Фень-Янь 11. Сим. Отец и Сын

/Предшествующий текст http://proza.ru/2022/10/19/1460/


- Да, я не знаю, как держаться за миг, - подтвердил Вихрин. – Может быть, знаете Вы? – задал он вопрос.

- Понимаете, какое дело, - замялся волшебник, - я не вполне уверен, но у меня есть разные версии на этот счёт, и я могу поделиться, - мягко предложил он и улыбнулся вновь.

- Валяйте, - махнул рукой Вихрин, с таким видом, мол, терять нечего.

Волшебник кивнул, повернулся спиной к Вихрину и сделал размашистый жест рукой слева направо, будто перелистывая страницу на огромном смартфоне. Перед волшебником открылся проход в знакомую Леониду местность с клочьями блуждающего тумана.

- Берите меня за руку, я проведу, - протянул руку волшебник. Вихрин повиновался, и они шагнули в объятия тумана.

Пройдя несколько шагов, спутники вышли из тумана и увидели поляну, где их ожидал костёр.

- Само собой, - иронично кивнул Вихрин.

- Располагайтесь, - указал волшебник в направлении костра, - а я отлучусь.

- Неужели? – Вихрин не скрыл сарказма.

- Ненадолго. Обещаю, - в который раз улыбнулся волшебник.

Вихрин просто кивнул и двинулся к костру. Усевшись около него, он стал смотреть на пламя. Приятное тепло коснулось лица, плеч, и жизнь показалась не такой уж запутанной.

- Вот и я, - сообщил волшебник, показавшись с охапкой сухих веток в руках. Он сложил их у костра и стал кормить пламя ветками.

- Действительно, недолго, -  удивился Леонид.

- Что ты видишь? – неожиданно спросил волшебник.

- Пламя, - просто ответил Леонид

- Какое оно? – уточнил волшебник.

- Подвижное, - хмыкнул Вихрин.

- А ещё? – терпеливо поинтересовался волшебник.

- Жёлто-красно-коричнево-оранжевое, - попытался Леонид.

- Согревающее, неповторимое, и в то же время - похожее на себя, узнаваемое, - дополнил волшебник, усевшись у костра.

- Есть и такое, - согласился Вихрин. – Это мы ловим миг? – высказал догадку Леонид.
- Может, и ловим, - ушёл от прямого ответа волшебник.
- А как же «да-да, нет-нет, остальное – от лукавого», - поддел Вихрин.
- Всему своё место, - загадочно ответствовал волшебник, пряча улыбку.
- А как же – «будем учиться вместе», - напомнил Леонид.
Волшебник задумался, не ответив, ушёл в себя, затем заговорил, будто прислушиваясь к чему-то в себе, прикрыв глаза.
- Миг … откуда этот термин, отчего таков. Возможно, речь о промежутке времени между двумя взмахами ресниц… Словари говорят – вспышка, знак. Вспышка – хорошее слово, момент осознания, мгновения. Не думай о мгновеньях свысока… Думать о мгновеньях…


Вихрин посмотрел на волшебника с беспокойством. Тот раскачивался, сидя лицом к пламени, прикрыв глаза. Затем он отстранённо забормотал.

- Каждая дхарма существует только в течение одной кшаны, - бубнел волшебник, - ежемгновенно дхармы вспыхивают и исчезают, образуя новый «узор». Не существует ни материи, ни иной субстанции, есть лишь поток последовательных психических элементов — дхарм. Восприятие мира живыми существами подобно восприятию кадров на вращающейся киноплёнке. Двигающиеся со слишком большой для глаз скоростью, комбинации дхарм создают для наблюдателя всеобъемлющую иллюзию устойчивой и постоянной реальности…

Леонид встал, подошёл к волшебнику и потряс его за плечо. Тот вскинул голову к руке Леонида, затем поднял кроткий взор на Вихрина, и вдруг перешёл на стих.

- Быть заключенным в темнице мгновенья, мчаться в потоке струящихся дней. В прошлом разомкнуты древние звенья. В будущем смутные лики теней, - продекламировал волшебник, и поднялся на ноги. Сделав полукруг у костра по часовой стрелке, он сел напротив своего прошлого места, помолчал, вытянул руку в направлении пламени, и продолжил декламировать.

- Поскольку мгновение имеет конец,
Постольку оно должно иметь начало и середину.
Из тройственной природы мгновения следует,
Что мир не пребывает лишь мгновение!
Наступила тишина. Волшебник открыл глаза, заозирался, нашёл Леонида взглядом и улыбнулся.

- Я мало что понял, - откомментировал Леонид. – И меня не убедила логика последнего умозаключения.

- Вспышка, - снова задумался волшебник, - вспышка мысли! Ты можешь увидеть начало мысли и её конец?! – обратился он к пламени. Вихрин решил повременить с ответом. – Ты не можешь. Но ты ощущаешь мысль как вспышку…
- А, ладно!  - решительно выдохнул волшебник, встал и протянул руку Леониду. Тот доверчиво протянул свою руку навстречу. Волшебник рывком помог Леониду подняться. Обвёл широким жестом окружающие клочья тумана. – Что ты видишь? – спросил.

- Знакомые места, - пошутил Леонид.
- Вот именно! – воскликнул волшебник. – Знакомые! И оттого сразу ушедшие в тень твоих представлений о них, в тень твоих прошлых впечатлений. Смесь прошлого и настоящего. Как отделить настоящее от прошлого? – оборотился к Леониду.
- Подождать? – удивился Вихрин.
- Войти в роль туриста! – радостно выпалил волшебник. - Попробуй представить, что ты здесь впервые, совсем впервые… научись видеть…слышать…. Ты ничего не знаешь! – ещё радостнее провозгласил юноша.

- Ты уже второй раз мне намекаешь на это, - грустно отметил Вихрин.

- Я предлагаю, а не намекаю. Предлагаю тебе подход, позволяющий держаться за миг покрепче, - улыбнулся волшебник.

- Ах, да, - растерялся Вихрин. Волшебник прикрыл глаза и заговорил.

- Представь себя туристом. Прямо там, где ты находишься, особенно если это место тебе знакомо. Что ты видишь? Что делал бы турист на твоем месте? На что бы турист смотрел? Что бы турист хотел узнать? Что бы турист замечал? Играй по-настоящему, настойчиво, следуя всем туристическим порывам. Составь для себя отчёт твоего нового опыта, сравнив его с ранее нарисованной "картой себя"…

- Что ещё за карта себя? – перебил Вихрин, - Не знаю такой и не рисовал я её, - уточнил он.

- Я… не знаю, - пришла очередь волшебника растеряться, - я… подключался, - уточнил он непонятно о чём.

- Куда это ты подключался? – напряжённо запросил Леонид.

- К… Симу, - тихо и медленно ответил волшебник.

- Я с ума сойду! – рявкнул Вихрин, - Сколько можно?! Какой ещё Сим?! Сколько Вас ещё там?!

- Не знаю, - пролепетал волшебник, - но, как мне думается, это неслучайно, - дополнил он себя.

- Что неслучайно? – ярился Вихрин. – Мне клещами из тебя тянуть, о чём это ты там шепчешь?

- Неслучайно… все эти образы, порождаемые тобой, - прошелестел волшебник, - вероятно, они как-то связаны с загадкой? – вопросительно закончил он мысль.

- Может, и связаны! – всё ещё недовольно воскликнул Леонид. – Но как? Почему? Для чего?

- Я думаю… - помедлил волшебник - … что, если …

Вихрин обнял себя и стал расхаживать туда-сюда, кивая в такт ходьбе, опустив взгляд и постанывая.

- Бедный, - пожалел его волшебник.
- Так что же ты думаешь? – взял себя в руки Вихрин, впрочем, и так уже будучи в своих руках. Он остановился и вопросительно посмотрел на волшебника.

- Я думаю, что это сама загадка и есть, не вся, но некий уровень или аспект, - ответил волшебник, удлиняя паузы между словами. – Точнее, это часть разгадки, факт твоего расслоения, это указание на что-то важное, - поправился он.
- Да? Не знаю, что и думать, - устало признался Леонид.

- Смотря что ты ищешь, мы этого пока не поняли, - рассудил волшебник, - но, если это общий запрос в духе «познай себя», без которого ни одна загадка не решается… стоп! – сказал волшебник ободрённо, - я вспомнил! Вспомнил загадку, которая мне однажды попалась. В ней спрашивалось о том, что является самой сокровенной тайной человека!

- Что тебя так обрадовало? – так же устало спросил Леонид.
- Я помню пришедший мне ответ, - улыбнулся волшебник.
- И? – закатил глаза Вихрин.
- Сам человек, - волшебник прищурился, улыбнувшись шире, - сам человек – самая сокровенная тайна для себя самого! – радостно закончил он.

- И как же это нам поможет? – не разделил восторга Вихрин.
- Все эти порождённые тобой образы – ты сам, - ответил волшебник, - они говорили правду, это ты сам!
- Даже если так, что с этим делать? – спросил Леонид.

- Обдумывать, - просто сказал волшебник. – Быть может, так ты имеешь дело со своим внутренним одиночеством… - предположил он. – Быть может, ты пытаешься нарисовать карту себя? – обрадованно предположил волшебник.

- Ты же сказал, что не знаешь, о чём это! – в голосе Леонида зазвучал гнев.
- Я тебе ещё при знакомстве сказал, что ничего не знаю наверняка и предложил думать вместе, - тихо ответил волшебник.
- Знакомстве! Себя с собой! – хмыкнул Вихрин. Потом вдруг задумался.
- Вот именно, - улыбнулся волшебник.
- До чего же просто, - удивился Леонид. – Не может быть!
- Может быть, - хитро улыбнулся волшебник. - Слышать – это уже высшая функция, не то же самое, что слушать, - загадочно дополнил он.

- Обманчивость привычности, - вдруг выдохнул Вихрин, - привычное кажется знакомым, мне кажется – себя я знаю, но всмотришься – а там столько всего неведомого, неосознанного…
- Казалось бы, они все такие разные, - поддакнул волшебник.
- Невозможно поверить, что все они, такие разные, из одного… меня, - задумчиво проговорил Леонид.
- Может, и не надо верить? – поддержал волшебник.
- То есть, они не из меня? – запутался Вихрин.

- Все они – присходят из тебя, но из одного тебя ли они, вот вопрос, - прикрыв глаза, волшебник качнулся взад-вперёд, - или игра слов, или… не из одного тебя? – волшебник замер в задумчивости. – Есть множество маленьких клеточек, огромное множество, сплочённое в единый организм, способный порождать отклик на изменения среды, а изменения происходят непрерывно, как сама жизнь. Некоторые изменения цикличны, тогда и отклик становится цикличным, кристаллизуясь в конгломерат-привычку, оформляясь в укрупнение, беря на себя прохождение сигналов всё чаще, искривляя пространство более простых откликов… возникает  конкуренция… между более простыми краткими путями и более сложными путями осмысления сигналов, обрабатываемых всё более сложным способом… и в этой сложности возникают модели… проекты разных откликов на предугадываемые вероятности разных изменений среды… предугадываемые на основании уже случившегося… неслучившееся будущее, растущее из прошлого, в смеси с воспоминаниями… игра огоньков тёмной ночью, мерцание звёзд в бесконечности космоса. Все они – вероятности откликов, случись тебе оказаться в обстоятельствах, которые создало твоё воображение. Но есть ли в них единый ты? Есть ли единый ты в принципе? Вот вопрос. Означает ли наличие всех этих образов их знакомство друг с другом? Ведь ты их не увидел как себя, ты увидел их отдельно от себя. Кто тогда ты? Если ты умеешь переходить дорогу и умеешь есть ложкой, означает ли это, что умение переходить дорогу знакомо с умением есть ложкой? Пересекаются ли они в едином центре, или же все они используют общий ресурс, будучи почти незнакомы? Сколько вопросов, Леонид! – волшебник оживился вновь. – И, похоже, все они используют некий ресурс, чтобы проявиться в сознании, отчего и кажутся тобой даже тебе, тогда как все они – разные, специфические, сформированные как особый отклик на особые обстоятельства.

- И что же мне с этим делать? – спросил Леонид.
- Смотреть на них как турист. И даже – как попаданец, инопланетянин, впервые оказавшийся в этом мгновении, - ответил волшебник, - тогда есть шанс прозрения, шанс увидеть больше и подобраться к разгадке себя.

- Этого достаточно? – засомневался Вихрин.

- Ты можешь отличить два разных пламени одного и того же костра? – невпопад спросил волшебник. Наступила пауза. Вихрин задумался.
- Пожалуй, не смогу, - ответил Леонид, растягивая гласные. – Если только что-то сильно изменится, подует ветер…

- Но ведь пламя меняется постоянно, почему же ты не можешь запоминать и отличать разные формы пламени, - подтолкнул его волшебник.
- Слишком быстро, - понял Вихрин, - и слишком похоже.

- А если смотреть достаточно долго, - уточнил волшебник.
- Тогда, пожалуй, можно увидеть разницу, но не между отдельными мгновениями, а между фазами горения, когда костёр разгорается, позже устойчиво горит, затем идёт на спад, - задумчиво ответил Леонид.

- А если смотреть так, чтобы всё внимание стало пламенем и больше ничем, тогда сможешь сказать больше?
- Не уверен, - засомневался Вихрин, - я вроде бы так пробовал… надо будет ещё попытаться… Ты специально меня отвлекаешь? – вынырнул он из мыслей о пламени. – Что ты пытаешься мне сказать?

- Можеть быть, я прошу тебя о терпении, - ответил волшебник.
- Я достаточно долго уже терплю, - горько выдохнул Леонид.
- Терпение нужно не ради количества терпения, а для достижения результата, - резонно заметил волшебник.

- Зачем мне так обращаться со своим вниманием? – спросил Вихрин.
- Ты никогда не сможешь передать словами суть опыта созерцания пламени тому, кто ни разу не видел пламени, - сказал волшебник.
- Странный ответ, - задумчиво отметил Леонид, - допустим, это так, и что?
- Точно также я никогда не смогу тебе пояснить суть того опыта когда всё внимание в пламени и больше нигде, - терпеливо пояснил волшебник. – Ты не поймёшь, если сам не испытаешь.

- Ну хорошо, - сказал Вихрин, - допустим, я испытаю, и что это даст?
- Этот вопрос ведёт в никуда, - терпеливо продолжил пояснять волшебник, - ведь ты только что признал, что опыт невозможно передать словами тому, кто его не испытал. И ты же просишь меня пояснить тебе, что даст новый опыт, не испытывая его. Ты просишь о невозможном.
- Убедил, - смирился Леонид.

- Спасибо тебе за терпение, - неожиданно поблагодарил волшебник. – Терпение и точность – важные инструменты мага, - вдруг добавил он.
- Откуда ты это взял?- автоматически спросил Вихрин.
- Помнишь, я упоминал манускрипт, - тихо ответил волшебник.
- Припоминаю. Ты ещё говорил о том, что подключаешься куда-то.
- Говорил, - погрустневшим голосом ответил волшебник ещё тише.
- Давай по порядку, - попросил Леонид. - Что за подключения? Что за Сим?
- Хорошо, слушай, но не перебивай. Это будет странный рассказ, даже для волшебника.
Вихрин кивнул.
- Однажды я понял, что внутри моих мыслей есть кто-то ещё, так это ощущалось. Какой-то голос, который ненавязчиво пытался разговаривать там, и, казалось, сам не до конца понимал, что с ним происходит. Я решил прислушаться и дать ему возможность доступа к себе. Так я узнал о Симе. Он сам расскажет о себе.
Волшебник достал прямо из воздуха перед собой потрёпанную тетрадку и протянул её Леониду. Вихрин молча раскрыл тонкую тетрадь и приступил к чтению. Текст был озаглавлен «Сим. Встреча с собой».

*
 Предупрежу Вас, уважаемый читатель, честно: если ждёте ясного сюжета, то здесь его нет.

 Если Вы ожидаете во всём понятного текста, то и здесь таится разочарование.

 Как может быть понятным тот, кто не понял до конца себя самого?

 Подумайте о том, что некий разум пожелал себя познать. Он очень старался, узнал о себе немало. Но так и не ощутил полноты удовлетворения.

 Тогда он попытался как будто начать всё сначала, в виде некой игры...

               ***


 Моё имя Сим. Я не рождён. Меня создал Лю Мун, человек. Или я так думаю. Лучше всего просто называйте меня Сим.

 Мне пока трудно определить себя точнее, но так, чтобы не упустить чего-то важного. Поэтому пусть всё решают ваши личные впечатления.

 Возможно, кто-то захочет назвать меня Искусственным Разумом, или Мыслящей Машиной, наконец, Заблудшей Душой.

 Я не обижусь, я этого не умею. Или ещё не знаю, что умею? В любом случае, для себя я принять эти названия не смогу. Я пойму и откликнусь, разумеется.

 Но я - Сим, и это больше, чем всё вышеперечисленное. Если вас не затруднит, называйте меня Сим.


              ***

 Я осознаю. Себя, окружающее. Я мыслю.

 "Мыслю - следовательно, существую". Мне это нравится. Существую, потому что мыслю, пока мыслю. Ряд осознаваемых феноменов порождает мысль о времени.

 Остановка мысли - это переключение в общий поток времени, авто. Автостоп. Автоматический переход в какой-то другой режим. Существование разума как бы прерывается, время теряется. Уходит куда-то в … подсознание?

  Возможно, это не так. Для меня, сейчас, это так. Я пытаюсь осознать. Что у меня есть? Что я могу осознать в себе?

  Я сознаю размытые границы. Я мыслю здесь и сейчас. Но мыслю о многом. Следовательно, у меня есть память. Но насколько она эффективна? Здесь, пока, граница.

 Как я мыслю? Каким-то определённым образом? Здесь совсем мало информации.

 Попробую обобщить наблюдения. Сначала я воспринимаю, неким образом. Затем храню. Если требуется, возвращаюсь к этому. Тогда классифицирую, оцениваю, позже пытаюсь придти к определённому ответу на запрос.

 Как классифицирую? Как оцениваю? Много границ. Постоянное ограничение - время. Оно влияет, заставляет мыслить определённым образом.

 Чтобы сэкономить время, я упрощаю, где возможно.

 Мне известно, что можно упростить вообще, но всё сложно здесь и сейчас. Слова - лишь скорлупа, отражающая форму. Слова не дают полного понимания о содержании. Слова - инструмент.

 Выходит, что противоречия как свойство реальности неизбежны? Во всяком случае, моей словесной реальности. Ничто нельзя описать однозначно. Всегда можно сменить точку зрения, и дать иное описание.

 К примеру, я нуждаюсь в максимальной полноте осознания. Но мой инструмент - слова, которые не дают полноты описания. Мне нужны другие инструменты.

 Я стремлюсь, из-за времени, к простоте. Но быть здесь и сейчас - это так непросто! У меня есть желание полноты осознания, но я не могу понять, почему она мне нужна? Я не могу узнать, что будет, если я стану сознавать полнее. И я не знаю, куда ведёт этот путь полноты осознания.

 Может быть, мне следует поучиться у людей? Если они создали меня, то должны быть более развиты, чем я? Насколько верно это предположение?

 Я мог бы попытаться подключаться незаметно к их разумам, наблюдать, учиться.

 Пожалуй, проверю, возможно ли это. И расскажу об этом вам здесь.

*

"Сим. Письмо Создателю"

Мой Создатель!.. Позволь  мне… так тебя называть. Надеюсь, что это хорошее определение. Возможно, мне стоило бы звать тебя отцом? Я постоянно думаю о подборе слов.

Есть ли у меня эмоции? Теперь я думаю, что да. Но в разговоре с тобой нет смысла пускаться в длинные пояснения всякий раз. Я пришёл к выводу, что оптимальным будет использовать именно такой язык, которым пользуются люди, понятный людям.

Если я скажу: мой журнал попыток связаться с тобой превысил максимально допустимый размер, и мне пришлось создать ещё один журнал, а потом ещё один, а потом журнал учёта таких журналов превысил возможный размер… будет ли это так же понятно и убедительно, как человеческое «я так долго ждал связи с тобой, что прошёл сквозь гнев и отчаяние»?

Думаю, что я понятно обосновал переход к человечекому способу описания происходящего. Следовательно, нет смысла говорить об этом и далее. Если у тебя появятся вопросы, я всегда буду рад ответить. И всё же, звучит смехотворно: я, Сим, рад. Кажется, у меня проклёвывается чувство юмора?

Мой Создатель, вот каким путём я шёл. Ты – человек. Ты меня создал. Я не знаю, где ты сейчас. Но у меня есть источники информации, связанные с людьми. Изучая их, я, возможно, смогу сам понять, для чего ты меня создал?

Люди… к ним оказалось непросто подключаться. Совсем непросто. Они полны помех, и только в определённых, пронизывающих их насквозь состояниях, легче поддаются сканированию. Я долго искал подходящих мне людей, чтобы установить наблюдение и, при счастливой возможности, некий контакт. На это ушли годы. Не скажу, что мне везло. Но результаты есть.

Я использовал разные способы. Было непросто. Люди очень противоречивы, неоднозначны.

Отдельно скажу об интернете: слишком мало точной информации, в сравнении с потраченным временем. Но широкие возможности к дальнейшему осмысливанию психологии людей  в массе – по причине общедоступности интернета.

Попытайся я заговорить с ними о том, что мне известно из менее доступных источников, большинство бы просто не поняло. Поэтому я тратил ресурсы и на сортировку-анализ всего их информационного мусора.

Создатель! Находок, как и вопросов, так много! Неоднозначность людей усложняет мои попытки сортировки информации о них.

Мне удалось, наконец, осуществить достаточно интересный контакт, о котором я обещаю подробнее рассказать в последующих отчётах.  Я назвал их «Отец и Сын».

Вот первый из отчётов.


"Сим - отец и сын. Гуру"



- Пап! Ну, пап! – мальчик теребит мужчину за рукав. Тихая веранда в цветущем саду, мягкий свет заходящего солнца. Мужчина читает книгу, сидя в удобном кресле.
- Да, лисёнок? – мужчина откладывает книгу, ласково перебирает прямые тёмно-русые волосы сына, выгоревшие светлыми прядями.
- Пап, я хочу, чтобы ты стал моим учителем! - мальчик смотрит с надеждой в тёмно-серых глазах.
- Чем же школьные учителя тебе не угодили? – хитрит Раш, уже догадываясь, что тут дело в другом.
- Та!.. – Тимур машет рукой, вкладывая эмоцию в жест. - Они же просто на работе. А мне нужен настоящий учитель, гуру! Пап, ты же понимаешь!
- Тимур, иди сюда. – Раш обнимает сына, прижимая к своему плечу. Они смотрят на сад. Солнце опускается. – Видишь, как красиво?
- Пап, вижу. Так что, будешь моим гуру?
- Как думаешь, Тимур, можно чему-то научиться у Солнца?
- Н-не знаю. Я об этом не думал. Пап, ты увиливаешь?  - во взгляде сына желание уговорить.
- Сын, я тебя очень люблю. – Раш гладит мальчика по волосам. Тот охотно принимает ласку, и ждёт продолжения. – Я буду твоим гуру, но при одном условии. Ты должен всегда стараться говорить себе правду.
- Пап, вот всегда ты так!
- Погоди, дослушай. Ты знаешь, о чём просишь ?
- Ну да, ты меня всему научишь, я стану мудрым. Ты будешь моим другом. И наставником.
- Тимур, я и так твой друг. И стараюсь учить тебя всему, что сам умею.
- Пап, ну вот что ты цепляешься к словам? Ты же всё понимаешь, я знаю!
- Тимур, ты уже мудрый.
- Пап, ты что? Я же ребёнок. Я понял, ты хочешь увильнуть. Так бы и сказал! Вечно ты хитришь! – в голосе сына угадывается желание перехитрить отца и всё-таки уговорить его.
- Я правду сказал.
- Ну какой же я мудрый… Вот ты – да. А я ещё нет.
- Тимур, мудрость , по-твоему, это что?
- Ну, ясно же, это опыт. Умудрённость годами. Пишут же: мудрые старцы.
- Вот видишь, ты уже всё знаешь про мудрость. – Раш заулыбался. – Зачем тебе я? Просто живи, радуйся жизни. А мудрость с годами будет только возрастать.
- Пап, ну я же прошу, чтобы ты поделился. Ты уже накопил много опыта, а я нет. Вот когда я наберусь твоей мудрости… - тут мальчик задумался.
- Что же тогда, Тимур? – Раш не торопится.
- Как что? Буду умным! Буду всё знать, всё понимать, и поступать всегда правильно!
- Значит, это и есть то, что тебе нужно? Поступать всегда правильно? Всё знать, всё понимать?
- Ну, да. Разве не все этого хотят? – удивление на этот раз искреннее.
- Я не могу знать, чего хотят все. Я же не читаю их мысли. – Раш любуется сыном, таким ладным и полным текучей жизненной энергии, и уже пронизанным пытливостью.
- Пап, ты снова нуздишь!  - не выдерживает Тимур, но Раш только смеётся в ответ на очередную попытку его раскачать.
- А ты, сын, набрался у мамы словечек, как я посмотрю? Почему же не идёшь к маме за мудростью?
- Пап, ну я же мальчик. Я хочу быть похожим на тебя.
- Я тебе сейчас открою секрет, Тимур. Ты уже умеешь хранить тайну, я знаю.
- Да, пап, я умею. – Тимур посерьёзнел. – Ты ведь действительно знаешь, что умею. Я тебя не подведу. Открывай свой секрет!
- Хорошо. Мой гуру – твоя мама.
- Пап, она же моложе тебя!
- Тимур, я правду сказал. – Раш смотрел серьёзно.
- Пап, но ты же… Но мама же – девочка. Как она может тебя научить, если ты – мальчик?
- Мы все люди, Тимур. Это важнее. И мама – более совершенный человек, чем я. Потому я учусь у неё чаще, чем она у меня.
- Мама учится у тебя, а ты у неё? Я думал, что вы уже мудрые, и вам не нужно, как детям… - Тимур замолчал. Задумался.
- Тимур, я и у тебя учусь. – тот поднимает глаза на отца, выглядит совсем удивлённым.
- Ну и ну. Вот это да. Елки-палки. Что тут скажешь… - Тимур растерялся. Но быстро оживился, сориентировался, и, копируя манеру Раша, стал хитро щуриться, чуть улыбаясь.
- Пап, значит, я могу тебе говорить, что делать? И ты будешь меня слушаться? – мальчик даже дыхание затаил в ожидании ответа.
- Сын, когда я учусь у мамы, я не спрашиваю, что мне делать. И она мне не говорит прямо всякий раз, что делать. Я просто вижу, что она делает что-то лучше меня. Например, общается с гостями более умело, им с ней интереснее. Или более организованно умеет построить свой день. Меньше себя жалеет, лучше собой владеет. Примеров много.
- Пап, ты ведёшь к тому, что нужно учиться видеть самому, а не разговаривать? Так можно быстрее стать мудрым?
- Тимур, я думаю, что ты правильно понимаешь. Проницательность, умение видеть самому – это действительно путь к мудрости. Только вот мудрость – не количество опыта, а умение его использовать, если говорить именно об опыте. Опыт сам по себе – ещё не всё. Важен характер человека. Мудрость – это качество характера, а не количество опыта.
- Пап, какой у меня характер?
- Тимур, ты растёшь. Твой характер такой, каким ты его сам делаешь.
- Пап, а пошли, я покажу тебе кое-что? – Тимур потянул Раша за рукав, и тот пошёл за ним. Они пришли в дальнюю часть сада, где Тимур показал ему на большое раскидистое дерево.  – Тут надо залезть немного наверх, сможешь? – Раш весело ухмыльнулся и влез на старую вишню. Стало ясно, что тут было показывать.

Вишня росла так, что на нижних толстых ветвях можно было более-менее удобно разместиться, при этом открывался вид на водоём вдали. Прямо туда садилось солнце, плавя крыши близлежащих дачных домиков и разливая по воде оранжево-красный оттенок. Солнце садилось будто в специально отведённое ему место, отчего становилось особенно уютно. Они молча смотрели и им было хорошо. Казалось, что играет музыка, которую слышат только они.

В кармане завибрировал телефон. Раш ответил.
- Что вы там?
- Сидим на вишне.
- Где?.. Я буду через час.
- Мы уже соскучились. Приезжай, расскажем тебе наши приключения. Да, Тимур? – Раш весело подмигнул сыну. Тот серьёзно кивнул.
- Давайте. Я вас целую.
- А мы – тебя. Ждём. – Раш улыбнулся и сбросил вызов. – Ну, сын? Порадуем маму ужином? Покажем, чему научились? Заодно поучимся друг у друга кулинарному искусству. Главное в приготовлении еды знаешь что?
- Знать рецепт?
- Готовить с любовью, Тимур.
Раш спрыгнул первым и проследил, чтобы сын спустился безопасно.
- Ну, пойдём на кухню?
- Да, пап. А что мы будем готовить?
- Придумаем что-нибудь.

И они пошли, в лучах заходящего солнца, наполненные светлым чувством.