда Дирк чувствовал себя не только в роли бывшего любовника главной героини , хирурга Дэвида Донна, но и в роли заботливого папочки для Джуди, которая слишком уж часто позволяла себе на съемках стаканчик -другой «голубой монахини» , смешно тыкая пальцем в кубики льда на донышке. Ее , как ребенка, не на секунду нельзя было оставить одну, и Богард мужественно сносил все капризы Джуди, которая жаловалась ему на усталость и одиночество ("Я же не Самсон, черт подери! У меня сил нет. И два часа одной мне не продержаться.")
Единственно, в чем он не мог ей пойти навстречу - это стать на время ее собутыльником, этого он никогда не позволял себе на съемках. Джуди злилась: "- Ну и дерьмо же ты. Лучший друг — и хочешь меня погубить ! " Но дальше внезапных вспышек гневливости у нее не доходило, чему Дирк был несказанно рад-он очень любил Джуди, и был с ней бесконечно заботлив и нежен. И возможно, как никто другой понимал , терпеливо выслушывая ее жалобные тирады : "Вокруг меня всегда целая толпа, волосы укладывают, делают макияж, говорят всякие приятные слова, поправляют платье, целуют, признаются в любви, угощают вином, суют таблетки, помогают подняться, выводят на сцену… И все это с поцелуями, шепотками, объятиями, то салфетку подадут, то воды, то лак для волос и прочую ерунду. А потом выходишь на сцену и остаешься совершенно и безнадежно одинокой. И это самое мерзкое чувство, какое только бывает. Так всегда было и всегда будет. Одиночество." А что такое одиночество, Богард знал не понаслышке...Однажды , заснувший около пяти, утром он нашел под подушкой записку:"…Ты дал мне то, что я не умею объяснить. Честно, я и не представляю, что бы я без тебя делала. Ты вселил в меня веру в себя, а это самый замечательный подарок, какой только можно получить. Как мне отблагодарить тебя? Бог знает! Спасибо тебе за мою новую светлую жизнь. Я не подведу тебя, а значит, не смогу подвести себя. Благослови тебя Господь.Навеки твоя Джуди."
И это ее доверие было высшей наградой Дирку за все его беспокойства и хлопоты .
Фильм стал для актрисы триумфом. Критики ,захлебываясь от восторга, писали :"Джуди Гарленд вернулась на экран в роли, которая, возможно, была специально подобрана для ее особых талантов. Новая песня "Я мог бы продолжать петь" дает ей немного клоунады, шанс быть веселой, время для тоски, повод для слез. Она и Дирк Богард прекрасно играют вместе, даже несмотря на то, что сам сценарий настаивает на их несоответствии ."
Дирк вспоминал, что на премьере в театре "Плаза" ,в лондонском Вест-Энде, Джуди, как заново родившаяся, вся лучилась уверенностью и светом. А дальше...Дальше, за яркой вспышкой, как это часто бывает, стал сгущаться беспросветный мрак.
Здесь мы снова призовем в свидетели Богарда, ибо только он , как близкий друг, мог дать объективную оценку происходящему : "Она с трудом справлялась с жизненными неурядицами и звонила мне по три-четыре раза на неделе, всегда в четыре-пять утра. Ей не спалось, она боялась темноты и ждала от меня успокоения и поддержки, хотя вряд ли мне это хорошо удавалось. "Порой доходило до крайностей: — Скажи, что ненавидишь меня, я знаю, что ненавидишь, меня все ненавидят, все." Джуди ,рыдая,схватила с подноса с остатками еды нож, и ткнула им в запястье Дирка. Но Богард уже знал, как ее успокоить:"Я нагнулся и нежно поцеловал ее. Она, некрасиво всхлипывая, обняла меня и прижалась к моей груди, как дитя. Я помог ей подняться, и мы стояли в разоренной комнате, покуда не утихла боль.
Мы проработали вместе еще одну неделю, последнюю, незабываемую, волшебную. Она перестала опаздывать, работала блестяще, мы стремительно снимали сцену за сценой под аккомпанемент ее проклятий экрану. В мой последний день на площадке мы снимали наш самый длинный эпизод. В полдевятого мы начали репетировать в ее гримуборной. Все обходили нас стороной. Ей хотелось отыграть всю сцену сидя, не двигаясь с места. Я вставил в сценарии сцену — героиня растянула связки и была пьяной доставлена в больницу святого Георгия. Она сидела в кресле, я встал на колени у ее ног. Мы репетировали шесть часов с получасовым перерывом, во время которого она проглотила сэндвич. В половине пятого мы пришли на площадку и с первого дубля эпизод был отснят. На экране он длился восемь минут, и я не знаю ничего более совершенного с точки зрения актерской игры. В этом кусочке она достигла головокружительных высот мастерства и легко переходила от черного юмора к глубочайшей трагедии и абсолютно достоверному страданию. Текст этого эпизода мы писали три дня; она внимательно изучала каждую строчку; шесть часов репетировали, восемь минут снимали и, когда все было позади, кого-то из группы, шедшего с площадки, приятель остановил вопросом: «Что у вас там сегодня произошло?» «Чудо», — был ответ."