Я не хотел стрелять. книга вторая

Я НЕ ХОТЕЛ СТРЕЛЯТЬ
КНИГА ВТОРАЯ               
Совпадения имён с реальными людьми случайны.

 СПЕЦНАЗ          
Возбуждённые одноклассники, за столь короткий момент пережившие палитру человеческих эмоций не оставляли Лизу ни на минуту. Окружив её, без устали обсуждая последние события, школьники не сразу заметили, как появились люди в синих халатах. «Кто вызывал скорую?» - спросил доктор. «Я, - за всех ответил Строганов, - вот эта девушка нуждается в помощи», - он указал на Лизу, которая морщась, держалась за голову. Толпа раздвинулась; и медработники подошли к пострадавшей.
Оказав  необходимую помощь и уложив Перчик на носилки бережно понесли к машине. Девушка была в тяжёлом состоянии. Её опалённое лицо невольно вызывало образ тяжело раненой на фронте. Казалось, она потеряла сознание - глаза прикрыты, лицо бледное. «Надо бы в милицию сообщить, - задвигая носилки в машину скорой помощи, вполголоса молвил один из медработников. - Ожёг на всю щеку; глаз заплыл; говорит, что упала с окна, а сама улыбалась, будто машину по лотерее выиграла. Что-то здесь нечисто: может, она под наркотиком?» - «Разберёмся», - коротко отреагировал врач.
- Не надо никому ничего сообщать, - пытаясь приподняться, слабым голосом попросила Лиза. - Я всё потом объясню. - Её голова вновь упала.
- Можно я поеду с вами? – спросил Михаил.
- Вы её родственник? – уточнил врач.
- Нет, Лиза детдомовская, - пояснил Миров. - Я всё могу объяснить. -Хорошо, заходите в машину.
Уселись. Водитель, включив сирену, вырулил на дорогу. По дороге врач куда-то позвонил. «Что там случилось?» - спросили на том конце. «Попытка самоубийства или с окна вытолкнули - не знаем, - пояснил врач, - а ещё у пострадавшей на лице ожёг от пороха: как видно, стреляли в упор». - «Да нет, - отвечал он на расспросы, - пулевых ранений нет, вероятно прошла рядом». - «Да, в помещении порохом пахнет и очень даже сильно». - «Адрес?» - «Пожалуйста, записывайте». Доктор продиктовал адрес.
- Хорошо, - ответили там, - выезжаем.
                *****
Когда машина скорой помощи исчезла из виду, толпа гостей дружно устремилась наверх.
«Ребята! - поднимаясь по лестнице, восторженно объявил Нежданов. - Представляете, сегодня под утро ко мне пришёл Христос! Но что было перед этим? Я такое видел!? Это даже не рассказать!» - «Да подожди ты со своим сном! - перебил кто-то. - Лизка в больнице… а он...»  - «И, правда, - добавляли другие, - помолчи!» - «Хоть бы доехала… не умерла… - сокрушённо переговаривались девочки, - надо же?! Свалиться с такой высоты!?»
Когда, наконец, гости уселись за стол и немного успокоились, Нежданов со всеми подробностями стал пересказывать сон. Большинство слушали с любопытством и, разумеется, не верили; и только Горошин встал из-за стола и подошёл к Вадиму. Его лицо выражало нетерпение. Наконец, когда Вадим закончил, Горошин всплеснул руками:
- Почти мой сон! - воскликнул он, - Вадим! Я видел очень похожий сон – как наяву! Наша дуэль состоялась; и я в тебя стрелял. Ты упал, а я вдруг понял, что не хотел этого и так кричал, что разбудил сестрёнку. Она прибежала и плакала. Сестрёнка сказала, что видела, будто я кого-то убил. Она даже не поняла, что это было во сне. Я обнял Танюшу и плакал вместе с ней. Я понимал, что это сон и всё равно почему-то плакал. А потом сестрёнка вдруг сказала: «Он здесь - не плачь». «Кто?» - спросил я, подумав, что она говорит о тебе и вдруг почувствовал, что рядом стоит Христос. Я не видел Христа, но чувствовал, что Он рядом».  «Христос, - ответила она, - Он пришёл». Мы с сестрёнкой обнялись и плакали от счастья…
«Ну и фантазёры!» - «Ничего себе…» - «Да такого не бывает!» - Отовсюду посыпались реплики. - «Вот развеселили: то хотели стреляться, то сон про какого-то Христа, как видео на прокате… вместе смотрят. Ну и придумают!»  Снимая напряжение ребята громко расхохотались.
- А ещё Лизка туда же… - вытирая слёзы от смеха, добавила одна из девочек, - тоже говорит, что Христа встретила там, среди веток: видимо разум у неё помутнел… Оно и понятно: с такой высоты свалиться!
- Постойте!!! -  Строганов встал; выдержал паузу. Все смолкли.
- Мы, дорогие друзья теряем контроль, - продолжил он. - Сужу по смеху. Это потому что все перенесли стресс; и это очевидно. Однако, позвольте мне вылить ушат холодной воды. Я задам вопрос: скажите, похож я на человека, который потерял разум? Если да, поднимите руки,  - он обвёл взглядом присутствующих. - Никто не поднял? Спасибо. Я также считаю, что все мы - очень разные: и по взглядам; и по убеждениям, также по характерам – вполне разумные люди, разве не так? К тому же правила нашего клуба не позволяют обижать, а тем более – унижать кого-либо. Например, Миров неоднократно читал нам Евангелие – кто-то возражал? Смеялся? Правильно! Никто, кроме Лизы! Это его право – так мы считали. Верил ли я сам, что Христос реален? Нет, не верил, но в то же время я понимал, что с учением Христа ничто не может сравниться. И вы знаете это, то есть, что учение Христа идеальное и прекрасное.  А кто ещё не убедился в этом, может сам прочитать хотя бы Евангелие от Иоанна. Так вот… если человек вдруг начинает жить по этому учению, что в этом плохого? Ну, если ты, дорогой товарищ, считаешь, что учение Христа – идиллия – твоё право. Я раньше тоже так считал, что это утопия, отдалённо похожая на идею Конфуция. А теперь так не считаю; и прямо сейчас заявляю, что верю в реального Христа, хотя глазами Его и не вижу. И совсем не обязательно падать с дерева, или прыгать откуда-нибудь, чтобы увидеть сердцем, что Христос есть любовь. Он рядом с каждым из нас, надо только захотеть увидеть его и не ради фокуса или любопытства, но по-настоящему, всерьёз. А кто не захочет – его право.
Неожиданно от резкого удара дверь распахнулась и с криками: «Не двигаться! Стоять! Всем оставаться на местах!» - ворвались люди в пятнистой одежде. Они, гремя берцами и оставляя на паркете грязные следы, - мгновенно окружили школьников.  Их автоматы угрожающе были направлены в сторону детей.
- Что случилось? – недоумевая, спросил Строганов.
- Так: всем руки на стол! – не отвечая, скомандовал один из них.
- Вы не имеете права врываться в помещение, и вести себя подобным образом, - возмутился Строганов.
- А ты кто такой? – подходя вплотную, спросил один из них. – Мы тебя научим, как надо себя вести.
Строганов встал.
- Я, Игорь Строганов, внук профессора Иосифа Львовича Строганова, который имел учёную степень…
- Достаточно, - перебил его другой омоновец, в офицерских погонах, - сержант, – приказал он одному из команды, – подойди сюда!
Тот подошёл; и офицер что-то прошептал на ухо.
- А... так бы и сказали. Тогда сами и разговаривайте, - недовольно пробурчал сержант и бросив злобный взгляд в сторону Строганова, отошёл в сторону.
- Ребята, - офицер подошёл к столу, - расслабьтесь: никто вас не обвиняет. Пока не обвиняет… Однако нам необходимо знать причины и ситуацию: почему – он указал на заклеенное окно – и при каких обстоятельствах  человек был выброшен из окна?
- Никто никого не выбрасывал! - Это неправда! - Она сама! – посыпались возгласы.
- Молчать! – приказал офицер. - Это мы выясним. Мы сделаем так: каждый из вас возьмёт лист бумаги и коротко, но точно опишет, что он видел. Вот, - он обошёл присутствующих, раздавая листочки с карандашами. – Пишите. Разговаривать и советоваться запрещено.
Возникла тишина; заскрипели карандаши. Лица ребят потускнели. Атмосфера приподнятости сменилась на тяжёлую, угнетающую действительность.
Офицер подошёл к Строганову.
- Почему не пишешь? – сурово спросил он.
- Во-первых, господин офицер, вам необходимо обращаться, как положено: на вы. А во-вторых, вы ворвались в помещение без разрешения прокурора. По какому праву? В-третьих, вы обязываете писать объяснительные под прицелом оружия? Вы что: террористы?
- Ты не умничай, а пиши.
- Хорошо: напишу жалобу в прокуратуру, но не сейчас, а когда сочту нужным. А сейчас я требую: уберите оружие!
- Чего-чего? Чего ты требуешь? Сержант, арестуй этого выскочку! Надень на него наручники! Ишь?.. внук нашёлся… господина профессора… Мы не таких видели!
- Стоп! – скомандовал голос, только что вошедшего человека в гражданском. В суете никто не заметил, как он вошёл.
- А это ещё кто такой нарисовался? - оглянувшись, грозно спросил офицер.
Незнакомец, вытащив удостоверение и показав его ближайшему омоновцу, тихим, но властным тоном приказал: «Отставить! Всем опустить оружие! Старшему подойти ко мне!»
Удивлённый офицер в гневе подскочил к вошедшему незнакомцу. Взглянув в удостоверение, вытянулся в струнку: «Извините, товарищ полковник, - скороговоркой выпалил он, - не признал! Вы же в гражданской форме».
- Лейтенант, доложи, что здесь происходит, - приказал незнакомец.
- Товарищ полковник! – приложив кисть руки к виску, громко отчитался офицер. - Спецподразделение под моим личным руководством осуществляет операцию по обезвреживанию террористической секты.
Полковник обвёл взглядом подростков:
- Где? 
- Что «где»? – переспросил лейтенант. - Я не понял вопроса.
- Я спрашиваю, - полковник грозно повысил голос, - где террористы? Вот эти дети?
- К нам поступил звонок; здесь порохом пахнет; с окна выбросили девушку: только что увезли в больницу, - нервно выпалил офицер.
- Чтобы через минуту здесь не было ни одного омоновца, сам останься. Выполняй!
- Взвод! – скомандовал офицер. - Покинуть помещение: бегом! Сержант Ломов, проследи, чтобы все проследовали до места дислокации. 
Гремя берцами, омоновцы спешно ретировались. Полковник обвёл глазами одноклассников, которые со страхом в глазах наблюдали за происходящим. Увидев одного стоящего, незнакомец спросил: «Ты старший?»
- Я, - ответил он.
- Подойди, - приказал незнакомец. Строганов подошёл. - Моё имя Владимир Сергеевич. - Полковник протянул руку.
- А меня Игорь, - неловко подавая свою, представился парень.
Владимир Сергеевич, крепко держа руку и взглядом указав на офицера, спросил: «Обижают?»
- Не успели, - ответил он.
- Значит я вовремя, - сказал полковник, - А теперь, давай садись рядышком и рассказывай всё по порядку, без утайки. Лейтенант, чего стоишь? Садись рядом и слушай.
Пока Строганов рассказывал, большинство одноклассников, склонившись над столом, продолжали что-то царапать карандашами. Кто-то просто рисовал мордочки.  У некоторых листочки оставались чистыми. Лейтенант же нетерпеливо ёрзал на стуле. Строганов рассказал всё, кроме последнего приказа офицера – писать объяснительные. Когда Игорь закончил, наступила тишина. Полковник - глядя, как подростки склонились над листочками - молчал. Молчал и лейтенант.
- Что там они рисуют? – повернувшись к офицеру, спросил Владимир Сергеевич.
- Пишут сочинение, - не сдержавшись, самодовольно ухмыльнулся лейтенант.
- На какую, интересно тему?
- Всё на ту же: как они докатились до такой жизни, что человека выбросили с окна?
Полковник вновь помолчал: лицо его посерело; и глаза присутствующих оставались на нём. Все ждали, что скажет гость: в глазах школьников – очень большой начальник.
- Значит, говоришь, сочинение пишут? – грозно спросил полковник, но лейтенант не ответил. - Вот сегодня же напишешь сочинение на тему своей спецоперации, сочинитель! В области нераскрытые убийства, пьянство, а он сочинительством занимается…. Среди населения профилактику проводишь? Сколько пивнушек  в округе и ни одного антиалкогольного центра?! Да ты посмотри на столы! У парня день рождения, а на столах совершенно нет спиртного: боржоми, кофе вижу – спиртного не нахожу!
- Они могли спрятать, – упирался офицер, - надо хорошо поискать.
- Да ты взгляни на их лица, Шерлок Холмс – все трезвые! – возмутился полковник, - «Могли спрятать», «Надо поискать», - передразнил Владимир Сергеевич и строго добавил: - В общем, так: в понедельник подашь отчёт о проделанной работе за последний месяц. Свободен!
- Есть, - вставая, ответил офицер и уныло побрёл к выходу. Когда он вышел, полковник встал.
- Ребята, - обратился он, - сочинение на вольную тему можете не продолжать. Давайте ваши листочки. Я вам верю. Однако и вы должны быть честными до конца. Мой долг предупредить, если то, что рассказал ваш товарищ – фальшь, будет серьёзный разговор. Это хорошо, что мне пришло в голову именно сейчас, бросив все дела, примчаться к вам. Вообще-то случайности не бывает, как вы думаете?
- Нет, не бывает, - послышались облегчённые возгласы.
- Так вот, я пришёл сообщить хорошую новость, вернее две. Первая новость – сатанинская секта, которая действовала под видом ночного музыкального клуба и которую ранее посещала Лиза Перчик, закрыта. Они проводили работу по подготовке молодёжи к самоубийству. Они также создавали сайты, где под видом шуток подсказывали рецепты самоубийства. Кое-кто успел воспользоваться их «советами» и покончил собой. Наши службы вышли на их вредную деятельность. Все члены секты, которые были замешаны в этом преступлении – арестованы. Однако Лиза в тех преступлениях не замешана, как говорят свидетели – давненько сбежала оттуда. Вторая новость такая… он достал из грудного кармана лист бумаги - у меня письмо из Сибири, предназначенное лично для Лизы. Эта девочка, как многие думают - детдомовская? Однако, это не так. Она имеет родителей. Они живы. Хорошая семья. Девочку, то есть Лизу, выкрала одна женщина, которая не могла по причине ранее сделанного аборта иметь детей. Женщина та часто меняла места жительства. Документы на Лизу она подделала в глухомани, подкупив кое-кого; и девочка стала носить фамилию воровки. Суд – в виду того, что мать была не в состоянии растить и воспитывать ребёнка – определил девочку в детский дом. Боясь разоблачения, женщина  моталась по стране, а позже заболела и умерла. И вот только недавно, занимаясь каждым членом сатанинской секты индивидуально, следствие вышло на настоящих родителей Лизы. Настоящая её фамилия – Светлова. Мы подготовили для Лизы подлинные документы - с её настоящей фамилией, а вы – почему я об этом и рассказываю – пожалуйста, подготовьте девушку морально. Её родители вскоре приедут. Они уже знают, что их дочь нашлась…
Неожиданно, прерывая его речь, раздались бурные аплодисменты. Все стали кричать, радоваться, повскакивали с мест.
- Постойте, постойте! - громким голосом остановил полковник. - Я ещё не всё сказал!
Оживлённые ребята не сразу успокоились. Наконец стихло.
- Наш отдел давно наблюдает за вашей группой. Не скрою: разные были мнения. В последнее время противников вашего клуба особенно настораживало то, что молодёжь отказалась от спиртного. Некоторые даже за глаза стали называть вашу группу сектой. Это, конечно, беда. Беда общества: обзывать сектантами тех, кто не подходит под образ общепринятого стереотипа поведения. Ну что тут поделаешь с таким мышлением, когда в нашей любимой стране ни на одном празднике не могут обойтись без спиртного? Заверяю вас: пока я на своём посту, никто ваш клуб не разрушит. И главное: тот девиз, что у вас наблюдаем, сохраняйте. Молодцы! Более того, я предлагаю вам составить программу и выходить в эфир. С телевидением поможем. Так что, дерзайте! Ну, мне пора. Вот моя карточка, – он отдал её Строганову, - звоните, поможем. А это, – полковник вытащил из кармана конверт и положил на стол, - найденная фотографии Лизы, когда ей было 4 годика. Нашли у фальшивой матери самозванки. Передайте Елизавете. Там она вместе с родителями. Зовут их Александр Петрович и Мария Егоровна Светловы. Так что теперь она – Елизавета Александровна Светлова. До свидания. Впрочем… - вернувшись  к столу и взял ларчик. Сложив в него старинные, золочёные пистолеты, не сразу закрыл, любуясь вязью слоновой кости на рукоятках.
- Ну, дети!? – едва слышно прошептали его губы. - Итак… - обернувшись к ребятам и протянув раскрытую ладонь - сменив выражение лица  на грозный вид - сурово приказал: - Сдать оружие!
Ребята подошли и вложили в ладонь полковника два других пистолета.
- Это стартовые, - оправдывался Горошин, - я обещал их вернуть.
- Я разбираюсь в оружии, молодой человек, у кого взял?
- У тренера, Георгий Васильевича Беспалова, - уныло ответил Горошин.
- Вот и хорошо, - удовлетворительно кивнул головой Владимир Сергеевич, - ещё оружие есть? Нет? Ну и славненько. Арсенал оружия я верну хозяевам. Отдыхайте, - и он, не оглядываясь, держа под мышкой золочёный ларчик с пистолетами, направился к выходу.
- Подождите! – окликнула одна из девушек. Полковник оглянулся. - Офицер, который только что с вами сидел, свой дипломат оставил, - напомнила она и, вспорхнув, подбежала к столу. Выдвинув стул из-под стола, достала его, пояснив: - Когда все ворвались, офицер был с этим кейсом. Почему не поставил на стол? - удивилась я, когда увидела, как он поставил кейс на стул и, далее, будто пряча, задвинул стул под стол. Наверное, - подумала я, - он боится, что украдут. Извините: раньше надо было офицеру отдать, но я только сейчас вспомнила.
- Ай да молодчина, - забирая с её рук дипломат, улыбнулся Владимир Сергеевич, - я обязательно передам.
 Когда дверь за гостем закрылась, наступила необъяснимая тишина. Потом кто-то присвистнул:
 «Вот это денёк!» - «Вот эта новость!» - «Вот так сюрприз для Лизы!» - там и тут раздавались возбуждённые голоса: - «Теперь она – Светлова?» - «А что, - заметила Оля, - Это фамилия теперь для неё больше подходит». – «Ну, да, - добавил Строганов, - отныне Лиза порвала с прошлым; и как-то так символически получилось, что та фамилия ей более не нужна. Тем более – человек в корне поменялся. Я думаю, что на сегодня хватит приключений, - объявил он и, выдержав паузу, подняв бокал с минеральной водой, торжественно добавил:  - И мы теперь – наконец-то! - спокойно можем продолжить день рождения.
В дверь робко постучали.

СВЕТЛОВЫ
Прислушиваясь – со страхом в глазах - ребята замерли. Стук повторился громче, настойчивее.
- Нет, видимо спокойствия сегодня так и не наступит, - глубоко вздохнул Строганов и, поставив фужер на стол, направился к двери. Школьники настороженно смотрели вслед. Когда открыл дверь, увидел незнакомцев - мужчину c женщиной.
- Простите, здесь живёт внук профессора Игорь Строганов? - спросили они.
- Да, это я. Чем могу помочь?
- Я же говорил, надо сюда повернуть! – повернувшись к даме, облегчённо выдохнул мужчина, затем обратился к Игорю. - Разрешите представиться – Александр Николаевич и Мария Егоровна Светловы.
- Что!? Вы уже тут? - изумился Игорь. - Повторите!
- Светловы Александр и Мария, - повторил мужчина. - Нам сообщили, что наша дочь Лиза, под фамилией Перчик, находиться у вас, а мы её родители.
- Ребята! - оглянувшись, объявил Игорь. - К нашей Лизе родители приехали!
- Слава Богу! - воскликнула Мария Егоровна. - Мы столько молились за неё!
- Нашлась! Так она здесь? - Александр Николаевич заглянул в зал. - Позовите, пожалуйста, мы её хотим видеть.
- А её здесь нет, - за всех ответил Игорь, - она в больнице.
- Что с ней? – в унисон спросили родители.
- Потом расскажу: это длинная история, - уклонился от ответа Строганов, - но вы не переживайте, в общем - она в порядке.
- Ой, да что же мы стоим? - всплеснула руками Мария Егоровна. - Нам надо прямо сейчас туда. Пожалуйста, расскажите: где ваша больница? Мы поедем немедленно!
- Зря такси отпустили, - с досадой махнул рукой Александр Николаевич.
- Послушайте, - Строганов протянул руку женщине, - давайте вашу шубу, мы разденемся, с дороги немного отдохнём, успокоимся. Ваша девочка перенесла стресс. Мы все тут перенесли стресс. Если рассказать – волосы дыбом встанут; и такая новость, что нашлись родители, может обернуться для неё неизвестно чем. Думаю, спешить нельзя. Здесь только что был Владимир Сергеевич. Он нас попросил, чтобы мы морально подготовили Лизу. Ну... что у неё нашлись родители, а та - первая мама - оказалась ненастоящей.
Топчась на месте, женщина засомневалась: оставаться или все же поехать?
- Мария, они правы, - после небольшой паузы молвил мужчина, - надо всё обдумать и разузнать о ней – что же случилось? Вспомни, какой стресс ты перенесла, когда узнала, что дочка жива?  Давай останемся – ненадолго. Думаю, друзья смогут её подготовить. Ребята, вы давно знаете нашу дочь?
- Ну не так, чтобы давно, - Строганов пожал плечами, - но за это время, пока мы узнали друг друга, столько событий прошло - целая жизнь!
- Вот и хорошо. - Гость поспешно снял пальто. - Расскажите подробно. Нас интересует буквально всё.
- Ладно, останемся, - подавая шубку, торопливо промолвила Мария Егоровна, - только ненадолго. Моё сердце не выдержит - долго ждать.
Помогая, ребята забрали у Светловых вещи и проводили их в зал. Усадив Светловых за стол, Строганов распорядился, чтобы их обслужили. Девочки спешно сервировали для гостей угощенье, однако приезжие к еде не притронулись. Одноклассники, ожидая разъяснений, с любопытством разглядывали объявившихся родителей. Наконец Строганов встал.
- Друзья, - торжественно объявил он, - этот день, я уверен, запомниться на всю жизнь: особенно приездом гостей. У Лизы нашлись настоящие родители, но она об этом ещё не знает. Знакомьтесь: Александр Николаевич и Мария Егоровна Светловы.
Возникла тишина; и глаза всех были устремлены на гостей, затем произошёл взрыв эмоций.  Посыпались вопросы: «А как украли Лизу?» - «Где?» - «Почему полиция не могла найти?»
Строганов достал из кармана конверт и, вынув старую фотографию, принесённую полковником, положил перед родителями:
- Вот, - объявил он, - нас попросили передать Лизе. А теперь вы сами приехали, правда, полковник говорил, что вы приедете не скоро…
- Да, мы так и планировали, - подняв глаза на Игоря, пояснил Александр Николаевич, - а тут горящие билеты на самолёт появились. Вот мы и тут.
- Ой, - разглядывая пожелтевшую фотографию, воскликнула Мария Егоровна, - Смотри, что у Лизоньки в руках!
Светлов взглянул; и его брови поползли вверх.
- Ты как в воду смотрела! – забирая фотку, с тихим изумлением воскликнул он. - Смотри, здесь Лизонька с плюшевым мишкой, который ты захватила с собой. - Перевернув фотографию, вернул жене: - Смотри: а вот первое слово, которое научили её писать: Ли-за. А ниже бабушка дописала: Светловы Александр, Мария и внученька. Ей 4 года 2 месяца. А я ещё перед отлётом отговаривал: зачем брать старую игрушку? Зачем? А ведь это единственная фотография… знаете, - обратился он ко всем присутствующим, - жена ни в какую не соглашалась выбросить мишку. После того, как украли дочку, я настаивал отдать игрушку кому-нибудь, чтобы меньше напоминало о трагедии, а Маша, хотя и плакала по ночам, но ни в какую не соглашалась.
- Да, - подтвердила женщина, - первое время перед сном я тайком от мужа прятала в постель медвежонка и, обнимая, как дочку, плакала. Ведь Лизонька в руках её держала; и этот мишка давал мне жить, но Александр не понимал этого. А как фотография попала к Владимиру Сергеевичу? Он вам не объяснил?
- Сказал, что изъяли у приёмной матери... - Строганов неопределённо пожал плечами.
- Да у воровки! - с возмущением воскликнул кто-то из девушек.
- Всё, Саша, - женщина повернулась к мужу, - немедленно едем, прямо сейчас. Возьмём такси.
- Не спешите, - отговаривал Строганов, - хотя бы попробуйте восточную кухню – наши девочки приготовили. Вы когда-нибудь пробовали фунчёзу? Потом я отвезу вас на отцовской машине.
- Хорошо, посидим, но только пятнадцать минут, - строго предупредила Мария Егоровна. - На большее не согласна.
На некоторое время наступила тишина: постукивали ложки, вилки – народ, уставший от многочисленных, неординарных  событий, наконец-то приступил к трапезе. После насыщения ребята стали разговорчивее. По местам: то тут, то там раздавался смех; да и гости стали менее нервозны.
- Откуда вы приехали? - спросили девочки.
- Из Мурманска, - пояснила Мария Егоровна, но мы там живём недолго. Раньше, когда Лиза была с нами – в деревне жили, а как девочку украли, мы перебрались в Мурманск. Там у меня брат живёт. Скажите, как Лизонька? Мой-то – она посмотрела на мужа – как украли дочку, чуть не спился. Ладно, ладно, не смотри на меня укоризненно. Посмотри лучше на стол – можно же без спиртного обходиться? Можно! Так какая наша доченька: красивая?
- Красавица! – улыбнулся Горошин. - Из-за её красоты мы чуть не поубивали друг друга.
- Шутите? – довольная комплементом, улыбнулась Мария Егоровна.
- Вовсе нет, - серьёзно подхватил мысль Нежданов.
- Так что же случилось? – в унисон спросили Светловы, – Давайте рассказывайте всё: без утайки! – приказала Мария Егоровна; и её глаза стали строгими: - Говорите, как на исповеди!
- Ну что ж, - начал Игорь, - мне кажется, что как раз родители и должны знать всё.
- Разумеется, - суровым тоном поддержал отец.
- О её прошлом мы ничего и не знаем, - продолжал Игорь, - так: в общих чертах. Однако скажу прямо: характер девушки очень сложный; и вам надо быть к этому готовыми. Начну же с самого начала…
Игорь стал пересказывать историю знакомства с Лизой, подключились ребята. Завязался оживлённый разговор – с эмоциями, которые постепенно перешли в более спокойное русло. Светловых же интересовало всё: как Лиза пришла в их клуб; что любит; как учится? Тема вопросов подвела ко дню рождения Сергея и к неординарным событиям с оружием. Наперебой, горячо перебивая друг друга, одноклассники до мелочей, в красках пересказывали случившееся. Когда же дошли до момента, когда Лиза забралась на окно, Светловы вскочили так, будто всё это происходит на их глазах.
- И что дальше!? – с замиранием сердца воскликнула мама. - Неужели выпрыгнула?
- Только напрасно не переживайте, - жестом усаживая родителей, успокоил Строганов, - с Лизой всё в порядке, только сильно поцарапалась.
- Она выпрыгнула или её всё-таки столкнули? – настойчиво допытывался отец.
- Не то и не другое, - спокойно пояснил Игорь - она сорвалась. Однако, - он предупредительно поднял руку, - руки и ноги целы. Я догадываюсь, девушка потеряла веру в жизнь и...
- С чего бы ради? - перебил Александр Николаевич: его сознание полностью опровергало доводы школьников.
- Это было понятно при её покаянии! - Невозмутимо отреагировал Игорь. Многие слышали.
- Что?! - изумлённо воскликнула Светлова. - Моя девочка покаялась? - глаза её стали влажными; и на ресничках заблестели слёзы. Когда?.. Как?..
- Там, на сосне! – поддержала разговор Оля, - И я тоже…
- И ты вывалилась!? – с сарказмом перебил Александр Николаевич. По всему видно было - он этой истории ничуть не поверил. - Показывайте где?.. - как вы утверждаете - это случилось.
Взволнованные Светловы встали. Их подвели к заклеенному плёнкой окну. Открыли створку соседнего окна; и гости заглянули вниз.
- Ой, - отшатнувшись от окна,  тихо прошептала Мария Егоровна, - у меня голова закружилась.
- Да, - не отрывая взгляда от глубоко внизу нагромоздившихся камней, поддержал отец, - высота солидная: косточек не соберёшь! Как же она жива-то осталась? Это же невозможно! «Лапшу на уши вешают, - в раздражении подумал он. - Что-то темнят…»
- Лиза зависла на ветках, - разделяя слова - едва сдерживая себя, повторял Строганов. - Падая с этого окна, - он указал на заклеенное плёнкой окно, - она увлекла за собой штору, а штора потащила за собой гардину. Эта гардина застряла поперёк веток.
- О, Господи! – тихо воскликнула Мария Егоровна, - это Ты её спас!
- Так и было, - обрадовался поддержке Строганов, - Лиза просила прощения у Христа. Она сделала шаг веры сразу... как сорвалась с окна…
«Причём здесь Христос? – злился в себе Александр Николаевич. - Дело случая: если уж действительно так было».
- Слава Богу! – воскликнула Мария Егоровна, - А ведь мы столько за неё молились!  «Это ты молилась», - мысленно оспаривал муж.
                ***
Александр Николаевич Светлов, инженер по специальности,  познакомился с Машей, будущей женой, в театре. Девушка приехала поступать в Москву, в театральный, но не прошла по конкурсу и, познакомившись с Сашей, вышла замуж. Он был много старше её, практичнее. Детей у них долго не было и потому, когда жена забеременела, он был более, чем счастлив. Однако врачи огорчили сказав, что эти роды последние и детей больше не будет и, потому, когда украли дочь, Александр запил; и с хорошей должности его сняли. Жена же наоборот: стала посещать церковь, что ему особенно не понравилось. Однако он терпел её «чудачество» и заливал своё двойное горе в водке. Второе горе выражалось в том, что она молилась Богу всерьёз. Александр, раздражённый последними неудачами по работе, всё чаще и чаще срывал гнев на жене и в то же время более и более удивлялся изменением её характера. Мария на его выпады не отвечала, не мстила – наоборот старалась как-то смягчить отношения. Однажды, как-то повстречавшись с бывшим соседом в троллейбусе и зная, что тот посещает ту же церковь, которую посещает Мария, неожиданно для самого себя пригласил его в гости. Петя - так звали соседа - пришёл с женой Любой. Понемногу семьи сблизились; и к своему удивлению Александр узнал, что его представление о верующих людях, которое было сформировано коммунистической системой, не соответствовало действительности. Но в церковь он так и не решился пойти – ему это казалось чем-то унизительным и постыдным. Он понимал, что это ложное чувство и хотя в настоящий момент никто не будет преследовать – наоборот: это стало даже в какой-то степени модой – ему было стыдно. Такое положение вещей – мода посещать храм – ещё более отталкивало его от церкви. Чтобы найти дочь, жена часто молилась Богу и просила мужа поддерживать. Он не отказывался только для её успокоения, а в конце молитвы механически повторял за ней только одно слово: «Аминь».
Александр вдруг вспомнил,  как однажды сорвался и заявил жене: «Мария, я понимаю твою веру: верить в то, что там, на небесах кто-то есть!? Это далеко; и это не проверить! Может так легче жить - с верой? Но если твой Бог существует на самом деле, пусть бы показал, где наша дочь? Ты же говоришь, что он всевидящий! Сколько молишься, молишься... а что толку?»
К его удивлению, жена даже не обиделась, а ответила просто: «Значит, ещё не время, Господь знает и никогда не опаздывает».  «А когда время? Когда мы состаримся? – перейдя на крик, взорвался Александр. - Я вот что думаю: если в течение недели твой Бог не сообщит, где наша дочь – то можешь в церковь не ходить: я сказал!» - «Я же не Бог, - спокойно отреагировала Мария, - скажи это Богу, а лучше не ставь условия, а попроси». - «Нет, не могу, – через паузу признался Александр.  «Почему?» – спросила она. «Я не верю, что Бог существует». - «Ну, ты всё же попроси, что потеряешь? – посоветовала супруга. «Хорошо, а как?» – схитрил Александр. «Сделаю это для неё, - решил он, - посмотрим, что она скажет, когда ничего не произойдёт». «Попроси так, - как будто Бог рядом и ждёт…» - просто подсказала она. «Бог, - неуютно пожав плечами, едва слышно - стесняясь жены, обратился он, - я уже просил, точнее много раз повторял «Аминь», когда Маша молилась за дочь. Теперь же, если Ты в самом деле существуешь, скажи - где наша Лиза?»
Кончив молитву, он вопросительно посмотрел на Марию. Жена промолчала.
- И что?.. - Укоризненно покачал головой. - Что толку? - Развёл руками. - Где он, твой Бог? Я ничего не слышу! - Подняв взор к потолку, съязвил: - Бог, алло? Ты где? - Затем, повернувшись к жене, закончил с чувством победителя: - Давай, Маша, будем реалистами!
Раздался звонок.
- Подожди, - Мария торопливо взмахнула руками, - потом всё объясню. Кто-то пришёл.
Супруга направилась к выходу; следом увязался муж. Открыв двери, увидели мальчика. «Это лежало в грязи, под вашим почтовым ящиком, - торопливо объяснил он. - Дай на мороженое?». Мария дала трёшку; и мальчик, сунув бумажку ей в руки, убежал. Мария стала читать. Александр, заглянув через плечо, увидел, что их приглашают в милицию.
- Это ещё что такое? – возмутился он и тут же съязвил, - Я просил твоего Бога найти дочь, а он нас посылает в милицию? Так?..
Жена не ответила и схватилась за сердце.
- Ой, - тревожно сказала она, - А вдруг это Бог ответил на твою молитву и нашли дочь?
- Вот так сразу и нашли, - укоризненно покачал головой Александр, - попросил и сразу? Две секунды не прошло! Ты сколько молилась и никакого результата, а я только чуть-чуть… да и то, по твоей просьбе, и сразу нашлась?..
- Ты что? Не хочешь, чтобы нашлась дочь? – глубоко возмутилась Мария.
- Да, хочу я! Хочу! – сердито махнул он рукой. - Молись, не молись - что толку?
В кабинет, куда их вызвали, супруги вошли вдвоём. Без конца хлопая дверьми, входили и выходили милиционеры – так раньше именовались полицейские. Было ощущение, что всем не до них.
- Вам чего? - наконец поднял глаза сидящий за столом лейтенант.
- Вот, - отдавая бумажку, - сказал Светлов, зачем-то вызывали.
- А-а, - так это у вас украли дочь? Кажется, Лизой звали? – спросил милиционер.
- Да! – воскликнула жена, - Почему звали? Дочь умерла? – она схватилась за сердце.
- Нашлась ваша дочь! Жива она! - объявил офицер; и у Марии подкосились ноги. Александр, ещё не веря – не осознав слов лейтенанта, подхватил жену.
- Воды! – попросил он, усадив жену на стул. Достал с её сумочки валидол. Кто-то подал стакан воды. Через несколько минут ей стало легче.
- Вот видишь, - взглянув в глаза Александру, тихим голосом пояснила Мария, - Бог ответил тебе: нашли нашу дочь. «Случайность это», - подумал муж, но вслух, дабы не расстраивать супругу, не сказал.
- Товарищ лейтенант, где наша дочь? - помогая жене встать со стула, спросил Александр.
- Вам надо пройти в седьмой кабинет, - сухо ответил офицер, - там вам всё объяснят.
- Спасибо, - не в силах скрыть радости, улыбаясь, поблагодарил Светлов, - уже идём!
                ***
- Саша, - прерывая воспоминания, Мария Егоровна вернула мужа в реальность, - надо ехать немедленно! Я больше не выдержу этой пытки – не видеть нашу дочь! Расскажите, пожалуйста, как добраться до больницы?
- Думаю, дорогие родители, - удерживал их Строганов, - что прямо сейчас вам всё-таки не следует видеться с дочерью. Никто не знает, как Лиза после всего перенесённого воспримет эту новость. Надо посоветоваться с врачами.
- Ну, так едем скорей! Там и посоветуемся с врачами; а где же ещё? – нетерпеливо, всё более волнуясь, настаивала Мария Егоровна.
- Да, Маша права, – уверенно поддержал жену Александр Николаевич, - Надо ехать.  Спасибо вам за угощенье, за желание помочь. Хотя… Вот это всё! - он провёл рукой по кругу, слегка задержавшись на окне, заклеенном плёнкой. - Не вмещается в голове! «Прежде Лизу послушаем, - решил он, - и всё прояснится».
Раздался телефонный звонок. Строганов поднял мобильник:
- Алло?.. Миша?.. - Что!?  - Сознание? - Она же улыбалась, разговаривала!.. Да, выезжаем: прямо сейчас.
Родители, стоявшие рядом, притихли. Мария Егоровна подошла к Игорю:
- Что случилось? - с замиранием сердца спросила она.
- Лиза потеряла сознание, – не смотря женщине в глаза, ответил Строганов. В эту минуту он почему-то почувствовал себя виноватым. - Больше ничего не знаем. Надо ехать прямо сейчас.
- Говорила вам – ехать надо! - с  горьким упрёком выплеснула Мария Егоровна. - А вы – «посидите, посидите»…
Не оглядываясь, встревоженные родители решительно зашагали к выходу, забыв на столе пожелтевшую фотографию их семьи.
 
ПАЛАТА
В палату ребят почему-то не пустили, но только родителей; и Михаил с Игорем, расстроенные, остались ожидать их в фойе.
- Да поймите меня,  пожалуйста, - уговаривал Светловых главврач, Лазарев Ростислав Эльдарович. - Я давно всё понял, но к девочке всё равно нельзя! Мы предполагаем, что у неё сотрясение мозга второй степени. Она перенесла стресс, получила травмы – надо же… свалиться с такой высоты!? Подумайте сами: можно ли пострадавшей, которая к тому же получила ожёг на лице – ещё раз получить хоть какие-либо эмоции, пусть положительные? Нет и нет!  И не просите. Да, я знаю: вы уже не раз повторяли, что вы её настоящая мама – тем более нельзя!  Сейчас – никак нельзя; и к тому же девочка спит.
- Нам сказали, что она потеряла сознание! - в надежде, что пропустят, цеплялась за соломинку мать.
- Кто вам такое мог сказать? – возмутился Лазарев, - Я ещё раз повторяю: девочка спит; и её тревожить нельзя. Мы вообще после всего случившегося – если в действительности была попытка суицида – склонны думать, что она болела нервным расстройством задолго до злосчастного события.
- Ростислав Эльдарович, пожалуйста, разрешите только взглянуть на неё, - не унималась Мария Егоровна. - Неужели у вас нет детей и вы такой бесчувственный? Тем более она спит. Мы только посмотрим; мы не станем её тревожить; обещаем вам, умоляю!
- Ну, хорошо, - сдался главврач, - только тихо, не будите её. Даю на свидание три минутки, хорошо?
- Спасибо, обещаем! – твёрдо заверил Светлов; и Лазарев повёл родителей к палате больной.
Приоткрыв двери и взглянув на пострадавшую - убедившись, что она спит - он отошёл в сторону, жестом приглашая родителей войти. Светловы вошли и остановились недалеко от больной. Девочка лежала бледная, с трубочками у носа, по которым подавался кислород. Тут же, на панели приборов, светились показания работы сердца, чего-то ещё, чего родители не понимали. Медсестра что-то записывала. Рядом стояла капельница, соединённая с рукой пострадавшей. Светлова смотрела на дочь; и её сердце сжималось от боли. «Боже мой! - сокрушалась она. - Какие тонкие пальчики и ручка: вся светится. А как она похоже на Сашу!?  Копия! О, Боже! Как она опалила лицо!? Значит, мальчики правду говорили про пистолет?! Бедная девочка... доченька... нашлась. - А мы тут стоим… прямо здесь – твои родители!»
И тут Лиза открыла глаза. Сосредоточив взгляд на стоящей перед ней женщине, девочка некоторое время разглядывала её, затем вновь прикрыла веки. Мария Егоровна, взявшись за виски, вышла из палаты. Следом вышел и её муж.
- Она нас не узнала! – вытирая слёзы, с горечью вымолвила Мария Егоровна, - Девочка смотрела прямо мне в глаза и.., – женщина залилась слезами пуще прежнего. - И не узнала!? О, Господи, почему она не узнала нас? Мы ведь так её любим!
- Не плачь, - положив руку на плечо жены, ласково успокаивал он, - всё образуется. Давай зайдём к главврачу. Что он скажет?..
- Не переживайте так, Мария Егоровна, - внушительно успокаивал главврач, - Так бывает: слишком рано вы потеряли дочь. И теперь нужно время. Надо вспомнить: что девочка любила в детстве? Какую музыку, игрушки, картинки – мало ли что? Любая мелочь может помочь восстановить её память. Хорошо? Вспомните – приходите сразу. Мы вместе подумаем, как вернуть вам дочь. Но только не сейчас.
- Когда же? – спросил отец.
- После реабилитационного периода, - пояснил врач. - Во-первых, когда больная окрепнет физически и во-вторых, когда она будет готова психологически принять такую важную весть, что у неё объявились настоящие родители. А ко всему прочему – и не надо об этом забывать – у девочки была вторая мама. И потому не будем спешить: всё непросто.
- Спасибо вам, Ростислав Эльдарович, - с едва теплящей надеждой поблагодарила Светлова. 
- Можно мы будем почаще заходить? – осведомился Светлов.
- Милости просим, - любезно ответил Лазарев. - В любое время.
Когда родители спустились в фойе, горячо обсуждая как Лиза открывала глаза, Игорь бросил укоризненный взгляд на Михаила:
- А ты говорил, что Лиза потеряла сознание, - упрекнул он.
- Да так и было, - Михаил развёл руками. - Когда Лизу везли в больницу, один из медиков доложил, что Лиза отключилась. Я что: понимаю в медицине? Как услышал, так и сказал.
- Ребята, не ссорьтесь, - примирительно сказал Светлов, - лучше подскажите, где гостиница, а то мы с самолёта… и сразу к вам...
- Гостиница будет у нас, - решительно объявил Строганов, - мы возвращаемся – там ребята ждут. А для вас, дорогие гости, будет отдельная комната. Наш дом, если вы заметили – дворец; и комнат в нём предостаточно. Тем более: слышали, что сказал главврач? Надо хорошо продумать, как преподнести вас дочери.
- Неудобно как-то, - нетвёрдо возразила Мария Егоровна.
- Я думаю, - возразил Александр Николаевич, - ребята дело предлагают. Надо соглашаться. Получше узнать характер девочки, её привычки. Поживём, сколько надо – а потом рассчитаемся с ними, как за гостиницу.
- Ну, это вы перегнули, - возразил Строганов, открывая дверку машины, - садитесь.
Все уселись. Заурчав, машина тронулась. Гости сидели сзади; за окнами из-под снега угрюмо проглядывался почерневший лес. Мария Егоровна время от времени, покачивая головой, тихо причитала: “Она не узнала меня, не узнала…. Почему же Лизонька не узнала меня!? Моя доченька”…
               
 ПЛЮШЕВЫЙ МИШКА 
Светловы, вернувшиеся в дом Строганова, увидели ту же картину: за столами переговаривались  школьники. Их взгляды с тревогой остановились на гостях, молчаливо ожидая ответа. Мария Егоровна держалась за лоб: видно было – у неё разболелась голова. Нахмурившись, молчал и Александр Николаевич.
- Лиза пока спит, –  ответил Строганов за расстроенных родителей. - Я думаю, мы отпустим гостей? Александр Николаевич, - учтиво обратился он, - давайте я провожу вас в вашу комнату? Вам с дороги надо отдохнуть. Мария Егоровна, пойдёмте.
Вскоре Строганов вернулся: «Ребята, - объявил он, - мы договорились: Светловы пока поживут у нас». «Они виделись?» - «Как Лиза?» - «Лиза узнала родителей?» - посыпались вопросы.
- Да, виделись, - пояснил Игорь, - Как мы поняли со слов родителей, Лиза открывала глаза - ненадолго.
- И что? – затаив дыхание спросили девочки.
- Она их вновь закрыла...
- И всё!? Она не узнала родителей? - раздались изумлённые возгласы.
- Разумеется, нет. К тому же нас в палате не было, не пустили, - возмутился он, - а что вы хотите? Столько лет не видеть; не знать…  и тут же опознать? Так не бывает. Я вот что думаю: нам надо как-то попробовать помочь Лизе опознать родителей.
- Как мы можем это сделать? – спросил Нежданов.
- Надо: во-первых, успокоить родителей: уверить, что Лиза обязательно узнает их, а потом - пока они будут тут жить, создать хорошую обстановку. И, во-вторых, у меня появилась идея - давайте найдём детский велосипед, трёх-колёсный - такой же, как на фотографии. Потом прикрепим плюшевого мишку, которого привезла Мария Егоровна, на этот велосипед и поставим в палате у изголовья Лизы. 
- А не проще ли купить новый? – спросил Андрей Смирнов.
- Проще. Только, наверное, это мало что даст. Необходимо найти точно такой же. Кто знает, может это и поможет вернуть Лизу в детство?
- А голос? – не унималась Оля. - Лиза могла узнать по голосу! Мария Егоровна что-нибудь говорила, когда была в палате?
- Думаю, врач не разрешил.
- А я бы разрешила, - возразила одна из девочек, - Лиза обязательно узнала бы!
- В общем так, - заключил Строганов, - давайте займёмся поиском. Подойдите сюда. - Показав фотографию ребятам, обратил их внимание на детский велосипед: - Если даже чуть-чуть похож - тащите сюда. И неважно: старый ли, сломанный... отремонтируем.

ЧАШКА ЧАЯ 
Наступили тягучие дни ожидания. Лиза пребывала в одном состоянии: ни лучше - ни хуже. Первое время ребята рвались посетить девочку, но постепенно учёба и заботы понемногу охладили их пыл, да и у Игоря скоро намечалась сессия; и времени стало гораздо меньше. Понимая его, чтобы не докучать, Светловы стали ездить в больницу на такси; обедать старались в ресторанах. Игорь иногда названивал главврачу, который уверял, что лечение идёт нормально, однако увидел - в последние пару дней Светловы как-то пожухли; разговоров избегали; на вопросы отвечали предельно вежливо и сдержано. Заметив это, он решил съездить с ними в больницу. Светловы не возражали и Игорь повёз гостей в клинику. По дороге Игорь пытался разговорить Светловых, но видя бесполезность, замолчал; и в его душу вкралась тревога. Строганов предполагал, что девочке стало хуже, но что... в такой степени?! - не ожидал!?
На обратном пути - чувствуя свою вину и не находя ободряющих слов для родителей - Игорь крепко сжимая руль, пытался что-то придумать, но не мог - перед глазами стоял образ угасающей девочки. “Вот почему Александр Николаевич упросил доктора пустить меня - чтобы я обязательно увидел её состояние. Понятно зачем... всё-таки он уверен, что я виновен. А как же?... Я старший, значит должен был предотвратить беду. Вообще-то, по большому счёту он прав. О Господи... помоги Лизе!..”
- А знаешь, - Мария Егоровна вдруг повернулась к мужу, - этой ночью во сне видела, что девочка живёт с нами: здоровая, весёлая - красавица!
- И что с того? - вяло спросил Александр Николаевич.
- Как что? Это же знак с неба, непонятно?
- Ой, - невесело вздохнул Александр Николаевич, - вечно тебя куда-то заносит: то в церковь, то в небеса. Не верю я в твои сны.  Вот доктор скажет - поверю!
                ***
Игорь Строганов встал необычно рано. Сон не шёл. Придя в зал, уселся за письменный стол и, окружив себя учебниками, попытался сосредоточиться. Необходимо было нагнать упущенное время - готовиться к очередным экзаменам, но последние события смели его планы. И как он не старался, в голову, однако, ничего не лезло: перед его глазами всё ещё стояло «изуродованное» лицо Лизы Перчик, теперь уже - Светловой. Погрузившись во вчерашние события, Игорь вспоминал – когда он вошёл вместе с родителями в палату - как поразило её лицо!? Глаза впали в синюшные «провалы», переходящую в черноту. Опалённая от пороха щека почернела. На второй, разодранной веткой щеке, из-под лейкопластыря, наложенного ото рта до уха – расползались лиловые, мелкими жилками, разводы. «Мы же недавно её видели; и этого не было!? Боже мой! - подумал он тогда в отчаянье, - Хоть бы живая осталась!»
               
- Доброе утро, - прозвучал голос вошедшей Марии Егоровны; и Строганов от неожиданности вздрогнул. - А почему же вы, молодой человек, не спите? Ещё пять утра…
- Да что-то не спиться… а вам, Мария Егоровна - ведь тоже не спится? – отшутился Игорь, дипломатично придвигая ей стул.
- И мне не спится… какой уж тут сон, - хриплым голосом подключился тут же входящий Александр Николаевич, - после всего увиденного…
Игорь оглянулся; и ему показалось, что теперь он видит совершенно другого человека, не такого, как вчера - оптимиста, но угрюмого и скрытного.
Александр Николаевич подошёл к столу, неторопливо придвинул стул и демонстративно поджимая  нижнюю губу, важно уселся рядом с супругой. Отчего-то наступила неловкая пауза и все трое, чего-то выжидая, смолкли.
- Да уж…  - отодвигая литературу в сторону, неизвестно на что поддакнул Строганов и не зная о чём можно говорить - чувствуя свою вину - встал и суетливо добавил: - Давайте я приготовлю вам кофе... или чай?.. Мария Егоровна, вам что приготовить?
- Чаю, - непроспавшимся, с хрипотцой голоском, попросила она, - зелёного… можно?
- А мне кофе, - удобней откинувшись на спинку стула, заказал Александр Николаевич, - я вчера заметил - вы прекрасно готовите кофе… и покрепче, пожалуйста. Что-то на новом месте не спится…
Вскоре Игорь Строганов появился с подносом, на котором было всё необходимое: чай, кофе и прочее полагающееся угощенье. Разливая напитки, Игорь наблюдал за гостями. Мария Егоровна выглядела неважно: помятые щёки и серый вид лица, с припухлостью под глазами, делали её лицо слегка похожей на вялую, залежалую морковку. Александр Николаевич держался бодрее и, как показалось Игорю, воинственнее. Он без конца менял положение рук, моментами - добела сжимая пальцы. Светлов явно был недоволен, если не сказать – разозлён, что было видно по его глазам, которые стали меньше вчерашних и более колючи. Игорь ещё вчера почувствовал, что гость не поверил их рассказам, как Лиза сорвалась с окна. «Наверное, Александр Николаевич  всё-таки думает, что его дочь вытолкнули, - наблюдая за гостем, сделал он вывод. - Да, именно так! Скорее всего, он уверен, что её вытолкнули. Ничего, ничего… вот придёт в себя Лиза – сама всё и расскажет, - успокаивал сам себя он, как тут же  пробежала обжигающая мысль: - А вдруг – не придёт!?» 
Некоторое время все трое пили молча. Александр Николаевич смотрелся, как сжатая до предела пружина. Игорь подливал гостям напитки, надеясь, что они вскоре придут в форму. Наконец первой нарушила молчание Мария Егоровна:
- Спасибо, Игорь, - она прикрыла чашку ладонью.
- А мне ещё… - попросил Светлов, - если можно… – чувствовалось, что он ещё не готов выплеснуть напряжение.
- А может, хватит? – укоризненно посмотрела на супруга Мария Егоровна, - столько кофе… Плохо не будет?
- Ещё приготовим... - вставая, торопливо за него ответил Строганов. - Я также ещё не напился.
  Хозяин дома удалился на кухню; и Александр Николаевич властным, мужским жестом положил свою руку поверх кисти жены:
- Я вот что думаю, дорогая жёнушка, - повелительным шёпотом объявил он, - тёмные здесь дела; и нам надо срочно найти нашего покровителя – полковника Скалу. Надо, чтобы он во всём разобрался…
- Не «Скалу», а Скала, - поправила супруга. - Так в чём же «во всём» он должен разобраться? – уточнила она.
- Как в чём? – возмутился Александр Николаевич. - В нашу дочь стреляли! А потом выбросили с окна! А ты переспрашиваешь - «в чём»? Неужели непонятно?
- Сашенька, успокойся, - женщина, заглядывая уставшим взором в глаза мужа, нежно коснулась его ладони, но он нервно её одёрнул. - Прошу тебя… Успокойся! Ребята же всё рассказали! Неужели ты им не веришь?
- Конечно не верю! – твёрдо объявил мужчина. – Кто же может поверить в такую нелепицу? Пока полковник не прояснит ситуацию – не поверю. Полковнику – поверю! И вообще… надо в полицию заявление написать. Всех подключить… - рассерженный мужчина немного помолчал и, сжимая кулак, нервно постукивая им по столу, добавил: - В сказки, что тут был ОМОН – кто поверит?.. Чтобы направить ОМОН – серьёзная причина должна быть, например торговля наркотиками, оружием… Так кто же мог направить сюда ОМОН? Соображаешь? Никто! Глупости какие придумали дети - про какой-то ОМОН, чтобы мы расчувствовались и пожалели всех?.. А Лизу кто пожалеет?.. Надо немедленно сообщить в полицию: они уже не дети - пусть следователи и разберутся: где сказки, а где преступление.
- Напрасно… - нервно теребя пустую чашку в руках, прискорбно заметила женщина, - напрасно ты не поверил. Хорошие ребята. А я им верю. Они так убедительно говорили…
- Ну, да, убедительно… Договорились они, - возражал Александр Николаевич. - Они же заранее знали, что мы приедем! Вот и договорились. Лапшу на уши вешают - вот что я тебе скажу, дорогая… из страха перед наказанием. А ты, как всегда – всем веришь? «Говорили», «говорили», - передразнил он. - Не надо слушать, что говорят - мало ли что могут наговорить? Надо срочно ехать в больницу и всерьёз поговорить с врачом: пусть даст бумагу.
- Какую бумагу? - не поняла супруга.
- Как какую? Для суда! - распалился Александр Николаевич. - В неё стреляли! На лице ожёг... что непонятно?..
Супруги начали доказывать друг другу – каждый свою правоту и в горячем споре, вконец, после всех исчерпанных аргументов, отвернулись друг от друга. Строганов же, возвращаясь с кофейником горячего кофе и, увидев их в более мрачном состоянии, решил поднять тонус:
- Дорогие гости… - как всегда, с лёгким пафосом - больше убеждая себя, чем гостей, начал он. - Я уверен, наша Лизонька выздоровеет; и всё будет хорошо. Ведь так? А по-другому и быть не должно! В семь утра мы позвоним в больницу, спросим….
- Отвезите, пожалуйста, нас в больницу, прямо сейчас, - перебивая Игоря,  попросила Мария Егоровна, - или мы закажем такси?
- Думаю, там ещё закрыто… - добавив сахару в кофе и неторопливо помешивая серебряной ложечкой, пытаясь держать хорошую мину, ровным тоном проговорил Александр Николаевич. - Надо немного подождать… (супруга остановила удивлённый взгляд на муже) - и вдруг, неожиданно развернувшись к Строганову, сурово спросил: - Игорь, у вас случайно не сохранился номер телефона Владимир Сергеевича? Что-то вчера не могли к нему дозвониться… - не выдержав, вовсе сорвался: - Что у вас тут вообще происходит?
- Есть. - Просто ответил Игорь. Достав с кармана визитку полковника, передал гостю. Когда гость доставал очки, с того же кармана выпала семейная фотография. Строганов ловко поднял её с паркета и, кладя на стол перед гостями - мельком заметив на фотке ковёр с медведями, на фоне которого были запечатлены Светловы - невольно воскликнул: «О!.. такой же ковёр был и в нашем доме! С картиной Шишкина - с тремя медведями. Можно посмотреть?»
- Пожалуйста, - Мария Егоровна тут же вернула фотографию Игорю. – Только там нет Лизы, пояснила она, - и мы с мужем только вдвоём. Эта фотка с того дома, где родилась и выросла Лиза.
- А знаете что? - Игорь вдруг оживился. - Знаете?.. - Он вскочил, о чём-то раздумывая, затем, обошёл стол вокруг, сел напротив: - У меня есть идея! В нашей группе есть художник. Его зовут Юрий. Мы попросим его нарисовать вашу комнату и ковёр, с картиной Шишкина. Картинку отнесём в больницу, к Лизе. Поставим на тумбочку, у её изголовья. Ну, как?.. Хорошая идея?
- Посмотрим, - не желая более продолжать дебаты, отклонил Александр Николаевич внутренне решив немедленно увезти Лизу из этого города, от этих друзей - подальше от всех неприятностей. Однако больше всего его раздражали рассказы про ОМОН - “Зачем они нам головы морочат?”- бушевало в его душе. 
- А мне эта идея очень даже нравится, - поддержала Мария Егоровна, - и почему бы не воспользоваться? Ничего в этом плохого не нахожу: и, как мне кажется, мы должны использовать любую возможность, чтобы дочка нас опознала. Кто знает… может картина и поможет?
- Для этого фотка есть; и совсем не обязательно утруждать ребят, - хмуро отверг аргумент Александр Николаевич и, повернувшись к хозяину, сухим , официальным тоном объявил: - Спасибо, Игорь, за угощенье, за апартаменты, через час мы отъезжаем.
- Что?! – воскликнула Мария Егоровна. – Как уезжаем?.. А кто вчера меня уговаривал остаться, не ты ли?
Не отвечая, Александр Николаевич встал и пошёл к дверям: “Пойду собирать вещи”, -  буркнул он. Когда он вышел, Мария Егоровна, повернувшись к Строганову, прошептала тихим, извиняющим тоном: “Простите нас, пожалуйста, мы вам столько хлопот доставили… он отойдёт; он просто взрывной, но отходчивый. Я, наверное, тоже пойду. Может, успокою его…”
Женщина удалилась вслед за мужем; и Строганов, оставшись один, вконец расстроился. С его точки зрения всё пошло наперекосяк – нервно, хмуро, недоброжелательно. Он сидел, уставившись в окно и уныло представляя, что будет, если Александр Николаевич подаст заявление в полицию? Ребят начнут таскать по кабинетам, писать протоколы… ввяжут родителей. Такая может завариться каша!?
Раздался звонок. Строганов, озабоченный новыми неприятностями, полез в карман за мобильником: «И кому понадобилось в такую рань звонить?»
- Алло? - вяло спросил  он.
- Это Оля, – раздалось на том конце. - У меня хорошая новость! - радостно воскликнула девушка. - Лиза пришла в себя, разговаривала… правда недолго, а потом опять уснула.
- Слава Богу! - невольно вырвалось у парня. - А ты откуда знаешь?
- В больнице работает медсестрой наша соседка, мамина подруга, тётя Дуся. Она эту ночь там дежурила и всё рассказала.
- Почему не спишь? – спонтанно спросил Строганов.
- А кто же уснёт?! После всего случившегося… Вчера я всё рассказала маме: о том, что случилось в нашем клубе. Мама была в шоке! Потом она позвонила в больницу и попросила тётю Дусю держать нас в курсе.
- А наши гости через час уезжают, - прискорбным тоном сообщил Строганов, - Право, и не знаю, как их удержать. Мне кажется, что Светлов нам не поверил. Представляешь, позвони ты на пять минут раньше – всё могло быть по-другому.
- Что – «по-другому»? – не поняла девушка.
- Да настроение у них, особенно у Александра Николаевича, неважное. Очень плохое… я бы сказал – скверное! А знаешь: я предложил такой вариант, чтобы Юра нарисовал картину – для Лизы…
- Причём тут картина?
- Не перебивай. Я видел их семейную фотку, где на стене висит ковёр с картиной Шишкина «Три медведя» и предложил Светловым, чтобы Юра нарисовал такую же комнату. И потом ту  картину можно повесить в палате у изголовья Лизы, … Ну… комната… со всеми деталями, где Лиза провела детство. Понимаешь?
- А-а... поняла! Прекрасная идея! И что?..
- А ничего… идея не принята.
- Почему же?
- Я думаю – потому что Светлов никому не поверил. Возможно, он будет писать жалобу в полицию.
- С чего ты взял? Вчера же никаким намёком… ни на йоту. Они же приняли наше предложение, чтобы мы всей группой помогли Лизе в опознании родителей. Разве не так?
- Вчера – да, так. Но то было вчера. А сегодня он потребовал дать номер телефона полковника, прямо-таки настойчиво – жёстко, что говорит о том, что он намерен жаловаться.
- И всё же… что-то я не догоняю - что случилось? Почему же он так и не поверил?
- Не знаю… а ты поверила бы, если бы не видела своими глазами: как Лиза сорвалась… откуда на лице ожоги...
- Думаю, не поверила бы. Это просто невероятно: слететь с такой высоты!? И выжить?.. Да... ситуация... я  бы на месте родителей, если бы не поверила, переехала бы в гостиницу. Игорь, нам нужно срочно собраться! И всей группой переубедить родителей...
- Не успеем. Если через час Светловы попросят их отвести, не могу же я отказать?
- А ты запиши адрес, где они поселятся: и мы будем держать связь! - предложила девушка.
- Хорошо, Оленька. Умничка. А я думал, что ты Лизе не простила.
- Да ладно… прошлое вспоминать. Давно забыто.
- Ну, тогда - пока. Как только Светловы выйдут из комнаты, я сообщу про Лизу хорошую новость. Спасибо тебе. С Богом!
- С Богом, - ответила девушка; и Игорь положил мобильник на стол.
Оставшись один, он взял недопитую чашку кофе и долго, не притрагиваясь, держал её в руке раздумывая о группе, о Лизе, о всех переменах, произошедших в их клубе. «Случайности не бывает, - вспомнил он свою же, часто повторяемую фразу. А если это так, значит… - Господь, - мысленно обратился он к Богу, - у меня голова кругом; и всё выходит из-под контроля. Видишь, как всё закрутилось?  Разве возможно всё предусмотреть? Помоги, пожалуйста!» Закончив молитву – мысленно возложив проблемы на Вездесущего Бога – тут же почувствовал невероятное облегчение. Удивительное спокойствие наполнили душу Строганова; и отложив чашку в сторону, он снова потянулся за учебниками. Раскрыв учебник «Юридическая ответственность», углубился в текст и пропустил момент, как вернулась Мария Егоровна:
- Роман читаем? – подходя, риторически спросила она.
Игорь вздрогнул. Обернувшись, пояснил: “Да нет, к экзаменам готовлюсь и торопливо добавил: - Оля только что звонила. Сказала, что Лиза пришла в себя; и ей лучше”.
- Правда? - с надеждой воскликнула Мария Егоровна. - Как она?
Пока Строганов  пересказывал разговор с Олей, Мария Егоровна, по нескольку раз перебивала вопросами о состоянии дочери, а под конец, измученная неизвестностью, решительно попросила: «Игорь, пожалуйста, как только проснётся мужинёк, отвезите нас до доченьки?» - «Не переживайте, Мария Егоровна, отвезу, - согласился Строганов и немного помолчав, как бы раздумывая, спросил: - А как себя чувствует Александр Николаевич? Что-то, как мне кажется, он немного не в духе».
- Уснул он, - с облегчением выдохнула Мария Егоровна. - Он всегда так… Рассердится! Уйдёт, не попрощавшись, а потом ла-асковый, - протянула она. - А сегодня - тем более… Он, после вчерашнего, когда дочку увидел под капельницей – с неузнаваемым опалённым лицом, раной на всю щёку; под глазами чёрные круги - так у него сразу голова и разболелась. Дома были бы – я бы кофе не давала, а крепкого чайку с коньяком, хорошим… Знаете?.. Достаточно добавить в чай чайную ложечку коньяка и головная боль отступает. Саша хотел в дорогу с собой взять бутылочку коньячка, плоскую такую, маленькую, но я напомнила, что в самолёт жидкость нельзя. И мы не взяли. А с самолёта сразу к вам и приехали. Остальное вы знаете.
- А как же Александр Николаевич уснул – после трёх чашек крепкого кофе? - не зная, что говорить, для проформы поддержал разговор Строганов.
- А у него всегда так: если устал, то кофе срабатывает, как снотворное. Я, когда вернулась вслед за ним в комнату - уговорила мужа прилечь на пару минут на диван. И только положила ему руку на голову, как он тут же и заснул, как маленький. Вы не переживайте. Он добрый.
Светлова смолкла. Наступила тишина; в неопределённости молчал и Игорь.
- Вы студент? – возобновила разговор Мария Егоровна.
- Да.
- На юридическом? – взглянув на книги, уточнила гостья.
- Да, на третьем курсе, - складывая в стопочку литературу - зная, что заниматься опять не получится, - пожал плечами Строганов.
- Хотите быть судьёй? - Женщина пытливо взглянула в глаза.
- Да нет! Что вы?..
- А кем: прокурором или?..
- Защитником! - с твёрдым убеждением объявил Строганов.
- А почему бы не прокурором?.. Или судьёй? - Мария Егоровна иронично улыбнулась.
Строганов посмотрел на женщину с лёгким укором: чего цепляется?
- Я не люблю судить, – твёрдо заявил он. - Лучше уж – защищать!
- Почему?
- С детства не люблю, когда обижают. Я рос в детском доме, пока меня не усыновили, - продолжал Игорь, - и знаю, что это такое… когда некому заступиться.
- Но, ведь, вам придётся защищать преступников! - провоцировала гостья.
- Ну, да... преступников. Но и они имеют права на милость! - неожиданно завёлся Игорь. - Это во-первых. А во-вторых – бывает и так, что кто-то совершенно случайно попадает под пресс… Пресс правосудия или неправосудия. Мали ли... месть чья-то, несчастный случай, да и просто превышение наказания. Кстати, смею заметить: тюрьмы не исправляют человека, а зачастую наоборот – ухудшают!
- Спасибо, - удовлетворительно кивнула она головой, - я так и думала! Но признаюсь, пробежала ниточка сомнения: а вдруг молодой человек, - подумала я, - в юридический из корысти поступил?
- Корысть тоже имеется, - развёл руками Строганов, - деньги-то зарабатывать надо!
- Деньги деньгам – рознь! - возразила Мария Егоровна. - В вас же, молодой человек, я увидела стержень. Это хорошо. Мне даже очень приятно с вами беседовать.
- Спасибо, - неловко отозвался Игорь, - вы меня вгоняете в краску, как девицу. Право, не стоит…
Светлова взяла из стопки одну книжку, повертела в руках и вдруг спросила, с любопытством заглядывая в глаза:
- У вас есть девушка?
- Нет, - не задумываясь, пожав плечами, отозвался Игорь, - к тому же нет времени: книги… экзамены…
- А есть девушка, которая вам нравится? - не унималась Светлова. Казалось, на данный момент это для неё было важнее всего на свете; и Строганову данный вопрос откровенно не понравился.
- Есть, конечно, - ответил он и, дабы исключить дальнейшие вопросы, предупредительно добавил: - Но я не собираюсь на ней жениться.
Однако гостья сделала вид, что не поняла намёка и с женским любопытством продолжала пытать парня:
- Кто она? Вы с ней встречаетесь? А где вы с ней познакомились? Наверное, она тоже студентка? – градом посыпались вопросы.
- Эта девушка - ваша дочь, - прямо объявил Игорь. - Это я пригласил её в наш клуб. А познакомились мы в электричке.
- Моя дочь? – воскликнула руками мать. - Зачем же встречаться, если нет планов жениться? 
- Да красивая она! - возразил Игорь, - но это не главное, почему она приглашена. Вообще-то у меня - не подумайте, нет дурных намерений. Её красота - как раз для художников - рисовать портреты для музеев.. А было так: однажды в электричке заметил девушку, которая пристально смотрела в окно. Я тоже взглянул. За окном безногий нищий, сидя в снегу на платформе, кормил бездомную собаку. Во взгляде незнакомки, как мне показалось, было разочарование… и боль. И что-то так стало жаль девушку, что не удержался и пригласил. Позже, помню - попросил Мишу Мирова, чтобы он ознакомил Лизу с Евангелием. Подумал - поможет. А оно получилось не по моему плану и как будто наоборот: оттуда и всё и началось... эти странные события, которые и приключением не назовёшь.
Строганов по порядку стал пересказывать всё, что случилось в их группе. И первое знакомство ребят с Лизой; и ссору друзей, доведённую до дуэли; и ложную подготовку к ней – дабы сорвать это «мероприятие»; и всё остальное, включая ворвавшийся ОМОН с автоматами. Мария Егоровна слушала с большим интересом и почти не перебивала. Иногда она доставала платочек и промокала влажность под глазами. Казалось, возникший её интерес был не только ради дочери – узнать больше – и не из любопытства ради, но также к ребятам и самому Игорю. Так, в процессе беседы протянулась невидимая ниточка дружбы между «родственными душами» – Марией Егоровной и Игорем Строгановым. Время замедлилось; и собеседники не заметили, как пролетело часа два с половиной. Раздался звонок.
- Ого! – взглянув на часы, воскликнул Игорь, уже восемь? Пойду, открою: кто-то пришёл.
- Юра?.. – открыв двери, удивился Игорь. - А мы с Олей только что разговаривали о тебе. Лёгок на помине. Заходи. Ты по делу?
- Да, - раздеваясь, согласился Юрий. - Оля звонила. Просила помочь. Вот я и тут. 
Зайдя в зал, Строганов представил парня:
- Мария Егоровна, это тот самый художник – Юра, о котором я говорил. Он мог бы нарисовать картину с вашей комнатой.
- А я помню, - подключилась гостья, - вы с белокурой девушкой сидели в двух шагах от меня. Глядя на вашу причёску, я ещё подумала: художник. Надо же: как внешний вид соответствует профессии. Присаживайтесь. Мы говорим о нашей Лизе.
Поздоровавшись, Юрий разместился рядом с Игорем.
- Вот какое дело, Юрий, - без вступления начала Светлова, - вы смогли бы нарисовать комнату, но кое-что - по памяти: то есть, по нашим рассказам? Если, вас сильно не затруднит, разумеется. Мы заплатим.
- Ну, что вы? Какая плата? - замахал руками парень. - Я даже с большим удовольствием, тем более – Оля рассказала – это очень важно! Говорите: что нужно? И это… - он сконфузился и добавил: - обращайтесь ко мне на ты. Хорошо?
- Вот и хорошо, сыночек, что ты уже в курсе, - извини, что сыночком назвала, не обидишься? - доставая фотографию и отдавая юноше, убедительно попросила: - сможешь это нарисовать? Но только с боковыми стенами, окнами… Их тут нет. Я скажу – какими. Ну, ещё там… с прочими бытовыми предметами.
- Я всё сделаю! – пообещал юный художник. - Это будет моей новой творческой работой. Так интересно…
- Было бы прекрасно, - добавил Игорь, - вот только… - Он многозначительно взглянул на Светлову.
- Я уговорю мужа, как только он проснётся, - уверила она, - чуть-чуть подождём.
Мария Егоровна обрисовала комнату Лизы; Строганов принёс бумагу, карандаши; завязался творческий ажиотаж - с потерей времени, как сзади раздался голос мужчины: «Что делаем, господа?» Компания оглянулась. Не спеша - чуть ли не вразвалочку - возвращался Александр Николаевич. На этот раз гость был настроен чуть-чуть более миролюбиво, хотя складки на лбу показывали, что его голова всё ещё раскалывается от боли.
- Подключайтесь к нам, - Мария Егоровна мягким тембром пригласила мужа к столу, - у нас тут замечательный проект зреет; и Лизе уже лучше. Девушка звонила: кажется, Олей зовут.
Ожидая положительного отклика, Мария Егоровна взглянула на Александра Николаевича, но тот, к её изумлению промолчал. «Совсем плохо Саше, а я цитрамон в спешке не взяла», - глядя на его безразличие, с болью подумала женщина:
- Сашенька, - с нежностью спросила она - тебе плохо? - Не услышав ответа, добавила: - Может, скорую помощь вызвать? - но мужчина вновь промолчал.
Пройдя к столу, он плюхнулся на стул напротив жены, скрестив руки.
- Представляешь? - расстроенным тоном, который она напрасно пыталась скрыть, продолжала Мария Егоровна, - этот мальчик нарисует нам комнату, где родилась Лизонька. А вдруг у него получится?
- Не сомневаюсь. – Нахмурился Александр Николаевич и, демонстративно отвернувшись, с сарказмом добавил: - Пусть малюет, как хочет, но лучше – в абстрактной форме.
- Зачем ты так? - огорчилась Мария Егоровна. На её глазах навернулись слёзы, - тебе не надо – ну и ладно! - она развернулась к юноше и ласково попросила: - Юра, пожалуйста. Не слушай моего мужа! Сделай это для меня!
- Ну, конечно, Мария Егоровна, - охотно согласился юноша, - мне это очень даже интересно. Я нарисую проект как для себя, из любопытства: что получится?
- Александр Николаевич, - деликатно обратился к гостю Строганов, - можно вас на минутку?
Светлов удивлённо взглянул на Игоря и встал из-за стола. Игорь пошёл на кухню. Следом – гость. Пройдя к столу, Игорь молча придвинул стул, жестом приглашая ему сесть. Ожидая разъяснений, Светлов неспеша уселся, хмуро наблюдая за хозяином. Строганов открыл холодильник, достал бутылку коньяка и поставил перед гостем. Гость не шевельнулся, да и хозяин не спешил: он взял чайник, налил немного воды, затем поставил на газ и сел напротив. Оба с выжиданием смотрели друг на друга и… молчали. На этот раз Игорь был совершенно спокоен. Посидели… «Сейчас он начнёт вчерашнюю лапшу вешать на уши, - превозмогая головную боль, удручённо предположил гость, - надо срочно из этого дома выбираться!»
- С Лизой всё в порядке, – первым нарушил тишину Строганов. – Звонили с больницы… - не увидев реакции гостя, который окунулся в своё наболевшее состояние, продолжал: - Александр Николаевич! Буду честным: вы можете не отвечать, но я думаю - вы нам не поверили. Так мне кажется. Простите, если ошибаюсь…
Строганов замолчал, вновь выжидая реакцию. Но гость не издал ни звука; и вновь наступила тягучая пауза. В тишине тонюсенько запел чайник; лёгкий парок появился над колпачком.
- Значит, не поверили, - с горечью произнёс Игорь. – Я так и думал. 
Гость опять промолчал; и его брови нахмурились. Складки между его бровями сошлись в сплошной, угрожающий бугор. Носик на чайнике заголосил: громче, веселее и завыл сиреной. Наружу вырвались клубы пара.
Строганов залил кипяток в маленький заварной чайничек, предварительно бросив туда - то ли чая, то ли какой-то травы и накрыл расшитым полотенцем.
- Подарок мамы. - Игорь кивнул головой - указывая на полотенце - пытаясь разговорить гостя, но тот не реагировал. Думая о своём – углубившись в негативные мысли, он словно умер; и его глаза застыли в одной точке.
Когда чай настоялся, Игорь налил в чашку и добавив пару чайных ложечек коньяка, молча придвинул к Светлову. Сделал подобное и себе.
Светлов досыпал сахару, не спеша помешал и тихонько отпил глоток. Потом ещё… Помолчали. Когда он допил – Игорь вновь налил ему чаю, добавив коньяку: гость не возражал. Вновь помолчали… После третьей испитой чашки Светлов наконец подал голос:
- Как вы знали? – глубоко выдохнул он. Чувствовалось: головная боль отступила.
- Про коньяк?.. Проще простого, - пожал плечами Строганов, - ваша супруга рассказала. А про головную боль… видно же!
- А вы? – почему-то усмехнувшись, спросил гость.
- Что «вы»? – не понял Игорь.
- У вас тоже головная боль? – с двояким смыслом спросил Светлов.
- Ну да, я же не железный. Но вы, Александр Николаевич, не переживайте… Всё образуется. Я уверен, даже если вы и не верите. Ведь правда всегда восторжествует, не так ли?
- Вот именно, - по-своему воспринимая слова, сурово отреагировал  гость. – Правда обязательно восторжествует. Пойдёмте в зал – нужно собираться. Что-то мы засиделись в бездействии. Там Лиза… а мы тут благоденствуем... - он встал и, взглянув в глаза Игорю, спешно, как бы виновато извиняясь, добавил: - Благодарю! Честное слово, мне легче.
- Ну и, Слава Богу! – с облегчением выдохнул Игорь. - Если захотите ехать в больницу сейчас – я могу отвести. Правда, было бы неплохо, если мы вначале позавтракали: колбаса докторская, чай, сыр. Всё простое.
- Сейчас… посоветуемся с супругой и решим, - первым выходя из кухни, уклонился от ответа Светлов. Войдя в зал, взглянул на супругу: - Едем немедленно! - непреклонным тоном объявил он.
Супруга не спорила; и через несколько минут машина Строганова с гостями направлялась в сторону больницы. Светловы угрюмо уставились в окна. Вдоль дороги пробегали заснеженные поля; далее проглядывался чернеющий лес. Наконец появился корпус больницы. Припарковались. Молча вышли...

КОМА
Главврач, Лазарев Ростислав Эльдарович, встретил родителей чрезвычайно учтиво, что особенно  встревожило Светловых.
- Я вас прекрасно помню, - он подал руку для пожатия, - вы - Светловы, проходите! - взглянув на Игоря, строго предупредил: - Но в палату посторонним нельзя, подождите в офисе.
Недоумевая, Игорь пошёл назад. Главврач довёл родителей до палаты, у входа которой, на их удивление, дежурил полицейский.
- Это… зачем? – заикаясь, кивнув головой в сторону охраны, взволнованно спросила Мария Егоровна.
Ростислав Эльдарович не ответил и взялся за ручку двери:
- Только сильно не переживайте, - учтиво предупредил врач. - Девочка в порядке. Мы ввели её в искусственную кому. Делаем всё возможное.
Дверь распахнулась; Светловы вошли - за ними доктор.
На кровати лежала иссохшая неузнаваемая фигурка девочки. Лицо – почерневшее, глаза заплыли; ожёг покрылся лилово-коричневой коркой, оттого её лицо напоминало мумию. А тут ещё шрам наискось, через всю щёку: веткой порвало, когда сорвалась с окна. Смотреть на неё было невозможно!
Сердца родителей сжались от боли и, казалось, истаяли, как воск. Мария Егоровна подошла к кроватке. Взяв девочку за руку, пригнувшись, стала её целовать.
- Да жива она, жива! – увидев испуг родителей, тихо воскликнул доктор. - Это процесс её организма. Так должно быть. Сейчас – пик; идёт на спад.
- Ничего себе – “на спад”! - Александр гневно обернулся к доктору. - Мы же недавно её видели. Девочке хуже. Вы её хоть лечите?
- Лечим: а как иначе? Делаем всё возможное! - скороговоркой выпалил Лазарев и тут же, собираясь выйти, с горечью - как бы оправдываясь добавил: - Вы тут немного побудьте, а потом приходите ко мне в кабинет.
Когда Светловы остались одни, Александр Николаевич подошёл к склонённой над девочкой жене. Она по-прежнему  держала руку дочери. Положив свою ладонь на её плечо, мужчина сурово заявил: «Ничего, дорогая: мы добьёмся правды. Виновные понесут наказание. Я просто так этого не оставлю! Надо в полицию заявление сделать. Да и с врачом разберёмся. В кому её отправили… это ещё зачем?» 
Будто не слыша мужа и продолжая что-то шептать Мария Егоровна не ответила: похоже  - молилась.
            
                ЖАЛОБА
На следующий день Светловы сидели за столом в кабинете полковника. Пользуясь хорошим расположением Владимир Сергеевича, они долго и эмоционально перебивая друг друга, в красках рассказывали ему о своих подозрениях - о покушении на дочь, о группе ребят, о главвраче. Когда, наконец, закончили, Скала некоторое время молчал. Затем неспеша открыл сейф, достал компьютер. Неторопливо, о чём-то раздумывая - механически подключив его в сеть - поднял глаза на гостей.
- Это хорошо, - обращаясь к Светловым, твёрдо, уверенным тоном объявил полковник, - что вы пришли ко мне, а не в полицию. Я вас внимательно выслушал и обязательно разберусь. Обещаю. Представляю, что стало бы, если бы вы оказались, к примеру с этим заявлением в полиции? Уверен: вас бы затаскали на допросы, ребят бы затаскали… их родителей… а потом после всего этого к ним приклеилось бы клеймо типа секты суицида. У нас как?.. Если прилипнет – не отмоешься! А ребятам в институты поступать… с таким-то клеймом. Каково?..  Давайте, дорогие мои гости, мы вместе прослушаем вот эту флэшку. Скажу честно – я не должен этого делать, но … вы не поверите, пока не услышите своими ушами. Звук, правда, неважный, зато эта запись подлинная. 
Владимир Сергеевич вынул из сейфа флэшку, вставил в компьютер. Светловы сосредоточенно вслушивались в каждое слово. Когда всё кончилось, наступила тишина; родители были в шоке. Мария Егоровна взявшись за виски, покачивала головой; её муж, уперевшись взглядом в стол, некоторое время молчал.
- Ужас! – нарушив тишину, взорвался Александр Николаевич. - Как можно так вести себя? Кто таких  хамов в органах держит? Гнать их надо в три шеи! Да…
Обрывая его речь, полковник  предупредительно поднял руку, затем взяв графин с водой, налил в стакан воду и подал женщине. 
- Успокойтесь, Мария Егоровна, - молвил он, - мы обязательно разберёмся. Так вы говорите, что в группе есть юный художник, который может нарисовать детскую комнатку вашей дочери? Прекрасная идея, не так ли, Александр Николаевич? Думаю, доктор поддержит эту идею. Кстати… Эта лучшая клиника; да и главврач, Ростислав Эльдарович – прекрасный доктор!  Много о нём наслышан. Вот только охрану у вашей дочери поставили напрасно. Ничего, разберусь и с этим вопросом. Там нет криминала. Александр Николаевич, - Владимир Сергеевич повернулся к мужчине, - доверьтесь моему опыту – это несчастный случай. Ребят я хорошо знаю и за ними наблюдаю давненько. Хорошая группа. Так что мой вам совет: успокойтесь, поддерживайте контакт с этой группой. По-моему,  ребята  хорошо настроены к вашей дочери и, если нет вопросов, можете идти.
Довольные ответом, вконец успокоившиеся родители встали. Расшаркиваясь и направляясь к выходу, Светловы суетливо перебивали друг друга.
- Спасибо Вам, Владимир Сергеевич! - Что бы мы без вас делали? – А приезжайте к нам в гости, в Сибирь! Будем рады!
– В Сибирь? – усмехнулся полковник. - Нет уж… лучше на Кавказ. Давно там не бывал. Всего вам доброго. Что не так – звоните.
                *****
Владимир Сергеевич Скала, после посещения Светловых всерьёз задумался.
«Это неординарное происшествие в общем-то вполне могло случиться где угодно, - мысленно рассуждал он. - Нежданов был разобижен на весь свет; поссорились; и максимализм подростка, вкупе с самолюбием, сработал. Это понятно. Непонятно другое: что за явление случилось в несколько минут – то есть, что Строганов – да и не только он – называют покаянием? И почему треть группы сразу после падения девочки из окна, как они утверждают – покаялись? Скала понимал, что был стресс... все были шокированы, тем более, накануне девочка угрожала пальнуть в любого, кто ей вздумает перечить. Это двойной стресс... однако, почему покаяние не друг перед другом, но перед Богом? Были бы пьяны – так нет же! Коллективный гипноз?.. Но там не было гипнотизёров. Правда, Лиза вынудила Михаила молиться. Ну и что?.. Стоп! – скомандовал сам себе полковник. - Может быть, слова молитвы в критических ситуациях имеют силу воздействия?»
Он вновь задумался. «Необходимо досконально разобраться с сущностью этого явления под названием – покаяние, - решил он, - не тут ли конёк зарыт? Если это явление психологическое и связано с духом человека, тогда, досконально разобравшись, можно подойти к разгадке подросткового суицида».
Полковник знал: хорошо законспирированная сеть детского суицида международного масштаба действует так скрытно, что даже те опытные работники, которым удалось войти в их сеть – под видом подростка – либо проваливались, либо были завербованы. А аккаунты мгновенно исчезали.
Скала неоднократно беседовал со священниками о силе молитвы, но как они не старались, он так и не верил им, а предлагаемые ими примеры из жизни отрицал, объясняя случайностью. Хотя сам, как ни странно, в случайности не верил.
«И вот, пожалуйста… - рассуждал он, - живой пример: девочка срывается с окна. Случайно: то-ли шторой, то-ли гардиной  цепляется за ветки и остаётся жива. Но самое удивительное – она начинает просить прощения  у Бога?!  Почему? А ещё более удивительно, что… как цепная реакция – дети просят прощения у Бога?.. Хотя и не все – но почти половина. Опять-таки: почему?»
Он вновь целиком погрузился в себя: «Странно всё это! Дети нормальные... в чём же причина?»
- Однако же ничего не бывает без причины, - вслух произнёс полковник и решительно встал. - Ничего! Не такие задачи решали, а коли это духовная сфера – туда и двинем!
Нажал на кнопку. Вошла секретарша.
 - Вызовите ко мне двух студентов, – приказал он, - Михаила Мирова и Строганова Игоря.  Скажите: на беседу о Библии.
- Хорошо, сделаем, - ответила она, - вам на какое число?
               
                КАРТИНА
От полковника Светловы вернулись более уравновешенными, хотя Александр Николаевич ещё пыхтел.
- Ну и где твои художники? – заходя в дом, ворчал он. - Ещё вчера должны были сделать картину. Обещали ведь…
- Во-первых, - возразила Мария Егоровна, - ты сам не хотел! А во-вторых: нам никто ничем не обязан.
Муж хотел помочь жене снять шубку, но она сердито отстранилась; и тут подошёл Игорь:
- А… мы вас потеряли. Ждём – ждём… где вы были? Надо было мне сказать – я бы отвёз.
- У полковника, - сердито буркнул Александр Николаевич; жена подняла на него вопросительный взгляд.
- Проходите в зал, - предложил Игорь, - на улице метель разыгралась, замёрзли небось… я вам кофе приготовлю, а супруге чай.
Потирая руки от мороза, гости прошли в зал. За столом, склонившись над листом картона, сидел Юрий. Он что-то рисовал. Светловы подошли, разглядывая картинку.
- О!? Где-то я это видел! – воскликнул Александр Николаевич.
- Ну, да, - согласно кивнула супруга, - это же наша квартира, точнее комната Лизы! Как похоже! Только вот стол должен быть другой, с кривыми ножками - на вашей картине он уж больно современный.
- Не беда! - довольный похвалой, согласился Юрий. - Прямо сейчас и переделаю; и он, взяв карандаш, резинку, стал исправлять.
Затем в порыве творчества, сменил картон и начал всё  сначала. Родители подсказывали, где и что стояло в комнатке Лизы; и работа закипела. Вскоре вернулся Игорь, неся на подносе чай, кофе, ломтики лимона, сахар… Эскизы были отодвинуты в сторону; и довольные Светловы стали нахваливать юное дарование:
- Такой талант!.. Не загубите... Поступать вам надо, – разглядывая эскизы, - комментировали родители. - А как эти  мелки называются?
- Пастель – коротко ответил Юра. Ими легко делать наброски – простые, без деталей.
- Нам так и надо! – согласилась Мария Егоровна – пусть бы эта картина была бы… вроде, как воспоминанием.
- Ну, да, - согласился супруг, – кусочек из прошлого. Только вот плюшевого мишку надо нарисовать на подушках, помнишь, Лиза любила усаживать его на самом верху?
- Да помню, конечно. Да и так можно, как Юра нарисовал. Это неважно. Главное, чтобы девочка вспомнила свою комнатку.
Александр Николаевич после нескольких испитых чашек кофе и вовсе раздобрел:
 - Юрий, - он положил свою ладонь на рисунок, - вы меня извините: я вам надерзил и даже унизил. Простите великодушно, - подняв глаза на Игоря, добавил: - И вас об этом же прошу – простите.
- Да забыли! - почти хором отреагировали друзья. – Рады помочь. Мы и сами хотим, чтобы Лиза вас опознала. Это было бы так здорово!
         
КАБИНЕТ ПОЛКОВНИКА
- Вам к кому? – спросил дежурный охранник.
- К Владимиру Сергеевичу Скала, - ответил Строганов.
- Ваши имена? - уточнил дежурный.
- Игорь Строганов, - представился Игорь.
- Михаил Миров, - добавил Миша.
Дежурный позвонил по внутренней линии и доложил о ребятах.
- Проходите, - отходя в сторону, разрешил он, - Второй этаж, пятый кабинет. Вас ждут.
Ребята поднялись на второй этаж и подошли к двери. Постучались. Услышав знакомый голос «Войдите!» - открыли дверь.
В просторном кабинете за массивным столом, освещённый косым солнечным лучом сидел полковник в военной форме. Это был тот самый незнакомец, который выпроводил омоновцев из дворца Строгановых. Он развернулся в сторону приглашённых гостей; и на его груди под солнечным лучом блеснул орден.
- Проходите, - приказал полковник; и Строганов, как видно ранее побывавший тут, смело пошёл вперёд. Миров же, увидев Владимира Сергеевича в военной форме, слегка замешкался.
- Смелее, Михаил, - дружелюбно подбадривал хозяин кабинета, - не смущайся. Присаживайтесь.
Приглашённые сели напротив, ожидая дальнейших распоряжений. Полковник достал с сейфа Библию и положил её перед гостями. В немом удивлении, ребята переглянулись: что бы это значило?
- Разговор пойдёт об этой книге, - объявил он, - вы согласны? Если нет – я вас не держу; и вы можете прямо сейчас покинуть кабинет.
- Я не против, - первым подал голос Строганов, - Только честно признаюсь – я ещё не прочитал, может Миша сможет чем-то помочь? Мы его раньше «Апостолом» называли, - сорвалось с его языка.
- Апостолом? - заинтересовался полковник. - Это интересно... почему же? 
- Миша стал изучать Евангелие, - пояснил Игорь, - и мы решили, что он пошёл по стопам Льва Николаевича Толстого: мясо перестал есть.
- А что: кто изучает Евангелие – все становятся Апостолами? - с иронией спросил полковник. 
- Да, нет, - возразил Строганов, - Это был псевдоним, присвоенный по его увлечению, но Миша запретил так его называть.
- Интересно, почему? – не унимался полковник. - Это любопытно: раньше можно было так называть товарища, а потом нельзя? Что произошло?
- А пусть он сам и расскажет, - развёл руками Игорь, - он же рядом…
-  И почему же, если не секрет? - Скала перевёл взгляд на Мирова.
- Да. - подтвердил Миров. - Раньше, когда ребята в шутку называли меня Апостолом – мне втайне даже нравилось, а потом.., - он вдруг смолк, подыскивая слова.
- Что же произошло потом? - допытывался Владимир Сергеевич.
- Потом я родился свыше! – спокойно ответил Миров.
- Вот-вот! - полковник встал и вышел из-за стола, показывая этим значимость темы. - Именно об этом я пригласил вас поговорить. Я человек военный; и мне нужно знать точно: что значит – родиться свыше? Только не надо мне объяснять текстами Библии. Я её читал: объясните своими словами. Ох, и много там неясностей! - думал я, не находя связи Библии с реальной жизнью. Однако позже, продолжая наблюдать за вашей группой, увидел нечто неадекватное. То есть то, что христиане называют рождением свыше. Об этом довольно странном для меня явлении знал давно. Но особенно ярко оно проявилось в вашем клубе - в тот день, когда Лиза Светлова сорвалась с окна. Не так ли?
- Ну, да! – в один голос подтвердили ребята, - так и было.
- Вот – вот, - шагая по кабинету, продолжал полковник, - сейчас подробно объясните мне – что это такое? - Он прошёл к столу и сел, пытливо глядя в глаза Строганову: - Начнём с Игоря. Итак, слушаю.
- Я даже и не знал, что родился свыше, – пожал плечами Строганов, только позже мне объяснили…
- Вот тебе и раз! - перебил полковник, - С ним что-то происходит, а он не знает? Так разве бывает?
- Можно я скажу? – спонтанно поднял руку Михаил.
- Нет пока, - отрезал полковник, - пусть сам.
- Да, так бывает, - немного замявшись, продолжал Строганов, - допустим, парень влюбился в девушку, а сам ещё не осознаёт…
- Значит, ты влюбился в Христа неосознанно? – пряча улыбку, допытывался Скала. - Только не прими мой вопрос за насмешку и говори честно!
- Да, так вначале и было, - подтвердил Игорь, - мне понравилось учение Христа, о котором не раз слышал, но веры в том, что Иисус Христос жил на самом деле - тогда, две тысячи лет назад и, тем более - что Он живой теперь! - веры не было! И только потом, когда внезапно - совершенно другими глазами увидел Христа - настолько ощутимым, будто реальным - это было в один миг! - со мной произошло то, что произошло: это не объяснить. И я уверовал в то, что Иисус Христос реален, хотя мы его глазами и не видим.
- Ну, не объяснить – так не объяснить, - Владимир Сергеевич не стал настаивать. - Теперь твоя очередь, Михаил. Объясни своё понятие рождения свыше.
- Только это будет не так быстро, - предупредил Миров.
- Ничего, у нас время есть, - полковник нажал кнопочку; и вошла секретарша в форме, - Три чашки кофе, - приказал он. - Итак, Михаил, слушаю…
- Простите, Владимир Сергеевич, - извиняющим тоном попросил Миров, - для точного объяснения мне необходимо найти место из Священного Писания. Можно взять Библию?
- Ну, если для точности – ладно, пожалуйста, - разрешил полковник; и Миров, взяв в руки Библию, стал её пролистывать.
  Секретарша принесла поднос с кофе: там же стояла сахарница; в блюдечке – нарезанный лимон; кусочки колбасы лежали тут же.
- Давайте, ребята, придвигайтесь к столу, - предложил Скала, - а то кофе остынет.
- Ну, ничего себе!? – взяв чашечку в руки, удивился Строганов, - Вы нас принимаете, как министров?!
- Тем более, нельзя отказываться, - улыбнулся полковник. - Михаил, кофе остынет!
   Миров же, продолжая листать Библию, не ответил: он целиком был поглощён поиском нужного места.
- И всё-таки, Игорь, - сделав глоток кофе, не унимался Скала, - попытайся объяснить свои чувства, эмоции на тот момент. Вот смотрю я на всех вас – тех, кто родился свыше и думаю: ну не может такого быть, чтобы из какой-либо корысти в один миг люди поменялись?! Сказать, что у таких людей свернулись мозги? Так нет же… Некоторые доморощенные философы даже новую теорию придумали, будто на генетическом уровне одним требуется вера, а другим – не требуется! Абсурд! Придумали, потому что это - необъяснимо! Ну, допустим, человек вырос в другой культуре: его так научили; и он мыслит шаблонами того общества. Это понятно. Но как может человек в один миг поменять своё мировоззрение?
- Это не поменять мировоззрение, - возразил Игорь, - но увидеть мир другими глазами!!!
- Что увидеть? Разве у меня не такие же глаза? - лукаво ухмыльнулся полковник, а у людей вокруг что… не такие глаза?
- Извините, - держа Библию раскрытой, - спокойно отреагировал Миров, - можно мне продолжить?
- Валяй, - небрежно бросил Скала.
- Только буду говорить без прикрас, не прогоните?
- О, мой дорогой: меня нельзя напугать, говори! - приказал полковник.
- Вот, с этого места, - начал Миров, - читаю Евангелие от Луки, в девятой главе:
«Другой же из учеников Его сказал Ему: Господи! позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего. Но Иисус сказал ему: иди за Мною, и предоставь мёртвым погребать своих мертвецов, а ты иди, благовествуй Царствие Божие».
Миров прикрыл Библию и сделал паузу. Полковник ждал…
- Когда я первый раз прочёл это место – о мёртвых, - начал пояснять Михаил, - мне было неприятно: как Иисус мог такое сказать? Ведь Иисус Христос есть олицетворение любви! Как Он мог сказать о живых людях такое? Ведь живые люди – не мертвецы! Какое  пренебрежение? - думал я тогда. - Однако, впоследствии - шаг за шагом - разбираясь досконально, понял следующее: для Бога есть живые и мёртвые. Живые – те, кто будет жить вечно с Ним, с Богом. И есть мёртвые – в духовном плане это те, кто не родился свыше. Ходит человек по земле, мечтает, любит или ненавидит, женится или остаётся холостым, страдает ли; и что бы он ни делал, как бы не старался - несмотря ни на какие добрые дела: этот человек, который не родится свыше, остаётся для Бога мёртвым. Мёртвым - потому что дух Божий, который был посеян в человека - не проснулся! То есть, не ожил. В реальной жизни бывает так, что человек посеет семечко в землю, а оно не взойдёт. Семя есть, но оно мёртвое.
- И что же, - возмутился полковник, - я мёртвый? Вот те на! А я и не знал! – он откинулся на спинку кресла и громко расхохотался.
- Владимир Сергеевич, вы должны понять, - развёл руками Миров, - что это не мои домыслы. Об этом говорит Библия.
- О чём? – Скала перестал смеяться. - О том, что существуют люди живого и мёртвого семени? В таком случае Бог не может меня судить! Разве я один такой? И разве люди виноваты, что их духовная природа мёртвая?

- Извините, - виноватым тоном оправдывался Михаил. - Я, наверное, неправильно привёл пример с семенем. То есть: в действительности так бывает с семенем: допустим, если черви съели его внутренность, то оно мёртво навсегда! Но с людьми - не так. В Библии написано: «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную». То есть – всякий!
- Всякий? - усмехнулся Скала, - Почему же в реальной жизни такого не находим? Верующих не так уж и много. Я не говорю о тех, так называемых христиан, в кавычках, кто устраивал крестовые, кровавые походы. Я же говорю о тех единицах, которых видно по поведению. Их ничтожно мало. А как быть с другими – всякими? То есть со всеми остальными? Если Бог силён – он мог бы, как ты говоришь, всякого просветить, то есть – всех без исключения! Разве не так?
- Логично, - согласился Миров, - Но для точности ответа прочитаю ещё одно место. Вот что Христос говорил на эту тему: Евангелие от Луки, восьмая глава, с четвёртого стиха: читаем…
«Когда же собралось множество народа, и из всех городов жители сходились к Нему, Он начал говорить притчею: вышел сеятель сеять семя своё, и когда он сеял, иное упало при дороге и было потоптано, и птицы небесные поклевали его; а иное упало на камень и, взойдя, засохло, потому что не имело влаги; а иное упало между тернием, и выросло терние и заглушило его; а иное упало на добрую землю и, взойдя, принесло плод сторичный (в сто раз больше). Сказав сие, возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит! Ученики же Его спросили у Него: что бы значила притча сия? Он сказал: вам дано знать тайны Царствия Божия, а прочим в притчах, так что они видя не видят и слыша не разумеют. Вот что значит притча сия: семя есть слово Божие; а упавшее при пути, это суть слушающие, к которым потом приходит диавол и уносит слово из сердца их, чтобы они не уверовали и не спаслись; а упавшее на камень, это те, которые, когда услышат слово, с радостью принимают, но которые не имеют корня, и временем веруют, а во время искушения отпадают; а упавшее в терние, это те, которые слушают слово, но, отходя, заботами, богатством и наслаждениями житейскими подавляются и не приносят плода; а упавшее на добрую землю, это те, которые, услышав слово, хранят его в добром и чистом сердце и приносят плод в терпении. Сказав это, Он возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит!»

- Теперь поясни своими словами, - потребовал полковник, - здесь немало вариантов.

- Абсолютно верно! Однако всё зависит от выбора человека, - утвердительно заявил Михаил.

- А по - моему, - отстаивал свою точку зрения Скала, - Бог не хочет поменять ситуацию с теми, кто Бога не слышит, то есть – кто духовно мёртвый - как ты говоришь, потому что, если человек духовно мёртвый – как он услышит Бога? Как мёртвый вообще может слышать, если – действительно мёртвый? - Никак! И в таком случае я прав; и Бог не будет иметь морального права судить этих мёртвых, разве не так?

- Нет! Абсолютно не так, - возразил Миров, - потому что Бог дал человеку свободную волю, которая не умирает. В Библии про таковых - духовно мёртвых - написано, что они не захотели. Люди, отвергающие Бога - физически-то слышат, но, как сказано: «…они видя не видят; и слыша не разумеют», - потому что не хотят! Вот, вы, например, захотели бы  принять семя Духа Божия, если бы, к примеру, вам предложили его, как на ладони - видимым образом? То есть, вы бы и слышали и видели? Сейчас же вы только об этом слышите… 

Скала стал перебирать на столе бумаги...
- Нет, - после некоторого раздумья ответил он. -  Думаю, нет. Это, ребятки, не по мне. Я воевал в Афганистане. Стрелял. Сами должны понимать: не по мишеням там стреляли…
- Бог всякого человека, кто обращается к нему с раскаянием, прощает, - завершил тему Миров. - А почему бы вам, когда вы останетесь наедине, не попробовать обратиться напрямую к Богу? Что потеряете? Это же легко проверить: если Бога нет – некому будет отвечать. Почему бы не попробовать? Тем более вы ничем не рискуете, потому что никто из людей не может знать ваши мысли. Разве не так?

Полковник не ответил. Его лицо почему-то потускнело, да и солнечный луч, освещавший его орден, соскользнул в сторону. Стало тихо, как-то серо и сумрачно. Молчали и ребята.

- Ладно, - встряхнувшись, официальным тоном закончил Скала. - Спасибо. Можете идти. Понадобитесь – дам знать.
Поблагодарив за кофе и попрощавшись, ребята пошли к выходу. В дверях Михаил оглянулся:
- Владимир Сергеевич, Христос любит вас и наша группа тоже. Приходите в гости.
Полковник нахмурившись - сделав вид, что перебирает на столе бумаги - не ответил.
Когда дверь за ребятами захлопнулась, Скала задумался. «А впрочем… действительно: почему бы и не попробовать? Что потеряю? – пробежала мысль. - По крайней мере, хотя бы для себя буду знать: есть там кто-то или нет? Разумеется, ребята правы: если там, в космосе пустота – кто же ответит? Разумеется - никто! А если Бог реален? Тогда… Бог, - как перед сражением, мысленно сосредоточился он, - если ты существуешь на самом деле, тогда наверняка должен знать мои мысли. Открой себя…»
Сквозняком хлопнуло форточкой; и полковник, не боявшийся пуль, вздрогнул. Чего-то испугавшись, он торопливо закончил: «Впрочем, не надо: в таком случае мне армию надо оставить…» 
 
                ПРОЩАЙ ОРУЖИЕ
Входи, дорогой, не робей, - так, по панибратски, генерал - Георгий Яковлевич Шоринов, приглашал уже вошедшего полковника, Владимира Сергеевича Скала. - Давненько не видел тебя: что-то ты стал забывать боевого офицера по Афганистану.
- Вызывали? – сухо спросил Скала.
- Ну, зачем так официально? – улыбнулся генерал. - Проходи, садись. Разговор будет неофициальный. По старой дружбе… Можем же мы поговорить не как военные, но как друзья? Как старые друзья? Я хорошо помню, как там, в Афгане, ты вытаскивал меня из окружения. Раненый, после взрыва снаряда, я истекал кровью, да к тому же ещё и ослеп. Хорошо, врачи хорошие, зрение восстановили, хотя и в очках – но вижу. А тебя вот - вижу редко – куда пропал?
Владимир Сергеевич, пройдя по ковру до стола, сел напротив.
- Ну, хорошо, не официально, так не официально, - согласился полковник. - Давай так, Георгий: как раньше - на ты.
Внутри генерала что-то покоробило, но он сделал вид, что не слышал.
- Если ты не против, мы с тобой по старой дружбе немного по маленькой, - предложил хозяин кабинета.
Генерал достал из лакированного шкафа коньяк, две рюмки. Не спрашивая, наполнил их до краёв, придвинув одну гостю.
- Опять кляузу накатали? – не дотронувшись до рюмки, спросил полковник.
- Ну да… от тебя не скроешь. Такой ты всегда… и всегда всё знаешь? – с хитринкой в глазах спросил генерал, повторно придвигая рюмку к гостю.
- Служба такая, - отодвигая её вновь, ответил Скала, - Ты знаешь, я бросил пить. Кто на этот раз? Никак лейтенант Пиюнчик?
- Ну да, он. Да ты выпей глоточек, - предложил Шоринов, - Разговор, думаю, будет долгим. Дельце у нас щекотливое, - он достал лист бумаги. - И я вот не знаю: что делать с этой бумажкой? Вот, решил с тобой посоветоваться, с боевым товарищем. Прочесть?
- Ну, коли вызвал – читай: не впервой, - махнул рукой полковник. - Ты же хотел зачитать?
- Приятно общаться с умным человеком, - сделав глоток коньяка, самодовольно молвил Георгий Яковлевич, - не сочти обидным: я обязан что-то делать с этим рапортом.
- Кляузой, - поправил Владимир Сергеевич.
- Разберёмся, - неопределённо ответил Шоринов. - Итак, читаю:
Рапорт лейтенанта Пиюнчик Лаврентия Альфредовича. Докладываю: Полковник Скала Владимир Сергеевич прервал начатую мною операцию по обезвреживанию религиозной секты суицидов, возглавляемую Строгановым Игорем – внуком профессора Строганова Иосифа Львовича, кстати, в своё время объявленного нашей партией врагом народа. Идейное руководство той же группы координирует некий Михаил Миров. Вышеизложенная секта, разлагая молодёжь, проводит подрывную деятельность против устоев и моральных принципов нашего государства. Ярким примером явился случай попытки самоубийства: тщательно запланированный спектакль по форме и, по сути – подготовленный акт суицида, результатом которого девушка на глазах у сверстников выбросилась с окна. Полковник Скала Владимир Сергеевич приказал выпроводить группу захвата и запретил составлять какой-либо акт о происшедшем – тем самым фактически покрывая секту. В виду вышеизложенного прошу командование обратить особое внимание на действие полковника Скала В.С. и также на вредную атмосферу секты, которую полковник прикрывает. К сказанному прикладываю аудио-запись.
Закончив читать, генерал красноречиво посмотрел на Владимир Сергеевича, видимо ожидая реакции. Молчал, ожидая вопросов и полковник.
- Что молчим? – сурово спросил генерал.
- А что говорить? Кляуза – есть кляуза, чего её обсуждать?
- Я не о том: это правда?
- Да нет, конечно, - полковник усмехнулся, - Неужели ты до сих пор не можешь разобрать стиль кляузников?
Генерал нахмурился:
- Ну, хорошо, - хрипло выдавил он, - тогда нам придётся прослушать запись.
- Разумеется, - спокойно отреагировал Владимир Сергеевич, - надо было с этого и начинать.
Воткнув флешку в гнездо компа, Шоринов добавил звук. Запись была с прерываниями и не очень чисто, будто записывали в каком-то ящике, а потом перезаписали, усилив звук. Генерал внимательно наблюдал за тем, как полковник слушает, но Владимир Сергеевич оставался спокоен. «Надо же, - удивлялся Шоринов, - какие нервы у полковника: и бровью не поведёт!?» В конце записи Скала услышал собственный голос: «…Чтобы через минуту здесь не было ни одного солдата, сам останься. Выполняй!» Следом послышался голос лейтенанта Пиюнчик: «Взвод! Покинуть помещение: бегом! Сержант Ломов, проследите, чтобы все проследовали до места дислокации!»
После прослушивания Скала откинулся на спинку:
- Тяжело тебе, Георгий Яковлевич, будет с этим лейтенантом, гнал бы ты его от себя подальше! - сочувственно выдохнул он.
- Не много ли на себя берёшь? – начиная раздражаться, сухо спросил генерал. - Я понимаю, вернее, хорошо помню, как ты мне жизнь спас – там, в Афганистане… Так же хорошо понимаю, что это место не я должен занимать, но ты! - он покрутил головой, как бы подыскивая слова и не найдя, с гневом выпалил: - Однако, это не даёт тебе право так со мной разговаривать! Я тебе что: мальчишка? Его встречаешь как друга, а он… - оскорбившись, генерал отвернулся.
- Не кипятись, - хладнокровно отреагировал Скала. - Во-первых, каждый человек на своём месте. Это - он указал на кресло, в котором сидел генерал, - не моё место. А во-вторых, вот возьми, - Владимир Сергеевич протянул раскрытую ладонь, на которой лежала флешка.
- Что это? – забирая её, спросил Шоринов.
- Это оригинал записи, произведённой лейтенантом Лаврентием Пиюнчик, - пояснил Скала, - кстати, полная запись. То, что мы прослушали, составлено из кусков, что называется, вырвано из контекста и сфабриковано. Кстати, неумело – профан фабриковал. Поставь, Георгий, послушаем – это более любопытная запись.
Генерала снова покоробило, как полковник обратился к нему словом «Георгий», но стерпев, толкнул флешку в гнездо компьютера, добавил звук; и они окунулись в события злосчастного дня. Пока они слушали, Шоринов молча придвинул рюмку с коньяком к полковнику , но Скала также молча её отодвинул. Прослушали до момента, когда девочка рассказывала, как лейтенант забыл свой портфель под столом, чего не было в первом варианте записи.
- Да чего же он растяпа!? – не выдержав, возмутился Шоринов. - Как можно портфель забыть, коли на запись поставил?
- Он не забыл, - подсказал полковник. - Он не хотел засветиться: я же рядом находился. Хотя, кто его знает? Может, и был расстроен... Я же поломал его планы.
- Тогда почему же он осмелился липу делать: подделку с перезаписей? Неужели до того глупый, что не мог догадаться, что портфель будет обследован? Как ты ему вернул портфель?
- Передал через офицера. А у глупых людей как раз наглости и хватает - делать фальсификацию. Да и глупость – есть глупость: он спрятал магнитофончик в портфеле: на всякий случай - между подкладками. Вот и звук неважный.
- Н-да.., - после паузы недовольным тоном выдавил из себя генерал. - Вот и работай с такими офицерами: Лаврентий даже не раскусил, что флешку вынимали. Что посоветуешь с ним делать?
- Тебе решать, а я уже говорил – гнать от себя подальше. Такие когда-нибудь – да подставят, - уверено заверил Скала.
-   Ну, хорошо... - Георгий Яковлевич шумно выдохнул воздух, - у меня как раз освободилась лейтенантская  должность в тайге. Наверное, туда его и направлю. Ты прав, Владимир, это – кляуза! - Он взял рапорт Лаврентия и, пропустив в резательной машинке, отряхнул руки. - Всё! С ним покончено! - облегчённо выдохнув, неожиданно для самого себя вдруг выпалил: - А давай мы с тобой махнём на рыбалку? Вспомним службу... это были лучшие годы нашей дружбы.
- А что, - не задержался с ответом полковник, - хорошая идея! – «Давно не был на рыбалке, - подумалось ему, - да и отношения с Георгием надо налаживать: мало ли что в жизни случается? Ну, предал он меня… ну и что… Век дуться?».
- По рукам? – протягивая руку, уточнил генерал.
- По рукам! – вставая, ответно протянул руку полковник; и бывшие друзья крепко пожали друг другу руки. - Когда и где? – не отпуская руки, спросил Владимир Сергеевич.
- Через выходной; ты свободен? – увидев мягкий взгляд товарища, генерал расслабился; и откровенная, мальчишеская улыбка заиграла на его пухловатом лице.
- Ну да, - мысленно отодвигая свои планы, кивнул головой полковник.
Офицеры договорились о месте рыбалке, времени; кого пригласить ещё. После завершения планов, коротко бросив: «Пока», Скала направился к выходу.
- Значит, договорились, - мягким тоном завершил генерал, довольный тем, что разговор закончился миром, но через паузу, когда полковник был у дверей, добавил: - Ты, это… бумажку всё-таки на недельке накатай.
- Не понял, - обернувшись, спросил полковник, - какую бумажку?
- Рапорт о случившемся, - невозмутимо пояснил Шоринов.
- О чём, о чём? – ещё более удивляясь, переспросил Скала.
- Ну, о той группе, где произошёл инцидент, где случилась эта самая попытка суицида. Всё подробно, как и чего… и, будет неплохо, если в своём рапорте покажешь поведение лейтенанта: превышение его полномочий. Мне нужен повод: отправить его подальше. Сам же советовал. Договорились? – увидев недовольный взгляд полковника, сухо добавил: - Это только формальность. Сам знаешь, какая у нас работа.
- Ничего я писать не собираюсь! - жёстко отпарировал полковник. - У тебя есть запись: там более, чем предостаточно материала. А кляузу, даже на плохого офицера, строчить не собираюсь, - высказавшись, он развернулся уходить.
- Стойте! – громко, официальным тоном окликнул Шоринов.
- Чего? – искренне удивился Скала. - Не понял, я тебе, что… Пиюнчик? Вот иди и командуй Лаврентием!
- Я вам приказываю, полковник Скала! – неожиданно громко, как на полигоне, выпалил Шоринов; и наступила тишина.
Георгий Яковлевич уже пожалел, что это у него прорвалось не вовремя - какое-то дикое, необузданное желание командовать; власть, дающее могучее удовлетворение слабой душе вырвалась наружу как вулкан.  Это власть привела его в армию. Эта власть, в купе с честолюбием, привела в Афганистан. И эта власть немало положила своих же однополчан в глупых боях, когда не было необходимости атаковать.
- Послушай, Жора, - после небольшой паузы затишья, возвращаясь к столу, спокойно отреагировал полковник, - послушай….
- Я вам не Жора! – вставая, срываясь в голосе, перебил генерал. - Прошу обращаться, как положено по уставу!
- Ладно, Георгий Яковлевич, - махнул рукой полковник, - сам же сказал, что общаться будем неофициально. Что тебя так задело? Можешь по-человечески объяснить? Не стой предо мною – я не икона. Садись и объясни! Давай спокойно поговорим.
Успокаивающий тон полковника немного охладил пыл генерала, да и он уже, сожалея, взял себя в руки.
- Ну, хорошо, - опустившись в кресло, кивнул он головой. - Тогда и ты садись.
Полковник, придвинув стул, сел напротив. Генерал налил себе ещё стопку коньяка и опрокинул содержимое в рот.
- Так вот: хотел на рыбалке поговорить, - продолжил генерал, - так сказать в дружеской обстановке: ан нет, не получилось. Может, это и к лучшему: скорее будет развязка.
- Не тяни: ближе к делу, - перебил полковник.
- А если не тянуть, то спрошу прямо. Скажи: какие мотивы привели тебя в этот, так называемый клуб?
- Я отвечу после того, - сурово возразил полковник, - как ты ответишь мне: это ты отправил лейтенанта Пиюнчик к ребятам?
- Да нет же, ты же знаешь, там был вызов со скорой помощи! – небрежно отмахнулся генерал.
- Да ладно врать-то. Звонки скорых соединены с полицией: а тут - ОМОН? С какой стати?
- Ну, хорошо, - почему-то засмеялся Шоринов, - я оправил Лаврентия.  Точнее они были готовы…
- И тебе нужен был повод, - усмехнулся полковник, - я так и подумал, ещё там, находясь у ребят, что это сделано по твоей указке. Интересно, какие же твои мотивы заниматься этой безобидной группой?
- Очередь твоя – откинулся на спинку генерал, - я ответил на вопрос честно?
- Да.
- Ну, так отвечай теперь ты: какие мотивы движут тобою?
- Просто хорошие ребята. Этого достаточно?
- У хороших ребят с окон не выбрасываются, - возразил генерал.
- Ну, опять сел на конька, - вздохнул полковник, - Договорились же начистоту: тебя же не это взволновало - это же только повод, разве не так?
- Командование наградило тебя за разоблачение сети сайтов  с проповедями суицида, - серьёзно заявил генерал, - однако нас удивляет, почему раскрыв целую сеть суицида, полковник Скала грудью встаёт на защиту одной из таковых?
- Я не нахожу никакой вины этой группы, - возразил полковник.
- А я нахожу.
- И какую же, интересно знать? Скажи честно.
- А честно? Слово честно происходит от слова честь.
- Ну, и что? – пожал плечами полковник. - А причём тут ребята?
- А при том, что, если позволить этому движению развиться, молодёжь, впитавшая учение этой секты, откажется идти служить в Армию.
- Ты говоришь про учение Иисуса Христа? – напрямую спросил полковник.
- Да, именно так. - Генерал утвердительно положил руку на стол.
- Но это дело совести и, насколько я знаю, конституция не запрещает данное вероучение. К тому же – посмотри, сколько у нас действующих храмов! И что же теперь: всё закрыть? Или, как во время революции - взорвать?
- В том-то и дело: почему какая-то молодёжь занимается учением Христа не в этих самых Храмах? Одно это уже подозрительно! А в твоём случае, полковник Скала, по хорошему, я думаю, эту группу передадим другому офицеру.
- Уж не Лаврентию ли? – усмехнулся полковник.
Генерал не ответил; и возникла гнетущая пауза.
- Вот скажи честно, - после продолжительного молчания подал голос генерал; и его тон стал мягче. - Как ты понял? Есть там, в той группе увлечение оружием?
- Я бы сказал - наоборот: там произошло нечто обратное…
- Уж лучше бы было увлечение: его легко направить в нужное нам русло, не так ли?
- Не думаю, что было бы лучше, - не согласился Скала.
- Чего-чего? – искренне удивился Шоринов. - И почему же?
- Не уверен, что этот путь приведёт когда-нибудь к позитиву. Увлечение оружием без моральных принципов приводит к терроризму.
- Тогда, скажи, как офицер: зря мы воевали в Афгане?
- Зря. Сколько ребят положили; и ничего не поменялось!
- Зря? Ну-ка,  ну-ка?! – генерал поднял брови. - И это говорит офицер, получивший немало наград? Как это понимать?
- Как хочешь, так и понимай! – Откинувшись на спинку кресла, Скала скрестил руки на груди. - Силой никогда не создать позитива.
- А если завтра случится новый Афганистан, поедешь туда? Ведь, с уходом наших войск, талибы не вымерли; и я уверен, да и ты не хуже меня знаешь – многие перекочевали в ИГИЛ.
- Нет, не поеду, - отрезал полковник.
- Я не спрашиваю: добровольцем? – генерал повысил голос. - Я спрашиваю, если будет приказ, поедешь?
- Нет, - повторился полковник, - защищать Родину нужно в пределах своих границ, разумеется, если враг не пересечёт наши рубежи. Если ворвётся... тогда - другое дело.
Генерал встал и вышел из-за стола:
- Так, так, - в раздумье он стал ходить взад - вперёд и, подойдя вплотную к полковнику, остановился, уперевшись жёстким взглядом. Скала в ответ встал.
- Я знаю, что ты – смелый и честный офицер и лгать не станешь, – глядя в глаза, утвердительно прочеканил генерал. - Ответь мне на мой последний вопрос: случись необходимость стрелять – станешь?
- Смотря где... За нашими границами, в мирное время – нет! – твёрдо заявил полковник.
- Я думаю, - едва сдерживая гнев, почти шёпотом, хрипло выдавил генерал, - ты понимаешь, что человек, который не станет стрелять – не может быть офицером?
- Абсолютно верно, не может. Я уже не офицер, - хладнокровно согласился полковник. Чувствовалось, что к такой мысли он давно был готов.
- Сдать оружие! – приказал генерал.
- Извините, товарищ генерал, не могу: оно именное.
Вновь наступила тишина, которая казалась, раздавит этот офис.
Генерал был в такой тихой ярости, что готов был расстрелять бывшего друга на месте. Отойдя к окну, - не глядя в сторону полковника, - выдавил глухим голосом: «Уходи! Если бы не прошлое, сгноил бы! Ты больше не офицер!»
Полковник твёрдым шагом пошёл к двери. Открыл. Перед уходом обернулся:  -  Помнишь Афган, Георгий? Вспомни - что такое жизнь, - и закрыл за собою дверь.
Когда  полковник вышел, тут же раздался звонок. Генерал поднял трубку.
- Что? – спросил генерал. - Ни в коем случае!... Нет, полковник совершенно трезв и не вздумайте его останавливать... Да, пропустить: «Нам ещё шума не хватало», - пробежала осторожная мысль. Генерал знал, что полковник работает там, где вопросов не задают.
Положив трубку, нажал кнопку. Вошла секретарша в погонах.
- Подготовьте документы на  Скалу, то есть на полковника Скала Владимир Сергеевича, - поправился он и завершил официальным тоном: - Будем отправлять на пенсию: со всеми почестями.
Секретарша вышла; и генерал механически стал складывать в стопочку бумаги. Однако что-то не получалось: мелко дрожали руки.
«А ничего, - промелькнула мстительная мысль, - пусть Пиюнчик продолжает. Если что-то пойдёт не так - на него и свалю».   
               
                ВЫХОД ИЗ КОМЫ   
В доме Строгановых стояло оживление. Юный художник корпел над картиной, а вокруг вместе с родителями Лизы собрались одноклассники. Давая советы юному художнику, Светловы с нетерпением ожидали, когда же Юрий закончит рисовать. Наконец картина была готова; и родители, разглядывая её, оба согласились, что так всё и было - и ковёр с картиной Шишкина “Три медведя”над кроваткой Лизы; и стол со стульями; и прочие предметы обихода. В тот же час, не мешкая, Светловы быстренько собрались и вызвали такси. В этот раз они с собой никого не взяли. Доехали быстро. Доктор был на месте. Проведя Светловых до палаты - у двери которой по-прежнему дежурил полицейский - предупредил, что Лиза ещё в коме. Он также обнадёжил, что её состояние лучше: да и они, войдя,  сами увидели: цвет лица дочери стал много лучше. Лиза дышала ровно и, казалось, безмятежно спала. “Думаю, - уверенно заявил доктор, - девочка скоро проснётся. Не переживайте. Она проснётся и первое, что увидит - вашу картинку. Знаете, наша память, особенно после стресса вытаскивает глубокие воспоминания из детства. Так бывает. Если это случится, девочка может - как по цепочке - и вас вспомнить. Надейтесь... мы, врачи, делаем всё, что от нас зависит! Но мы не боги! Если можете - молитесь!”
Поблагодарив врача, удручённые Светловы, глубоко вздыхая, удалялись по длинному коридору. “Ты вот что... - обернувшись к жене, вдруг заявил Александр Николаевич, - молись!” - “Что я и делаю, - не поднимая головы и вытирая слёзы, - тихо ответила Мария Егоровна. “И почему твой Бог такое допустил?” - не сдержался муж, но жена не ответила, что-то тихо шепча.               
Время, однако,  быстро бежало для ребят и медленно для Светловых, которые с нетерпением ожидали выхода дочери из комы. Ребята знали, что врач одобрил их план – поставить у койки Лизы велосипед с плюшевым мишкой - и зашевелились. Где-то на свалке нашли велосипед, отремонтировали, покрасили. Побежала неделя, другая... однако Лиза, казалось, превратилась в спящую красавицу. Дни для Светловых стали тягостными. В томительном ожидании Александр Николаевич как-то посерел, даже постарел. Общался неохотно, вяло. Мария Егоровна выглядела бодрее. Она часто уходила в свою комнату - молилась. Иногда Александр Николаевич начинал ворчать, повторяя одну и туже фразу: “Молись, молись! А что толку?..” 
И вдруг в один из таких дней, рано утром, мелодично заиграл мобильник. Александр Николаевич чуть не выпрыгнул с кровати, спешно хватая его и выронив с рук. Подняв с пола, тревожно спросил:
- Это доктор?..
- Именно так! - раздалось с той стороны. - Я вас поздравляю - дочь пришла в себя.
- Слава Богу! - воскликнул Александр.  - Как она себя чувствует? - Его сердце заколотилось.
- Чувствует себя удовлетворительно. Всё идёт так, как я и говорил, но ещё нужен покой.
- Расскажите, как это было? Как она проснулась - тяжело? Узнаёт кого-нибудь?
- Подробности рассказать не смогу: девочка пришла в себя вчера. Давайте мы так договоримся: приезжайте сюда завтра. Поговорите с медсестрой - Ириной. Это было в её дежурство. Завтра - потому что сегодня у неё выходной. Кстати, сегодня встреча с больной невозможна - она спит - мы ввели успокоительные...
- А вы не могли бы дать её номер телефона? - в нетерпении перебил Светлов.
- Пожалуйста, записывайте.
   Лазарев продиктовал номер и, сославшись на занятость, попрощался. Вошла супруга:
- Завтрак готов. А с кем ты говорил? Сияешь! - и тут до неё дошло. - Неужели ?!
- Именно так! - словами доктора ответил супруг. - Лиза пришла в себя!
- Слава Богу! - воскликнула Мария. - Едем немедленно, вставай лежебока! - радостным тоном скомандовала она. - Давай, давай!
- Постой, - предупредительно  поднял руку Александр, - вот номер медсестры, Вячеслав Эльдарович дал. Лиза очнулась во время дежурства той медсестры.
- Так что ж не звоним? Дай сюда! - Мария выхватив мобильник, приказала: - Диктуй номер!
Пошёл гудок.
- Алло?..  Это Ира?.. Здравствуйте... Это Светловы... Вы не могли бы нам рассказать про Лизу? Лазарев сказал, что это было при вас... Нет?! А где?.. В кафе?.. Знаем, где это, а когда?.. Прямо сейчас - в десять?.. Конечно успеем!.. До встречи. - Улыбаясь, Мария вернула мобильник мужу, - Ну вот и дождались; нас ждут, одевайся! - Направляясь в зал, весело запела.
 
                КАФЕ  “СНЕЖОК”
Светловы без особого труда нашли кафе “Снежок”. Расположились, как и просила Ирина, у окна. Вскоре появилась медсестра. Она села напротив; оглянувшись, заказала подошедшему официанту три порции мороженного.
- Мы не едим сладкое, - предупредил Александр Николаевич.
- А я не могу без сладкого. - Ирина смущённо улыбнулась.
- Ну, не томите! - не выдержала Мария Егоровна, - рассказывайте!
- В общем так, - без вступления объявила девушка, - ваша дочь очнулась.
- И-и ?.. - Мария Егоровна - вся внимание - подалась вперёд, - пожалуйста, расскажите подробно! Вы поймите, - женщина прижала руку к сердцу: - здесь болит от неизвестности!
- Будьте так добры! - добавил Александр Николаевич.
- Хорошо, - ответила Ирина, - хотя ничего особенного не было. Лиза проснулась, открыла глаза и долго смотрела в потолок, будто находилась дома. Никаких вопросов не задавала. Очень спокойная. Потом повернулась на бок, к тумбочке, где стояла картина вашего художника. Увидев картину, немного задержала на ней взгляд и отвернулась. Полежала немного, затем вновь повернулась, взяла эту картину в руки и, откинувшись на подушку, очень долго рассматривала. Я хотела бежать за Вячеслав Эльдаровичем, но почему-то не смогла. У меня возникло ощущение, что Лиза всё делает как под гипнозом; и её движения смотрелись, как в замедленном кино. Смотрит ваша Лиза, молчит... а с её глаз текут слёзы. Почему - не знаю... и я молча реву. Но помню, как инструктировал Вячеслав Эльдарович - не шуметь и вести себя так, будто в палате никого нет - и я молчу!
Здесь Ирина прервала рассказ. Вытащила из сумочки платочек; успокаиваясь, вытерла слёзы, следом - тщательно краску под глазами. Её руки механически достали зеркальце. Девушка подправила макияж лица, потом не торопясь всё уложила в сумочку и замолчала, будто всё окончено.
- Ну, не томите же! - не выдержал Александр, - дальше что?!
- А дальше ничего не было. Лиза положила картинку назад и закрыла глаза.
- И всё? И ничего не сказала? Ни одного слова!? - воскликнула Мария.
- Ничего не говорила, но только одно слово, - ответила Ира.
- Какое же? - в один голос воскликнули Светловы.
- Мишунька. А потом я убежала за доктором, потому что мне показалась: она просто уснула. Не хотелось её тревожить.
- Мишунька! - вытирая слёзы, тихо воскликнула Мария Егоровна. - Именно так девочка звала своего мишку. Она вспомнила! - С тихой радостью женщина повернулась к мужу: - Она вспомнила! Девочка вернётся. Вот увидишь!
- Я думаю, - добавила Ира,- вам надо это рассказать доктору. Это очень важно.
- Да, мы приедем и непременно всё расскажем.
Подошёл официант. Поставил три порции мороженного, но возбуждённые Светловы встали. Извиняясь, они суетно распрощались и пошли. Мария Егоровна повторяла: - “Мишунька, мишунька”... Александр Николаевич что -то вспомнив, на секунду вернулся. Положил на стол крупную купюру и, ещё раз извинившись, что не едят сладкого, пошёл догонять супругу.
- Всё будет хорошо! - вдогонку крикнула Ира и тихо добавила: - А я люблю сладкое! Не пропадать же...

                СИНИЙ  КИТ
Взявшись за ручку массивных дверей, Владимир Сергеевич Скала вспомнил, как первый раз входя в это учреждение, боялся ужасающей неизвестности. Вот и сейчас, как только переступил порог, тот давнишний холодок – тень прошлого, ещё со времён Сталина - вернувшись, подобрался к затылку. И сколько не боролся Скала с этим страхом, о котором сам поговаривал, что такое явление есть пережиток прошлого: то есть, когда могут без суда арестовать и… никогда… никто… не узнает! – ничего не получалось! - страх возвращался.  Внешне же, однако, Скала всегда был спокоен. Ему всего-то надо было пройти сквозь узкий проход между  никелированными перегородками до спец-работника в форме – это охрана.
«Вам к кому?» - с дежурной улыбкой спросила «охрана». Полковник назвал своё имя. «Пройдите к тому столику, вас отведут». – Дежурный показал, где находится столик и тут же кому-то доложил по телефону. Скала прошёл далее, до столика и в ожидании остановился. “Интересно, - подумал он, - за столь долгое время, как я впервые побывал здесь, сколько прошло событий: война в Афгане... в девяносто третьем танки в Москве... расстрел Белого дома… а здесь как будто время остановилось. Люди в штатском - в невзрачных серых костюмах - деловито сновали туда – сюда; и никто не с кем не разговаривал, не общался - как на панихидах. И невозможно было узнать: кто какого звания?”
Скала понимал, какое это за заведение и потому вопросов не задавал. “Страшное заведение, – подумал он, - но случайно сюда не вызывают. Однако, интересно: зачем?..”
Вскоре к нему подошла сухая женщина неопределённого возраста, в фирменном – то ли военном, то ли полицейском костюме и без знаков отличия. «Владимир Сергеевич Скала?» – не представившись, спросила она. «Так точно! - механически ответил полковник и тут же добавил: - Давайте для начала познакомимся?»  «Пройдёмте», - официальным тоном приказала она и, развернувшись, засеменила сапожками обратно. «Вы не представились, девушка! - не двинувшись с места - вдогонку напомнил полковник: - Это крайняя степень неприличности!» Женщина прошла несколько метров и, видимо почувствовав пустоту рядом, остановилась. Оглянувшись, высоко подняла брови: «Вам было сказано следовать  за мной!? – властным, поднимающимся на высокую ноту голосом приказала она. «Позовите старшего!» - тихо произнёс полковник, так тихо и спокойно, что она как видно не расслышала.  Гневно пылая лицом, сотрудница в форме вернулась на несколько шагов: «Вы глухой?.. - поджав губы, спросила она и, скрестив руки на груди, добавила: - Я сказала - следуйте за мной!»
Полковник не шевельнулся. Он, выдержав необходимую паузу, и уверенным в себе тоном решительно отчеканил:
- Я, мадам, полковник по званию! Приказываю вам немедленно пригласить старшего! Доложите начальству – прямо сейчас! Если сию минуту не доложите – я покидаю это место; и рапорт о вашей вежливости окажется там, где надлежит тому быть!
- Чт… Что?.. Что вы себе позволяете? - возмутилась женщина. - И как вы смеете…
- Кру-гом! – громко перебивая, скомандовал полковник. - Выполняйте! - и она, вдруг чего-то испугавшись, спешно ретировалась. Ждать пришлось недолго; и «дама»  вскоре вернулась. «Извините, - залопотала она, - я не поняла… я думала…»
- Отставить, - спокойно приказал Скала, - отставить разговорчики! Ведите.
Доведя полковника до одной из дверей, обозначенной номером, она, осторожно постучав, слегка её приоткрыла. Заглянув внутрь, кому-то объявила: «Мы здесь».
- Проходите, – послышался изнутри как будто знакомый голос; и сопровождающая  сотрудница, отступив пару шагов, пропустила полковника.
Скала вошёл; и за ним плотно прикрыли тяжёлую дверь. Ощущение духоты и нехватки воздуха мгновенно окутало вошедшего. Помещение было без окон. Внутри, в виду того, что не хватало света, было не то что сумрачно, хотя с непривычки почти темно, но как-то особо пусто. «Как в камере, - промелькнула мысль – глазу не за что зацепиться». В глубине огромного помещения, без мебели, стоял один единственный огромнейший стол, сталинского стиля, на котором сиротливо озирался маленький светильник с шапкой на голове в виде жиденького абажурчика. Напротив стола, ожидая посетителя,  пристроился такой же жиденький, с ободранным сиденьем и облупленной краской стул.
- Проходите же, - настойчивее предложил голос; и только сейчас, когда глаза полковника привыкли к темноте, он едва увидел тёмный силуэт высокого мужчины за столом. Свет на фигуру не падал – был чем-то прикрыт, так что едва ли можно было рассмотреть, кто находится по ту сторону стола.
Полковник прошёл к столу. «Здравствуйте, - не видя лица хозяина, в темноту обратился он, - надеюсь, представляться нет необходимости?»
- Разумеется, нет необходимости, - не ответив на приветствие, подтвердила сидящая напротив «тень», - садитесь. Нам надо поговорить.
- Во-первых, - оставаясь на ногах, заявил Скала, - вы не представились. - придвинув к себе стул, облокотившись на его спинку, ровно продолжал: - А во-вторых - поговорить можно было и по телефону. Если вы желаете говорить, как подобает нормальным людям, то вам необходимо открыть лицо; и я должен видеть ваши глаза. Я привык видеть глаза собеседника. Если вы не согласны - я ухожу немедленно. Предупреждаю: в случае применения насилия любой формы вы не услышите от меня ни одного слова. «Ну что вы!? - панибратским тоном воскликнул ”силуэт”. - Какое можетбыть насилие к герою?» Он неспеша отодвинул ширму, прикрывающую свет, затем его пальцы, включая дополнительное освещение, мягко легли на кнопочку. Появившийся жёлтый свет скудно пытался охватить огромное помещение. И тут, напротив полковника, высветилось страшное, обожжённое лицо неизвестного ему человека. Под этим полусветом снизу, оно стало ещё более ужаснее. Полковник Скала, видевший многое на войне, внутренне съёжился. Лампочка часто заморгала, заморгала и внезапно потухла. Темнота вернулась, охватывая под свою власть пространство вокруг стола.
- Я так и знал, что… – незнакомец прицокнул языком, - что вам моё лицо не понравится. Что ж… вы сами просили включить свет. Однако ж, видите – даже свет… не выносит моего лика - тухнет. Но ничего: иконы с меня не писать. Давайте знакомиться.
- Вы же знаете, кто я…  у вас и дела мои, - сухо отпарировал полковник.
- Я не об этом, - возразил незнакомец. - Своё имя я не скажу; и вы знаете - почему. Давайте договоримся?.. Называйте меня… допустим Дядя Ваня. Пойдёт? (Полковник промолчал.) Нам надо поговорить по душам. Нет, нет, нет! – не по нашим душам. По детским душам – тем, которых кое-кто отправил на тот свет… А ещё точнее – по тем, кого можно уберечь.
Скала промолчал, мучительно пытаясь вспомнить: где же он мог слышать этот голос?..
Незнакомец, почувствовав  заминку в ответе, усилил тон: “Владимир Сергеевич… Вы согласны поговорить о подростках? Или вам безразлично? Может, вы не любите Родину?”
- Не надо меня цеплять патриотичными терминами… «безразлично», «согласны», «не любите Родину», - передразнил Скала.  Вы же отлично знаете, что я занимался темой суицида подростков! Или будем терять время на мои разъяснения?
- Конечно, знаю. Мы обязаны знать всё!
- Никогда человек не может знать всё! - весомо возразил Скала, прижимая спинку стула к полу. Готовый поломаться, тот жалобно заскрипел. Поставив стул ровно, добавил: - К тому же человек должен иметь права быть свободным. Внутренне свободным! Без давления.
- Мы вас не приглашали на диспут, - перебил незнакомец…
- И я не соглашался пока что ни на что, Дядя Ваня, - ответно перебил полковник, - для начала давайте выберем, как нам вести разговор: открыто и честно? Или официально, с протоколом? И что эта за мода: “мы”, “мы”... Кто это - “мы”? Я вижу здесь только одного человека, который представился, как Дядя Ваня. Он что… раздвоился? А если Дядя Ваня хочет говорить от имени коллектива – он должен делать это в официальной форме! Вот так! Повторяю, если вы хотите откровенного, честного разговора, то он должен быть только на равных! Принимаете условия - остаюсь. Нет – покидаю это учреждение.
- Ну, ну, ну! - предупредительно поднял руки незнакомец. - Конечно же, я принимаю ваши условия. Конечно же - согласен говорить на равных, - взмахнул рукой Дядя Ваня, - вижу хорошего юриста и смелого человека. Садитесь же!
- Хорошо, и я согласен… на равных, - смягчился полковник. Он развернул стул к себе и сел. Однако тут же встал: - Дядя Ваня, – по простецки спросил он, - вы на чём сидите?
- Что? – отвлечённый мыслями предстоящего разговора, не понял незнакомец.
- Я спрашиваю: вы на чём сидите?
- Как на чём? – застигнутый нелепым бытовым вопросом, растерялся незнакомец, - на стуле. Причём тут, вообще, стул? А у вас что… нет стула? Почему вы до сих пор на ногах?
- Давайте поменяемся? - иронично улыбаясь, предложил полковник.
- Зачем? - вовсе удивился незнакомец, внутренне оценивая просьбу полковника, как насмешку.
- Вы согласились говорить на равных! А этот стул, если на него сесть, может развалиться. Я вас понимаю… - иронизировал полковник, - легко говорить, когда клиент чувствует себя неуверенно - сидящим на краешке шаткого сиденья. Дядя Ваня… Эти методы устарели: тусклый свет, направленный в лицо клиенту и усиливающий темноту вокруг; ни одного окна… - всё эти психологические методы давно устарели. Нет мебели – никакой! Неужто учреждение обнищало до нитки?
Дядя Ваня молча выслушал, затем подняв трубку, позвонил: «Принесите в кабинет нормальный стул. Да! Прямо сейчас! И сделайте свет нормальный, в конце концов!» - приказал он приподнятым тоном, демонстративно показывая для гостя раздражение.
Через пару минут внесли новенький стул и подставили к столу. Полковник сел. Через несколько минут принесли настольную лампу, включили.
- Такие у нас работники, - риторически продолжил незнакомец, - всё делают из под палки! Что же делать-то… Давайте, полковник, продолжим… (Скала промолчал.) Кстати: почему вы не уехали за границу? У вас была возможность… неоднократно.
- Мне и здесь хорошо, - пожал плечами полковник, - давайте по существу.
- А я и говорю по существу, - возразил незнакомец, - мы должны быть уверены, что вы по-прежнему - наш.
- А что… были сомнения? И опять… “мы”?
- Вот, к примеру, - не реагируя на реплику, продолжал Дядя Ваня, - полковник Нечайло удрал в Канаду. Слыхали? А ведь когда-то клятву давал… в преданности Родине…
- Слышал. Он уже на пенсии, - отметил полковник.
- Однако... его клятва – ноль!? Да и вы на пенсии: может, и вы захотите… куда-нибудь.
Полковник резко встал:
- Послушай, Дядя Ваня, - сдерживая гнев, отчеканил он каждое слово, - хочешь говорить по существу – говори. А не хочешь – нечего в ступе воду толочь!
- Ну да. Согласен. Не будем в ступе воду толочь. Давай, для начала прослушаем вот эту запись.
Он открыл ящик и где-то включил звук. Полковник вновь сел, внимательно вслушиваясь в каждое слово. Слышимость была прекрасная: в аудиозаписи был воспроизведён разговор двух военных: генерала Георгия Яковлевича Шоринова и полковника Владимира Сергеевича Скала.
Полковник Скала прослушал всё. Удивился, что этого генерала прослушивают. Хотя он и так помнил тот разговор, но его интересовало, почему?.. или точнее: к чему клонит незнакомец?
- Вот видите, полковник, - вставая, снисходительным тоном молвил незнакомец, - какие мы патриоты: стрелять отказываемся. И мы теперь не хотим защищать Родину? Или это фальшивка? Монтаж вашего голоса?.. А был ведь герой! Прямо скала!
- Абсолютно нет, не монтаж. - Оставаясь спокойным, подтвердил полковник. - Мне и соломку стелить нет необходимости, а ваши методы гнилые: “герой… прямо скала…”. Всё так и было, - продолжал Скала, - так же, как и то, что я никогда не отказывался защищать Родину. Речь шла о том - если вы ещё раз прослушаете запись более внимательно - что я не согласен ехать в новый афган и там стрелять. Это огромная разница. И я что-то не пойму, дядя Ваня: если вы подозреваете меня в измене Родины, то почему бы вам не расстрелять меня? А если, как вы говорили по телефону - я нужен Родине и приглашаете послужить - к чему эта комедия?
Незнакомец встал, о чём-то глубоко раздумывая:
- Поймите, Владимир Сергеевич, - Дядя Ваня сменил официальный тон на дружественный, - мы должны быть уверены в людях. Я хотел лично убедиться… Ведь есть немало таких, как тот полковник, который убёг в Канаду или таких лже-патриотов, которые открыли бизнеса и, грабя народ, забыли про Родину. А то и просто: используя своё служебное положение, свои погоны, также грабят нормальный бизнес. Взятки и водка губят Россию – вот беда!     Пропивается всё: честь, совесть; и ничего святого не остаётся. Хорошо, хоть есть единицы нормальных людей: потому я и говорю «мы» - теперь уже включая и вас, которые не из-за пафоса, не из славы и почёта любят свою Родину: пенсионеров, стариков ветеранов - просто окружающих людей. Такие люди понимают, что Россия без правильно ориентированной молодёжи сопьётся. Да и мы, честно надо признаться - часть этой же системы - по праздничкам дням... понемножку... коньячок... не так ли? И вот тогда возникает вопрос: откуда же взять правильную ориентацию, если советская идеология разрушена, а новой – нет! Мы стали, как бесхребетные. Материализм вытеснил всё духовное и проповедуется насилие. А тут ещё Европа со своими гомиками лезет… Посмотрите сводки: сколько людей гибнет от алкоголизма, наркотиков… Возникает ощущение полной беспросветности… Разве не так? И на этом фоне возникает подростковый суицид. И не просто возникает – растёт, как грибы! Причём, уже, как правило, у состоятельных семей. Так говорят психологи. Но возник ли суицид стихийно? - вот в чём вопрос. А может, есть руководитель этой идеологии – добить Россию? Кто он? Где его резиденция? И что мы знаем, кроме того, что в сети появляется какой-то “синий кит”, который зомбирует подростков, подготавливая к суициду?
Дорогой читатель! Синий кит - это опасная реальность, о которой необходимо знать всем родителям. Вот ссылка с кратким разъяснением:
http://izvestia.ru/news/664617
14 февраля 2017, 00:01   |   Общество   |   Андрей Филатов   |   написать авторам         Возвращение «синего кита»

В соцсетях произошел резкий всплеск активности подростков, подающих сигнал готовности к суициду

Читайте далее: http://izvestia.ru/news/664617#ixzz4b2fJ4w3J
История с группами самоубийц в соцсетях, всколыхнувшая страну год назад, казалось бы, утихла. В участии в смертельных виртуальных играх активисты подозревали 130 детей, погибших при разных обстоятельствах с ноября 2015 года по апрель 2016 года. Однако в понедельник утром в социальных сетях 850 детей — уникальных пользователей выстроились в очередь к своему виртуальному убийце, или, как они его зовут, — куратору. Стартовал своеобразный флешмоб под условным кодом «Я жду инструкций. Я в игре». Судя по всему, «синий кит» — символ самоубийства среди подростков — вернулся. 
Ничего не знаем! - Незнакомец, медленно поднимая руку, сжал пальцы в кулак, будто поймал невидимого врага и резко бросил вниз: - Его надо найти и уничтожить! И в этом, Владимир Сергеевич, вы должны нам помочь!
Он вновь прицокнул языком; и тут вдруг Скала вспомнил, кто так умело делал: так, по особенному, никто не мог прицокнуть языком - чисто, с особенным вкусом! Так  делал его друг в далёком детстве - Павлик, которого почему - то (может быть за его необычайно длинный рост) прозвали Корчагиным. Скала всмотрелся в лицо Дяди Вани. Что-то неуловимое от того Павки в этом незнакомце всё же было?.. Или нет?.. И тут Владимир Сергеевич вдруг узнал!? Тот же жест… то же движение рукой… с зажатым кулаком! Там, в глубоком детстве, он также, когда нервничал, сжимал кулак и с размаху опускал вниз, раскрывая пальцы. Будто разбивал неприятеля.
- Корчагин! Павка?.. Ты?.. – вставая и наклонившись через стол, в изумлении воскликнул Скала.
- Узнал!? - с чувством облегчения откликнулся Павел. В возбуждении он также встал. - Глубоко внутри я хотел, чтобы ты узнал меня, чтобы ты оставался тот же, как и прежде – откровенным и бескомпромиссным, как в школе, когда мы дружили. Вижу, вижу – ты такой же! Как я рад!
Павел быстрыми шагами обошёл стол; и они крепко обнялись.
Друзья наперебой стали пересказывать - каждый свою историю: где воевали, с кем, когда? Вспоминали особые, курьёзные случаи из своей жизни. Наконец, когда эмоциональный всплеск пошёл на спад, Павел спросил: «А ты так и не женился?» «Нет, не пришлось. - Владимир Сергеевич невесело покачал головой. - Всё как-то командировки, командировки… А теперь уже и поезд ушёл».  «Да и я холостой, не печалься, - поддержал друг детства, - давай в ресторан? Знаю, что не пьёшь, но, думаю,  бокал шампанского не повредит?» «Думаю – нет», - согласился полковник; и друзья, ещё немного поговорив, договорились о следующей встрече.

                РЕСТОРАН
Ожидая заказа, бывшие однополчане разместились в уголочке ресторана. Павел не любил яркого света - как видно, из-за обожжённого лица. Подошёл официант с подносом. Сервировал стол, затем ловко открыв шампанское, разлил по бокалам.
- За погибших, кого нет с нами! - Павел поднял бокал.
- За тех кто не пожалел своей жизни, - добавил Владимир.
Друзья закусили, помолчали, вспоминая давние события.
- А у тебя что случилось? - спросил Скала. - Ты так и не рассказал.
- Да что рассказывать? - Он махнул рукой, - с огня выходили, из окружения. Но там проще было: вертушки прилетели, помогли. На земле одну вертушку подожгли талибы и пока вытаскивал лётчика - вот... (он показал на лицо) хорошо глаза целы. А после лечения меня перевели в Москву. Лётчик, которого я спас, оказался сыном маршала! Вот как-то так; и теперь я - кабинетный работник.
Однополчане посидели ещё. Заказали шампанское, водку, хорошую закуску. Вновь выпили за погибших. После очередного тоста Скала положил кисть сверху на бокал, показывая, что - всё!
- Хорошо, понимаю, - Павел не стал возражать, - а я себе налью. Наполнив бокал, отодвинул в сторону: - Ты вот что... скажи, а что дальше?”
- То есть?
- Ну, про твой плен – помнишь, обещал? Ведь насколько есть донесения - ты там и остался? С другой стороны информация о тебе закрыта. Если бы остался - тебя не было бы здесь!
- Логично, - усмехнулся Скала, - не было бы здесь.
- И?...
Скала не ответил. Он взял со стола меню, перевернул бумагу и на обратной стороне написал: “Не оборачивайся. За нами наблюдают”.
 Павел прочитал, взял свою ручку и дописал: “Да знаю. Пусть! Ещё немного посидим, потом иди в туалет - в конец коридора, там побудь пару минут, а оттуда, как выйдешь, поверни сразу направо. Это запасной выход. Как выйдешь - увидишь старый жигулёнок. Там нас ждут. За рулём - девушка. Зовут Ириной. Вопросов не задавай, садись и езжайте”.
- Куда?..
- Как куда? К парадному подъезду этого ресторана. Напротив входа подождите меня. Я с ними сфотографируюсь, когда они увяжутся за мной - на входе! -  а потом сяду в машину и все дела!
- Издеваешься надо мной? - спросил Скала.
- Да нет... над ними. Представляю, какие постные лица у них станут...
Через пять минут, находясь на заднем сиденье легковушки,  друзья вспоминая моменты, весело хохотали.
- Послушай, - перебивая смех, спросил Владимир, - а фотограф откуда взялся?
- Да знал я всё это! - махнул рукой Павел. - Надоели они со своей слежкой. Ну, а фотограф - мой старый приятель. Он сидел за нами... ждал. Всё просто.
- Какие планы сейчас? - спросил Владимир.
- Ирина знает, - ответил Павел. - На дачу.
- У тебя есть дача?
- Разумеется есть, - Павел загадочно улыбнулся. - Я же кабинетный работник.
   Дача оказалась совершенно не похожей на дачу: покосившееся избушка вросла в землю по самые окна и засыпанная снегом смахивала на медвежью берлогу.
- А я ведь поверил тебе, что у тебя дача, - выходя из машины, съехидничал Скала.
- А что... - оглядывая избу, улыбнулся Павел, - самая прекрасная дача: избушка, избушка, повернись ко мне передом, а к лесу задом.
  Друзья зашли вовнутрь. На удивление там было даже уютно. Незримо чувствовалось присутствие женщины: порядок и чистота.
  Пока Ирина накрывала на стол, Скала осматривался.
- Да не переживай, - молвил Павел, - здесь можно говорить всё: прослушек нет. Веду личный контроль. А Ирина... она мой помощник. Нет! Не подумай плохого. Эта девочка - дочь капитана Леско. Помнишь?
- Леско!? - изумился Скала. - Ну конечно помню! А я то думаю, на кого она похожа!? Смелый был командир. 
- Да я разговаривал с ним в госпитале... Перед его смертью обещал дочери помочь. Государство не больно помогает ветеранам. А  родственникам погибших - тем более! А дача даже и не моя - на Ирину переписал. Мне-то зачем? Вот такие дела.
Вскоре Ирина сервировала стол по-простому: картошка, капуста, да грибы. Сама она отказалась сесть за стол, да друзья и не настаивали.
- Ты вот что, - немного разговорившись попросил Павел, - всё-таки объясни: как ушёл от талибов? Только не ври! О тебе столько сказок рассказывают!? - одна лучше другой.
- Ладно, - согласился Скала, - если не поверишь, твои проблемы. Идёт?
- Будь по-твоему, валяй... времени - валом: хоть отдохну от кабинетной рутины.
               
                ИСКУССТВЕННЫЙ  ИНТЕЛЛЕКТ    
Мороз крепчал. В избушке, утонувшей в глубоком снегу, возле камина сидели давние друзья. Оранжевые лучи заходящего солнца, пробившись сквозь замороженное стекло, подсвечивали их лица. Уютно потрескивали дрова; и всполохи огня, конкурируя с закатом, отвоёвывали себе гостей, которые, забыв обо всём, вспоминали молодые годы, Афганистан. Скала же подробно рассказывал свою историю побега из плена, потом долгую реабилитацию, а также о предательстве человека, которого он вытащил из огня. Конечно, Павел хорошо его знал: это был генерал Шоринов.
- Ну что скажем? - наливая коньяк, наконец спросил Павел о главной теме, по которой они собрались, - нарыл что-нибудь? Если есть что сказать - говори откровенно, а если нет - не виляй. Не люблю... вокруг, да около. Договорились? - Он протянул фужер с коньяком Владимиру.
- Что ж... теперь я готов рассказать о причинах детского суицида, - молвил Скала. Отодвигая руку с фужером, добавил: - Хватит! Вот от кофе бы не отказался.
- Что так? - удивился Павел. - Здоровье не позволяет?
- Нет привычки, да и тема сегодня - ошеломляющая...
- И что же за тема, что и выпить нельзя? - Павел улыбаясь, откинулся в кресле удобнее, - ну, давай, давай... - оглянулся и громко позвал Ирину.
Когда девушка вошла - попросил приготовить кофе.
- А я не тороплюсь, - Скала также откинулся на спинку кресла, - в спешке только блох ловят.
- Да ладно уж... - миролюбиво согласился Павел, - я готов слушать.
- А давай так... - Скала придвинул кресло поближе к товарищу, - давай поиграем в игру, если мы не торопимся.
- И что за игра?..
- Игра простая, как в детстве, помнишь?
- Ну и...
- Отвечать на вопросы быстро, то есть первое, что взбредёт на ум.
- Вопросы, конечно, будешь задавать ты?
- Угадал. Для того ты и притащил меня сюда.
- Ну, ладно, давай... - Павел, предполагая подвох, ухмыльнулся и подумал: - “Странное у него вступление”.
- Игра такая, - начал Скала. - Отвечать словами: «хорошо» или – «плохо». Первое: ты командир Армии. Идёт бой. У каждого твоего офицера есть навигатор; и ты знаешь каждую минуту, где он находится. Это хорошо или плохо?
- Хорошо, - не задумываясь отреагировал товарищ.
- Второе: у каждого офицера вражеской Армии есть навигатор. Хорошо, плохо?
- Не могу дать ответ. Ни хорошо, ни плохо.
- Почему?
- Да мне это ничего не даёт. Вот если бы навигаторы вражеской Армии давали информацию мне, тогда бы я дал ответ - хорошо. Видеть передвижение вражеских соединений, полков - мечта любого командира!
- И понятно, почему, - согласился Скала. - Ну, а если ты смог бы давать информацию командирам вражеской Армии, но так, что они бы не догадывались об этом и думали, что информация поступает от своих... Это было бы...
- Хорошо. Вообще-то это называется дать дезинформацию.
Скала встал, прошёлся, раздумывая... вновь сел.
- Прекрасно! - заявил он.
- Что «прекрасно»?- не понял собеседник. - Твоя игра - детская тактика для начинающих военной службы; и я ничего не понял. К чему это?..
- Второй уровень игры! - объявил довольный Скала. - Вырвемся вперёд по времени. Люди создали чипы. Командование вражеской Армии вживило чипы в мозги своим офицерам, солдатам - для более лёгкого управления - через компьютер. И вот твоему ведомству в этой сфере удалось создать такую программу, когда ты смог бы подавать команды в их устройства: непосредственно в головы тех же офицеров и солдат - в той же вражеской Армии. Это хорошо или плохо?
- Спрашиваешь... дураку понятно, что управлять, подавая мысли - легко! Для любого боя победа обеспечена. Это хорошо. Однако, - добавил он: - Смею заметить, такая информационная война давно происходит, например посредством СМИ...
- Согласен, - кивнул головой Скала, - перейдём к третьему уровню игры.
Владимир уже улыбался открыто.
«Он явно что-то приготовил, - подумал Павел. - Не такой он человек - играть в детские игры».
- И сколько уровней будет?.. - усмехнулся он.
- Это зависит о степени решаемости задач, - ничуть не обидевшись, отреагировал Скала. - Представь, что ты приготовил Армию с чипами в головах подчинённых и вдруг узнаёшь, что у вражеской Армии есть программа, которая может подавать команды-мысли твоим офицерам и солдатам, но так, что они об этом не будут догадываться; и такая программа настолько сильна, что распространилась по всей земле. Это хорошо или плохо?
- Плохо. У нас будет полное поражение.
- Твои действия?
- Найти программиста, уничтожить его, как уничтожить и саму вражескую программу.
- Ну, хорошо, а если это искусственный интеллект, который запущен в космос и реальная связь совершенно потеряна? То есть, с земли его не достать?
- Придумать другую, чтобы разблокировать людей, - ответил Павел.
- Как это возможно, если каждый человек уже находится под влиянием искусственного интеллекта и тот не позволит мыслить так, чтобы кто-то изобрёл его смерть?
- Послушай, - прервал Павел, - жуткие вещи ты нафантазировал. В этом варианте никому не вырваться на свободу и хуже того - даже такой мысли не может появиться!!! Другими словами - революция никогда не возникнет; и всех ожидает вечное рабство.
- А всё-таки - не унимался Скала, - какой по логике мог бы быть выход из всего этого? Давай закончим игру?
- Если невозможно достать искусственный интеллект, - пожал плечами Павел, - и тот интеллект не позволит людям создать другой, более мощный интеллект, который бы его поразил - то выход только один - найти некую силу, которая умнее этого интеллекта.
- Всё! - Скала встал и решительно добавил: - И попросить эту Силу уничтожить это зло?
- Ну да... - иронично засмеялся Павел, - круг замкнулся, так как и это невозможно, потому что - ты сам сказал - люди находятся под властью искусственного интеллекта и думают они так, как захочет тот самый интеллект. И, даже, если бы и была эта положительная Сила, могущая уничтожит его, то это бесполезно, потому что людям даже в голову не может придти такая идея - просить! Интеллект не позволит. Всё, приехали.
- Абсолютно верно, - добавил Павел. - Он не позволяет даже подумать о том, чтобы задать себе вопрос - существует ли более могущественная Сила? Этот интеллект внушил людям мысль, что той Силы не существует. Он даже внушает людям мысль, что и его самого, искусственного интеллекта не существует. Это ему нужно для того, чтобы люди были уверены, что они всё решают сами. Думают сами. Действуют сами. Таким образом, он руководит людьми, сбивая их абсолютно на всё, что ему вздумается.
- Послушай! - Павел встал. - Ты говоришь так, будто это вовсе не игра, а реальность! Я даже протрезвел. К чему всё это?
Вошла Ира. Она держала в руках поднос, на котором помимо горячего кофе было угощенье:
- Мальчики, кончайте спорить, к столу!   
Во время ужина Павел не торопил Владимира. Тщательно пережёвывая пищу размышлял: какая же связь между причинами детского суицида с игрой в искусственный интеллект? “Подождём, - решил он, - однако, куда же его занесёт?”
Закончив трапезу, друзья вновь вернулись к камину. Солнце зашло; и вечерний сумрак набросил звёздное одеяло на заснеженный лес. Треск горящих дров, живой огонёк и разбегающиеся по потолку всполохи света располагали к откровенности. Павел терпеливо ждал. Он умел ждать.
Не дождавшись вопросов, Скала придвинул кресло ближе к товарищу и объявил:
- А всё же это уже реальность, хотя и не в полном объёме.
- И-и ?.. - с усмешкой протянул Павел, - продолжай!
- Если ты согласишься, что это реальность, - не обращая внимания на его реакцию, продолжал Скала, - то мне придётся уточнить: любой суицид - детский ли, взрослый - подготавливает не человек, но личность, которую назовём пока так: искусственный интеллект. Хотя, надо уточнить, подготовка к детскому суициду зачастую проводится через куратора, то есть через человека.
- Ну, ну... и где же он витает - этот искусственный интеллект? - с иронией спросил Павел. - Насколько я знаю, пока люди ещё не смогли создать такой вот - сверхразумный, какой присутствует в твоей игре.
- Начну с детского суицида, - продолжал Владимир. - Ты знаешь, что есть кураторы, которые подготавливают детей к смерти. Знаешь также, что некоторые взрослые - назовём их агентами - под видом подростков пытались выйти на куратора. И чем заканчивалось? Либо агенты невольно начинали работать на куратора, ища новые жертвы среди детей, либо были раскрыты и аккаунты мгновенно исчезали.
Что же говорят психологи на эту тему? Я немало прочитал подобной информации и пришёл к выводу, что суицид связан с душевным расстройством. Вот кураторы и выбрали подростков ввиду их слабой, неокрепшей нервной системой, а точнее со слабым духом. Однако, суицид взрослых свершается и без кураторов и... как будто бы случайно? Ан нет! Причина в основном та же - сломанный человеческий дух.
А коли эта тема духовная, мне пришлось покопаться с человеческим духом. Мы часто слышим: этот человек бездуховный, бездушный. Бездушный - то есть без души. Душа - явление физическое или духовное? Разумеется духовное, но связана с физическим миром. Павел, ты помнишь, как в одной молодёжной группе девушка сорвалась с окна?
- Ну да... Лиза Перчик. У неё ещё родители нашлись, Светляковы кажется?..
- Светловы, - уточнил Скала. - Но меня в этой истории больше заинтересовал не этот факт, но другой - покаяние.
- Знаешь, друг, - перебил Павел, - религия меня интересует меньше всего; и этой темы лучше не касаться.
- А суицид? Ну, если суицид связан с религией?.. Что скажешь... продолжать?
- Коли связано - тогда продолжай, - Павел пожал плечами. - Посмотрим, куда клонишь.
- Так вот: размышлял я на эту тему достаточно времени и долго не мог понять - что же это такое - покаяние?
- И что... покаяние связано с суицидом? - невольно перебил Павел. - Другими словами ты хочешь сказать что Лиза пыталась совершить суицид, а потом пожалела и раскаялась?
- Нет, не так! Лиза действительно пыталась совершить суицид, хотя и боялась - жить то охота! Это факт, который подтвердили школьники. И потом она не раскаивалась, что так получилось - будто не удалось - а покаялась перед Богом! Это совершенно другое! И есть подтверждённый факт, что она сорвалась, когда стекло порезало руку. Там ещё ветер добавился, на подоконнике намёрзший лёд... всё до кучи; и эту кучу надо было разгребать. Так вот: картина проста. Первое: девочка шантажирует школьников, что выбросится с окна. Она на грани... и заставляет Мирова молиться. Тот исполняет её просьбу. Однако, когда он упоминает имя Иисуса Христа, у неё возникает истерика. Почему? - задавал я себе вопрос. Разумеется в таком истеричном состоянии она и не удержалась, что закономерно... или нет? Вот в чём вопрос. И причём тут имя Христа? И вот я подумал, Павел, а не тут ли конёк зарыт?  Связь такая: молитва и... - срыв с окна! А далее вообще удивительно: девочка вдруг кается.  Я уже не говорю о том, что очень странно: она осталась жива; кости не поломала; идёт на поправку. В данном случае интересно другое: почему покаяние!? Что можно объяснить  шоком, не так ли? Но невозможно объяснить, почему  часть школьников также покаялась? И вот... коли в этом процессе задействована  молитва - подтолкнуло меня заняться духовным вопросом. Ты знаешь, Павел, в сложных вопросах я не пользуюсь советами специалистов или устоявшимся догмами. Своя голова на плечах.
- Послушай, - Павел поднял руку, - пауза. Сделаем перерыв, а то в мозгах закипит. Давай пройдёмся на свежий воздух.
Скала не спорил; и вскоре друзья шли по лесу. Под ногами скрипел снег. Из-за ели, напоминая о вечности бытия, выплывала огромнейшая луна. Удивительная тишина иногда прерывалась пробегающим по деревьям треском. Мороз крепчал. В душах друзей возникало умиротворение.
- А ведь когда-то и мы канем в лету, - без всякой причины вдруг заявил Павел.
- Согласен, - кивнул головой Владимир, - по тренировкам заметил - нет той силы: заставляю себя, заставляю...
Помолчали... каждый думая о своём. Морозный воздух освежил головы, взбодрил дух; и давним друзьям захотелось напиться этой тишиной - частичкой вечности.
- Луна, как у художника Куинджи, - беспричинно молвил Павел, помнишь?
Владимир не ответил, думая о своём.
                ***   
Что-то мальчики, вы долго гуляли. Замёрзли? - открывая двери, с лёгким укором спросила Ирина околевших на морозе друзей. - Чаю?..
- Да! - замёрзшие души согласно кивнули головами.
- Давайте грейтесь пока у камина, а я быстренько... - и она торопливо отправилась на кухню.
Друзья разделись, расположились у камина, поближе придвинув кресла. Протянули руки к огню. Согреваясь, помолчали. Располагая к искренности, жар от огня согревал руки, ноги, обмороженные носы.
- Это всё, что я успел сделать в этой хате, - Павел указал на камин, - теперь вижу: не зря.
- Да, конечно, - добавил Владимир, - мне ребята говорили, что Бог создал человека на добрые дела.
- Вижу, они тебя скоро обработают?
- Возможно...
- Ты веришь в Бога? - Павел поднял удивлённый взгляд. - Серьёзно?
- В такого, как в школе показывали, на картинках - не верю. Помнишь, в учебниках изображали Бога - такой пушистый, бородатый, пухленький дедушка? На облачках сидит. В такого невозможно поверить. Да и тогда я подумал: неужели те, кто нарисовал такую карикатуру и в самом деле так думают о верующих, будто они представляют Бога вот таким аморфным? И что... верующие глупенькие?..  Если так думают о верующих, значит они сами в определённом смысле недалёкие?.. Ведь давно известно, что многие учёные - верующие, не так ли?
Павел не ответил. Владимир взял кочергу, пошевелил дрова, раздумывая... Пламя, вспыхнувшее с новой силой, осветило его лицо; и он тихо, как бы с ноткой сожаления, добавил:
- Да и сейчас не верю. Жаль. Если есть Бог, то он, определённо совершенно другой...  Впрочем, вернёмся к теме.
Павел приподнял руку, как бы желая что-то спросить, но тут вошедшая Ирина прервала их беседу. Она с подносом в руках направлялась к столу:
- Мальчики, приглашаю к столу. Угощайтесь!
Ждать не пришлось. За столом друзья нахваливали пирожки с капустой, чай с травами и душистым мёдом.
- Отродясь не ел такие вкусные! - оценил Скала.
- Ну, да, это у неё от матери, - поддержал Павел, - она такие пекла. Ирина - молодец! Всё может, а в городе жить не хочет.
- Давай ей поможем с машиной? - предложил Владимир. - Я заметил, что её жигулёнок еле дышит...
- Ой! - смутился Павел, - а ведь и правда, упустил - всё дела... дела... Ирина, - он виновато взглянул на приёмную дочь, - что же ты молчишь? Завтра же поедем - выберем...
- Что вы? - Ирина смутилась. - Не надо. Можно я пойду спать? Вы гуляете... а мне рано вставать. Дров я принесла: до утра хватит. Сидите, грейтесь...
- Иди, моя родная, - ласково отпустил её Павел, - спасибо.
Когда она ушла, Павел долго смотрел на закрывшуюся за ней дверь, потом покачал головой:
- Жаль только, замуж не хочет. Из-за меня что ли?..
- Не бери в голову, - успокоил Скала, - природа своё возьмёт.
Друзья вновь помолчали.
- А знаешь что, Владимир? - Павел вновь обернулся на дверь, куда удалилась Ирина, - что-то меня на быт потянуло. Порой мы настолько погружаемся в наши космические дела, что забываем о близких. Вот я, например даже не знаю: чем живёт Ирина; в чём нуждается? Стыдоба!
- Что предлагаешь? - учтиво спросил Скала.
- Ровным счётом - ничего! Спать! Ирина приготовила нам постель: тебе в той комнате, - он показал рукой, - а мне на веранде.
- Не замёрзнешь? - поднимаясь с кресла, спросил Владимир.
- Нет, - забирая коньяк с собой, ответил Павел, - не замёрзну.
- Ну, ну... спокойной ночи. - Скала направился к двери.
- И тебе не хворать, - ответил Павел и, вернув взгляд на дверь приёмной дочери, грустно добавил: - Как быстро улетают наши дни! Замуж бы ей...
                ***      
Ничего не понимая, Скала соскочил с кровати, как ошпаренный. Вытирая мокрое лицо, протёр глаза. Напротив стоял Павел с кружкой холодной воды - точно так же, как когда-то в давние, студенческие времена. Только с точностью наоборот:
- Долг платежом красен! - объявил Павел. - Помнишь, я обещал? Долги надо отдавать.
- Сколько времени? - механически спросил Владимир, понимая, что обижаться нельзя.
- Пять утра.
- Пять?.. - искренне удивился гость, - а ты чего не спишь?  Ну и шутки у тебя... по утрам.
- Замёрз я, как цуцик - скучно и холодно.
- А я причём? Коньяк есть - согрейся... - посоветовал Скала. Он поспешно натягивал штаны. В избе было действительно холодно.
- Кончился коньяк, - сердито отрезал Павел, - ещё вчера. Ты вот что, - скомандовал он, - давай разжигай камин, а я чай вскипячу на кухне. Ирину будить не будем.
Через двадцать минут от камина потянуло теплом. Чай был заварен. Друзья, прихватив со стола вчерашние пирожки, расположившись у огня.
- А всё-таки жизнь прекрасна! - хлебнув чайку и окончательно согревшись, констатировал хозяин.
- Если не считать, что в этой прекрасной жизни появляются паршивые овцы - с кружкой холодной воды, - пробурчал Скала.
- Это обо мне? - усмехнулся Павел. - А нечего спать: на том свете поспишь! А пока надо работать. Вот что ты накопал?.. мы болтали весь вечер и, честно говоря, я так и не понял: как это всё может связаться с детским суицидом?
- Всё поймёшь, если имеешь терпение, - успокоил Владимир.
- Хорошо - согласился Павел, - ещё немного потерплю.
- Тогда... - Скала встал и прошёлся по скрипучим половицам, - давай так: выводов пока не делаем, вопросов не задаём, а только отвечаем - да, нет; имеет место в жизни или нет.
- Попробую...
- Для начала я предоставлю факты. Есть люди, которые внутри себя слышат голоса. Читал ли где-нибудь информацию, что люди слышат голоса и подчиняются этим голосам?
- Не особо интересовался... думаю это болезнь, шизофрения.
- А если медицина не признала человека шизофреником, но он совершил преступление по приказу голоса в его голове - такое бывает?
- Не знаю...
- Женщина, отрезавшая голову 4-летней девочки и ходившая с той головой по Москве, на суде сказала, что ей приказал сделать это преступление - голос! Знаешь об этом факте?
- Что-то припоминаю... наверное, шизофреничка?
Факт из реальной жизни...
                Небольшое авторское отступление:
В реальности… больные шизофренией, зачастую слышат голоса. Иногда эти голоса отдают команды «своим подопечным» и те выполняют.                Вот пример из реальный жизни:               
2 Марта 2016 г.        …Няня, (…) сегодня призналась в убийстве. Страшное преступление произошло в Москве 29 февраля. 37-летняя няня дождалась, пока родители со старшим сыном уйдут из дома, а затем убила…    четырёх-летнюю Настю. (Подробности, как это сделано – рука не поднимается писать.)  Няня в суде, по словам свидетелей, вела себя, как кинозвезда и заявила, что убила по просьбе Аллаха.
                Ссылка:            
 
Авторский комментарий:   Разумеется, многие думают, что это только психическое заболевание, но мне видится в этом случае – убийство «по просьбе Аллаха» – другое: голос дьявола. Он то и движет людьми, которые вешают на себя бомбы и взрываются в толпе. Он (дьявол) организует не только джихад – любое зло: будь то стрельба в школе, одиночное самоубийство и многое, многое другое...

- Поначалу я тоже так думал, что это болезнь, но мы договорились, - напомнил Владимир, - выводы потом. Надо иметь в виду, что преступница не была шизофреничкой, однако выполнила приказ голоса. Итак: есть люди, слышащие в своей голове голоса, которые отдают приказы. Эти голоса настолько измучивают души людей, что человек готов пойти на всё - даже на смерть! - потому что такой человек - раб и не может не подчиниться голосу. И ещё вопрос... откуда же приходят идеи, генерирующие неадекватные мысли, управляющие людьми? Один из вариантов таков: через средства массовой информации. Вот пример: давай я прочитаю... - Скала подошёл к своему портфелю, вытащил бумаги. - Итак, читаю: (От автора: эта история взята из реальной жизни.)
16-летнюю американку приговорили к 25 годам в психбольнице за попытку убить одноклассницу. Три с половиной года тому назад школьницы Анисса Уайер и ее подруга решили принести девочку в жертву вымышленному интернет-монстру Слендермену.
Суд счел, что Анисса виновна в совершении преступления, но не может отвечать за свои действия, так как страдает от психического заболевания, и 21 декабря приговорил ее к 25 годам пребывания в психиатрической клинике. С учётом уже прошедшего с момента преступления периода, Анисса выйдет на свободу в возрасте 37 лет, сообщает The Guardian. Ее подруга Морган также ранее признана судом виновной, но психически нездоровой. Ей приговор пока не вынесен.
Эта трагическая история произошла в городке Уакеша (штат Висконсин) днем 31 мая 2014 года. 12-летние на тот момент Анисса и Морган заманили в лес и нанесли 19 ранений своей однокласснице, Пейтон Лейтнер. Девочка чудом выжила – по крайней мере два ранения были потенциально смертельными. Пейтон смогла доползти до обочины ближайшей дороги, где ее нашел проезжавший велосипедист, вызвавший скорую и полицию. Когда Аниссу и Морган задержали, те заявили, что им очень жаль Пейтон, но им пришлось принести ее в жертву Слендермену, чтобы стать его прислужницами, умилостивить его и защитить от него свои семьи. Слендермен (Тонкий человек) – придуманный в 2009 году на одном из форумов страшный персонаж, ставший очень популярным в Интернете, где вокруг него уже создана целая мифология. Его изображают как очень высокого мужчину без лица, обычно одетого в черный костюм, с неестественно длинными, сгибающимися произвольным образом конечностями и щупальцами, растущими из спины. Согласно легенде, Слендермен, как правило, прячется в лесу, преследует и похищает людей, в первую очередь детей.
Владимир сделал паузу. Молчал и Павел: «К чему же он клонит?»
- А теперь вернёмся к игре, - продолжал Скала. - Помнишь, мы пришли к выводу, что существует искусственный интеллект, который «уплыл» в космос и его не достать и который если и не управляет людьми, то, по крайней мере, имеет сильное влияние. И вот я подумал: а что, если это так? С той лишь разницей, что этот искусственный интеллект придуман не людьми, но другим, гораздо более Высшим Разумом.
Павел встал, молча прошёл к столу, сел. Налил себе чаю...
- И тут, как ни странно, - продолжил Владимир, - я вспомнил историю из Библии. Давай пока отметём в сторону слово религия и представим на минуту, что существует такая реальность! То есть...  Есть всемогущий Бог, который создал сатану с возможностью мыслить и принимать решение. Смотри, как интересно: прямо параллель! Люди создают искусственный интеллект с возможностью принимать решения, то есть имеющий свободную волю. И это реальность, которую уже частично сделали военные. Бог - создал Ангела, который в последствии стал сатаной, и дал ему самостоятельность с правом выбора. То есть свободную волю. Не знаю, ошибка ли это - дать самостоятельность?, но по моему мышлению - ошибка. Тот восстал против Создателя, но проиграл и был сброшен на землю - вместе с его приспешниками, которых Достоевский называет бесами. Не знаю - почему? - но Библия говорит, что сатане до сего дня оставлена возможность влиять на человека. Разумеется, мы эту историю называем религией. Само слово “религия” под воздействием натиска со стороны атеистов и государства вызывает у обывателя если не дрожь, то по крайней мере отторжение или ассоциацию - типа еретики, сектанты, мракобесы... Кто же захочет в глазах общества прослыть мракобесом? Никто. У меня самого от подобной мысли перед обществом где-то на уровне генов появляются зачатки страха...
Однако, когда я стал вникать в литературу - пытаясь понять, что же такое шизофрения?, то перечитывая столпов от науки этого «заболевания» понял, что ни один из этих уважаемых профессоров не дал конкретных объяснений - почему же пациенты слышат голоса?  И замудрёные медицинские фразы на эту тему ничего не объясняют, но только запутывают. Кстати, любопытно: голоса – никогда не учат хорошему, но подстрекают только на зло! То есть, проявляется сущность дьявола.
И далее, - подумал я, - если, как в нашей игре - существует Сила, могущая уничтожить этот искусственный интеллект, то это должен быть только Бог! Он создал искусственный интеллект - в виде ангела. Хотя надо заметить, что ныне падший ангел - не в коробке сидит. Действует! Однако Бог может его уничтожить. В Библии написано, что тот в конце концов окажется в пекле.
Скала замолчал, вышагивая кругами по полу. Молчал и Павел. Налил чаю товарищу, жестом приглашая сесть и когда тот сел - спросил не по теме:
- Я так и не понял: ты всё-таки веришь в Бога?
Скала не сразу ответил. Раздумывая, отпил несколько глотков:
- А знаешь, друг, если бы я и хотел... ничего не получится. Что-то меня держит... Наверное, Афган. Сам понимаешь... не по мишеням стреляли. Крови много... Впрочем, разве во мне дело? Давай, Павел, вернёмся к теме, к фактам! А факты упорно подталкивают на то, что в реальности существует эта самая Сила и существует враг этой силы. Кстати, в Библии написано, что тот враг желает погубить всё человечество.  Как это он делает? Первое - внушает мысль, что его самого не существует. Вчера говорил, зачем это ему нужно. Когда не верят, что дьявол существует, ему легче руководить, навязывать мысли. Ради блага людей, разумеется в кавычках, он подкидывает самые разнообразные идеи зла. Вот, например, для подростков подброшена идея самопрославления через социальные сети.
Вынув ещё бумаги, прочитал:
(Автор: дорогой читатель... эти события - реальны.)
В Перьми 16-летний бывший ученик Лев Биджаков и 15-летний девятиклассник Александр Буслидзе решили прославиться, устроив бойню в родной школе. Причина на первый взгляд понятна - в соцсетях собрано много информации о массовом расстреле в американской школе “Колумбайн”. В качестве жертв они выбрали 45-летнюю учительницу начальных классов Наталью Шагулину и десятилетних учеников 4 "Б". Это дети, которые заведомо не могли дать им отпор.
По данным Telegram-канала Mash, подростки заранее договорились, что после нападения они убьют друг друга, оттуда и ножевые ранения у каждого из них. Судя по всему, ударив друг друга ножами, школьники поняли, что довести дело до конца они не смогут.
- Смотри, Павел, если принять версию, что Бог и сатана - реальность, то всё сходится. Сатана, желая убивать - а он всегда жаждет делать зло - внушает подобные мысли людям... По-другому не может - ибо он сам исчадие ада! СМИ, распространяя горячую информацию и не понимая, что служат сатане, невольно афишируют убийц, делая их “героями”. Сатана - так же и гордец: подкидывает мысли о славе, то есть, что слава - это величайшее наслаждение для человека! Попавшие под его влияние люди даже не догадываются, что эти мысли им не принадлежат. Для подростков неважно какими средствами достигается слава - даже лишением своей жизни - лишь бы прославиться! Мысль о тщеславии культивируется сатаной через многие вещи: через литературу, искусство, театр, науку и так далее. Немало людей стараются достичь славы; и в нашем реальном мире достижение славы приветствуется. Ну, а чем подросток может прославиться, ничего не зная, ничего не умея? Вот дьявол и создаёт примеры для подростков. Сначала он подготовил сознание убийц, чтобы те пришли в школу в Колумбайне и поубивали как много больше детей. Затем сатана через СМИ распространил эту жуткую новость по всему миру и потом - уже напрямую! - внушает подросткам мысль, что можно прославиться. Как в Колумбайне: зайти в школу, убить!.. и прославиться!? Порезать четвероклассников, которые - все отлично понимают - никакого зла потерявшим разум преступникам не сделали, разве не так? У меня напрашивается такой вывод.
Первое: существует искусственный интеллект - это сатана. Он тот, кто подкидывает идеи зла посредством подачи мыслей.
Второе: есть творческие люди - исполнители его идей: писатели, поэты, режиссёры кино, театра и прочие, прочие - которые, возможно, даже не догадываются, что служат сатане. Не все, конечно, но те, которые через свои произведения подкидывают зрителям, читателям разрушающие идеи. Где-то я слышал: кто кому служит - тот тому и раб.
Третье: есть также и военные...приводящие мысли дьявола в реальность - убивать людей. Например, Гитлер и ему подобные нелюди, чьим сознанием овладел сатана. А вот ещё пример: человек, отдавший свою волю дьяволу, убивал людей просто по приказу демона. Убийца с ненасытной жадностью - “видеть смерть и кровь” - убивал, убивал и убивал!..
 дорогой читатель... Эта реальная история об убийце, который подробно рассказывает о себе, как он - будучи в подчинении демона! - охотился на людей.         
Тема ролика в Интернете:    “Как человек ОДЕРЖИМЫЙ ДЕМОНОМ погрузил Нью-Йорк в хаос.”  Детям не смотреть!
Преступник рассказал, что не мог не подчиниться демону, который им руководил. И что интересно: когда преступника поймали, то... хотя он и понимал, что его ждёт суровое наказание - не мог скрыть счастливой улыбки. Уверен - по причине того, что наконец-то освободился от демона! Ни один психолог не даст объяснения подобному явлению - “счастливой улыбки!” Ведь преступника признали дееспособным.
Помнишь, вчера мы предположили, что искусственный интеллект настолько пленил человеческое сознание в свою волю, что никому в голову не может придти мысль освобождения? Но то была игра. А что в реальности? В реальности мы наблюдаем примеры подчинения “искусственному интеллекту”: кто-то безропотно подчиняются его голосу; джихадисты идут на смерть; старшеклассники  в Перьми, избегая наказания, пытались порезать друг друга, да только не смогли! А школьницы Анисса Уайер и её подруга решили принести девочку в жертву вымышленному интернет-монстру Слендермену. Не по причине ли влияния “искусственного интеллекта” через авторов созданного интерент-монстра? Примеров более, чем достаточно и, казалось бы: неужели нет выхода?
Однако, я склонен думать, что Бог всё-таки не даст этому “искусственному интеллекту”, то есть сатане, завладеть человечеством целиком. Потому что, если бы так стало, то Бог окажется слабее им же созданного “интеллекта”? Возможно ли это?.. Думаю - нет! Священники, ссылаясь на Библию, утверждают, что Бог создал ад не для людей, но для дьявола. А человек, имея свободную волю, сам выбирает путь: к Богу ли... к дьяволу?..
- Теперь я точно вижу - ты даже не подозреваешь, что веришь в Бога, - вставая, перебил Павел, - впрочем договаривай!
Не дожидаясь продолжения - как будто ему стало неинтересно, он взял остывший чайник и пошёл на кухню. Скала остался один. Поднявшись, прошёл к камину. Сел, наблюдая за угасающим огнём. Вскоре Павел вернулся, подсел рядом, подбросил дров и, поднял вопросительный взгляд: - “И?..”
- Понимаешь, Павел, - увлечённо продолжил Владимир, - дело не в том - верю ли я или не верю? Вопрос другой: существует ли этот Разум, который создал Люцифера? Если существует, то всё встаёт на свои места. Примеры, которые я приводил, говорят об этом более, чем красноречиво.
Однако я не ограничился только этими примерами. Пошёл дальше, рассуждая: если существует этот Разум, то есть Бог, тогда Он как-то контактирует с людьми? Как? И где же, как не в Церквах? Вот я и решил записать проповеди с разных мест и сделать анализ. Догадка оказалась верной. Оказывается, какой-то старичок в глубинке, даже не подозревает, что тема, им поднятая, в то же самое время проповедуется совершенно в других местах, в других церквах! Во многих! Это удивительно! Конечно, можно подумать, что они договорились, чтобы проповедовать на одну тему, но я проверял. Исключено! Вывод прост. Есть некто, кто рассылает одну тему по разным церквам. Интересно, кто же это может быть, как не Разум, имеющий возможность давать мысли? Мы оба можем не верить, но это легко проверить. Я это делал! Также смотри... есть вторая личность, назовём его пока так - “искусственный интеллект”, который навязывает мысли и голосом приказывает людям исполнять его волю. Мы таких людей называем шизофрениками, помнишь? И, если это всё связать в одну ниточку, вывод напрашивается сам.
Есть добро и зло. Добрая сила - это Творец, Создатель, который и создал Ангела - впоследствии восставшего на Творца. Ныне тот - прежде восставший - именуется падшим ангелом, то есть - дьяволом. Он то и генерирует в людях злые идеи - в том числе и суицид - чтобы отомстить Творцу. А коли сатана имеет возможность давать мысли, то он и создаёт в разных точках планеты очаги суицида - посредством кураторов. Все нити идут к нему.
Скала смолк. Подбросил веточек в камин. Вскоре их охватило огнём; треск горящих дров нарушал странную тишину: сгорая, они жалобно пищали... как наконец, Владимир с горечью выдал:
- Но сатана - не человек! Потому нет никакой возможности уничтожить его или запретить делать зло, в коим числе является суицид. Сознаюсь: задание провалил.
Павел не отреагировал никак. Вновь наступила тишина - ненадолго; и тут Скала вовсе взорвался ударив кочергой по огню:
- Но я же не Бог!? - с возмущением выпалил он. - Что может человек против неосязаемого духа? Будь этот сатана трижды проклят!!!
И вновь Павел не ответил, как будто бы уйдя в себя, затем поднял глаза на Владимира:
- И что... наша борьба бессмысленна, если ты прав?
- Я этого не говорил. - Владимир оглянулся на товарища и с жаром выплеснул: - Просто, если это так, то наша борьба должна сместить акцент. Мы должны перейти в духовную сферу борьбы! Не знаю - как?., но другого пути не вижу. Хотя, само собой разумеется, нужно ужесточать законы по отношению к кураторам суицида; к людям, проповедующим через СМИ искажённое понятие ценности жизни. Одно только то, что в Россию заползают Европейские “ценности”, которые растлевают молодёжь - говорю о всяких голубых, трансгендерах и прочих... одно это говорит о проблеме. С этим должно бороться. Но главная борьба должна быть на духовном уровне.
Скала замолчал. Глядя на всполохи огня, молчал и Павел.
- Почему же этот Разум не уничтожит злых людей и сатану, - не сразу спросил он, - если этот Разум сильнее?
- Ничего не могу сказать. Мне кажется этот вопрос надо задать людям, имеющим контакт с Создателем. Может быть, есть ответ в Библии? Не знаю. Может быть, Создатель даёт каждому человеку шанс? Ну, как бы... жизнь на земле является экзаменом? Я слышал выражение: “Экзамен, длинною в жизнь”.
Павел неспеша подбросил в камин дров. Взял кочергу. Подвигал горячие уголья, вызывая сноп искр. Затем поднял отчуждённый взгляд:
- Ну что, полковник, -  не по этой ли причине тебя потянуло к тем ребятам, где девушка сорвалась с окна?
- Что ты имеешь в виду? - уточнил Владимир.
- Я имею в виду то, что - по твоему утверждению - там произошло событие, в один момент поменявшее сознание молодёжи?
- Ну, да... Именно так.
- И у тебя получается, что Разум может влиять и действовать индивидуально на каждого человека?
- Получается, что так, только не у меня - у ребят!
- Если это так... надо бы проверить, - раздумывая, Павел двигал кочергой дрова, наблюдая за искрами. Долго молчал, как наконец поднял взгляд: - Честно признаться у меня после нашей игры в искусственный интеллект на мгновенье возникло странное чувство безысходности. Познакомишь с ребятами?
- Не вопрос. Кстати, у меня просьба.
- Говори.
- Помнишь генерала Шоринова?
- Да, неприятная личность; и что?
- Он направил омоновцев к ребятам, точнее не он, но лейтенант Пиюнчик, хотя по его указке.
- И что теперь... дело прошлое.
- Да нет... Пиюнчик поставил охрану у палаты пострадавшей; детей и родителей вызывают на допросы. Теребят... в общем - третируют группу. А цель простая: перессорить всех, развалить группу. И только лишь по духовной причине: зла они никакого не сделали; и он знает, что там в один миг произошло изменение: ребята, хотя и не все, уверовали в Бога. Они стали лучше! Честнее, порядочнее...
Смотри, Павел, - продолжал Владимир, - на наших глазах происходит удивительное событие: человек получает сигнал от Создателя, становясь как бы его учеником для добрых дел, - однако, тут же возникают помехи в лице Пиюнчика, который становится на противоположную сторону. Атеизм всегда борется с Богом. Не странно ли... если нет Бога, то зачем с Ним бороться? Наверное, атеист - это такой человек, который ненавидит Бога, за то, что Его нет? Смешно! Однако очень похоже - что Бог реален. И те, кто с Ним воюют, выполняют волю сатаны, даже если не понимает этого. Павел... - Владимир сделал паузу... подождал чего-то... и как бы оправдываясь неожиданно заключил: - Это только мои выводы... понимаешь? Ну а вдруг?.. Вдруг и на самом деле  Бог реален? 
- А знаешь?.. - Не отвечая, Павел вдруг выпрямился, в глазах появилась решительность, - ты меня даже заинтриговал. - Какая твоя просьба?
- Сможешь поставить барьер, чтобы от ребят отстали? - спросил Скала. - Только отвечай прямо.
- Не вопрос. Ещё связи есть, - бодро ответил он, - надо же... ещё живы пиюнчики, а Шоринова самого пора на пенсию отправить. Что-то он засиделся.
- Ну, спасибо, - поблагодарил Скала.
- Спасибом не отделаешься, - отреагировал Павел, - коньячок и... обязательно познакомь с группой. Только не надейся, что пойду по твоим - уже религиозным стопам: хочу лично проверить выдвинутые тобой аргументы. А то… - он выдержал паузу и многозначительно добавил: - Как бы мой друг всерьёз не заделался священником. Идёт?
  - Идёт! 
   
МАМА! МАМОЧКА!
Наконец-то наступил долгожданный момент, когда Лазарев разрешил родителям присутствовать возле дочери, правда, через шторку. В виду того, что после увиденной картины у девочки был нервный срыв, Вячеслав Эльдарович долго не соглашался на такую встречу.
Договорились сделать это после обеда, когда Лиза заснёт. Охраны возле двери, на удивление родителей, не оказалось; и всё было готово. Ждали недолго. Пообедав, Лиза вскоре заснула; и Светловы тихо прошли за занавеску. Медсестра осторожно установила детский велосипед на стуле, возле изголовья, поправила на нём плюшевого мишку и села рядом на другой стул, взяв в руки книжку. После долгого, томительного ожидания Лиза наконец открыла глаза.
- Как спалось? - ласково спросила Ирина.
Лиза не ответила. Она смотрела на медсестру и велосипеда ещё не видела. Её взгляд был скорее отрешён и выражал растерянность - нечто среднее между удивлением и похожим на то, как будто она потеряла что-то очень ценное.
- Ой, вспомнила! – воскликнула она. – Я во сне видела лицо женщины, которая, глядя на меня, плакала. Она стояла прямо здесь, рядом. Потом она подошла и обняла меня, а я прижалась к ней. У неё очень доброе лицо, а глаза…. Глаза такие... такие.., - Лиза повела рукой вокруг, пытаясь объяснить свои чувства и, увидев велосипед, враз смолкла. Дотянувшись до него рукой, притянула к себе.
Мишунька мой, - разматывая верёвки, ласково, как к старому знакомому обратилась она, - зачем тебя привязали? Кто посмел? 
Медсестра поняв, что девушка опознала мишку, взяла колокольчик и, как было условленно, тихонько позвонила. Мария Егоровна, стоящая за шторой, тихо, едва слышно, запела колыбельную.
- А почему ты приехал на другом велосипеде? - продолжала разговаривать с игрушкой Лиза, - А где твой? Поломал, да? Ну, ну, ну! – она ласково похлопала по его носику пальцем.
Голос за шторкой временами стал прерываться, будто поющая срывалась на плач, - и тут руки девушки внезапно замерли, а её вопрошающий взгляд обратился в сторону шторки.
- Кто это? – тревожно спросила Лиза.
- Ты о чём? – притворившись, переспросила медсестра.
- Кто поёт? – приподнявшись, настойчиво переспросила Лиза, - кто там поёт? Кто там!? – нервно повысила она голос и, казалось, девушка сейчас соскочить с кровати.
- Эта та женщина, которая приходила к тебе во сне, - пояснил вошедший Лазарев.
- Я хочу, чтобы она вошла! – чуть ли не вскрикнула девочка. - Пусть войдёт!
Штора раздвинулась. Продолжала петь, вошла Мария Егоровна. В её влажных от слёз глазах одновременно смешались сложные чувства: и любовь, и грусть, и надежда.
- Мама! – вскрикнула Лиза. - Мамочка!
- Доченька моя! – воскликнула  Мария Егоровна. Она подбежала и крепко обняла Лизу. - Ты узнала меня!
- Дочурка наша! – выбежав из-за шторы, тихо воскликнул отец, - Как долго мы тебя искали!
Вдруг Лиза отстранилась от объятий; и её лицо мгновенно сменилось на гнев.
- Уходите! – закричала она. - Уходите немедленно! Зачем вы меня бросили?
- Лиза! - вклинился Лазарев. - Ты взрослая и должна понять, что у тебя было две мамы.
- Уходите! - не желая никого слышать продолжала девушка, нервозно стуча кулачками по простыне. - Уходите, уходите! – её голос срывался в истерике: - Уйдите все!!!
И тут Лазарев, схватив с тумбочки стакан с водой, брызнул больной в лицо. Опешив, Лиза замолчала, удивлённо взглянув на врача:
- Вы чё? - вытирая лицо, спросила она. - Совсем что-ли?..
- Лиза, тебя в детстве выкрали у твоих настоящих родителей, - внушительно пояснил Ростислав Эльдарович. - Никто тебя не бросал. Вот тот документ – заявление твоих родителей в милицию, когда тебя выкрали, - он вытащил из кармана пожелтевшую от времени бумагу и положил на тумбочку: - Поняла? Тебя наконец-то нашли родители. Это же так прекрасно: они любят тебя!
Лиза устало откинулась на подушку: 
- Мама, мамочка, - прерываясь в тихом рыдании, укоряла она, - как вы позволили меня выкрасть? – По её щекам побежали слёзы.
- Прости, моя девочка, недоглядела, - пригнувшись, обнимая дочь, тихо шептала Мария Егоровна, - но мы так тебя любим! Если ты меня отвергнешь – я умру!
- Я тоже, - поддержал Александр Николаевич, взяв Лизу за руку.
Не ответив, Лиза закрыла глаза. Слёзы крупными каплями стекали по её щекам. Кисти рук мелко дрожали.
Доктор дал родителям знак выйти из палаты; и медсестра, слегка поглаживая руку больной, поспешила ввести ей успокоительную инъекцию.
                *****
На следующий день Светловы вновь пришли. Их пустили в палату после обеда. На этот раз Лиза приняла родителей лучше. Она подолгу расспрашивала их о детстве - о том, что любила делать; какими игрушками играть; о своих привычках. Мария Егоровна детально рассказывала дочери обо всём, что вспоминала. Иногда  подключался Александр Николаевич, особенно вспоминая, как они катали Лизу на санках. И память Лизы возвращала её в глубокое, счастливое детство, вызывая приятную щемящую грусть.
Однако Лазарев не позволял им общаться долго и перекладывал их встречу на следующий день. И Светловы снова приходили, угощали Лизу подарками, показывали фотографии их деревни, дом, где они жили.
Время бежало быстро. Понемногу, шаг за шагом, девочка стала поправляться - на радость окружающим, но больше всех ликовал доктор:
- Я говорил вам, что девочка поправиться! - решительно объявил он, - вот: даже на лице шрамы исчезли! - заметив взгляд Лизы, извиняюще добавил: - Ну, почти исчезли. Скоро выпишем! Совсем скоро...

                СТРАННЫЙ   СОН
Скала уныло смотрел вниз, на свой поплавок. Накануне он  получил срочное сообщение порыбачить здесь. Река в этом месте замёрзла только отчасти и была неважная для рыбалки, наверное потому, что труба, торчащая снизу, спускала в реку тёплые, грязные стоки. Проплывающие льдины медленно оттаскивали леску. Владимир был уверен, что в этом месте ничего поймать нельзя, однако, как полагается, делал серьёзный вид рыбака.
«Вот придумал место встречи!? - злился он, заметив боковым зрением, как какой-то старичок с удочкой ковыляет к этому же месту. - Понимаю... видимо прижало Павла, раз уж не мог подыскать чего-нибудь получше», - мысленно продолжал он ворчать.
Старичок неторопливо расположился невдалеке, достал снасти, открыл потрёпаный чемоданчик с наживкой. Затем старательно надел наживку на крючок и закинул его в воду. Владимиру не понравилось, что незнакомый старикашка закинул слишком близко к его поплавку, но ввязываться в разговор не стал. «Опаздывает дружище, - подумал он о Павле, - а тут ещё дед припёрся... не кстати».
- И как рыбалка? - раздался голос старичка, - клюёт?
Владимир вздрогнул, но не взглянул в его сторону: голос был Павла.  «Надо же? - удивился он. - Я даже не опознал его!»
- Не очень, - ответил Владимир, - зачем такая спешка?
- Зато хорошее место для беседы, - пояснил Павел, - позади высокая стена, а повыше - автомобили бегут. Записать нас невозможно ни с какого расстояния.
- Что случилось? - не поворачивая головы, спросил Владимир.
- Ровным счётом ничего, - также, не поворачивая головы и уставившись в воду, объявил Павел, - сели на меня плотно. Знаю... они давно не доверяют, но вот уже и самые преданные мне люди переметнулись к ним. В общем так: первое - твоя просьба выполнена. От твоих школьников отстанут.
- Уже отстали, - вставил Скала.
- Отлично! Второе: я могу уйти безвозвратно. Помогут... кажется. Если, как обычно не выйду на связь - работает запасной вариант, помнишь?
- С памятью проблем пока не было.
- К этим цифрам добавь день рождения твоего деда. Это новый код к камере хранения. Там найдёшь материал. Его надо срочно опубликовать. Мне уже не дадут. В наглую ходят по пятам.
- Могу я предварительно знать тему? - спросил Скала.
- Да, вкратце...
- И?..
- Тема детского суицида отходит на второй план. Есть вещи пострашнее.
- Например?
- В Китае, в Ухане, ведётся разработка вируса, которым планируют уничтожить человечество. Ну, а тех, кто не согласится принимать вакцину, якобы спасающую от этой заразы, будут уничтожать. Решено оставить столько народу, сколько угодно элите.
И, знаешь, я вспомнил твою фантазию по поводу искусственного интеллекта, который уплыл в космос и который затмевает сознание людей, делая их рабами. Мне даже дикий сон приснился, будто где-то к девятнадцатому году это всё и начнётся. Более того: люди добровольно будут вливать в себя это жижу, которую правители  стран назовут спасающей. Во сне видел огромные очереди - до самого горизонта! Люди охотно  выстраивались, чтобы им сделали укол, называемый прививка.  Более того, привитым людям давали так называемые зелёные паспорта с штрих-кодами, как на товарах. Кто имел эти паспорта, могли пользоваться свободным передвижением повсюду, где хотели быть. Для них был открыт доступ в магазины, в общественные заведения, в любой вид транспорта. Для тех же, которые отказывались принять эту жижу, закрывали доступ в те же магазины, в транспорт, в общественные места. Увольняли с работы... А самое главное?! - Я видел всю землю - этот план распространился по всем континентам; и это страшнее любой войны! Проснулся в холодном поту. Придя в офис, заложил данные разведки с обработкой данных от СМИ - на компьютер, поручив технике выдать общий знаменатель. Компьютер выдал ответ - план единый. Задал вопрос: где центр? Но компьютер  не ответил. Только появились цифры – «666». Что это – «666»?.. Знаешь?
- Да, - поведя удочкой, поразмыслив, покачал головой Скала, - очень серьёзно всё это. А цифры «666» есть в Библии, в Откровении. Читал. Честно говоря, мне это непонятно. Однако если допустить, что  Бог существует, то такое, как мне пояснили, должно исполниться. Как говорится - сон в руку. Могу ещё добавить, что эти цифры - 666... знак, как бы выражающий мировое правительство, глобализм, отрицающий национальные интересы государств. То есть придёт момент в истории, когда государства охотно отдадут свои права в ООН.
- Ладно, подёргивая свой поплавок, - резюмировал Павел, - понятно. Не успел я с твоей группой познакомиться. Материал пустишь в печать? Там есть доказательства. Обещаешь?
- Сделаем. - Владимир утвердительно махнул головой и тут же возмутился: - Ты чего... прощаешься что-ли?.. Брось паническое настроение. Мы ещё повоюем!
Павел не ответил. Помолчал немного и тихо спросил:
- Вот скажи честно, Володя: ты веришь в Бога? Ты говорил, что читая Библию, занимался исследованием покаяния. Больше меня знаешь.
Владимир не сразу ответил. Он поводил леску вправо - влево... Подёргал...
- Скорее всего Бог всё-таки существует, но вот я - в стороне от Него - пространно пояснил он.
- Я вот тоже пришёл к такому выводу. А что делать, чтобы не оставаться в стороне?
- Я что... священник? - Владимир пожал плечами. - Иди в храм, батюшке исповедуйся.
- Не успею... - Павел резковато, как бы даже нервно дёрнул удочку. Показался пустой крючок. - Ничего нет, - объявил он, - смотри - пусто. И на душе пусто. Послушай! - не отставал он: - Ты же исследовал тему покаяния. Знаешь как это делается?
- Н-да... - Скала вытащил удочку, положил на бетонное ограждение. - Сильно тебя прижало! Впрочем, сказать-то я скажу, но примет тебя Бог или нет - не знаю - если, конечно, Он существует.
- Так говори же!
- Старшеклассники утверждают, что если прижмёт, то не надо говорить никаких заученных слов, но попросить прощение у Иисуса Христа. И всё!
- Так просто?..
- Наверное... я не пробовал.
Павел взглянул на наручные часы:
- Всё, - объявил он, сматывая леску, - моё время истекло. Посмотри на тот берег – видишь, лодка тронулась?
- Вижу.
- Она сейчас подплывёт к нам. Я пойду наверх, к дороге. Ты не оглядывайся, чтобы не попасть в объектив камеры, мало ли... Лодка подплывёт, пристанет к нижней ступени. Сядешь в неё; и тебя доставят в безопасное место. С капитаном не разговаривай - бесполезно. Он глухой с детства. Да... обязательно захвати мой чемоданчик со снастями  - там документы приличной машины, оформленные  на Ирину Леско. Передай. Я могу не успеть. Прощай! А теперь помолчим, хорошо?
Помолчали, наблюдая за моторной лодкой. Ветер крепчал. Когда она приблизилась к берегу, Скала возмутился:
- Да ладно тебе! - тихо воскликнул он. - Будет!
Павел не ответил. Он упаковал удочку в чехол, затем аккуратно уложив её на бетонное ограждение и глядя на поднявшуюся волну, вдруг выдохнул:
- Бог... если ты действительно существуешь, я готов прямо сейчас следовать за тобой - прости меня! Прости и помилуй во имя Иисуса Христа...
И тут Владимир, к своему великому удивлению увидел набежавшие - у закалённого, смелого человека - обычные слёзы!?
Лодка едва причалила: ветер усилился; и её било о бетон.  Владимир, захватив чемоданчик со снастями, пошёл вниз, к лодке. Запрыгнул.  «Осторожно! - предупредил капитан, держись крепче: ветер!» Нарушая приказ, Скала обернулся. Павел помахал рукой и, резко развернувшись, зашагал по ступенькам вверх. «И почему я не пригласил Павла на свадьбу? - укорял себя Владимир. - Даже не вспомнил! Однако... странное его состояние - на него не похоже: к чему бы это?» - в рассеянности рассуждал он, наблюдая, как тот идёт по краю дороги. Тротуара там не было; и только метровое бетонное ограждение отделяло Павла от реки. Снизу, со стороны реки, оно казалось обледенелой неприступной крепостью, стены которой возвышались высоко над водой. Далеко внизу холодные воды лизали его каменные бока.
- Опасное место, - тревожно подумалось Владимиру, - машины близко проносятся...
И тут случилось, как в жутком фильме. Из-за поворота - со спины Павла - вдруг вылетает грузовая машина и...    
Владимир - в ужасе! - вскочил в полный рост, потому как увидел: фигура Павла взметнулась вверх и, нелепо перевернувшись через бетонную стену, ухнула в ледяную воду. На мгновение у Владимира перехватило дыхание; ледяной холод охватил его существо; внутри всё онемело...
- Стой! - развернувшись к капитану, истошно закричал Скала, - остановись!.. 
Капитан не слышал крика. Он продолжал цепко держать штурвал, наблюдая за льдинами и осторожно выруливая между ними - боясь, как бы поднявшаяся волна не опрокинула лодку.
 
 ЧАЙНАЯ ВЫСОТА      
За столом, в одной из кабинок кафе «Чайная высота» расположились супруги Светловы. Напротив, сидели Владимир Сергеевич Скала и Игорь Строганов. Стол был сервирован мороженным с запахом черёмухи. Шёл горячий спор. Скала настаивал, чтобы Игорь подписал бумаги, но тот отказывался.
- Да не могу я принять такой дорогой подарок! - возмущался он. - Это преступление!
- Послушайте, Игорь, - ласково уговаривала Мария Егоровна. - Вы будете являться хозяином безалкогольного кафе «Семья». Это же здорово!
- Да... - поддержал Александр Николаевич, - тем более, я слышал, у вас скоро свадьба? Как зовут невесту?
- Юля, - ответил Игорь, хотя свадьба на время откладывается - бабушка у неё серьёзно заболела; и ей необходимо туда срочно лететь.
- Да и мы тоже, вероятно, скоро улетим назад, - пожаловался Александр Николаевич. - Грозятся с работы уволить, если вовремя не вернёмся. Да ладно о нас-то... Говорят, ваша невеста кулинар? Это правда?
- Ну, да, кулинар.
- Не скромничай, - вмешался в разговор Скала, - его девушка выигрывает международные конкурсы, призы имеет! Она - лучший кулинар! Как-то приходилось отведать...
- Вот бы Юленька и организовала свой стиль, - поддержала Мария Егоровна, - смотрите: мы наслаждаемся мороженным с знакомым запахом черёмухи, но ваша девушка готовит нисколько не хуже! До сих пор помню её сладости с необыкновенными, неземными запахами... а вкус!? - не с чем сравнить!
- Так-то оно так, - подтвердил Игорь, - это её ноу-хау, но всё равно не подпишу! Нечестно это!
- Хорошо, - продолжала женщина, - а помнишь, ты говорил, что мечтаешь о безалкогольном клубе? А вот тебе и шанс! К тому же и ответственность. Помнишь? А сейчас - в кусты?
Игорь замолчал, взял мороженное, стал доедать. За ним потянулись остальные. Немного помолчали.
- Очень даже неплохо, - оценил  Игорь, - но у Юли оттенки запахов более тонкие - как цвета радуги.
- Ну, вот, - обрадовалась Мария Егоровна, - дочку возьмите на работу. Лиза любит готовить. Возьмёте?
- Было бы неплохо - подключился Александр Николаевич, - они с твоей невестой похожи, как близнецы.
- Я вообще-то думала, что ты, Игорь, женишься на моей дочери, - нарочито обиженным тоном объявила женщина.
- Да нет же! - возразил Игорь, - я уже говорил, что хотя ваша дочь - красавица, но жениться на ней не собирался. Мы просто друзья. Тем более у неё есть парень.
- Уж не Миров  ли? - хитровато улыбнулся Скала. Видно было, что ему всё известно.
- Он.
- А кто будут дружками? -  любопытно заглядывая в глаза Игорю, спросила Мария Егоровна.
- Миша Миров и ваша Лиза.
- Лиза!? - искренне удивилась женщина. - Что... они взаправду хотят расписаться?
- Да, именно так. Любят они друг друга, - почему-то оправдывался Игорь.
- А свадьба? - тревожно уточнила женщина. - Свадьба будет? Мне дочь ничего не говорила... И вообще... ей ещё рано. Тем более столько в больнице пролежала.
- Наверное, - уводя взгляд в сторону, Игорь пожал плечами. - Я не спрашивал.
- Рано? - Вклинился в разговор Владимир Сергеевич. - По моему ей уже девятнадцать исполнилось; и не смотрите на неё, как на маленькую крошку. Девушка вполне здорова. Я говорил с врачом. Кстати, Игорь, вашей невесте кажется столько же?
- Ну, да. Откуда знаете?
- Мне по долгу службы всё положено знать - хитровато улыбнулся Скала, - как и то, что вы с Михаилом одногодки. Парень он умный, на второгодника не похож - почему же в школе на пару лет задержался? Не знаешь?
- Болел он долго, - пояснил Игорь. - По этой же причине после выздоровления стал заниматься спортом.
- Молодец! - одобрил Скала. - Настоящий мужчина! - наклонившись в сторону Марии Егоровны, авторитетно добавил: - Вашей дочке повезло...
- Вот бы ей и отдали кафе, - спонтанно выпалил Игорь.
- Уже. - молвил Скала.
- Что “уже”? Я не понял.
- Моё состояние уже завещано Лизе, как дочке: дача в крыму, небольшой участок с виноградником...
- Ой! - всплеснула руками Мария Егоровна, - Зачем же?...
- Да так... - сухо отпарировал Владимир Сергеевич, - прихоть моя, если хотите, - затем, вынимая из кармана зазвонивший мобильник, встал и быстро вышел.
Вернувшись, сурово объявил: - В общем так, Игорь, я человек военный, хоть и на пенсии. Ты видел кафе. Просторное?.. Помнишь в нём отдельный кабинет, где я собираюсь проводить своё рабочее время? Если тебя не устраивает моё присутствие в этом кафе; и это причина твоего отказа - говори прямо, не виляй. Но если отказ беспричинный, тогда я прямо сейчас выйду на улицу; поймаю первого встречного; дам ему бумаги на подпись; и на этом наша канитель закончится. Нечего кота за хвост тянуть!  Считаю до трёх: раз два...
- Согласен! - выпалил Игорь. - Только всё равно буду считать кафе вашим.
- Прекрасно! - обрадовались Светловы. - Слава Богу!
Когда Игорь, вытирая взмокший лоб, подписал бумаги, Скала встал:
- А теперь, дорогие мои... - обратился к он Строганову, - хотя Юли рядышком нет, прошу вас считать меня родственником. Условно, конечно. Ваша будущая семья, а также Лиза с Михаилом - мои наследники. Теперь я не один; и помереть не страшно.
Игорь вскочил - весь в эмоциях: на глазах слёзы - крепко обнял Владимира:
- Спасибо! Честно говоря, мы вас все любим; и вы для нас как отец. Столько для нас сделали!? Только помирать вам очень даже рано. Чего выдумали?..
- Ладно уж... телячьи нежности, - отстранился Скала, - будет. Помнишь, ты говорил о безалкогольном клубе?
- Ну, да... помню.
- Держи слово!
- Есть держать слово! - Игорь поднял руку, словно отдавал честь старшему по званию.
- Вот это другое дело, - складывая бумаги в портфель, молвил довольный Владимир. - Завтра жду тебя в кафе - в девять часов. Будешь принимать семью, как положено.
- Какую ещё семью? - растерялся Игорь.
Кафе - “Семья” называется. Забыл? Название не меняй. Да не опаздывай. А сейчас разрешите откланяться. Дела. И вот ещё... - он внушительно строго, с задержкой во взгляде посмотрел на Игоря, - свадьба Лизы и Михаила должна состояться только в этом кафе. Никаких свободных отношений между ними не допускается! Такое условие записано в завещании. Так и передай им: это приказ! Как и то, что - сидящим за этим столом запрещаю кому-либо говорить про наследство. Особенно - Лизе. Никаких намёков! Она узнает об этом только после моего уходя в иной мир.
Отчеканив свои наставления - не давая возможности противоречить - Скала развернувшись, быстро пошёл на выход. Когда его спина исчезла из видимости, Светлова сочувственно молвила:
- Что-то у него случилось: глаза грустные, будто потерял близкого ему человека. Да так спешит, будто на фронт уходит. Игорь, может быть ты знаешь причину?
- Друг у него погиб, - ответил Игорь, - друг детства. Теперь у него, кроме нас, как я догадываюсь, никого не осталось.
- Берегите его, - прослезилась женщина, - хороший человек, надёжный. Неужто у него действительно не осталось родственников?

 “СЕМЬЯ”    
В этот раз Игорь пришёл намного раньше. Когда он вошёл в кафе - услышал всхлипывания. За перегородкой сидели две девушки: Светлова Лиза и другая, которая плакала. Лиза старалась успокоить гостью, но та, сжимая пальчики в кулачки и колошматя по столу, повторяла одно и то же: - Я не хочу жить! Он бросил меня! Бросил! Не хочу!..”
Лиза взяла девушку за руку:
- Да он сейчас-то причём? Тебе надо о ребёночке подумать. Аборт - не выход! Я понимаю, тебе трудно, но...
- Да ты не можешь меня понять! - воскликнула гостья. - Сидя вот тут, в тепле, в уюте... Не можешь!
- Таня, смотри! - Лиза приподняла рукав платья. - Видишь на запястье шрам? Это был свершённый суицид. Хорошо, врачи вовремя спасли. А потом была и вторая попытка - даже две: одна с пистолетом в руке, вторая - я выпала с окна. А ты говоришь: “не можешь меня понять”? Очень даже понимаю. Рассказать, как это случилось?
Девушка молча кивнула головой; и Светлова стала пересказывать  пережитое: побег от сатанистов, суицид, больницу, пересадку кожи на лице.
Рассказ Лизы отвлёк гостью от её собственной проблемы; и та стала успокаиваться.
- Ты вот что, - вставая, попросила Светлова, - посиди пока тут, я чайку принесу.
Когда она входила на кухню - навстречу уже двигался Игорь:
- Держи! - Он передал ей поднос, на котором был чай с печеньями.
- Ты здесь? - удивилась Лиза. - Ты же должен провожать Юлю?
- Да она раньше улетела: подвернулся билет на самолёт! - спешно отреагировал Игорь: - Да иди скорей! Гостья ждёт.
Таня Смолина сидела, повернувшись к окну - притихшая, словно с неё вышла вся энергия. Светлова поставила на стол угощенье, но гостья, бросив короткий взгляд, даже не притронулась.
- Давай, я тебя обслужу, - предложила Лиза, - у нас чай из множества трав - попробуй!
Девушка сделала глоток, потом ещё...
- Ну, как? - спросила Лиза, - нравится?
- Вкусный чай, - отметила гостья. - А какие там травы? Научишь?
- Не вопрос, - внутренне отметив, что девушка оттаивает, ответила Лиза. - Только вот у нас есть проблема...
- Какая? - поинтересовалась Таня.
- Нам нужна помощь. У нас есть - пока ещё в проекте - “Дом малютки”. Документы почти все готовы, разрешение, также и помещение - имеется. Там такой дворец!? Закачаешься. Мы, если ты не спешишь, завтра же съездим туда. Это бывший музей, а ещё раньше там был Дворец Пионеров. Так вот: в этом  “Доме малютки” будут отказники или брошенные детки. Нам очень нужны помощники с бесплатным проживанием. Ты что можешь делать?
- Я?.. - растерянно спросила девушка, - да... я же беременна.
- Ну и что... как раз родишь, ухаживать будешь за своим ребёночком, другим поможешь. Согласна?
- А возьмут? - с надеждой спросила Таня.
- Да, конечно возьмут, - заверила Лиза, - кстати, если у тебя есть знакомые медсёстры, нянечки, которые без работы - дай знать.
- Есть; спрошу, - переключившись на другую тему, девушка воспряла духом.
- Ты кого хочешь, - спросила Лиза, - мальчика, девочку?
- Вообще-то мне сказали, что будет девочка.
- А давай так: мы с тобой сходим в магазин и купим необходимое для малышки?
- Да, говорят, что примета плохая - заранее покупать.
- А ты не верь приметам - они от лукавого, но верь Богу. В церковь ходишь?
- Иногда, в православную.
- Отлично! Сначала мы забежим в церковь, спросим у батюшки по поводу примет - чтобы ты не сомневалась, что приметы - пустое. Может быть, он благословит тебя и... шопинг! Идёт?
- Идёт! - вставая, бодро ответила девушка.
- Ты где сейчас? - спросила Лиза, - Ну, где живёшь... ночуешь?..
- В общежитии... Но они говорят, что надо освободить место, потому что я потеряла работу.
- А давай, к нам?
Подошёл Строганов. Лиза  встала:
- Игорь, знакомься: Татьяна Смолина. Эта девушка будет нам помогать. Она готова начинать прямо сейчас. Что скажешь?
- А что я скажу? - Игорь пожал плечами. - Разве я против? Ты этими вопросами занимаешься; тебе и решать.
- Ну и прекрасно! - обрадовалась Лиза, - прямо сейчас и поедем.
Девушки встали и бодро пошли на выход. В дверях столкнулись с Владимиром Сергеевичем Скала. Поздоровавшись, они исчезли.
- Привет, как дела? - увидев Игоря, буднично спросил Владимир Сергеевич.
- Уже третья беременная девушка в нашем списке, а документы  ещё не готовы, - пожаловался Игорь.
- Уже готовы, поздравляю! - Подойдя к столу и по деловому усаживаясь, объявил Скала. Доставая документы из баула, как всегда, строго пояснил: - В общем так, товарищ мой дорогой: назвался груздем - полезай в кузов. Отныне этот Дворец - “Дом Малютки”. Осталось придумать название, но главное - найти хороший медицинский персонал. Мой совет: никогда!.. ничего!.. противозаконного - не делать!
- Да знаю я! - сердито отрезал Игорь, - кто же с этим спорит? Чаю? Кофе?..
- Побегу я, некогда, - отказался Скала, - хотя... - он жестом пригласил Игоря сесть за стол: - Скажи мне: что означает число «666»? - Ну, если это по Библии... - начал Игорь...
- Именно по Библии, - утвердительно перебил Владимир Сергеевич. - Про мировое правительство я понял, но мне нужно знать больше. Объясни коротко, если можешь.
- Не вопрос, если коротко: наступят времена, когда христианская церковь будет взята с земли, а потом наступят очень тяжкие времена, когда все государства отдадут свои национальные права мировому правительству, где антихрист - он же мировой правитель - воссядет на престоле, выдавая себя за бога. Все люди будут обязаны ему поклониться. Для чего он вынудит всех поставить метку на руку или на лицо с числом «666». Кто не поклонится, будет убит. Также - чтобы выявить скрывающихся, будет введён закон, что никто не сможет ни купить, ни продать, если не будет иметь это начертание. Денег не будет. Это начертание - что-то наподобие банковской карточки - знак принадлежности сатане. А ещё... добавлю, написано также, что те люди, кто поставит это начертание - попадут в ад, который приготовлен для дьявола.
- Спасибо, - Скала встал, чтобы уйти, но на секунду задержался: - Когда это будет? Скоро?
- Не могу сказать, но, на мой взгляд - при нашей жизни.
- О?.. Это не ответ. Да ладно... всё равно спасибо. Последний вопрос: Когда ваша свадьба с Юлей?
- Не скоро: бабушка у неё заболела; и она улетела. Так что наша свадьба откладывается на неопределённое время. Но вы не переживайте: свадьба состоится у Михаила с Лизой. Они подали заявление в Загс. Так что...
- Браво! Так держать! – По-военному поддержал эту новость Скала и пошёл на выход.
- Они и вас приглашают! - вдогонку крикнул Игорь. - Можете с друзьями приходить! - И тут же осёкся, вспомнив, что недавно погиб его друг.
          
                ЛЫЖНАЯ  БАЗА       
Не отвечая на приветствие, полковник Скала строго посмотрел на вошедшего в его кабинет Игоря Строганова:
- Ты опоздал на две минуты! - взглянув на часы, объявил он и сердито отчитал: - Возьми за правило: никогда... нигде... ни при каких обстоятельствах не опаздывать! Это твоё лицо. Надеюсь, как будущий юрист, ты это хорошо понимаешь?
Игорь хотел что-то возразить, но только виновато выдохнул воздух.
- И правильно сделал, что не оправдываешься, - снизив тон, примирительно откатился полковник, - как дела в “Доме малютки”? Докладывай, только коротко.
- Да уже очередь... и все - будущие мамы. Народ записывается.
- А насчёт персонала?
- Смолина Татьяна привела двух медсестёр, а те рекомендовали Любовь Ивановну - врача с большим опытом и ещё есть...
- Хорошо, - перебил Скала, - бухгалтера нашёл?
- Нет пока...
- У меня есть кандидатура. Честный человек. Гарантирую. Кстати, он знает, как организовать бизнес. Вот тут, в папке, всё расписано: телефоны, адреса... ознакомишься и действуй! - Скала поднял глаза на Игоря: - Ты что... не рад? Чем озабочен?
- Да вот проблема возникла. - Игорь пожал плечами. - Одноклассники... они все хотели бы погулять на свадьбе Михаила и Лизы...
- Ну, и?..
- Да вот, свадьба-то у них намечается безалкогольная: вот и вышел спор. Некоторые говорят, что это не свадьба - без спиртного, а Михаил с Лизой не хотят с алкоголем. Ещё свадьбы нет, а уже разногласие.
- Нашёл проблему, - засмеялся Скала, - сделайте разные столы: для пьющих и для трезвенников. И всё!
- Да думали... Нехорошо как-то. Вроде кто-то возвышаться над теми, кто за другим столом. Так нельзя.
- Ну, да, - кивнул головой Владимир Сергеевич, - возникнет разделение: мы... и вы. А знаешь? - воскликнул он. - У меня есть идея: а давай-ка организуем свадьбу на свежем воздухе?
- Это как?...
- На лыжной базе. У меня есть хороший друг, кстати, он директор этой самой базы. Поможет!
- А что... классно! - поддержал Игорь. - Очень даже необычно. Я думаю - всем понравится.
- Организуешь соревнование в честь молодожёнов, - продолжал Владимир Сергеевич, - отметишь победителей. Разумеется нужно организовать горячий чай, бутерброды...
- И никаких столов! - подхватил мысль Игорь и тут же задумался. - Нет, это невозможно - чтобы за один день?.. Регистрация, лыжная база, а потом ещё успеть вернуться всем по домам?
- А не надо сразу возвращаться. Я законсервирую места в гостинице при базе. Подашь списки.
- Отлично! - воскликнул Игорь. - Мне нравится идея. И... - в его глазах блеснул огонёк, - на следующий день все будут приглашены на чаепитие в вашем кафе?
- В вашем кафе, - уточнил Скала, - привыкай. И давай, шевелись. Ещё раз опоздаешь - уволю. Чего стоишь? Действуй!
- Вы не сказали, где эта самая лыжная база, - напомнил Игорь.
- Ах да... это недалеко от школы, в которой училась Лиза. Спроси её - она расскажет.
- А вы будете на свадьбе? Лиза спрашивала. Она вас любит больше всех.
На ресницах полковника неожиданно блеснула слеза; скрывая чувства, он опустил взгляд вниз, сделав вид, что перекладывает документы.
- А как же?- не глядя на Игоря, искренне заявил он. - Пропустить свадьбу? Да ни за что! Никуда они от меня не денутся. Так и передай.
- Есть передать! - Игорь бодро зашагал к двери.

ОДНОПОЛЧАНЕ
- Товарищ полковник, - молодой лейтенант приоткрыл дверь кабинета развед-отдела, - вас настойчиво спрашивает мужчина. Утверждает, что знает вас лично, но его нет в наших списках. Соединить?
- Кем представился? - уточнил пожилой мужчина, лет шестидесяти.
- Скалой! - иронично улыбнулся лейтенант, - а разговаривает, словно генерал.
- Соедини! - приказал полковник. - Проверим его на прочность.
Лейтенант закрыл дверь; и полковник взял трубку:
- Алло? - спросил он. - С кем имею честь говорить?
- Скала, Владимир Сергеевич, - представился полковник, - мне нужен Пётр Иванович Сухов.
- Владимир?! - воскликнул полковник, - Ты где? Откуда звонишь?
-  С Ленинградского вокзала.
- Дорогой! А мне говорили, что ты погиб. Сто лет жить будешь: я уж похоронил тебя. Давай ко мне. Нет... Давай встретимся в ресторане: ты какой предпочитаешь?
- (...)
- Конечно согласен, но прямо сейчас. Часика через два. Пойдёт?..
Через пару часов однополчане по Афганистану сидели за уютным столиком в ресторане. Они вспоминали молодость, войну в Афгане, детали боёв и потери товарищей. «А помнишь?» - «А ты помнишь?» - Попеременно перебивая друг друга друзья поднимали события давно минувших дней их молодости. Каждый, рассказывая о себе, добавлял краски, сгущал события.
- Слушай... - Пётр Иванович поднял бокал, - давай выпьем за погибших товарищей.
- Давай. - согласился Владимир Сергеевич, - за погибших. Они верили, что воюют за правое дело.
- А ты? - спросил Сухов.
- И я тогда верил.
- А сейчас?
- Что спрашиваешь? Неужели не понимаешь?
- Понимаю, - Сухов постучал костяшками пальцев по столу, - да что делать-то? Ведь ничего не меняется? Ты вот чем занимаешься? - упёрся он взглядом.
- А ничем.
- На пенсии, что-ли?
- Можно и так сказать.
- И не скучно?
- Да нет, некогда.
- То “ничем”-  то “некогда.” Тебя не поймёшь.
- Клуб у меня. Ребята хорошие, творческие. Есть идея организовать молодёжное безалкогольное движение.
- Понял: то-то вижу, что весь вечер сидим, а у тебя всё ещё не допита рюмка шампанского. Ну - ну... Хоть рыбалку, надеюсь, не забыл?
- А ты?
- Ой, давно не был... а давай на озерко, на подлёдный? Коньячок прихватим. Там без этого нельзя - замёрзнем, - предложил Пётр Иванович.
- Давай! - оживился Владимир Сергеевич. - Я подробно расскажу об этой группе. Уникальные ребята! Когда поедем?
- Через выходной, идёт? В воскресенье.
- Только у меня машина сдохла, - пожал плечами Скала.
- А у меня её вообще нет, - засмеялся Пётр Иванович. - Зачем, когда есть служебная? На ней и поедем.
- Послушай, - оживился появившейся идеи Владимир Сергеевич, - а давай в субботу к нам на свадьбу? Там своими глазами увидишь будущее России.
- Так уж и будущее? - улыбнулся Пётр Иванович. - Безалкогольную Россию?.. Этого не может быть, потому что не может быть никогда! 
- Лучше один раз увидеть! - пословицей настаивал Скала. - Договорились?
- Совершенно без спиртного? Скукота, наверное... - Он скривил губы.
- Хорошо: если скукота - поедем в ресторан, прямо оттуда, со свадьбы.
- И ты выпьешь со мной коньячку?
- Ну, да, - кивнул головой Скала, только много не обещаю, - у меня режим: форму нужно поддерживать.
- Вижу, вижу: молодец. Выглядишь годков так на сорок. Занимаешься?
- Надо, - сжав пальцы в кулак, Скала твёрдой рукой  опустил его на стол. - Так договорились? - Он вопросительно посмотрел в глаза однополчанина.
- А была - не была! - Пётр Иванович махнул рукой. - Засиделся я в кабинетах. Всё, завтра же беру отгулы.
- Отлично! - поднял рюмку Скала, - можно её и допить.
Друзья чокнулись рюмками, выпили...
- Споём? - спросил Пётр Иванович: к этому моменту он уже был «хорош».
- Споём, - трезвым голосом ответил Владимир Сергеевич, - какую?
- Нашу, фронтовую...

АППЕНДИЦИТ
Как и договорились, Владимир Сергеевич Скала и Пётр Иванович Сухов направлялись в служебной машине на молодёжную свадьбу. Водитель, сержант Роман Роков, уверенно вёл машину по Московским перегруженным перекрёсткам. Однополчане же сидели сзади и неспеша беседовали.
- Классная машина, - отметил Владимир, - вон как напичкана... А с виду - имею ввиду снаружи - смотрится как обычная.
- Ну, да, - согласился Пётр, - спец-машина по самым современным требованием. Забыл?.. У нас разведка! А что это у тебя в кармане? - немного отодвигаясь, отклонился он от темы. - Давит в бедро...булыжник что-ли?
- А... - вспомнил Скала, - я был на полигоне - на стрельбище. Это граната, и, увидев осуждающий взгляд сослуживца, спешно добавил: - Не успевал заскочить в гостиницу, чтобы её оставить.
- Ну и ну, - неодобрительно заметил Пётр Иванович, - гранату?.. С собой таскать?... Так просто - в кармане?..
- Да она учебная! - перебил Скала, - муляж. Говорю же: не успел - вон какой трафик на дорогах.
- Так ты ещё ходишь на стрельбище? - Пётр Иванович поднял бровь.
- А то как же: обязательно! Как отказать, если командование приглашает? Да и молодёжь надо обучать.
- А я-то думал, что наш пенсионер ручки сложил. Молодец! - похвалил Сухов.
- Молодец - сказал боец! - передразнил Скала. Лучше расскажи, как дела на вашем фронте.
- Нашёл что спрашивать? - ухмыльнулся Сухов. - Работаю в этой системе давно; и, несмотря на это, не в состоянии добыть информацию о тебе? Хотя знаю, что ты у нас, как вроде нигде и не числишься, но... то там проходишь по особо секретным делам; то там... Потому не удивляюсь... что случайно встретились, да и то по твоему звонку. Ну, да ладно, понимаю...
- А мы похожи с тобой! - Скала одобрительно щёлкнул пальцами, - ты застрял на должности полковника - я тоже. Ты не женат - я также. Ты жгёшь себя на службе - и я такой же. Только вот у тебя гранаты нет в кармане - он засмеялся и осёкся, взглянув собеседнику в глаза. Увидев гримасу на лице, спросил: - Я что-то не так сказал?
Сухов смолчал схватившись за живот и уставившись в одну точку. Водитель увидев через зеркало состояние командира, тут же отрапортовал: «Товарищ полковник, у полковника Сухова, наверное аппендицит, у него уже было два приступа. Может в больницу?»
- Давай, в ближайшую, - согласился Скала, - только бережно, бережно. Держись, полковник! Мы тебя сейчас быстро довезём, не расслабляйся! - Владимир Сергеевич легонько похлопал по плечу Сухова.
Тот и держался, сжав зубы от боли. Дыхание его стало частым. На лбу появилась испарина.
- Гони, гони! - Скала подталкивал водителя.
- Да я и так сирену включил, - прижимая педаль, ответил сержант.
Через несколько минут - видимо немного отпустило - Пётр Иванович держась за живот тихим голосом выдавил:
- Вот такая у нас свадьба, Володя, видишь? Сержант Роков! - Сухов переключился  на водителя. - Когда меня заберут - ключи от машины передай полковнику Скала. Это приказ. Тебя отпускаю до одиннадцати ноль-ноль. Доложишь дежурному по части, что я отпустил. Володя, - он снова переключился на товарища, - в бардачке бланки увольнительных. Заполни водителю. Хорошо?
- Разумеется, - уверил Скала, - держись, полковник, бывала хуже: помнишь Афган?
Вскоре машина подъехала к больнице. Водитель выскочив, побежал внутрь помещения. Санитары подкатили тележку, помогли выйти скрюченному Сухову и, уложив его, повезли. Рядышком последовали водитель с полковником.
Когда Сухова уложили в кровать, он позвал пальчиком и прошептал, морщась от боли:
- Володя... даю тебе машину. На пару дней хватит?  (Тот махнул головой.) Роман, поясни полковнику, куда тачку прикатить. И ещё... в машине есть система оповещения и связи с командованием. Ознакомь полковника.
- Есть! - сержант кивнул головой, оглянулся... - А вот и доктор.
- Прошу посторонних покинуть палату, - подходя к больному, на ходу приказал доктор.
- Спасибо, Петро, - выходя, поблагодарил Скала, - всё будет в ажуре. Мы ещё повоюем!
- Вот такая у меня свадьба получается, - слабо махнув рукой уходящему товарищу, виновато прошептал Сухов.
- Будем вас готовить на операцию, - объявил доктор, - прямо сейчас.
 
                СВАДЬБА               
Полковник Скала опаздывал и, находясь в «пробке», нервничал. «Говорил Петру, - досадовал он, - давай скорей! А он: “Успеем, Успеем”... а тут ещё время потеряли, пока в больницу его везли - с аппендиксом: нашёл время приступу. - Увидев, как гаишник разворачивает автотранспорт в сторону, вовсе расстроился, - Объезд? Да, так. По-видимому что-то случилось... в общем всё до кучи: что я скажу ребятам?  Обещал им машину, а сам даже и не явился?»
Подъезжая ко Дворцу Бракосочетания - увидев у парадных дверей счастливых Михаила Мирова с Лизой Светловой - невероятно обрадовался. Они фотографировались. «Слава Богу! - выдохнул он. - Успел!» Скала припарковался напротив и, захватив цветы, спешно вышел.
- А вот и он! - увидев его первой, закричала Лиза; смеясь, захлопала в ладоши.
- Я говорил, что он обязательно придёт. - Поддержал Михаил.
Жених с невестой, взявшись за руки, побежали навстречу полковнику.
- Простите меня, друзья мои, - оправдывался Скала. - Поздравляю вас с радостным днём вашего союза! Любите друг друга, цените друг друга и будьте счастливы! - Он, вручив невесте два огромных букета, обнял по очереди молодожёнов; и его глаза по-отцовски стали влажными: - А букет с розами - от моего товарища.
 - Спасибо! - Восторженно поблагодарила невеста. Обнимая полковника, поискала глазами девочек. Увидев, поторапливала: - Оля, Людмила! Тащите коробку с лентами! Наряжать будем машину Владимира Сергеевича. Я же говорила, что он обязательно приедет!? - вновь обернулась к полковнику: - А где же ваш товарищ? Вы говорили, что приедете вдвоём?
- Да вот, угораздило его… - Скала неловко пожал плечами, - аппендицит. Только что в больницу отвезли; потому и опоздал.
Молодёжь, родители, гости - окружили опоздавшего, загомонили. Девочки спешно натягивали ленты на капот мерседеса, привязывали шары. Поговорив, суетливо растекались по машинам. Строганов, как всегда, руководил:
- У всех есть план, как доехать до лыжной базы? - подходя к каждой машине, уточнял он. - На развилке за нами не увяжитесь. Мы сделаем небольшой крюк. Невеста хочет заскочить в школу - ненадолго: повидать учительницу.
 Опросив, подошёл к машине полковника, которая уже была приготовлена: привязанная кукла - по старомодному, развевающиеся ленты, шары... За рулём сидел Владимир Сергеевич; на заднем сиденье ворковали жених с невестой.
- Давай со мной. - Скала толкнул правую дверку.
- Крутая тачка. - Усаживаясь, оценил Игорь.
- Ну, да... более, чем крутая, только не моя. - Владимир Сергеевич повернул ключ зажигания. Машина заурчала.
- Эй! Меня забыли! - запыхавшись подбежала подруга невесты.
Ей открыли дверку и счастливая Надюша, усевшись, обняла Лизу:
- Какая ты счастливая!
Наконец тронулись. Михаил обнял невесту. Лиза счастливо улыбалась. Было особенно уютно и, казалось - так будет всегда.
Вскоре машина вышла на трассу. Укатанный снег легко ложился под колёса. За окном, на фоне ярко-синего неба мелькали белоснежные берёзки. Далее, на холмах, непрерывной чередой проплывал уснувший под снежным одеялом молодой лес. За холмами иногда открывался изумительный вид: дети катались на санках, на коньках - как на картине Питера Брейгеля. Лента дороги, припудренная снегом - искрящая, словно подсыпана сахаром, то поднималась, то опускалась; и возникало ощущение, что время остановилось. Молодые на заднем сиденье притихли: видимо целовались.
Владимир Сергеевич, - нарушил тишину Строганов, - а мы правильно едем?
- Ну да, - ответил полковник, - как Лиза объяснила, так и едем. Тем более, у нас есть навигатор, - улыбнувшись, показывая на экран, с иронией добавил: - видишь: машинка бежит? Это мы.
Да знаю, что это такое! - возмутился Игорь. - Я не об этом: Лиза правильно дала адрес? А то, если ошибочка выйдет - нас гости не дождутся. Что-то долго...
- Дождутся, куда денутся? - не сразу ответил Скала и стал слегка притормаживать, а затем и вовсе съехал с дороги.
«В чём дело?» - «Почему мы съехали?» - «Мы поломались?» - посыпались вопросы.
Скала не ответил. Он остановил машину, вышел, стал разминать ноги. За ним вышел Строганов:
- Что-то не так? - с лёгкой тревогой спросил он.
- Да вот, ногу свело. - Полковник виновато улыбнулся; потоптавшись, успокоил: - Всё; уже прошло.
Вернувшись в машину, завёл мотор. Машина тронулась. Игорь поглядывал на водителя: как он? Через несколько минут Скала вновь съехал. Вновь посыпались вопросы, но полковник не отвечал. Он вышел на дорогу и усиленно растирал мышцу правой ноги.
- Надо же... - ругал он себя, - судорога схватила. Смешно... а ехать не могу.
Лиза подбежала: «Владимир Сергеевич, давайте я разотру ногу?»
Наклонившись, стала растирать стянутую мышцу. Через несколько минут Скала облегчённо выдохнул:
- Фу! Спасибо, дочка, согрела. - Но как только сел в машину, виноватым взглядом обвёл пассажиров: - В общем так, друзья, - объявил он, - нам надо постоять. Только шевельну ногой - мышцу стягивает. Правая нога... сами понимаете. Простите.
- А сколько ждать? - спросила Лиза.
- Не знаю: может пять минут. Или двадцать. Бывало и дольше.
- А давайте я сяду за руль? - Строганов ожидающе взглянул на полковника. - Пока вы не можете, я поведу машину. Всё быстрей будет.
- И правда, - поддержал Миров, - у него и права есть.
- Только давай так: тихонько, - освобождая водительское сиденье, прихрамывая, согласился Скала. - Скользко.
- Я осторожно, - усаживаясь за руль, согласился Игорь, - молодожёнов везём! Я даже и не мечтал покататься на такой крутой тачке. Вот повезло!
- Владимир Сергеевич! - Наблюдая, как он прихрамывает, предложила Лиза. - Может быть, вы перейдёте назад, а я вперёд ? Переднее кресло сдвинем, чтобы сзади было свободнее – больше места для вашей ноги. Я худенькая: мне много не надо. Расслабите ногу; и отпустит!
После некоторого раздумья Скала согласился:
- Ну, хорошо, стоять нам ни к чему.
Поменявшись местами, Владимир Сергеевич, вытягивая удобнее ногу, невольно прижал жениха. Михаил, почувствовав что-то твёрдое на его боку, отодвигаясь, с недоумением взглянул на карман полковника:
- Что у вас в кармане, Владимир Сергеевич, булыжник что-ли?
- А-а.., - вспомнил Скала и засмеялся. - Это граната.
- Граната?! - тихо воскликнул Миров.
- Ну да, - удобнее располагаясь, невозмутимо подтвердил Скала, - граната. Он её вынул и, предлагая подержать - увидев ещё большее изумление - поспешил пояснить: - Это фальшивая граната, муляж.
Миров осторожно взял её в руки, рассматривая.
- Она не взрывается, - продолжал полковник. - Я же уже говорил, что был на стрельбище; там объяснял молодёжи, как срывать предохранительное кольцо... как стрелять из пистолета...
- У вас и пистолет имеется? - пошутил Михаил.
- Ну, да. Только он - настоящий.
- Покажите?
- Это можно. - Полковник неторопливо вынул оружие.
- Дайте подержать - с любопытством попросил Михаил.
- Вот ещё.., - усмехнулся Владимир Сергеевич, - это не игрушки, к тому же он заряжен.
- И вы таскаете заряженный пистолет с собой? - искренне удивилась Лиза. - А если что-то пойдёт не так; и он выстрелит?
- Не переживайте, - улыбнулся полковник, - не выстрелит, потому что стоит на предохранителе. «А интересно всё-таки, какая будет реакция?» – Пробежала запоздалая мысль; и он решился: - На, подержи.
Миров, сунув гранату Лизе, взял пистолет; взвесил в ладони. Оценивающе потряхивая, тут же вернул:
- Тяжёлый, оказывается… Однако это игрушка не для меня. Я в такие игры не играю.
- Вот предохранитель. – Показав его, полковник забрал пистолет и, взвешивая в руке – таким же движением копируя Михаила – как бы оправдываясь пояснил: - А эта игрушка, как вы изволили выразиться, не раз меня выручала.
- Расскажите?..
- Потом, - отрезал полковник, - история тяжёлая, не для этого дня; - и, отвернувшись к окну, замолчал. - «Да, – расстроился он, - этот парень, хоть и самбист, но по всему видно – не боец: совершенно не проявляет интереса! Но что поделаешь? Все мы – разные!» - затем, сделав глубокий вдох-выдох, вновь повернулся к Михаилу: - Лучше ты расскажи: почему с борьбы, как я наслышан, перескочил на самбо?
Лиза возвращая гранату Михаилу, пригнувшись к уху, тихо прошептала:
- Мне неприятно держать её в руках. Холодная. Бр-р.
               
                САМБО
- Я не перескочил, - механически забирая гранату, - возразил Михаил, - а вполне осмысленно перешёл. А перешёл, потому что там больше возможностей для самозащиты.
- Ты, как мне говорили, достиг мастера спорта. Это правда? - спросил Владимир Сергеевич.
- Ну, да... - Игорь смутился. Видно было: говорить об этом не хотел.               
- А как ты относишься к боевому самбо? - риторически спросил Скала.
- Никак... - ответил Михаил. Раздумывая, помолчал, затем объявил: - Точнее плохо. Это не спорт.
- А тебе известно, - не унимался Скала, - что боевое самбо включает в себя приёмы борьбы из других видов спорта? В том числе из обычного, классического. Почувствуй разницу: если классическое самбо включает в себя лишь приёмы борьбы, то боевое заключило в себе все известные единоборства, взяв самое лучшее из каждого. Когда посчитали сколько приёмов насчитывает боевое самбо, то оказалось - больше двенадцати тысяч! Причём из пятидесяти двух видов единоборств. Так скажи: есть преимущество?..
- Ну, да... - усмехнулся Михаил, - если забыть, что в боевом самбо разрешается пользоваться и палками и чем попало - что под руки попадётся. А разве вам неизвестно о том, что в боевом самбо предполагается атака, то есть нападение? (На что полковник усмехнулся.) Приёмы там могут привести к смерти. Я как-то читал: боевое самбо – прикладной вид спорта, где боец готовится к уничтожению живой силы противника, то есть учится убивать. Убивать!  А в нашем, классическом - только оборона. Защита. В нашем виде спорта - гуманная цель. Если в боевом виде самбо учат, не скрывая, убивать, причём: до суда! Получается - самбист выносит приговор. А всегда ли человек знает, да знает ли степень вины, к кому применяет смертельный приём? Я вот думал: смогу ли убить человека? И сам же отвечаю - нет, не смогу. По мне лучше оборонительный спорт. Если что и случится, то я оборонялся, с полным моральным правом! Вот так!
- Может ты и прав, только философии много, - резонно заметил полковник, - однако как быть, когда издеваются над ребёнком или отморозки измываются над девушкой? Не знаешь?..
Лицо Михаила помрачнело; и он отвернулся.
- Вот скажи - только честно, - не отставал полковник, - для чего ты пошёл на борьбу: чтобы стать сильнее?
- Не только... - Михаил, вспоминая неприятное событие, уставился в окно:
- Однажды, - начал он давнюю историю, - когда я был ещё где-то в классе восьмом - а я был маленького роста - мы с товарищем шли после футбольной игры через заброшенное поле. Так было короче. И увидели, как парни издевались над девушкой. Они... ну, в общем, Владимир Сергеевич, вы знаете, что они хотели... Мой товарищ - он старше меня на два года - побежал её защищать. А я испугался - их четверо... здоровые! Я сразу не побежал - действительно испугался. Они с неё перекинулись на моего товарища. Свалили его с ног, стали бить ногами. Я не выдержал, побежал помогать. А один из них пнул меня в пах. Я не успел увернуться. Дикая боль сковала меня; а они продолжали пинать моего друга. Я кричал: «Подонки, гады!» и жалел, что не умею драться. Мой друг уже не вставал. Избив его, подошли ко мне. Один из них сказал: «Повтори!» Разозлившись, я в гневе выпалил: «Повторю через год, когда научусь драться; и мы встретимся». «Ну, молокосос, - он нагло, прямо в лицо, рассмеялся. - Встретимся?.. Учись драться, пока я жив», - и дал мне в нос - я упал. Убежали они, потому что кого-то увидали. А мне было особенно обидно от его высокомерного смеха. До сих пор помню. Вот с тех пор я пошёл на борьбу. Мне почему-то казалось, что будь я сильнее; и знать бы мне силовые приёмы - я бы ему ответил!
- Ты его потом встречал? - риторически спросил Скала.
- Нет, никогда, - Михаил отрицательно мотнул головой, потом дополнил: - Других встречал.
- И что... борьба помогает?
- Не всегда. Я познал одну вещь: рассчитывать только на свои бицепсы - последнее дело.
- Вот как?.. - провоцировал Скала. - Почему же ты не бросил спорт? Более того: пошёл на самбо... зачем?
- Вот какое дело, Владимир Сергеевич, - пояснил Миров, - я замечаю, когда внутри себя  ищешь мирные варианты с агрессивными людьми... Ну, когда пахнет керосином... Чаще кончается миром. Но когда больше рассчитываешь на мускулы - обычно возникает драка, причём, даже и с поражением.
- И бывало?.. - в глазах полковника промелькнула хитринка.
- Конечно, бывало.
Собеседники помолчали, глядя в окно. Каждый думал о своём.

                ДАВИД и ГОЛИАФ
- А знаешь, - после длительного молчания подал голос полковник, - вот мы много философствуем, а как случится что-нибудь неординарное, сразу всё становится на свои места.
- Вы о чём?- Не понял Миров.
- Да всё о том же...
- И опять не понял, о чём же?
- Да вот, я помню, вы говорили, что надо всех любить... и врагов также... и, как бы применять силу, получается нельзя? Что-то в этом роде... Читая вашу Библию, я нашёл два несовместимых правила, которые понять совершенно невозможно! С одной стороны надо всех любить, прощать, а с другой стороны - Давид взял камешки, да запустил в лоб врагу! А потом и голову с него снял. Вот этого парня понимаю: любовь к народу, но не ко врагу. Молодец! Не побоялся Голиафа.
- Давид - муж по сердцу Бога, - отреагировал Миров. - Смелый! Например, будучи ещё юношей, пастушком - когда приходилось гнаться за львом, чтобы отнять с его пасти ягнёнка, то  Бог ему помогал. Если лев не отдавал ягнёнка - Давид брал его за космы и убивал. Попробуйте голыми руками забрать еду у голодной собаки... а тут лев... разорвёт!
- Хорошо, - Скала, не слушая Мирова, вернулся к теме, - значит Бог всё-таки позволяет убивать?
- Да! Когда посчитает нужным. Потому что Бог контролирует ситуацию по всей земле и знает почему это делает. Если Бог поручает кого уничтожить, значит этих людей уже не исправить. Например, когда в народе новорождённых детей приносили в жертву - клали на раскалённые до красна руки медного истукана - Бог этот народ истреблял. Разумеется руками людей.
- А как же дети? Они же невиновны! - возмутился Скала.
- Ну правильно. Дети, попавшие под истребление - пошли в рай.
- Допустим это так, хоть и трудно согласиться. Тогда поясни: как определить - когда надо любить, а когда и камешек запульнуть? Ну, а вдруг человек примет свою собственную мысль за Божье повеление? И тогда вместо любви - камешек запустит? Или в школе стрелять начнёт? Такое может быть?
- Разумеется, может. Однако, если в человеке живёт Святой Дух, ошибки не будет никогда!
- Ну, а если... всё таки человек посчитает, что пришедшая мысль - “убить!” -  была от Бога и он это сделает: что тогда? Мало ли что в голову может втемяшиться?
- Бог поругаем не бывает, - сказал Михаил, - и такому мало не покажется: что посеет человек, то и пожнёт. Взявший меч от меча и погибнет. 
- То есть, как я понял - в теории конечно - что Бог подсказывает: прощать врага или стрелять? А как же быть остальным людям, в которых, как ты говоришь, Святой Дух не живёт - этим людям Святой Дух не подсказывает?
- Я думаю, подсказывает: через совесть. Вопрос в другом: могут ли в таком случае эти люди услышать Его голос? То есть - подсказку. Ведь бывает, что у человека совесть сгорела; увлечена частной выгодой; или, например, лже-патриотизмом. Вот воюют две стороны: и там патриоты; и там... И там офицеры отдают свою жизнь за землю, считая своей - и там. И у обоих совесть спокойна. Как же можно услышать тихую подсказку Святого Духа, если человек Его отверг? А совести уже и нет - сгорела! Никак! Или, во всяком случае - трудно. А потому, чтобы нам не ошибиться, надо исполнить учение Иисуса Христа - возлюбить ближнего, как самого себя.  Тогда и войны никогда не будет.
- Нет, дружок... возлюбить врага?! Это невозможно! - возмутился Скала, - мой разум этого не может принять - ну никак! Для меня - это нереальная теория. Ты уж извини, учение Христа идеально, но в реальной жизни как это исполнить? По мне уж слова Моисея ближе к сердцу. Помнишь, он сказал Богу: “...прости народу грех их, а если нет, то изгладь и меня из книги Твоей.” Во как! Молодец! А ведь он не побоялся ада. Почему?
- Ну, ясно почему: любовь к народу была выше страха перед адом.
- Вот такая любовь мне понятна. - Скала, отвернулся к окну.
Полковник почему-то расстроился. Этому человеку, который служил Отечеству, был в плену и не жалел своей жизни, стало почему-то горько. Горько от осознания, что - а вдруг его преданность была напрасной? После раздумья он всё же вернулся к собственным убеждениям и успокоился, окончательно утвердившись в мыслях, что:  “Невозможно согласиться со злом - вот так! И враг должен быть непременно наказан!”
Миров, видя, что Скала не желает продолжать, также отвернулся к окну, размышляя: “Ну вот что делать, если действительно?...”
                ***
Полковник тронул водителя за плечо:
 - Игорь, останови машину.
Строганов съехал с дороги. Остановившись, оглянулся:
- Что-то случилось? Опять нога?
- Да нет, - сказал полковник, - нога в порядке. Я даже забыл про неё - хороший признак. Сяду за руль.
- А я тогда назад, к Мишеньке, - обрадовалась Лиза.
Игорь остановил машину; и мужчины поменялись местами.
- Владимир Сергеевич. - Миров некстати протянул руку с гранатой, - возьмите.
Скала оглянулся:
- Оставь пока у себя, - нарочито серьёзным тоном приказал он, - может пригодится? - и тут же улыбнулся: - Да шучу я, шучу! Неудобно с ней... в кармане... за рулём. Вернёшь, как приедем.
               
                ВНИМАНИЕ - ВСЕМ СЛУЖБАМ!
Вскоре движение возобновилось. По радио шёл концерт развлекательных песен.
«Внимание! -  прерывая звуки радиоконцерта, вдруг возник голос. - Всем службам: всем, кто находится в пятнадцатом квадрате, срочно связаться с командованием!»
Полковник протянул руку и включил ответную связь:
- Это восьмой, - сообщил он.
- Полковник Сухов? - переспросили на том конце связи.
- Никак нет, - возразил Владимир Сергеевич, - с вами говорит полковник Скала. Пару часов назад Сухов попал в больницу с аппендицитом.  С кем говорю?
-  Генерал Шоринов, - представился голос на том конце и тут же смягчился: видимо высокое начальство проводило воспитательную беседу с генералом в отношении полковника. - Скала?.. То-то слушаю - тембр знакомый!? Ты вроде как на пенсии… странно. Как ты оказался в спец-машине? Ладно, потом будем разбираться. Сообщи, где конкретно находишься?
- На трассе, в направлении Дубровки - двадцать второй километр от поворота основной трассы. Что-то случилось, товарищ генерал? - спросил Скала.
- Слушай, полковник... - Голос генерала дрогнул, стал тревожным, с каким-то замедлением, словно он сомневался: говорить или нет? - В виду того, что ты уже на пенсии, приказывать не могу, но вот такое дело... он вновь помолчал: - Очень опасное: террористы только что захватили школу. Ты оказался рядом. То есть школа стоит на твоём пути. Да что там объяснять?.. Я знаю твои дипломатические способности. Очень прошу: надо с ними переговорить. Знаю, знаю! - можешь отказаться, но там дети! Много детей! - возьмёшься?
Обижаете, товарищ генерал, я уже взялся, - уверенно заверил Скала, - ещё есть информация?
- Да, есть, хотя и неточная. – Обрадовавшись, генерал заговорил уверенно, быстро: - Ориентировочно эта группа состоит из нескольких человек. Сколько? - Не знаем. Имя главаря по нашим данным может быть - Амир, с Афганистана. Но это только догадки. Никто не знает его настоящего имени. Есть предположение, что он является сыном влиятельного командира моджахедов, которого убили. Может быть, вы пересекались с его отцом - там, в Афгане? Человек этот очень опасный, но, насколько нам известно, он никогда не пойдёт на самоподрыв. Если это он, с ним можно будет поиграть на сохранение его собственной жизни. То есть как-то договориться. Да... этот террорист всегда ускользал, подставляя сообщников, которые осуществляли самоподрыв. И ещё... если – ну вдруг? – окажется, что главарь и есть тот самый Амир, то можешь сыграть на его чувствах. У него есть сестра Алия, по паспорту Махмедова. Арестована за подготовку теракта в Москве, в театре на Таганке. Раскрутить её не удалось. Но сейчас, даже если главарь - кто другой? - не имеет значения... постарайся, полковник! Тяни время, заболтай, сними напряжение - ты умеешь это делать. Я понимаю твою обиду там, в Афгане, но сейчас не время её помнить. Дети...
- Товарищ генерал, - Скала ушёл от излишней полемики, - как вы думаете, почему террористы выбрали именно эту школу?
- Тут думать нечего: они требуют генерала, дочь которого в данный момент находиться в этой школе. Эта школа новая, точнее перестроена для элиты… сам понимаешь. Учителя там подобраны с высокими профессиональными качествами. Школа в хорошем экологическом окружении. Лес, речка... Нет промышленности, да и детский санаторий рядом. Вот и дочь генерала там; и террористы об этом как-то узнали. Постарайся, друг! 
«Когда это мы были друзьями?» - мысленно возмутился Скала:
- Хорошо, я постараюсь...
- Прости, брат, за Афган, - неожиданно растрогался генерал, - не мог я тогда по-другому поступить, сам понимаешь… должность, - и тут же, расчувствовавшись, отчаянно выпалил: - Спаси детей!!!
«Если бы не дети, - с неприязнью подумал Владимир Сергеевич, - стал бы я с тобой разговаривать... да ладно... не время сводить счёты».
- Думаю так... - Скала холодно представил свой расклад, - на данный момент я в машине с молодыми людьми. Доедем до Дубровки - молодёжь высажу при первой возможности, где-нибудь у магазина или у почты. Почта по плану, как я помню, стоит первой. Потом доеду до школы и пойду на сближение с террористами. Если встреча с ними состоится, связь постараюсь наладить в течении... максимум - полу-часа. Если за это время не будет связи - действуйте по обстоятельствам.
- У тебя пассажиры?.. Почему они в этой машине?
- Так получилось. Это - гражданские. Их четверо. Мы направляемся на свадебное торжество - через Дубровку. Там, в той школе, работает учительница, которую хочет повидать невеста.
- Представь присутствующих, – сухо приказал генерал.
- Строганов Игорь. Юрист и хороший  водитель, - доложил Скала. - Михаил Миров и Елизавета Светлова - жених с невестой; и ещё подруга невесты. Вот и весь народ.
- Товарищ Строганов! - Обратился к Игорю генерал. - Военную кафедру проходили?
- Так точно!
- Звание?..
- Лейтенант юстиции.
- Значит, офицер?
- Так точно! Но в запасе.
- Это хорошо. Вот видишь, полковник… а говоришь – гражданские. Выпала вам свадьба… не повезло, - посочувствовал «голос». - Однако, действуй, полковник! Я всегда знал, что ты не за ордена служишь, но Родине!
- Давайте без пафоса, товарищ генерал. - Скала начинал раздражаться, - мы все служим Родине, а конкретно - кому-то. Сегодня - детям!
- Хорошо, честный ответ, - согласился генерал, - как только въедешь в Дубровку - народ, кроме офицера Строгова, выгрузи заблаговременно и потом доложи!
- Строганова, - поправил Скала.
- Да, Строганова... Лейтенант Строганов, вы меня слышите?
- Так точно!
- С этой минуты переходите в подчинении полковника Скала! - Это приказ.
- Есть перейти в подчинение полковника! - ответил Игорь, осознав вдруг, что военная кафедра института - не шутки.
- Полковник! - продолжал генерал. - Микрофон держи включённым. Оружие имеется? – на всякий случай уточнил он.
- Всегда с собой! - Тут же последовал ответ.
На том конце возникла пауза: видимо раздумывали.
- Плохо, - прорезался «голос». - Плохо, полковник. Идти с оружием – спровоцировать подрыв школы.
- Вы предлагаете идти к террористам без оружия? - спросил Скала. - Голыми руками в пасть тигру?..
- Подумай, полковник… какие шансы у тебя и какие у них. Первое: они, скорее всего, сидят в помещении. Сможешь их увидеть сразу и уничтожить? Они же откроют огонь, как только ты сделаешь первый выстрел. Тем более, ты будешь виден, как на ладони! А они - за окнами. Даже, если ты проникнешь в помещение... вероятность, что они будут в кучке – нулевая. Они тоже не дураки. Ну, поразишь ты одного, двух или даже двух - трёх! – тебя убьют и взорвут школу. И потому, полковник, уж коли обещал – надо идти, но только без оружия. Ещё раз спрашиваю: согласен? – Генерал смолк.
- Заковыка есть, - не сразу ответил полковник.
- Какая же? – спросили на том конце.
- Куда пистолет?
- Это не проблема, - решительно объявил генерал, - передашь лейтенанту Строгову.
- Строганову, - вновь поправил Скала.
- Ну да, Строганову, - исправился генерал. - Лейтенант с машиной подождёт тебя на безопасном расстоянии. Считай это приказом. Вернёшься – заберёшь оружие обратно. В чём проблема? И, даже... при неблагоприятной возникшей обстановки – если такая и возникла бы… у тебя есть помощник – лейтенант. Стрелять его, надеюсь, учили?
- Убедили, товарищ генерал, - ответил Скала, - пойду без оружия. “Наверное... без оружия, - в сомнении подумал он, - посмотрим, какая будет ситуация”.   
- Микрофон держи постоянно включённым – ещё раз напомнил «голос», - держим связь.
- Хорошо. Включённым. Держим связь. - Повторил полковник, мысленно убежав вперёд, в школу.

Наступила странная тишина. У молодёжи, которая была свидетелем переговоров, возникло ощущение, что они попали в какую-то нереальность; и всё происходит не с ними.
Владимир Сергеевич, выдержав небольшую паузу, чтобы ребята немного успокоились, подал голос: 
- Так, друзья, - обобщил он, - никакой паники. Когда въедем в Дубровку, я вас высажу где-нибудь у магазина или у почты, где народ. Простите… ситуация... вызовите такси. Деньги есть?
«Есть!» - «Ну, конечно есть!» - невесело отвечала молодёжь.
- Елизавета, Михаил, не переживайте. - С динамика прорезался голос генерала. Он прокашлялся и, нарочито громко, бодрым тоном неожиданно выдал: - Поздравляю вас с праздником! Такой день - свадьба! - раз в жизни. Вот только огорчение - школу заняли бандиты; и вам придётся покинуть машину. Я уверен, что Владимир Сергеевич исправит ситуацию. Будьте спокойны и слушайте его приказы. Хорошо?
«Хорошо» - «Хорошо», - ответили молодые. При этом от страха Лиза крепко прижалась к груди Михаила.
Снег продолжал валить. Безмятежные свадебные минуты убегали назад, удаляясь вместе с дорогой в белёсую мглу; и состояние неизвестности неприятным холодком овладело сердцами молодых. Ёжась, невеста молча притулилась к жениху, а подруга к невесте. В салоне мерседеса возникла тягучая тишина. Порывы ветра нещадно бросали в окна автомобиля хлопья мокрого снега. Прилипая к стёклам, плача, он тут же таял и рисовал причудливые длинные полосы.

Вскоре Скала свернул на дорогу, петляющую по лесу. Дорога, мягко говоря, была неважной; и проехать по ней не доставляло удовольствия. Взглянув в навигатор полковник увидел, что тот не работает. «Этого нам ещё не хватало?! - мысленно возмутился он, слегка постучав по стеклу, однако экран оставался тёмным: - Эх-ма!? А мой мобильник старого образца, - вспомнив про свой, огорчился: - Дорогу не покажет. Хотел ведь купить современный... Всё потом... потом...»
В небе быстро темнело - будто на дождь. Погода резко менялась; и на дороге становилось особенно скользко.

- Лиза, а ты точно знаешь эти места? - Нарушая тишину, тихо спросил Миров, - едем куда-то в тьму-таракань.   
- Ну да, - механически ответила она; и, не узнавая, стала крутить головой: лес, придавленный снегом, показался ей чужим. Солнце закрыли тёмные - странные для зимы грозовые тучи.
- Да есть на этом маршруте школа - подал голос полковник, - я проверял по карте. Тут только одна дорога - единственная, а когда будет развилка, мы должны взять правее.
Видимость, однако, с каждой минутой ухудшалась. Скала сбросил скорость. Снегопад с дождём усилился; и дворники едва справлялись с тяжёлым снегом.
- Алло, - раздался тот же командирский голос, - у вас всё в порядке?
- Абсолютно, - ровным тоном отчитался Скала. - Едем по маршруту в направлении школы; видимость ухудшается.
- Держи нас в курсе, - приказали на том конце, - мы готовим спецоперацию. Тебе нужно продержаться в школе два часа. Синоптики сообщили, что у вас туман.
- Пока тумана не видим, - ответил полковник, - но снег - обильный, мокрый. Ехать по причине гололёда быстро не получится.
- Продолжай движение - осторожно. О любых изменениях сообщай немедленно!
- Есть сообщать! - ответил полковник; и тут же пробежала мысль: - «Надо бы развеять молодых», - А теперь, ребята, - бодрым тоном объявил Владимир Сергеевич, - давайте споём: чего приуныли? Не на похороны едем, на свадьбу.
Хотя никто из компании не поддержал, Владимир Сергеевич всё же запел: «Течёт река Волга... Течёт река Волга... Конца и края нет...» Петь как раз таки полковник совершенно не умел; и то усердие, с каким он старался выводить голосом мелодию - без слуха, невольно вызывало улыбку.

Тем не менее, Лиза тихонько подхватила; её поддержала Надюша. Мелодия окрепла; и Скала перестал петь, уйдя в размышления - ища варианты будущих действий. Девочки слаженно спелись. Их голоса, разливаясь по салону, настраивали на размеренное течение жизни, успокаивали. Как-то незаметно и страхи уплывая в туман, таяли, слегка затушёвывались.
               
           ЁЖИК В ТУМАНЕ
Как-то незаметно ветер утих. Снегопад закончился. Туман, развешивая клочья на лапах ели - также повис над кустиками вдоль дороги, сгущался в низинах. Возникло ощущение, что машина въезжает в разливающееся молоко.
- Ёжик в тумане! – прокомментировала Лиза.
- Хороший мультик, - пошутил Игорь, - сейчас голова лошади проявится…
«Туман - это хорошо, - мысленно оценил полковник, - я могу подъехать незаметно. Вот только, как бы не проскочить почту: ребят надо высадить... а там... было бы прекрасно под прикрытием тумана подобраться к школе и уничтожить террористов, - планировал он, - однако, как же опознать почту, если дальше десяти метров ничего не видно?»
Навигатор так и не включился. Пассажиры прилипли носами к стёклам, пытаясь хоть что-то рассмотреть. Туман сгустился до пяти метров видимости; и Скала остановил машину.
- Вы хотите нас высадить прямо здесь? - вглядываясь в молоко тумана, испуганно воскликнула Надежда.
- Да что вы, успокойтесь. Просто у меня ногу стянуло, - солгал полковник. - Игорь, поменяемся местами? - Он вышел. Следом - Игорь. Полковник знаками дал ему понять, чтобы тот отошёл немного от машины - для разговора. В двух словах они о чём то перебросились и тут же вернулись в машину. Игорь уселся за руль.
- Только шёпотом, - приказал Скала, на всякий случай приоткрыв стекло и незаметно взяв пистолет в правую руку. Он помнил: школа по плану находится справа.
В салоне вновь возникло напряжение. В воображении молодёжи оно принимало невообразимые формы стрельбы, взрывов... Дрожа от страха, Надежда вцепилась в Лизу - Лиза в Михаила.
- Мы почти ползём, гололёд - Вцепившись в руль, прошептал Игорь.
- Расслабься и не выращивай монстра, когда его нет, - строго рекомендовал Скала. - Пригнувшись, тихо добавил: - В моём отсутствии - если возникнет что-то непредвиденное, командир - ты!
- Хорошо, - кивнул головой Игорь.
- Не хорошо, а так точно!
- Так точно!
- Вот и ладненько.
               
                ШКОЛА ?!
Снежное мессиво затрудняло движение; и машина плыла.
- Тихо, тихо... - командовал Скала.
- Я еду почти вслепую, - оправдывался Игорь, - противотуманные фары мало помогают.
Скала, поглощённый предстоящими событиями промолчал. “Надо бы мобильник оставить в машине, - подумал он, - не дай Бог, террористы овладеют им... а там адреса, номера телефонов...». Достав с кармана, развернулся к Лизе:
- Возьми, дочка, - небрежно предложил он, - там есть игры. Посмотри...
Лиза невольно протянула руку: «Что за игры? Зачем?..» Полковник не ответил; он всецело был поглощён дорогой.
Подъезжая к повороту - не сразу разглядел открывающуюся панораму площади, поскольку её прикрывали ровно высаженные голубые ели, наполовину снизу купающиеся в тумане. На площади тумана не было: видимо  сдувал ветерок. Но когда они проехали эти саженцы - площадь открылась и всё стало видно, как на ладони. Справа стояло новое здание. Людей не было видно, но только машина скорой помощи стояла чуть левее - сбоку от центрального входа. Далее, дорогу впереди перекрывал плотный туман.
- Школа! - увидев, испуганно воскликнула Лиза. - Моя школа!   
- Спокойно, Игорь, спокойно: езжай шёпотом, - ровным тоном командовал Скала, - видите? Всё спокойно... Мы просто посетители. Товарищ генерал, - пригнувшись к микрофону, доложил, - мы приехали. Вижу школу, вокруг никого, но только скорая помощь. Ждите сообщений. Я пошёл.
- Ни пуха! - ответил «голос». - Ждём информации.
Полковник велел остановиться; и Строганов, не выключая двигателя, остановил машину. Увидев необычайное волнение Игоря, Скала молча протянул пистолет Михаилу:
- Когда школа скроется из виду, отдашь Игорю. (Принимая оружие, Миров автоматически сунул его в карман.) Ребятки, всё в порядке, - бодрым тоном объявил полковник, - Игорь, ты старший. Трогай! - и вышел. Пройдя несколько шагов, пожалел: «Почему же я отдал пистолет Михаилу? - промелькнула запоздалая мысль, - планировал же Игорю!?», - однако возвращаться не стал.
               
                КАЖЕТСЯ  ПРИЕХАЛИ...
Строганов нажал на газ. Машина мягко тронулась и вскоре вошла в молоко тумана. Напряжённо всматриваясь, он вдруг увидел, как поперёк дороги стало проявляться странное тёмное пятно непонятной формы. Когда понял, что это - огромная ель, лежащая поперёк дороги - машина уже разогналась. Саму ель ещё не было чётко видно, но её лохматые ветви угрожающе торчали из тумана. Игорь запоздало начал притормаживать, как чуть левее увидел - проглядывала ещё одна дорога. Не имея выбора, Строганов автоматически свернул на неё, так как боялся, что при торможении машина врежется в дерево. Сделал он это настолько мягко, насколько было возможно. Машину занесло; и хотя ему удалось вывести её на полотно дороги - её стало водить - влево, вправо. «Так и думал! - промелькнуло в его сознании, - под снегом - лёд!» Он убрал ногу с педали тормоза, чтобы не перевернуться и только слегка подкручивал руль. Машину продолжало нести: дорога уходила в резкий уклон. Игорь не слышал, как Лиза кричала от страха; также не слышал и Михаила, который, желая помочь, вскрикивал: «Левее... правее... левее!» Наконец, машину всё-таки развернуло по диагонали и, соскользнув с дороги, она уткнулась носом в сугроб. Удар был очень жёсткий и наступил шок.
- Всё! - после некоторой паузы, упавшим тоном выдохнул Игорь. - Кажется приехали.
Он вышел с машины. Утопая в снегу, пролез вперёд. Осмотрев нос машины, с поникшим лицом вернулся:
- Глубоко засели,- объявил он, - без лопаты не выбраться.
Никто не ответил. После перенесённого шока наступила полнейшая тишина; и только двигатель продолжал урчать. Игорь вслушался в его работу: «Слава Богу! Работает!»
- Алло? - Голос генерала разрядил обстановку - Что случилось? Почему молчим?
- Мы врезались! - Запоздало опомнившись, Лиза вдруг заплакала... - Мы чуть не перевернулись!
- Подожди, Лиза, спокойно! - Прикрикнул на неё Игорь. Повернувшись к микрофону, доложил: - Товарищ генерал, на нашем пути поперёк дороги лежало дерево. Я вынужден был повернуть налево, на другую дорогу, а на ней лёд. Нас понесло и вот... теперь мы в кювете. Сели глубоко.
- Вы в порядке? Никто не пострадал? - спросил «голос».
- Кажется - да.
- Мы знаем, где эта развилка, - объяснил генерал, - Это рядом. Школу видно?
- Нет. Мы находимся в низине.
- Далеко?
- Порядком.
- Это хорошо. Оставайтесь пока на месте. Если услышите выстрелы, покидайте машину и бегите в противоположном направлении от школы. Вообще-то... лучше сделайте это немедленно!
- Ну, да, - возразил Строганов, - невеста в лёгкой курточке - да на мороз?..
- Н-да, - на том конце возникла пауза, - забыл, что у вас свадьба. Ну тогда ничего не остаётся - как молить Бога, чтобы террористы вас не обнаружили. Мотор работает?
- Да, - подтвердил Строганов, - у нас тепло.
- Это уже хорошо. Сидите тихо и докладывайте почаще - что слышно в направлении школы.
Вся компания растерянно промолчала.
- Это я виновата! - Лиза заплакала, - Зачем надо было ехать в школу? Зачем? Зачем? - У неё началась истерика.
- Меня тошнит... - не кстати объявила Надежда.
Михаил протянул бутылочку с водой:
- Выпей водички, Надюша, легче будет. - Прижав невесту к себе, ласково успокаивал, - никто не виноват, моя хорошая, - сняв белоснежную фату, поглаживал по голове: - Владимир Сергеевич умеет договариваться. Вот посмотришь: он договорится; они сдадутся; и всё будет хорошо. Он обязательно всех освободит; и ты увидишь свою учительницу.
Прижавшись к нему и всхлипывая, Лиза замолчала. Игорь вышел ещё раз. Осмотрев, вернулся:
- Н-да... - пригнувшись к молодым, тихо доложил, - я думал, можно откопаться, а у нас колесо вывернуло: болты как срезало. Хорошо ещё мотор работает, будет тепло. Что будем делать-то, старина?
- Не знаю, - просто ответил Михаил. - подождём что скажет генерал.
- Вот и я не знаю, - развёл руками Строганов, - думайте, думайте, друзья!
- А что тут думать? - Лиза отстранилась от объятий Михаила, - надо идти и помочь Владимиру Сергеевичу!
- Внимание! - раздался “голос”, - Вы меня слышите?
- Да, слышим, - за всех ответил Строганов.
- Вы видели кого-нибудь возле школы?
- Никого! - почти хором ответили ребята
- Я запрещаю двигаться в направлении школы! Это приказ! Не вздумайте это делать! Если там действительно террористы, они просто вас расстреляют! Вам это понятно? Но... - голос повременил, - вполне возможно, что это информация - ложная. Такое бывает. Немного подождите. Полковник проверит и вернётся. Понятно?
- Понятно, - невесело ответил Игорь, - Что же... немного подождём.

Компания смолкла. Яркий солнечный свет, пробиваясь сквозь туман, высветил унылые лица. Минуты растянулись, как вечность; напряжение росло, распирало души ребят, как наконец Лиза не выдержала:
- Я так не могу! Не могу! Давайте что-то делать! Товарищ генерал! - закричала она, - почему вы ничего не делаете?
- Кто сказал, что ничего не делаем? - вновь возник “голос”. - Командование разработало план и сделает всё, что нужно - разумеется, если там террористы присутствуют. Однако, как мне лично кажется, информация о террористах - ложная, - солгал он. - Мы сейчас проверяем. Я обещаю, что обязательно сообщу вам результат. А как только выясним, пришлём помощь и вытащим машину. Хорошо? (Все промолчали.) Елизавета, хорошо? - настойчиво повторил “голос”.
- Да! - раздражённо ответила Лиза. Было понятно - она не поверила; и её сердце разрывалось от переживаний за полковника.

Все смолкли. Помолчали. Каждый думал своё. Надежда, обхватив голову руками, склонилась на плечо Лизы. Её тошнило; и раскалывалась голова.
Туман совершенно развеяло. Яркое солнце, освещая снег, усилило его белизну. При такой ясности, когда всеми любимый полковник ушёл в неизвестность, никому не верилось, что где-то... террористы!?
      
 ТЕРРОРИСТЫ    
Полковник приближаясь к школе, взглядом прощупал здание, окна. Возле школы, у бокового входа, стояла машина скорой помощи. Парадная дверь закрыта. Ни криков, ни звука... Необычайная тишина говорила о том, что люди, находящиеся в школе, скорее всего, лежат на полу. Боковая дверь была распахнута. В дверном проёме находились люди в белых халатах – вооружённые автоматами. «Сомнений нет - террористы, - отметил полковник и оглянулся: видно ли машину? - Слава Богу, - мысленно выдохнул он, - уже не видно».
               
ТОМИТЕЛЬНОЕ ОЖИДАНИЕ
Время, как сжатая пружинка накалило нервы ребят до предела.
- В общем так, - не выдержав, объявил Строганов, - я пойду, посмотрю.
- Сидеть! - вновь прорезался голос генерала, - Это приказ! Вы что... не понимаете? Или вы дети?
Лиза нервно встала и вылезла из машины.
- Ты куда? - удивился Михаил. Утопая в снегу, Лиза обошла машину и с трудом открыв переднюю дверку, села на переднее сиденье, справа от водителя. Строганов молча наблюдал: что Лиза хочет?
- Ты чего? - спросил он её.
Не отвечая, она протянула руку к той кнопочке, к которой Скала запрещал прикасаться и выключила обратную связь:
- Нечего, - заявила она, - Почему генерал вмешивается? Не даёт нам подумать: «Запрещаю двигаться! Сидеть!» - Мы что... марионетки?
- В общем то резонно, - поддержал Строганов, - пока командование нас не слышит - нам надо поговорить. У меня план, ребята... я пойду на разведку. К школе близко подходить не буду и постараюсь оставаться незамеченным. Ну... туда минут пять - обратно... Вернусь - доложу генералу обстановку. Подождите меня здесь. Миша, на всякий случай: одолжи пистолет?
По деревьям пробежал глухой треск, будто работал дятел, но как-то неровно, нервно...
- Подожди.., - отклонив его руку, Михаил прислушался. - Стреляют?.. Вы слышите?
- Ну да...-  прислушиваясь подтвердил Строганов, - кажется стреляли.
И тут Лиза взорвалась:
- Да что же вы сидите? - закричала она. - Его там убивают!!!
- Дай пистолет! - намереваясь бежать к школе, повысил голос Строганов, - немедленно! - Он уверенно протянул руку.
Дальнейшие события раскручивались по секундам. Игнорируя его просьбу, Михаил быстро открыл дверку и, выскочив, побежал по дороге в сторону школы,
- Он, что... псих? - в полной растерянности неизвестно кого спросил Игорь.
- Я знаю, что нужно сделать! - оглянувшись, на ходу крикнул Миров. - Я скоро... - В его руке мелькала фата невесты.
- Что он задумал? - выпалила Лиза, - Стрелять? Они же убьют его! Игорь! Ты что сидишь?.. Останови его!!!
Но Строганов уже выскочил из машины и увязался следом - уверенный, что догонит. Однако неожиданно подскользнувшись, подвернул ногу. Вскочив, пытался бежать, но не смог. Лиза, видя, как он прихрамывая, потерял скорость, выбралась и побежала следом.
- Стой! - обгоняя Игоря, кричала она. - Остановись! Они убьют тебя!
- Назад! - оглянувшись, гневно закричал Михаил. - Вернись назад!
- Лиза, назад! - Хромая, поддержал Строганов. Боль в стопе усилилась; и он понимал, что Мирова не догнать.
Лиза, однако, не только не остановилась: она прибавила скорость - настолько, насколько можно бежать по мокрому, рыхлому снегу - на льду, то и дело падая и крича: «Вернись!.. Вернись!..»

Надежда зачем-то вылезла из машины и тут же схватилась за дверку - у неё закружилась голова. Заплакала:
- Зачем вы меня бросили?
Девушку вновь стошнило и стало рвать. Преодолевая головокружение - открыв переднюю дверку - она буквально вползла в машину и нажала кнопочку обратной связи:
- Товарищ генерал, все ушли, стреляют... - объявила она и потеряла сознание.
- Алло? Алло? Вы меня слышите? - непрерывно повторял голос генерала. - Алло? Алло? Алло?...
                ****
Яркое солнце равнодушно освещало школу, бегущих по дороге ребят и урчащую в сугробе машину. Время как бы остановилось. Карр! - разрывая тишину, невесть откуда закричала ворона. Звонкий, гортанно-режущий звук пробежался по макушкам елей, осыпая с макушек снег. Со стороны школы раздался треск - будто стреляли и вновь стихло.

                ШКОЛА
Школа. Вокруг неё - как и внутри - тревожная тишина…
Позже, в газетных сводках напечатают:
“…Дети, лежащие в актовом зале - лицом вниз - боялись шелохнуться. Террористы, захватившие школу, приехали на скорой помощи. Вероятно, они знали, что все дети и взрослые находятся в актовом зале - на празднике. В медицинских халатах, террористы легко проникли в помещение и, угрожая оружием, уложили всех на пол. Взрослых связали. Всё произошло так внезапно, что ни один из взрослых не успел позвонить. Учитель физкультуры пытался это сделать, но его сшибли с ног, вырвали с рук мобильник и растоптали. Детей, уложив лицом вниз, строго-настрого приказали не вставать. Одновременно с этими действиями, другие террористы торопливо таскали взрывчатку под актовый зал и минировали. Закончив подготовку, собрались у выхода. Одного оставили в актовом зале – охранять. Затем отправили ультимативное сообщение в органы МВД: сдать террористам высокопоставленного генерала ГРУ (фамилия не называется) “. 
               
                ГОСТЬ
- Порядок, - затянувшись сигарой, приправленной наркотиком, самодовольно объявил главарь. - Чисто сработано, - и, развернувшись к остальным террористам, сурово приказал:
- И чтобы ни один из заложников не был убит! Пока не был... понятно? (Те закивали головами.)
Ранее главарь не употреблял наркотики. Но в последнее время - всё чаще и чаще впадая в безразличное состояние - позволял себе… так, немного. Особенно перед боем или терактом. Это его подстёгивало, делало бесстрашным и решительным. Наркотик был единственным способом убежать от депрессии.
- Вероятно, - продолжал он, - на переговоры пришлют посредника: генерала они просто так не отдадут. Пускай посредник убедится, что все живы. Дочери генерала позвольте встать - пусть она поплачет. Снимите всё на видео и отправьте. А лучше пусть по скайпу с отцом поговорит, если он выйдет на связь. Если генерал поверит, что мы держим слово - приедет сам. А если нет - взорвать всех! Понятно? После взрыва уходим по плану. Если сорвётся: что-то пойдёт не так – каждый работает по второму варианту (что означало - самоподрыв).
- Ну, если генерал явится собственной персоной, - продолжал главарь, - дочка свой, я отшень надеюсь - любит? – он вынужден отдавать приказ - открыть для вертолёта свободный коридор. За нами прилетят; и мы на собственном вертолёте, захватив генерала, спокойно удалимся. Не станут же они сбивать своих? Думаю – не станут!
Покурив немного, террорист задумался, вглядываясь в укутанный снегом чуждый для него лес, затем шумно выдохнул:
- Чего они медлят?.. - Немного повременив, сухо добавил: - Давай, Убар, скажи неверным, што через пятнадцать минут. Нет… через десять минут не ответят – мы взорвём школу. Не забудь напомнить, что дочь генерала здесь. Делай видео. Чего стоишь?  Девошка должен плакать. Пускай смотрят, што мы не блефуем.
Убар спешно удалился в актовый зал – снимать видео; и наступила пауза…
- А што… - пуская дым в раскрытую дверь, продолжал рассуждать главарь, - люблю смотреть, как всё летит к… - он заругался и перешёл на любимый сталинский говор.
Главарь - он же Амир, именуемый себя Князем, частенько любил выговаривать слова интонацией Сталина – медленно, с расстановкой – изображая из себя вершителя судеб: - Жалко, этот раз не придётся видеть такой картинка - как школа летит воздух! Мы будем далеко. Отшень нам нужен этот генеральный шишка, отшень!
- Смотри! - Один из террористов показал рукой на дорогу. - Машина прёт: не сюда ли?.. Вот бы пальнуть!
- Голова отрежу, - не оглядываясь, охладил главарь. - Без команды не стрелять! А что.., - он немного пронаблюдал за её движением, - крутая: Mercedes-Benz, как вроде бы и сюда... - затем утвердительно прицокнул языком: - Такой Benz видел на автошоу в Детройте, в Германии. Куплю, как покончим со школой.
- Может это ОМОН? - предположил один из террористов.
- Да нет, - уверенно возразил главарь, - дэсять минут не прошло, а чтобы ОМОН приходил, нада два часа. Я знаю их дислокацию. А это - гражданские. Видишь, машина с куклой? Свадьба… Гуляют.
Mercedes-Benz, однако, остановился; дверь открылась; вышел мужчина и уверенно – чуть ли не торопливо – твёрдым шагом направился к школе. Машина тут же рванула и свернув в сторону, исчезла за ёлками.
- Мне это не нравится, - заявил один из бандитов. – Зачем прямо не ехал? Зачем свернул?
Не договариваясь, террористы навели дула автоматов на незнакомца.
- Не стрелять! – скомандовал главарь. – Пусть подойдёт. Хочу знать, что он хочет.
- А может это всё-таки омоновец? – спросил другой террорист.
- Я говорю, дэсять минут не прошло. Откуда ОМОН? – пристально продолжая наблюдать, с ноткой сомнения прокомментировал главарь. – А впрочем… это вояка. Может даже и омоновец – походка  уверенная, военная. Надо проверить: Абдулла, иди-ка, прощупай гостя. Только не сломай кости. Автомат оставь здесь.
Амиру очень нужен был автомат Абдуллы – для чего он отослал именно его, решив воспользоваться сложившейся ситуацией.
- Аллах-акбар! – кивнул головой террорист. - Я его только пощекочу! – выходя навстречу, предвкушая развлечение, он самонадеянно рассмеялся.
С любопытством наблюдая за Абдуллой, террористы столпились у выхода. Амир, оказавшийся позади всех – как только Абдулла вышел – снял с плеча его автомат, спокойно отстегнул магазин с патронами и в две секунды заменил на точно такой же, заранее приготовленный. «Всё, - вешая на плечо автомат, мысленно отметил он, - теперь у него патроны - холостые».
Главарь знал этого коварного человека давно. В своё время Амиру тайно доложили (были у него и там свои люди), что Ханбаль, человек из Турции, подготавливающий игиловцев для теракта - заменит близкого к Амиру человека на «своего». Но не сразу, а в последний момент. «Почему не сразу? Почему в последний? – ломал тогда голову Амир, но так и не понял. Знал только, что если где Абдулла появляется, никто в живых не остаётся. Видимо для контроля, - сделал он заключение: - Если не все сделают самоподрыв – он добивает».
Сам же Амир никогда и не мыслил уйти в иной мир; и перед любым терактом готовил собственный отход, причём, не доверяя никому, тщательно маскируя подготовку от «своих». Вот и на этот раз, на всякий случай, нашёл человека, прекрасно владеющего электроникой и компьютерными программами. Заплатил ему большие деньги, чтобы никто из посторонних не мог влезть в его компьютер, прозванный адской машиной и изменить пароль. Более того, чтобы этот тайный пароль был основным – даже, если кто залезет без его ведома в компьютер и поменяет программу или входящий пароль. Слово тайного пароля набрал без свидетелей. И прежде, чем они вместе с Ханбалем настраивали программу для подачи команды на минные закладки, он трижды перепроверил систему.
Всё работало безотказно; и Амир был доволен. Во-первых: потому что экран давал информацию бегущей строкой, что было необычно, но очень удобно и, самое главное, если даже кто-нибудь влезет в программу и поменяет пароль – Амир знал, как войти снова; как это отменить; знал, как вернуть всё назад или вовсе остановить любые новые программы, делая их «немыми». С точки зрения Амира всё было надёжно защищено.
Абдулла появился за несколько часов до начала операции с поясами смерти. «Это приказ! Аллах вас ждёт!»  - проговорился он. Он не сказал «нас» – но «вас», исключая себя. Однако никто этой оговорки не заметил; и Амир окончательно понял, зачем тот здесь. Одного не понял: почему он сам, Амир, вдруг оказался в числе обречённых на смерть? Кому-то помешал?..
Впрочем, завербованные, а точнее купленные Князем за приличное вознаграждение боевики, как вскоре выяснилось, вовсе не фанатики, готовые уйти в иной мир, даже ради джихада. Они за деньги полюбили оружие, войну! Убивать для них стало профессией. Когда же увидели пояса смерти, начался тихий бунт, который грозил провалом операции. Амир почувствовал шаткую ситуацию и спустил её на тормозах, приказав временно сложить пояса смерти в машине скорой помощи, на которой приехали в школу. У него были свои цели.

                ЩЕКОТАТЬ БУДЕШЬ НЕВЕСТУ
Подойдя ближе, Скала увидел, что террористов пятеро. Один из них, выходя ему навстречу, самодовольно рассмеялся. «Так самоуверенно смеются достаточно опытные, уверенные в себе спецназовцы, когда выходят на поединок, - отметилось в сознании полковника. - Тем лучше, у меня есть козырь – внезапность». 
- Откуда дарагой? – подходя ближе, издевательски усмехнулся террорист. - Может на школа учиться пришёл? Однако может ты террорист? В школа оружие таскать никак нельзя! Мне нада тебя щупать: руки подними. Не бойся – мы только чуть-чуть щекотать будем.
- Позови главного, - спокойно отреагировал полковник, - а щекотать будешь свою невесту.
- Ай, грубишь… Нехорошо, нехорошо нам грубить, - приблизившись, террорист  продолжал ухмыляться. - Тебя, дарагой учить нада!
Он подошёл вплотную, неспеша поднял руку, медленно положил её на рукав гостя и дёрнул на себя, сбивая равновесие. Гость невольно шагнул навстречу: его нога оказалась рядом с ногой террориста и тут, словно запнувшись, тело боевика неожиданно оторвалось от земли и с разворотом воздухе со всего размаху очень жёстко крякнуло на спину. «Кха!» – вырвалось с груди упавшего; и он несколько секунд не шевелился – видимо отбилось в груди. С открытой двери, где находились террористы, раздался смех главаря:
- Пощекотал? - бросил он реплику. - Я так и думал, что это вояка. Эй, щекотала! – по-чеченски, громко крикнул он лежащему на спине террористу. - Оставь его мне!»
Тот вскочил, словно ужаленный и, сжимая в ярости кулаки, торопливыми шагами направился в школу. Оглянувшись, также по-чеченски, сквозь сжатые зубы злобно прошептал: «Ничего, я тебе голову отрежу!»
Возвращая Абдулле автомат, Князь странно усмехнулся:
- Можна как-нибудь резать... - если успеешь.
- Я – полковник Скала, - оставаясь на месте, подняв руку - громко, уверенным тоном представился Владимир Сергеевич, - уполномочен говорить со старшим. Кто старший?
- Как докажешь, что тебе поручено вести переговоры? – громко спросил главарь.
- Очень просто: ваши требования – жизнь генерала ГРУ в обмен на жизнь детей. Так?
- Допустим, - криво усмехнувшись, Князь смачно сплюнул на пол и вновь подражая Сталину, неторопливо чеканя слова, проговорил: - Однако я нэ отшень думаю, что ты - полковник, хотя борьбу знаешь. Наверна, как-нибудь тренер на ОМОН? Или на спецвойсках? Даю три минутка на доказательство. Не докажешь – пойдешь к предкам.
Главарь навёл автомат на «гостя» и щёлкнул затвором.
- Выходи и поговорим, – ровным тоном продолжал полковник. - У меня есть то, о чём не должны знать твои бойцы. Заодно, прикажи вынести стул.
- Это ещё зачем? - Главарь удивлённо поднял бровь.
- Мне, как старшему, не пристало говорить с младшим – стоя на ногах. Если ты мусульманин – ты должен это знать! А также мужчина?.. – если он мужчина, а не женщина - не станет прятаться за спиной товарищей. Он выйдет и поговорит: один на один. А если нет – пусть юбку наденет.
Слыша такое - стоящие вокруг главаря террористы расхохотались. 
- Чего!? – Не ожидая такой наглости, Амир, словно ему не хватило воздуха - приоткрыл рот… затем шумно выдохнул и заругался.
Он понял хитрость гостя, потому как теперь стрелять нельзя! В этой ситуации - стрелять - проявить собственную слабость. «Но ничего, ничего». – Главарь мстительно сжал губы и, сознавая своё превосходство в силе – а он был огромного роста и прекрасно владел боевым искусством рукопашного боя – победоносно рассмеялся. В тот же момент полковник узнал главаря - по смеху: того самого мальчика, которого он однажды еле живого вынес из пустыни.
Самолюбие главаря, однако, было задето на все сто; и он решил собственными руками – ради своего удовольствия – наказать дерзкого «гостя».   
- Ну и наглость! – сквозь зубы выдавил главарь. Его глаза сузились: - Мы тебя сделаем!
Разозлённый, он передал рядом стоящему  свой автомат; также отстегнул от пояса специальный чемоданчик с адской машиной - компьютером, посылающим сигналы на минные закладки; молча сунул в руки Шахиру и нахмурившись вышел.
Вместе с чувством униженного собственного достоинства, как он посчитал, в душе бездушного, отпетого головореза невольно появилось чувство «равного соперничества» – нечто, похожее на уважение к противнику; и ему страстно захотелось сразиться врукопашную - показать только что проигравшему Абдулле, как надо драться. Он знал: его группа наблюдает за ним: и надо ещё раз доказать свою силу – а значит и лидерство.
Главарь, неторопливо шагал навстречу гостю и предвкушая чистую победу, вдруг неосознанно почувствовал что… даже не понимая – почему? – на этот раз не сможет беспричинно атаковать. Может потому, что ему понравилось, как незнакомец перевернул эту лисицу – Абдуллу? А может быть, потому что поведение незваного гостя, на удивление, было более чем хладнокровным? Однако, несмотря на спокойствие незнакомца, главарю хотелось найти любой повод, любую зацепку – оправдывающую собственную агрессию, потому как для собственного самооправдания обязательно нужна была и агрессия противника. Надо же как-то оправдаться перед самим собою?
Вдруг, задираясь по-мальчишески - вероятно сработал наркотик; и на тот момент он не смог придумать лучшей провокации, как выдать эту глупость:
– Мы можем ножки повыдёргивать  и спички вставить, - с ленцой в тоне голоса объявил главарь и заводя себя добавил: - Твоя жизнь в моих руках – это ты понимаешь? Эй?! – обернувшись к своим, с присвистом крикнул: - Принесите гостю стул! Бедняга не сможет стоять! - Нарочито громко расхохотался. - Со спичками… вместо ног. К тому же... - резко сменив тон, без смеха, железной логикой злобно отчеканил: - Мы никогда нэ подчиняемся нэверным!
- Если ты мужчина, - невозмутимо продолжал полковник, - ты должен уважать прежде всего себя, не так ли? А по нашим законам, ты обязан уважать и старших.
- Законы нэверных мусульман не касаются, - подходя ближе, злобно отпарировал террорист, тщетно пытаясь вспомнить, где он видел этого человека? Эй? - вновь оглянувшись к своим, нагоняя веселье, воскликнул: - Где же кресло? - Повернувшись к полковнику, съёрничал: - Видишь?.. - нэт стула, нэт кресла - никто не уважает нэверных!
- Кто тебе сказал, что я неверный? - спокойно отпарировал Скала.
- А разве нет? Если называешься полковником – ты служишь нэверным. Говори, зачем пришёл? Однако – всё! Минута прошла! - подойдя ближе, пытливо впился взглядом. - Ты кто? - напрягая память пытался вспомнить: «Где-то я всё-таки видел этого человека, где же?..» - Увидев спокойствие в его глазах, отчего-то разозлился. - А хочешь побороться? – И вновь перешёл на сталинский говор: - По глазам вижу – отшень хочешь. Я человек слова. Драться будэм без оружия – ты ведь так хочешь? Обещаю – живым оставлю».
Не сомневаюсь, что ты сильнее, - отреагировал гость; и мне будет интересно с тобой соревноваться - в честном бою! Также думаю, что ты человек слова - разве нет? Но это позже. Смотри! – он взглядом указал на солнце. - Время работает против тебя; и я, как мусульманин, должен предупредить мусульманина о вещах, которые он должен знать.
- Как докажешь, что обрезан? – воскликнул главарь. - Борьбой? – он вновь высокомерно - теперь уже искренне - рассмеялся. Чувствовалось: прикуренный наркотик набирал силу.
- Прямо сейчас обрезание не могу показать; ну не в баню же нам идти!? - пожал плечами Скала. - Хотя нас обрезывали в разное время – с разницей - лет так на тридцать пять, однако, я обрезан на восьмой день, в Грозном, Ты же обрезан в Афганистане, недалеко от Кабула - в Баграме. Угадал?
- Ты веришь в Аллаха? – не отвечая, спросил главарь.
- Я верю в Создателя.
- Ложь! – воскликнул главарь. А информацию обо мне тебе подбросили! Это ничего не доказывает. Две минуты прошло! Может ты - экстрасенс?.. Коли знаешь такой вещь про меня… если даже так – это тебя не спасает. Ты кто? – Террорист подошёл почти вплотную и, глядя сверху, а он был выше ростом и шире в плечах, упёрся в полковника немигающими узкими глазами: - Пошла третья минута – последняя!
- Хорошо, - не отводя глаз от пожирающего взгляда головореза продолжал полковник, - расскажу историю, которую ты хорошо знаешь.

                МАЛЬЧИК В ПУСТЫНЕ
Однажды, в далёком Афганистане шла война. Один мальчик – то ли заблудился, то ли потерялся, не знаю - оказался в песках. Волею Аллаха, он угодил в глубокую яму, из которой не мог выбраться и умирал от жажды. Горячее солнце выжигало всё вокруг; и он умирал не только от жары и жажды, но ещё и потому, что истекал кровью. Порезался, когда скатился в яму. Один человек, волею Всевышнего, проходя мимо, случайно наткнулся на эту яму и увидел помирающего мальчика. Прохожий вытащил ослабевшего ребёнка, напоил водой и перевязал. Мальчик был настолько слаб, что не мог идти; и тот мужчина отнёс его в аул. Отнёс – рискуя жизнью, потому что гостя могли застрелить. Война же… Когда пришли в аул, мальчик в знак благодарности заявил: «Спасибо, дядя! Я тебя никогда не забуду, клянусь! – и, ударяя кулаком по груди, наверное, в запальчивости добавил: - А если не веришь - если когда-нибудь забуду – пусть буду грызть землю! И даже пусть стану козлом! Если вдруг забуду…» Я не знаю, почему он так сказал – про козла, но у меня есть вопрос, скажи: тот мальчик может стать козлом? Если нет – это по-мужски. Если – да – стреляй. Вышел ты ко мне всё-таки с пистолетом… за поясом, плохая маскировка… Теперь решай. Моя жизнь в твоих руках. Да... Я ещё помню, - полковник понизил голос, чтобы его не слышали другие, - шрам у мальчика должен остаться, сзади, на правой ягодице… очень, очень низко. Глубокий. И я также помню его настоящее имя. Сказать? - Ожидая реакции, полковник пытливо заглянул в глаза террористу.
Призадумавшись, главарь промолчал. Он вспомнил, как однажды, в глубоком детстве, суровый мужчина нёс его, прижимая к небритой щеке - ослабевшего и потерявшего всякую веру на спасение. Вспомнил также и то, что, обнимая незнакомца - невольно сравнивал его с дедом. И сейчас, внимательно всмотревшись в черты лица стоящего напротив человека - сравнив с тем образом - из прошлого… – вдруг опознал того мужчину!? Узнал по носу, который был похож на нос его деда. Как тогда… И глаза… Они были чёрные, как смола! Суровые, как у деда…
Невольно промелькнула, как обожгла, непрошенная, пробежавшая мысль: «А ведь когда-то моя жизнь была в его руках?!»
Главарь вспомнил всё до мелочей: как этот – стоящий теперь напротив его человек нёс его по пустыне. По пустыне – потому что он заблудился, да к тому же ослабевший, бредя ночью, (днём жара) провалился в яму и уже не мог выбраться. Вспомнил, как его руки от бесконечных попыток выбраться были изрезаны камнями; и пальцы распухли. Как днём горячее солнце прожигало тонкую, белую ткань на голове, припекая голову и, прижимаясь к стенке, в тень, он жадно глотал воздух, в надежде, хотя бы на прохладу. А ночью он засыпал – в полном изнеможении, а потом приходило утро и всё повторялось, до следующей ночи, пока он окончательно не выбился из сил. В полу-бытии, он всё ещё старался сдержать ладонью просачивающуюся сквозь штаны кровь, но она всё же просачивалась, смешалась с грязью; и страшно ныла рана. Слёз уже не было – они высохли, губы распухли и растрескались. Временами, то теряя сознание, то приходя в себя, как в небытие, он вдруг ощутил влагу на губах. Кто-то, как во сне, капал на его губы. Вода!!! Величайшее благо пить воду! Просто пить и ощущать её как жизнь, текущую вовнутрь. Вода смочила язык, гортань, и медленно поступала вовнутрь. Этот «кто-то» не торопился. Он медленно, чтобы ребёнок не захлебнулся, каплю за каплей подавал воду. Затем, когда жажда была утолена, его сильные руки подняли его и понесли.
Мальчик невольно обнял незнакомца, благодарно прижимаясь к колючей щеке и позже, когда был доставлен в аул, попросил хмурящих родственников оставить гостя до утра, но незнакомец не мешкая, как ни уговаривал его мальчик, исчез навсегда, словно растворился.
И теперь тот незнакомец стоит напротив и вопрос «Что делать?» уже отпал, потому, как отец часто повторял: «Человек, который тебя спасал один раз – никогда не предаст!» 
- Я тебе верю, - хриплым голосом прошептал главарь, - но имя… промолчи. Если хочешь - иди к своим. Прямо сейчас. Отпускаю. Ты спасал меня – я спасал тебя. Тута смерть близко ходит. Ой, всем будет плохо: иди на свой свадьба. Думай – минута. В спину стрелять не стану. Аллах-акбар – слово даю!
- Когда шёл сюда - знал, что не на блины иду, - ответил Скала. - Мне надо быть здесь, чтобы все оставались живы. Это стоит того!
- Тогда ты станешь заложником – как эти дети! – раздражённый главарь безнадёжным жестом махнул рукой в сторону школы и тут же добавил: - А только что проигравший вояка - голову тебе отрежет. Зря ты его уронил!
- Я знаю. Мы все здесь заложники - не исключая и тебя, – невозмутимо прокомментировал полковник.
               
                АМИР   
Князь смотрел на пришельца и не мог не восхититься его отвагой. Дерзость полковника не звучала самохвальством: наоборот - в ней сквозили спокойствие и уверенность. Чем-то этот человек более и более напоминал деда, которого, кстати, свои же и убили. Убили за смелость, потому как он посмел заявить, что мулла - сребролюбец и взяточник.
- Почему ты не говоришь по-афгански? - более миролюбиво спросил террорист. Ты же его знаешь - я помню.
- Здесь все говорят по-русски, - ответил Скала. - Какая разница? Как к тебе обращаться?
- Зови: Амир или начальник, что одинаково.
- А также переводится на русский, как Князь, - добавил полковник.
- Кстати, я вспомнил, - оживился террорист, - отец говорил, что один русский командир в Афганистане, по имени Скала, дал возможность выйти из окружения. Это твой однофамилец? Может, ты его знаешь? - Глаза Амира пытливо сузились.
- Знаю. Он не только душманам дал уйти, но детям. Там было много детей; и ради них он открыл кольцо окружения. Конечно, тот русский понимал, что вместе с детьми выпускает и душманов.
- Он предатель! - заявил террорист. - Ему надо секир башка! Расстрелян?
- Никак нет! Пока жив и стоит перед тобой.
- Так это был ты? - удивился главарь. - Такого совпадения быть не может! Назови имя, если это был ты: кого знаешь!?
- Сколько имён назвать? – невозмутимо спросил полковник.
- Пять!
- Хорошо, - начнём по порядку. Первый командир (полковник называет имя отца Амира) – Мунтасир. Смелый человек!
Скала заметив, как при упоминании этого имени глаза террориста повлажнели, сделал набольшую паузу. Затем продолжил:
- Он зная, что его группировке уже не выбраться, ночью, под утро пришёл ко мне и предложил свою жизнь в обмен на детей. Мунтасир хорошо понимал, что его просто могли бы расстрелять, а также и окружённую группировку разбомбить с воздуха – вместе с душманами, которые прикрывались детьми и женщинами. Однако всё-таки пришёл. И я понимал, что если я соглашусь - меня не послушают. Командование скорее всего не примет предложения по обмену и начнётся бой, а точнее  - с наших вертушек пустят ракеты и погибнут дети. Вот тогда я и предложил план добровольного похищения меня – в качестве заложника. А дальше было дело техники.
Можешь не верить, но я был в его отряде. Вот ещё имена… хотя, это возможно - позывные. Я их слышал, когда был в плену. Шахир – он же, в переводе на русский, обнажённый меч – был заместителем Мунтасира. Дирбас – был вторым заместителем, правда я не знаю, кто из них был ближе к командиру. Дирбаса прозывали львом, ну а я бы дал ему кличку – сторожевая собака. Противный человек. Ненадёжный. Вот Мусаиз – действительно надёжный помощник. И преданный. Ну, а Ияз – тот вообще – волчара! Своих растерзает! А Хамис – предал своих. Ему голову отрезали, свои же…
- Достаточно! – перебил главарь. – Убедил. Я некоторых помню. Как ты здесь оказался?
- Случайно. Ехал на свадьбу. Кстати безалкогольную.
- ???
- Да, эти люди, как и мы, почитают пятикнижье Моисея.
- Они – мусульмане?
- Никак нет, но давай ближе к делу. Если будет время – потом всё расскажу. Итак, если можно, скажи: зачем тебе генерал?
- Послушай! – вернувшись в реальность, раздражённо перебил Амир, - если ты правоверный мусульманин, зачем им служишь? Они развращают народ! Водка, разврат… А в последнее время ещё и «голубых» развели, лесбиянок, трансгендеров... фу!!!  Стрелять их надо! Переходи к нам!    
- Ну, да… Головы резать? - Скала провёл рукой по горлу. - Это не выход. Лучше поменять сознание, чтобы люди сами отказались от разврата, а также искажённого в последнее время понимания роли мужчины и женщины. 
- Интересно, как же это можно сделать, если не силой? - усмехнулся террорист.
- Во-первых, надо признать, что все люди равны, - с твёрдой решимостью объявил полковник, - а потом научиться относиться ко всем так же, как мы относимся к самому к себе. Всевышний говорит, что надо любить не только Его, но и ближнего, как самого себя. То есть, чтобы попасть на Небо, надо в первую очередь любить людей.
- И этих… развращённых…? - с брезгливостью перебил главарь. - Такого в Коране не может быть! Таких побивали камнями! Как вообще возможно любить развращённых?
 - Невозможно, согласен, но я говорю только об их душах. Любить – означает пожалеть, строго наказывая за разврат, чтобы спасти их души. Так поступал Бог с Израилем, когда наказывал. Надеюсь, пятикнижье Моисея читал?
- Вот видишь, - не отвечая, главарь удовлетворительно кивнул головой. - Наказывая… Однако… Если в мозга вирус попал – это навсегда! Их не лечить нада, а лучше голова долой, вместе с вирусом! Ты говоришь – Создатель! А мы говорим – Аллах! Аллах строго наказывал. За разврат – смерть! А ты – любить?.. Глупости! Однако хватит болтать! Говори, как узнал про нас?
- Очень просто: машина, на которой мы ехали на свадьбу – спецмашина. Там, внутри есть всё для связи с командованием. Как только вы отправили в МВД ультиматум, через минуту они мне и сообщили. А в этом районе мы оказались случайно. Потому я тут… Почти сразу после вашего ультиматума. Всё просто.
– Она не похоже на военную, - заметил Амир.
– Ну, да… для маскировки, – согласился полковник.
– Хорошо, поверим в случайность, хотя случайности не бывает. Ну, уж коли Аллах послал тебя, давай договаривайся со своими – выдать нам генерала, коли ты настоящий полковник, - доверительным, почти дружественным тоном предложил главарь. - Ты своих хорошо знаешь. Знаешь, что сказать - не так ли? И потому – волею Аллаха сейчас стоишь прямо напротив! Это твой долг, если ты – настоящий мусульманин.   
- Я здесь по просьбе командования для того, чтобы вы оставили школу с условием сохранения жизней всех. Абсолютно всех! - дружественным, но также непреклонным тоном заявил полковник. - Я обещаю, что вы покинете это место живыми. Сделаем так: я вызываю вертолёт; и вас переправляют, куда вы хотите. Можно и за границу. На линии границы, то есть на нейтральной территории, вас высадим. Думаю, у вас нет выхода. Ты командир и должен понимать, что вас отсюда живыми не выпустят. И это не от меня зависит.
- Убар! - оглянувшись к школе, громко окликнул главарь, - покажи видео гостю: дочку генерала! Быстро!
Террорист передав автомат рядом стоящему, выбежал из школы, подошёл к полковнику и, вынув с кармана мобильник, со злобой сплюнул:
- Смотри!
  Владимир Сергеевич увидел девочку, лет восьми. Она, всхлипывая и дрожа всем телом, заикаясь, непрестанно повторяла: «Папа, папа, папа...»
- Видел?.. Эта девошка, – специально ломая язык и подражая Сталину, прокомментировал Амир, - дочь генерала. Он што… не любит свой девошка? (Скала промолчал.) - Ну што, полковник, - довольный реакцией гостя, резюмировал главарь, - как будэм решать? Надо звать гэнерал в гости.
- А у тебя хороший русский, только вот специально коверкать его тебе не к лицу - отвлекая, чтобы выиграть время, похвалил полковник, где учил? В Грозном?
- Ты не крути, дай номер генерала, хочу с ним говорить.
- Я не знаю. Честно! Ехал в машие. Звонок... попросили помочь. А его номера никто не давал.

                ЗАЛОЖНИК
- Не хочешь помогать? - Главарь злобно заскрипел зубами. Чувствовалось, что он желал бы пристрелить гостя, но его что-то сдерживало. 
- Я тебя пускал! - оправдываясь, гневно воскликнул он. - Ты сам не хотел! Аллах видел! Теперь, айда вперёд! Ты – мой заложник! Мой друзья ласково будут говорить с тобой. Отшень ласково! Молчишь?.. Хорошо! Мы делаем так: если через час гэнерал здэсь нэ будет - школа летит воздух. Предварительно мы девошку гэнерала вытащим и то, что с ней сделают они – на твоих глазах, – он махнул рукой на своих сообщников, – запишем на видео и перешлём. Пусть ему покажут.
- А с вами что будет – знаешь? - сдерживая гнев, глухо спросил полковник.
- А мы смерти не боимся, - холодно отреагировал главарь, - не все смерти боятся. Ты ведь пришёл. Теперь мы в одной связке. Мы умрём – ты умрёшь первым. Теперь, айда вперёд. Я тебя пускал домой – ты не шёл. Мой вина нет! Топай - топай!
- От смерти не бегаю и туда не тороплюсь. Но в любом случае предупреждаю, что под насилием ничего не делаю. - Сказав это, полковник подчинился и двинулся к школе. Следом, настороженно – Амир. На почтительном расстоянии – Убар.
«Мне бы только пройти вовнутрь, - мысленно планировал полковник, - и, если меня будут сопровождать сквозь вооружённых бандитов, будет возможность перехватить автомат - уж больно близким кругом они стоят. И расстрелять бы!!!  Взрывное устройство найду - не иголка! и скорее всего эта вещь - по пуску взрыва - находится при них. Найду и отключу! Это единственный шанс. Не упустить бы. Надо их заболтать, расслабить, чтобы потеряли бдительность».
- Только какой вам смысл быть расстрелянными, если есть возможность жить? - Не оглядываясь, продолжал Скала. - К тому же твоя сестра, Алия,  жива. Думаю, хотелось бы… - полковник остановился и, выдержав паузу, оглянулся: - Хотя бы перед смертью увидеться с ней, не правда ли? Угадал?
- Врёшь! – не сдержался главарь и его желваки заиграли. - Если врёшь – я тебя на кусочки порежу и собакам скормлю. Где она?
- Здесь не скажу.
Полковник отвернулся и, демонстративно показывая спокойствие, вновь зашагал. Под ногами похрустывал снег. Первым нарушил молчание Амир.
- Хитришь? - процедил он сквозь зубы, уперевшись злобным взглядом в затылок заложника, - Скажи: где Алия? - можешь идти - отпускаю. Второй раз отпускаю. Слово держу! А с генералом сами разберёмся.
- Послушай, Амир, - не оглядываясь, продолжал полковник, - вас не выпустят. И генерала - в любом случае не отдадут. Могут, конечно, прислать похожего человека – так, чтобы ты, увидев его издалека, поверил, что это генерал, а потом попытаются вас захватить. С воздуха, на вертолётах или ещё как – не знаю. У них ещё и снайперы имеются. Однако обе стороны могут потерпеть поражение. И вы... и спецназ. Думаю, не для того вы всё это организовывали, чтобы погибать. Как мне кажется, вашим людям… а может тебе лично генерал нужен живой? Догадываюсь - вам нужна информация, которой владеет генерал. Так?.. Так я владею электроникой, прекрасно разбираюсь в компьютерах – электронных схемах. Могу взломать любую систему, войти в любой комп; много знаю, а в некоторых вопросах поболее генералов.
Ему не ответили. Скала взошёл на порог школы и остановился у входа. Остановился, потому что игиловцы раздвинулись внутрь помещения на почтительное расстояние; и план захвата оружия сорвался.
Наступила минута молчания. Террористы молча навели дула автоматов на заложника.

                КРЕСЛО   
- Шахир! - окликнул главарь. - Принеси кресло гостю. Поставь там, – он указал место по центру, недалеко от входа.
Шахир, спешно сунув  в руки рядом стоящего Абдуллы “адскую машину” и  подвесив автомат на плечо, суетливо притащил стул и поставил, как и просили - по центру, развернув лицом к двери.
- Садись, полковник! - с издёвкой приказал Амир. - В почёте будешь.
Скала медленно побрёл, выискивая момент для перехвата оружия у Шахира, но тот предусмотрительно отступил вглубь, а когда «гость» сел – не сводя глаз с полковника, тихо вернулся на прежнее место. Другие ни на секунду не отводили дула наведённых автоматов от добровольного заложника. Шахир, стоявший позади стула, вытащил с кармана верёвку и поднял над головой пленённого. Полковник не мог этого видеть – он смотрел на главаря. Амир, увидев верёвку, молча кивнул и удавка молниеносно оказалась на шее полковника, перехватив дыхание. Скала ухватился за верёвку, пытаясь её сорвать, но опоздал. Верёвка плотно обвила шею. Раздались удушающие хрипы.
- Потише, потише, - предупредил Амир, - он нам ещё живой нужен. Абдулла, прощупай гостя! Не бойся, теперь он тебя не уронит, - съязвил главарь.
Главарь, именуемый себя Князем, глубоко в душе ненавидел Абдуллу и не доверял ему, но этого человека сюда направили в последний момент, не согласовывая с ним, Амиром; и  при случае, не сдерживая своего отношения, он унижал Абдуллу. Князь догадывался: был почти уверен, что эту лису прислали сюда, чтобы уничтожить его, Амира, ещё до окончания теракта, а потому сам выжидал нужного момента - опередить. Но, однако, и не спешил. Ему надо было выяснить: кто «заказал» его, Амира?
Абдулла, играя от злости желваками, подошёл к полковнику и грубо обшарил.
- Оружия нэт, ножа нэт, - доложил он, - только вот это. На вот, – он подошёл к главарю и отдал паспорт полковника. Вернувшись к пленнику, грубо схватил кисти его рук и стал их связывать. Горло у полковника было так перетянуто, что он совершенно не мог сопротивляться. Связав, довольный Абдулла отошёл в сторону, где и стоял раньше. (Он, имел привычку - постоянно ожидая звонка – становиться немного в сторонке от всей группы.) Проходя мимо Убара, протянул пару сигарет:
- Дёрни! Классная штука - новые ощущения! Да Князя не забудь угостить. Только не говори, что я дал. Он не возьмёт, потому как ненавидит меня. А у нас одна команда, понимаешь?
- Понимаю, сделаем, - небрежно ответил Убар, - что-то Князь разбушевался. Помириться хочешь?
Абдулла молча кивнул головой.
Амир, приподняв паспорт, демонстративно подражая Сталину и специально коверкая русский язык медленно проговорил: - Скала Владымыр Сэргэвич?.. Ай, молодэц - правду сказал. А что… может быть ты действитэлно мусульманин? – он с издёвкой взглянул на гостя. Тот продолжал хрипеть. – Отпусти! - грозно приказал Амир – савсем тупой што-ли? Полковник помирайт – секир твой башка! - и вновь стал пролистывать паспорт. Здэся смотрим, какой ты ешть нашинальность.
Тот отпустил; и полковник, глубоко вбирая воздух, тяжело закашлялся. Откашлявшись, придя в себя, взглянул в сторону главаря:
- Отец твой доверял мне больше, - хрипло объявил он, - жаль тебя: никому не доверяешь - жить тебе тяжко.
- Не твой дело, собака! Тута сказала, – он вновь приподнял паспорт, – чеченец, а сам продался нэвэрным!? Чего ради я должен доверять прэдателю? Мы вмэсте в кабаке нэ сэдэли. Да, ты прав: я ныкому! - он резанул рукой воздух, - ныкогда! Нэ доверяю! Учить будэш на том свете! Жалеет он… - Главарь заводился злобой больше и больше. - Где сестра? Отвечай! Даю минута! – И он, передёрнув затвор автомата, в великой злости, процедил сквозь зубы: - Не скажешь – убью! Я отпускал тебя: Аллах свидетель! Мой вина нет.
- Да отрежь ему голову! – злобно воскликнул Абдулла. - Никакой сестры не будет: разве не видишь?.. Он время тянет.
- Дай мобильник. - Скала протянул связанные руки. - Обещать не могу, но попробую.            
- Ну, смотри, полковник, - если хитришь – тянешь резину – я подарю твой голова, – Амир обвёл взглядом боевиков и остановился на одном, – вот ему. Абдуллах, - с ехидной лаской обратился он, - хочешь, подарю голову полковника? Только смотри: а то полковник тебэ связанными руками не только голову отрежет.., - и Амир, вспомнив, как Абдуллах грохнулся перед гостем, расхохотался и весело съёрничал: - Как думаешь - у тебя как-нибудь получится?
- Ага! - Абдулла схватился за нож, - Давай, прямо сейчас! - Глаза его заиграли особым, страшным блеском.
- Вот, полковник, видишь, как он тебя ненавидит? Твой голова футбол будет играть. А ты мне сказки рассказываешь, что надо всех любить. Любишь его? – Главарь вновь расхохотался. - Нет? Вот так-то, полковник, мы все говорим одно, а делаем другое. Попробуй его полюбить, когда он тебе нож к горлу приставит. Сможешь?..
Скала промолчал.
- Убар! - Амир сурово мотнул головой в сторону пленного. - Дай ему свой мобила!
Террорист, сунув свой автомат ближайшему боевику, подошёл и, демонстративно, с презрением сплюнув на обувь полковника, дал мобильник.
Не обращая внимания на оскорбление, Владимир Сергеевич набрал номер. На том конце раздался женский голос: «Слушаю».
- Дайте мне восемнадцать ноль восемь, - приказал он.
- Кто говорит? - спросили на том конце.
- Двадцать восьмой дробь пять.
- Секундочку… Соединяю.
- Да? – спросил мужской голос.
- Мы на прослушке, - начал пленник, - докладывает полковник Скала Владимир Сергеевич - заложник террористов в школе Герцена. Дети живы.
- (...)
- Что они требуют? Генерала ГРУ. Свяжитесь с восьмым - по вертикали – там в курсе.
- (...)
- Что можно предпринять? – переспросил Владимир Сергеевич и на пару секунд задержался с ответом. «Пока не знаю, - лихорадочно соображал он, - однако, быть может, использовать последний шанс: выдать ему сестру?.. Если отдам сестру – для нас единственный козырь - в таком случае они пристрелят меня; и я не ничем не смогу помочь – ни детям, ни себе. Ох, были бы развязаны руки – возможно, всё-таки появился бы шанс?.. Но сейчас... Выдать?.. Риск, конечно».   
Наконец полковник решился:
- Срочно! - Прямо сейчас! Найдите Алию Мунтасировну, по паспорту Ахмедову. Арестована месяц назад по статье подготовки к теракту в Москве, предположительно в театре на Таганке. Как найдёте, соединяйте её сразу, по этому же номеру, но только после того, как глава боевиков отдаст приказ развязать мне руки. Он смелый человек и меня не побоится. Ведь так? – Скала бросил короткий, выразительный взгляд на главаря: – Через три минуты я повторю приказ, а если не отвечу – приказ отменяется; и действуйте  по вашему разумению. Отбой.
                ***
В кармане Абдуллы раздалась тихая дрожь. Это включился вибратор мобильника – звонок “оттуда”. Абдулла, схватился за живот.
- Ой! - демонстративно громко воскликнул он. - Живот схватило! Мне нужно в туалет! - и жалобно простонал: - Не могу терпеть!
Амир, занятый пленником и поглощённый мыслями о сестре, бросив взгляд на Абдуллу, махнул рукой. Тот, согнувшись и держась за живот побежал. «Трусливых солдат всегда перед боем проносит!» - Съязвил вдогонку главарь и тяжёлым взглядом уставился на полковника.         
Выдержав паузу, глядя в глаза главарю, Владимир Сергеевич приподнял связанные руки:
   - Амир, я предупреждал: под насилием никогда ничего не делаю. Выбор за тобой.
Он раскрыл ладони, демонстративно показывая, что мобильник можно забрать. Сердце полковника напряжённо колотилось: «А вдруг не сработает?»
Главарь прищурился, подозрительно вращая глазами:
- Убар, - после небольшого раздумья сквозь зубы выдавил он, - развяжи ему руки.
Тот, передав автомат рядом стоящему, подскочил; не мешкая, разрезал верёвку на запястье и быстро отбежал на почтительное расстояние. Полковник положил мобильник на колени и стал разминать затёкшие пальцы.
- Крэсло забери!? Уже насыделся наш «гость», – глядя на Шахира, раздражённо - вновь «сталинским акцентом» - прикрикнул Амир; и тот резко ударил сапогом по ножке стула. Раздался треск; разломанный стул вылетел; и Скала неловко упал.
«Ушибся», - съязвил Шахир. - Ай-яй-яй! – И террористы весело расхохотались. Скала невозмутимо поднял выпавший с рук мобильник и...
- Сидеть! – пытающемуся встать полковнику властно  приказал главарь, - глаза его засверкали особой злобой. Скала опустился на пол, сел. – Говори! Чего медлишь? – почти на срыве закричал Амир; перевёл взор на Шахира: - Дёрнется - стреляй!
Чувствовалось – Князь очень злой и держится на пределе. Он особенно не любил, когда кто-то диктует ему условия. Для него, Князя, это было большим унижением. Но здесь – сестра... и он был вынужден принять условия ненавистного пленного, присутствие которого незримо напоминало о «чести мусульманина», а точнее о бесчестии его самого! Более всего Князь злился, что этот человек разбередил его душу. «Я отпускал тебя! - мысленно оправдывался он. - Ты не хотел, Аллах свидетель!»
Пленённый вновь набрал нужный номер:
- Алло, это полковник Скала. Приказ остаётся в силе. Срочно найдите Ахмедову Алию Мунтасировну. 
- (…)
- Сколько ждать?.. Час?.. Какой час? Вы с ума сошли!? Говорю ещё раз: террористы заминировали школу! Там более трёхсот детей! Они могут всех взорвать! Даю десять минут! Всё, время пошло. Отбой.
Владимир Сергеевич набрал другой номер:
- Алло, восьмой? Это полковник Скала. Я только что позвонил по своим каналам – мне нужна Ахмедова Алия Мунтасировна. Месяц назад арестована за подготовку к террору. Пожалуйста, продублируйтесь по своим каналам. Найдите её. Срочно! От этого зависит жизнь детей. Обратная связь с этим же номером. В нашем распоряжении десять минут. Конец связи. Ждём.
Закончив, он отдал мобильник.
- И сколько теперь ждать? – недоверчиво спросил Амир. - Што-то ты бистро кончал разговор.
- Думаю очень недолго. – Полковник пожал плечами и добавил: - Я сделал, что мог. Подключены самые быстрые каналы. Уверен - недолго. «Поверил, - мысленно вздохнул он, - слава Богу! Теперь ждать».
- Хорошо, полковник, - Амир, сузив глаза, медленно процеживал каждое слово. - Твой время: дэсять минут - ты сказал! Если ныкто нэ позвонит и я нэ говорю Алия, мой Абдулла - секир твой голова. Мой слово верный. Я пускал тебя - ты не хотел. Мой вина нет! Аллах-Акбар!
Возникла напряжённая пауза. Амир ожидая известий о сестре и витая в мыслях мщения Абдулле, механически прикурил сигарету, которой угостил Убар. Сладковатый вкус немного удивил террориста, но мысли об Алие были сильнее и Князь не обратил внимание на эту разницу.
Полковник видел: террористы немного расслабились и болтали о чём попало. Усыпляя бдительность боевиков, он слегка прикрыл глаза: однако расстояние до ближайшего террориста не позволяло совершить перехват оружия. “Наверное, плоский ящичек, который так бережно таскает Абдулла и который вначале был у Шахира и есть взрывное устройство, - сделал он вывод, - иначе зачем таскать в школу то, что не нужно?”

                АБДУЛЛА, ТВОЁ ВРЕМЯ!             
Абдулла, закрывшись в туалете, вытащил с кармана мобильник. Открыл. Появился текст:
- Ты где? – На что он напечатал:
- В школе. 
- Пояса на людях? (Речь шла о поясах смерти джихадистов.)
- Пока нет.
- Что помешало?
- Князь. Пояса лежат в авто. Все ему преданы и ждут его команды.
- Он до сих пор ещё не устранён???
- Не было возможности. Он очень хитрый.
- Адская машина у него?
- Уже у меня.
- Запрограммирована?
- Да. Через два часа всё будет кончено, если не пришлют генерала. Однако здесь появился русский полковник и может всё испортить. У меня нюх. Наш Князь пошёл на контакт. Кажется, он готов отключить систему. Фейверка может не быть.
- Слушай приказ! С этой минуты – ты командир. Пришлём приказ на твой мобильник – покажешь всем. Всем надеть пояса! Главного уничтожить! Генерала не будет никогда! Он вообще – на Кубе.
- Это невозможно: у него сильная охрана – это его люди. Да никто и не поверит в этот приказ.
- Верить не обязательно. Открой устройство. Оно далеко?
- Здесь, за пазухой. Открываю…
- Нажми серую кнопку.
- Она фальшивая и не проваливается. Не рабочая.
- Правильно. Она срабатывает от тепла пальцев. С твоего компа я соединяюсь с моим. Нажми её и держи десять секунд. Потом повтори, только при этом, одновременно держи кнопку «стереть». Не отпускай.
- Всё сделал. Держу.
- Что видишь?
- Появилась надпись: «Внимание, установка включена. Пароль устраняется».
- Теперь отпускай всё и пройдись по цифрам от одного до девяти. Не ошибись.
- Сделал.
- Что видишь?
- Две буквы «ок».
-  Итак, Абдулла, твоё время пришло. Деньги, уже на твоём счету. Вернёшься - будешь командиром нашей группировки. Отдаю нефть, золото в Африке – твоё будущее. Он не должен вернуться. Он вернётся – ты не вернёшься! Никогда! Понял?
- Понял. У тебя только пятнадцать минут. Включаю – смотри на табло.
Абдулла увидел: побежала надпись: «Система включена, осталось пятнадцать минут, осталось пятнадцать минут».
- Что видишь?
- Осталось пятнадцать минут.
- Иди. Через пятнадцать минут всё взлетит в воздух. Это устройство отдай Амиру. Это твой козырь. Пусть попробует отключить. Всё заблокировано; и он не сможет ничего изменить. Если разбить это устройство – взрыв произойдёт в ту же секунду. Однако, устройство очень крепкое - при его падении ничего не произойдёт. Когда преданные ему шакалы увидят, что он не может отключить - они поверят тебе. И ты сразу же расстреляй его вместе с русским. Не дай опомниться. Потом сними его на видео - отдельно. Хочу видеть его мёртвым – лично! Выходите из школы. Пусть все садятся в машину скорой помощи и едут. Скажи им, чтобы недалеко от школы тебя подождали. По пути авто взорвётся: его люди должны уйти в иной мир. Ты же снимай всё на видео: взрыв машины, школы – флэшку привезёшь. Потом, - Ханбаль не удержался прихвастнуть: - Я переправлю эту флешку Алие. Найдём способ, как показать. Пусть знает, кому отказала. Иди на север по плану. Помнишь карту? Встретишь рыбака. Он отведёт тебя. Ничего не спрашивай. Пробудешь у него до весны. Всё уляжется. Потом дадим знать, что делать. Понял?
 - Понял.
- Выполняй! Мобильник, как только все прочитают приказ – уничтожь!
- Ок?
- Ок, - напечатал Абдулла и, спустив воду, вышел из туалета.

АЛИЯ
Пока Абдулла находясь в туалете переписывался с Ханбалём, у главаря запел мобильник .
Амир поднёс мобильник к уху, предупредительным жестом поднимая вторую руку, давая всем понять, чтобы все стихли. Власть Князя была ещё в полной силе.
- Мы слушаем, - сталинским неспешным акцентом начал он.
 (…)
- Алия?! - искренне, с огромной радостью воскликнул он, - Это ты!? Жива! Руки, ноги,.. целы? Ты где?
- (…)
- За Енисеем? Понял, точно не знаешь.
(…)
- Алло! Эй!.. Почему нас разъединили? - с негодованием воскликнул главарь, на что на том конце мужской голос потребовал, чтобы мобильник передали пленнику.
- Полковник! - повернувшись к нему, злобно выдавил Амир, - скажи своим, чтобы нас больше не разводили, а если не так – Абдулла вернётся – он твой голова резить! Понял?
- Понял, - покорно кивнул головой Скала и, взяв мобильник, приложил к уху. - Кто на линии? Майор...?
- (...)
- Приказываю! Дать возможность осуждённой разговаривать сполна! Любая, даже самая негативная информация - полезна. Исполняйте!
Владимир Сергеевич передал мобильник Амиру; и тот продолжил:
- Алия, не падай духом перед неверными: ты должна знать – я тебя вытащу. Обязательно! Ты же помнишь: я из-под земли воскресал. Одного не могу понять... ведь о твоей роли в подготовке операции знали только трое. Как тебя арестовали?
- Очень просто. Ехала в электричке. У меня был рюкзак с мелинитом, по внешнему виду, как у многих, выезжающих на дачу москвичей. Я вышла с вагона. Только вышла, двое мужчин в обычной одежде взяли меня под руки и даже не дали дёрнуться – повели. Было ощущение, что они точно знали о моём прибытии. Кстати, я должна была о приезде предупредить по мобильнику, но я решила подстраховаться и уничтожила его раньше. Всю информацию я и так помню. До сих пор не могу понять, кто же меня сдал?.. Однако одно понятно – свои.
- Я понял – кто, - уверенно объявил Амир, - ты помнишь, как ты покусала руку одному человеку, когда он хотел овладеть тобой? Он ещё назвал тебя бешеной тигрицей.
- Помню. Неужели он? Он же потом так извинялся, цветы дарил! Говорил, не может без меня жить! Но я же всё равно я ему отказала. Чего он хочет?
- Ладно, я разберусь с ним, - успокоил Амир. - Ты вот что… как только заиграет вальс – знаешь какой... готовь туфельки – потанцуем. Старые сапожки выброси. Поняла?
- Конечно, братишка! Люблю тебя! Поняла. А сапожки мы сожжём вместе.
- Правильно, сестрёнка. У нас мало времени, заканчиваем. Пока!
- Они с меня ничего не выбьют! - уверила Алия. - Не переживай! Жду. Пока.
Князь на несколько секунд задумался.
«Это сделал лисица Ханбаль - мысленно рассуждал он. - Это он нас подставил. Обоих! Сестру за отказ стать его женой – сильно она его тогда покусала. Шрамы остались. Меня – понятно, потому что боится, что, если узнаю, отрежу ему голову. Он, - Князь усмехнулся, - думает, что направляя сюда Абдуллу, покончит со мной?.. А также, если у Абдуллы сорвётся… (Амир подозревал, что его будут ожидать на платформе.) то Ханбаль уверен, что в случае провала операции я буду уходить по плану, какой мы с ним и согласовывали? Хитёр, хитёр шакал, что подготовил подстраховку для моей смерти. Но, ничего: у меня есть собственный план! Вернусь с непредвиденной стороны! Ох, он и поскулит! Волком выть будет – шакал! А потом… Эх! - похвалил сам себя, -  молодец Амир: вовремя подложил Абдулле холостые патроны. Итак: пусть пока всё идёт по плану. Подождём вертолёт. Полковник будет нужен: обменяю на Алию».
Окончательно созрев, Князь повернулся к полковнику и, возвращая мобильник, приказал:
   - Давай, полковник, звони своим, заказывай вертолёт. Полетишь со мной. Они, – он махнул рукой в сторону остальных террористов, - пока останутся здесь. Если что с нами случится, то школа взлетит. Пах!? – и он, представляя, как всё летит вверх, рассмеялся: от этой мысли ему вдруг стало невероятно весело, а также необычно легко. Мир вдруг стал беспечно радужным, а в воздух вибрировать, как отражение в кривом зеркале.
   
                НАРКОТИК
Пока полковник перезванивался, обговаривая детали по поводу вертолёта, Князь, напряжённо вслушиваясь в переговоры, вдруг на время потерял чувствительность к реальности. Ему показалось, что полковник говорит на незнакомом языке. И как он не пытался вникнуть – не мог разобрать: какой же это язык? Одновременно возникло ощущение, что ноги становятся «длинными», а окружающий мир, предметы – всё вокруг приобретает странные, нелепые формы. Всё было в движении: воздух преобразился и стал, как искривлённое зеркало. Вещи то удлинялись, то укорачивались и становились невероятно комичными. От этого Князю стало смешно; и он вновь рассмеялся.
«Что это со мной? – где-то далеко в мозгу, на заднем плане проявилось беспокойство: “Такого не должно быть! Не должно быть...” Наркотик?.. Но он так никогда не работал. Может быть, кто подменил наркотик? А... сигарета!? Понятно. Вот почему, когда я закурил, вкус был какой-то… странный. Но сейчас так весело, так весело!!!» – и в тот же момент – где-то на дальнем плане вновь пробежали тревожные мысли: - Контроль нельзя терять... нельзя терять!»
Князь, с усилием сосредоточившись на задаче:  “Почему он здесь?” – с трудом заставил себя вернуться в реальность:
«Школу не тронем, - планировал он, - пусть пока поживут: часика так три - четыре… У меня есть козырная карта: используя полковника, осуществить освобождение сестрёнки. Полетим к сестрёнке на вертушке, заберём её... Убару оставлю адскую машину. Когда долетим до места – он взорвёт школу, - и, представляя, как школа летит в воздух, опять рассмеялся. - Убару надо пообещать хорошее вознаграждение, чтобы довёл всё до конца. Перед отлётом ему надо бы открыть пароль… «Стоп!!! - вклинилась отрезвляющая мысль. - Какой пароль?..» - Амир попытался вспомнить, но не смог. Холодный пот мигом выступил на лбу. Вспотели ладони: - Неужели забыл!?»
От напряжения в голове появился писк; предметы, меняя цвета, опять «поплыли»; в ушах появилось нарастающее “пение птиц”. Они, как сирены, подвывали громче и громче.
Князь с холодеющими от ужаса руками - вновь и вновь перебирая варианты, с большим усилием напрягая память пытался вспомнить пароль: казалось: вот-вот он ухватится в своей памяти за ниточку… Однако – тщетно! Ничего не получалось.
- Проклятый наркотик! - взорвался Амир. - Кто подсунул!? Узнаю - застрелю!
Он пытался взять себя в руки, но что-то мешало: нарастали какие-то образы, бессвязные слова… Всё путалось, перескакивало без всякой логики…
«…Остальных придётся уничтожить, чтобы не было свидетелей.., - без всякой системы, бессвязно мельтешили мысли, - надо, чтобы никто не заподозрил... отправить всех, кроме Абдуллы – он пока не опасен – под любым предлогом в машину. Зачем в машину?.. Ах, да... там пояса смертников! А потом?.. Иду в вертолёт - с полковником. С нами – Абдулла. Там с полковником свяжем Абдуллу и  выпытаем: кто, кроме Ханбаля участвовал в заговоре? Он трус – расскажет и предаст своих. С кем свяжем?.. С полковником!?.. Полковник – враг! Предатель!  - Мысли молниеносно - одна за другой, перехлёстывая друг друга, волнами пробегали в голове и не одна не зацепилась как, наконец, Князь с усилием поднял отяжелевшие веки.
Впереди всех стоял ухмыляющийся Абдулла. Он уже вернулся из туалета и стоял в позе победителя.
- Амир! - Абдулла упёрся пожирающим взглядом на главаря. - Кончай комедия! - Он почему-то осмелел. - Стреляй полковника! Или я отрежу ему голова! Ждать больше не будем. Уходим сейчас. Разве не видишь – генерала нет! А твой русский тянет время. Ты будешь искать родственников, пока ОМОН не придёт и нас перестреляет, как куропаток? Ты этого хочешь?
Князь, слушая Абдуллу, отрезвел. Ненависть к этому человеку вернула его в русло реальности. Он вспомнил главное – сестра в тюрьме. Её надо освободить; и потому он, Князь, здесь. И, хотя в его голове “пение птиц” ещё продолжалось - видение как будто нормализовалось: предметы принимали свою форму. Видимо наркотический приступ отступал.
- Закрой рот, лисица! - забыл, кто здесь хозяин? - грозно спросил Амир. - Как я скажу – так и будет! Всем понятно? - Безжалостным взглядом прощупав присутствующих и проведя рукой по горлу, угрожающе добавил: - Не то...
Абдулла, быстро пройдя до противоположной стены, вынул из-за пазухи адскую машину и аккуратненько положил на маленький журнальный столик, стоящий возле кресла. Также быстро вернулся назад. Все с удивлением смотрели на странное его поведение: чтобы это значило? И почему эта адская машина оказалась у Абдуллы?
- Послушай, шакал, - обращаясь к Князю, Абдулла не удержался от оскорбления. (При этом обращении все террористы с ужасом взглянули на Абдуллу: такое позволить!?) - Ты и в самом деле думаешь, что здесь хозяин – ты? Вот, смотри, - он открыл свой мобильник и, приподняв его повыше, демонстративно показал всем – здесь приказ: теперь я тут старший. Приказ от Ханбаля! Открой свой мобильник – там увидишь то же самое.
Окружающие террористы со страхом переглянулись: “Почему Амир терпит оскорбление?! И что означает приказ: фальшивка?..”
- Ты уверен, что здесь командир - ты? – видя замешательство боевиков - направляя дуло автомата в направлении главаря, зло усмехнулся. - Подойди, посмотри, что там, – он кивнул головой в направлении журнального столика.
Князь не реагируя на угрозу, двинулся к столику. «Как же адская машина попала к этому мерзавцу? – мелькнула первая мысль и тут же вторая: «Как же я мог потерять над ней контроль? Да это наркотик сработал! - пробежала мысль... ой!? - он вдруг вспомнил: - я же сам!? Когда выходил к полковнику – сам и передал это Шахиру!? Но ничего, там есть скрытый пароль; и никто не может что-либо поменять, - успокаивала третья мысль, - надо взять себя в руки».
Спокойно пройдя до журнального столика, демонстративно показывая своё бесстрашие - зная также, что патроны у соперника холостые - Князь сел в кресло, открыл крышку. Нажал входящую «клавишу». Включилось табло, на котором побежала строка:
«Система включена. Осталось тринадцать минут. Система включена. Осталось тринадцать минут».
Амир тронул мигающий сигнал – остановить. Вышла надпись: «Назовите пароль, назовите пароль». Амир набрал пароль и выскочила новая надпись: «Пароль неверный . Назовите пароль, система включена. Осталось тринадцать минут».
Амир напечатал во второй раз и вдруг понял, что напечатал давнишний. «Забыл!? - В великом страхе пытался вспомнить… Что-то вертелось… Какие-то слова, буквы, цифры… Он вдруг осознал: всё! Забыл окончательно! Ужас и гнев овладели всем его злобным существом.

                ЯРОСТЬ
   - Проклятье! – Амир в великой ярости взглянул на Абдуллу. «А ведь всё было подготовлено ещё там, в Сирии? - мелькнула догадка. - Пароль знали только Амир и Ханбаль; и программа согласовывалась с Ханбалем!? Ханбаль - Абдулла!? – всё стало на места: одна команда!»
Абдулла хладнокровно продолжал ухмыляться:
- Да, да, да! Пока ты там – он махнул рукой в сторону полковника – знакомился с русским, я это сделал. Она включена. Через несколько минут школа летит в воздух. А если ты – настоящий командир, то должен знать, как остановить эту машину. Нет? Даю минута. Не остановишь – я тебя застрелю! А через три минуты мы все отходим, садимся в машину и… айда! Да, да, да! Я это сделал, потому что ты глупее меня. Время пошло! - Абдулла держал автомат наготове. - Не дёргайся! Кто дёрнется  пристрелю! - сделав предупредительное движение автоматом в сторону толпы, предупредил: – Есть приказ: я командир!
Террористы стояли в замешательстве: «Может быть, Князь что-то предпримет?.. Или, действительно, Абдулла командир?..»  Они видели, как Амир побледнел; на его лбу вздулся старый шрам - что говорило о великой ярости главаря. В напряжении все ожидали: что он предпримет? Но почему же молчит!?.. Секунды бежали. Не сводя глаз с соперника, Князь медленно стал подниматься с кресла.
- Ещё шаг, - пригрозил Абдулла – стреляю! Он щёлкнул затвором, загоняя патрон в ствол автомата.
- Амир совершенно без страха - спокойно сделал этот шаг. Раздалась короткая автоматная очередь. Стрелял Абдулла. Но Князь, вращая злобными, безжалостными  глазами, как ни в чём не бывало, приближался к стрелявшему. Находясь в шоке, продолжая стрелять, Абдулла не соображал, почему тот не падает; и его руки задрожали. На выстрелы из актового зала выскочил террорист. Он увидел, как Амир, словно живой мертвец - словно призрак! - приближается к стрелявшему боевику. Подойдя, к трясущемуся Абдулле сильным ударом в висок сбил его с ног. Тот упал, потеряв сознание. С его рассечённой брови потекла тоненькая струйка крови.
– Никакого приказа нет! - громко объявил Князь. - А эта лживая лисица уже сдохла. Всем оставаться на местах! - грозно приказал он; и террористы, словно под гипнозом, в великом страхе раздвинулись. - А ты чего?.. - повернувшись к выскочившему из зала террористу и который не мог сообразить, почему Князь не падал, прикрикнул на него главарь. - Назад!
Раболепный, суеверный страх, проявившийся в боевиках, подстегнул главаря к решительным действиям. Взяв себя в руки, он стремительными шагами направился к столику. Этого бесстрашного боевика спокойствие никогда - даже в самые критические минуты - не покидало. Взяв в руки устройство, - так и не вспомнив пароля, - подошёл к полковнику. Он понимал, что в случае подрыва школы шанс освобождения Алии будет потерян. Подойдя, примирительным тоном спросил:
- Сможешь остановить эту адскую машину? Ты говорил, что в этом деле разбираешься, и, понизив голос, угрожая прошептал: -  Если нет – все умрём тут! Никто отсюда живым не выйдет! Понял?
- Надо попробовать, коли нет выхода, - с кашлем - преодолевая боль в горле, ответил полковник. - Дай игрушку. Будем искать…
Князь обернулся к боевикам:
- Слушай мою команду! – прокричал он зычным голосом. - Всем расположиться у выхода! Бегом!!! Чего разбрелись? Бараны, что-ли? Появится вертолёт – не стрелять. Если будут военные – занять оборону. Никто не покинет помещение. Убар, стань позади: кто побежит – стреляй! 
Ретировавшись, террористы быстро выполнили команду, расположившись полукругом у выхода.
   
                ОСТАЛОСЬ ДЕСЯТЬ МИНУТ
Владимир Сергеевич Скала ясно осознал, что Князь в этой ситуации пока не заинтересован взрывать школу; и нужно использовать ситуацию  – найти пароль и отключить систему.
Секунды таяли… на табло бежала строка: “Система включена, осталось десять минут, осталось десять минут…”
- Мне нужен свежий воздух: твой боец перестарался, - держась за горло, хрипло с большим трудом выдавил  полковник: его отёкшее горло распухало по минутам.
- Хорошо, только бегом! - мгновенно отреагировал Князь.   
Когда они добежали до выхода, Убар дёрнул полковника за рукав:
- Хватит! Здесь смотри. Воздуха много! Побежишь – убью!
Полковник присел на корточки - для удобства. За ним - Князь. Оба взглянули на экран. Бежала строка:
Осталось девять минут. Осталось девять минут.
- Если разбить эту машинку, что будет? – спросил полковник.
- Твой школа летит воздух! - злобно выдавил Князь.
- Пароль, как правило, подбирают на имена, которые невозможно забыть, - подсказывал Скала, усиленно вспоминая коды для закрытого доступа поисковых программ.   
- Я печатал имена, кого знаю – нэ работает! Эти шакал Ханбаля что-то здэлал и закрыл доступ. Давай, полковник, давай торопысь! Делай што-нибудь!
               
                ЧЕЛОВЕК С БЕЛЫМ ФЛАГОМ
- Смотри! - показывая рукой на лес, воскликнул один из террористов. - Человек бежит! Спешит, как видно... Машет белым флагом. Кричит...
- Тихо! - оборвал Амир, - послушаем, что он хочет?
- Кричит: «Не стреляйте! Не стреляйте!» - очень торопится.
- Смотри, Князь, - подметил один из них, - молодой девошка за ним гонится: видно любит. Всё время падает. Руками машет... Во! Опять упала и не встаёт. Ревёт, наверна... Смешно.
Скала взглянув на бегущих молодожёнов и мысленно оценив обстановку, также понимая, что уже поздно и, что не сможет вернуть их назад - уж что-то случилось неординарное - вслух подбросил мыслишку:
- Этот человек с нашей машины, - как бы невзначай обмолвился он, -  Думаю, генерал хочет передать важную информацию. Возможно, очень срочно... Не опоздать бы...
- Подпустите ближе, - приказал Князь, - может действительно генерал хочет в гости? Это было бы - он вновь перешёл на сталинский тон – отшень, отшень карашо.
- Кто знает... полковник продолжал подкидывать идеи. - Может вертолёт подлетает и надо что-нибудь сообщить? А то ещё твои бойцы пальнут невзначай? Видишь - торопятся?
Вместе с тем Владимир Сергеевич недоумевал:
«Эх, Миша! - сокрушался он. - Зачем понадобилось бежать сюда? Явно на смерть... Ты же знаешь - тут террористы!!!  Ну, зачем?.. Зачем?.. Безумец! И Елизавета за ним... Вот дети! - И тут же возникла другая мысль: - Надо быть готовым... Он не глупый; и зря не побежит».
Мысленно приготовившись - не зная, к чему - Скала медленно встал на ноги. За ним, тревожно глядя на дорогу, поднялся и главарь.
Террористы, держа автоматы наготове, внимательно наблюдали за незнакомцем, который  настолько отчаянно кричал: «Не стрелять! Не стрелять!», что его эмоции невольно вызвали нервозность у поджидающих боевиков. По мере приближения бегущего, размахивающего белой фатой, как флагом, напряжение усиливалось. Немного не добежав до двери, он тяжело и часто дыша, на секунду приостановился. В поднятых руках белоснежной дымкой развевалась узорчатая фата. В недоумении глаза террористов впились в незнакомца: что это всё значит?..

             НОЖ               
Память Абдуллы потихоньку возвращалась. Он ещё не пришёл в себя, как перед ним возник образ свирепого, огромного роста главаря, который, как удав, медленно приближался. В его зрачках отражался безжалостно-холодный блеск разъярённого зверя. Инстинктивно защищаясь, Абдулла хотел закрыться руками, но не смог.   
Поза была неудобная: одна рука в стороне, вторая прижата бедром. Голова запрокинута куда-то вбок. Ломило шею. С брови на глаз стекало  что-то липкое. «Кровь?.. - переключился мыслями Абдулла, - но почему я лежу? – И тут же, в сознании террориста восстановилась вся цепочка событий. «Это он! Он сбил меня с ног! - Абдулла окончательно пришёл в себя. - Но почему же он не упал? – вспомнив, как в упор расстреливал Князя, сокрушался он. Вдруг осенило: - Там, вероятно, были холостые патроны!? Подменили?..»
Не шевелясь, Абдулла осторожно попытался приоткрыть глаза. Один, опухший и залитый кровью, не слушался. Второй - лучше. Зрение ещё не восстановилось; и изображение было замутнённым. Прошло несколько секунд прежде, чем он с трудом разглядел: боевики полукругом расположились у выхода. Видно было: никому не было дела до него, Абдуллы. «Видимо, думают, что я убит, - решил он, - тем лучше. Нож! – вспомнил он. - У меня есть нож!»   
У этого боевика всегда был припрятан нож со смещённым центром тяжести, который в полёте разворачивается остриём вперёд.
Все смотрели на улицу. Там, далеко – опухший глаз не мог навести резкость – кто-то приближался с криками «Не стреляйте!» и усиленно размахивал чем-то белым. У дверей, на корточках, сидели Амир вместе с русским полковником.
Сгораемый ненавистью и желанием взять реванш, Абдулла бесшумно потянулся рукой за ножом.
Спина Князя прикрывала русского полковника. Они встали: по-видимому, их внимание также привлекала машущая, быстро приближающаяся с поднятыми руками фигура. Вот, она остановилась…
Абдулла, привстав – тренированным движением метнул нож. Нож угодил под левую лопатку. Князь тяжело охнул…
Террористы, услышав стон - на секунду отвлекшись от Мирова, который остановился в нескольких метрах от дверей - взглянули на Князя. Увидев падающего главаря с ножом в спине, с ужасом обернулись: «Кто это сделал!?» Абдулла же, резво вскочил на ноги и, подняв руки, громким, режущим слух голосом закричал: «Всем слушать меня! Приказываю...»
Полковник только мельком бросил взгляд на падающего Князя и тут же вернул его к Михаилу: «Зачем он тут?.. Почему?..» И тут, из-под фаты поднятой руки Мирова в помещение полетела граната: та самая...
Пролетев, граната ударилась о сапоги приближающегося Абдуллы и отскочила назад, под ноги стоящих полукругом террористов. Всё произошло так внезапно; и степень напряжения была столь высока, что оценить эту ситуацию трезво никто, кроме полковника - не мог.
Шахир, оказавшийся рядом, молниеносно - с намерением отбросить гранату на улицу - пнул, но она, отскочив на середину, ещё больше завертелась. В ужасе - ожидая сию-секундного взрыва - террористы остолбенели...
- Ложись! - резким, командным голосом крикнул полковник. Его резкий окрик встряхнул боевиков от наваждения и они мгновенно попадали на пол: лицами вниз, прикрывая руками голову. В ту же секунду полковник увидел, как Михаил бросает ему пистолет. Поймав оружие, полковник ни секунды не медля тут же расстрелял лежащих террористов.
Расстреляв бандитов, Скала развернулся к дверям, ведущим в актовый зал. Он был уверен, что на выстрелы опять выскочит тот же террорист. Пробежав несколько метров, переживая за Михаила, оглянулся. Увидев, что тот бежит следом, махнул рукой:
- Назад! Ложись! - закричал он. - Там ещё есть бандиты!
Но почему-то Михаил медлил; и в этот момент дверь, ведущая в актовый зал, открылась. Полковник на долю секунды опоздал. На входе стоял террорист. В ту же секунду раздалась автоматная очередь. Пистолетные выстрелы полковника даже и не были слышны. Стрелявший террорист упал. Владимир Сергеевич также медленно осел на пол. Миша подбежал к полковнику:
- Владимир Сергеевич, Владимир Сергеевич! – тихо воскликнул он, - вас ранили? Куда?..
- Скала тяжело задышал, пытаясь приподняться:
- Вот, нелепость, - часто дыша, промолвил он, - надо же, какая нелепость. Помоги встать. Мне нельзя…
Миров подхватил его снизу; и полковник охнул:
- Отставить! Поздно… не успеть. Дай вон тот маленький комп; у входа - там его выронил! – он указал в сторону двери.
Миров побежал, принёс:
- Этот?
- Да. А теперь бегом в зал – пусть все быстро, только без паники, покинут школу и как можно подальше! Не бойся: в зале должно быть, террористов уже и нет. Были бы – давно бы прибежали, - он вновь часто задышал.
Миров побежал к двери, ведущий в актовый зал, а появившаяся с боковой входной двери Лиза подбежала в полковнику.
- Владимир Сергеевич! – воскликнула она. – Вас ранили? Давайте я перевяжу. Вот этим шарфом.
- Подожди, дочка. Подложи свой шарф под локоток. Помоги чуток.
Девушка помогла. Скала, оперевшись на локоть, раскрыл компьютер.
Михаил залетел в зал. В страхе школьники лежали лицами вниз, прикрыв головы руками. Пробежав к центральному выходу - распахнул двери. «Ребята! – громко закричал он. - Террористы уничтожены! Всем покинуть помещение! Быстро! Как можно быстрей! Торопитесь!» - и тут же понял, что сделал ошибку. В зале возникла паника. Дети, опомнившись, вскочив – с криками наперебой - побежали к выходу. У дверей возникла давка. И как не старался Михаил успокоить – сначала ничего не получалось. Тихо-о!! – изо всех сил кричал он – Спокойно! Террористы уничтожены! – Сорвав штору с окна, обратив на себя больше внимание, стал размахивать ею, громко крича и распевая: «В траве сидел кузнечик, в траве сидел кузнечик»… На удивление - сработало. На время ему удалось сбить состояние школьников и, отвлекая и успокаивая детей, он продолжал горланил детские песни – которые помнил, однако, сам оказавшись в середине, не смог удержаться; и толпа вытащила его на улицу.
Осознав, что роль исчерпана, Миров бегом поспешил к боковой двери. Проскочив дверной проём - мимо распластанных на полу в нелепых позах террористов - подбежал к лежащему полковнику. Рядом уже находились Игорь Строганов и Лиза. Миров присел и, взглянув на друзей – по их поведению почувствовал невидимое напряжение. Строганов молча дал знак Михаилу, чтобы тот не шумел. Скала лёжа на боку висел над компом. Он тяжело и хрипло дышал. Взглянув на экран, Михаил увидел бегущую строку: «Пароль неверный. Назовите пароль, система включена. Осталось пять минут». У парня под затылком пробежал озноб: по бегущей строке он догадался, что это и есть тот самый компьютер, подающий команду на взрыв. «Господи!  - мысленно взмолился он, - помоги Владимир Сергеевичу! Подскажи, как это отключить?»
Полковник мельком взглянул на Мирова:
- Дети школу покинули?
- Да, - ответил Миров.
- Все?
- Не знаю - ответил он, вспомнив, что в суете не видел взрослых. «А где же взрослые? - пробежала пугающая мысль. - Я не видел ни одного?!»
- Бегите отсюда! – Приказал полковник и закашлялся, схватившись за грудь. - У вас только пять минут... Бегом!!!
Вскочив на ноги, Миров устремился в зал: «Хоть бы успеть, – сверлила одна и та же мысль. - Хоть бы успеть!»
- Лиза! - Бегом отсюда! - скомандовал Строганов, - я остаюсь.
- И я, - не желая оставить раненого, - твёрдо заверила она; и Игорь понял, что девушку невозможно заставить. Он давно понял, что она относилась к нему не просто с уважением, но как к отцу.
Владимир Сергеевич, печатая тексты предполагаемых паролей, перебирал различные варианты. Однако, ничего не получалось, а время утекало неотвратимо и быстро.
 - Может, набрать Аллах-Акбар? - намекнул Строганов. - Или джихад?
- Пробовал, - не поднимая головы, ответил Скала и едва слышно, преодолевая боль - сквозь хрипы добавил: - Здесь должно быть что-то связанное с религией и личностью. Непременно с личностью, потому как он был очень гордый и самолюбивый человек.
Побежала новая строка:
«Пароль неверный. Назовите пароль, система включена. Осталось четыре минуты».
- Давайте, Владимир Сергеевич, миленький, давайте!  - прижав руки к груди, полушёпотом просила Лиза. - Господи, помоги!
Побежала строка:
«Пароль неверный. Назовите пароль, система включена. Осталось три минуты».
Не выдержав напряжения, Строганов пригнулся к Лизе:
- Беги! - шёпотом приказал Игорь, но девушка не послушалась.
В отчаяньи он схватил её за руку и силой потащил к выходу, добавляя: «Поздно! Уже поздно - осталось три минуты! Мы не сможем ему помочь!»
Однако Лиза, сопротивляясь, упала на пол и потянула его руки вниз:
- Молись, коли поздно! - выпалила она, вставая на коленки.
Игорь вдруг понял, что вера его слабая, но бежать, когда девушка остаётся  - не смог. В полном растерянности он сел на пол и невольно взмолился:
-  О Господи! Прости мою слабость! Помоги полковнику!

                ОСТАЛОСЬ ДВЕ МИНУТЫ
Полковник же отключился от всего мира; и его сознание было сосредоточено только на вариантах паролей, которые - один за другим - он безуспешно менял. Однако, секунды убегали; время неотвратимо таяло; и ничего не получалось...
На табло побежала предпоследняя строка: «Пароль неверный. Назовите пароль, система включена. Осталось две минуты».
- И всё?! - прочитав очередной отказ, ужаснулся Скала, - неужели всё!? И я не могу взломать эту систему!? Здесь что-то совершенно новое!?
Он на секунду представил, как всё летит в воздух; и холод пробежал по позвоночнику от предстоящего ужаса. Слёзы сожаления - что он не может помочь! - вдруг потекли по щекам человека, который никогда не плакал. И тут, потеряв всякую надежду, Скала вспомнил: дети говорили, что Бог может давать мысли - надо только попросить.
- О Господи! - Скала неожиданно для себя решил обратиться, - если Ты и в самом деле существуешь? Тогда Ты не можешь не слышать! Не ради меня - я грешник, но ради детей! Пожалуйста! Помоги отключить систему! Если Ты всё знаешь, значит знаешь пароль - скажи: какой он?
Скала почему-то ожидал ответа голосом - как он представлял, но ничего не произошло; и, глядя на табло - на бегущую строку - впал в отчаянье. От напряжения ладони взмокли. В сознании полковника компьютер на мгновение превратился в раскалённый металл. Дышать становилось труднее; голове стало жарко, как тогда, когда в Афганистане под палящим солнцем он нёс на руках мальчика в кишлак - ныне поражённого Князя. Бабушка, принимая внука и ласково его обняв, тихо промолвила: «Наш Лязис - звёздочка Аллаха».
«Лязис - звезда Аллаха!» - возникла ясная мысль; и полковник торопливо напечатал текст.
На табло возникла новая табличка: «Отключить систему?» Полковник нажал. Появилась надпись: «Командные программы стёрты. Все системы отключены». Ниже побежал текст: «Ожидаем новые загрузки», «Ожидаем новые загрузки»...
- Ну вот и всё! - облегчённо выдохнул Скала и хрипло закашлялся.
Лиза, услышав это, соскочила с коленок. Подбежав, невольно взглянула на табло. Увидев надпись, воскликнула в великой радости:
- Слава Богу!
- Слава, слава, слава Ему! - поддержал подбежавший Игорь.
- Владимир Сергеевич! - Лиза опустилась на коленки. - Мы сейчас вызовем скорую. - Обернулась: - Давай Игорь, быстрее!
Опомнившись, Игорь прихрамывая, побежал в зал искать офис с телефоном.
-  Не надо скорую, Лизонька, - с хрипами выдавил Владимир Сергеевич, - поздно...
- Да что вы говорите! - торопливо возразила Лиза. - Вас обязательно вылечат! У нас врачи...
- Не суетись, доченька, - едва коснувшись её слабеющей рукой, прервал полковник, - подложи что-нибудь под голову.
Приподняв, Лиза подсунула под голову вторую руку. Полковник жадно хватал воздух, пытаясь что-то сказать, как наконец получилось:
- Прости, дочка, не получилось приехать на свадьбу, - слабеющим голосом вымолвил он и глубоко, с хрипами, вновь закашлялся.
Лиза, видя, как он умирает, тихо заплакала. Скала пытался поднять голову повыше - видно было - он что-то хотел ещё добавить, но не смог - с горла пошла кровь. Лиза бережно приподняла голову чуть-чуть повыше. Некоторое  время он пытался что-то проговорить, но были слышны только хрипы, как наконец прорвалось:
- Иисус Христос, прости... я не хотел стрелять...

                *****
Где-то шумел народ; на улице светило яркое солнце, а здесь, в родной школе, согнувшись над мужчиной - придерживая голову любимого ей человека, ставшего отцом - тихо плакала девушка.
В её ушах глубокой болью звучал голос:
“Прости... я не хотел стрелять...”
 
Евгений Таранов  6 февраля 2023г.