Обратная сторона Луны

 В обществе, где провёл большую часть жизни Петер Клевицки, не принято было обращаться друг к другу по имени. Кол – так его звали приятели и прочий люд из бандитского сообщества. Эту кличку он получил неспроста ещё в ранней молодости – его кулак  отличался крепостью и силой. С годами умение бить Колом только совершенствовалось, что твёрдо закрепило за ним славу  сильного, не обременённого моралью, беспредельщика.

 На поприще, которое избрал Кол, у него было несколько специализаций – разбой, устранение свидетелей и конкурентов, охрана главарей. Он привык  исполнять самую  тяжёлую и грязную работу, на которую согласился бы отнюдь не каждый, даже в такой среде. При этом, никто не считал его обычным, бездумным исполнителем чужой воли. Такое мнение о нём сложилось не на ровном месте. Кол обладал удивительным чутьём – он мог заранее предсказать степень риска, или примерный процент успеха того, или иного дела.

 Составлять планы, или разрабатывать схемы налётов – это было не его. Он даже не пытался никогда этим заниматься. Но, выслушать мнение Кола перед совершением  самых разных дел – было уже что-то вроде традиции. Не претендуя на истину в последней инстанции, он просто, словно какой-нибудь рассудительный фермер, раскладывал на мелкие составляющие предстоящее дело, будто говорил о способах заготовки сена на определённое количество голов крупного рогатого скота, или  о мешках картошки, чтобы все сохранилось с наименьшими потерями. Его рассуждения базировались не только на опыте, который у него, за годы проведённые в банде, несомненно имелся, но и на умении предвидеть возможные последствия. Для лидеров шайки он уже давно стал кем-то вроде оракула, который не претендовал на их место.

  Послужной список Кола был весьма серьёзным. На его счету были нападения на инкассаторов, налёты на банки, захват заложников, грабежи с применением пыток, и прочие насильственные методы отъёма денег. Он был несколько раз ранен, причем однажды пуля сорок пятого калибра оказалась в нескольких дюймах от его сердца, но он выжил, и поправившись, ничуть не изменил своего отношения к жизни. Несколько раз он сидел в тюрьме, а по освобождению,  опять-таки возвращался в банду. Будь он хоть немного тщеславен, мог бы претендовать на своеобразный титул легенды в криминальном  мире, но Кол был напрочь лишён этого чувства.

 Все достававшиеся ему деньги он тратил почти мгновенно, без всякого сожаления, просаживая в казино, или щедро оплачивая услуги  шлюх самого разного пошиба. Одевался он дорого, но практично. Его наряд, в любое время года и суток всегда соответствовал основному роду занятий, давая возможность действовать в случае необходимости быстро и не стеснённо.

 Собственного жилья у Кола никогда не было. У него даже не появлялось мысли обзавестись им. При его доходах, это было сделать  вполне  реально - иногда в казино, за один вечер, он просаживал суммы, которых  хватило бы на домик в зелёном пригороде, но ему это было не нужно. Расчетливый ум Кола уже давно просчитал, что собственный дом только обременит его, лишит мобильности и даст возможность копам следить за ним. Поэтому, он часто менял жильё, арендуя его в  проходных, людных местах, где всегда можно было легко затеряться среди толпы и не привлекать к себе лишнего внимания. У него были и ещё некоторые требования к местам, где он жил, вроде наличия второго входа, но их мы обсуждать  не будем. Отметим только, что  далеко не все члены банды знали, где он ночует.

 Однажды, шутки ради, один из представителей криминального мира решил проследить за ним, чтобы потом подстроить какую-нибудь забаву. Мнение Кола о такой затее все узнали, когда шутника, через пару дней, обнаружили в парке с пулей во лбу. Никто не посмел тогда предъявить какие-либо обвинения Колу, а он вёл себя, будто ничего и не случилось.

 Полиция была очень однозначного мнения о Коле. По сложившейся ситуации, он был в числе первых преступников штата. Такой чести Кол удостоился давно, и к моменту нашего повествования его рейтинг  значительно окреп. На контакты с полицией Кол никогда не шёл. Своих подельников ни при каких обстоятельствах не сдавал, а при очередной отсидке, ни к каким тюремным сообществам не примыкал. « Волк-одиночка на зоне,  на свободе – в родной стае», – так его поведение охарактеризовал один из полицейских начальников. Авторитет в бандитской среде,  вполне позволял Колу вести такой образ жизни, и никто не мог ему помешать жить, как он хотел.

 - Кол, а у тебя отец, или мать ещё живы? – спросил его как-то раз один из членов банды, не из последних.

 Кол посмотрел на него  долгим, немигающим взглядом, и  только потом медленно произнёс:

- Если найдёшь их, привет от меня не передавай.

 Его манера говорить могла обескуражить всякого, кто смотрел ему при этом в глаза. В них читалась какая-то неведомая сила и спокойствие одновременно.

 Говорил он всегда медленно, а вот действовал очень быстро. Причём не только кулаками, но и ножом. Его тридцать восьмой калибр также говорил  куда быстрее, и в добавок очень метко, но к нему прибегал Кол только в исключительных случаях. Не то, чтоб не доверял оружию, но считал его самым последним аргументом для убеждения.

 Некоторые склоняются к мысли, что за последние двадцать лет истории штата, не было более безжалостного сукина сына, и похоже, не существовало доказательств обратному.

 Ясным весенним утром, на проезжей части автомагистрали, проходящей через город, раздался громкий визг тормозов, затем удар. Небольшой грузовичок насмерть сбил прохожего, невесть как оказавшегося на проезжей части, прямо перед капотом мчащейся машины. Водитель клялся, что человек появился совсем неожиданно. Прибывшему на место происшествия патрулю не представило труда опознать сбитого пешехода. Им оказался всем известный налётчик Петер Клевицки, по прозвищу Кол. На камерах видеофиксации ясно было видно, как он бросился на проезжую часть, чтобы спасти маленького котёнка, вылезшего с обочины. Косвенно это подтверждал, отчаянно мяукая, сам котёнок,  которого Кол все ещё прижимал руками к груди.